Плач волка

Глава 13

Ведьма не приказывала ему найти Чарльза, поэтому Асил повел их обратно к хижине. Он объяснил Марипосе, что почувствовал там присутствие Чарльза, возможно, тот решил подождать их там.

Вполне вероятно, что Чарльз именно так и поступил, а значит, Асил не совсем ей лгал. Бран каким-то образом отключил связь со стаей, поэтому Асил не мог точно знать, что Чарльза нет возле хижины, но мальчик осторожен, и с ним его хрупкая пара. Он наверняка связался с марроком еще до того, как на землю упали последние ошметки взорвавшейся хижины. Ведьма и волчица Сары — это одно, но мальчик понимает, что у него нет шансов против Асила.

Чарльз, очевидно, уже на пути к машинам. Асил не так хорошо знал здешние горы, но отлично ориентировался на местности. Ведьма заставит его выследить мальчишку после того, как они доберутся до хижины — или того, что от нее осталось, — но если Чарльзу хватит ума уехать, поиски окажутся бесплодными.

Конечно, если Чарльз узнает, что его отец тоже здесь, чертов дурак, вероятно, отправится прямо в пасть опасности, решив сыграть в героя.

Тем не менее пройдет некоторое время, пока они доберутся до хижины, — тем самым Чарльз получит фору. Больше Асил ничем помочь не мог.

Кроме того, хотелось понаблюдать за лицом Марипосы, когда она увидит обломки своего жилища. Уничтожение хижины — умный ход, Асил удивился, что Чарльз до этого додумался. Возможно, он не слишком хорошо знал ручного убийцу Брана.

Он также надеялся, что Чарльз убил бедного койота, оказавшегося в ловушке — на грани смерти, но удерживаемого в живых волей и магией Марипосы. Асил не хотел провести еще одну ночь, слушая, как бедное измученное животное прерывисто дышит под половицами. Он полночи не мог понять, откуда доносились эти звуки. Сначала закрались ужасные подозрения, что это потерявшийся в лесу охотник, из-за которого все подняли такой шум.

Асил также не хотел наблюдать, как кто-то режет живое животное, в то время как его любимая Сара смотрит на ведьму словно она ее богиня. Его Сара никогда бы не принесла животное, чтобы Марипоса его мучила. Никогда бы не привела Асила к ведьме. Но она сделала это без приказа. Марипоса не ожидала его встретить.

Стражи должны быть послушными, неспособными думать самостоятельно. Асил считал, что в волке было нечто большее, чем безмозглый страж Марипосы, — та же глупая надежда, которая привела его в эту передрягу.

Если бы только Анна Чарльза не была омегой, он пришел бы в ярость и не клюнул на приманку в виде Сары. Сейчас он чувствовал эту ярость и беспомощную печаль от того, что волчицу его Сары украли и превратили в… это существо.

Если бы он остался с Чарльзом и помог ему понять, что делать с Марипосой, возможно, у них был бы шанс. Но присутствие Анны притупило его душевную боль и оставило только осознание, что ведьма не смогла разорвать его связь с Сарой. Когда волчица, похожая на его Сару, убежала в ночь, ему пришлось последовать за ней.

Нет, он слишком стар, чтобы обвинять других в своих ошибках.

Анна ни в чем не виновата, вина только его. Он слишком стар, чтобы верить в счастливый конец. Необходимо проследить, чтобы на этот раз волчица Сары умерла окончательно.

Когда этим утром Марипоса гадала на воде и обнаружила, что приближается новый волк, Асил знал, кто это был. И понимал, какая случится катастрофа, если она доберется до Брана. Поэтому, когда она спросила его, какого еще волка маррок отправил бы за Чарльзом, он солгал, но его ложь очень походила на правду. Следующим волком Бран отправил бы Тэга.

Асил не смотрел на Брана, который шел рядом с ними со всей свирепостью золотистого ретривера. Бран всегда был обманчивым ублюдком, выглядел нежным и незлобным до тех пор, пока не перегрызет вам горло. У него имелось много замечательных качеств.

Асил чувствовал слабость в обороне Брана, но не сомневался, то старый волк как-нибудь выкрутится.

Возможно, ему стоило предупредить Брана и рассказать все, когда впервые приехал в Аспен Крик много лет назад?

А сейчас слишком поздно.

