Пирамида

Глава 1

##1

— Код 0. Код 0. Патрульный корабль «Фотон» терпит бедствие. Номер астероидянского подразделения 5578H. Прошу помощи. Капитан Арве.

Я выключила запись и продублировала по всем мне известным частотам планетарного радиуса, искренне надеясь, что сигнал словит станция вблизи Фобоса, а не на Церере или Фебе. Оттуда новость о моем неудачном одиночном рейде разлетится, как вода без гравитации. Но выбирать спасителя уже не приходилось — я и правда допустила промах. Решила словить контрабандистов с астероидных шахт, а сил не рассчитала и теперь дрейфую в глухой зоне без двигателя и второго генератора кислорода, уповая на скорую помощь. И самое печальное, что я нарушила протокол, в котором черным по белому на электронной бумаге были описаны все ситуации, при которых патрульный обязан сообщить на базу данные нарушителя и дождаться помощи, а не гнаться за ним в пустой квадрант. За порчу имущества меня никто по голове не погладит, а за самоуправство могу оказаться в рабочей зоне астероидов.

Карьерная лестница головой вниз.

— Ладно, Эль, что ж теперь сокрушаться, если сама же и нарушила правила. Лучше заняться оставшимся генератором кислорода и попробовать увеличить его запас. Вот и проверю насколько я везучая.

На астероидах с малолетства учат не раскисать. Нытики просто не выживают, несмотря на постоянный контроль с Земли и с земной колонии Марса. Зазеваешься и утащат твой утренний паек, а распустишь сопли — дневную норму на воду. Скорей всего поэтому астероидян недолюбливают в Земном Союзе: хитры, изворотливы, авантюрны по природе. Если бы не железная рука нашего Совета, то добытый металл улетал бы прямиком к рунитам для их вооружения и кораблей. А ведь эта раса не скрывает желания захватить Землю. Неудивительно, что нас считают предателями.

Чтобы отвлечься, я включила просмотр фотографий, сделанных в единственном геопарке на Церере и принялась настраивать вручную второй генератор. Двигатель был уничтожен профессионально: взорванная сердцевина, расплавленная обшивка. Можно сказать, мне его «запечатали», и «Фотон» несло по инерции все дальше и дальше в глухую зону. Радовало, что мне удалось увеличить запас кислорода на двадцать процентов.

Через семь циклов запас воздуха подошел к отметке пять процентов, а с кораблем так никто и не связался и надежда на то, что я выживу, таяла с каждым моим вдохом. Голова начала кружиться от нехватки живительного воздуха, но я спустилась к шлюзу и, держась за обшивку ослабевшими руками, медленно пошла в сторону камеры шлюзного блока. Там висел скафандр для ремонтных работ, и я помнила, что запас кислорода внутри него было около восемнадцати процентов, значит, на полцикла мне еще хватит воздуха, ну а дальше, видимо, я умру самой позорной смертью в космосе — от гипоксии.

Когда воздух стал заканчиваться и внутри скафандра, я уже лежала на полу с закрытыми глазами. Как учил меня дед — надо расслабиться, перестать тратить энергию на тело и за счет этого потреблять меньше кислорода. Эти тренировки хорошо выручали на Церере, где частенько выходила из строя система подачи воздуха. Уметь дышать через раз было не менее важным, наравне с хорошей мышечной массой и крепким скелетом. Мой скелет был самым крепким в семье, но земную гравитацию я все равно бы не вынесла с легкостью.

Под глазами пробежали всполохи алого, будто солнечный свет достиг моего потерянного корабля, сильно тряхнуло, отчего тело отбросило к стене. Сработали гравитоны на перчатках и ботинках, зафиксировав меня к обшивке шлюза. На поверхности стекла у шлема длинной чередой пошли оповещения отказа систем терморегулирования, оставшегося двигателя и вторжения.

Кто-то нашел меня, только поздно… Последний вдох и сознание отключилось.

