Планеты Магды

Глава 6

- Не мучай себя вопросами. Ты ведь хотел вечной жизни? Ты ее получил!

Никита проснулся. Спал он под открытым небом, внутри полуразрушенной каменной веранды, вместо подушки - сумка с линзой.

Местная звезда только-только показалась на горизонте. Рассвет в здешних местах, как и на Земле, отсвечивал желтовато-красным.

Вопрос, прозвучавший в голове, задавался знакомым трубным голосом. И можно не оглядываться в поисках собеседника. Его нет.

- Что именно люди украли у тебя? – сегодня Никита был способен мыслить хладнокровно.

- Защиту. Ее часть. Одну из граней.

Никита удивленно хмыкнул.

- Ты боишься людей?

- Нет. Это людям, услышавшим мой голос, стоит бояться снова стать живыми.

В общем-то, можно было не продолжать разговор: Никита итак понял, чего от него хотят.

- Тебе нужна линза? Верни мне нормальную жизнь!

Шантаж – опасная вещь! Никогда не знаешь, чем он закончится. Кулаки сами сжались и побелели. Ведь… если отдаст линзу, уже никогда не вернется на Землю! И… если не отдаст линзу, уже некому будет возвращаться.

Ожидание ответа затянулось.

- Я не могу изменить собственные законы. Пока ты можешь существовать только рядом со мною. В непосредственной близости. Все дальнейшее зависит только от твоего личного выбора.

Следующий вопрос сам вертелся на языке, но Никита боялся его задать, оттягивал на потом, словно опасался чего-то. И все-таки, наконец, решился:

- Как мне к тебе… к Вам обращаться?

Ответ, как ни странно, последовал сразу же:

- У меня нет имени. Имена даются только тогда, когда есть кого и кому именовать. Когда именуемых хотя бы двое. А я один. Все, что ты видишь вокруг, – это и есть я. Всё без исключения. И ты тоже моя составляющая.

Лишь моя единственная отторгнутая в незапамятные времена часть стремится назад, ко мне, чтобы снова все стало по-прежнему, чтобы в абсолютной пустоте снова некому стало давать имена. И я не хотел бы называть тебе её имя, потому что, дав его, я признаю её самостоятельность и то, что не несу ответственность за созданное мною же.

Голос затих. Казалось, он сомневается в полезности беседы. Наконец невидимый собеседник продолжил:

- Ваши слова никогда не отражали истинной сути происходящего. Тебе придется самому разбираться в услышанном. Еще никому из обычных людей не предоставлялась такая возможность. Мне тебе не помочь.

- Но люди уже дали Вам имя! – выводы напрашивались сами собою, и поэтому Никита решился их озвучить, будто с моста прыгнул в омут. – Люди вас назвали…

Фразу до конца произнести не дали, оборвав на полуслове:

- Люди всему пытаются дать имена, чтобы потом манипулировать поименованным. Если бы вы не дали мне имени, у вас не было бы и раздоров. Вы и не имели право давать мне имя! Как не имеет права палец давать имя тому, кому он принадлежит. Но мы отвлеклись от главного. Верни похищенное. Сделай это по доброй воле.

Ехидная улыбка сам собою исказила лицо Никиты.

- Если ты тот, о ком я думаю, зачем меня просишь? Сделай так, чтобы я не сопротивлялся. Это же в твоих силах. К чему эти пустые разговоры!

- У тебя всегда есть выбор, - трубный голос неожиданно стал тише. – Но вскоре выбора не станет и у тебя. Я, к твоему сожалению, знаю будущее.

- Хорошо! Пусть будет по-твоему.

Никита закинул сумку на плечо и пошагал к подземному спуску. Может быть, голос его обманул, но выбор Никите все-таки предоставил. А это говорит о многом. Почти обо всем.

В полумраке пришлось спускаться по первому пролету «подземки». Не меньше сотни сточенных каблуками ступенек. А дальше – длинный, будто путь в ад, коридор. Однако направление движения спутать нельзя: в конце тоннеля – яркий, желтый, почти солнечный свет.