Асил не страдал скромностью. Он знал свои сильные стороны, которых было много, и пал жертвой высокомерия. Ему почему-то удалось убедить себя, что Бран сможет противостоять ей, когда он сам был не в состоянии этого сделать.

По крайней мере, ведьма не знала, кто такой Бран. Пока что.

Асил хотел бы, чтобы в лесу был Сэмюэль, а не Чарльз.

Чарльз был головорезом, убийцей. Он мало говорил, просто молча прятался за спиной своего отца, внушая ужас, который Бран мог бы вызвать сам, если бы так не старался выглядеть безобидным парнем.

Асил видел Чарльза в действии пару раз и остался под впечатлением. Нужно отдать ему должное. Чарльз был сильным и быстрым, но сейчас им нужна хитрость, а не мускулы. Сэмюэль был старым и осторожным, образованным, Чарльз же убийца, которого наполовину отвлекала его новая пара, беспомощная и хрупкая омега. Она не очень похожа на его Сару, которая сама по себе могла считаться воином.

Что-то задело его бедро.

Асил опустил взгляд, но ничего не увидел, даже когда что-то снова его коснулось. Незаметно, чтобы не привлекать внимания ведьмы, он опустил руку и коснулся мохнатой спины. Он знал, к чему прикасался. Глупо, но надежда зародилась в его сердце, когда пальцы взъерошили шелковистую шерсть, с которой он когда-то был очень хорошо знаком.

«Может ли ведьма менять облик?» — спросил Бран, возвращая его к реальности. К сожалению, Марипоса заметила его заминку.

— Что-то не так? — спросила она.

— Много чего, — ответил Асил.

Она права, он счастлив ввести ее в заблуждение правдой, насколько мог. Марипоса еще не приобрела способность всех хороших альф задавать конкретные вопросы. Брана намного сложнее обмануть.

— Моя Сара мертва, а я нет. — Он сделал вдох и расслабился, поскольку нюх дал ему подсказку, как лучше ответить. — И на деревьях что-то есть, крупный хищник, но не медведь. Я слышал, что в этом месте водятся росомахи.

Ведьма отмахнулась от хищника и перестала обращать на него внимание.

Интересно, понимала ли она, что напевает любимую песню Сары.

Или, может, она специально мучает его воспоминаниями о том, что потеряно, или потому что черпала в этом утешение?

Бран подождал, пока Марипоса погрузится в свои мысли, прежде чем снова заговорить с Асилом.

«Ведьма обладает бессмертием, силой и скоростью оборотня. Она может менять форму? Она действительно оборотень?

Может она каким-то образом маскировать свой запах, пахнуть человеком и ведьмой, но не оборотнем? Или просто заимствует способности у своего творения?»

Асил пожал плечами. Он никогда не видел, чтобы Марипоса перевоплощалась. Он посмотрел на свои пальцы, все еще погруженные в невидимый мех. Может, у него есть шанс узнать больше о Марипосе.

Прошло почти два столетия, а он только понял, что брачные узы дают Марипосе доступ к нему, и он блокировал эту связь, как мог. Но худшее уже случилось, так в чем же теперь крылась опасность?

Он опустил свои щиты, и только железный контроль позволил ему продолжать идти, как будто ничего не произошло, когда любовь Сары затопила его, как океанская волна. Какое-то время он мог только ставить одну ногу перед другой, с трудом шагая.

Несколько связанных пар могли разговаривать друг с другом мысленно, но Асил с Сарой общались эмоциями. С годами они развили эту способность, и их общение не так уж сильно отличалось от телепатии.

Сара была так счастлива, что он, наконец, впустил ее, чтобы она могла пить его энергию, создавать свое тело от него, а не от Марипосы. Он открылся ей, позволил делать то, что она хотела. Если бы за этим стояла ведьма, его ошибка могла стоить ему жизни, но Мавр не сомневался, что это его Сара — она тянула из него по чуть-чуть, пока он получал информацию.

Сара мертва, он никогда не получит ее обратно. Существо рядом с ним — наполовину живая тень его пары. Если бы ему удалось убить Марипосу, даже эта тень его пары исчезла бы навсегда. В противном случае она оказалась бы в адской ловушке. Асил понимал это, но часть его не желала беспокоиться о будущем, пока он впитывал радость от общения с Сарой.

«Что такое?»

Асил чувствовал разочарование Брана и задумался, насколько сильно тот ощущал их с Сарой связь. Возможно, ему стоило открыться Брану?

