Петля для Эмбер

Часть 1. Глава 1

Март 2016 года выдался душным. Зима только-только закончилась, и весна ещё не успела вступить в свои права. Однако набухающие почки на ветвях и неугомонное пение птиц буквально кричали о том, что скоро цветоносное время года заявит о себе по полной. Тучи, почти разогнанные ветерком, и легкий запах озона в воздухе указывали на то, что совсем недавно прошла гроза. Грозы - частое явление в такую погоду, но в большинстве своём они обычно совсем слабые. Так, сверкнет пару раз что-то вдалеке, громыхнет негромко, и прекратится. Но сегодняшняя гроза была сильной, хотя и недолгой.

Мокрый серый асфальт уже подсох, только кое-где в неровностях дороги скопилась вода. Редкие машины, проезжавшие по лужам, поливали брызгами тротуар, оставляя мокрые пятнышки, которые почти сразу высыхали под выглянувшем из-за туч жарким мартовским солнцем.

По бокам дороги располагались частные дома - такие небольшие, двухэтажные, на три-четыре комнаты, с обширной гостиной внизу и скрипучей деревянной лестницей на второй этаж. Казалось бы, чего стоит починить её, сколотить по-надежней, смазать, если нужно, чтобы не скрипела... но тут есть свой тайный умысел. Жилые комнаты, как правило, располагаются на втором этаже. Ночью все скрипы и шорохи отчетливо слышны родителям, которые спят очень чутко, и если их ненаглядное чадо вздумает прогулятся, или вдруг, скажем, страдает приступами лунатизма, то они всегда услышат. И спасут ребенка. Или накажут, если вдруг он решил удрать на вечеринку к друзьям. А для тех, у кого нет детей - что ж... когда-нибудь они появятся.

Вот в таком доме и жил Джон.

Этим утром он проснулся очень рано. Казалось, с чего бы это в понедельник просыпаться аж за два часа до будильника. Но тем не менее, он проснулся, и, что странно, чуствовал себя полностью выспавшимся и полным энергии. Так бывает с маленькими детьми накануне дня рождения. Они долго не могут уснуть, гадая, что же им подарят, а назавтра, проснувшись ни свет ни заря, бегут будить родителей, чтобы получить свой долгожданный подарок.

Джону тоже было кого будить. И он тоже хотел свой подарок.

Потянувшись, он правой рукой скинул одеяло с лежащей рядом на животе молодой женщины, его жены Кейт. Солнечные лучи скользнули по слегка блестящей коже, освещая крепкую спортивную попку. Джон перевернулся на бок и провёл рукой по ягодицам Кейт, слегка раздвигая их в стороны. Женщина что-то пробормотала во сне, и чуть заметно зашевелилась. Джон улыбнулся. Ему нравилось вот так с утра играть с женой, когда она ещё не проснулась, но чутко реагирует на его прикосновения. Пока Джон безоговорчно проигрывал, и лишь раз ему удалась просунуть палец внутрь, но Кейт сразу же проснулась. Ох и досталось же ему тогда... Одним поганым извращенцем он не отделался, что, впрочем, не помешало им занятся сексом.

Не должно и помешать сейчас, - подумал Джон.

Сильные пальцы настойчивее раздвинули крепкие половинки, стремясь к заветной цели. Но сегодня выиграть в лотерею не получилось. Кейт неожиданно резко дернулась и перевернулась на спину, стряхнув с себя руку Джона. Что ж, по правилам у него всего одна попытка.

Разочарованно вздохнув, Джон откинулся на подушку, предварительно накрыв жену одеялом. Лежа на спине, он смотрел в потолок. Там в углу копошился маленький паучок, практически сплетший за ночь паутину, и сейчас довершающий свою нелегкую работу. Но хоть паутина и не была закончена, в ней уже трепыхался мотылек, залетевший на свет ночной лампы, которую Джон забыл выключить. В последнее время он почему-то стал более рассеяным, несобранным.

Надо с этим что-то делать, - подумал Джон, наблюдая за тем, как паучок неспеша подбирается к мотыльку, чтобы впрыснуть в него свой яд и завернуть в кокон. Запасливый малый.