Очнулась в медкапсуле. Руки были аккуратно зафиксированы к нижней части блока. Я оглядела через прозрачный купол обстановку — вывод напрашивался один. Я была на корабле, не принадлежащим ни землянам, ни марсианам. Руниты? В подтверждение моих мыслей по капсуле побежали рунитские символы, и капсула противно запикала. Я видела эти буквы только раз, когда будучи бунтарем-подростком забралась на один пиратский корабль. Тогда я еще видела себя бесстрашным старпомом, рассекающим межзвездное пространство. Узнать правду о пиратах было болезненно, но зато вылечило меня от фантазий, да и глупости. Теперь же, видимо, меня вылечит плен у рунитов от иллюзий по поводу этой расы гуманоидов.

В стене появился проем, в котором была сплошная темнота — разглядеть, что за открытой дверью я, как ни пыталась, не смогла. Проход не закрывался, и меня не покидало чувство, что из этой темноты на меня смотрят. Нет, пристально разглядывают. Стало страшно, мурашки холодными иголочками побежали по коже. И этот страх был соверешенно иного порядка. Сколько бы люди ни обживали космос, ни считали себя опытными космическими жителями, иной вид, иное мышление, иная форма всегда будут вызывать этот первобытный страх подавления, порабощения. Люди чувствовали себя комфортно только среди животных, признавая неоспоримый факт — мы слабы.

«И в первую очередь своими эмоциями», — я мысленно проговорила проблему, пытаясь заставить свой мозг успокоится и не колотить мое сердце о ребра с такой силой.

«Самое худшее, что может с тобой произойти — это стать опытным образцом».

Зря я посчитала нужным включать сейчас рационализм, лучше бы попыталась отключится от ситуации. Мне же стало только хуже, и от внутренней паники начиналась гипервентиляция легких. На пластике пошли красные иероглифы, а снаружи капсулы снова противно запищали датчики.

Я хватала ртом воздух, но все равно будто тонула в нем. Он в одну секунду стал вязким.

«Темнота» перестала изучать меня и наконец-то вошла внутрь отсека, а у меня от ужаса свело спазмом горло и я застыла будто стекло, медленно рассыпаясь на осколки.

Второе пробуждение оказалось не лучше первого. «Темнота» аккуратно накладывала на мои руки какие-то индикаторы и постоянно что-то сверялась с дисплеем капсулы. Он… я не сомневалась, что с такой выраженной мускулатурой, ростом и формой одежды мог быть только мужчина.

«Не мужчина. Рунит», — поправила себя, но отвести взгляд, когда он посмотрел на меня, так и не смогла. Меня пугал и одновременно завораживал его облик: черный военный комбинезон, облигающий мощную фигуру. Светлая, с голубоватым отливом кожа без единой прожилки вен, точеное лицо с четко очерченными скулами, губами, носом. Никакой растительности. Идеально гладкое чужеродное лицо с черными линиями рун и знаков, будто боевой раскрас. Но самой завораживающей частью были глаза: два чернильных омута без радужки и белка.

«Темнота. Обскур».

Я решила называть его Обскуром. Это в полной мере отражало мой страх.

— Не бойтесь, — сказал ровным безэмоциональным голосом Обскур. — Я не причиню вреда. У вас была… — пауза — гипоксия. Я восстановил вашу систему, капитан Арве.

«Он киборг? Может, все руниты киборги?»

Я разлепила пересохшие губы и тихо проговорила:

— Спасибо.

Он замер и пристально посмотрел, потом кивнул и ушел. Я хотела окликнуть, попросить меня выпустить, но глаза стали слипаться, сознание поплыло, утопая в размытых неясных образах, и я снова заснула.

На третий раз я оказалась в небольшой каюте: светлый пластик, стандартная панель управления, мягкий настроенный свет и выдвинутый блок-столик, на котором я увидела свой браслет связи, чип-карту с индетификационными номерами и стопку одежды. Я резко села, и голову моментально повело. Пальцы машинально схватились за стену, удерживая тело вертикально. С койки я уже вставала медленнее.

