Пес Ее Высочества

Эпизод 38, в котором прорываются сквозь снег и мрак

Хелен не спалось. Жесткая лавка давила бока, все же ведьма была не столь аскетична, как Матеуш в свой глуши. Дрёма прерывалась приступами тревоги. Единорог развалился на боку возле двери и, очевидно, смотрел какие-то неприятные сны: его рог то и дело чуть светился, ноги дергались, а ещё эта паскуда храпела. Жрец спал на полу рядом с лавкой, тихо, положив под щёку свою огромную ладонь и более никакими удобствами не озаботившись. Теобальд мышью висел под потолком. Тишина снаружи казалась зловещей.

Хелен зажмурилась и вспомнила, чему учила подопечную. Успокоить мысли и чувства… В итоге умиротворение принесла фантазия о сковородке, взаимодействующей с мордой храпуна, вот уж не угадаешь, что в жизни может порадовать.

Поспать всё же удалось, но возглас Урфинара оборвал недолгий сон:

— С новым годом, вашу мать!

Хелен подорвалась, как и жрец. Единорог ошалело крутил головой и лупал сонными глазами.

— Прошу прощения, — буркнул он, проморгавшись окончательно. — Мне снился какой-то толстый дед, проникающий в дом через дымоход. И он зачем-то говорил «хо-хо-хо».

— Ты бы отправился к своим на побережье, нервишки полечить, — проворчал зевая Матеуш. — А, Урфинар?

— Я с ними не лажу, ты же знаешь, — ответил тот, рывком поднимаясь на ноги и делая вид, что поглощен великолепием своих копыт.

— Ага. Я ж говорил тебе, за языком следи — больно длинный, — хохотнул жрец и с хрустом потянулся. — Сейчас попьём горяченького и в путь, раз уж проснулись.

Хелен хотела добавить свои мысли — и про язык, и про скотский характер, — но тревога снова дала о себе знать, выносить это уже не было выдержки. Выспится потом, когда с девочкой всё будет хорошо.

— А как именно мы планируем добраться до Приграничья в кратчайшие сроки такой большой компанией? — резонно уточнил вампир, поправляя одежду.

— Я уже подумал за вас, — ответил Матеуш, раздувая угли под котелком с водой. — У тебя, Хелен, грузовая метла, у меня парочка таких найдется. Приделаем к моим саням, Урфинар нас домчит.

— А мне как будто хочется? — фыркнул единорог.

— Тебе хочется хоть одну девственницу на себе покатать, а здесь их нет, не водятся, — жрец бросил в котелок сухие травки, и дом наполнился ароматом лета, солнца, нагретой земли и душистых цветов. — Погуляешь по Приграничью, исполнишь свою мечту, может, и не единожды.

— Саму принцессу будет дозволено покатать! — добавила Хелен.

— Сильно сомневаюсь, что хочу иметь с этой прелестной девушкой какие-то дела, — усмехнулся Урфинар. — Даже, если представить, что к нашему возвращению…

Хелен так зыркнула на единорога, что тот не стал продолжать свои мысли. Каков засранец, погляди-ка! Понятно, почему его все бросили. С таким характером…

— А еще там книжки есть, много! — подхватил Теобальд, не заметив заминки. — И вообще, чего ты артачишься? Сам знаешь, тебе за Моргану отвечать. Такое не простят и не спустят. Удивительно, что мы вообще переночевали спокойно, наверное ещё не спохватились.

— Вампир дело говорит, — кивнул Матеуш, наливая питьё себе и Хелен.

Хелен подула в кружку, отхлебнула, слегка обожгла язык, прикинула, что раз до жреца единорог домчал за несколько часов вместо дней, то есть шанс к ночи вернуться в замок. Если барон со свитой их не перехватят.

— Так, а откуда у тебя грузовые метлы? — спросила Хелен.

— Была парочка испытаний у меня, лет десяток тому назад. Ведьмы по лесам гуляли, ко мне забрели. Хорошие девчонки, — Матеуш светло улыбнулся воспоминанию. — В те несколько дней мой обет безбрачия сильно мешал жить, но я выстоял. А метлы мне в качестве платы за постой оставили.

