Песец всегда прав

Глава 27

В особняк мы приехали раньше Беспаловой, поскольку наш самолет прилетел первым. Времени нам едва хватило для того, чтобы горничные, терпеливо дожидавшиеся нас перед Строительным туманом, ознакомились с домом и успели подготовить апартаменты для гостьи. Второй слой Строительного тумана, вокруг строения для охраны, я убрал, чтобы вид был с самого начала правильным. Реакция охраны была незабываемой: они вытаращились так, как будто все это было построено у них под носом, а они это дело наглым образом прошляпили. Причем таращились так, что, если у кого-то появилось бы желание сделать что-то незаметно — лучше времени бы не нашлось.

Я еле успел показать, что откуда брать и куда складывать, как сообщили о прибытии Беспаловой. Договаривались мы, что она пройдет внутрь одна, без сопровождающих лиц, за исключением личной горничной, поэтому, когда мы вышли, то княгиня уже покинула машину и стояла, кутаясь в шубку на холодном ветру. Шубку не мою, попроще — видно, Беспалова не считала таким уж важным посещение нашего дома. Стоящая за ней горничная придерживала три монструозных чемодана на колесиках и несколько дорожных сумок, из которых максимум одна принадлежала ей, а всё остальное — точно княгине. Поневоле закралось подозрение, не собралась ли Беспалова погостить у нас пару лет…

— Павел Тимофеевич, вы не торопитесь, — обвиняюще сказала она. — Надеюсь, нам не придется идти далеко.

— Бог с вами, Калерия Кирилловна, — ответил Шелагин. — Как только нам сообщили, мы сразу выдвинулись вам навстречу.

Он подал сигнал, и двое охранников освободили от вещей бедную горничную. Она лишь благодарно улыбнулась. Я добавил в допуск всю эту компанию, и мы прошли через Строительный туман.

— Ну знаете ли, Павел Тимофеевич, — возмутилась Беспалова. — Даже я понимаю, что это всего лишь иллюзия. А императорская служба будет проверять досконально, её вы тем паче не обманете.

— Дражайшая Калерия Кирилловна, с чего вы взяли, что мы собираемся кого-то обманывать?

— Хотите сказать, что все это настоящее? — с насмешкой спросила она. — Не поверю. Но сейчас мне все равно, иллюзия или нет, я хочу в тепло и уже жалею, что вызвалась прогуляться, а не потребовала машину. Проверять ваши иллюзии на прочность не буду.

— Как скажете, Калерия Кирилловна. Ваше право, — легко согласился Шелагин-старший.

Она бодро зацокала по дороге, потом остановилась, наклонилась, подхватив полы шубы, чтобы не испачкать, и потрогала дорожное полотно. Потом провела по нему рукой, чтобы удостовериться, что оно ровное и нигде не вспучивается. Оглянулась на нас с недоумением, подошла к краю дороги, протянула руку и сорвала веточку с кустарника.

— Калерия Кирилловна, попрошу не заниматься вандализмом, — недовольно сказал Шелагин-старший. — Если все будут таким образом проверять собственность Ильи на подлинность, ему в самом деле придется закрывать все иллюзиями.

— Не преувеличивайте, Павел Тимофеевич, — отмахнулась она. — Я не так уж повредила вашу растительность. Мне можно. Я ваш гарант.

Сломанную веточку она поднесла к носу и принюхалась, наверняка рассчитывая, что не уловит никакого запаха. Знала бы она, что моим самым первым заклинанием с модуля была как раз запаховая иллюзия. Уж если бы здесь действительно была необходимость прикрывать все иллюзией, то уж на ароматы я не поскупился бы — у меня их огромнейшая база.

Беспалова недоуменно покрутила головой и решила:

— Ладно, пойдемте в дом. Посмотрим, что там ваши строители соорудили.

— Калерия Кирилловна, на всякий случай предупреждаю, что оранжерея у меня тоже настоящая, и прошу вас ничего в ней не рвать и не ломать.

Она весело рассмеялась.

— Оранжерея? Нет, вы, Шелагины, — шутники, которых еще поискать.

