Петля для Эмбер

Часть 2. Глава 7

Лето 2017 год.

Лето выдалось очень жарким. Синоптики клялись, что со дня на день наступит похолодание, пойдёт дождь и жара спадёт. Но у природы были свои планы, и она лишь иногда, совсем нечасто баловала людей коротким дождём, который тут же испарялся под палящим солнцем, собираясь в редкие облака над головой. Малейший ветерок воспринимался как божья благодать. Изредка можно было наблюдать картину, как случайный прохожий, ощутив лёгкое, едва заметное дуновение ветра, останавливался на секунду, и блаженно улыбался. Впрочем, потом лицо его вновь приобретало выражение недовольства, и он отправлялся дальше, проклиная жаркое лето

Не спасала и ночная прохлада. Если точнее, она отсутствовала. Ночью становилось немного свежей, но всё же недостаточно для того, чтобы расслабиться. Кондиционеры и вентиляторы в частных домах работали бесперебойно, и часто выходили из строя. Люди задыхались от жары, некоторые мучились бессонницей, а потому на работу шли злые, не выспавшиеся и ненавидящие всех и вся.

В ту ночь маленькой Эмбер тоже не спалось. Миниатюрный вентилятор в её комнате не справлялся со своими обязанностями, поэтому девочка обливалась потом и не могла заснуть уже четвёртый час. Раскрытые нараспашку окна не спасали ни в коей мере. Вода, находившаяся в стакане на прикроватной тумбочке рядом с плюшевым зайцем, нагрелась, и пить её было неприятно.

Эмбер ворочалась на кровати, скинув с себя одеяло, которое теперь бесформенной грудой валялось на полу. Она почти плакала от осознания того, что ничего не может поделать с этой чёртовой жарой.

«Я опять не высплюсь, - подумала девочка. - Опять завтра в школе буду засыпать. У нас же контрольная. Спи давай!» - приказала себе Эмбер, и закрыв глаза, в очередной раз перевернулась на другой бок.

Но все попытки заснуть оставались тщетными. Тогда девочка широко распахнула глаза и села на краю кровати. Она решила сегодня не спать и заняться чем-нибудь полезным, например, порисовать.

Уже начинало светать, так что лампу зажигать было незачем. Но едва Эмбер села за стол и взяла в руки карандаш, внизу послышался какой-то шум. Он продолжался какое-то время, затем малышка услышала глухой короткий выкрик, и звон стеклянной посуды. Девочка не на шутку испугалась, и замерла, прислушиваясь.

Тем временем, шум внизу перерос в явные звуки борьбы, к которым примешивались надсадные стоны, больше похожие на рычание дикого зверя. Что-то опять разбилось, послышался звонкий шлепок, и на некоторое время всё стихло. Эмбер на цыпочках подошла к двери и аккуратно, стараясь не скрипнуть, открыла её. Она стояла у двери, прислушиваясь к происходившему внизу, но ничего не услышала. Девочка хотела уже вернуться в комнату, как вдруг звуки возобновились. Только на этот раз они были громче. Эмбер слышала иногда такие звуки у спальни родителей, когда ночью выходила в туалет. Но на сей раз, они доносились не из спальни, а из гостиной внизу. И они немного отличались от обычных звуков.

Эмбер по-прежнему было страшно, но она пересилила себя и на цыпочках подошла к краю лестницы. Аккуратно спустившись, девочка наконец-то обнаружила источник звуков, и увиденное накрепко врезалось ей в память, оставаясь с ней на всю жизнь.

Родители Эмбер были достаточно прогрессивными, и поэтому считали, что чем раньше их дитя узнает о сексе, тем лучше. Поэтому их дочь в свои двенадцать лет прекрасно знала, откуда берутся дети, и как происходит сам процесс. Она видела много картинок, и знала, что мужской половой орган называется пенис, а женский - влагалище. Эмбер всегда хихикала от этих слов, как и положено детям её возраста, но сейчас ей было не до смеха.

Она видела, как её отец лежит, связанный скотчем по рукам и ногам, на полу. Голова его была повёрнута в сторону стоящей на коленях матери, позади которой корячился незнакомый парень лет двадцати. Его пенис входил в тело её матери, и тут же выходил обратно, блестя от пота и её выделений. Рот женщины был заклеен скотчем, поэтому кричать она не могла, но громко мычала, а по глазам её текли слезы. Иногда незнакомец полностью выходил из неё, и зачем-то постукивал своим пенисом по тазу матери Эмбер, но затем неизменно возвращался вовнутрь, продолжая причинять телу невыносимые страдания.

Эмбер перевела взгляд на отца. Она не знала таких выражений, как «жизнь утекала из него», или «жизнь ещё теплилась в нем», но сейчас ей в голову пришла именно такая фраза. На шее её отца зияла широкая рваная рана, из которой толчками выливалась тёмная, почти чёрная кровь. Он был ещё жив, глаза неотрывно смотрели на жену, и из них тоже лилась солёная жидкость, но то были другие слезы. Слезы гнева, ненависти и отчаяния. Спустя мгновение глаза потускнели, и отец умер.

Эмбер хотела закричать, но парализовавший её ужас не дал ей это сделать. Тем временем события в гостиной подошли к своей кульминации.

Яростно рыча, незнакомец вытащил пенис и в этот же момент кончил. Густая семенная жидкость выплеснулась на спину женщины. В тот же миг он схватил волосы на затылке матери Эмбер, и с силой потянул на себя. Другой рукой, сжимавшей кривой зазубренный нож, он резко полоснул по горлу женщины. Сила удара оказалась настолько велика, что нож прошёл через плоть, как сквозь масло, и голова практически полностью отделилась от тела. Лишь тонкая полоска кожи соединяла её со спиной. Но человек не остановился на этом. Он продолжал тянуть голову на себя, и лоскут кожи продолжал отслаиваться от тела, окончательно оторвавшись только в районе третьего грудного позвонка.

