Пёс войны и боль мира

Глава шестнадцатая

Тишина пришла в мир. Поверхность долины, насколько хватало глаз, покрывало воинство Клостерхайма — ожидающая, сплоченная воедино масса. Зелено-голубой лес напоминал мне о том, благодаря кому я попал сюда, чтобы завершить сделку с Люцифером. Ни зверей, ни птиц, ничего здесь не было, только сладкий запах цветов и трав.

Я собрал листья и дикие тюльпаны и покрыл ими тело Седенко. У меня не было сил его похоронить. Я зарезал его коня, чтобы он охранял своего хозяина. Затем сел в седло и поскакал в тишину леса. Своеобразное оцепенение охватило мое тело и разум. Может быть, я больше не был равнодушным к страданиям других, к их боли?

Мне стало понятно, что со времени, когда я заключил договор с Люцифером, я изменился так же сильно, как в период с моего детства и до события в Магдебурге. Изменения были незаметными. Не было ничего подобного откровениям. Моя душа просто стала другой. Теперь я знал, что Бог ответственен за Боль Мира. Я решил следовать собственной дорогой. Если мне удастся снова достичь мира, который я покинул, я буду служить не только протестантам, но и католикам. Я буду использовать свои воинские знания, если этого потребуют обстоятельства, но никогда не приму участие в войне добровольно. Я скорбил по Седенко и по Филандеру Грооту и говорил себе, что я должен просить о милости отомстить за их смерть, но, тем не менее, не испытывал никакого собственного гнева против бедного Иоганеса Клостерхайма, тяжелое положение которого ухудшалось с каждым днем тем больше, чем большей он обладал властью.

Местность стала подниматься и, видимо, вела к концу моего путешествия.

Я скакал многие часы, пока не стало ясно, что в этом лесу не бывает ночи. Небо было свободно от облаков, и солнце все еще стояло в зените. Внезапно я услышал детский смех. Взобравшись на пригорок, я увидел покрытый дранкой дом с несколькими пристройками — конюшней и дровяным сараем. Три маленьких мальчика играли во дворе, а в дверях дома стояла седовласая женщина со стройной фигурой и чистой молодой кожей. Даже в отдалении я видел ее глаза, они были зелено-голубого цвета, как и лес. Женщина улыбнулась и помахала мне.

Недолго думая, я подъехал ближе и въехал во двор.

— Должен вас предупредить, — сказал я, — большая армия из Ада окружила ваш Лес.

— Я знаю, — ответила хозяйка. — Как вас зовут?

— Меня зовут Ульрих фон Бек, и я ищу кое-что. Точнее, Святой Грааль, чтобы освободить мир от его боли и чтобы Люцифер мог вернуться обратно в небесное царство.

— Ага, — произнесла она, — вот наконец и вы, Ульрих фон Бек. И здесь, у меня есть то, что вы ищете.

— Что у вас есть, добрая женщина?

— У меня есть то, что вы называете Граалем… Думаю, это как раз то, что вы ищете.

— Я не могу в это поверить. До сих пор я не верил, что смогу найти Грааль, и еще меньше верил, что получу его от кого-нибудь вроде вас.

— О, Грааль — особенная вещь, и у нее особенное предназначение, Ульрих фон Бек.

Мои ноги отказывались идти. В глазах у меня потемнело. Впервые за все время я понял, насколько невежественен.

Женщина приказала одному из мальчиков взять у меня коня. Она положила руку на мое плечо. Рука оказалась неожиданно сильной.

Она ввела меня в прохладное спокойствие своего дома и усадила на скамью. Она подала молока, дала мне хлеба, намазанного медом. Она сняла с меня шлем и погладила меня по голове. И тут я расплакался.

Я плакал в течение целого часа. Когда мне стало легче, я посмотрел на женщину и сказал:

— Все, что я любил в прошлом, потеряно.

— Так должно быть, — проговорила она.

— Мои друзья мертвы. Моя единственная любовь в руках Сатаны, как и я сам, и я не могу рассчитывать на то, что мой повелитель сдержит свои обещания.