На дороге она решила больше не задерживаться — целеустремленно рванула в тепло, и судя по предвкушающей улыбке на физиономии, собиралась разоблачать нас уже там. Мне наблюдать за этим представлением было неинтересно, поэтому я предложил Шелагиным показывать ей дом самостоятельно. Сам же я уйду в свою башню и появлюсь к ужину. Если что-то вдруг пойдет не так — меня всегда можно будет вызвонить.

Шелагин-старший с энтузиазмом согласился. Ему еще не приелось рассматривать залы в замке. Я же, как мне казалось, уже нарассказывал, напоказывал, а главное — нарасставлял мебель уже на всю жизнь вперед. Больше я на такое ни за что и никогда не подпишусь.

Я завернул в музыкальную комнату, взял оттуда гитару и засел у себя, тренируя навык расслабления и заодно присматривая за Метками тех лиц, которые представляли для меня сейчас наибольшую опасность. У императора и Живетьевой все было без изменений. Николая везли в питомник. Вряд ли для размножения — не такой уж там ценный генетический материал. Или рассчитывают, что собачки им подзакусят? Тогда бы ему не выдали телепортационный артефакт.

Смысла увозить его из Дальграда я не видел. Логичней было бы его отправить доучиваться в лицей — выпускной класс, как-никак, а оплата до конца года сделана. Возможно, конечно, что сам Николай решил отсидеться в лояльной ему обстановке, успокоиться, придумать что-то или воспользоваться идеями старших родственников. Я сомневался, что он смирится с поражением и не попытается отыграться. Или даже отомстить тем, кто непричастен к ситуации. Той же Таисии, к примеру.

До ужина Беспалова осмотрела все помещения, кроме тех, куда ей был закрыт доступ. Выглядела она обескураженной. Всё казалось настоящим, и тем не менее княгиня чувствовала подвох, потому что, с ее точки зрения, было невозможно возвести такое здание за несколько недель. Здесь бы в несколько лет уложиться. А здание не только достроено, но в нем проведена полная внутренняя отделка. И даже мебель расставлена.

За столом Беспалова прикидывала, с чего начать допрос, когда вдруг обнаружила, чем украшены столовые приборы. Песец там выглядел на редкость нахальным, в точности как мой, когда он особенно чем-то вдохновлен.

— Господа, этого не может быть, — твердо сказала она. — Всё, что я здесь вижу, не имеет права на существование.

— Калерия Кирилловна, что я слышу? — деланно удивился Шелагин-старший. — Вы тоже хотите взорвать принадлежащее Илье имущество?

— Не переворачивайте мои слова с ног на голову, Павел Тимофеевич, — нахмурилась она. — Вы не хуже меня понимаете, что обычными методами за такой короткий срок всё это возвести невозможно.

— А кто говорил про обычные методы? Калерия Кирилловна, дорогая, мы прекрасно понимали, что у нас весьма сжатые сроки строительства, поэтому подрядившаяся организация использовала очень много магии. Только не спрашивайте, во что нам это обошлось.

— Не буду, — согласилась она. — Мне заранее страшно от итоговой суммы. Стоило ли оно того?

— Стоило ли утереть нос императору? Однозначно. Мы не бедствуем. Могли себе позволить такое строительство.

Я еле удержал рвущуюся улыбку, настолько пафосно это прозвучало и настолько этот пафос не соответствовал итоговой цене поместья. Да, обошлось не в три копейки, разумеется, но куда дешевле, к примеру, чем покупка нового бюджетного автомобиля. И это я суммирую все затраты, начиная от самого здания и парка и закачивая наполнением комнат.

Наконец Беспалова удостоила взглядом замершего рядом с ней лакея и сделала выбор того, чем будет ужинать. Ела она осторожно, аккуратно промакивая салфеткой рот после каждого кусочка, и на ее лице проявлялось все больше и больше озадаченности.

— Господа Шелагины, — жалобно сказала она. — Мне кажется, вы меня дурите. Признайтесь, в чем подвох? Особняк с работающим бассейном, оранжереей и парком. И всё это выглядит, как будто стоит здесь вечно. А теперь еще и это. Не бывает еда такой вкусной.

— Калерия Кирилловна, мы вас не обманываем, — оскорбленно сказал Шелагин-старший.

— Заметьте, Павел Тимофеевич, ваши сын и внук молчат.