Человек за волосы держал отрезанную голову матери. Её остекленевшие глаза смотрели на Эмбер. В них навечно застыл ужас, дикий страх, который передался малышке. И тут она громко, пронзительно закричала. Чудовище обернулось на крик, и рот его разъехался в кровожадном оскале. Человек сделал шаг к лестнице, но тут в вопль девочки вплёлся звук полицейской сирены, и...

Эмбер резко открыла глаза. За сотню миль от того места, в штате Нью-Йорк, на Манхеттене.

Сев на кровати, девушка протёрла уголки глаз, изгоняя остатки сна. Ей снова снился кошмар. Кошмар о том, как в одну ночь она лишилась обоих родителей. С тех пор прошло уже шестнадцать лет, но до сих пор она всё помнила до мельчайших подробностей. Пожалуй, даже слишком хорошо.

Она прислушалась. В квартире царила полнейшая тишина, но Эмбер сидела неподвижно. Сердце учащённо билось, выколачивая дробь. Каждый раз, вот так просыпаясь от кошмаров, она сидела на кровати и слушала, что происходит в гостиной. Но там было тихо.

Наконец девушка успокоилась. В квартире, кроме неё, никого не было, а сон - это всего лишь сон. Нелегко конечно, когда сволочное подсознание вновь вытаскивает из глубины ужасы прошлого. Как будто переживаешь всё заново. Но она ничего не могла с этим поделать, и ей оставалось только смириться.

Посмотрев на часы, Эмбер поняла, что опаздывает работу.

«Интересно, - подумала она, нехотя вставая с кровати, - почему в фильмах герои просыпаются от кошмаров до того, как им нужно куда-то идти? Всё ведь случается ровно наоборот».

Окончательно вырвавшись из объятий сна, девушка подошла к платяному шкафу с одеждой. Она была полностью обнажена, а в комнате было свежо, поэтому она поспешила одеться. Эмбер открыла шкаф. Там царил идеальный порядок: все вещи аккуратно разложены по полкам, нигде ничего не валяется просто так, только шарфы на верхней полке лежали большим клубком.

Эмбер быстро одела черные кружевные трусики, черные чулки, и кружевной лифчик с застёжкой на груди. Ей очень не нравилось каждый раз выворачивать руки за спину, пытаясь найти эти крючочки, поэтому все её лифчики имели застёжки спереди. Недолго она выбирала и брюки: их у неё было всего-то несколько пар, и преимущественно одного оттенка. Вопрос с верхней одеждой отпал сам собой, так как каждой паре брюк полагался свой пиджак или куртка.

А вот над обувью она задумалась надолго. Отец всегда учил её, что обувь должна содержаться в чистоте, а ноги в тепле. Отец... она с грустной улыбкой посмотрела на свои старые детские туфельки, которые он подарил ей незадолго до своей смерти. Странно, что выкинув всю детскую обувь, а отец дарил ей не одну пару, она почему-то оставила именно эти бежевые туфельки.

А вот её мама сказала бы, что они «мальчиковские». Ей всегда было сложно угодить. Икона стиля, со своей огромной коллекцией всевозможных платьев: вечерних, коктейльных и других, названия которым Эмбер даже не знала. Она вообще удивительно мало взяла от матери. Нет, внешне, за исключением ярко-голубых глаз - один человек с мамой. Но вот характер...

В конце концов, она остановила свой выбор на туфлях на низком каблуке. Собственно, его там почти и не было, а сами туфли больше смахивали на балетные тапочки.

Эмбер вышла на небольшую кухню. Зная, что опаздывает, она решила перекусить по-быстрому, хоть и предпочитала посидеть за завтраком подольше. Эмбер открыла большой навороченный холодильник. Однако внутреннее содержимое совершенно не соответствовало внешнему виду холодильника: на стеклянной полке сиротливо лежали два подсушенных сэндвича с ветчиной, оставшихся со вчерашнего дня, и куча различных полуфабрикатов.

«Прямо как в интернате, - мрачно усмехнулась Эмбер, жуя совершенно безвкусный завтрак».

Она попала в интернат, когда умерла её бабушка, взявшая сироту на воспитание. Они недолго прожили вместе, и Эмбер ни в коем случае не винила старушку, сердце которой не выдержало столь неожиданной кончины сына и невестки. Но немного злилась на неё. Так бывает, когда тебя покидает близкий, и тем более, единственный оставшийся родственник. Она злилась на неё за то, что бабушка оставила её, Эмбер, совсем одну на белом свете, да ещё и в этом ужасном интернате. Но она была безмерно благодарна ей за ту теплоту и заботу, что она получила в доме бабушки, в котором, кстати, и осталась жить после. Иногда Эмбер сожалела, что став совершеннолетней, продала родительский дом, оставшийся ей в наследство. Но она физически не могла там находиться: стоило ей однажды зайти за порог, как ужасная картина снова возникала перед глазами, и её ещё с неделю потом мучали кошмары.

Эмбер тряхнула головой, отгоняя не слишком приятные воспоминания. Её взгляд упал на часы, вмонтированные в дверцу холодильника, и она тихо чертыхнулась: в лучшем случае, опоздает на полчаса, в худшем - на час. Но даже двухминутное опоздание у них каралось очень серьёзно. Поэтому она подхватила папку с документами, лежащую прямо на столе, и, сбежав по лестнице, выскочила на улицу, отправившись ловить такси.

Спустя сорок минут Эмбер уже входила в небольшое складское помещение. Показав пропуск охраннику, девушка прошла внутрь склада, и направилась к дальней двери с висевшей на ней табличкой «Главный бухгалтер». За дверью находился небольшой кабинет, обставленный в стиле современного офиса: небольшой письменный стол, два кресла и стеллаж с папками и различного рода канцелярскими принадлежностями. У дальней стены находилась ещё одна дверь. Эмбер приложила подушечку большого пальца к едва заметному пятнышку на стене. Пятно замигало зелёным цветом, и дверь плавно отошла в сторону. За дверью обнаружилась винтовая лестница, примерно на 30-40 ступеней, по которой девушка быстро спустилась. Внизу, в конце короткого коридора была ещё одна дверь, возле которой стоял огромный, бородатый охранник восьми футов ростом. Его она видела впервые, но её это не смутило - его мысли выдавали его истинную сущность.