— Кто бы знал, когда пригодятся, — хмыкнула Хелен, силясь представить, какой красоты должны были быть девицы, чтобы пошатнуть нравственность жреца. Хотя, будь она сейчас моложе на три десятка лет…

— Я их использую время от времени. Вот сама увидишь, как удобно. — Матеуш быстро глянул на Хелен и уточнил: — К источнику не заезжаем?

— В другой раз, — вздохнула она. — Чую, торопиться нужно.

Матеуш допил свой чай, достал глиняный горшочек с мёдом и поставил перед единорогом:

— На вот, подкрепись. Знаю, у вас он деликатес.

Рассвет они встретили уже в пути. Урфинар мчал сквозь лес, как ошалелый, мёд как будто придал единорогу сил нескольких жеребцов, а то и целого стада — Матеуш сказал «надо быстро». На нехитрой привязи неслись следом лёгкие сани, парившие в воздухе благодаря трём привязанным к ним грузовым метлам. Теобальд дремал за пазухой Хелен, под боком приютились её сумка со снадобьями, скромный узелок с вяленым мясом, немного воды в бутыли и ещё один горшочек с мёдом. Сосредоточенный жрец, полуприкрыв глаза, перебирал резные костяные чётки и еле заметно шевелил губами — видимо, молился.

Хелен то и дело оглядывалась, не выскочит ли из-за какой скалы свора вампиров. За весь день пришлось сделать несколько коротких остановок, хотелось лупить магией на каждый звук, и пара слишком шумных галок едва не пострадала от ведьминской нервозности. Но боги, похоже, слышали Матеуша — погони не было.

После обеда снова зарядил снег. Встречный ветер швырялся крупными рыхлыми хлопьями, они садились на щёки, нос, лоб, залепляли глаза и быстро таяли, вынуждая поминутно утираться рукавицей. Заледеневшее лицо ощущалось колючей маской, на которой застыла гримаса злобы пополам со страхом — только бы не опоздать, только бы успеть. С гор наползали тяжёлые тучи, плотная снежная пелена поглощала скудный дневной свет, темнело прямо на глазах. Но единорог нёсся сквозь разбушевавшуюся стихию, не выбирая дороги, и чутьё говорило Хелен, что с пути они не сбились — а ведь любой другой путник в такой метели давно потерялся бы, а то и замёрз насмерть!

Как оказалось, такие перспективы пугали не всех.

Людей Хелен почуяла почти сразу, как сани вылетели из редкого леска на ведущую к замку дорогу. Впереди на холме уже мерцали огни на стенах и башнях, но сквозь метель и мрак удалось разглядеть прямо по курсу ещё одну цепочку огоньков — совсем скоро они стали крупнее, ярче, а потом и вовсе развернулись широким полукольцом, и в пламени факелов проявились блики на металле, обрисовывая силуэты всадников.

Урфинар презрительно заржал — в его интонации явно звучало что-то насчёт желания смести нахальных людишек с пути, но Хелен успела разглядеть впереди рыжую шерсть и росчерк рогов и сообразила, кто выехал навстречу.

Но откуда бы Эрику знать, что она вернётся сегодня?

— Стой, скотина, чтоб тебя кракены драли!

Единорог снова заржал, зло и коротко, и остановился так резко, что сани влетели ему в зад, заставив пропахать копытами свежий снег и зарыться в него едва ли не по колено.

— Хелен, чтоб твоя метла всегда летела в сторону! — сердито завопил Урфинар.

— Моя метла? — гневно спросила Хелен, тяжело вылезая из парящих саней и придерживая ладонью закопошившуюся за пазухой летучую мышь. — Ах ты, сын неудачного зелья! Тормозить научись!

Единорог зло всхрапнул. Ответом ему стало презрительное блеяние Хуха, а спустя пару мгновений рядом очутился и его хозяин, в тяжёлом меховом плаще поверх кольчуги и в шлеме, закрывающем половину лица. Пригляделся, узнал, выругался.

