Пламя в Путях

Глава 4. Прикосновение кузнеца

- Бояться – это нормально, - сказал Перрин.

Борнхальд поднял голову. Он сидел на краю ореола света.

Вокруг них, отряд разбивал лагерь, чтобы провести в Путях свою первую «ночь». Камень в этом месте казался не таким разрушенным, как другие, и Перрин попытался представить Пути, как их описывал Лойал – яркими и освещенными солнцем. Местом жизни и тепла. Стоило ему это вообразить, и тьма была тут как тут. Вторгаясь, как, казалось, хотела она вторгнуться в их лагерь, шныряя за линией света.

Чтобы сдержать её, люди расставили по кругу фонари. Внутри этого кольца они раскладывали свои постели и получали от Арганды расписание смен дозорных. Было примечательно, что все, казалось, пребывали в хорошем настроении, приспосабливаясь к мраку этого места. И хотя по приказу Перрина все говорили тихо, во время приготовления ко сну некоторые майенцы и гаэлданцы посмеивались, обмениваясь дружелюбными остротами.

Перрин улыбнулся, радуясь, что хотя бы эти две группы ладят друг с другом. Что было еще более примечательным – несколько Белоплащников также присоединились к ним, смеясь над какой-то шуткой. Возможно ли, что даже эти суровые люди способны найти с другими общий язык?

Борнхальд, однако, не был в их числе. Молодой тарабонец сидел в одиночестве. Его худоба казалась естественной, но за время пребывания в лагере Перрина юноша почти превратился в скелет.

- Мне не страшно, - выпалил Борнхальд, откусывая кусок хлеба.

Перрин сел, заслуживая пристальный взгляд.

- Слушай, - тихо сказал Перрин. – У нас есть разногласия, но сейчас ты находишься под моим командованием. Последняя Битва на носу. На обиды просто больше нет времени.

Борнхальд продолжал есть.

- Это из-за отца? – спросил Перрин. – Джефрам…

- Не надо, - остановил его Борнхальд. Глубоко вздохнув, юноша продолжил. – Не произноси его имя. Просто… не надо. Прошу. Он тут не причем.

- Тогда – Байяр?

- Мне не нужно твоей помощи, Перрин Айбарра, - ответил Борнхальд. – И твоего сочувствия. Я присмотрю за собой. Оставь меня.

- Хорошо.

Вздохнув, Перрин поднялся на ноги. Он направился назад, к центру светового круга, где Галад оглядывал своих устраивавших лагерь людей, сложив руки за спиной.

- Что-то сильно тревожит Борнхальда, - сказал Перрин. – Близость падения потрясла его.

- Дайн… все более нестабилен, в последнее время, - ответил Галад. – Скажи мне, Айбарра. Говорит ли тебе что-нибудь имя Ордет?

Перрин резко выдохнул.

- Да.

- Дейн продолжает бормотать его.

- Ордет – Друг Темного, - сказал Перрин. – Нет, даже что-то похуже. Он – человек, который привел в Двуречье троллоков. Он притворился, что присоединился к Детям, но на самом деле просто играл с ними, используя в своих целях. Я не совсем уверен, каких именно. Вероятно, хотел привлечь внимание Ранда.

- Должен заметить, - начал Галад, - что тебя обвинили в том же – доставке троллоков в Двуречье. Но ты настаивал, что доказательств недостаточно, чтобы вынести приговор. Можешь ли ты каким-то образом доказать, что в этом преступлении был виновен один из Детей?

- Он не один из Детей, Галад, - сказал Перрин, оглядываясь на Борнхальда. – Что до доказательств, как только мы выберемся отсюда, я смогу привести множество свидетелей преступлений, совершенных этим человеком. А сейчас… Свет, неужели Фейн… Ордет… сделал что-то с Борнхальдом? Не похоже было, чтобы юноша носил на себе то же проклятие, что и Мэт, когда кинжал еще принадлежал ему.

- Я спрошу, - сказал Галад. – И поговорю об этом Ордете с другими Детьми, чтобы узнать, встречал ли его кто-то из них.

Перрин кивнул, принимая у Тэма кусок вяленного мяса и немного сыра. Тот принес их, когда увидел, что Перрин ничего не ел. Время от времени двуреченские мужчины опекали его, словно женщины. Тем не менее, отправившись к айильцам, он был рад еде. Он только заметил, что Гаул и Авиеллин вернулись. Группа разбила лагерь у Указателя, и Перрин неохотно согласился позволить двум из них перейти мост, чтобы разведать обстановку.

- Еще больше знаков присутствия троллоков на следующем острове, Перрин Айбарра, - сказал Гаул. – Куча костей. Несколько красных рисунков на земле. Может – кровь. Им по крайней мере несколько дней.

Свет. Что же творили Отродья Тени? Тащили с собой людей, чтобы есть их по пути?

Вот почему они так сосредоточены на захвате Кандора? – задумался Перрин. – Чтобы захватить пленников и пустить их в пищу?

Эта мысль вызывала тошноту.