Так, лежа на спине, глядя на то, как под потолком начинается приготовление к пиршеству, и размышляя о том, почему ещё не придумали действенного лекарства от рассеяности, Джон обнаружил, что его жена тоже не спит. Она так же лежала на спине, и её взгляд, пустой и ничего не выражающий, немного испугал его.

- Дорогая, - тихонько позвал Джон, - с тобой всё в порядке?

Первое время казалось, что Кейт его не слышит. Затем её взгляд прояснился и она посмотрела на Джона.

- Что? Ты что-то сказал?

- Я спросил, всё ли с тобой в порядке. - Повторил Джон. - У тебя странное выражение лица. Как будто ты не здесь.

- А... - Кейт шевельнула ладонью. - Просто приснился сон, и видимо, не очень приятный. Попробовала вспомнить, вот и задумалась.

- Понятно. - Джон, казалось, был озадачен. Обычно его жене снились яркие, красочные сны, которые она прекрасно запоминала и в обязательном порядке пересказывала ему. А тут... - Ну, так или иначе, с добрым утром! - воскликнул он и навалился на Кейт.

Его жена рассмеялась, пытаясь скинуть с себя почти двухсот фунтового мужа. Он вовсе не был толстым, наоборот, он поддерживал себя в превосходной форме, и то, что у многих его соседей и коллег уходило в жировую массу, у него превращалось в мыщцы. Тем не менее, он не был огромным качком, просто крупный мужчина крепкого телосложения с неярко выраженным рельефом мыщц. Но двести фунтов - это двести фунтов, и маленькой хрупкой женщине они были явно не под силу.

Доминируя некоторое время таким образом над женой, Джон окончательно понял, что она не настроена на секс. Ну что ж, попытка не пытка. Он слез с Кейт и облокотился на руку. Женщина, не прекращая хихикать, задорно смотрела на него.

- Вот дурья башка, - постучала она согнутым пальцем ему по лбу. - Ты когда-нибудь точно меня раздавишь!

- Ну ты что, я же сама аккуратность, - усмехнулся Джон. - К тому же, если я тебя раздавлю, кто будет мне готовить и стирать мои носки? Нет, такого ада я для себя точно не допущу. Кстати, - виновато посмотрел он на Кейт, - что насчёт завтрака? Я чертовски голоден!

- Кто бы сомневался, обжора, - улыбнулась женщина. - Дай мне пятнадцать минут, привести себя в порядок, и будет тебе завтрак, - с этими словами она встала с кровати, одела легкий халатик и направилась в ванную.

- Ну ты же знаешь, моему организму нужна энергия, и всё такое, - сказал Джон, но Кейт уже закрыла дверь. - Я люблю тебя! - сказал он вслед, но не был уверен, что жена его услышала.

- И я тебя, милый, - донеслось из ванной.

Спустя полчаса Джон уже покончил с завтраком. Так как он проснулся рано, до выхода оставался примерно час, и он решил вместо поездки на общественном транспорте пройтись пешком. Времени было как раз дойти до работы.

- Дорогая! - крикнул Джон, не зная точно, где сейчас находится Кейт. - Я, пожалуй, пройдусь пешком. Давненько уже не прогуливался.

- Хорошо, милый, - отозвалась она откуда-то со второго этажа. - Только не забудь ноутбук.

- Не забуду. Всё, я ушёл. До вечера!

- Подожди!

Кейт спустилась, подошла к мужу и крепко его поцеловала.

- Вот, теперь всё в порядке, - сказала она. - Я люблю тебя. До вечера.

* * *

Джон работал в биологической лаборатории Колд-Спринг-Харбор. Ещё несколько лет назад штат лаборатории составлял около четырехсот человек, но в конце 2015 года руководитель принял решение и большинство работников сократили. Вообще, он собирался закрыть Колд-Спринг, потому как исследования не приносили ощутимых результатов, но Джон и ещё несколько его коллег добились отсрочки решения о закрытии на год. С тех пор штат лаборатории составлял всего тридцать человек, включая обслуживающий персонал, то есть, самих ученых насчитывалось около десяти человек. К тому же, некоторые из них ещё не вернулись из отпусков, двое сотрудниц были в декретном отпуске, а один лежал в больнице с тяжелой формой пневмонии. С учетом этих факторов, на данный момент в лаборатории находились лишь пятеро научных сотрудников, включая Джона. Но им было просто необходимо доказать важность существования Колд-Спринг, поэтому все они работали, не покладая рук.