Сара не возражала, поэтому Асил попытался рассказать марроку, обратившись к ведьме:

— Теперь я знаю, что твой страж — не Сара, но она похожа на нее. Иногда думаю о том, каково было бы поговорить с ней еще раз, — и был вознагражден, когда ногти Марипосы вонзились в рукав его пальто.

— Она здесь, это Сара. Но она моя, — настаивала Марипоса. — Тебе не надо с ней разговаривать. Ты ей не нужен.

Но Бран понял. Асил видел задумчивый взгляд, который бросил на него альфа. Возможно, стоило промолчать, но Марипоса предъявляла права на ту, кто принадлежал ему.

— Она все еще любит меня, — ответил Асил, зная, что вызовет у нее гнев. — Отчасти любит. Я видел это в ее глазах, когда она пришла за мной. — И то, что он увидел, было реальным, но держал эту мысль при себе. — Она сама пришла ко мне, ты ее не посылала.

— Она принадлежит мне. — Голос ведьмы звучал взволнованно. — Так же как и ты. — Она остановилась, прокрутив эту мысль в голове, и повернулась к нему, одарив соблазнительной улыбкой.

— Ты тоже меня любишь. — Она потянулась к Асилу через связь, которую он разделил с волчицей Сары, и почувствовал тихую панику своей пары из-за того, что ведьма увидит, что они делают. Она была так напугана, и он не мог этого вынести.

Поэтому решил отвлечь Марипосу. И это было не сложно.

Асил страстно ее поцеловал. После секундного удивления ведьма ответила на поцелуй. Все эти годы он знал, почему она так одержима Сарой. Асил пытался рассказать Саре, когда впервые понял, но она хотела видеть в людях только хорошее и думала, что он слишком подозрителен и тщеславен, и это правда. Его пара считала, что это затуманило его суждение, но ошибалась.

Сара не верила ему, когда он утверждал, что Марипоса зациклилась на нем, до той ночи, когда девчонка во второй раз отравила Сару. Ведьма пыталась замаскироваться под его пару. Конечно, это было бесполезно. Она могла изменить свою внешность, но от нее пахло совсем не так, как от его любимой. Будь Сара всего лишь человеком, то умерла бы от яда, но лишь проболела три дня. Марипоса хотела, чтобы она умерла.

Только тогда Сара согласилась, что с девушкой что-то не так и это нельзя исправить. Только тогда она согласилась отослать Марипосу прочь.

Асил целовал Марипосу до тех пор, пока она не начала задыхаться, пока аромат ее возбуждения не поднялся горячими волнами. Затем отпустил ее, вытер рот тыльной стороной ладони и сказал ей абсолютную правду:

— Я тебя не люблю. И никогда не любил.

Она услышала правду в его голосе, почувствовала ее в его невозбужденном теле. На мгновение ее лицо застыло от шока, и он почти пожалел ее. Почти. Но подумал о Саре, о бедном койоте под полом хижины и еноте, которого Марипоса разрезала на куски и сохранила живым, но не потому что он был нужен ей живым для заклинания, а потому что ей это нравилось.

Ее шок прошел быстро. Она одарила его циничной улыбкой, улыбкой шлюхи.

— Может, и нет, но ты хотел меня. Я видела это в твоих глазах. Вижу это и сейчас. Я молода и красива, а она была старой и большой, как корова. Ты хотел меня, и она знала это. Она приревновала и отослала меня прочь.

Асил поднял бровь.

— Ты запуталась в своих историях. Ведь говорила, что это я ревную к той великой любви, которую Сара питала к тебе. Что это я отослал тебя, потому что Сара так тебя любила. Разве не это ты говорила?

— Сволочь! — Она топнула ногой. — Ублюдок.

Трудно поверить, что ей два столетия, она вела себя как юная девушка, которой и выглядела. Подобно Питеру Пэну, она так и не повзрослела.

— Она любила меня. В конце концов, Сара выбрала меня. Вот почему она со мной, а не с тобой. Но, — она подняла палец, — ты хотел меня. Вот почему она заставила меня уйти. Ты хотел меня, и это ее разозлило. Я была юной и беспомощной, ребенком на твоем попечении, и ты хотел меня.

— Зачем мне хотеть тебя? — холодно спросил он ее. — У меня была Сара, она больше женщина, чем ты когда-либо сможешь стать. Я хотел Сару, ради Сары я жил и готов был умереть. На тебя же смотрел как на бездомное домашнее животное, о котором Сара заботилась.