- Мы прислушивались к тьме, - сказал Гаул, - но не слышали никаких звуков вдалеке. Однако кто знает? Троллоки могут быть очень тихими, если находятся на короткой привязи – к тому же, это место, похоже, искажает звук так, что я и предположить не могу.

- Они не уничтожили Указатель, как ты того боялся, - сказала Авиеллин. – Он совершенно чистый, и никаких троллочьих знаков рядом.

Перрин кивнул. Он считал, что при наличии заметок, мурдраал мог бы уничтожить Указатели. Это не сильно повлияло бы на их задачу, но стало бы потерей для будущего. Любой другой, пожелавший пройти этим путем, был бы лишен такой возможности.

Но… будут ли другие? – подумал Перрин. Было очевидно, что очистка Источника не возымела никакого эффекта против порчи в Путях. Небольшие намеки от Огир указывали на то, что те собирались уйти, оставляя людей сражаться самостоятельно, когда придет время конца. Даже Лойал, один из самых смелых в своем роде, был ужасно напуган этим местом и не знал, как восстановить его.

Возможно, Перрин должен оказать миру услугу, уничтожив не только Врата Кеймлина, но и все, которые сможет отыскать, оставляя эту прожорливую тьму пировать на собственном трупе.

Когда-то, на Островах была растительность. В голове, прилетая из воспоминаний о другом посещении Путей, зазвучал голос Лойала. Здесь была трава, зеленая, мягкая, словно пуховая перина. Фруктовые деревья, чтобы добавить к еде, которую ты принес с собой, яблоко, грушу или айву… Плоды были свежими и сочными, какое бы время года не стояло снаружи…

Хотел бы он увидеть все это. Каким-то невероятным преступлением казалось оставить такое прекрасное место без надежды на исцеление. Хотя сильные мира сего и элита имела теперь доступ к Перемещению на любые расстояния, высокие требования, предъявляемые к этому способу, означали, что подобный путь никогда не будет доступен простому путешественнику. Перрин думал о Путях, цветущих и гостеприимных, дающим возможность людям по всему миру путешествовать легко и безопасно. И когда тьма попыталась вторгнуться в эту картину, он заставил её отступить.

Сейчас ему нужно сосредоточится на своей задаче. Той, которая, к сожалению, заключалась в большей мере в уничтожении Путей, нежели в их восстановлении.

Как часто в эти дни его молот вынужден был опускаться, чтобы ломать, а не строить. Перрин покачал головой, жуя вяленное мясо и решая, не стоит ли приказать сократить привал на сон с шести до четырех часов. В последние несколько часов они встречали все больше признаков троллоков, и Перрину хотелось поскорее убраться отсюда.

Но если им все же придется вступить в битву с Отродьями Тени, ему хотелось, чтобы люди были отдохнувшими и готовыми сражаться. Он предпочел бы использовать направляющих лишь в самом крайнем случае.

В конце концов Перрин сократил привал до компромиссных пяти часов. Отдав приказы, он обнаружил, что сидит на краю кольца из факелов, откуда можно было наблюдать за тем, как укладывается лагерь, выслушивая краткие отчеты от предводителей отдельных групп. Было замечательно, что после одного дня похода уже находились вещи, которые требовали его внимания. Одно из вьючных животных потеряло подкову, солдат натер ногу новыми сапогами… из-за этого они могут рискнуть нарушить клятву отказываться от исцеления Айз Седай. А еще тревожное сообщение о том, что один из бурдюков с водой потек и истощился наполовину прежде, чем кто-то заметил.

Перрин рассматривал каждую мельчайшую проблему по очереди, а затем на всякий случай выслушивал отчеты айильцев, которых послал разведать соседние мосты.

Лойал никогда бы не позволил людям уходить от группы вот так, но Перрин не был Лойалом. Он думал, что способен судить, какие риски способны и не способны принять его солдаты.

Разумеется, он не потерял во тьме ни одной пары айильцев. Каждый из них вернулся. Слушая их отчеты – ничего необычного, - он заметил, что Эдарра перестала обращать внимание. Они не побежали к ней прежде, чем довести все до его сведенья.

Лагерь засыпал. Казалось, в этом темном месте солдаты уснули быстрее, чем когда-либо прежде. Перрин проследил, как две айилки, стоящих на дежурстве – Авиеллин и Сулин – присоединились к другим дозорным, которые сидели у маленького костерка. Девушки сели, и Сулин оживленно заговорила.

По двое от каждой группы, отметил Перрин. Белоплащники сидят рядом с двуреченцами, майенцами и гаэлданцами, пьющими из одного меха с водой. И даже Айил рассказывают другим истории. Перрин не уловил всего, что сказала им Сулин, однако это была какая-то обычная айильская история, потому что прослушав её люди выглядели озадаченными. И все же они улыбались и просили женщину рассказать еще.

- Не думаю, что я прежде понимала, что ты делаешь, Перрин Айбарра, - сказала Эдарра. – Нет, не до этого путешествия.

