Письма живых (СИ)

Глава 33 Хайфа

8 декабря 1943. Князь Дмитрий.

Как бы ни хотелось отправиться прямиком в Хайфу, летел князь в Иерусалим, уже оттуда двинулся на машине с положенным сопровождением в Иудею.

«Все идет в Иерусалим и все исходит из Иерусалима» — этот принцип Дмитрий внедрял с первых своих дней работы на Ближнем Востоке, ему же следовал сам. Исключений нет. Святой Город один из фундаментных столбов русского контроля над регионом, альфа и омега, центр и доминанта.

Конечно на сами похороны князь не успел. У иудеев принято хоронить покойника как можно скорее, в крайнем случае ночью если человек умер в праздник или субботу. Очень редко на следующий день, если надо дождаться старшего сына или очень уважаемого человека.

На самих похоронах присутствовал министр Сергей Владимирович Таубе. Он же выразил соболезнования еврейскому народу, присутствовал на печальных церемониях, олицетворяя собой участие Империи в делах и горестях вассалов.

Приличия соблюдены. Дмитрия встретили с почетом. Целая делегация лидеров, вождей и уважаемых народных избранников, за этой толпой князь с трудом разглядел вдову покойного. Именно к Иоанне Марковне он и подошел первым делом. Пусть слова, это только слова, но их нужно произнести, попутно тихо поинтересоваться здоровьем и материальным положением. Увы, даже первое лицо новообразованного государства вполне мог оставить за собой только долги.

На кладбище князь остановился перед свежей могилой. Сопровождающие держались за спиной, тактично отступили чтоб не мешать. Моросил дождь. Редкая погода для этого времени года на восточном Средиземноморье. Вода стекает с венков и ворохов цветов, табличка и памятник сверкают свежей краской. Под ногами раскисшая глина.

Могила предусмотрительно отнесена чуть в сторону от прочих захоронений. Со временем здесь оборудуют мемориал, проложат дорожки, разобьют клумбы, замостят камнем, воздвигнут большой обелиск первому премьеру Иудеи.

Князь не проронил ни слова. Сказать нечего. Человека нет. Где его душа неизвестно. Дмитрий искренне сомневался, что иудеи после смерти попадают в рай, тем более с такой замечательной биографией. Князь прочел про себя молитву, молча развернулся и пошел к машине. Серые тучи над головой, мелкий дождь точно отражали состояние человека. Грусть, печаль, мрачное настроение.

Следующим пунктом кнессет. Евреи конечно сами разберутся между собой, межклановая борьба обострилась сразу, как только стало известно о смерти Жаботинского, однако, не стоит пускать это дело на самотек.

Князь удачно выхватил Таубе и своих кураторов по Ближнему Востоку. Новый министр Инодел человек деятельный, умный быстро и точно описал расклад сил в Иудее. Специалисты Дмитрия уточнили интересные моменты, подсветили нюансы. Что ж, смерть премьера серьезно ослабила его партию ревизионистов «Бейтар». Слишком многое держалось на одном человеке.

— Может быть так даже лучше, — с этими словами Дмитрий скрестил руки на груди.

— Мы поддерживаем правильного кандидата?

— Авраама? Да. Он же по конституции исполняет обязанности?

— Пока не пройдут выборы.

— Шансы?

— На сегодня 50 на 50. В ближайшие дни социалисты выдвинут своего кандидата, запустят жёсткую агитацию, начнут работу в поле с переселенцами.

— Хорошо. Сергей Владимирович, вы уже познакомились с кандидатом «Бейтара». Можете организовать негласную встречу?

— Насколько я разбираюсь в людях, он сам жаждет попасть на аудиенцию в ближайшие часы, — добродушно пробасил Таубе.

— Хорошо.

— На заседании кнессета будете присутствовать?

— Это обязательно?

— Желательно. Раз вы представляете императора, придётся.

Дмитрий прекрасно представлял, что его ожидает. Нет, программных речей от него не ждали. Короткую речь он произнёс на русском, благо больше двух третей депутатов язык знали, для остальных есть переводчики. В последних фразах князь не отказал себе в удовольствии выразить надежду, что смерть первого премьера не повлияет на выбранный курс свободы и независимости еврейского государства, политика останется неизменной, дружественной к союзникам.