Шума в ушах нет. Абсолютная тишина. Невидимый собеседник исчез.

Никита добрался до поворота и осторожно выглянул из-за угла: огромный пустой холл величиною с автомобильную стоянку весь усыпан ровным слоем пепла. Здесь что-то беспощадно выжигали…

Посредине, на маленькой, чистой, будто выметенной площадке – обычный золотой куб, ровные грани которого не больше, чем среднего размера женская ладонь. Из его верхней части бьет, как фонтан, желтый поток света и успокаивающе растекается в глубину подземки.

- В общем-то, я уже мертв, - Никита сделал первый нерешительный шаг в сторону куба. – Бояться-то теперь вроде нечего!

В такой ситуации не грешно и похрабриться.

- Путаница в вихре быстро меняющихся ощущений при встрече с неизвестным. Сбой в системе мозга при срочной необходимости подбора одного нужного решения из миллиона предлагаемых. Обычная сумятица, поэтому в твою кровь в подобные моменты выделяется всё подряд, без разбора. Как сейчас. Это намеренная, спасительная для человека недоработка ваших организмов. Результат – временный паралич систем жизнеобеспечения. Люди потому и боятся смерти, что никто из живых не изведал её настоящей. А тебе довелось. Поразмысли над этим.

Никита даже обрадовался вернувшемуся невидимому собеседнику: тот, кто беседует с тобою не в первый раз, уже не так страшен. Голос прав!

- Тут одна неувязочка! – Он присел рядом с кубом, пытаясь не попасть в поток слепящего света, бьющего в потолок. – Моя линза раза в два больше грани этой штуковины.

- Поднеси свою грань к защите, - голос не приказывал, он лишь давал совет.

- Как скажешь!

Линза грела руки. Никита приблизил ее к кубу, не зная, куда пристроить. По всему выходило, что свет бил как раз из поврежденной защиты. Эту «пробоину» и нужно заделывать!

Поток света был настолько силен, что казалось, он с легкостью скинет ненадежную преграду. Никита набрал полную грудь воздуха…. и накрыл куб бывшей деталью звездолета.

Фонтан света мгновенно иссяк, но легкое желтоватое свечение вокруг осталось. Никита только сейчас понял, что боялся остаться в полной темноте.

- Это и есть Вы? – пальцы сами прикоснулись к кубу, верхняя крышка которого слилась, будто сплавилась в размер с остальными гранями.

На вид - обычное золото. Да и на ощупь тоже.

- Нет. Это то, с чего всё начиналось, - Усмешка послышалась в прозвучавших словах. – Это косточка, из которой выросла огромная яблоня. Я – это яблоня.

Никита тоже ухмыльнулся в ответ.

- Почему же я разговариваю с косточкой?

Руки держали куб и не хотели его отпускать. Весил он не больше обычного яблока. Чем дольше куб лежал на ладони, тем меньше становился. Будто таял от человеческого тепла - он сжался до размеров игральной кости и легко мог поместиться в кармане джинсов.

- Ответь мне, - голос говорил спокойно, без поучительных интонаций. – Я разговариваю с твоей глоткой, языком и зубами? Или с чем-то другим?

- Скорее… с мозгом.

- Ты не прав. Я разговариваю именно с тобою. А под этим подразумеваются все твои органы без исключения. Каждый из них вносит свои изменения в образ мысли, в чувства, в желания. А как результат – ты говоришь именно то, что хочешь в данный момент сказать. Если же какой-либо орган болен, то ты произносишь совсем не то, что сказал бы здоровым. Это аксиома.

- Значит, передо мной то, через что я могу общаться с целой Вселенной?! Этот куб - ее губы, язык и глотка! – не поверил Никита.

- Ваш язык только так позволят мне выразить данную мысль, - голос выразил удовлетворение. – И все-таки… это скорее косточка. Первый камешек. В нем содержится единственно возможный симбиоз всех содержащихся во Вселенной элементов. Это сплав. Если ты сможешь повторить сочетание всех этих элементов, я дам тебе имя. И тогда ты сможешь дать имя мне. Я бы этого хотел. Хотел, чтобы кто-нибудь ответил и на мои вопросы.