— Доброго вечерочка, госпожа ведьма, — прохрипел он, кое-как шевеля обветренными губами. — Явились таки, и никто не сожрал по пути, удача-то какая.

— И не надейся, — рыкнула Хелен, подступая ближе — затёкшие ноги возмущёно загудели. — Какого демона вы тут шаритесь ночью в метель? Обморожения захотелось? Что у вас тут вообще происходит⁈

Эрик хрипло хохотнул, потом закашлялся.

— Возвращаемся! — рыкнул он через плечо.

Отряд пришёл в движение, захрипели уставшие кони, разворачиваясь на рыхлом снегу. Хелен зло выдохнула сквозь зубы, стянула правую рукавицу и щёлкнула пальцами перед носом Эрика, добавив в жест совсем немного противопростудной магии. Капитан, которого должно было в единый миг пробить жаром, охнул, отшатнулся, покрутил головой, сплюнул в снег — а потом, не стесняясь в выражениях, уже нормальным голосом пояснил, что всё плохо, всё очень плохо, что если уж оставляешь вместо милой девочки шкатулку, полную поганых сюрпризов, надо хотя бы предупреждать, он бы заранее запасся серебряными стрелами и заговоренными цепями, чтоб приковать в самом глубоком подвале, и не замуж таких надо, а в дальний монастырь, чтоб одной святой водой питалась, и вообще, если б он, Эрик, всё заранее знал, то и не подумал бы тащить девицу в замок, потерял бы по дороге, оставил в лесу под ёлкой, чтоб её волки сожрали, так ведь нет, хрен её кто сожрёт, ещё ж этот придурок со своей любовью, оторвать бы ему кое-что, чтоб нечем любить было, так сам уже сдохнет теперь, и кто ему, придурку, виноват, а герцог тоже небольшого ума, ну украли, ну и сами дураки, так нет, идите, ищите…

Хелен щёлкнула пальцами ещё раз, и Эрик умолк. Несколько мгновений он по инерции шевелил губами, потом опомнился и возмущённо потряс кулаками.

— Просто кивай, — процедила Хелен. — Беттина…

Подобрать нужное слово сходу не удалось. Эрик стащил шлем, тряхнул головой и ухмыльнулся настолько гнусно, что переспрашивать не понадобилось.

— Её похитили?

Он коротко кивнул, снова сплюнул и, не дожидаясь вопроса, развёл руками и покачал головой.

Не нашли.

Хелен медленно вздохнула и уточнила:

— Бьорн?..

Эрик чиркнул большим пальцем по горлу, ткнул им же через плечо в сторону замка и закашлялся, пытаясь высказаться даже сквозь заклинание молчания. Хелен жестом сбросила чары, и капитан прохрипел:

— Траванули его. При смерти. Герцог, слава богам, жив, сидит с ним… Только лекарь сказал, надежды — с крысиный хвост. Я уезжал — ещё дышал, а теперь — кто знает.

Вот так. Хелен тяжело оперлась на борт саней, оглушённая новостями. Спустя мгновение ей на плечо легла ладонь.

— Она не убила парня, — пробасил Матеуш, — значит, у нас ещё есть шанс. Нужно спешить в замок, а потом — на поиски.

Эрик зыркнул на жреца зло, потом присмотрелся, молча кивнул и взмахнул рукой, творя Знак Светозарения.

— Мы искали, — бросил он, жестом подзывая Хуха. — Сани брошены в лесу, охотничьи псы не берут след, скулят, пятятся. Обыскали всю округу, опросили крестьян. Без толку. — Он легко вскочил в седло, цыкнул на замотавшего головой козла и глянул сверху вниз: — Вам бы это… Поторопиться. Вдруг всё-таки…

Он обернулся на замок. Хелен, не сдержавшись, тоже плюнула, потом ухватилась за протянутую руку жреца и вернулась в сани.

Стоило спешить. Если клятый оборотень сдохнет, придушить его собственноручно за то, что не уберёг девочку, уже не выйдет.

