Пишущая судьбы

Глава 9

Проснулась я от щекочущего нос вкусного запаха. Открыв глаза и не увидев Всеволода рядом, я перевернулась на спину и потянулась.

"От него однозначно есть польза" — улыбнувшись, подумала я, вспомнив ласковый голос, который вырвал меня из лап кошмара. "Ладно, за диван пилить не буду. Пусть спит пока в моей кровати. Мне от этого только польза".

Хотелось понежиться в кровати, наслаждаясь третьим спокойным утром, но запахи, шедшие с кухни, сводили с ума. Поднявшись и набросив халат, я вышла на кухню.

Всеволод стоял у плиты и что-то жарил. Подойдя ближе и увидев сырники, я чуть не запрыгала от счастья, потому что очень их любила.

— Проснулась? — улыбнувшись, спросил он.

— Угу, — ответила я и, взяв приготовленный сырник, начала его жевать.

— А не боишься, что отравлю? — колко спросил он. — Вчера же не стала есть приготовленное мной.

— Трави на здоровье, — бесшабашно ответила я. — За сырники я готова пострадать. Последний раз я ела их, когда была жива бабушка и согласна на всё, за пять минут наслаждения с утра.

— Да?! Обязательно это запомню — за пять минут наслаждения с утра ты готова на всё, — и подмигнул мне.

Он произнёс это таким тоном, что я почувствовала, как начала краснеть.

— Обязательно всё переворачивать на свой лад? — недовольно спросила я и потянулась за вторым сырником.

— Имей терпение солнышко, — слегка ударив по протянутой руке, он развернул меня спиной к себе и шлёпнул по ягодицам. — Иди, умывайся, а я пока накрою на стол.

Я аж подпрыгнула от такого обращения и, развернувшись, бросила на него злой взгляд. Он вызывающе посмотрел на меня и нагло улыбнулся.

— В душ, а то съем все сырники сам, — пригрозил он.

— Обязательно меня провоцировать на скандал? — холодно спросила я.

— Ага, — ответил он и ещё шире улыбнулся.

Глядя на его довольное лицо и широкую улыбку я неожиданно для себя улыбнулась. "Ну, вот как на него злиться? Хоть и самоуверенный, но самоуверенный по хорошему, без всяких там высокомерных взглядов и презрения".

— Нахал, — бросила я, и пошла в ванную комнату.

Стоя под душем, я улыбалась. "Нет, в нём всё же больше хорошего, чем плохого. Любит поучать и всячески провоцирует меня, но делает это не злобно, а веселясь. Ладно, пора признаться самой себе, что после его появления моя жизнь изменилась. Хоть какое-то разнообразие, есть кому гадости поделать и с кем поприпираться, а то совсем тут одичала и скоро разговаривать разучусь. А с ним весело, плюс кормит меня вкусно, а главное — когда он рядом, меня не мучает кошмар. Наверное, и я буду скучать, когда он уедет, но ему это знать не обязательно!".

Быстро вытершись полотенцем и накинув на себя халат, я вышла из ванны и, усевшись за стол, довольно потёрла ручки.

— Приступим-с! — наложив себе в тарелку сырников и залив их сметаной, я с удовольствием принялась их жевать. Всеволод с улыбкой посмотрел на меня и, поставив передо мной чай, сел напротив. — Слушай, а с каких это пор бизнесмены наподобие тебя стали так вкусно готовить? — облизывая губы, спросила я.

— У меня отец очень любил готовить, — спокойно ответил он. — И часто баловал маму. Однажды, на восьмое марта я решил ему помощь сделать маме сюрприз и мне понравилось. После этого мы с ним даже стали соревноваться, у кого удачнее выйдет то, или иное блюдо. Хорошие были времена, — вздохнув, сказал он.

— А что сейчас статус мешает вернуть те времена? Корона упадёт? — ехидно спросила я.

— Нет. Во-первых — времени нет, а во-вторых — мои родители умерли, поэтому соревноваться и баловать больше некого, — бесстрастно ответил он.

— Прости, — тихо ответила я, испытывая стыд за свой тон. — Давно ты их потерял?

— Десять лет назад. Машину, в которой он ехал с мамой расстреляли.