Ступни не ощутили привычный холод, как бывало на моем корабле.

— Неужели здесь полный обогрев? Но как… — Я опустилась на колени и прощупала пол. Он и правда был теплый. — Невероятно! Если они обладают такими технологиями, то зачем им наше сырье. Они могли легко все модифицировать.

Я оделась в свой комбинезон, закрепила браслет к вшитому чипу на запястье. Информер сразу запиликал и выдал проекцию моего сканирования. Все было в порядке. Нет, все было лучше, чем раньше. Мой скелет стал таким же крепким, как у землян. Теперь земная гравитация нашей прародины была не страшна для меня.

«Невероятно!» — Это слово, видимо, будет сопровождать меня на этом корабле. Руниты обладали технологиями, которые Земля только мечтала разработать. Удивительно, имея столько колоний, целую планету-генетическую лабораторию на Артои, земляне так и не смогли победить основной «недуг» колонистов.

А руниты смогли.

Они могли бы заполучить весь сектор «Церера» за одно лишь предложение о совместных лабораторных исследованиях. За формулу они бы получили любую колонию со всем населением впридачу.

Я лихорадочно перебирала в голове все возможные варианты улучшения жизни колонистов, пока наконец-то не дошла до самой последней мысли, которая меня и отрезвила.

«Путь домой вам заказан, Элия Арве, если не боитесь стать подопытной мышью до конца своих дней».

Я передернула плечами, а потом сильно обхватила себя руками в попытке закрыться, сберечь. До сих пор я помнила весь ужас внедренной программы для астероидян под таким красивым названием «Дерево жизни». Мою мать без ее согласия отправили на родильную ферму, так как у нее были хорошие генетические показатели. Эта участь ждала и меня, но отец сломал ногу на рудниках и я осталась единственным кормильцем в семье. Со всеми допусками к рудным работам меня быстро поставили на его место, а там уже и закрутилось: повышение, учеба на пилота, распределение в военное училище. Папа так и не восстановил ногу, и лишь через пять лет я узнала, что он сознательно упал в зону грабберных машин со своей точки, чтобы провернуть этот рисковый план и не дать меня забрать, превратив в пожизненный инкубатор.

Удивительно, как лозунг Ливии Кахори «Равенство. Интеллект. Баланс.» — первой женщины Консула Земного Союза — потерял свою силу спустя каких-то восемьдесят лет.

Почему наш вид всегда скатывался к самоуничтожению?

Я сняла браслет и положила его на столик. Мысли роились, и в этой мешанине я не могла найти ни одного приемлемого решения. Впервые, я не знала, что делать.

— Значит, и не мне решать. Пора спросить хозяев об их планах насчет меня.

Коридор оказался пустым, не было даже роботов-чистильщиков. На секунду мне показалось, что на корабле никого нет и все лишь плод моего предсмертного воображения, но в тот же момент я услышала шаги. Тихие, но отчетливые. Ко мне шли. Я выпрямилась, расправила плечи и задрала подбородок. Уверенность — это тоже оружие, инструмент манипулирования.

— Капитан Арве, пойдемте со мной.

Этот рунит не был Обскуром. Его рисунок был пурпурным, такой же цвет оболочки глаз и несколько прядей в длинных волосах. Возможно, цвет окраски определял положение в военной иерархии. Возможно, я ошибалась. Земная раса мало знала об этих инорасцах, хотя руниты не считались «первым контактом».

— Хорошо. — Я последовала за мужчиной. Он привел меня в круглую комнату — место отдыха для всей команды. Как я поняла? Там уже находилась вся команда. И мой Обскур тоже. Они разговаривали на каком-то особом диалекте, который мой лингвабот не распознавал, улыбались и что-то пили из длинных термосов, но как только они увидели нас, то резко выпрямились и замолчали, уставившись на вошедшего рунита.