Асил позволил этой правде дойти до ее сознания, и когда она подняла руки, полные магии, не сделал ни малейшего движения, чтобы защититься. Вряд ли она убьет его, по крайней мере, до тех пор пока не убедила его в своей правоте. Или до тех пор пока он не доведет ее до бешенства.

Честь его требовала, чтобы он боролся за жизнь до последнего и остановил угрозу, которую навлек на маррока. Асил мог справиться со всем, кроме смерти. И пока Марипоса сосредоточена на нем, то не обращала никакого внимания на то, что делали они с Сарой, и, что более важно, на Брана.

Но волк Сары не разделял его оптимизма. За мгновение до того, как сила ведьмы поразила его, она показала ему образы того, что творила с людьми. И это поколебало его уверенность в том, что он может вытерпеть что угодно.

Если Асил и сомневался, что имеет дело только с тенью своей пары, теперь удостоверился в этом наверняка. Сара знала бы, что пугать его бесполезно. Но это напомнило ему, что если он не отгородится от нее, она тоже почувствует его боль. И даже если она всего лишь тень, не хотел, чтобы ей причинили боль. Асил поднял свои щиты, чтобы блокировать Сару, как раз перед тем, как ведьма ударила его с яростью, а не с изяществом.

Асил закричал, потому что оказался не готов, потому что это больнее, чем он думал и потому что его волк решил, что не позволит ему просто лечь и смириться с пыткой.

Перевоплощаться в тот момент было столь же необходимо, сколь и глупо.

Боль увеличилась вчетверо и пронзила нервные окончания. Время замедлилось, секунды превратились в часы, пока он существовал в агонии. Затем все прекратилось. Его тело онемело, когда он завершил перевоплощение. Это был всего лишь момент свободы, которое Сара купила ему, приняв на себя его боль, оставив его в волчьей форме, стоящим в двух футах от Марипосы и полностью контролирующим свое тело.

Впервые Марипоса выглядела испуганной, и он проглотил этот страх, словно свежее сочащееся мясо. Асил замер, чтобы насладиться им, прежде чем броситься на нее. Но она воспользовалась этим мгновением и выкрикнула имя его пары:

— Сара!

И его клыки встретились с мехом вместо кожи, с плотью Сары, а не Марипосы. Когда его клыки погрузились глубоко, боль от магии Марипосы снова пронзила его, но прекратилась, когда Бран сделал свой ход.

***

— Вот эта еда не такая мерзкая, — еле слышно шептала Анна Чарльзу, жуя сублимированное мороженое. — Если бы мне было пять лет и я все еще любила сладости с липким кремом, мне бы это действительно понравилось.

Чарльз убедил ее, что потребление калорий важно. Но она накормила этим Уолтера и самого Чарльза. Хотя Уолтер, казалось, был не против.

Чарльз хмыкнул, глядя в долину на фигурки, которые шли по лугу. Ветер доносил до них случайные слова, но они находились с подветренной стороны, и троица не подозревала, что за ними наблюдают.

— Интересно, зачем он это делает, — сказала Анна, когда Асил превратился в волка.

Чарльзу это не показалось преднамеренным, возможно, это было какое-то странное наказание. Но если так, то это имело неприятные последствия. Асил, пошатываясь, поднялся на ноги, и внезапно его движения стали грациозными и плавными, когда он бросился на ведьму.

Чарльз, Анна и Уолтер встали. Они были слишком далеко, чтобы повлиять на исход, но…

Волчица, похожая на пару Асила, появилась словно из ниоткуда, чтобы его перехватить. И вот тогда Бран сделал свой ход. Ведьма, отвлеченная схваткой между двумя волками, почти пропустила атаку.

Почти.

И Чарльз был слишком далеко, чтобы изменить то, что произошло.

***

Асил чувствовал ее разочарование, но Сара не могла игнорировать главное указание своего хозяина — охранять Марипосу. Пока что не могла. Он дал ей недостаточно сил. Итак, они дрались, потому что она не могла остановиться, пока не убьет его или пока ведьма не прикажет ей прекратить.

Дралась Сара хорошо, но именно Асил научил ее всему, что она знала, и в этой форме он превосходил ее на пятьдесят фунтов мускулов. Он быстрее и сильнее, но она боролась, чтобы убить его. Он же боролся, чтобы остаться в живых, не причинив ей вреда.

