Петр Романов. Клирик

Глава 7

Средство связи с отцом-настоятелем у меня было. Этот артефакт был у всех клириков, даже младших. И даже, таких, как я. Его полагалось носить с собой постоянно, но я слишком мало времени провёл в монастыре, чтобы это правило впиталось мне в кровь. Потому, на время тренировки, оставил его дома.

Всё-таки прав был отец-настоятель, когда говорил, что я не гожусь для того, чтобы стать клириком. Есть вещи, которые я считаю неважными, а они, тем не менее, играют огромное значение. Как этот передатчик, к примеру.

Я связался с монастырём сразу же, как только добежал до дома. Рассказал отцу-настоятелю, который лично ответил на мой вызов, всё, как было. Не утаив даже тот факт, что незнакомый садовник меня явно перепутал с моим двойником из того мира, частичка которого мне показалась.

— Я не знаю, Пётр, что это было, — после почти минутного раздумья произнёс отец-настоятель. Его спокойный голос, донесшийся из артефакта связи, действовал на меня умиротворяюще. — Мы будем думать. Полагаю, что это временный эффект, который не несёт особой смысловой нагрузки. Но, мы всё равно будем собирать совет. Может быть, кто-нибудь из братьев вспомнит что-то похожее. Хотя, лично я ничего, что было бы хотя бы отдалённо похоже на рассказанные тобой события, не припоминаю.

— Вы же мне сообщите, если что-то обнаружится? — спросил я, не надеясь, впрочем, на положительный ответ.

— Думаю, что это будет разумно. Так уж получилось, что ты стал непосредственным участником событий, которые могут привести в итоге к гибели нашего мира. Было бы невероятной глупостью что-то от тебя скрывать, Пётр. Я свяжусь с тобой в ближайшее время. Как только мы выясним подробности. — И артефакт погас, обозначая, что отец-основатель отключил свой.

— Так вот, где ты застрял, — задумчиво проговорил оборотень. — Значит, кусочек другой реальности. Я знаю, что это было, — он щелкнул пальцами. — Я читал хроники. Когда в моём мире шло открытие проходов в другие миры и их отладка, то тоже такие казусы случались. Дома местами менялись, люди исчезали. Самое страшное было, когда небольшой участок объединялся, образуя некий мост. Вот это страшное зрелище. — Петьку едва заметно передернуло. — Только представь, что строения соединялись в произвольном порядке и такими вот оставались. Да, ладно, строения. Случалось и так, что соединялись люди. Если в местах прохождения мостов случайно находились двойники, естественно.

— Такое чувство, что ты сам бывал в этих местах. — Перебил я его, пристально разглядывая при этом.

— Не бывал, — поморщился он и тряхнул головой, отводя глаза в сторону. Значит, точно всё видел собственными глазами, только по какой-то причине признаваться не хочет. — Вот, что я могу сказать, чаще всего, это происходило с обычными людьми, которые к экспериментам с мостами никакого отношения не имели. Только, вот именно тогда мы узнали, что чаще всего двойники похожи не только внешне. Конечно, сказывалось влияние среды и воспитания, но в основном… Человек одевается примерно так же, как и его двойник, любит есть одну и ту же пищу, устраивается на такую же работу. Так что, несмотря на все наши отличия, всех нас троих, — он не стал уточнять, но и так было понятно, что речь идёт о нём, обо мне и о нашем пакостном двойнике, — мы похожи. И знаешь, что из этого следует? — щелкнул он пальцами, видимо, в его голову только что пришла какая-та идея.

— Только не говори, что ты надеешься вычислить то, что наш двойник решит сделать в следующий раз? — скептически посмотрел я на оборотня, который усмехнулся, взяв со стола сухую печеньку, которую я так люблю, и с удовольствием ей захрустел. Я перевёл взгляд на руку, в которой была зажата такая же печенюшка.

— Вот, об этом я и говорил, — сообщил Петька, отряхивая руки от крошек. — В этом доме только мы с тобой жрём эту дрянь.