Но я отвлекся… Как видишь, все элементы могут сосуществовать, жить в согласии. Хотя… я сказал не всю правду, - Голос тяжело вздохнул и на некоторое время замолк. – Здесь не хватает одного.

- Чего не хватает? – задал вопрос Никита, потому что голос продолжать, похоже, не собирался.

- Даже вы, люди, что-то уже прознали об антиматерии. Я смог её выделить из общей массы. В этом и состоит моя главная заслуга. Если она вернется, то всё исчезнет: и время, и пространство. Магда здесь именно из-за этого…

Никита держал куб в руках и не знал, на что решиться. Разговор, конечно, был увлекательным. Но мозг отказывался верить в то, что было услышано. Так, наверное, неандертальцы отнеслись бы к летящему по небу самолету. Они бы сказали, что это невозможно. Также невозможно разговаривать со Вселенной.

Никита испытывал что-то похожее на страх. В голове воцарилась обычная сумятица, потому что в руках лежало нечто, прикосновение к чему является мечтой для любого живого существа. Краеугольный камень… философский камень или что-то там ещё такое…

- Ты совершил свой выбор, - Интонации голоса не изменились, он был все также спокоен и внимателен, трубный пугающий тембр исчез. – Прикосновение к кубу вернуло тебе жизнь, а мне - утраченное спокойствие. Дам тебе только один совет. Не пытайся дознаться до всех тайн. Оставь куб там, где нашел. Зачем тебе вечная жизнь?

Но руки Никиты отпускать сокровище не хотели. Хватательные рефлексы самостоятельно от команд сознания крепко сжимала куб в ладонях.

- Ну, что ж… - Голос понимающе вздохнул. – Поступай, как знаешь. Не ты первый… Но помни, что тебе уже есть чего опасаться. Ты снова в мире живых. Куб может приносить живым твореньям страшные несчастья. Все будет зависеть от того, в чьих руках он окажется.

- Страшнее, чем смерть? Да и что такое смерть? – Никита задал вопрос скорее для отвлечения внимания от главного. От того, что он сбегал из мегаполиса с кубом в руках.

Он «летел» в сторону выхода из подземки и сам толком не понимал, что делал. Но куб в его руках стал заложником. Гарантией того, что голос не обманул. Ведь Никите только что дали надежду на продолжение жизни среди людей.

Предыдущая ночь стала самой кошмарной в его жизни. Ночь рухнувших надежд. Жизнь среди осознанной собственной мозгом смерти.

Наконец последние красные ступеньки закончились. Яркий утренний свет огромной здешней звезды заставил зажмуриться. Под ногами хрустела уличная грязь и пыль, но легкий ветерок, несущий из пригорода прохладу, наполнил легкие долгожданной свежестью.

- Посмотри на небо, - Голос все-таки решил дать ответ на брошенный вскользь вопрос. – Что ты видишь?

Никита оглянулся и, не выдержав напора дневного света, чихнул. Раз за разом. Шесть раз подряд.

- Облака! Только облака.

- Их много… как и людей, - голос ненадолго замолк, видимо, осмысливал, как донести истину до человека. – Они плывут над землей, набирают с помощью испарившейся влаги силу, размеры, как и люди. Приходит время, и они перенасыщаются, выпадают в виде дождя, распадаются на части. Умирают, как и люди, перенасытившись исполненными желаниями.

- Но они же… - Никита замер на потрескавшейся керамической мостовой, пытаясь осмыслить услышанное. – Всего лишь вода, которая выпала на землю. А потом собралась в ручьи, реки и… снова испарилась. И на небе - опять облака. Но уже другие! Хотя вода… вроде бы та же самая. Что-то я ухватил… но не до конца! Поясни!

Голос терпеливо ждал, когда собеседник замолчит.