«Капитан, не иначе», — эта мысль возникла сразу, как только я увидела мужчину, сейчас же она лишь укоренилась.

— Прошу поприветствовать нашу гостью.

— Капитан, какая же она гостья?! Она наша добыча и мы с да-чи как раз сейчас пытаемся поделить ее. — Это сказал крайний слева рунит. Он был ближе ко мне и неприкрыто разглядывал хитрой улыбкой. Стало страшно, я ведь прекрасно знала, как долгое воздержание в полетах может переклинить мозг у мужского рода. И не всегда на почве сексуальной неудовлетворенности, но глядя сейчас на команду мужчин, именно о ней я подумала в первую очередь.

Непроизвольно сжала руки в кулаки.

— Ох-хо, а у нашей добычи боевой характер. — Он улыбнулся шире. — Может, подарим ее в гарем нашему алулиму?! Он будет счастлив.

Удивительно, но улыбка этого рунита не была пошлой или ехидной. Он улыбался открыто и весело. Специально шутил надо мной? Возможно. Возможно, и нет. Но злого умысла я от него не чувствовала.

— Или, может, сыграем на желание с нашей добычей? Что скажешь, Элия Арве? — Теперь я увидела азартный огонек в его глазах. Он был прирожденным игроком. Такие мужчины ценили ум и риск и ненавидели страх.

— Что за игра?

Он расхохотался и захлопал в ладоши как ребенок. Странно, капитан не одергивал его, но что я знала о рунитском уставе?!

— Го. Знаешь такую?

— Фай, прекращай! Это уже не смешно. — Обскур не отворачивал голову от этого Фая и казалось, что он пристально смотрит на него. Но рунит будто обрадовался такому тону и улыбнулся шире, продолжая втягивать меня в свое веселье.

— Го — игра землян. У тебя будет преимущество, Элия Арве.

Фай обращался ко мне на «ты», но оставлял полное имя. Видимо, мой вшитый переводчик не мог передать правильное обращение их культуры. Или рунит издевался…

— Я не умею играть. — Интонация голоса должна быть нейтральной и спокойной. Конфликты были недопустимы. Одно неверное слово и ракеты точечного наведения будут нацелены на военные базы землян. На Церере при всем космическом хаосе умение уживаться передается с геномом родителей. Я умела сдерживать эмоции.

Фай опустил голову и провел ладонями по лицу, будто стирая краску. Посмотрел на меня и медленно растянул губы в улыбке, любуясь на мое ошарашенное лицо. Я не поняла, что случилось, но вся вязь рисунка исчезла с лица. Ушла она и с волос, оставшись только на кончиках. Но самое удивительное, что на меня больше не смотрели глаза внеземного существа. Теперь у Фая был и белок, и радужка.

Перед глазами всплыли картинки из трансляции коронации на Артои. Около ног нового Доминиона стоял Вар-Альба. Божественное создание. Я не могла и мечтать, чтобы увидеть тигров вживую — бедным колонистам светил билет лишь до соседней станции в поясе.

И мне нельзя было забывать о своем текущем положении, нужно было немедленно потребовать связаться с моим сектором, запросить статус потерпевшего, а не играть в игры с Фаем. Но… Мне было спокойно среди этих рослых мужчин. Детский азарт так долго дремавший под жестким каркасом обязательств ринулся вверх, как молоденький росток пробивается сквозь толщу искусственного покрытия.

— Элия Арве, — Фай добавил мягкую интонацию в голос и продолжил: — Ты умеешь играть в земные карты?

Золотистые искры проступили в синеве глаз Фая, как звезды над куполом обсерватории. Разгорелись, заблестели и застыли белыми крапинками. Я смотрела на него завороженно, почти не дыша, впитывая волшебство момента.

Я улыбнулась в ответ и хотела сказать, что астероидяне не жалуют игр с Земли, но вдруг меня кто-то сильно схватил за плечо и почти развернул к себе.

Обскур.