Если бы она убила его, то горевала бы вечно, а он не мог этого вынести. Вдруг почувствовал, как поводок ведьмы спал с него, Сара заколебалась, когда ощутила на себе то же самое.

А потом этот момент свободы закончился.

— Асил, сядь, — приказала Марипоса хриплым голосом, но кнут ее власти опустился на него и заставил сделать так, как она сказала.

— Сара, остановись. — Она не заметила, что Сара не сделала ни одного движения, чтобы продолжить свою атаку. Потому что ведьма смотрела не на Сару, а на Брана.

Асил проследил за ее взглядом.

Сначала подумал, что Бран мертв. Но Марипоса, пошатываясь, подошла к неподвижному волку и пнула его.

— Вставай.

Волк неуклюже поднялся на ноги. Тело все еще принадлежало Брану, серому волку с глупым белым пятном на кончике хвоста. Но когда он посмотрел на ведьму, в его глазах отсутствовал разум.

Асил видел зомби. И если бы не был волком, то махнул бы рукой, создавая знак, которому научила его мать, чтобы отгонять зло. Но это сработало бы, если бы было сделано колдуньей крови, так что если Марипоса не знала, как это делать, он не собирался ее учить.

Даже у стража, тени его пары, разума больше, чем в глазах маррока.

Довольная тем, что Бран снова повинуется ей, ведьма посмотрела на Асила.

— Хуссан, превращайся обратно в человека.

О Аллах, это было больно. Слишком много изменений за слишком короткое время, но ее приказы безжалостны. Пошатываясь, он поднялся на ноги и почувствовал острый поцелуй обледенелого снега. Обычно холод не беспокоил его, но сейчас он замерз.

— Надень свою одежду, — рявкнула Марипоса.

Одежда порвана и окровавлена, но все же это лучше, чем стоять голым на зимнем ветру. Его руки дрожали, и из-за этого было трудно расшнуровать ботинки. Он смог найти только один носок, и тот оказался таким мокрым, что Асил не стал его надевать, сейчас мозоли меньшее из его забот.

Асил был в ужасе. Ни одна из знакомых ему ведьм, а он знал многих из них за эти годы, не могла сотворить что-то подобное с волком, используя только ту магию, которая имелась у нее под рукой. Он понял, что совершил ошибку. Ведь думал о ней как о ребенке, какой бы могущественной она ни считалась, но у нее было двести лет, чтобы приобрести знания и силу.

Асил осторожно нащупал связи стаи со своим альфой и ничего не почувствовал. Действительно ли она сделала с Браном то, что сделала с его Сарой? У нее было два столетия, чтобы многому научиться. Возможно, она нашла способ создать другого стража для своей защиты, способ, который занял минуты вместо четырех дней пыток.

Затем Асил понял, что Бран сам отгораживался от него, что связь стаи все еще на месте. И снова почувствовал надежду и посмотрел на маррока, но все еще видел лишь смутный разум, который не имел никакого сходства с человеком, которым был Бран.

Просто чтобы убедиться, Асил снова проверил связь стаи, но кто-то активно ее туго затягивал. И это сделать мог только Бран.

Но связь не порвана полностью.

Что-то высвободилось из Брана и коснулось его черными холодными пальцами, медленно просачиваясь в его душу. Сара тихо заскулила, когда поняла, что это значит, раньше, чем он, но она всегда была более способной.

Берсерк.

В то время Асилу не исполнилось и ста лет, и он находился в Северной Африке.

Но даже там он слышал истории. Несущий смерть. Убивал целые деревни, от старух до новорожденных. Слагались песни и легенды, большинство из которых сейчас позабыты.

Ведьма принудила своего сына и внука измениться, чтобы она могла играть с ними. Годами она держала Брана как домашнего животного, чтобы он выполнял ее приказы. Это сделало ее самой опасной ведьмой на Британских островах.

А потом ее сын вырвался на свободу.

Он убил свою мать и съел ее. Затем убил все живое в радиусе нескольких миль. Он устроил себе дом в темном сердце великих валлийских лесов, и многие годы возле его логова на мили вокруг невозможно было сыскать живых существ.

Туда шли великие охотники: люди, оборотни или другие сверхъестественные существа, стремясь доказать свою честь или храбрость и там умирали.

Некоторые приходили, чтобы отомстить за потерянных любимых. И тоже умирали. Даже глупцы, которые ничего не понимали и им просто не повезло оказаться слишком близко к монстру, тоже погибли.