- Привет, Гарри, - кивнула она ему, проходя мимо. - Открой дверь, пожалуйста, я опаздываю.

- Вы ошиблись, девушка, - пробасил охранник, - я не Гарри. Предъявите документы.

- Очень смешно. Кончай прикидываться, и открывай дверь. И держи свои грязные мыслишки при себе.

Охранник на секунду задумался, и его облик стал стремительно меняться. Рост уменьшился до пяти с половиной футов, плечи сузились, впрочем, ненамного, волосы на лице втянулись, и вот перед Эмбер стоял маленький, но удивительно широкоплечий мужчина.

- Уже и пошутить нельзя, - проворчал он беззлобно. Голос его при этом стал почти на тон выше. - Скучно мне тут, вот и развлекаюсь, как могу. А вот ты в чужие головы залезаешь - это правильно, по-твоему?

- Это моя работа, Гарри. И кстати, я не лезу в твою голову. Ты просто громко думаешь, - улыбнулась Эмбер. - Так что, пустишь меня? Я, правда, опаздываю.

- А всё равно уже влетит тебе, - хохотнул Гарри. - Ладно, проходи, там ещё кто-то опоздал. - Он показал Эмбер мигающий светодиод, встроенный в часы. Затем нажал на часах кнопку, и дверь плавно скользнула в сторону.

Эмбер кивнула ему, и пошла вперёд по коридору. Обернувшись, она успела увидеть, как Гарри принял форму высокой длинноногой блондинки в коротком обтягивающем платье. Ради интереса Эмбер на секунду скользнула в голову человека, спускавшегося по винтовой лестнице, и, идентифицировав его, покачала головой: она знала этого парня, красневшего и теряющегося в обществе любой девушки, не говоря уже о такой красотке, в которую превратился Гарри. Похоже, он там застрянет надолго.

«Не секретная организация, а цирк какой-то, - подумала Эмбер. - Ах, Гарри, Гарри...»

А сколько ещё появилось таких, как Гарри, после осени 2016 года? Тогда у некоторых людей неожиданно начали появляться необычные «таланты», зачастую - совершенно немыслимые и опасные. Чего стоила только телепортация политика, произносившего речь перед публикой, которого впоследствии нашли на Гавайских островах, в Гонолулу. Или человек, который (сознательно или нет) выкачал воздух из театра на Бродвее во время представления. Примеров можно привести массу.

Большинство из тех, кому посчастливилось (кстати, спорный вопрос - посчастливилось ли) получить такие возможности, додумались скрывать их, что вполне разумно. Но вот некоторые...

Первое время в Нью-Йорке и прилегающих штатах царил хаос. Те самые «некоторые» использовали свои способности как хотели. Или как умели. Участились теракты, захваты заложников, грабежи и всё в таком духе. Обычные люди не понимали, что происходит, и почему. Паника начала захлёстывать страну.

Но затем всё более-менее успокоилось: первыми самоуничтожились те, кто не смог совладать со своими способностями. Ненормальные же, кому не хватило ума скрывать свои «таланты», ликвидировали друг друга в течение нескольких месяцев. Кто-то, возможно, назвал бы это трагедией, но с учётом новых факторов, это было, скорее, очищением генофонда человечества. Конечно, «психи» ещё оставались, но вели себя тише воды и ниже травы. А когда экстренно собранный конгресс учёных выяснил, что человеческая ДНК изменилась (и изменилась у каждого, а не только у тех, кто обладал сверхспособностями), правительство предоставило выбор - всем «одарённым», предлагалось поступить на службу государству на добровольной основе. Те, кто этого не сделал, объявлялись нежелательными элементами, и подлежали жёсткому контролю, а в особых случаях - устранению. И у «сверхлюдей» просто не осталось другого выбора. Этим не преминули воспользоваться спецслужбы, которые стали набирать себе в штат людей с особыми возможностями, и власти установили худо-бедный порядок.

Эмбер в то время работала в полиции Лонг-Айленда, в городке Гарден-Сити. Она прекрасно помнила, почему она сразу поступила в полицейскую академию после колледжа. Тогда ей сказали, что дело её родителей закрывают, и убийцу больше искать не будут, в виду давности событий. Эта новость шокировала её, и одновременно взбесила. Поэтому она не пошла учиться в университет, а поступила в полицейскую академию, и уже спустя год занимала должность детектива в полицейском участке. Но события осени 2016 года изменили её дальнейшую судьбу.

Эмбер настолько увлеклась своими воспоминаниями, что не заметила, как прошла нужную дверь. Она всегда путалась в этих коридорах, серых и невзрачных. Казалось, вся тюрьма - это сплошные коридоры с дверьми в стенах. Выругавшись про себя, она развернулась, и набрала на двери, находившейся в двух шагах позади неё, код из шести цифр. Затем толкнула дверь, и оказалась в своём кабинете.

Кинув папку на стол к трём точно таким же папкам, девушка села в кресло, находившееся в углу кабинета. Она сказала себе, что посидит вот так ещё пару минут, а потом примется за работу. Слава богу, сегодня её было не так много.

Эмбер снова вернулась к воспоминаниям о том, как у неё появились способности. Она любила вот так иногда вспоминать различные эпизоды из своего прошлого. Особенно, когда всплывала новая деталь, или факт. К тому же, воспоминания её расслабляли, если конечно, это не касалось той ночи, когда она лишилась родителей.

В прошлом году Эмбер встречалась с одним парнем, Скоттом. Это был простой, совершенно искренний малый, работающий на полставки официантом. Она как сейчас помнила, они часто сидели в небольшой кафешке после окончания его смены, пили чай и мило болтали о всякой ерунде вроде музыки и кино. Ей нравился этот парень. Они встречались уже около месяца, и, хоть Скотти не настаивал, она понимала, что он давно хочет залезть ей в трусики. Технически, Эмбер не была девственницей: на дворе стоял двадцать первый век, а в прикроватной тумбочке у неё лежал вибратор, которым она время от времени пользовалась. Но секс... у неё были свои причины не допускать этого. Скорее, даже не причины, а некий психологический барьер, упирающийся корнями в детство. Но вскоре появились и причины.