— Люциферу нельзя доверять.

— Он обещал освободить мою душу.

— Да, это все, о чем его можно попросить, Ульрих фон Бек, но для смертных такая просьба бесполезна. Можно просить силы и знаний, но это тоже бесполезно, если в обмен за это отдается душа. Многие приходили ко мне в лес, многие солдаты и многие философы.

— В поисках Грааля?

— Да.

— И вы показывали им его?

— Да, некоторым показывала.

— И они забрали его с собой в мир?

— Один или два — да.

— Теперь все на своих местах. У Грааля нет никаких особенных свойств.

— Этого я не говорила, Ульрих фон Бек. — Она подошла ближе, снова наполнила молоком высокую кружку и намазала медом хлеб. — Многие ожидали от него магии. Многие — по меньшей мере небесной музыки. И многие были так бедны, Ульрих фон Бек, и так несчастны, что не могли вынести правду.

— Как? Неужели Грааль — исчадие Сатаны? Если это так, то все, что я совершил, не имеет никакого значения.

Она улыбнулась.

— Вы ожидаете нечто особенное, так как ваше сознание заставляет ожидать вас этого. Я сама была страшно разочарована, когда узнала правду, так же, как Клостерхайм, который теперь повелевает адским воинством.

— Клостерхайм здесь побывал? Когда?

— Много лет назад. Он искал Грааль, как и все остальные. Но он ожидал многого и не получил ничего. И он ушел восвояси, полоснув меня на прощание мечом. — Она показала на свою левую грудь.

— Но он вас не убил?

— Конечно нет. Он был не очень сильным тогда.

— А теперь стал во много раз сильнее.

— Он хотел знать то, чего не знал Люцифер. Только, я думаю, что вы, Ульрих фон Бек, знаете это.

— Все, что я узнал — это несправедливость мира.

— Ага, — сказала она, — и это все, что вы узнали? И это все?

— Думаю, да, — ответил я. — Удивительное — на самом деле ложь, метафора, которая помогает правде. Единственное, что мне хотелось бы знать, — как можно узнать Боль Мира, добрая женщина. Или, по крайней мере, я хотел бы знать, что с ней делать.

— А если это случится, Ульрих фон Бек?

— Если хотя бы единственный раз соврать себе или кому-то другому, это приведет к Боли Мира. И боль, милостивая госпожа, наводит боль. И неважно тогда, кто виноват — святой или грешник, Бог или Дьявол. Нужно стремиться к тому, чтобы становиться человечнее и любить свое человеческое естество.

Я замолчал.

— Это все, что я узнал, милостивая госпожа.

— Это то, что поддерживает Небо, — произнесла она.

Я посмотрел в окно.

— Неужели существует такое место — Небо?

— Я уже думала над этим, — улыбнулась женщина. — Идемте, Ульрих фон Бек, мы немного прогуляемся.

Я чувствовал себя освеженным. Она взяла меня за руку и вывела из дома, провела по лесу, добравшись до пропасти, из которой восставал зелено-голубой лес.

Буквально мгновенно мною овладело убеждение, что мой дух и мое сознание расширились и возникло состояние, которого раньше у меня никогда не было. Состояние спокойствия и мира, какого до сих пор я ни разу не испытывал. Но женщина держала меня за руку, и я вынужден был отвернуться от Неба.

До сих пор не могу себе простить, что тогда не всмотрелся в то, что представляло собой Небо. Оно было облегчением, пониманием. Вполне может быть, что суть отличия Неба от Ада является отличием знания от незнания.

И я отвернулся от Неба.

Я повернулся к Небу спиной и пошел вместе с женщиной обратно в дом. Дети исчезли, во дворе были только конь и корова, которые мирно щипали траву.

Я подошел к столу и налил себе молока из кувшина.

— Где же мы находимся? — спросил я ее. — И где находится Небо?

— Это можно только увидеть, а рассказать невозможно. — Она подошла к деревянному шкафу, стоящему у стены, и открыла створку. Оттуда она вынула маленький кувшин и поставила его передо мной на стол.