Я узнала чернильный рисунок на лице.

— Отдых. Вам нужно лечь в капсулу, капитан Арве.

Он говорил на земном языке, но без интонации и каких-либо эмоций, как и в первую нашу встречу. Теперь я поняла, что это было личной особенностью — Фай искрился эмоциями и чем-то неуловимым, но таким притягательным.

Обскур, не дожидаясь ответа, повел меня обратно по коридору, и прежде чем закрылись переборки, я услышала тихие голоса. Не трудно было понять, что обсуждали меня.

Или моего провожатого.

Я резко остановилась.

— Простите.

Обскур остановился, но не смотрел на меня. Ждал.

— Я из бедного населения, мы… нас не обучают межпланетарной этике. Я ничего не знаю о вашей культуре и социальном устройстве. Мой лингвабот имеет лишь стандартный набор словарей, утвержденных Земным Союзом. Я не понимала, о чем они говорили. Надеюсь, я не причиняю вам неудобства? Я здорова и могу вернуться на свою военную базу.

С каждым предложением я пристальнее всматривалась в застывшую позу рунита, но не могла уловить и толики эмоционального отклика, но когда договорила свои мысли до конца, увидела как дрогнули уголки его тонких губ.

— Капитан Арве, не обращайте внимание на дружелюбный тон нашего помощника капитана. Фай любит землян и особенно то, как легко он способен воздействовать на ваш эмоциональный спектр. Это забава. Игра. — Обскур наконец-то развернулся ко мне, и я могла поклясться, что он смотрит прямо в глаза. — Но на этом судне вы — заключенная. Можно использовать слово «добыча». Когда наш корабль достигнет одной из наших планет, вы действительно будете подарены алулиму.

— Вы… — я хрипела как умирающий без кислорода. — Вы для этого укрепили мой скелет?

— Никому не понравятся крики боли под тяжестью гравитации и хруст костей. Женщина должна радовать своим спектром.

— Вы работорговцы? — Мой хрип перешел в шепот. Вспоминая Фая, сложно было представить их в такой роли, но только дураки судят по внешности.

— Нет, капитан Арве, вы просто слишком необразованы. Идите быстрее. У меня нет свободных капель, чтобы говорить вам.

Да уж, мой переводчик явно не справлялся. Возможно, поэтому слово «работорговец» было отвергнуто. Но как иначе можно назвать тех, кто дарит в подарок живого разумного существа?!

Меня закрыли в каюте, а через какое-то время Фай принес мне поднос с едой. Уселся рядом на кровать и смотрел, как я ем. Он смешно уперся подбородком в сжатые кулаки и провожал ложку взглядом. Я старалась не подавиться, но и говорить что либо уже не хотелось. Как там сказал Обскур?

«Любит то, как он влияет на спектр. Игра»

Я вспомнила своего друга детства — Шея — он был пацаном Сферы, нашего местного сиротского приюта. Хочу сказать, что Сфера не пустовала: из шахт слишком часто вывозили трупы. На самом деле, астероидный пояс вблизи Юпитера по внутренней конвенции между Землей и Марсом оставался свободной зоной. Можно даже было вообразить, что астероидяне также свободны, как на FR8.23. Но Свободная Республика в мириады парсек и даже близко не напоминала гадюшник, коим являлись астероиды. В школе я читала про наземную колонизацию и там не было никаких конвенций — людей сгоняли как скот и на их костях строили «светлое будущее». Вот также я видела и астероидный пояс.

— Нравится еда? — Фай улыбался, а я испугалась, что не проверила еду анализатором в браслете. Но как при нем это можно было осуществить?!

— Элия Арве, никто не отравит тебя. — Он легко прочитал все сменившиеся эмоции на моем лице. Плохо, когда ты как открытая книга перед своим врагом. — Рю не позволит. — Потом увидев мой страх, расхохотался и добавил: — Так забавно тебя пугать. Не бойся, никто не причинит тебе вреда.