Бурные овации подтвердили предварительный расчет, оценку кураторов, хотя, наблюдая за лицами людей в зале князь отчетливо видел кто искренне поддерживает национальный курс, кто аплодирует из вежливости, и кто вполне может перейти в другой лагерь. Люди не совершенны, верность убеждениям редкое достоинство.

Поздно вечером в своих апартаментах Дмитрий с удовольствием вытянул ноги в глубоком кресле. Сутки заканчиваются, а рабочий день еще нет. Времени хватило чтоб расслабиться, выпить крепкий чай и выкурить сигарету.

— Генерал, к вам посетитель, — четко доложил казак конвоя. — Говорит, ваше превосходительство, вы приглашали.

— Зови.

После ухода казака Дмитрий пересел за стол. Вовремя. В гостиную вошел достаточно молодой гладко выбритый мужчина в солидном деловом костюме.

— Здравствуйте, ваше высочество, — в голосе человека чувствовался сильный акцент с головой выдававший его родословную.

— Добрый день, Авраам! — открытая дружелюбная улыбка, протянутая навстречу рука. — Располагайтесь.

— Большое спасибо за приглашение.

— Давайте без пространных предисловий, — Дмитрий бросил демонстративный взгляд на часы. — Время позднее. Завтра у всех тяжелый день.

— Как я понимаю, вы пригласили меня для разговора по политике страны.

— Нет. Вы ошибаетесь. Мне нужно понять, прав ли был Зеэв Жаботинский, выдвинув вас своим заместителем.

— Мы все думаем, это решит и оценит народ Иудеи.

— Народ Иудеи или евреи? — губы Дмитрия тронула легкая улыбка. — Без политесов. Мне известно, что у вас хорошие перспективы удержать кресло премьера. За вас боевики самообороны, бейтаровские отряды, за вас новые и старые переселенцы из Западной и Центральной Европы. За вас не так уж много переселенцев из России, хотя вы сами родом из Брест-Литовска.

— Думаю, вопрос выборов решаем, — Авраам Ставский наклонил голову, демонстрируя решительный настрой.

Разговор получился. Собеседник Дмитрию попался достаточно интеллектуальный, хоть и лишенный радости классического высшего образования. Князь про себя отметил весьма оптимистичный настрой исполняющего обязанности премьера. Это даже хорошо, когда человек переоценивает свои силы.

— Ваше высочество, Иудейское царство союзник Российской империи, — наконец Ставский перешел к тому вопросу, ради которого и напросился на аудиенцию. — Война с Соединенными Штатами идет не первый год, но Бог видит, победа будет за нами.

— Совершенно согласен.

— Наверное, уже сейчас стоит поговорить о результатах войны, пусть маленькой, но доле контрибуции для Иудеи.

— А зачем? — на лице князя отразилось искреннее изумление.

— Всегда лучше договариваться заранее.

— Авраам, напомните, Иудея хоть объявила войну Штатам?

— Не знаю, — резкая смена настроения собеседника, четкая реакция на попавшую в цель стрелу.

— Я вот тоже не знаю, — Дмитрий заложил руки за голову. Короткая пауза, князь не стал долго мучить иудея. — Вы давно могли бы сформировать и отправить в Америку добровольческую бригаду хотя бы. У немцев целая еврейская добровольческая дивизия «Иисус Навин». Вы же понимаете, как будут смотреть на вас всех эти молодые крепкие обстрелянные ребята, когда после войны переедут в Иудею.

Авраам Ставский пододвинул к себе листок писчей бумаги, черканул себе пункты на память. Явно при этом человек лихорадочно обдумывал ситуацию. Дмитрий его не торопил. Бригада на Мировой Войне сущая мелочь, но это еще одна гирька на чашу весов, и это минус несколько тысяч мобилизованных российских христиан.

— Людей собрать можно. Добровольцы среди молодежи найдутся. Но Иудея не сможет снарядить и вооружить бригаду.