Уставший единорог ещё порывался обогнать не менее уставший отряд по обочине, но Эрик всё же успел добраться до замка раньше, и к тому моменту, когда сани добрались до ворот, те уже оказались гостеприимно распахнуты. Сам капитан окрепшим голосом рычал на конюхов, требуя немедленно позаботиться о лошадях, своём драгоценном козле и единороге, обеспечить лучшим сеном и яблоками. Урфинар попробовал было кочевряжиться — как это, его, такого распрекрасного и разволшебного, в стойло с козлом! — но Матеуш хлопнул его по спине, заставив слегка присесть.

— Отдохни с дороги, — спокойный мощный голос жреца резонировал внутри каменных стен. — Прими приглашение, как подобает хорошему гостю.

Единорог фыркнул, надменно оглядел рыцарей, челядь, снова фыркнул и позволил восторженному мальчишке-конюху увести себя, причём шёл с видом настолько царственным, что Хелен захотелось отвесить ему пинка для ускорения — возможно не ногой, а оглоблей.

Матеуш расправил плечи и спокойно оглядел высыпавших во двор слуг. Свет факелов делал его лицо угрожающим, мощное сложение добавляло внушительности, и люди невольно попятились, по двору побежали шепотки. Хелен снова скривилась: жрец был добрейшей души человеком, и такое внимание было ему в тягость.

— Где герцог? — рыкнула она, хватая пробегавшего мимо парня за рукав.

Тот охнул, закрутил головой, но от гнева ужасной ведьмы его спас Эрик.

— За мной, — бросил он. — Позвольте, госпожа ведьма, вашу руку. Господин жрец, сюда.

Помощь сильного мужчины была кстати — ноги желали мстить хозяйке за целый день в санях и отказывались идти с нужной скоростью, а уж тем более — подниматься по обледеневшим ступеням. Теобальд тихонько выбрался из-за пазухи на плечо, вцепился коготками в рукав, но превращаться при посторонних разумно не спешил. А Эрик, разогнав прислугу готовить для гостей комнаты, ужин и горячие ванны, на ходу рассказывал обо всём случившемся, куда более внятно и подробно, чем при встрече. Жрец мрачно кивал, а Хелен чувствовала, как при каждом упоминании Беттины сжимается и трепещет всё внутри, словно крылья летучей мыши — и вовсе не от того, что капитан от переполнявших его чувств выражался куда крепче, чем это дозволено в разговоре о принцессе.

Её малышка в лапах врагов. А она, Хелен, была так строга с нею перед отъездом, и всю дорогу до замка тоже… Если б только удалось отыскать похитителей, спасти её, снова увидеть! Видят боги, Хелен на всё пошла бы ради этого, и всё бы потом разрешала, и даже про щенка этого, чтоб его, ни слова больше не сказала бы, пусть что хочет с ним делает!

Вот только…

Эрик едва ли не бегом провёл гостей тёмными коридорами и лестницами, выхватил у ожидавшего в каком-то закутке слуги знакомого вида короб — Хелен с удивлением узнала свой, в котором хранила травы и зелья.

— Заранее попросил принести, — бросил капитан, жестом отпуская слугу. — Так, где же оно…

Тайная дверь в стене. Комнатка с камином и разложенным на столе рукоделием. Ещё одна дверь, узкая лестница за нею и голубоватые отсветы внизу.

Летучая мышь сорвалась с плеча и спустя мгновение обернулась Теобальдом.

— Мне туда нельзя, — категорично заявил он, с опаской отступая от проёма. — Там такое… Не знаю, что, но оно на меня смотрит, угрожающе так. Я вас тут подожду.

С этими словами он уселся за стол, присмотрелся к иголкам на подушечке, потыкал пальцем нитки. В другое время Хелен непременно посмеялась бы над сочетанием вампира с вышитыми розочками, но сейчас было не до того. Пусть сидит, лишь бы под руки не лез и на глаза никому нервному не попался.