Это случилось на первый месяц их отношений. Скотт тогда подарил ей серебряную подвеску с их совместным фото. Эмбер же забыла про подарок, и чувствовала себя немного виноватой. Поэтому она не сопротивлялась, во всяком случае, активно, когда Скотти пригласил её к себе домой «посмотреть фильм». В любом случае, считала она, когда-нибудь это должно случиться, и почему бы не сделать это со знакомым и приятным ей парнем.

Они сидели в гостиной на диване, смотрели «Кровавый четверг», и во время эротической сцены Скотти начал гладить Эмбер по ноге, поднимаясь всё выше и выше. Эмбер не сопротивлялась, а наоборот, шире раздвинула ноги. Короткая юбка задралась, обнажая внутреннею поверхность бедра. В жизни Скотти эта девушка была не первой, и он знал, что и как следует делать. По крайней мере, так он сам считал. Медленно двигаясь к заветной цели, он положил ладонь на лобок девушки, а второй рукой попытался расстегнуть лифчик, шаря по спине девушки. Эмбер тогда усмехнулась, расстегнула пуговицу спереди, предоставив Скотту прильнуть губами к её груди, а сама положила руку на его промежность, и массирующими движениями начала возбуждать его. Но дальнейшему не суждено было случиться.

В этот момент девушка неожиданно для себя услышала мысли Скотта. На самом деле, в них не было ничего такого, но Эмбер, сквозь её психологический барьер, они показались настолько грязными и отвратительными, что она с омерзением оттолкнула Скотта от себя. Тот, не ожидавший ничего подобного, рухнул на пол, ударился головой и потерял сознание, а Эмбер, испугавшись, спешно покинула дом.

С тех пор она могла читать мысли людей. И примерно в это же время Эмбер начало посещать странное чувство. Она никак не могла дать ему подходящего названия, и поэтому остановилась на самом приближённом - дежавю. Только оно было немного... не правильным, как будто происходило не с Эмбер, а с кем-то другим. Она объясняла это тем, что просто улавливала чужие «дежавю» и проецировала их на себя, и такое объяснение её устраивало. А не устраивало кое-что другое - Эмбер слышала мысли абсолютно каждого человека, с которым общалась. Люди проходили мимо неё, или просто стояли рядом, а Эмбер слышала, о чем они думают. В основном это был полнейший бред. Кто-то бурно фантазировал на всевозможные темы. Кто-то напевал «хиты», бездарные, но крепко цепляющие туповатой мелодией. Эмбер потом долго ходила, и про себя напевала те же песни. Или же это были разговоры с самим собой - люди спорили, убеждали себя в чем-то, жаловались, ликовали... а кто-то (и Эмбер сторонилась таких людей, слава Богу, их было совсем мало) искал применение своим новым способностям. Всё это сводило новоявленного телепата с ума. Позже она научилась контролировать свой дар, и с облегчением вздохнула, когда посторонние мысли, наконец, исчезли из её головы.

После того, как шумиха со способностями несколько поутихла, и люди начали возвращаться к прежнему ритму жизни, на девушку обратило внимание ЦРУ.

У Эмбер к тому моменту раскрываемость дел повысилась почти в два раза. В полиции её стали ценить, и поэтому не сильно обрадовались, когда вмешалось ЦРУ, предложив пройти девушке ускоренные курсы обучения агентов в Виргинии, на Ферме. Однако Эмбер согласилась, практически не раздумывая.

Успешно окончив курсы, девушка стала полноценным агентом. Она показала хорошие результаты, и её перевели работать в одну из секретных тюрем ЦРУ под Манхеттеном, о которой известно было ровным счётом ничего.

В этой тюрьме содержались особо опасные преступники, зачастую приговорённые к смертной казни. Как правило, серийные убийцы. Например, Зодиак, хотя официально он не был арестован, содержался в этой тюрьме до 2005 года, после чего был убит при попытке побега.

Эмбер с охотой работала в этом довольно мрачном месте, понимая, что тут её шансы найти убийцу родителей пусть и немного, но возрастают. Эта тюрьма специализировалась на нераскрытых, давно заброшенных всеми остальными учреждениями делах, и дело её родителей тут даже и не думали закрывать.

Воспоминания Эмбер прервал стук в дверь. И, не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл мужчина среднего роста, с густыми русыми волосами. Он словно сверлил девушку взглядом своих холодных, серых глаз. Это был заместитель начальника тюрьмы, Двайт Соулз. Он стоял, скрестив руки на груди, и исподлобья смотрел на свою подчинённую.

- Ты опоздала, - произнёс Двайт.

- Я проспала, - ответила девушка с ноткой вины в голосе. - Мне опять снились кошмары, и...

- И это нисколько тебя не оправдывает, - закончил Соулз за неё. - Также тебя не оправдывает и то, что ты забыла о сегодняшней лекции профессора Беринджера, которая, кстати, началась две минуты назад. Тебе стоит поторопиться. Поговорим позже.

Он развернулся и отправился прочь по коридору, продолжая держать руки скрещёнными на груди. Этот человек всегда внушал уважение Эмбер, не в последнюю очередь потому, что он действительно умел руководить, и свою должность занимал не зря. К тому же, Соулз был строг, но справедлив, и никогда не возводил напраслину ни на кого, как бы он к нему не относился.

Эмбер быстро вышла за дверь, заперла её и отправилась вслед за Двайтом на лекцию.

Профессор Беринджер - один из тех немногих, кто смог открыть свои способности самостоятельно. C детства он был одержим идеей развить у себя телекинез. Вследствие этого, у него было гораздо больше времени разобраться и научиться управлять своим талантом. К тому же, профессор давно изучал парапсихологию и психокинез. Тогда его считали шарлатаном, но теперь его знания очень пригодились таким структурам, как ЦРУ, АНБ, ФБР. Также он иногда устраивал полусекретные семинары (в том смысле, что попасть на них могли только те, кто обладал способностями) для людей, которые плохо управлялись со своими новыми возможностями, помогая научится их контролировать.