— Мне жаль, — окончательно растерявшись, пробормотала я.

— И мне жаль. Но это жизнь и ничего с этим уже не поделаешь. А ты? Почему здесь живёшь одна?

— Моя мама умерла после родов, бабушка — три года назад, а отца я никогда не знала.

— Тоже одиночка? — спросил он. — Тогда всё ясно.

— Что, ясно? — я непонимающе посмотрела на него.

— Ясно, почему у тебя такой характер. В подростковом возрасте получила свободу и силу, а это развращает и не каждый может найти верный путь. Бабушка тебя, наверное, любила и баловала, поэтому ты выросла эгоисткой, а оставшись одна и имея возможность легко и быстро зарабатывать бешеные деньги, ты тем более перестала себя сдерживать. Плюс ещё и друзья, наверное, смотрели тебе в рот и с благоговением внимали каждому твоему слову, потому что у тебя были деньги. Ты привыкла командовать всеми и делать только то, что сама хочешь.

Высказанная им характеристика в точности соответствовала мне и моему образу жизни, и меня разозлило то, что он так кратко и так точно меня описал. Когда тебя, таким образом, тыкают носом в ошибки, совершённые по молодости, приятного мало.

— Мне глубоко плевать на тебя и твоё мнение обо мне, — сквозь зубы ответила я, и поднялась из-за стола, потому что аппетит пропал.

— Я тебя не осуждаю, а просто констатирую факт, — невозмутимо сказал он. — У меня самого не один скелет в шкафу и я тоже сделал много ошибок. А если быть честным, некоторые весьма нелицеприятные вещи я делал сознательно и совсем не каюсь в этом.

И мой тебе совет — будь просто чуть сдержанней и не кипятись сразу, если тебе что-то не нравится.

— И как я раньше жила без твоих советов? — ядовито спросила я, моя свою тарелку и чашку.

— Действительно — как? Ну, ничего, я быстро научу тебя жизни, — снисходительно ответил он, и у меня аж руки затряслись от злости.

Развернувшись к нему, я уже приготовилась высказать всё, что думаю, но увидев его улыбку и вопросительно поднятые брови, поняла, что он опять специально провоцирует меня.

— И я тебя кое-чему научу, — прищурившись, пообещала я.

— Буду с нетерпением ждать, — почтительно ответил он, стараясь не рассмеяться.

— Вот именно — с нетерпением. Запомни это слово! — и улыбнулась, представляя, как он будет метаться от нетерпения десятого числа. — Где твой распорядок дня, который я просила тебя написать?

Поднявшись, он подошёл к письменному столу и, взяв листок бумаги, протянул его мне. Вытерев руки, я подошла к нему и, бегло прочитав написанное, улыбнулась. "Ну всё, голубчик, ты попал!".

— Убирай со стола свои вещи и иди гулять, — сказала я, доставая чистый листок бумаги.

— Спасибо, но гулять мне что-то не хочется, — ответил он, убирая свой ноутбук. — Ботинки слегка жмут. Не знаешь, с чего бы это?

— Понятия не имею, — весело ответила я. — Может, у тебя ножки отекли?

— Главное, чтобы у кого-то попка не отекла из-за моих ножек, — улыбнувшись, произнёс он.

— Тогда фен в руки и сушить диван!

— Тебе надо, ты и суши, а меня и так всё устраивает, — и ещё шире улыбнулся.

Скорчив ему рожицу, я села за стол, и положив перед собой листок с распорядком дня и чистый лист, взялась за ручку.

— Подожди, я думал, ты будешь писать той жидкостью, которую делала? — сказал Всеволод.

— Чистовик — да, а это черновик. Ещё будут вопросы? — недовольно спросила я.

Он отошёл от стола, а я сосредоточилась и начала писать:

"Будильник зазвонил как обычно, в половине седьмого утра. Поднявшись с кровати, я пошёл на кухню и включил чайник, а затем направился в ванну. Умывшись и почистив зубы, я вернулся назад и, заварив себе чай, принялся за жарку яичницы. Разбив три яйца на сковородку, я взял солонку и наклонил её над сковородкой. Неожиданно крышечка отпала и практически вся соль высыпалась на яйца".

"Сделаем этот день богатым на события" — я улыбнулась, представив себе лицо Всеволода.

