Пифагореец

Глава 31 В греческом зале

Ночь в большом городе для сельского жителя сразу являет два очевидных недостатка. Во-первых, ночью городское освещение делает небо более мутным и кисельным, ретушируя привычный свет далеких звезд. А во-вторых, это постоянный шум. И вроде уже придумали и двойные окна, и специальные шумоизоляционные стекла, а все равно не привыкшему уху поначалу в большом городе спится туго.

Алкей проснулся раньше обычного. Наверное, он так и не смог пока привыкнуть к уличному шуму. Солнца еще не было видно из-за соседних домов, но на улице уже было светло. Наверное, как раз время рассвета.

Алкей начал утро в точности, как его учила Тереза, — вначале принять душ, почистить зубы и умыться. Затем завтрак и чашка горького, но ароматного напитка, который тут называют «кофе». Нет, наверное, к нему можно когда-нибудь привыкнуть, а потом, возможно, даже и полюбить, но для Алкея это время еще не наступило. Горькая черная жижа… зачем ее только люди пьют, совершенно непонятно.

Сегодня утром снова придет Тереза — это теперь его новая личная учительница. Как только Алкей выписался домой, Елена наняла для него учителя. Ему же нужно было адаптироваться к нормальной жизни. И если он все забыл, то неизвестно, что быстрее — подождать, пока он все вспомнит, или научить его всему заново. Вот Эли и решила ускорить этот процесс и пригласила для него учителя. Когда она узнала, что новый Тео — это, на самом деле, самозванец из далекого прошлого Алкей, то она порывалась прекратить обучение. Но никто не знал, сколько еще ему придется тут пробыть, и это в ее интересах, чтобы он становился все более самостоятельным, поэтому Тереза продолжила его «реабилитацию». Да и, кроме того, как бы она объяснила это Алкею? Она же не может рассказать, что все знает, — неизвестно, как бы он на это отреагировал и как бы себя повел. Спокойнее все оставить как есть. Алкей уже знал цифры и мог вполне сносно делать простые математические операции. Также он успел выучить алфавит и даже научился писать и читать простые слова. Как только он узнал принцип написания и чтения, процесс двигался очень быстро, так как ему не нужно было учить сами слова, и все шло значительно быстрее, чем учить язык с самого начала.

Терезу долго ждать не пришлось. Как только Алкей услышал звонок в дверь, он тут же быстро открыл дверь, и в квартиру вошла обаятельная высокая дама предпенсионного или уже пенсионного возраста, что не лишало ее обаяния. Вероятно, глубокая интеллигентность у этой женщины была в крови, и она проявлялась во всем — в одежде, жестикуляции, манере говорить и себя держать. Густые волосы были окрашены, но насыщенный черный цвет не вызывал ощущения противоестественности или отторжения. Алкея также удивило, что ее зубы тоже имели здоровый и естественный вид, что было абсолютно не свойственно людям ее возраста в его времени.

Тереза прошла в гостиную, села в удобное мягкое кресло, поставив сумку с книгами и тетрадью около себя на пол, и положила ладони на колени.

— Ну что, молодой человек? Как вы сегодня себя чувствуете? Как ваша память?

— Спасибо, Тереза. Чувствую себя вполне здоровым, хотя о своей памяти сказать этого пока не могу, — слегка улыбнулся Алкей.

— А чем бы вы сегодня хотели заняться? Продолжим учить счет или будем дальше учиться писать и читать?

— Скажите, а где вы работаете? Чем вы зарабатываете на жизнь?

— Я работаю в Музее истории оружия, — доброжелательно ответила Тереза и изучающе посмотрела на Алкея.

— А что такое «музей»? — непринужденно спросил Алкей. Он абсолютно не стеснялся своих вопросов и был уверен, что раз по официальной версии «он все забыл», то теперь может без стеснения спрашивать кого угодно о чем угодно, без оглядки на деликатность и формальности.

— Давным-давно, 2500 лет назад, в Греции жил знаменитый философ — Пифагор. И когда он умер, то в доме, где он жил, сделали такую постоянную выставку, посвященную ему и его жизни. Туда всегда могли прийти люди и познакомиться с этой выставкой. Дом назвали «святилищем Муз», или «музей». С тех пор, если где-то открывается дом с постоянной выставкой, это также называется «музей», или «святилище Муз».

— Странно, никогда не слышал о таком человеке и не был с ним знаком, — задумчиво сказал Алкей. — А что выставляют в вашем музее?

— Ну, это не удивительно! Пифагор ведь жил 2500 лет назад — как же ты мог быть с ним знаком? — засмеялась Тереза. — А в нашем музее представлена история оружия. Люди могут ознакомиться с различными видами оружия из разных эпох истории — начиная от Древней Греции и заканчивая современными.