Джон и его команда занимались исследованием человеческого генома. В данный момент они проводили анализы крови, которую им поставлял местный донорский центр. Учёные исследовали уже около двух тысяч образцов. Конечно, простое исследование ДНК ни к чему бы не привело, к настоящему времени она достаточно хорошо изучена, и простой её просмотр - пустая трата времени. Но у одного из сотрудников возникла безумная, совершенно немыслимая теория, которую посчитали нужным проверить. И если бы это у них получилось... это означало бы прорыв в науке. Поэтому команда не просто исследовала ДНК, она целенаправленно искала.

Сегодня по графику у Джона был выходной. Точнее, должен был быть, но вчера ночью ему позвонил Томас, профессор генетики и генной инженерии, и сообщил, что они наткнулись на кое-что интересное, и Джону необходимо на это взглянуть. Джон поначалу отнесся к этому скептически, потому что такие звонки были не редкостью, и каждый раз это оказывалось очередным провалом. Один раз кто-то недостаточно хорошо прочистил оптические линзы у электронного микроскопа, другой - перепутали образцы. Но Томас сказал, что на этот раз они точно вышли на нечто такое... В общем, сказал он, приезжай и взгляни сам. После чего повесил трубку, оставив Джона наедине со своими мыслями.

Джон шёл по улице, стараясь не торопиться, и наслаждаясь каждой минутой, проведенной на свежем воздухе. Но мысли его всё время возвращались ко вчерашнему разговору, а ноги, казалось, сами двигались всё быстрее и быстрее.

Наконец, впереди выросли корпуса комплекса Колд-Спринг. Все, кроме одного, закрыли за ненадобностью. Некоторые из них ещё сохранили приличный внешний вид, остальные выглядели гораздо хуже. За ними давно никто не ухаживал, всё оборудование было вывезено полгода назад. В целом, комплекс Колд-Спринг производил впечатление заброшенного городка, никому не нужного и всеми забытого.

Однако корпус, к которому сейчас направлялся Джон, выглядел совсем иначе. Свежеокрашеные бледно-голубые стены обвивали виноградные лозы, которые, к сожалению не плодоносили. Лозы эти, выведенные искусственно, имели светло-сиреневый оттенок, и служили исключительно для создания антуража. Новые пластиковые окна поблескивали в лучах солнца, посылая случайных зайчиков в разные стороны. Крытая красной черепицей крыша придавала корпусу сходство со старинными немецкими домами с той лишь разницей, что здание было многоэтажным.

Джон подошёл ко главному входу. Порывшись в карманах, он извлек оттуда пластиковую карту и провёл ей по поверхности сенсора на двери. Красный огонек, пикнув, сменился на зеленый, электронный замок негромко щелкнул и дверь открылась. Учёный вошёл внутрь, закрыл за собой дверь, и зеленый огонек вновь сменился на красный.

Джону нужно было подняться на верхний этаж. Пройдя вперёд по коридору, он остановился возле лифта и нажал кнопку вызова. Наверху загрохотало, и лифт, поскрипывая тросами, двинулся вниз. Спустя несколько секунд Джон уже ехал наверх. Выйдя из лифта, он остановился перед дверью и вновь провёл картой по сенсору - на этот раз безрезультатно. Джон нахмурился, но тут за матовым стеклом двери нарисовался расплывчатый силуэт. Щелкнул замок, открылась дверь и за ней обнаружился Томас. Мужчины пожали друг другу руки.

- Привет, - первым поздоровался Томас. - Пойдем.

Он выглядел возбужденным, глаза поблескивали, как при лихорадке, а рано начавшие седеть темные волосы были взърошены, словно спросонья. Хотя вряд ли он сегодня вообще спал.

- Подожди, - остановил его Джон. - Что с моей картой, ты не в курсе?

- Мы сменили код. На всякий случай. Выдам тебе новую, потом.

- На какой такой случай? Что ты несешь?

- На всякий...! - Томас всплеснул руками. - Просто перестраховаться.