"Недовольно посмотрев на сковородку, я вздохнул и выбросил её содержимое в мусорное ведро. Взяв ещё три яйца, я приготовил себе яичницу и сев за стол, быстро позавтракал. Поставив посуду в раковину, я пошёл в комнату, где стояла моя беговая дорожка.

Выставив обычный режим, я решил пробежать сегодня три километра, но через две минуты стало твориться непонятное. Беговое полотно увеличило темп и я, побежав быстрее, стал нажимать на клавишу, пытаясь убавить скорость, но она только ещё больше росла. Внезапно полотно заклинило, и я чуть не упал".

"Это тебе прогулочка с самого утра, с увеличенным темпом" — хихикнув, подумала я.

"Выдернув штекер из розетки, на всякий пожарный, я вышел на кухню и сделал запись в блокноте своей домработницы, чтобы она вызвала мастера, посмотреть, что с дорожкой. После этого пошёл в ванную комнату и, отрегулировав температуру воды, встал под душ. Не успел я намылить голову, как в трубе раздался непонятный шум, и меня обдало кипятком. Отскакивая, я поскользнулся и чуть не упал".

"Это тебе за мокрый диван! Скажи спасибо, что я не написала, что ты упал" — самодовольно подумала я.

"Осторожно потрогав воду и убедившись, что температура уже нормальная, я быстро домылся и, вытершись полотенцем, направился в гардеробную. Выбрав костюм с рубашкой, и одевшись, я начал завязывать галстук, как услышал телефонный звонок. Увидев, что звонит Борис, мой водитель, я сказал ему, что спущусь через пять минут и, взяв портфель с ноутбуком и документами, вышел в прихожую. Надев ботинки, и выйдя в коридор, я закрыл дверь".

— Всеволод, а на каком ты этаже живёшь? — спросила я.

— На двадцатом, — ответил он. — А что?

— Да так, ничего, — сказала я, а про себя подумала: "Прогулочку тебе ещё одну устрою".

"Подойдя к лифту, я нажал кнопку вызова, но она даже не загорелась. Нажав ещё раз и прислушавшись, я ничего не услышал. По-видимому, лифт сломался. Недовольно нахмурившись, я начал спускаться по лестнице.

На первом этаже я подошёл к консьержке и указал на то, что лифт сломан, но как только я это сделал, двери лифта открылись, и вышел один из жильцов. Нахмурившись ещё больше, я спустился в подземный паркинг, и кивнув Борису. Сел на заднее сиденье я начал просматривать утренние газеты, купленные для меня водителем.

Не успели мы проехать и половину пути до офиса, как оказалось, что у нас спустило колесо".

Я покосилась на Всеволода, сидящего за кухонным столом, и улыбнулась. "Это тебе ещё одна прогулочка по свежему воздуху. Может тебя ещё и из лужи обдать, проезжающим мимо автомобилем? Ладно, живи. Лень писать, как ты возвращаешься домой, чтобы переодеться".

"Времени, на то, чтобы ждать пока колесо заменят, не было и Борису пришлось ловить для меня такси. Впрочем, в офис я приехал как обычно, в восемь сорок пять. Поздоровавшись со своей секретаршей, я прошёл в свой кабинет и сел за стол.

Через две минуты она зашла в кабинет, неся на подносе кофе. Поставив его передо мной, она начала зачитывать с кем и во сколько у меня сегодня встречи, а также, кто звонил".

"Может ещё какую-нибудь пакость ему на работе сделать?" — я задумалась. "Нет, рискованно. В бизнес лучше не вмешиваться — неизвестно каким боком это потом вылезет. Ему и так будет несладко после объявления результатов тендера".

— Всеволод, а как у вас результаты тендеров объявляют? Ты едешь куда-то сам или тебе звонят, или ещё что-то?

— Контракт на кону очень большой, поэтому в этот раз все участники конкурса высылают своих представителей на офис фирмы, которая проводит тендер.

— Ты не написал, кто поедет с твоей стороны.

— Пиши — Гнеденко Артур, — я кивнула и снова сосредоточилась.