— Тереза, я вас очень прошу — а можно мне тоже посмотреть на эту выставку? Ведь если вы сказали, что люди могут туда приходить и смотреть, то почему же мне этого нельзя? Или туда пускают только богатых? Я заплачу вам за все ваше время!

— Ну почему же нельзя? В музей может пройти совершенно любой человек. При входе нужно только купить билет, который стоит всего 4 евро, и ты можешь осматривать этот музей, сколько тебе захочется! — с доброжелательной улыбкой ответила Тереза.

— Тогда поехали туда! А вдруг я там что-то увижу, что вернет мне память или хотя бы ее часть?

— Ну хорошо, если вы настаиваете — пойдемте. Но учтите, что это придется оплатить, как обычное время урока.

— Да-да, конечно, вообще без проблем! — замахал руками Алкей. Он никак не мог приучить себя надевать носки, поэтому если Эли не видела — он надевал обувь на босу ногу, и это облегчало ему жизнь. Алкей быстро обулся и пошел к двери, и уже через пять минут в сопровождении Терезы он садился в такси — старый и побитый жизнью «Мерседес» бледно-желтого цвета.

Такси остановилось у невысокого здания прямоугольной формы. Визуально у здания было 2 этажа — первый застеклен, а верхний снаружи полностью отделан кирпичом. Во дворе стояли экспонаты — боевые самолеты и артиллерийские орудия разного возраста и разных моделей. Но Алкею это, конечно же, ни о чем не говорило, и он потянул Терезу за руку, чтобы поскорее войти внутрь. Они подошли к входному пункту контроля билетов. Молодая девушка широко улыбнулась, обнажив крупные зубы с желтоватым налетом:

— Тереза, здравствуй, дорогая! Ты что, день перепутала? Ты же сегодня не работаешь!

— Да что ты, моя дорогая! Я еще в своем уме! Я сегодня с индивидуальным посетителем! — с гордостью ответила Тереза и показала рукой на Алкея, который стоял рядом с серьезным лицом и билетом в вытянутой руке. Девушка любезно взяла у него билет, просканировала штрих-код, и глухой зуммер с зеленым индикатором пригласил нового посетителя пройти во внутрь.

Первый зал сразу поразил Алкея — там было все, что ему так хорошо знакомо! Сияющие бронзовые шлемы воинов, которые, казалось, сделаны только вчера! Удивительные щиты, гоплонги. На другой витрине красовались разные копья, стрелы и луки. Отдельно от них стояло огромное множество разных мечей — и простых, и украшенных различными орнаментами, разной формы и величины.

— Это же сколько людей нужно было убить, чтобы собрать столько оружия! — невольно воскликнул Алкей.

— Бог с тобой! Никого не нужно было убивать! — от души рассмеявшись, возразила Тереза. — Это все древнее оружие, его откопали в земле и восстановили до такого замечательного вида. А некоторые экспонаты и вовсе современные — их изготовили в наше время по древним рисункам и чертежам. Так что все в порядке, никто никого не убил!

Алкей осмотрел следующий зал с экипировкой и также был поражен богатством выставленных экспонатов. В его время он много бы отдал, чтобы хоть одна из таких вещей принадлежала ему, и он бы был славным и великим воином! Затем они прошли в следующий зал, потом еще в один, и так оказались в зале современного оружия. Алкей видел тут предметы, назначение и функциональность которых он не понимал. И Тереза с готовностью и энтузиазмом экскурсовода, которому вдруг попался любопытный благодарный слушатель, стала подробно рассказывать о назначении и принципе работы того или иного оружия. Когда они остановились у снайперской винтовки, Тереза объяснила, что механизм сверху позволяет видеть очень далеко — там, где человеческий глаз видеть не может, и это оружие может поражать цели на очень больших расстояниях.

— То есть человек даже не услышит и не увидит, что он сейчас будет убит? — с удивлением отметил Алкей. — А как же тогда воин проявляет свою доблесть? Это бесчестно!

— Молодой человек, война — это дело не чести и доблести, а дело победы и выживания любой ценой.

Алкей промолчал и пошел дальше. Он рассматривал многочисленные фотографии, которые иллюстрировали некоторые виды оружия. Также он расспрашивал Терезу о том, где и в какой войне это оружие применялось, чем была характерна та или иная война. И Тереза увлеченно излагала благодарному слушателю все, что тот хотел услышать. Он никак не мог осознать, как огромные железные штуки могут летать по небу и не падать! А еще с них сбрасывают огромные железные штуковины, называемые бомбами, которые вызывают страшный огонь, и от них умирает сразу много людей, независимо от их отваги, смелости и доблести! Люди же просто не оставляют другим никакой возможности проявить свои лучшие качества!