- Ты параноик, ты знаешь об этом? - усмехнулся Джон. - Или старая военная привычка? - В прошлом Томас был военным ученым, до тех пор, пока... впрочем, до каких пор, Джон не знал. А Томас не распространялся на эту тему. - Ладно, пойдем, вижу, тебе не терпится мне поведать о том, ради чего ты мне позвонил в три часа ночи.

- Оно того стоит, вот увидишь, - возбужденно говорил профессор, пока они шли по длинному коридору. Дойдя до нужной двери, он остановился: - Только пообещай, что не будешь писать в штаны от радости, когда увидишь это.

Он толкнул дверь, за которой находился обширный кабинет, уставленный столами с различным оборудованием. Всю дальнюю стену занимал стеллаж-холодильник, на котором в пробирках находилась кровь из донорского центра. В кабинете было всего одно окно, но малое количество естественного света компенсировалось большим количеством ламп. Обычно горело только две-три из них, в зависимости от того, на каком столе велась работа, но сейчас горели все десять, поэтому недостатка света не ощущалось.

Над центральным столом склонились ещё трое сотрудников. Все они смотрели на экран электронного микроскопа. Все трое выглядели взволнованными и только махнули рукой на приветствие Джона.

- Иди, - подтолкнул его Томас. - Просто глянь на это.

Положив сумку с ноутбуком на стул, Джон медленно пошёл к столу. Странное дело, сюда он шёл с изрядной долей скептицизма, но всё же он хотел поскорее взглянуть на то, что так взволновало Томаса. Но теперь скептицизм куда-то улетучился, ему передалось волнение коллег, но почему-то он не торопился взглянуть на экран. Когда же он всё-таки дошел до стола, и, бесцеремонно растолкав парней, посмотрел на монитор, он потерял дар речи.

- Ну, что скажешь? - спросил стоявший позади Томас.

- Не может быть... - прошептал Джон, дёргая себя за мочку уха. - Это же...

- Двадцать четвёртая пара, верно, - странным высоким голосом сказал Томас.

- Но как... я хочу сказать, они же одинаковые!

- Не просто одинаковые, Джон. Они идентичны. - Это слово Томас выделил особенно. - Абсолютно. Мы не могли её обнаружить, потому что она находилась, как я и предполагал, в экранированном режиме, что делало эту пару хромосом неактивной. Видимо, в таком состоянии её обнаружить невозможно. В других образцах, да что там в других, во всех образцах, эта парочка тоже присутствует, я уверен! Просто мешает экран. Но тут она активировалась.

Джон переваривал полученную информацию, продолжая теребить себя за ухо, не замечая, что мочка уже покраснела и опухла.

- Тогда получается, что твоя теория верна. Но это же... Это абсолютно невозможно, я уверен! Точнее, - он снова глянул на экран, - я был уверен до этого момента.

- Я уже ни в чем не уверен, Джон, но похоже, я всё-таки прав. Конечно, может быть происхождение совсем не то, что мы думали, но какая разница? Главное, она существует! Она сущетсвует, понимаешь, Джон!? - Голос Томаса сорвался на крик. - Это ведь прорыв! Прорыв в генной инженерии и вообще в науке! Если мы научимся активировать эти хромосомы, то... да я даже боюсь предположить, что тогда!

- Погоди, Том, не гони, - произнёс Боб, невысокий, крепко сбитый азиат. - Ну активируем мы, и что? Это всего лишь кровь, образец, оторванный от тела, а кто знает, к каким последствиям это приведет, если активировать их в человеческом организме? Никто не даст тебе проводить опыты на людях, а только над ними, в данном случае, и можно эксперементировать.

- Я сам буду подопытным! - Томас стукнул себя кулаком в грудь. - Все мы будем, - тихо сказал он и обвел взглядом присутствующих: - Ведь к этому мы шли, стремились целых два года, не так ли?

- Эм, Том, успокойся, - торопливо произнёс Джон, видя, что Боб напрягся, и уже собирался что-то резко ответить. - Давай шагать к цели поэтапно. Сначала попробуем активировать хромосомы на лабораторном столе, а потом уже будем думать дальше. Кстати, чей это образец? - спросил он, удивляясь, как этот вопрос не пришел ему в голову раньше. - Нужно пообщаться с этим человеком.

