Письма живых (СИ)

Глава 20 Аляска

25 сентября 1942 Алексей.

О результатах авиаразведки в Ненану не сообщили. Возможно генерал Бакнер решил не пугать людей зря, все равно ничего уже не изменить. На следующее утро солдаты полковника Пибоди сами все увидели.

— До морозов две недели, — сплюнул сквозь зубы Рихард Бользен.

Первыми в гости пожаловала авиация. Полдюжины двухмоторных бомбардировщиков пришли с юга над руслом речки Ненаны. Бомбили они с пологого планирования, спокойно заходили на цели и вываливали фугасы. Редкий огонь с земли им совершенно не мешал. Вся ПВО района представлена пулеметами на специальных станках. Точно отражает знаменитую скабрезную шуточку из репертуара солдатских кабаков.

Поднятую на перехват шестерку «Уорхоков» связала боем четверка русских дальних истребителей. Уже через пять минут боя два американца свалились в последнее пике. Остальные отошли на почтительное расстояние. Русские же их не преследовали, спокойно заняли верхний горизонт защищая от посягательств подопечные бомбовозы.

— Мост не бомбили, даже не пытались, — процедил Герберзон, глядя вслед самолетам.

— Я догадываюсь, — взгляд капитана Бользена направлен в противоположную сторону.

За рекой и мостом поднимались густые клубы дыма. В районе ответственности роты русские никуда не попали. А вот там в поселке явно что-то очень удачно накрыли. Хорошо накрыли. Может быть даже угольный склад.

Все же не зря Рихард и его сержанты приложили немало сил чтоб обеспечить маскировку позиций. Все потери за этот налёт — два грузовика у позиции гаубиц. Вскоре пришел рапорт, что бомбами повреждено железнодорожное полотно. Путейцы сами справятся, уже вызвали ремонтную бригаду.

На этом неприятности дня сегодняшнего не закончились. До морозов всего две недели. Похоже кто-то плохо молился и реки не успели встать. Для энергичного злого противника с прекрасным техническим оснащением двух недель хватает на многое.

С командного пункта даже без оптики прекрасно видны четыре бронекатера. Перед ними режет волны четверка малых быстроходных катеров. Разведчики не жалеют моторы и бензин, носы катеров почти выскакивают из воды. Однако, самые опасные не эти, ниже по реке пыхтят машинами два парохода.

— Идут сволочи, — прозвучало на чистом русском.

Рихард повернулся к второму лейтенанту Герберзону и покачал головой. Что только не узнаешь о своих людях перед боем!

Моисей как ни в чем не бывало добавил грязную яркую фразу на языке Гегеля и Гете.

На этот раз первыми огонь открыли русские. За триста ярдов до рубежа, на котором вчера начался бой, над всеми бронекатерами вспухли облачка порохового дыма. Снаряды легли в районе огневой противотанкистов. Бользен с Герберзоном синхронно довольно вздохнули, вчера они сразу после боя заставили артиллеристов перекатить пушки на запасную позицию.

После первых залпов русские повернули к левому берегу. Орудия в башнях задраны чтоб вести огонь по краю обрыва. Легкие разведчики держались порознь, но упорно шли вверх к мосту.

С берега по катерам работали пулеметы, солдаты в окопах били из карабинов. Впрочем, застать врага в врасплох как вчера не удалось.

— Огонь! — бросил в трубку капитан.

Сегодня он подпустил противника на две сотни ярдов ближе. Огневая рота отработала дружно, сразу перешли на беглый огонь. Увы, пока только накрытия. Катера крутились как ужи под вилами. Слишком поздно Рихард понял хитрость противника, пока два бронекатера вели контрбатарейную борьбу, вторая пара и легкие разведчики расстреливали укрепления в пойме. К сожалению, ребята обнаружили себя энергичной стрельбой.

— Воздух!

Одиночный самолет шел над рекой. А вот и еще два. Эти держатся выше, одномоторные истребители. Под плоскостями большие бомбы. Не сразу до Бользена дошло, что это подвесные баки. От Анкориджа по прямой 420 километров. Даже удивительно, что вражеская авиация не наведывалась в гости раньше.

Пароходы пристали к берегу. Последовал немедленный приказ гаубицам — перенести огонь. События понеслись вскачь. Ниже по течению за поросшими камышом, изрезанными протоками островами сверкнуло. Послышался свист. В трестах ярдах от ротного командного пункта в направлении батареи гаубиц громыхнули два мощных взрыва.

— Огонь по пароходам! — зарычал в трубку капитан. — На батарею не отвлекаться.

— Так точно, — лейтенант артиллерист усталым голосом добавил. — У нас все равно нет координат батареи.

— Они на баржах. Перенесете огонь, когда подавите десант.

Про себя Рихард удивлялся, почему только один бомбардировщик? Нет, все хуже. Самолет не стал снижаться. Он спокойно кружил над позициями американцев. Корректировщик, конечно. Вон, снаряды русских мониторов ложатся точнее. С батарей докладывают о близких накрытиях.