Он уставился на неё, совсем забыв, что она все еще сидит рядом, у одного из фонарей.

- Я думала, что как только все будет сделано, мы вернемся в Трехкратную Землю, - продолжила она. – Продолжим жить вдалеке от мокроземцев и их мягких путей.

И все же несколько месяцев путешествий с тобой… заставили меня задуматься. Ты создаешь нечто грандиозное, что не должно бы меня удивлять. Прикосновение кузнеца. Ты используешь его так же тихо и точно, как копье, ищущее гай’шан.

Он не знал, как понимать её слова.

- Борьба сближает людей, - пробурчал он, дожевывая свое мясо. – Я не сделал ничего особенного, Эдарра. Разве что только достаточно долго держал некоторых ершистых дураков подальше от глоток друг друга, чтобы они успели понять, кто их настоящий враг.

- Ты создаешь, - сказала она снова. – И, как не странно, я желала бы последовать, где бы не упала твоя тень. Когда-то я бы сказала, что ты должен отказаться от этих мокроземцев и отправиться во тьму лишь с нами. Кто еще тебе нужен? Шумные мокроземцы только замедляют нас.

- Но теперь я вижу, что ты делаешь. И считаю, что была бы не права, сделав такое предложение. В тебе есть мудрость, Перрин Айбарра. И это не просто слова.

Перрин снова посмотрел на маленький костерок. Он приказал взять побольше древесины, зная, что люди будут благодарны за это, когда им придется провести в Путях ночь. Между людьми происходило нечто особенное – Белоплащники, майенцы и гаэлданцы переговаривались и слушали истории айильцев.

Возможно, ему не стоило волноваться о подобном перед Последней Битвой. И все же что-то шепнуло ему – если жизнь после Битвы продолжится, а он собирается сделать ради этого все, да поможет ему Свет, будет важно, чтобы каждый из этих людей чувствовал, что принял в этом участие.

Эдарра смотрела в темноту.

- Здесь что-то есть, - задумчиво сказала она. – Оно напоминает мне о мире снов.

- Ты – Ходящая по Снам? – с удивлением спросил Перрин.

- Нет, - сказала Эдарра. – Я всегда надеялась стать ею. Как младшая из девочек, я… Но нет. Не стоит об этом говорить. Личного опыта у меня нет, но это место напоминает мне то, что другие рассказывали о хождении в Тел'аран’риод. Черная пустота, которая тянется вечно. Место, где ничто не кажется таким, как должно быть.

- Сходство есть, - сказал Перрин, из-за чего она взглянула на него, наклонив голову. – Но Мир Снов не настолько блеклый. Это не место бесконечной тьмы, а место бесконечных возможностей, - Перрин пожевал данный ему сыр.Он не хотел сыра, да и вяленного мяса не хотел. Что-то в этом месте всегда портило ему аппетит. – Я не смогу пойти туда, пока мы находимся здесь, и жалею об этом. Мне нужно вернуться. Войти туда во всей силе. Физически.

Взгляд Эдарры был резким.

- Не думай об этом, Перрин Айбарра. Это зло.

Перрин не ответил. Он просто болтал. Возможно, об этом не стоило даже упоминать.

Но новая проблема, которая повисла над ним, требовала его внимания после завершения задания. Сила в волчьих снах – в Тел'аран’риоде – заключалась в тонком балансе. Чем сильнее ты погружался в сон – тем сильнее было твое присутствие - тем сильнее ты становился. Тем не менее, ты всегда рисковал провалиться слишком глубоко и умирать в реальном мире.

Губитель был силен, так силен. Перрину требовалась возможность, способ победить его. Он положил руку на молот, чувствуя тепло внутри оружия.

Это не закончится, пока ты сам не станешь добычей, Губитель, - подумал он. – Убийца волков. Я с тобой покончу.

- Во многих отношениях, - пробормотала Эдарра, глядя на него, - ты все еще глупый ребенок, несмотря на всю джи, которую снискал.

Много стоит её признание его мудрости. Ну, Перрин уже привык, - хотя и не одобрял, - терпеть подобное Обращение от женщин, которые были на год или два старше него.

- Ты не можешь войти в Мир Снов во плоти, Перрин Айбарра. Никто из Ходящих по Снам не будет учить тебя. Это зло.

- Ты можешь объяснить, почему? – спросил Перрин.

- Попасть в Мир Снов во плоти – значит потерять часть себя, - ответила Эдарра. – Я знаю только это, и было бы мудрым признать эту мудрость, Перрин Айбарра.

Перрин кивнул, хотя она не сказала ничего кроме того, что он уже слышал раньше.Что это значит? Каков реальный риск?

Слуги Тени рискуют, подумал Перрин. Какие риски должны принять мы, чтобы остановить их? Он был готов прийти сюда, рискнуть потеряться в вечной тьме или сойти с ума от Черного Ветра. Только из-за этого шага могли бы сказать, что он зашел слишком далеко, но Перрин подозревал, что этот шаг – лишь один из многих.