- Ничего не получится, - буркнул Томас. - Мы тоже хотели найти его и понаблюдать за ним, и сегодня утром позвонили в донорский центр. Там нам сказали его имя, Диллан Бридж, мы позвонили к нему домой... эх, короче, выяснилось, что несколько дней назад он попал в аварию и погиб. А перед этим он успел сдать кровь. Ирония судьбы, - вдруг улыбнулся он. - Парень сдал кровь, чтобы спасти чью-то жизнь, а сам умер от потери крови.

- Но его родственники, друзья, коллеги по работе... - сказал Джон. Новость о смерти этого парня обескуражила его. - Они должны что-то знать.

- Вряд ли, - покачал головой Боб. - Хотя, конечно, мы это проверим. Видишь ли, человек, обладая такими способностями, будет скрывать их. Может быть, что-то знал его отец, с ним я обязательно побеседую сегодня, но честно сказать, я не особо надеюсь на какой-либо результат.

- М-да. - Джон в задумчивости потёр подбородок. - В таком случае, нам не следует терять время даром.

- Точно! - воскликнул Томас. - Я полностью согласен. Тогда план такой - Боб идёт и разговаривает с отцом Диллана и немедля возвращается сюда. Эндрю, Фрэнк, попробуйте поэкспериментировать с различными излучениями. Гамма, альфа, рентген - я хочу, чтобы вы попробовали всё. А мы с тобой, Джон... мы с тобой попробуем механическое вмешательство. Попытаем счастья с различными элементами. За работу.

Учёные зашевелились. Фрэнк и Эндрю отправились в соседний кабинет, где находились аппараты облучения образцов, прихватив с собой несколько пробирок с кровью. Боб стянул с себя белый халат, набросил куртку и вышел за дверь. Джон и Томас остались здесь и начали готовить различные растворы. Работа закипела.

Спустя несколько часов вернулся Боб. Новости оказались неутешительными: как они и предполагали, отец Диллана ничего толком не рассказал. Парень как парень, тысячи таких жили на Лонг-Айленде. К тому же, он был затворником, друзей практически не имел, а те, с кем Бобу удалось побеседовать, тоже ничего толкового не рассказали. Учёные предполагали, что так всё и будет, но всё же до последнего надеялись, что что-нибудь, да всплывёт. Поэтому постигшая неудача их сильно огорчила.

* * *

Вскоре стало ясно, что вот так просто активировать двадцать четвёртую не получится. Они испробовали множество способов, но двадцать четвёртая никак себя не проявляла. Некоторые из них уже стали сомневаться, что она вообще присутствует в других образцах, но Томас настаивал на продолжении попыток.

И учёные продолжали. Джон стал редко появляться дома, всё чаще оставаясь на ночь в Колд-Спринг. Отношения с женой, когда-то прочные, как скала, дали трещину, интимная жизнь постепенно сошла на нет. Кейт умом понимала его одержимость работой, но чувствами, сердцем, не могла принять этого. Они стали чаще ругаться, ссориться, а один раз Кейт выгнала его из дома, сказав, чтобы он убирался в свою «паршивую лабораторию».

Впрочем, у медали две стороны. Прямо пропорционально тому, как ухудшались отношения Джона с женой, в работе начали появляться кое-какие продвижения. Если точнее, они начались после того, как Джон в очередной раз вспоминал ту теорию, ту безумную теорию, о которой поведал им Томас около года назад.

...Тогда он собрал их всех в маленьком кабинете, служившим им кухней. На стоящих там спиртовках они разогревали себе еду, а в холодильнике с донорской кровью учёные её хранили. Они расселись кто где - кто-то уселся на стол, а кое-кто расположился прямо на полу. Только Томас в волнении ходил взад-вперёд, излагая им свои предположения.

«Парни, - сказал он тогда. - У меня появились кое-какие идеи, и мне необходимо поделиться ими с вами. Но прежде чем думать о том, что я свихнулся, просто дослушайте до конца. А потом уже критикуйте...