Эрик скептически хмыкнул, но возражать тоже не стал и первым двинулся вниз по лестнице. За его спиной света почти не было видно, Хелен старательно смотрела под ноги и подняла голову, лишь когда лестница закончилась и капитан шагнул в сторону.

Хелен замерла у выхода, расширенными от изумления глазами оглядывая открывшуюся ей пещеру, полную магического сияния и — ведьма отлично это чувствовала, — древней силы. А ещё она почуяла внимание кого-то большого, сильного и, кажется, всё-таки доброго, и сочла нужным поклониться в сторону большого валуна, вокруг которого плясали синие искры.

— А, Орлиный Камень, — пророкотал у неё за спиной жрец. — Значит, не сказки.

Слева донёсся короткий смешок. Узкий каменный карниз там расширялся, стена изгибалась, образуя уютную нишу. Кресло-качалка и маленький столик говорили о том, что это место нередко навещают, но сейчас мебель оказалась задвинута в угол, а Альберт Монтгомери сидел прямо на полу, на чьей-то мохнатой шкуре, вытянув ноги и опираясь спиной на сваленные у стены подушки.

— Рад, что снова удалось свидеться, Хелен, — еле слышно проговорил он, не открывая, впрочем, глаз. — Прошу прощения, соблюсти этикет и встать при даме не могу.

— К демонам этикет. Что у вас тут…

По дороге Эрик успел рассказать, что герцогу не повезло получить арбалетную стрелу в грудь. Гномья кольчуга выдержала удар, а вот три ребра слева — нет. Хелен присмотрелась, профессионально оценила состояние: повязку, похоже, наложили, но вставать герцогу и впрямь не следовало, а ещё лучше было бы остаться в постели, не пытаясь совершать никому не нужный подвиг. Что толку сидеть рядом с раненым и держать его за ручку, какой смысл усугублять собственное состояние⁈

Хелен шагнула ближе, набрала побольше воздуха, присмотрелась — и выдохнула.

Бьорн лежал рядом, укрытый меховым одеялом почти по самую шею. Спутанные влажные волосы липли ко лбу, черты бледного лица будто заострились и стали строже, под глазами залегли тени, на почти бескровных губах застыли ошмётки серой пены. А ещё хуже выглядело выглядывающее из-под одеяла раненое плечо: красно-бурые, влажно блестящие пятна на повязке опытную ведьму не пугали, но рука распухла, покраснела, и тонкие ниточки черноты тянулись из-под повязки под кожей, повторяя узор сосудов.

— А ну-ка, твоя светлость, дай пройти.

Герцог послушно согнул ноги. Хелен опустилась на колени возле раненого, откинула одеяло, вполголоса выругалась: рана на боку выглядела ещё хуже, чем в плече. Охранника принцессы не просто траванули, его пытались убить магией, причём такой, что с гарантией подействовала бы на оборотня.

Но не то враги ошиблись с дозой, не то оборотень попался на редкость упрямый, не то присутствие герцога что-то да значило.

— Он дышит, — проговорила Хелен, ни к кому конкретно не обращаясь и уже составляя про себя список нужных ингредиентов.

— Пока да, — отозвался герцог. Поморщился, коротко глянул на неё из-под воспалённых, покрасневших век. — Долго объяснять. Камень не может его вылечить, я могу просить только дать ему сил, чтобы бороться с ядом. Если я уйду, это перестанет работать. — Он откинулся на подушки, пошевелил в воздухе свободной рукой, и появившийся рядом Эрик тут же сунул в неё кружку с травяным отваром. Альберт сделал пару глотков и издал короткий смешок. — Я несколько часов рассказываю Камню, почему парень должен жить. Верите, я же почти ощущаю его родным сыном. Ничто так не стимулирует красноречие и чувства, как близость смерти…

Хелен недоумённо глянула на Эрика, тот приложил палец к губам и покачал головой. Она и сама понимала, что сейчас не время для болтовни — Бьорн выглядел совсем уж паршиво, да и герцог хотя и говорил, что силы парню даёт Камень, судя по всему, вкладывался не меньше.