— Это? — Кроме кувшина я не видел ничего. — Это — Святой Грааль?..

— Это та вещь, про которую вы думаете, что она — Святой Грааль, — ответила она. — И он свят, я думаю. И сделала его я. И все, что он дает — это гармония. Он делает любого, кто находится неподалеку от него, сильным. Но по иронии он может это сделать только с тем, кто уже силен.

— Я, чья душа стоит на службе у Люцифера, должен быть сильным?

— Вы мужчина. И смертный. И вы не отличаетесь от других. Но вас нельзя уничтожить. Да, фон Бек, вы сильны.

Я указал пальцем на маленький кувшин.

— Мой повелитель не поверит в это.

Она пожала плечами.

— Ваш повелитель — сопляк, — сказала она.

— Ну, хорошо, я отнесу ему это, — согласился я. — И я расскажу ему, что вы мне сказали. Что я принес ему лекарство от Боли Мира.

— Вы принесете ему гармонию, — говорила она. — Это — лекарство. Оно находится в каждом из нас.

— Может быть, у этого предмета есть какая-нибудь другая сила, милостивая госпожа?

— Самая сильная сила — это сила гармонии, — тихо сказала она.

— Это трудно представить, — я почти развеселился.

Она улыбнулась. Потом встряхнула плечами и больше не захотела распространяться на эту тему.

— Ну, благодарю вас за гостеприимство, милостивая госпожа. И за ваш подарок, Святой Грааль. Могу ли я в него верить?

— Думайте, что хотите. Этот кувшин — то, что он есть, — заключила она. — И он создан для вас, верите вы в это или нет.

Набрав воздуха в легкие, я взял кувшин. Он тепло лег в мою руку. У меня снова возникло подозрение, что меня обвели вокруг пальца.

— Я благодарю вас за ваш подарок, — еще раз сказал я.

— Это не подарок, — напомнила она. — Он вам еще послужит, Ульрих фон Бек. Имейте это в виду.

— У меня не будет возможности воспользоваться им, когда я найду своего повелителя.

— Здесь вы не можете его отыскать, но когда вы сделаете это, то сможете достичь Ада или того места, где властвует Ад. Это правильно.

— Но, милостивая госпожа… я совершил такое длительное путешествие! И что я принесу?

— Правило действует только один раз. Когда пересечете Лес, воспользуйтесь кувшином. И он тогда вам послужит.

— Клостерхайм и орды Ариоха поджидают меня у леса.

— Все равно, — сказала она. — Я знаю.

— Итак, в тот момент, когда я окажусь у выхода из леса, то смогу достичь своей цели?

— Как вы захотите.

— Вы должны мне сказать! — Слезы выступили у меня на глазах. — О, милостивая госпожа, вы должны мне это сказать.

— Возьмите Грааль, — сказала она. — И выполняйте то, что вам предписано, и он будет вам служить. Покажите Клостерхайму Грааль и напомните ему, что раньше он уже видел его.

— Он посмеется надо мной.

— Конечно, он будет над вами смеяться.

— Он убьет меня! — воскликнул я.

— Вы должны мужаться!

Она встала, и я понял, что это означало, что мне пора уходить.

Когда я вышел во двор, один из мальчиков уже держал моего коня на поводу. Второй сидел на завалинке и наблюдал за мной. Третьего, который занимался с коровой, я не увидел.

— О вас не будут рассказывать легенды, — на прощание сказала седовласая женщина. — Но среди тех, кто приходил ко мне, вы понравились мне больше всех.

— Мать, — сказала я. — Назовите мне свое имя.

— Ах, — легко выдохнула она. — Я всего лишь обыкновенная женщина, которая сделала кувшин из глины, и которая живет в крестьянском доме в Лесу на Краю Неба.

— Но ваше имя?

— Ах, называйте меня как хотите, — сказала женщина. Потом улыбнулась теплой улыбкой и положила свою руку на мою. — Называйте меня Лилит, некоторые зовут меня так.

Она легко шлепнула моего коня по крупу, и я поскакал на восток. Туда, где меня поджидал Клостерхайм и его темное воинство.