Итак, 6 января 1982 года некий Рон Уайетт произвёл анализ клеток крови, взятой из трещины на потолке пещеры, которая находилась под предположительным местом распятия Иисуса Христа. Хромосомный анализ показал, что кровь содержит всего двадцать четыре хромосомы. Тогда это объяснили так, что раз Иисус был сыном Божьим, то двадцать три хромосомы у него были от матери человека, а одна - от его отца. Конечно, всё это полнейший бред религиозных фанатиков, жаждущих научно подтвердить существование Бога. Я досконально изучил материалы в Иерусалимской лаборатории и выяснил, что на самом деле данные сфальсифицировали, и что клетки той крови имели сорок шесть хромосом, то есть двадцать три пары, как и полагается нормальному человеку. Но кое-что меня заинтересовало.

Кровь, которую Рон взял в той пещере, была абсолютно высушена. Как вы знаете, хромосомный анализ мёртвых лейкоцитов совершенно ничего не даёт, но в том случае всё произошло иначе. Клетки начали делиться. Клетки мёртвой крови начали делиться! Это факт, который, к сожалению, нельзя не подтвердить, ни опровергнуть.

Но возьмём его за истину. Так почему же, спросил я себя, клетки начали делиться? Я попытался ответить на этот вопрос, и у меня родилась следующая теория.

Все вы знаете, что согласно Библии, Иисус умел исцелять мановением руки. Конечно, прошло слишком много времени, чтобы остались какие-то доказательства, указывающие на это, но всё же кое-что мне удалось найти. И если Иисус взаправду обладал целительной силой, то это могло бы объяснить деление мёртвых клеток.

Тогда я подумал, а в действительности ли данные сфальсифицировали? Что если их - просто исказили, чтобы скрыть правду? Что если в крови и вправду была одна лишняя пара хромосом, которая как раз и обеспечивала Иисусу эту целительную силу? И что помешало бы ей оживить кровь, пролитую около две тысячи лет назад?

Я нашёл человека, работавшего в то время в лаборатории. По счастливому стечению обстоятельств, он оказался одним из тех, кто проводил этот хромосомный анализ. Я попытался, как можно не навязчивей расспросить его об этом, но он не хотел об этом разговаривать. Я чуть было не потерял его, но вовремя остановился. Я решил пойти кружным путям. Мы сели в баре, я угостил его выпивкой, потом ещё и ещё, и, в конце концов, он сам вышел на эту тему. Видимо, ему всё же хотелось с кем-нибудь этим поделиться.

Я выяснил много нового. Оказалось, что в клетках той крови было не всего двадцать четыре хромосомы, а двадцать четыре пары хромосом. Причём хромосомы последней, двадцать четвертой пары, были абсолютно идентичны между собой. Но это открытие не получило огласки, так как эти парни религиозные фанатики до мозга костей. Они сочинили красивую сказочку о двадцати четырёх хромосомах, якобы подтверждающую божественность Христа. Крупные учёные даже не обратили на это внимания, посчитали это очередной безуспешной попыткой научного обоснования Бога.

Конечно, мне хотелось заполучить образец этой крови, но, к сожалению, как поведал мне этот человек, её там уже не осталось. Её соскоблили подчистую, и после исследований уничтожили. Но я думаю, что та кровь была не единственной в своём роде. Существует множество легенд и преданий о магах, волшебниках, и так далее. Сказки рождаются не на пустом месте. Быть может, раньше (или позже) существовали люди, подобные Христу? Я говорю о шаманах, колдунах и всё в таком роде. Что если они имели двадцать четыре пары хромосом? И я уверен, что все люди (а если не все, то большинство) имеют такое же количество. Просто многие не могут их пробудить, и та пара хромосом остаётся экранированной, неактивной, и её невозможно обнаружить. Ну а некоторые, в силу каких-то причин, смогли их пробудить. И я так же уверен, что их можно пробудить искусственно. Конечно, при том условии, что она существует. Вот такая вот безумная теория, друзья. И я предлагаю её проверить. Мы знаем, что конкретно нужно искать, и думаю, мы найдём. Времени у нас предостаточно. Шансы, конечно, малы, ничтожно малы, не спорю, но если удастся... это будет прорыв. Только представьте, если люди научатся исцелять подобным образом. А что если эти способности не ограничиваются исцелением? Что если разовьются другие способности? Вы представляете? И для этого нам всего лишь нужно найти и активировать эту экранированную хромосому».

Вот такую вот гипотезу предложил Томас коллегам. Безусловно, все отнеслись к ней со скептицизмом, но они не были бы учёными, если бы сразу принимали всё на веру. Но, тем не менее, поспорив, покричав друг на друга, все они решили проверить теорию на практике. Хуже не будет.