Но как же вовремя она обзавелась кусочком единорожьего рога, способного одолеть любую отраву!

— Света мне, — скомандовала Хелен, сбрасывая тулуп и засучивая рукава платья. — Кипятка. Чистых тряпок. Живее, ну!

Эрик бегом бросился выполнять команду. Матеуш осторожно пробрался мимо Хелен, уселся в кресло, вынул свои чётки и прикрыл глаза. Бьорн дёрнулся, застонал, жалобно и совсем тихо, и Хелен, повинуясь неожиданному порыву, ласково погладила его по голове и тихонько шепнула:

— Держись, сынок. Скоро будет полегче. — Помедлила, ощущая удивление и жреца, и герцога, досадливо поморщилась и уже громче добавила: — А как очухаешься, я тебя, треску сухопутную, за мою девочку лично на вертел насажу!

Бьорн приходил в себя долго и тяжело. Казалось, на груди лежит каменная плита, каждый вдох давался с трудом, сквозь боль и дурноту слышались голоса, настойчиво повторяющие одно слово. Собственное имя он узнал не сразу — все мысли были заняты одним.

Нужно идти. За ней. Спасти. Вернуть. Порвать в клочья тех, кто осмелился…

Следующий услышанный им звук не был похож на человеческую речь, скорее на рык, рёв смертельно раненного зверя — ярость, смешанная с болью, пробирающая до костей. Рядом кто-то выругался, и Бьорн неожиданно понял, что рычал сам, что это его собственное бешенство клокочет в груди, прорываясь наружу, во рту стоит вкус незнакомых трав, и пахнет магией, людьми, табаком и кровью.

В следующий миг дыхание сбилось, он закашлялся, и кое-как перекатился со спины на бок. Чьи-то руки придержали за плечи, в левом снова плеснуло болью, но это уже можно было вытерпеть — а ещё он узнал запах.

Надо ей объяснить…

— Госпожа… Хелен…

— Да не дёргайся ты, вот ведь неугомонный!

Ведьма легонько пихнула его, вынуждая лечь обратно. Бьорн попытался открыть глаза, но не удалось.

— Её… забрали… я виноват… не уберёг…

Последние слова плеснули тяжелой, холодной волной отчаяния. Не уберёг. Лучше б в самом деле сдох. Но нет, нужно вставать, нужно бежать за Беттиной, он ведь точно найдёт её запах, не может не найти…

— Собаки не взяли след, — буркнул над головой Эрик, и Бьорн запоздало сообразил, что бормотал вслух. — Тебе-то куда?

В горле заклокотало рычание. Бьорн стиснул зубы и попытался приподняться и сесть, но ему не позволили.

— Лежи, — устало произнёс герцог. — Ты чудом остался жив, скажи спасибо Хелен. Она полночи с тобой возилась.

Бьорн сдержал досадливое рявканье, повернул голову и всё-таки сумел сфокусировать взгляд. Старая ведьма действительно обнаружилась рядом, а ещё герцог, Эрик и незнакомый мужчина в монашеской одежде — видимо, тот самый жрец. Тёмные каменные стены и синее сияние подсказали, что он находится в пещере у Орлиного Камня. Повернув голову, Бьорн действительно разглядел округлые формы волшебного валуна и ощутил краем сознания доброжелательное внимание.

Бьорн нашёл взглядом ведьму и сбивчиво пробормотал благодарность, но та отмахнулась.

— А эта ваша каменюка, — она кивнула на валун, — может её найти?

Бьорн замер, ловя ответ, но едва вспыхнувшая надежда тут же угасла.

— Только примерное направление, — вздохнул герцог. — Эрик, что там девицы?

Капитан раздражённо вздохнул. Обе служанки вполне убедительно рыдали и клялись, что ничего не знают, но задавать вопросы Эрик умел, и уже спустя четверть часа Элли сдала подругу с потрохами, упомянув, что та накануне получила романтическое послание. На слове «записка» капитан насторожился и потребовал выдать и саму бумагу, и автора, Долли попыталась спорить и уверять, что это всего лишь один из рыцарей, но тут снова встряла Элии со словами: «А ты же на графа намекала…», и оставшиеся подробности обозлённый Эрик из перепуганной девицы буквально вытряс.