— Наверное, только в этом наши привычки схожи, — все еще сомневался я теории Петра.

— Не обольщайся на свой счет, — улыбнулся тот, потянув руки к полупустой вазе. — Мы похожи гораздо больше, чем ты предполагаешь. У нас разный жизненный опыт, который наложил свои отпечатки, вот и вся разница.

— Ладно, в монастыре о произошедшем сообщили, теперь можно и прогуляться, — пока я говорил, то быстро собрался.

Его теория, может быть, и верна, вот только наш жизненный опыт настолько различается, что я, хоть убей, не могу представить себе, что бы делал на месте своего злобного близнеца дальше. Хотя, нет, знаю. Я бы собрался на охоту. А вот чем займётся он, оставалось только гадать. Ну, не отправится же на охоту, чтобы время скоротать.

Майка, тонкая кольчуга, куртка. На ремне в строгой очерёдности: взрывной артефакт, обезболивающее зелье, универсальное противоядие, кровеостанавливающее зелье. Ножны с кинжалом. Знаменитым кинжалом клириков. Всё это слева под правую руку. Справа кобура с пистолетом. Кинжал, подаренный мне отцом-настоятелем остаётся дома. Я не верю, что прямо сегодня встречусь с этой тварью из зазеркалья и мне понадобится средство его усмирения.

— Ты на небольшую войну собираешься? — скептически спросил оборотень, наблюдая за моими сборами. — Сомневаюсь, что против артефакта в пещере тебе всё это понадобится. Его резать и колоть довольно сложно. А вот пораниться в пещере, это как раз плёвое дело. Противошоковое все-таки возьми, пригодится, — задумался Волков, пристально разглядывая мое снаряжение. — Или, нет, ты думаешь, что придут злые дяди, и ты их всех победишь своей ловкостью, силой и парой склянок.

— И пистолетом. Не говори глупостей, — отмахнулся я от его нелепых предположений. — Война — это нечто совсем иное. Даже наши разборки с тварями и с кретинским двойником — это всего лишь разборки местечкового характера. Их даже битвами не всегда назовешь, — я захлопнул клапан, прикрывший пять метательных ножей на груди. Так было привычнее и спокойнее, что бы кто не говорил.

— Тебе говорили, что ты просто жутко занудливый? — поморщился Петька. — Что в тебе девки находят? С тобой же помереть от тоски можно.

— Я высокий и красивый. И в постели не болтаю, не спринтер, и много чего умею, — я улыбнулся, глядя, как оборотень брезгливо губы поджимает. — Теперь ко всему этому ко мне добавилось мрачное обаяние клирика. Этакая строгая таинственность, которая сводит девушек с ума. Думаю, в Академии у остальных просто не будет шансов, — я подмигнул ему и расхохотался, увидев, как вытянулась его рожа. — Смирись, Петя. С другой стороны, я на вдовушек не претендую.

— С тебя станется. Особенно после намёков на постель с собственной теткой. — Его передёрнуло. — Страшно подумать, из какого мира ты сюда попал. Но, ничего, здешний колорит сделал из тебя подобие человека.

— Лиза была меня старше всего на четыре года и абсолютно лишена любого намёка на совесть, мораль и какие-то принципы. Надеюсь, она станет императрицей. Думаю, что с таким набором качеств и отсутствием таких ненужных для правителя добродетелей, как, например, жалость и чувство справедливости, она сумеет хотя бы начать возрождать нашу бедную империю.

— Страшный мир, — Петьку передёрнуло. — Вот что стоило двойнику туда ломануться? Его бы там быстро сожрали и костей не выплюнули.

— Это точно. Там бы он ни дня не продержался. Его бы в первые сутки с улыбочкой отравили. — Я словно снова окунулся в эту пропахшую лицемерием густо замешанной на часто совершенно искренней набожности грязь. Как в нас всё это уживалось, да ещё одновременно? И как нас не разорвало от таких противоречий? Мотнул головой, прогоняя такие ненужные теперь уже воспоминания. — Где Соня? — спросил я у оборотня.