— Вот это уже не проблема. Оружие наш вопрос.

— Тогда вопросов нет. Немедля займусь организацией.

От перспектив столь щедрого предложения у Ставского перехватило дух. Людей действительно переизбыток, в России слишком резво взялись за дело и обеспечили постоянный обильный поток почти добровольных переселенцев. Некоторые аспекты добровольности Ставского совершенно не беспокоили. Наоборот, истинный сионист, патриот своей нации приветствовал любые методы. Если они работали на благо Иудеи.

Ключевой момент, Ставский это сразу понял, бригада вернется после войны домой. Вернется со всем оружием и снаряжением. Страна совершенно даром получит закаленную когорту профессионалов, костяк полноценной армии без которой на Ближнем Востоке хоть сразу вешайся. Уловил премьер и намек на немецких евреев с военным опытом, этих людей надо обязательно принять, но разбавить своими верными.

Больше к вопросу трофеев и контрибуции не возвращались. Ставский ушел с целой стопкой исписанных листков. Все вопросы касались внутренней политики, переселенцев и конфликтов с мусульманскими обитателями территории, нет не коренными. Большинство местных арабов тоже мигранты в первом поколении из Сирии и Трансиордании.

В вопросе межнациональных конфликтов Дмитрий вдруг занял жесткую позицию. Дескать, придержи своих боевиков. Еще одно громкое дело с погромом и для многих все закончится очень печально. По первым впечатлениям премьер проникся, однако, кто знает на сколько его хватит? Князь сделал себе отметку: поставить на контроль. Пусть учатся договариваться, а не лихо резать глотки.

На следующий день князь вместе со своими людьми уехал в Ливан. Раз выдалась оказия, стоит заглянуть в гости к королю Георгию. Молодой Романов неплохо справляется с делами, но Бейрут посетить стоит. Обычный визит к родственнику, если для прессы.

В столице Ливана князя догнал короткий рапорт. Некий меценат инкогнито разместил в банке акции как обеспечение пенсии для вдовы Зеэва Жаботинского. Покойный в молодости прославился как бойкий публицист. Неудивительно, что нашелся человек ценивший литературные таланты покойного.

В качестве своей резиденции король Георгий избрал бывший парламент. Весьма новое здание с претензией на монументальность возведённое французским архитектором во времена французского мандата над страной.

Дмитрий сразу обратил внимание на характерные черкески и папахи охраны. Ну да, свою личную гвардию Георгий набрал из христианских горцев Кавказа. В чем-то это копировало эксцентричный ход его отца во времена оные шокировавшего Варшаву своими мусульманскими нукерами из абреков. Оставалось надеяться, итог правления выйдет иной, а сын разумнее и практичнее отца.

— Не слишком ли смелое решение? — Дмитрий широким жестом обвел рукой вокруг. — Неужели не нашлось другого здания кроме этого?

— Не нашлось, — последовал незамедлительный ответ.

Мужчины беседовали в кабинете чисто европейского делового стиля. О сказочном таинственном Востоке напоминали только ароматный кофе из маленьких чашечек в бронзовом ящике с песком, ковер на полу, да характерный восточный доспех на стойке близ камина.

— У меня нет лишних денег чтоб начинать со строительства дворцов.

— А что говорят местные?

— Дорогой кузен, ты сам почти местный. Должен знать: традиции парламентаризма чужды этим людям. Мы не в России. Мне куда проще работать с моими губернаторами, шейхами и вождями. Они четко знают, что хотят, умеют договариваться и немного побаиваются высшую власть. Османы в свое время качественно привили местным некоторые оригинальные обычаи.

— Слышал. И не жалко было вешать визиря?

— Премьера, кузен, премьера. — с момента знаменательного разговора в кабинете князя Дмитрия король Ливана изменился, в нем чувствовались уверенность, сила духа, появилась привычка управлять. Это уже не тот молодой человек, просивший совета.

— У меня исключительно министры. Без азиатской дикости.

— А как же?