И вот однажды, по крайней мере, так слышал Асил, Бран вышел из леса в сопровождении своего сына. Больше не было берсерка, только бард, рассказчик баек и одинокий волк.

Если пройдет достаточно времени, даже самая ужасная история превратится в легенду, а потом в ничто. Асил был уверен, что он единственный, за исключением Сэмюэля, кто знал достаточно, чтобы понять, что именно сделала ведьма.

Она думала, что маррок у нее под контролем. Но с другой стороны, Марипоса всегда переписывала реальность, как ей удобно.

— Он из eagum stod ligge gelicost leoht unfaeger, — тихо процитировал Асил.

— Что ты сказал? — Марипоса была бледной и заметно измученной, но ее поводок оставался крепким и нерушимым.

— Берсерк, — сказал Асил. — В приблизительном переводе это значит «Из его глаз исходил пылающий, зловещий свет». Я не поэт, чтобы делать перевод в стихах.

Марипоса подозрительно посмотрела на Брана, но увидела только тусклые глаза, они были скорее карими, чем янтарными.

Из его глаз сиял пылающий, зловещий свет. Грендель жил в то время, когда Бран был берсеркером, и его истории передавались из поколения в поколение. Но отсутствие разума в глазах альфы и холодная черная ярость, медленно перетекающая от Брана к каждому привязанному к нему оборотню, гораздо более пугающие, чем монстры из сказок Гренделя. Асил надеялся, что это заразило только ближайшую стаю, но очень боялся, что может распространиться на всех.

Смерть захлестнет мир, чего не было со времен Черной чумы, когда погибла треть Европы. И в этом мире никогда больше не будет покоя для оборотня.

— Ты боишься, — сказала она. — Как и должно быть. Сейчас я позволяю тебе оставаться самим собой, но если ты продолжишь беспокоить меня, сделаю тебя своим питомцем, как его. Домашние животные менее полезны, чем Сара, они неспособны реагировать ни на что, кроме прямых приказов. Я планировала сделать тебя стражем, как Сару. Тебе лучше быть осторожным, чтобы я не передумала.

Она думала, что он боится ее. А Асил страшился монстра, которого она создала. Ведьма понятия не имела, что натворила.

Марипоса сделала два шага к Асилу, затем сильно его ударила. Он не шелохнулся, чтобы защититься. Она была маленькой, но ударила его в полную силу, мощью Сары. Он рефлекторно слизнул кровь с губы.

— Это за то, что солгал мне о том, кто этот оборотень. Это маррок, а не какой-то глупый покорный волк. Ты знал и позволил мне поверить, что он кто-то другой. Он мог меня убить. И ты должен был оберегать меня или забыл? Меня отдали на твое попечение, чтобы ты мог обеспечить мою безопасность.

Старые волки теряли связь с реальностью. Первый раз они срывались, когда все их близкие люди умирали и не оставалось никого, кто знал их, когда они были людьми. Потом срывы случались у каждого волка в свое время, когда перемены в мире не оставили им места, где они могли бы чувствовать себя как дома.

И Марипоса никогда не была стабильной, даже до того, как убила Сару. Но если она думала, что он хотел защитить ее, то точно была сумасшедшей.

— Но твое предательство на самом деле не имеет значения, — сказала она, по-девичьи тряхнув головой. — Я сама могу обезопасить себя. Он мой. — Марипоса взглянула на Брана. — Перевоплощайся. Я хочу видеть твое лицо. Я не смогла найти твою фотографию, Бран Корник.

Асил затаил дыхание, когда его альфа подчинился.

Станет ли боль от изменения той соломинкой, которая позволит монстру освободиться от своих цепей?

Они ждали на холоде, Асил, тень его пары и ведьма, когда произошло изменение. Их дыхание вырывалось облачками пара из их ртов, напоминая Асилу о том времени, много лет назад, когда зимой Бран отвез стаю, всех волков, которые принадлежали ему, в арендованном автобусе в большой отель в Йеллоустонском парке. Он снял все комнаты, чтобы они могли всю ночь бегать и выть в заснеженном лесу, где их никто не видел, кроме нескольких буйволов и лосей.

— Ты не можешь все время прятаться в своей теплице, — сказал тогда Бран Асилу, когда тот вежливо попросил разрешение не ходить с остальными. — Иногда нужно создавать новые воспоминания.