— Я не сторож кошки твоей, — пафосно проговорил Волков, и продолжил уже нормальным голосом. — Не знаю, правда. На кухне, наверное, где ей ещё быть?

— Она лопнет скоро, — я покачал головой. — Пошли на кухню. Заберём эту ленивую задницу и найдём выделенный нам дедом отряд. Пора выдвигаться. И так столько времени потеряли.

— Зачем тебе Соня? Чтобы она в обморок падала каждый раз, когда мышь увидит? — скривился Петька. Нет, Соню он как раз любил, и сейчас, скорее всего, заботился о её комфорте. Ну, как мог, так и заботился.

— О, а ты внезапно, за поеданием булок в монастыре научился делать тропы, создавать порталы и сумеешь нас быстро вытащить из пещер, если вдруг что-то произойдёт? — спросил я, усмехаясь. — Ну, тогда да, тогда нам точно не надо искать Соню, мы и так справимся.

— Вот можно без сарказма? — закатил глаза Петька.

— Можно, но не интересно, — ответил я, выходя из комнаты.

Соня, вопреки ожиданиям, нашлась на улице. Она нежилась на травке и совершенно не хотела никуда ехать.

— Вставай, — я посмотрел на пантеру, которая только вильнула длинным хвостом, и опустила голову обратно на лапы. — Соня, вставай.

Хвост снова пришёл в движение. На этот раз это воплощение лени и откормленности захотела меня ударить, чтобы с ног сбить. Я успел подпрыгнуть, и пропустить гибкий черный хвост под ногами, а вот Волкову не так повезло. Он стоял очень близко, почти дыша мне в спину, и пантерья подсечка достала его, опрокинув на землю.

— Вашу мать и ваши дурацкие игры туда же, — разразился бранью оборотень. Пока он со стоном поднимался с земли, потирая задницу, я выбросил руку и схватил Соня за шкирку.

— Вставай, сейчас поедем в одно место. Предупреждаю сразу, там может быть опасно, — Соня, как только услышала про опасность, сразу же обмякла, но я встряхнул её. — Соня, я в любом случае туда пойду, но, если я сделаю это без тебя, то есть вероятность, что не смогу вернуться. Нам бы очень не хотелось этого, не так ли?

Соня перестала изображать обморок и внимательно посмотрела на меня. Она смотрела долго, и мне становилось немного не по себе от пристального немигающего взгляда желтых глаз. Но своего взгляда я не отвел. Наконец, эта очень умная кошка тяжело вздохнула, села на упитанную задницу и протянула мне массивную лапу.

— Согласна, значит, ну, вот и хорошо, — я улыбнулся, поклонился придворным поклоном и подал протянутую лапу.

— Это, конечно, занимательно, но вон там стоит капитан и ждёт, когда же ты со своей пантерой наговоришься, — я посмотрел на Петьку, который показывал в сторону невысокого мужчины, который действительно стоял неподалеку, заложив руки за спину и расставив ноги.

Увидев, что я готов с ним поговорить, он шагнул в мою сторону. Соня легла у моих ног. Вроде бы пантера была спокойна, и лежала с гордой невозмутимостью Сфинкса, но её хвост предательски извивался по земле, выдавая её с головой, показывая, что кошка нервничает.

— Что тут произошло? — мы все синхронно обернулись на девичий крик. Наталья стояла недалеко от нас, уставившись на место, где раньше находились кустарники, беседка и пруд.

— Эм, Наташа, тебе чего не спится? Самое время придаваться рассветному сну, радуясь, что относишься к высшему обществу. Нежиться в постельке, когда другие, подневольные рабы, такие как я, должны вставать с петухами и работать на благо рода? — состроил гримасу страдания на лице Волков, подходя к девушке совсем близко.

— Тебя это не касается! — рявкнула она и, оттолкнув оборотня, ринулась в моем направлении. — Петя, что тут произошло? Я не слышала посторонних шумов или взрыва, — она расширила глаза от ужаса и вновь отбежала от меня в сторону кратера, который в данный момент огораживали по моему приказу, чтобы в случае чего, это место могли осмотреть клирики.