Рю — имя моего Обскура. Странно, что Фай считает, что тот не позволит в отношении меня ничего плохого. Неужели идея подарить меня кому-то из их верхушки принадлежит не Рю?

— Я могу связаться со своим сектором? Они должны забрать меня.

— Капитан не сказал тебе?

Мне никто ничего говорил. Кроме Фая, он хоть и пугал своим исследовательским интересом к землянам, но по крайней мере, он делился информацией.

Я мотнула головой.

Он по птичьи наклонил голову к плечу и уточнил:

— Этот жест значит «нет»?

Я кивнула.

— А этот «да».

— Я запомню, но продолжим про капитана. Наверное, Рю запретил. — Потом хитро посмотрел на меня и тихо сказал: — Но мне он ничего запретить не может. От тебя отказались, землянка. Твой начальник сказала, что ты «расходный материал». Что это значит?

Фай смотрел на меня с детским любопытством и каким-то восторгом. Он не закрылся камуфляжем из узора, и я могла рассматривать его в ответ: длинные белые волосы были забраны в высокий хвост и темнели лишь на концах, тонкие светлые брови и такие же ресницы. Глаза, которые показались мне человеческими, таковыми точно не являлись. Да, теперь у них был белок, радужка и зрачок, но все выглядело иначе. Зрачок был узок и вытянут по-змеиному, радужка же не переливалась цветом, а была однородного цвета. У Фая оттенок был сиреневый. Фигура же — поджарая и худая. Я специально уронила ложку и он в одно мгновение словил ее. Отменная реакция тела.

Не человек.

— Это значит, что… меня не заберут.

«Никогда».

Я не стала поправлять его на счет землянки. Я ведь ей не являлась, но сейчас это было наименьшей моей проблемой. Вернуться домой я теперь смогу лишь чудом.

— Мой корабль цел?

Фай перестал улыбаться и внимательно прошелся взглядом по моему лицу.

— Элия Арве, мы уже в нашей системе. На своем кораблике ты не сможешь вернуться домой.

Я сглотнула вязкую слюну, во рту резко пересохло, а пульс забился в висках. Страх стал захватывать мое тело, медленно поднимаясь от кончиков пальцев.

— Я ваша «добыча»?

Фай удивленно поднял брови и моргнул.

— Ты — наша гостья. Мы несем ответственность за тебя…

— Фай! — Окрик от двери заставил нас повернуться. Обскур стоял в открытом проходе, перегородив собой весь проем. — Не смей с ней общаться! Немедленно покинь каюту.

— Капля к капле, а-ни. Мы нашли сай, а ты ведешь себя, как варвар.

Я ничего не поняла из их речи, но зато увидела насколько по-разному ко мне они относились.

— Она наш инструмент, Фай. Я не прощу, если ты все испортишь. Выйди отсюда немедленно! — Обскур снова рявкнул, хотя мне нужно привыкать называть его по имени. Хотя значение имени я не знала, а «тьма» подходила как нельзя лучше к этому мужчине.

Фай плавно поднялся, забрал поднос и вышел, когда Рю соизволил освободить проход. Я думала, что Обскур тоже покинет каюту, но он остался внутри и закрыл дверь. Я подобралась: в его компании мне было слишком тревожно. Он подошел ко мне и навис сверху, явно разглядывая.

— Мой брат мягок и любопытен, «добыча». Он верит, что мы можем прожить и без прощения алулима, но я не так наивен и юн. Я использую случай, выпавший по велению богов. Не надейся на помощь. — Последние слова он говорил мне прямо в лицо, близко склонившись. Рисунок он не убрал, и я не знала, какое лицо у Рю. В этой маске он пугал своей безэмоциональностью, хотя по тому, что он пытался убедить меня (или себя?) в моем безвыходном положении, я видела крохи страха и боли.

Он боялся, что я сбегу? И он потеряет что-то важное?