"Выслушав Анастасию Сергеевну, я отдал ей необходимые распоряжения и, включив свой ноутбук начал просматривать текущие котировки акций и цены на сырьё. Работы за время отсутствия накопилось много и, погрузившись в неё, я не заметил, как летит время, пока в кабинет не вошёл Гнеденко Артур, и не сказал, что выезжает на объявление результатов.

С этого момента время потекло очень медленно, и ни о чём другом я больше не мог думать. Когда через час мой представитель так и не позвонил, меня охватила волнение, а когда через десять минут я сам набрал его номер и услышал в трубке "абонент вне зоны доступа сети", почувствовал уже тревогу".

"Пусть чуть-чуть понервничает" — усмехнувшись, подумала я.

"В этот момент дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Гнеденко Артур. Сияя, он объявил, что тендер выиграли мы, а потом объяснил, что у него что-то случилось с телефоном, поэтому он не мог позвонить.

Решив отметить выигрыш, я на радостях пригласил его в ресторан на обед. Анастасия Сергеевна заказала нам столик, и уже через тридцать минут мы были там.

Пока мы обедали, Артур рассказал, как проходило объявление результатов и как потом мои конкуренты с постными лицами поздравляли его с выигрышем, чему я повеселился. Пообедав, мы вернулись в офис, но не прошло и пяти минут, как у меня что-то кольнуло в животе, а потом там началась настоящая революция и я, сорвавшись с места, побежал в туалет".

Представив себе это картину, я улыбнулась. "Вот тебе и нетерпение, дорогой!"

— Айрина, чему ты улыбаешься? — вкрадчиво спросил Всеволод, прищурившись, и встав, направился ко мне.

— Тебе этого видеть нельзя! — сразу предупредила я, и он остановился.

— Не вздумай выкинуть там какой-нибудь фортель, — угрожающе сказал он. — Иначе я потом устрою тебе "райскую" жизнь.

— Не волнуйся, тендер ты выиграешь, — невинно ответила я, пытаясь не рассмеяться.

"Не успел я вернуться из туалета и сесть в своё кресло, как живот опять схватило, и я снова побежал туда.

Через час я уже вспотел, бегая туда-сюда, но последней каплей было то, что я не заметил, как в кабинке закончилась туалетная бумага. Это было огромной проблемой".

"Будешь знать, как доставать меня! Вот возьму и заставлю тебя сейчас кричать на весь этаж, чтобы тебе принесли бумагу! Твои работники век этого не забудут!" — сказала я про себя. Но подумав, решила, что это уже слишком для Всеволода и написала:

"Кричать, чтобы мне принесли рулон бумаги, очень не хотелось, и я похлопал себя по карманам брюк, ища хоть какой-то кусочек бумаги. Найдя носовой платок, я вздохнул с облегчение. "Надо ехать домой" — бессильно подумал я, идя в свой кабинет.

Дорога домой далась тяжело и…".

"Сломать опять лифт или у него уже не хватит сил подняться по лестнице? Ладно, пусть лифт работает. Хватит ему и расстройства желудка напоследок".

" я больше всего боялся, что лифт опять откажется работать. Но, на моё счастье, с лифтом всё было хорошо.

В квартиру я буквально влетел, чуть не сбив с ног свою домработницу, и сразу побежал в туалет.

Отпускать меня начало только через час, когда я решил, что, наверное, надо обратиться в больницу.

Приняв душ, я отказался ужинать, и бессильно свалившись в кровать, тут же заснул".

"Всё и всё милок!" — довольно подумала я, перечитав написанное, и давясь от смеха.

— А почему мне нельзя это читать? — раздался голос Всеволода над ухом и я чуть не подпрыгнула.

Вообще-то читать ему можно было и, как правило, я всегда давала клиентам читать черновик, чтобы не было накладок, но показать Всеволоду такое я не могла, поэтому сказала:

— Ты же не знаешь, в обыкновенной жизни, что с тобой произойдёт через час, и день должен идти как обычно. А зная, что с тобой произойдёт, ты можешь начать форсировать события, а этого делать нельзя, — соврала я, пряча от него листочек.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, и произнёс:

— Айрина, если ты мне устроишь какую-то гадость, я потом от всей души отхожу тебя по твоей розовой попке ремнём, ясно?