— Наталья, успокойся, — ровно проговорил я, совершенно не понимая, какая муха укусила мою сестрицу. На удивление, она послушалась, перестав носиться по газону, заламывая руки. — А теперь объясни, что все-таки тебя тревожит. И больше никакой лжи про боязнь академии и что ты за меня очень сильно переживала.

— У тебя сейчас такой тон, что у меня мурашки по коже побежали. Вот смотри, — Петька сунул мен под нос свою руку, но я убрал ее от своего лица, продолжая неотрывно смотреть на Наташу.

Девушке сначала тоже не понравился мой тон, и она уже открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но потом, видимо, что-то прочитала в моем взгляде и опустила голову, разглядывая землю под ногами.

— Пойдем, поговорить нам надо, — подошел я к ней и, взяв ее за руку, отвел в сторону подальше от посторонних ушей. Правда, оборотень вместе с пантерой, переглядываясь, пошли вслед за нами, но благоразумно остались на расстоянии, чтобы особо не нервировать, но при этом все слышать. — Рассказывай.

— Петя, я…

— Рассказывай и не утаивай ничего, — мне было неприятно разговаривать подобным тоном со своей сестрой, но по-другому из нее правды было явно не добиться.

— Ты подумаешь, что я сошла с ума, что рехнулась и меня нужно отправить в больницу, где лечат душевные травмы, — всхлипнула она и замолчала.

— Наташа! — процедил я, когда молчание начало затягиваться.

— Помнишь Диму? Сына нашей поварихи. Мы с ним родились в один день и много времени вместе проводили? — затараторила она, глядя мне в глаза. Я отрицательно покачал головой, решив, что не зачем в этом случае опускаться до лжи. — В общем, он мне стал видеться, уже с неделю. Каждое утро мы встречались в беседки и говорили. Я не знаю, кажется он мне или призрак его приходит, но с ним я будто опять нахожусь в беззаботном детстве и мне так спокойно…

— В чем проблема-то. Выберете другое место для встреч, — нахмурился я, совершенно не понимая, к чему она клонит.

— Да как выбрать-то. Утонул он шесть лет назад, в том самом пруду. Оступился, ударился головой об камень и прямо в водоем свалился, — ее глаза налились слезами, и она, наконец, разревелась, уткнувшись мне лицом в грудь. — А если он больше не появится?

— Беда-а-а, — протянул оборотень, подходя к нам ближе. На его лице не было и тени усмешки или издевки, лишь напряженная сосредоточенность. — Если это то, о чем я думаю, то надо торопиться в поисках Петрухи.

— Я так понимаю, что эти его эксперименты длятся не первый день, — хмуро осмотрел я оставшуюся после последнего вмешательства голую землю, гладя по голове сестрицу, которая все больше и больше впадала в истерику.

— И сегодня был финальный этап, который, слава всем случайностям и возможно богам, у него не удался, — кивнул оборотень. — Все логично и просто. Тут пруд есть, а там его, скорее всего, не было никогда, поэтому Дима, сын поварихи остался целехонький и сейчас подпортил нервную систему нашей Наташеньке.

— О чем вы говорите? — подняла она на меня заплаканные глаза, мгновенно успокоившись.

— Слушай, тебе нужно срочно отправиться в монастырь, — проговорил я, понимая, что разговорам через артефакт сейчас явно не место.

— А что мне то там делать? Меня даже за ворота не пустят, — насупилась она.

— Как что. Это же мечта. Монастырь полный клириков. Молодых, здоровых и красивых, если проберешься, то выберешь уже себе парня по вкусу.

— Замолчи, а? — закатил я глаза, показывая оборотною кулак. — Тебе нужно поговорить с настоятелем и все ему рассказать. То, чем ты со мной сейчас поделилась. Ты мне веришь?

— Да не особо… Да, верю, — встретившись со мной взглядом, быстро поменяла она решение. — Когда нужно ехать?