Войдя в следующий зал, Алкей остановился у одной временной экспозиции, которая выставлялась тут не на постоянной основе, а всего лишь на короткое время, в честь 75-летия одного страшного события — американской бомбардировки японских родов Хиросимы и Нагасаки ядерным оружием. Было сброшено всего по одной бомбе на каждый из этих городов. В городе Хиросима погибло 140,000 человек, обычных мирных жителей. В Нагасаки погибло 74,000 жителей. Алкей не знал, что эти цифры означают, но Тереза объяснила, что это, примерно, как все население двух древних Афин. Полностью. А еще там были страшные фотографии пострадавших — выживших и погибших людей. Алкей смотрел на эти снимки, не отрываясь, и не говоря ни слова. Затем, оторвавшись от экспозиции, с бледным и потным лицом молодой человек попросил Терезу вернуться домой. Он сказал, что устал, и уже пора обратно. Тереза хотела ему возразить, что есть еще 2 зала, которые они не видели, но, посмотрев на него, решила не спорить, и они вышли на улицу. Тереза заметила, что руки Алкея еле заметно тряслись. На ее лице появилась тревога.

— Вы себя нормально чувствуете? — поинтересовалась женщина.

— Да, да, все в порядке, — ответил Алкей без всяких эмоций.

— Но мне кажется, что у вас побледнело лицо и трясутся руки. Вы себя правда хорошо чувствуете?

— Тереза, я не понимаю, как должен себя чувствовать человек, увидевший все то, что я сейчас увидел! Я не понимаю, что чувствуют все те люди, которые осматривали эти залы вместе с нами, которые осматривали эти залы вчера и позавчера, и еще раньше! Тереза, вы потратили тысячи лет, чтобы учиться убивать самих себя как можно лучше и эффективнее! По мере того как вы находили новые изощренные способы убивать себе подобных, вы теряли воинскую честь, доблесть и достоинство! Мы всегда считали, что самая большая опасность для нас — это страшные демоны из мифов, но оказалось, что бояться нужно было, в первую очередь, самих себя, то есть вас, будущие поколения людей! Когда я оказался у вас, то решил, что вы — воплощение Богов, но оказалось, что вы все, все люди будущего — воплощения самых страшных демонов! Да медуза Горгона по сравнению с вами — это безобидная и добрая девочка на качельке с камешком в руке! Вы — воплощения самых страшных демонов! Господи, куда же я попал?! Неужели я тоже стану демоном, или я попал не в ту Грецию?

Алкея всего трясло в этом эмоциональном взрыве. Тереза с ужасом смотрела на него и не могла понять, что за бред несет этот свихнувшийся молодой человек? Ее объял ужас при мысли, что рядом с ней едет буйнопомешанный сумасшедший, и она даже предположить не может, что он может сделать в следующую минуту в этом нервном припадке. Она дала деньги таксисту, сказала адрес, куда нужно отвезти этого молодого человека, а сама в ужасе побежала прочь, чтобы тот ненароком не выбежал из такси и не побежал за ней. Когда такси скрылось из вида, она взяла телефон и набрала Елену.

— Елена, добрый день. Это Тереза, я учитель, занималась реабилитацией Теодора, — проговорила Тереза встревоженно.

— Да, добрый день, Тереза. Что-нибудь случилось? — недоуменно спросила Елена.

— Да, случилось, — ответила Тереза и кратко пересказала события последних часов сегодняшнего дня. — Я не знаю и не могу понять, что вызвало этот нервный припадок у Теодора, но думаю, что он в опасности, и нужно обязательно вызвать ему профильного врача-психиатра как можно скорее. Я не хотела вызывать полицию, и у меня нет опыта общения с буйнопомешанными, но я опасалась за себя, поэтому посадила его в такси, а сама не поехала с ним. Надеюсь, вы меня поймете и простите. Я уверена, что если бы вы, Елена, оказались в подобной ситуации, то поступили бы так же. Разумеется, дальнейшие уроки с Теодором для меня невозможны. Если бы вы меня сразу честно предупредили, что придется иметь дело с человеком, у которого психическое расстройство, я бы сразу за это не взялась. Пожалуйста, оплатите мое время и прощайте, — подвела итог возмущенная Тереза.

— Да, конечно, разумеется, — ответила Елена в изумлении от услышанного и положила трубку.

Алкей зашел в свою квартиру и громко захлопнул дверь — он был в ярости и в ужасе. Он прошел на кухню, налил себе вина, потом еще один бокал.

— А с другой стороны, если я украл — мне никто не отрубит руку, никто не повесит и не отрубит голову за любую провинность. Хочешь — грабь, хочешь — убивай! Если тебя не поймали за руку — ты не виноват, даже если и все догадываются, что это не так! А поймали — то можно на суде врать все, что тебе угодно! Если они все отвернулись от Богов, значит, и Боги отвернулись от них, и теперь этих самых Богов можно больше не бояться! Что ж, похоже, я попал в мир полных подонков — так, может быть, это не так уж и плохо? Может быть, это очень даже и весело? — Лицо у него раскраснелось, а в глазах загорелся дьявольский огонек.

Вот уж, воистину — каждый во всем видит свое.