— Кое-что пока практикуем. Не все сразу. Иначе люди не поймут. Король обязан иногда публично карать казнокрадов и предателей под свист толпы. Местные это любят.

Дмитрий взял двумя пальцами чашечку кофе и поднес к губам вдохнув полной грудью чарующий аромат. Терпкий пробуждающий напиток с горчинкой. Да, в отличие от Европы здесь умеют варить кофе.

— Как понимаю, бюджет ты свел, — вопрос риторический. Князь заранее ознакомился с финансовым положением королевства.

— Пока война зарабатываем на транзите и переработке.

— Чтоб для тебя не стало сюрпризом. Возможно изменятся направления экспорта нефтепродуктов. Контролируй запасы.

— Мой, царственный кузен решил сбросить с воза поклонников Римской Империи из провинциального театра короля Виктора Эммануила и его туповатого народного вождя? — наигранно удивился король Георгий.

— Возможно. Итальянцам мазут и бензин без надобности, — открытый намек на пассивность итальянской армии и флота. — А вот малым странам Европы возможно увеличат лимит поставок.

— Верный подход. Алексею давно пора серьезнее относиться к европейской политике.Балканы и Турцию пора втягивать в нашу зону интересов, — слово «наши» в устах короля звучало интересно. Он не перестал быть русским и считать себя частью нации. Это регулярно проскальзывало в разговорах и поступках.

— Ничего не могу сказать. Сюзерен не по всем вопросам со мной советуется, — сухой короткий ответ.

О делах соседей Ливана разговаривали за обедом. Трапеза в крайне узком кругу. Дмитрий обратил внимание не только на явную округлость живота королевы Екатерины, это давно ожидалось, но больше на то, что королева на равных участвовала в разговоре мужчин и имела свое весьма разумное мнение.

— Вы прекрасно разбираетесь в хитросплетениях местной политики, — прозвучал комплимент.

— Дмитрий Александрович, скажите прямо: гадюшника. Когда наши предки на дубах с луками сидели и Рим грабили, местные уже вовсю политикой занимались, торговали своими братьями и сестрами оптом и в розницу, и матушек перепродавали при случае, — эмоциональный возглас королевы заставил мужчин улыбнуться.

Оба отметили правоту Екатерины. Впрочем, в девичестве Долгоруковой, происходившей из славного княжеского рода, так что имевшей полное право на свое мнение о предках.

— Так и живём. Екатерина Васильевна мой советник по иностранным и ближнестранным делам.

— Князь, раз уж вы здесь, проясните позицию Петербурга в отношении Иудеи, — спокойным деловым тоном продолжила королева. — Вы будете менять премьера на социалиста, или поддержите рохлю Ставского?

Князь по-новому взглянул на королевскую чету. Помнится, никто еще не называл Авраама Ставского рохлей. Человек служил в российской и французской армии, получил патент офицера, возглавлял правое крыло сионистской боевой организации, в межвоенный период наладил каналы пересылки в Палестину переселенцев в обход миграционных квот. Однако в целом князь готов согласиться с Екатериной Васильевной. Стул премьера Аврааму признаться пока широковат. С точки зрения князя, так даже лучше.

— Нам выгодны нормальные националисты и ревизионисты, а не фанатики с завиральными идеями.

— Слава Богу. Ливану тоже лучше, чтоб у соседей был слабый премьер от практичной правой партии. Поддержи Бог оппозицию к премьеру, но не дай им взять верх.

— Позвольте поинтересоваться причиной?

— Рано или поздно ваше любимое детище перерастет границы загона и полезет к соседям. Я бы предпочёл, чтоб это была Трансиордания, — открыто и без обиняков изложил Георгий Михайлович. — Пусть у соседей тлеет внутренний конфликт и пусть лидируют правые. С ними легче разговаривать. Люди рациональные, моим подданным не враги, а конкуренты, если понимаете.

— Тогда со своей стороны прошу не отказывать в просьбах моим людям, если вдруг возникнут потребности касательно Хайфы. Возможно потребуется спровоцировать у ваших соседей нужную реакцию обывателей в пользу «Бейтара».

— Как Романов Романову не могу отказать.