- Ты понял суть. Они не просто умирали, они выполняли свое предназначение. Облака - лишь часть единого водного целого планеты. Облака не умирают. Они трансформируются. Также и человек. Он попадает в землю, рассыпаясь на части, и снова выходит из нее. И так раз за разом. Почти как облака. И вы, люди, тоже состоите из воды и земли. Участвуете в общем движении жизни. Хотя мыслите себя отдельными субстанциями. В этом ваши проблемы. Побочный эффект работы человеческого мозга. Вы части вечно живого целого планеты. В этом смысле, не умираете никогда. И если бы понимали мною сказанное, то любили все вас окружающее, потому что оно когда-нибудь станет вами. И наоборот…

Голос замолк, перед глазами Никиты мелькали последние заплесневевшие одноэтажки пригорода. Еще немного, и начнется степь. А чуть дальше - тот самый камень, за которым тело Никиты рассыпалось в прах.

- В такой жизни нет никакого смысла! Ради чего этот вечный общий круговорот.

- Смысл есть. Но ты не готов понять его. Сейчас тебя волнует совсем другое.

Человека обычно беспокоит, что после смерти он уже не будет ощущать свое тело, свои старые мысли и воспоминания. Но ты же не боишься каждый день засыпать?! А во время сна с твоим мозгом происходит то же самое, что и во время смерти. Он отключается. Ты уверен, что просыпаешься тем же человеком, которым засыпал еще вчера? Хотя мысли и воспоминания вроде бы те же.

Никита наконец приблизился к огромному камню и увидел у его подножия небольшую горстку праха - остатки от собственного пальца.

- Уверен!

- Ваши изобретения ведут себя также. Перенеси информацию с одного носителя на другой, и он будет в точности повторять то же, что было и на предыдущем. Но ты скажешь, что материал, из которого сделан второй воспроизводящий инструмент, другой. Так же и с человеком.

Ваше тело полностью обновляется через определенные промежутки времени. Этот процесс усиливается во сне. Каждым новым утром ты здорово отличаешься от себя заснувшего. Одно отработанное вещество в твоем организме заменяется другим, готовым к последующей замене. Через каждые пару лет человеческое существо (в смысле своих составляющих) уже не имеет никакого отношения к самому себе двухлетней давности. Каким же образом ты все еще остаешься тем же самым человеком? Что в тебе кроме стирающихся воспоминаний остается прежним, если всё вплоть до костного мозга поменялось?! Поэтому твоя суть - в твоих воспоминаниях. Убери их, и тебя не станет.

Услышанная мысль показалась Никите странной, но она породила естественный вопрос:

- Так где же я окажусь после смерти?

- Я не знаю, нужно ли тебе это. Поскольку сложно для понимания и ничего не дает для жизни, - голос долго размышлял, прежде чем продолжить. - Общая (живая) биомасса планеты, постоянно перемешиваясь и поглощая друг друга, позволяет тебе путешествовать из одного тела в другое, становясь то частью птицы, то частью змеи, то листком на дереве. Каждый день миллионы глаз единого целого, умирая, закрываются, и тут же миллионы новых, рождаясь, открываются.

Я бы назвал тела всех живых существ гостиницами, в которых ежедневно поселяются новые жильцы. Я думаю, ты понял, что речь идет о том, что вы называете пищей. И эти жильцы скитаются по миру, от одного дома к другому. Гостиницы ветшают, следом отстраиваются новые, но жильцы в них - одни те же. Вспомни, что я говорил об облаках.

Вот так же в свое время ты очнешься и после смерти. Ведь мир никуда не исчезнет. Вопрос только в том, с помощью чьих глаз и ушей ты вновь подсоединишься к нему? И как много будет этих глаз? И будут ли они вообще? То, о чем я рассказал тебе, по ряду весомых причин человеку вообще не нужно знать, как и любому живому существу.

Никита протянул ладонь к невидимой «двери», за которой вчера стояла смерть. Дрожащая рука прошла через барьер целой и невредимой.

Землянин еще крепче сжал куб и пошагал по степному ковылю навстречу брошенному звездолету.

Кот привык, чтобы его пугали, только тогда он серьезно относился к опасности. Голос же не занимался запугиванием. Он лишь предоставлял выбор, за осуществление которого каждый должен был платить по своим возможностям. Тем более что цену неповиновения никто не обозначил!..