— Ясно, — скромно потупив глаза, ответила я, а сама подумала: "Ага, сейчас! Ты меня после этого будешь бояться, думая, что я и не такое прописать тебе ещё могу!".

Поднявшись из-за стола, и захватив с собой листок, я пошла в спальню за пиалой. Достав перьевую ручку, и взяв жидкость, я вернулась в большую комнату и, оставив всё на столе, достала из холодильника шприц и спирт.

— Закатывай рукав.

— Это ещё зачем? — подозрительно спросил он.

— А что я водой, что ли буду писать? Теперь мне нужна кровь из вены. Или укольчиков боишься?

Ничего не ответив, он закатал рукав и сев на стул, положил руку на стол.

— Мечта наркомана, — сказала я, глядя на выступающие вены. Смочив спиртом ватку и протерев кожу, я ввела иглу и наполнила шприц кровью.

— Всё, свободен. Теперь не мешай мне, — произнесла я и пошла к письменному столу.

Добавляя кровь в пиалу, я сосредоточенно помешивала жидкость, следя за консистенцией. Довившись нужного результата, я наполнила ручку полученным раствором и, достав чистый листок бумаги, написала в верхнем правом углу: "Десятое июля две тысячи двенадцатого года".

— Скажи своё полное имя.

— Карелин Всеволод Петрович.

Записав под датой имя, я взяла черновик и стала аккуратно переписывать текст.

Через час текст был написан и, отложив в сторону ручку, я откинулась на спинку стула. Несмотря на то, что я просто писала, после такого я всегда чувствовала себя какой-то разбитой и обессилившей. Иногда мне казалось, что таким образом я расплачиваюсь за написание судеб, потому что всегда после этого несколько дней не могла ничего делать и вела себя апатично.

Посидев пару минут, я заставила себя подняться и, достав небольшой металлический поднос из кухонно шкафчика, вернулась к столу. Перечитав ещё раз текст, чтобы удостовериться в правильности написания, я положила его на поднос.

— Дай мне, пожалуйста, спички, — попросила я у Всеволода, потому что подняться сил уже не был.

Он принёс мне их и с интересом стал наблюдать за моими действиями. Я зажгла спичку и, взяв лист, подожгла его.

— Ты что делаешь? — он дёрнулся, пытаясь отобрать у меня горящий листок.

— Всеволод, так надо. Не мешай, — устало сказала я.

Дождавшись, пока бумага превратиться в пепел, я достала из ящичка стола амулет и начала осторожно засыпать внутрь пепел. Когда всё, до последней частички было внутри, я достала свечку и зажгла её. Добавив пару капель воска внутрь, и капнув каплю на маленькую пробку, я запечатала амулет, и протянула его Всеволоду.

— Возьми и держи его ближе к телу. Не отдавай его никому и девять лет не открывай.

— А что с ним делать через девять лет? — беря амулет в руку, спросил Всеволод.

— Что хочешь. Можешь выбросить, а можешь оставить на память обо мне, — ответила я.

Порвав на мелкие кусочки черновик, я выбросила его в мусорное ведро и, забрав ручку с пиалой со стола, поплелась в спальню.

В общем-то, раствор мне больше не нужен был, но я специально забрала его и спрятала в тумбу, чтобы потом попугать Всеволода и дать ему стимул для возвращения.

Бессильно рухнув на кровать, я укрылась одеялом и закрыла глаза.

— Тебе плохо? — заботливо спросила Всеволод, заходя в спальню.

— Просто без сил, — ответила я. — Это всегда так.

— Отдохни, — тихо сказал он и, поцеловав меня в лоб, поправил одеяло. — Хочешь, я приготовлю тебе чего-нибудь вкусненького? Драники любишь?

— Люблю, — прошептала я.

Всеволод вышел из спальни, а я вяло подумала: "Как же хорошо когда о тебе кто-то заботиться. И какая же я сволочь, что такое написала ему, но уже ничего не переделаешь. Ладно, он мне потом устроит порку ремнём и получит компенсацию за свои страдания. А на будущее пять раз подумает, прежде чем что-то мне сказать, боясь, что я и не такое могу потом ему прописать".

Повернувшись на бок, я обняла вторую подушку и тяжело вздохнула. "Впереди два дня вялости и полной апатии".