— Сейчас. Я попрошу, чтобы тебя отвезли, а сам свяжусь с отцом-настоятелем.

Она кивнула и побрела в сторону поместья, приводить себя в порядок, то и дело бросая взгляд на черную выжженную землю. Я подозвал к себе мужчину, который так и стоял на том самом месте, где его оставил. Он не заставил себя долго ждать и сразу же подошел к нам.

— Доброе утро, Пётр Алексеевич, — поздоровался мужчина. — Меня зовут Константинов Олег Витальевич, я являюсь капитаном службы безопасности клана Романовых. Глава клана Пётр Алексеевич приказал мне с отрядом отборных бойцов сопровождать вас.

— А Пётр Алексеевич сказал, куда именно меня нужно сопровождать? — я внимательно смотрел на капитана.

Он мне нравился. Похоже, что человек чести. А моторика движений выдавала в нём истинного профессионала своего дела.

— Нет, Пётр Алексеевич сообщил, что вы сами поставите передо мной цель. Но машины я велел приготовить. — Отрапортовал капитан. — Позвольте поинтересоваться, Пётр Алексеевич?

— Позволяю, — я сказал это автоматически.

Слишком часто я повторял эту фразу в моей прошлой жизни. Настолько часто, что она засела у меня в подкорке. Почему-то эта фраза произвела на него впечатление, хоть и была сказана совершенно нормальным тоном. Капитан слегка выпрямился, хоть стоял и до этого прямо.

— Пётр Алексеевич, зачем клирику отряд поддержки обычных бойцов, хоть и прекрасно обученных? Я приблизительно знаю, как готовит своих воинов монастырь. А вас, если я правильно понял Петра Алексеевича, готовили, как послушника. У вас ведь есть звание, такие кинжалы выдают только клирикам, — и он указал на мои ножны. Надо же, какой глазастый. Я в нём не ошибся, он действительно профессионал.

— В монастыре мне было присвоено звание младшего клирика. Вы правы, капитан, оно дало мне право носить этот кинжал. Вот только то, что я являюсь клириком не значит, что мне не нужна помощь профессиональных бойцов. Я хочу пройти в пещеры к артефакту. И понятия не имею, что меня может там ждать. Шар непредсказуем. Мой дед, Пёрт Алексеевич, тоже не всевидящ. Именно поэтому он и поручил вам сопроводить меня к артефакту. Кроме того, с нами пойдёт Соня. Надеюсь, вы в курсе, что она необычная пантера, и может в случае необходимости строить межмировые тропы, и сумеет вывести нас оттуда, если вдруг возникнет такая проблема, с которой мы все вместе не сможем справиться.

— А… — капитан открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но я его перебил.

— Это моё дело, зачем я туда собираюсь пойти. Готовьте команду, выступаем через двадцать минут. — Холодно приказал я, глядя на него примерно так же, как недавно Соня смотрела на меня.

Он колебался всего секунду, затем медленно отдал честь.

— Будет исполнено, Пётр Алексеевич. Через двадцать минут машина с командой будет ожидать у главных ворот.

— И еще, нужно отвезти Наталью Алексеевну в монастырь, нужно подобрать ей охрану и автомобиль. Выдвигаетесь через десять минут.

— Слушаюсь. — Сказал он и ушёл выполнять приказ.

— Знаешь, вот именно сейчас я действительно осознал, что ты был когда-то императором, — задумчиво протянул Волков. — Когда ты сказал этак «позволяю»… Я думал, что ты сейчас ещё ручкой так небрежно махнешь… И знаешь, что, этому нельзя научиться. Подумай над тем, чтобы Назарову в свою постель вернуть. Ты рождён для того, чтобы править. Тебе как никому другому подойдёт корона.

И он направился к воротам, фальшиво насвистывая какую-то фривольную песенку, оставив меня глупо таращиться ему вслед. Я тряхнул головой, изгоняя из нее ненужные мысли, и ринулся к дому, чтобы связаться с монастырем и предупредить о цели визита Натальи Романовой, потому что снова оставил артефакт-передатчик на столе.