Джон постоянно думал, как же обнаружить и активировать хромосому, которой как бы нет. Ни с облучением, ни с растворами, ни с механическим вмешательством в клетку у них ничего не получилось. Значит, оставалось только одно, и самое сложное - вирус. Вирус вторгался в живую клетку и таким образом размножался. И если создать специальный вирус с определённым набором хромосом и внедрить его в клетку, то, вполне возможно, он сам отыщет эту экранированную пару хромосом, и активирует её.

Джон поделился соображениями с коллегами. Они моментально приняли его предположение за истину. Используя образцы крови Диллана, команда начала попытки синтеза такого вируса. На пути вставало множество проблем разного рода. Например, как заставить вирус искать хромосомы, которые не обнаруживаются обычными средствами? И даже если бы он нашёл их, как активировать? И всё в таком духе. Однако, спустя несколько месяцев, учёные уже вплотную приблизились к тому, чтобы создать вирус и активировать спящую парочку, двадцать четвёртую. Им оставалось совсем немного времени, как случилось несчастье.

Жена Томаса, Бэтти, тяжело заболела. Болезнь Альцгеймера до сих пор не поддавалась лечению, особенно в таком раннем возрасте, и врачи назвали срок от четырёх до семи лет, в лучшем случае. Это свело Томаса с ума. Но вместо того, чтобы проводить всё своё свободное время с женой, он просто поселился в Колд-Спринг. Он мало спал, практически не ел, а если и ел, то, как правило, всухомятку. Томас осунулся, похудел, щеки ввалились и почернели. Учёный обезумел. Его преследовала идея фикс, что если он сможет синтезировать вирус и активировать хромосому у себя, то у него откроется целительный дар. И спустя месяц ему это удалось. С одной лишь оговоркой - почти удалось.

* * *

В тот день, ничем не примечательный четверг, Томас, находившийся в этот момент один в лаборатории, обзвонил своих коллег и попросил всех срочно явиться в Колд-Спринг. Когда они все пришли, он собрал их в кабинете с одним окном, и, держа руки за спиной, начал говорить.

- Друзья! Я хочу вас поздравить с завершением наших трудов! В этом флаконе. - Он достал из-за спины небольшую пробирку. - В этом флаконе содержится вирус, активирующий двадцать четвёртую. Я провёл несколько экспериментов над различными образцами. С результатами можете ознакомиться прямо сейчас, они перед вами. - Томас показал на стопку папок, лежащую на одном из столов. - Все эксперименты окончились удачно, во всех представленных образцах теперь содержится двадцать четыре пары хромосом, последняя из которых идентична между собой. - Его голос звучал всё торжественней. - Более того, после активации, вирус автоматически погибает в течение недели во избежание возможных негативных последствий. Остался сущий пустяк.

Он повернулся, взял плоскую длинную коробку, и положил её на стол перед коллегами. Те смотрели на Томаса настороженно. Он открыл коробку. В ней обнаружились пять ампул-шприцов, наполненных мутной красноватой жидкостью. Томас продолжил свою речь.

- Как я и говорил, все мы станем подопытными в этом последнем для нас эксперименте. О, нет, я не имею в виду, что мы все умрём, нет, - торопливо сказал он, видя, как вытянулись лица учёных. - Просто после этого нам нет нужды более экспериментировать. Так что прошу взять шприцы.

Никто из коллег не шелохнулся.

- Томас, - тихо сказал Джон, переглянувшись с остальными. - Прежде чем принимать столь поспешные решения, нам нужно кое-что выяснить. Ты согласен с этим?

- Да, - кивнул Томас. - Задавайте вопросы.

- Во-первых, на скольких образцах ты проводил опыты?

- На десяти. Но. Есть один нюанс, о котором я забыл упомянуть. Да, у всех образцов проявилась двадцать четвёртая пара. Хромосомы этой пары идентичны между собой, но сами пары в различных образцах отличаются.

- То есть, ты хочешь сказать, что...

- Именно. Это если как взять десять пар однояйцевых близнецов: они похоже между собой, но не похожи на других близнецов. И именно поэтому я хочу, нет, я прошу вас, привить себе этот вирус вместе со мной. Понимаете, если всё пойдёт по плану, и способности раскроются, есть вероятность, что это не будет целительная сила. Поэтому мне и нужны вы.