Эмбер почти вбежала в аудиторию. В дальнем конце от входа в помещение находилась большая чёрная доска. Там же стоял стол и тумба. Затем в восемь рядов шли одноместные парты, по пять парт в ряду. В целом аудитория напоминала школьный класс, с той лишь разницей, что находился он в одном из самых секретных объектов США.

Профессор как раз начал свою лекцию. Своим видом старик напоминал высохшее дерево: высокий, худой, с длинными седыми волосами и тонкими руками-ветками. Эмбер проскользнула за последнюю парту, и прислушалась.

- ... Ключ к развитию способностей - это анализ. Вообще, анализ - это ключ ко всему, это центральная операция во всех науках, в том числе, и в парапсихологии. Анализ позволяет полностью понимать суть чего бы то ни было, будь это реальный физический объект, либо абстрактная математическая задача. - Он походил вперёд-назад перед столом, и встал за тумбу. - Я это понял через довольно долгое время, но у вас есть возможность понять это много быстрее с моей помощью.

Он обвёл взглядом аудиторию. Почти все парты были заняты, не хватало только начальника, зама и пары агентов, находившихся на задании.

- Но понять - это ещё только полдела, - продолжил Беринджер. - Помимо понимания, необходимо научиться этим пользоваться. А это задача посложнее. Чтобы было более понятно, проведём небольшой эксперимент. Шон, будь добр, подойди сюда.

С первого ряда поднялся один из оперативников ЦРУ. Он отложил свой конспект на край парты, положил изжёванную шариковую ручку в нагрудный карман и подошёл к столу. Шон был подающим надежды телекинетиком, но, как выяснилось через несколько минут, он и в подмётки не годился лектору.

Беринджер достал из ящика стола кусок гранита и положил его перед «студентом».

- Шон, если можешь, проанализируй вещь перед тобой, - предложил ему профессор. - Можешь пользоваться доской, калькулятором, весами, в общем, всем, чем хочешь.

- Ну... хорошо. - Шон взял в руки камень. Повертел его, присмотрелся, взвесил на ладони. - Так. Это гранит. Кислая горная порода, состоящая из полевого шпата, кварца и... слюды, в данном случае - биотита. Плотность гранита, если мне не изменяет память - 2600 килограмм на метр кубический.

- Неплохо, - похвалил его профессор. - Дальше.

Шон аккуратно положил гранит на весы.

- Масса 453 грамма. - Он подошёл к ноутбуку и заглянул в открытые там таблицы. - Коэффициент теплопроводности - 3,5, диэлектрическая проницаемость - 9...

Он перечислил ещё несколько параметров, и потом замолчал, выжидающе глядя на профессора.

- Ну что ж, очень неплохо, - одобрил Беринджер. - А теперь сделай вот что. Сконцентрируйся на том, что ты знаешь об этом куске гранита, и попытайся отколоть от него кусок. Хотя бы небольшой.

Шон посмотрел на профессора, словно тот сошёл с ума. Отколоть кусок гранита? Невозможно. Поднять или метнуть - ещё куда ни шло, но отколоть... профессор выжидающе смотрел на Шона. Тот пожал плечами, и уставился на камень, одновременно направив на него правую руку. Гранит поднялся в воздух. Мелко дрожа, камень начал крутиться волчком, всё быстрее и быстрее, и вдруг в помещении раздался звук, похожий на тот, когда ногтями проводят по грифельной доске. Гранит упал на стол, а кусочек размером с половину горошины остался висеть в воздухе. Потом упал и он.

Все вяло захлопали. Шон стоял, обливаясь потом, рука его дрожала от сильного напряжения, ноги не слушались. Он поспешил присесть, и взглянул на профессора. Тот смотрел на него, хитро улыбаясь.

- Все вы видели, Шону удалось! - обратился лектор к аудитории. - Хоть и с большим трудом, он смог отколоть кусок гранита, хотя надо сказать, сделать это чрезвычайно непросто. А теперь попробую я. Но сперва послушайте, что я знаю об этом куске гранита.

И он начал рассказывать. Беринджер рассказал сначала об общих свойствах гранита, затем детально описал его форму. Рассказал о том, как появляется гранит, о полезных ископаемых, таких как сурьма, молибден и литий, месторождения которых связаны с расплавом гранита. О геохимических свойствах и применении гранита в повседневной жизни. Он подсчитал молярную массу, вычислил примерное количество атомов в этом куске. Затем профессор вкратце рассказал, как этот кусочек попал к нему в руки, где находится скала, от которой он отломил этот кусок. Профессор рассказывал многое и многое. Все слушали, затаив дыхание, предвкушая, что будет дальше.

Беринджер закончил рассказывать, обвёл взглядом всех присутствующих и сказал:

- А теперь смотрите. - И он уставился на кусок породы, лежащей на столе.

Кусок гранита взмыл в воздух, как и прежде до этого. Зависнув на метровой высоте, он замер на некоторое время, превратившись в абсолютно неподвижный объект. Затем его пересекла трещина, и половинки камня отделились друг от друга. Затем удивительно ровный скол (или скорее, срез) начал бугрится, менять форму, и вот уже в воздухе плавало два абсолютно одинаковых камня, ровно вполовину меньше изначального.

Поиграв кусочками в воздухе, Беринджер продолжил. Два камня столкнулись, сминаясь, словно тесто, восстанавливая свою прежнюю форму. Вдруг камень снова начал делиться, словно живая клетка, сначала на две, потом на четыре части. С каждой секундой деление происходило всё быстрее и быстрее, пока, наконец, в воздухе не осталась висеть пылевая завеса, слабо мерцающая при свете ламп. Постепенно, она тоже исчезла.

- А теперь мы его материализуем! - крикнул профессор, и под потолком начал формироваться камень, гораздо быстрее, чем исчезал. Спустя миг он с глухим стуком упал на стол.

В аудитории царила напряжённая тишина. Все смотрели на профессора, гадая, что он предпримет далее. Человек с такими возможностями - почти всесилен. Кто знает, что придёт ему в голову. Профессор улыбнулся.