— Это что-то доказывает? — удивился княжич. — Калерия Кирилловна, признаться, у меня все мысли не о том, чтобы вас уверить в реальности дома, а о том, как все пройдет завтра. К тому же здесь наверняка не все идеально.

— Чувствуется, что нет женской руки, — подхватил Шелагин-старший. — Мы планируем завтра вечером устроить небольшой прием среди своих, если утром всё пройдёт как запланировано, поэтому нам требуется ваши советы и помощь.

— Завтра? — охнула она. — Да вы с ума сошли! Не делается подготовка за столь короткий срок.

— У нас фактически все готово. Нам нужно только общее руководство, чтобы ничего не упустить.

Беспалова посмотрела снисходительно, как это умеют делать только женщины, уверенные, что никто лучше них не разбирается в бытовых вопросах. Нужно будет взять на вооружение опыт Шелагина по переключению внимания с неудобных тем.

— Проверю, — решила она. — Сразу после бассейна. Мне должны доставить заказанный купальник. И я надеюсь, что там тоже настоящая вода, а не особо прочная иллюзия.

— Проверяйте, — оскорбился Шелагин-старший. — Но я, как уже неоднократно испытавший, могу сказать, что там все настоящее: и бассейн, и артефакты при нем.

— Артефакты? — Она отпила вина из бокала, чуть поморщилась и сказала: — Это вино не пойдет. Оно должно оттенять еду, а не портить. Сюда нужно что-то такое легкое, воздушное…

«Наш человек», — удовлетворенно сказал Песец.

— Сидр? — предположил Шелагин-младший.

— Разумеется, нет. Сидр даже близко не сравнится с шампанским.

«Пошли отсюда. Нам она не подходит, — мрачно сказал Песец. — Если человеку не нравится сидр, у нас с ним никогда не будет взаимопонимания».

«Мне взаимопонимание с ней и не нужно».

«В качестве возможной тещи она нам тоже не подходит. Потому что, как говорится, посмотри на мать — увидишь, какой будет дочь в ее возрасте. Мать не любит сидр, значит дочери тоже не понравится».

«Проверить нужно».

«Действительно. Может, за три года еще войдет во вкус, — с сомнением сказал Песец. — Но я бы на твоем месте сейчас отсюда ушел и забаррикадировался в башне. А то, сдается мне, Беспалова после бассейна войдет во вкус, но не сидра, а перестановки мебели в отдельно взятом замке, и начнет наводить здесь свои порядки. Поэтому предупреди, что все изменения должны согласовываться с тобой. Только не громко, а Шелагину старшему на ухо».

Я так и сделал. Шелагин понимающе усмехнулся и прошептал в ответ, что никто ничего менять не будет, сошлются на израсходованный бюджет. Максимум подвинут кресло слева направо и купят пару ящиков шампанского на выбор дамы. Всё же её голос будет нам завтра очень важен.

В результате Шелагин поступил еще хитрее: отправился с Беспаловой выявлять недостатки до приезда курьера с купальником, а после бассейна гостье было уже не до внесения изменений в расстановку мебели или подготовленное меню. После противотока, искусственных волн, пузырькового массажа, а потом и массажа артефактного в одной из комнат при бассейне, дама захотела только одного: спать. И сил ей хватило лишь на указания служанке, во сколько поднять хозяйку и какую одежду приготовить.

Завтрак каждому доставлялся лично в комнату, чтобы не терять времени на утренние разговоры. Поэтому Беспалова вынужденно молчала, копив в себе советы до концентрированной формы, а потом разом выплеснула их на нас по дороге до ворот. Главным, разумеется, была регистрация дома сразу, как только меня признают наследником.

— Пусть только Константин Николаевич попробует не признать, — заранее настраивалась она на бой. — Мы ему устроим веселую жизнь. Нельзя игнорировать права князей. Мы — последние носители древних секретов и никому мало не покажется, если мы решимся их использовать для убеждения императора.

Честно говоря, состояние императора внушало мне опасения, потому что, по всем моим прикидкам, он должен был давно заметить, что реликвия ему больше не подчиняется. Я невольно начал сомневаться, что смог ее полностью переключить на себя. Не может же такого быть, что император за все это время ни разу не обратился к реликвии? У него это должно происходить на уровне рефлексов. И вставал вопрос, должен ли я чувствовать, когда к реликвии обращается кто-то другой? Я старался лишний раз не трогать образовавшуюся связь, надеясь, что это помешает в случае чего определить виновника того, что артефакт перестал подчиняться императору.