Артиллеристы молодцы! Ближайший пароход и высаживавшихся с него людей накрыли фугасами. Неизвестно, какие потери понес противник, русские так же споро спускались на берег и рассредоточивались в зарослях. Однако, черный дым в районе высадки говорил о прямых попаданиях.

Вскоре пришла расплата. На гаубичную батарею посыпались снаряды. За две минуты легло около дюжины полновесных снарядов калибра шесть дюймов. Связь с батареей оборвалась. Бользен отправил человека выяснить обстановку, доложить, когда обстрел закончится.

Следующей на очереди оказалась позиция противотанковых трехдюймовок. Прекрасные мощные и точные пушки. Работали с ними сильные мужественные люди. За время боя они добились трех прямых попаданий в бронекатера. Легкий разведчик буквально налетел на фонтан от разорвавшегося в воде снаряда. Потерявший управление катер застрял на камнях. Люди на нем если и выжили, то сидели тихо, боясь голову приподнять над планширем.

Чертов корректировщик кружил над головами как ангел ада, распростерший крылья коршун. На вспышки выстрелов американских трехдюймовок прилетели тяжелые гаубичные снаряды. Рихард сам наблюдал за гибелью огневого взвода. Грохот взрывов. Взлетающие до небес комья грязи, земли, черный дым. Близким взрывом сорвало маскировку с пушки. Тонкий ствол задрался в небо и упал на землю.

После короткого артналета к изрытой снарядами позиции побежали санитары и связисты. Рихард не ждал, что они кого-то да вытащат. Нет. Принесли. Пять солдат уцелели в укрытиях, еще семь с контузиями и ранами.

— Капитан, через пять минут у тебя будет усиление, — сквозь рев тротила прорвался голос в трубке.

— Принял. У меня нет артиллерии. Слышишь? Обе огневые подавлены.

— Отбивайся как можешь. Надо держаться.

Рихард с раздражением швырнул трубку на пол. Здесь под бревенчатыми накатами пока все хорошо. Тротилом не пахнет. Взрывные газы не перемалывают тела в тонкий нежный фарш. Надолго ли? Всех, кого мог, капитан отправил вниз вдоль берега занимать позиции на пути десанта. Больше резервов нет.

Сигарета успокаивает. От глубокой затяжки немного кружится голова, но мысли приходят в порядок.

— Связь со штабом.

— Полковник на линии, сэр.

— Пол, меня слышно? Пол, нужна воздушная поддержка. На аэродроме есть самолеты.

— Рихард, я уже звонил бригадному генералу.

— Давно?

Вопрос повис в воздухе. Бользен даже не расслышал, что ему ответил Пибоди. Ответ уже не важен. Или прилетят и разбомбят чертовых русских, или все на самом деле окончательно станет неважным.

Рихард совершил чудо. Он сам не понимал, как, но маневрируя своими людьми, перекидывая их под огнем с позиции на позицию сумел сделать так, что русские закрепились на плацдарме и остановились. Продвинуться дальше у них не получалось. Полковник Пибоди привел роту капитана Бланко и стало совсем хорошо. На берегу Тананы установилось шаткое равновесие.

Русские бронекатера деловито подавили артиллерийскую позицию у моста и вернулись к зоне высадки. Два речных танка даже совсем ушли вниз по реке. На отмели горел пароход. Четырехдюймовые гаубичные снаряды пробили ему палубу, дошли до самых потрохов. Судно осело, накренилось, по надстройке и вокруг трубы плясало пламя. Тушить эту посудину никто и не пытался.

Русские тяжелые гаубицы вели редкий беспокоящий огонь. Целей для них не осталось. Все укрепления вскрыты с воздуха и воды. А закапывающихся в землю солдат в лесу, кустарнике не так-то просто обнаружить с воздуха. Да, корректировщик в один прекрасный момент ушел, только не на юг к аэродрому, а в направлении Юкона. Рихард подозревал, что перед ним отнюдь не единственная на всей Аляске речная бронегруппа противника.

Наконец-то появилась наша авиация. Солдаты прыгали от радости и махали вслед самолетам. Два бомбардировщика и истребители появились со стороны тыла. Сразу распределили между собой цели. Реку перечеркнули вереницы взрывов. Фугасы взметнули к небесам тонны воды вперемешку с песком и илом. Истребители с пикирования навалились на бронекатера.

Короткий бой. Корабли маневрируют на полном ходу. Уклоняются от струй огня с неба. Стволы зениток уставлены в небо, с деловитым стрекотом садят по самолетам очередями. Как отметили на командном пункте пехоты, не так-то просто попасть бомбой в маленький кораблик.

— Хорошо хоть никого не сбили, — с сарказмом в голосе заметил Гершезон.

— Отработай они по берегу, было бы больше пользы.

Хрупкое равновесие нарушилось. Весы качнулись. Пока Рихард прямо у амбразуры уминал за обе щеки колбасу с сухарями, четверка бронекатеров направилась вверх по реке. Вокруг плацдарма в это время вяло перестреливались. Ни у кого не было сил и желания для решительной атаки. Обе стороны старались укрепиться где можно. Люди работали лопатами, вгрызались в каменистый грунт ножами и штыками.