- Вот так. Вот к таким вещам приводит полный анализ. Но сразу хочу обратить ваше внимание - это всего лишь камень. Это не живое существо. Он не состоит из сложных полимеров, в нем нет органических молекул. Это просто камень. Но, тем не менее, чтобы проводить такие манипуляции, нужно знать о нем всё. А сотворить нечто подобное с живым организмом... о, это практически невозможно. Нужны долгие и долгие годы, возможно, десятилетия, чтобы подобным образом воздействовать на организм, чуть сложнее дождевого червя. К тому же, у человека существует такое оружие противодействия, как разум, который тоже нужно проанализировать.

Но для простых манипуляций, таких как тяни-толкай-поднимай, хватит и поверхностных, визуальных знаний о росте, весе и телосложении. И сразу хочу добавить, анализ касается не только телекинеза. Он касается всех способностей, где напрямую задействован мозг и разум человека. Например, телепатия, или телепортация.

Он устало отёр лоб.

- На сегодня всё. Продолжим в следующий раз. Всем спасибо, все свободны.

Тихонько заскрипели парты, агенты стали покидать аудиторию. Эмбер пока не торопилась вставать, ожидая, пока все покинут класс. Аудитория почти опустела, и профессор направился к выходу, держа под мышкой небольшой кожаный портфель. Эмбер двинулась ему наперерез. Беринджер едва не налетел на девушку, внезапно оказавшуюся перед ним.

- Да? Я чем-то могу вам помочь? - спросил профессор.

- Да, возможно, - улыбнулась Эмбер. В ответ профессор тоже улыбнулся: он любил молоденьких красивых девушек. - Вот вы говорили, что с помощью анализа можно развить телепатию. А можно достигнуть такого уровня, что бы можно было... как бы это сказать... запеленговать кого-то?

- Теоритически, да. - Он с интересом посмотрел на Эмбер. - Но, понимаете, мисс...

- Хилл. Эмбер Хилл.

- Ага. Так вот, мисс Хилл, телепатия гораздо сложнее прочих способностей, потому что требуется анализировать высшую форму жизни - человека разумного. А это, как я уже сказал, занимает много времени. А вы можете читать чужие мысли, так?

- Да. И не только. Ещё я могу проникнуть в голову человека на расстоянии, идентифицировать его, но только если я знаю, где именно он находится.

- О, даже так? - Он удивлённо посмотрел на Эмбер. - Что ж, я думаю, в вашем случае это возможно, я имею в виду, запеленговать человека. Лично я не встречал людей, способных к телепатии на уровне выше обычного чтения мыслей, как правило, они были даже ниже этого уровня. То есть, улавливание образов, картинок, желаний... Скорее, это можно назвать эмпатией. Но вы меня удивили. Пожалуй, вы первый человек, который мне встретился, с настолько развитыми способностями

- Но вы... - начала Эмбер.

- У меня были годы, долгие годы, чтобы развить их. И только к семидесяти пяти годам я достиг того уровня, каким владею сейчас. Но вы - другое дело. Ваши способности появились недавно, всего год назад, как и у всех.

«Думается, это был вирус, или что-то в этом роде», - уловила Эмбер проскользнувшую мысль.

- И у вас не было столько времени, - продолжил профессор. - Я думаю, я окажусь прав, если скажу, что вы хорошо разбираетесь в людях?

- Ну... наверное, - неуверенно протянула Эмбер. - Во всяком случае, мне так кажется.

- Так-так. - Профессор потёр ладони. - Это интересно... знаете что, давайте поступим следующим образом. Сегодня мне нужно ехать в Кингстон, проводить аналогичную лекцию. Но после поездки я с удовольствием побеседую с вами за чашечкой кофе. Тогда-то мы и поговорим с вами подробней о том, как вам развить свои способности. Я думаю, удастся сделать это несколько быстрее. Тем более, - осенило его. - Это очень поможет вам в вашей работе на ЦРУ. Вы ведь для этого хотите развиваться?

- Да, конечно. - Эмбер отвела глаза. - Тогда свяжемся с вами после поездки. Вот мой номер. - Она быстро чирикнула на кусочке бумаги несколько цифр, и протянула Беринджеру. - Буду ждать вашего звонка.

- Постараюсь не тянуть с этим, - улыбнулся профессор, подумав о том, какая она красивая. Но тут же одёрнул себя: она могла услышать. И мысленно же извинился, на всякий случай.

- Ничего страшного, мистер Беринджер, - улыбнулась в ответ Эмбер.

- Гм... да-да... ну, всего хорошего, мисс Хилл.

И он вышел из кабинета, оставив Эмбер одну. Она с минуту постояла, обдумывая слова профессора. Беринджер поможет ей. Он покажет, как развить способность. Она была уверена в этом. Она надеялась на это.

Выйдя из аудитории, девушка обнаружила Шона, стоявшего за дверью. Проходя мимо него, она услышала, как он мысленно спросил:

«Ты чего так долго? Что-нибудь случилось?» - Он выглядел обеспокоенным.

- Всё хорошо, - одними губами прошептала Эмбер. - Вечером расскажу.

Она пошла дальше, и, обернувшись, послала ему воздушный поцелуй. Шон улыбнулся и отправился прочь по коридору. А Эмбер тем временем уже открывала дверь в свой кабинет.

Вообще служебные романы были запрещены в ЦРУ во избежание ситуации давления на одного агента через другого, и поэтому отношения на службе носили чисто рабочий характер. Но Шон и Эмбер всё же начали встречаться. Они были вместе уже почти полгода, и им удавалось сохранять отношения в тайне, не в последнюю очередь благодаря способности Эмбер.