Лимузин Беспаловой показывать не рискнули, поэтому каждый ехал на своем транспорте, но ее машину мы внутрь не запустили, чтобы не допустить преждевременной утечки информации. Горничная-то осталась в доме, а шофер может начать болтать.

До ворот Беспалова доехала в нашей машине, не захотела больше идти пешком, хотя шуба на ней была, можно сказать, как раз для парадных прогулок — моего изготовления. Даже интересно стало, сколько шуб княгиня привезла с собой. Там, поди, на все случаи жизни отложены меха, врасплох не застигнешь.

До дворца мы доехали безо всяких происшествий. Меня и Шелагина-младшего сразу нашли в сегодняшнем списке допуска во дворец. Князья там были автоматически. Строго говоря, по закону князь может прийти в любое время и потребовать встречу с императором. Но это по закону, в реальности не было последние лет тридцать таких идиотов, чтобы требовать что-то у императора. Очень уж это могло неоднозначно закончиться. Не любил Константин Николаевич, когда у него что-то требовали. Раздражался и мог вспылить с фатальными последствиями для требующего.

Засели мы с Шелагиным-младшим в той же комнате ожидания, что и в прошлый раз, только компании сегодня никакой не было, что даже и к лучшему — никто не отвлечет от подслушивания разговоров на Совете.

Тем более что император приближался бодрой походкой человека, пребывающего в прекрасном настроении. Боюсь, это ненадолго: ровно до того момента, когда Шелагин-старший покажет видео с Николаем и вопросит: «Доколе? Доколе Живетьевы будут пытаться извести род Шелагиных?»

— Что у нас сегодня на повестке дня? — поинтересовался император после приветствия.

— Хотелось бы решить вопрос с моим внуком, — осторожно сказал Шелагин-старший. — Он занял первое место в обоих соревнованиях, в то время как было условие: одно из призовых мест в любой дисциплине.

— Ай, молодец, — радостно сказал император. — Сразу два первых места? Герой. Как считаете, княгини и князья, достоин ли Илья Песцов считаться наследником княжеского рода Шелагиных?

Наступило молчание, которое разрушил тоненький голосок Беспаловой: «Достоин. Конечно, достоин». Не зря ее вчера Шелагин-старший по замку водил. Поняла, что, если промолчит, хороших отношений больше не увидит.

— А что так недружно? — удивился император. — Ну-ка давайте-ка хором: «До-сто-ин! До-сто-ин!»

Дружно получилось только со второго раза, зато рявкнули так, что у меня в ушах зазвенело, что уж говорить про императора.

— А достоин, значит, признаю его законным наследником княжеского рода Шелагиных.

Я аж удивился, что все прошло так легко, но император внезапно вспомнил:

— Постойте-ка, он же глава собственного рода? Как это я главу рода буду назначать наследником? Не дело это.

— Не дело, — пискнул кто-то.

Надеюсь, Шелагин запомнил, кто выступил против него. Один писк — это мало, но он говорит о том, что конкретный князь нам не друг.

— Но других-то все равно нет, — продолжил император свою мысль. — Поэтому повелеваю. Признать Илью Песцов законным наследником князей Шелагиных. Присвоить ему отчество Александрович, а его роду двойную фамилию Песцовых-Шелагиных и считать его княжеским родом с момента вступления Ильи Александровича Песцова-Шелагина на княжеский трон. Все слышали? Всех всё устраивает?

— А без двойной фамилии обойтись никак нельзя? — спросил Шелагин.

— Можно. Если он останется Песцовым, — предложил император. — Но мне кажется, Песцов-Шелагин звучит солиднее. Глядишь, найдет себя парень на дипломатическом поприще. Нам такие нужны. Он где учится?

— На алхимика.

— Точно же, на алхимика, — обрадовался император. — Как это я забыл? Зелья-шмелья, всё такое. Так как, оставляем Песцовым или делаем двойную фамилию Песцов-Шелагин, чтобы показать уважение к матери?

Кажется, после отключений от реликвии у императора просто поехала крыша…