Да, его сиятельство ею интересовался. Сперва улыбался, говорил комплименты, потом даже подарил брошку. Они просто беседовали в библиотеке, ничего неприличного! Ну, может, один поцелуй. Или два. Но она не какая-нибудь распутная девица, как в книжках, она строго сказала, что продолжение — только после свадьбы! А он сказал, что готов и на свадьбу, ну и что, что её род давно обеднел, он ничуть не менее древний, чем род графа! И Генри только хотел спросить благословения матушки, он очень почтительный сын, и колечко тоже подарил, и браслетик, и… Ах, ну да, не ночевала в своей комнате, так и что, если у неё любовь⁈ Вон Бьорн к госпоже безо всяких церемоний заходит, и ключ от её покоев у неё есть… Конечно, она сказала графу про ключ, но не для того, чтобы скомпрометировать госпожу! Ну, может быть, совсем немного, милый Генри так на неё смотрел, а она ведь сохнет по Бьорну, это всем видно, и кто их знает, чем они там в спальне занимаются, а в жёны графу лучше подойдёт девушка приличная, безо всяких подозрений, не какая-то там нечисть… Ой, она совсем не это хотела сказать!

— Короче, этот крысий хвост ей поведал страшную тайну, мол, принцесса наша — тёмная тварь, а его матушка умеет таких обезвреживать, и надо её срочно из замка увести, да тайно, потому что всех мужиков она уже околдовала, а дядюшку надо спасти. Ну и наплёл, мол, подвиг подвигом, а он же сгорает от любви, и как только матушка принцессу расколдует, он тут же к ней за благословением, а потом сразу обратно в замок за невестой. Эта дура поверила. Про ключик ему разболтала, подружку отвлекла, чтоб та не вовремя не вернулась. — Эрик вздохнул, поймал взгляд Бьорна и пояснил: — Мы эту клятую дверь почти час выбить не могли. Хорошо, друид явился и велел ей расти, она и треснула. Герцог велел тебя бегом сюда, потом я с отрядом рванул в погоню, но где уж…

Он вздохнул и махнул рукой. Бьорн прикрыл глаза, каждый вздох отзывался болью в боку. Хотелось выть, рычать, бежать прочь из замка, в ночь и метель…

Если всё ещё ночь.

— Уважаемый, — пророкотал жрец, — а скажи-ка поточнее, что там сия заблудшая дева говорила насчёт матушки графа?

Эрик наморщил лоб, вспоминая.

— Про свадьбу говорила, — проговорил он наконец. — Про кладбище ещё что-то… Точно, говорила, что у графини в предках шесть сильных ведьм было, на фамильном кладбище у особняка похоронены, и…

— И ведьмин круг на таком кладбище — идеальное место для свадебного обряда, — спокойно закончил жрец. Повернулся к ведьме и тем же тоном добавил: — А завтрашняя ночь — идеальное время. Вот почему за нами никто не гнался. Барон со свитой отбыл на встречу с невестой, и у него-то не было единорога, пришлось выехать заранее.

Повисла тишина. Бьорн снова попытался сесть, но голова закружилась, и от осознания собственной беспомощности захотелось скулить.

Герцог кивнул.

— Это проясняет дело. Эрик…

— А чего снова Эрик? — буркнул капитан. — Ваша светлость, я понимаю всё, но… А может, ну его? Если племянничек решил похитить суккуба — ну так и сам дурак! Сожрёт она и его, и вампира — так жалеть их, что ли?

Что произошло дальше, Бьорн сам не понял. Неведомая сила подхватила его, жгучая ярость ударила в голову, и ни боль в ранах, ни окрик герцога не показались серьёзными препятствиями. От Орлиного Камня пришла волна тёплой силы, и одобрения, он рванулся вперёд, сшибая Эрика с ног, прижал нахала к полу мощными лапами, оскалился, едва сдерживая желание вцепиться в горло…

— Чтоб мне провалиться… — потрясенно выдохнули сзади, и в ту же секунду другой голос рявкнул:

— Бьорн, не смей!