С Шоном она познакомилась после того, как их поставили вместе допрашивать очередного маньяка. Тот был буйный, и мало того, обладал отвратительнейшей способностью, заключающейся в том, что одним прикосновением к человеку он мог вызвать любую болезнь. Поэтому телекинетические таланты Шона оказались как нельзя кстати. Он держал маньяка, а Эмбер допрашивала его, копаясь в мыслях. После допроса они разговорились, начали спорить, о том, что сложнее: удерживать пытающегося вырваться человека, или читать его мысли. Эмбер рассказала, что за мысли у него в голове, и что нахождение в разуме такого человека сравнимо разве что с купанием в выгребной яме. После чего Шон признал, что удерживать гораздо легче. С тех самых пор они стали встречаться. Эмбер сразу понравился Шон - он был добрым и отзывчивым человеком, и, что было немаловажно для неё, понимающим. К тому же, он был высоким, сильным, с большими руками и доброй улыбкой. Она очень любила такой типаж.

Остаток дня прошёл для Эмбер совершенно обычным образом. Она выслушала лекцию за опоздание от Двайта, оправдала одного человека, подозреваемого в убийстве троих людей, выполнила кучу бумажной работы, и провела психологическую беседу с одним из заключённых, никак не желавшим идти на компромисс. К вечеру она очень устала, но сегодняшний день, в целом, прошёл хорошо. Пора было идти домой.

Эмбер быстро собралась, перекинула сумочку через плечо, и направилась к выходу. Подойдя к винтовой лестнице, ведущей в кабинет складского помещения наверху, девушка потрепала по голове огромную мальтийскую овчарку, в которую превратился скучающий Гарри, пожелала ему спокойной ночи и поднялась по лестнице, закрыв за собой дверь.

Тихонько пискнул телефон - пришла смс от Шона. Он очень извинялся, что сам не смог зайти в магазин, и попросил купить вина. Эмбер улыбнулась, написала одно слово: ОК, и вышла в вечернюю прохладу ночного Манхеттена.

Такси нашлось сразу. Точнее, почти сразу: водитель первой машины был несколько неопрятен в своих мыслях, поэтому Эмбер не поехала, а предпочла пройтись немного, и потом уже поймала следующее. Открыв дверцу жёлтого «Форда», она посмотрела на уставшего молодого мужчину, скользнула в его сознание, и, убедившись, что кроме робких попыток познакомится с такой красивой девушкой, ей ничего не угрожает, села на заднее сидение. Она назвала адрес, и машина, скрипнув покрышками, тронулась с места. Эмбер почувствовала себя слегка виноватой, когда поняла, что водитель подначивает себя мыслями: «Давай же, заведи с ней разговор. Ну же, не будь тряпкой, спроси, откуда она едет...», но ничего поделать с этим не могла. Изолировавшись от сознания таксиста, телепатка повернула голову, и погрузилась в свои мысли, глядя на пробегающий за окном ночной город.

Эмбер знала, что Шон её хочет. Знала это давно. Его желание было абсолютно естественным. Он не раз ей намекал на то, что уже пора, и всё же, зная о её проблеме, не настаивал. Эмбер понимала, что так не может продолжаться бесконечно. Но с другой стороны, она прекрасно помнила, чем обернулась её готовность в прошлый раз, со Скоттом. Конечно, спустя время пришло осознание, что это была её вина, с её-то отношением к сексу. Но где гарантия, что в этот раз не случится чего-нибудь подобного? Сможет ли она переступить через барьер?

Ехать было недалеко, и уже спустя десять минут девушка расплатилась с таксистом и зашла в магазинчик. Там она постояла возле стеллажа с вином, купила бутылочку итальянского вина «Орвьето», которое так полюбилось им с Шоном во время их четырёхдневного отпуска на озере, и направилась к дому, находившемуся в квартале от магазина.

Идя по дороге, блестящей от недавно прошедшего дождя, Эмбер гадала, что же приготовил ей Шон. Он не отличался особым романтизмом, но уж если делал что-то, то делал это великолепно. Она помнила, как на второй месяц их отношений он выбил отпуск для них двоих. Причём сделал это так мастерски, что никто ничего не заподозрил. Они тогда провели целых четыре дня в небольшом домике, расположенном в лесу. Купались в озере, лазали по деревьям, и им было очень хорошо вместе. Однако, прежде чем согласиться на поездку, Эмбер поставила условие - никакой близости. Конечно, Шон был разочарован, но условие выполнил точно, и это очень тронуло девушку.

В общем, Эмбер колебалась, и никак не могла решиться. А время всё шло, и она порой чувствовала разочарование Шона, когда после очередной его попытки следовал очередной отказ. Но она мысленно молила его не прекращать, надеясь, что она сумеет переступить через себя раньше, чем они расстанутся. И Шон не сдавался.

Вот и сейчас, вставляя ключ в замочную скважину, Эмбер увидела сквозь небольшое стекло на двери неровное шевеление теней, какое бывает, когда в полутёмном помещении горят свечи. Открыв дверь, она поставила бутылку на тумбочку, стоящую в коридоре, и услышала звуки музыки. Фрэнк Синатра, её любимый исполнитель. Эмбер улыбнулась.

В комнате благоухало ягодным ароматом. Земляника, малина и запах свежескошенной травы сплетался с тонким, еле чувствующимся ароматом розового масла. Девушка блаженно закатила глаза.

Спустя миг она услышала звук льющейся в ванную воды. Эмбер подхватила бутылку вина, и не торопясь пошла к ванной комнате, по пути снимая с себя одежду, и бросая её прямо на пол. К двери ванной она подошла уже в одном нижнем белье. И тут Эмбер ощутила неожиданно сильный порыв сбежать. Уже знакомый голос внутри твердил ей: «Не надо, ничего не получится, уходи, спрячься!..». Но вдруг она услышала, как Шон мысленно прошептал: «Ты долго там будешь мёрзнуть? Заходи...». И она решилась. Музыка стала громче, когда дверь открылась.

В ванной, большой и овальной по форме, лежал Шон. Глаза его были полуприкрыты, а рука словно дирижировала в такт музыке. Услышав, что Эмбер вошла, он повернул голову - рука его шевельнулась и музыка стала тише.

- Привет, Эмби, - негромко сказал он. - Присоединишься?