— Какие силы в поселке? — Рихард отложил на газету откусанный кусок колбасы.

— Отделение на северном участке моста. С пулеметом. Местная милиция на станции. Черт! — до Пибоди дошло.

Генерал резво подпрыгнул и метнулся к телефону. Уже взяв в руки трубку он понял, что звонить вообще-то некому.

— Если бы ты не снял всех людей, сейчас в этом блиндаже жрали бы колбасу не мы, а русские, — успокоил командира Бользен.

— Драные штаны на оборванце. Натянешь спереди, зад оголяется. Прикроешь зад, яйца на солнце блестят.

Русские бронекатера спокойно поднялись по реке. С берега их обстреляли пулеметы из двух уцелевших ДЗОТов, без особого результата. Пули щелкали по броне, но повредить речным танкам не могли.

В ста ярдах у моста катера приткнулись к берегу и высадили десант. Всего около взвода пехоты. Рихард это не видел, ему рассказали выжившие очевидцы. Мост русские захватили сходу. Высаживаться в поселке не стали. Прошли вдоль берега, удостоверились, что по ним не стреляют, вернулись к плацдарму.

— Черт побери! Кто знал, что русские сумеют притащить на Аляску речные мониторы?

— Тяжелые танки же они притащили, — парировал Рихард.

Капитан не терял времени даром, быстро набивал желудок. Что-то ему подсказывало, что ужина может и не быть, завтрака тоже.

— Но как⁈ — Пибоди прорвало. — Мне в штабе рассказывали, что речные бронекатера у русских на Буге и Дунае. Это Европа.

— Еще на Амуре, — заметил Гершезон. О субординации офицеры давно забыли.

— Окей! Как они сумели протащить эти утюги через океан?

Вопрос интересный. Готовясь к амфибийной операции контр-адмирал Рыбалтовский развил бурную деятельность. На палубах транспортов к Аляске везли легкие патрульные катера, их американцы видели в бою. На буксирах шли десантные плашкоуты и боты. Что-то из высадочных средств банально утонуло по дороге. В масштабах операции сущая мелочь. Остальные успешно использовали в десантах. Из походящих корабликов сформировали Юконскую флотилию. В устье реки речные суда доставили на палубах кораблей. На месте реквизировали и вооружали подходящие трофеи.

Пиком программы оказались амурские бронекатера. Строившиеся по одному проекту в тридцатых годах речные катера изначально рассчитывались на перевозку по железной платформе. Габарит позволял проходить туннелями и мостами. По железной дороге дюжину катеров и доставили во Владивосток. Уже на местном судоремонтном заводе с кораблей сняли старые башни и поставили новые, по проекту танка «Мастодонт», но с более тонкой броней. К берегам Аляски катера тащили на буксире, пользуясь окнами хорошей погоды, укрываясь от штормов в бухтах островов.

Сейчас четверка таких катеров выстроилась в линию за своей пехотой на берегу и открыла огонь. Ничего еще на сегодня не закончилось. Оказывается, русские отдыхали. Теперь под прикрытием кинжального огня танковых орудий и автоматических пушек пехота короткими перебежками двинулась вперед.

Рихард стиснул зубы. Из последнего уцелевшего укрепления на берегу сообщили, что оборона смята, русские поднялись на высокий берег, наши в беспорядке отступают. Разговор прервался на полуслове. В трубке фоновые шумы, треск. От капитана Бланко тоже давно нет вестей. Давно это уже как полчаса. Ситуация резко переменилась.

— Лейтенант, обзванивай кого еще можно. Отводим людей, — Пол Пибоди еще держался, распрямил плечи, выпятил челюсть. — Капитан Бользен, отправляй посыльных. Отходим к станции.

— Выполняю. Слышали приказ? — Рихард обращался к солдатам охраны на командном пункте.

Задачи капитан раскидал за минуту. Тем более, фронт приближается. Хорошо слышны взрывы, треск карабинов, стрекот пулеметов, характерные частые хлопки русских автоматических винтовок.

Им повезло. На полустанке под парами стоял легкий паровоз с двумя платформами. Ремонтники восстанавливали поврежденные пути. Последние солдаты запрыгивали на платформы под огнем. С тендера паровоза работал станковый пулемет, длинными очередями охлаждал пыл атакующих. С платформ ему вторили ручники и карабины пехоты.

Одними из последних до поезда добежали трое парней из заслона у моста. Они потом и рассказали о русском десанте.

Машинист подал пар в цилиндры. Двинулись поршни. Паровоз набирал скорость. По нему били из леса, над платформами свистели пули. Двое стрелков на тендере поникли и безвольными кулями скатились на рельсы. Рихард в это время упершись ногой в край платформы высаживал по русским второй диск «Томмигана». Пулям он не кланялся, хотя рядом стонали раненные. Просто хотелось стрелять и стрелять, жать на спуск, чувствовать, как вырывается из рук «адская машинка», и стрелять.