Асил закрыл глаза и начал молиться впервые с тех пор, как у него забрали Сару, хотя когда-то был по-настоящему набожным человеком. Он молился, чтобы Аллах не позволил Брану стать тем монстром, который разрушил тщательно созданный им дом, убежище для его волков.

Когда Асил наконец открыл глаза, Бран стоял голый на снегу. Он не дрожал, хотя было на несколько градусов ниже нуля. На бледной и тонкой коже виднелись голубые вены, по которым кровь бежала к сердцу. Было несколько шрамов, один из которых проходил через ребра и один прямо под правой рукой.

— Довольно красивое тело, — заметила Марипоса. — Как и у всех волков. Немного более нежное, чем мне нравится в моих мужчинах. — Она поджала губы и покачала головой. — Я ожидала чего-то немного более впечатляющего. Маррок должен быть… — Она посмотрела на Асила. — Больше похож на Хуссана. Мужчина, вслед которому оборачиваются. Мужчина, который заставляет других мужчин ходить с опаской. А не тот, чей сын наводит ужас на посетителей и совершает за него убийства. Как видите, я сделала домашнее задание. Когда услышала это, то поняла, что ты слишком слаб, чтобы в одиночку удержать все эти стаи.

Марипоса пыталась подстрекать Брана, недоверчиво подумал Асил.

Проверяла свою хватку, чтобы убедиться, что в ее рабе больше нет независимости. Асил постарался успокоиться. Разве она не видела монстра внутри неподвижной фигуры?

Его удерживало от паники только знание того, что ее слова скорее позабавят Брана, чем разозлят. Но Бран больше не был самим собой.

— Ты можешь измениться обратно? — спросила она Брана, когда он никак не отреагировал на ее оскорбления. — У меня нет обуви для тебя, и я бы предпочла не отрезать тебе ноги из-за обморожения.

— Да. — Бран произнес это слово невнятно, растягивая слог, как будто пьян.

Она ждала, когда он начнет, но, в конце концов, нетерпеливо бросила:

— Сделай это.

Прежде чем он завершил превращение, она подозвала Сару к себе и забралась ей на спину, как будто ее страж был ослом. Асил подавил свой гнев и нервно взглянул на Брана, стараясь проявлять спокойствие.

— Когда он закончит перевоплощаться, вы двое догоните нас.

Сара задела его бок, оставив после себя поток привязанности и беспокойства. Как только она скрылась из виду, Асил почувствовал, как нарастает коварный гнев, как будто присутствие Сары помогло успокоить Брана, как будто она все еще оставалась омегой. А может так и было?

Асил опустился на колено и склонил голову в надежде, что, перевоплотившись, Бран все же не станет атаковать, благодаря путам ведьмы или своей собственной воле.

Хотя прошло много времени с тех пор, как он был хорошим мусульманином, но не мог подавить желание помолиться.

— Аллах Акбар…

***

Ведьма взмахнула руками, и даже на таком расстоянии Чарльз мог почувствовать силу ее магии — испорченной и гноящейся магии, но могущественной. Очень могущественной.

Чарльз видел, как упал его отец, а затем Бран исчез.

Чарльз замер, у него перехватило дыхание. Присутствие отца в душе, которое он ощущал столько, сколько себя помнил, исчезло, оставив огромную, пустую тишину. Он с трудом мог сделать вдох, и братец волк хотел выть до небес.

Чарльз боролся, чтобы заставить своего волка замолчать, но чувствовал странное скрытое течение дикой ярости, которую никогда раньше не испытывал, более глубокое и темное, чем обычные насильственные побуждения волка.

Бран не исчез. Он изменился.

Его отец редко когда говорил о прошлом. Он рассказывал о событиях десятилетней или двадцатилетней давности, но не о том, что произошло столетия назад или больше. И когда Чарльз стал старше, то понял почему.

Но иногда ему удавалось убедить Сэмюэля поведать истории младшему брату. Самой любимой историей оставалась та, где Бран был берсерком, а потом Чарльз вырос и понял, что это не просто сказка. Если бы не те истории, он мог бы поддаться тьме, которая просачивалась в него, мог бы подумать, что Бран действительно сломлен.

Чарльз использовал свою надежду, чтобы успокоить братца волка, и вместе они справились с магией стаи, которая убаюкивала их под присмотром альфы.

Он искал и нашел связь, ее изменили, отключили почти полностью, пока лишь немного ядовитой ярости просочилось наружу. Бран все еще жив.

Но кем он стал?