- Надо подумать, - девушка изобразила задумчивость, одновременно расстёгивая пуговицы на лифчике. Спустя секунду он упал на пол, обнажая небольшие груди с великолепными крупными сосками. Следующими на пол отправились черные, почти прозрачные трусики. Эмбер стояла прямо, всё ещё изображая задумчивость, но в глазах плясали задорные огоньки, а щёки покрыл лёгкий румянец. Покачивая бёдрами, она подошла к краю ванной, перешагнула и аккуратно села в горячую мыльную воду. Прижалась спиной к Шону, почувствовала, как напряглась его плоть и ощутила его желание, совершенно искреннее и чистое желание обладать ею. Сильные руки скользнули по её бокам, стиснули их и накрыли грудь. Шон то напрягал, то расслаблял ладони, при этом целуя Эмбер в шею. Иногда он останавливался, и проводил языком по плечу длинную полосу, оканчивавшуюся, словно точкой, поцелуем. Эмбер наклонила голову назад, взглянула на Шона, и он поцеловал её, едва касаясь губами, отчего у девушки сладко заныло внизу живота. Она развернулась, встав на колени, и впилась губами в его губы. Маленькая ладонь обхватила его ствол, и крепко сжала, от чего Шон дёрнулся и испустил стон наслаждения.

Вдруг девушку приподняло в воздух на несколько сантиметров. Её тело выпрямилось, ноги при этом остались согнуты в коленях. Шон немного придвинул девушку к себе так, что её уже разгорячённое лоно оказалось прямо напротив головки пениса. Шон посмотрел в глаза Эмбер, и она поняла, что он уже не может сдерживаться, он безумно хотел её. Тогда она закрыла глаза и беззвучно прошептала: «Да...». Но Шон услышал, как будто тоже мог читать мысли, и очень медленно опустил её.

Эмбер непроизвольно вздрогнула, когда дрожащая от напряжения плоть проникла в неё. Медленно, дюйм за дюймом, Шон заполнял её, раздвигая и расширяя всё внутри. Удовольствие на грани. Ей было почти больно, но всё же недостаточно, и поэтому громкий стон наслаждения наполнил ванную комнату, когда Шон полностью вошёл в Эмбер.

Они посидели так с минуту, привыкая друг к другу. Вода вокруг успокоилась, лишь иногда по поверхности пробегала редкая рябь. Потом Эмбер начала медленно подниматься, чувствуя, как Шон покидает её, чтобы затем вновь вернуться, принеся очередную волну наслаждения.

Движения становились всё быстрее и быстрее. Эмбер поняла, что пока Шон в ней, она читает его, как открытую книгу, и в его голове на данный момент не было ничего, кроме желания и решимости сделать хорошо своей женщине. Она чувствовала пульсацию его плоти внутри себя, читала его мысли, слышала его хриплые стоны, и всё это перемешивалось в сознании Эмбер в безумный коктейль, доставляя ей неописуемое удовольствие. Ещё несколько мгновений, и тело Эмбер потряс мощный оргазм. Она никогда такого не испытывала, это не было похоже на забавы с вибратором, даже отдалённо. Ноги сразу стали ватными, в глазах на секунду потемнело, и в этот момент она ощутила, как Шон исторгается в неё, заполняя всё внутри. От осознания этого она кончила второй раз, и без сил распласталась на груди Шона.

Они полежали ещё некоторое время в воде, пока она не начала остывать. Насухо вытершись, любовники, отправились в спальню, где открыли бутылку вина. Оно было терпким, с приятным фруктовым ароматом - именно то, что сейчас нужно. Эмбер положила голову на грудь Шона, а он, держа бокал в одной руке, другой перебирал волосы девушки. Эмбер довольно прошептала:

- Знаешь, я так рада, что наконец-таки это сделала. И то, что это был ты, это очень важно.

- Для меня тоже это важно, - усмехнулся Шон.

- Мне было так хорошо, так... я никогда себя так спокойно не чувствовала, как сейчас.

Шон промолчал. Он продолжал гладить волосы, шею и спину девушки. Так они молча пролежали ещё какое-то время.

- Эмбер... - окликнул её Шон.

- Мм? - промурлыкала она.

- Мы завтра с Гарри собираемся на игру. Ты пойдёшь с нами?

- Нет. Останусь дома и буду расслабляться.

- Уверена?

- Конечно. Никогда не понимала, что вы находите в ударах палкой по мячу. Так что спокойно иди, и ни о чем не беспокойся.

Они замолчали. Потом Шон снова спросил:

- Что там произошло с профессором?

- Ничего особенного. Просто я спросила, как мне улучшить свои способности. Он считает, что я могу научиться определять, местоположение человека на расстоянии.

- Понятно. - Шон сделал глоток из бокала. - Ты хочешь его найти?

- Да. - Голос Эмбер стал резче. - И не пытайся меня отговаривать, говорить, что это опасно, и всё в таком духе.

- И не собирался. Наоборот, я тебя готов поддержать в этом деле, целиком и полностью.

Эмбер мысленно поблагодарила его.

- Знаешь, Шон, давай не будем об этом, - произнесла она. - Всё равно пока ещё ничего не понятно, и сколько это времени займёт - тоже...

- Да, ты права. Только прошу тебя, не надейся сильно на этого профессора. Просто чтобы потом не расстраиваться. Мне он показался странным, и вообще, не понравился.

- Ого, да тут задели чьё-то самолюбие? - Девушка игриво пихнула его под ребра, отчего Шон, только глотнувший вина, едва не выплюнул его обратно. - Ты так говоришь, потому что он тебя уделал в том маленьком представлении. Вот он тебе и не нравится.

- Да не в этом дело, - попытался оправдаться Шон.

- А в чем же ещё? А то смотри... - хитро улыбнулась Эмбер. - Уйду к нему, такому сильному и могучему телекинетику...

- Перестань, - тоже заулыбался Шон. - Ну да, я завидую ему немного, но только как коллеге по таланту, и не более того.

- А ещё он на Слендермена похож, ты заметил? Тощий, тонкие руки, чёрный костюм... не иначе, как с него образ пошёл. Сколько ему там, восемьдесят, девяносто лет?

Так они валялись на кровати, беззлобно подшучивая над чудаком-профессором. Они ещё не знали, что его обугленные останки медленно догорали в таком же обугленном и полностью разрушенном Кингстоне.