Чья-то рука весьма бесцеремонно ухватила его за шкирку, но за секунду до этого он и сам осознал — что-то не так. Капитан замер, не пытаясь даже шевельнуться, и в его широко распахнутых глазах Бьорн со страхом и недоверием увидел отражение…

Огромной оскаленной пасти в обрамлении взъерошенного белого меха.

Его потянули назад, и он подчинился, лишь вяло удивившись тому, что сдвинуть его с места герцог сам не смог. Мысли метались в голове, как угорелые. Как, демоны побери⁈ Это сон? Бред? Но плечо всё ещё болит, и в боку словно ворочаются раскалённые угли, и ладонь лежит на загривке, и Эрик приподнимается и ворчит что-то про «шуток не понимает»…

Звериный облик для размышлений годился плохо. Мгновенная вспышка промелькнула перед глазами, и Бьорн осознал себя сидящим на полу. Боль вцепилась в тело с удвоенной силой — попытка загрызть капитана не на шутку растревожила раны. Повязки размотались, окровавленные бинты валялись рядом, Бьорн рассеянно сгрёб их и прижал к плечу, заставляя себя дышать, хотя бы и сквозь зубы.

Судя по выражению лица капитана, их обоих сейчас больше всего волновал один вопрос, и Эрик любезно его озвучил:

— Что это было?

Хелен раздражённо покачала головой и толкнула Бьорна в здоровое плечо.

— А ну, ложись обратно, скакать он мне будет. Сам чуть не сдох, родовая магия в теле еле держится… Если б камушек ваш силой не поделился, был бы у нас тут сейчас истинный оборотень во всей красе, полнолуние-то уже завтра.

Бьорн мотнул головой. Та снова закружилась, но боль таяла так же стремительно, как появилась, и когда он отнял тряпки от раны, кровь оттуда не текла.

— И в кого я…

Эрик покачал головой и сложил руки на груди.

— Знаете, что? Теперь идея пустить его по следу мне определённо нравится. Такой здоровенный шерстяной волчара, покрупнее братцев будет, а? — Бьорн с досадой глянул снизу вверх, и капитан ехидно ухмыльнулся. — Оно и правильно. Белый мех как раз и к сезону, и на свадьбе нарядно будет, а то ж несолидно маленьким пёсиком в мужья к суккубу, размерчик маловат…

Бьорн всё-таки зарычал, но воспоминание о Беттине отрезвило. Он кое-как поднялся на ноги, уронил окровавленные бинты, сделал шаг, другой…

— Ты куда? — окликнул герцог.

Бьорн передернул плечами, скривился и сделал ещё один шаг. Ноги почти не дрожали, но каждое движение требовало сосредоточения.

— За ней.

— Боги, храните дураков… — пробормотал Эрик.

Хватило один раз рявкнуть, чтобы капитан умолк, хотя Бьорну, в общем-то, было плевать на его мнение. Где-то внутри беспокойно метался волк, то скуля от боли, то рыча от бешенства, в крови бурлила незнакомая сила. Он сможет, он дойдёт, даже если придётся отправиться в погоню в одиночку, даже если…

Ещё один шаг. Ещё. Ещё.

— Бьорн!

В голосе герцога зазвучал металл. Бьорн заставил себя остановиться и медленно, нехотя обернулся. Он ведь может перекинуться в новый облик, рвануть по следу на своих четырёх, и помощь ему не нужна, яда в крови больше нет, а раны скоро затянутся…

Альберт Монтгомери вздохнул и укоризненно покачал головой.

— Оденься, бестолочь. Эрик, вели седлать коней, живо.

Капитан вполголоса выругался. Бьорн поймал его взгляд, долгую секунду они глядели друг на друга, а потом одновременно наклонили головы.

— Да, ваша светлость.