Вряд ли дар в виде обычной женщины может задобрить их алулима, но, возможно, здесь это считалось за дорогой подарок.

Или, что скорее будет правдой, меня планировали «дарить» не как женщину.

Я решила для себя, что никогда и никто не увидит моего страха. Это чувство самое деструктивное, самое жалкое и самое опасное для человека, который приговорен другими. И есть лишь один шанс изменить ситуацию: стать сильнее.

Для начала я планировала изучить культуру рунитов. Как говорят: «Кто владеет информацией, тот владеет миром».

— Сколько мы будем в пути?

— Хочешь знать сколько осталось до конца твоей свободы?

Я не ответила.

— Хорошо, скажу. Мы летим к дальней планете в нашем квадранте.

— И в каком мы квадранте сейчас?

Рю ухмыльнулся и назвал свою систему:

— Аквариус.

Стоило догадаться, что я могу не знать. Или у рунитов была своя звездная карта.

— Что, капитан Арве, название незнакомо?

Оказалось, что понять с какой интонацией говорит мой Обскур без выражения глаз было невозможно. Мне чудилась усмешка, но потом пришло ощущение боли, а следом — усталость. Странная смесь, которая без настоящего взгляда так и не хотела принимать форму.

— Незнакомо, — в моем голосе тоже была усталость. — Могу я прочитать информацию о вашей системе.

— Капитан Арве, вы просите разрешения использовать информационный архив корабля? — Правая бровь у моего Обскура взлетела вверх.

— Вы легко можете ограничить мне доступ.

Рю не ответил, просто стоял около выхода и не шевелился. Думал. Интересно, какая все-таки должность была у него на корабле? Врач? Возможно, он следил за моим состоянием. Но это также могло значить, что он ксеногенетик, а ксеногенетики пострашнее военных: они могли создать неубиваемый, агрессивный вид организма для борьбы.

Если Земной Союз закрывал глаза на такие опыты, и на Церере было несколько закрытых лабораторий, то что говорить о рунитах, чей технический и генетический потенциал явно превышал человеческий.

Но они не нападали до сих пор, как и не шли торговый контакт. Прилетали только в Пояс Астероидов, а также к газовым гигантам нашей Солнечной системы.

От тревожных мыслей меня отвлек его ответ:

— Хорошо, я дам вам доступ. Думаю, это никому не навредит.

Рю подошел ко мне и взял за запястье. Пульс у меня подскочил, а он криво ухмыльнулся.

— Не нервничайте так, иначе мне придется колоть успокоительное.

Я попыталась медленно дышать, но разум не обманешь — он видел в этом мужчине угрозу и посылал предупреждения телу. Рю нажал на кожу сильнее и от его пальца пошло тепло сотнями мелких вспышек. Я чувствовала, будто что-то горячее проникает в мою руку, и хотела отдернуть, но хватка у него была железная.

— Не шевелитесь, Элия, иначе рисунок не зафиксируется.

Он впервые назвал меня просто по имени, отчего мне стало совсем не по себе. Оно прозвучало слишком лично, слишком интимно, словно мы были партнерами. Ни Фай, никто либо из команды так его не произносил.

Отрицать было бесполезно — я чувствовала странную связь с этим мужчиной с самого первого взгляда.

Видимо, мой Обскур тоже уловил ток между нами и это его безмерно раздражало. Что ж на его месте я тоже бы не радовалась странному притяжению к своей «добыче».

— Все, теперь вы можете запрашивать у архивной системы корабля книжный материал.

Он быстро убрал руку и сразу же отошел обратно к двери. За эту дистанцию я была благодарна сейчас, потому что мой пульс просто взбесился, эхом отдаваясь в голове. Я посмотрела на странную вязь браслета вокруг запястья и тяжело сглотнула, перед глазами начало двоиться.

Я подняла взгляд на рунита и еле-еле выдавила из себя слова:

— Мне… нехорошо.

Дальше все было по стандартному сценарию для меня — сознание провалилось в знакомую тьму.