- Том, - возразил Боб. - Мы все, безусловно, сочувствуем твоему горю, но где гарантия, что эта способность разовьётся у кого-нибудь из нас? Если это вообще сработает, конечно.

- Сработает или нет - это другой вопрос. Но с вами шансы возрастают в пять раз. Стоит попытаться, - он умоляюще посмотрел на коллег. - Это совершенно безвредно, уверяю!

- Нет, Томас, - встал со своего места Эндрю. Самый молодой учёный, всего двадцати семи лет, был, как всегда, решителен. - Это слишком опасно. Мы на такое не подписывались. Если хочешь, коли эту дрянь себе сам, но меня... нас в это не впутывай.

Томас минуту смотрел на него. Так смотрят на лишнего котёнка в помете решая, оставить его, или утопить.

- Хорошо, - хрипло сказал он. - Остальные, видимо, согласны с Эндрю. Так? - Томас обвёл взглядом всех, но они молчали. - Ну что ж, молчание - знак согласия. Но я кое-что предусмотрел на этот случай.

Он аккуратно поставил флакон на стол в специальный зажим. Заметив, как напряглись его коллеги, он быстро выхватил из кармана халата баллончик с распылителем.

- Аэрозоль, - пояснил он. - Там в слабой концентрации содержится вирус. Помещение полностью герметично, поэтому утечки не произойдёт, будьте спокойны. А мы проведём здесь неделю, пока вирус не погибнет. И давайте не будем делать резких движений.

Учёные бросились к Томасу, намереваясь выхватить баллончик. Но было слишком поздно: струя воздуха вперемежку с суспензией вируса уже с шипением покидала ёмкость. Томас успел наполовину опустошить баллон, когда Джон сбил его с ног. Баллончик вылетел из рук профессора, и врезался стену. Эндрю и Фрэнк тем временем помогли Джону связать Томаса его же халатом.

Тяжело дыша, Джон посмотрел лежащий на полу баллончик. Ударившись об стену, тот треснул. И теперь из него вытекала та самая красноватая жидкость, которая, впрочем, быстро испарялась на воздухе.

С минуту в комнате стояла напряжённая тишина. Каждый, казалось, прислушивался к изменениям, происходившим внутри. А они происходили, хоть и совершенно незримо и неощутимо: клеточная структура всех тканей, всех органов, всего организма, менялась. Вирус распространился очень быстро, и теперь проникал в каждую клетку, находил там двадцать четвёртую, и активировал её, открывая человеку мир потрясающих возможностей.

- Ублюдок... - прошептал Боб, глядя на то, как Томас пытается освободиться. - Ты же заразил всех нас. Мы же твои друзья!

- Это было необходимо, - почти с сожалением пробормотал Томас. - Моя жена, моя бедная Бэтти... Мы должны ей помочь. Пожалуйста...

Эндрю влепил ему звонкую пощёчину.

- Заткнись! - крикнул он. Затем совершенно другим тоном добавил: - Я что-то чувствую, парни. Энергия... бесконтрольная энергия. Я не могу её сдерживать... - казалось, он задыхается, как при астме.

Его кожа начала светиться бледно-оранжевым светом, с каждой секундой всё интенсивней и ярче. Вскоре он полностью светился нестерпимо ярким светом. На него невозможно было смотреть. Джон отвернулся, зажмурив глаза, и в то же время Эндрю взорвался.

Взрывом людей раскидало в разные стороны. Стол возле Эндрю сорвался с креплений на полу и разлетелся на части. Джон, которого припечатало спиной к ближайшей стене, прижимал руки к животу, хотя это было уже бесполезно: взрывом ему разворотило живот и грудную клетку. Его кишечник, несколько футов красно-жёлтых склизких трубок, валялся на полу, уже не составляя единой части с организмом. Треснувшие ребра распороли кожу и белоснежный халат, теперь приобрётший красный оттенок. Внутри сердце добивало последний ритм.

В мозгу Джона мелькнул последний образ: его жена, Кейт, стояла на крыльце дома, и, улыбаясь, махала ему рукой. Затем наступила тьма.