Первый шаг Некроманта. Том 1

Глава 18 Ломоносов

Пока я «прохлаждался», пытаясь не превратиться в мясной кисель, Феликс обходил знатные дома один за другим, вынюхивая предпочтения чтецов, если таковые были.

Книги по магии у многих не в приоритете. Их освоение не выглядело простой штукой, и, как и все обычные громовчане, дворяне желали отдохнуть не только телом, но и умом. Потому у большей части высшего света чтение ассоциировалось либо с любовными романами, либо с приключенческими сагами. Отдельно можно было вынести философские и исторические трактаты, путевые заметки великих путешественников, поэзию и, конечно же, детективы.

Этот жанр обожали все.

И вот сейчас встала загадка: кто же похитил нашего Феликса?

Нет, вариантов было не то чтобы много, но он же не дурак, чтобы напрямую соваться к Пронским? Явно в курсе нашей конфронтации. Уж что-что, а собирать сплетни и чесать языком этот балабол умел.

— Так, неси одежду сюда, — сказал я, вставая с мокрой от пота кровати.

— Поберегли бы себя, барин.

— Делай, что говорят.

Я снял всë тряпьë и быстро обмылся из ведра холодной водой. Через двадцать минут, прогнав ману по телу, я был как огурчик и одет в свеженький костюм для поездок в город.

Каким бы ни был Феликс, я своих людей не бросаю. Пусть он и чудак, но предан мне и таких, как он ещё поискать надо. К тому же я не мог допустить падения командного духа. Что же это за лидер такой, что не впрягается за подчинëнных?

Первой моей мыслью было заехать к Скаржинскому и спросить совета. Семëн сказал, что тот к нам зачастил — уже два раза приезжал в гости. Второй вместе с Ломоносовым.

«Ломоносов…» — я отчëтливо помнил именно его у своей постели, это не могло быть галлюцинацией. Щуплый интеллигент использовал неизвестную мне магию, причëм два раза: при знакомстве и когда спасал от интоксикации. Надо будет его расспросить о подобной технике лечения, ведь Иван не был некромантом.

И это событие не заставило себя ждать — Владимир тут же посоветовал зайти именно к Ломоносову.

— И как сельский учитель поможет мне в поисках? — спросил я молодого повесу, приютившего у себя на коленях купеческую девицу. — Феликса где угодно могут держать. Три дня прошло.

— Ну, молись, чтобы он был в городе, а от помощи Ивана не отказывайся. Ты, кстати, сам как?

Я взял со стола кружку кваса и залпом опорожнил.

— Получше, ладно, Володь, я побежал, сам понимаешь.

— Понимаю, — его ладони попытались перекочевать с боков девахи на её груди, та взвизгнула, но так просто не далась, отпихивая наглые руки обратно на талию. — Да мой пирожок? Мы всë понимаем?

— Вова, ну хватит, неудобно же люди смотрят.

— Люди уже уходят, ты мне тут не чирикай, — он всё-таки прорвался к заветным округлостям и, как алкаш занюхивает хлебушком выпитую стопку, так и Скаржинский жадно занюхнул бабу, спрятавшись носом в еë шею. — Какая фемина, о боже…

Я вышел из этого любовного гнёздышка и оседлал гнедого коня, ожидавшего на улице вместе с остальными спутниками. Рядом, кряхтя, примостился на своего Семён и мой маг-телохранитель. Я взял первого попавшегося с тренировочного плаца. Мы мигом добрались до общежития, где снимал себе комнату Ломоносов.

Воздух здесь был сырой, как в пещере. По ходу подвал затоплен. По углам ползали тараканы, а проходившие мимо жильцы так и стреляли завистливым взглядом по мне, жалея, что не могут придушить и забрать деньги, одежду, оружие…

Консьерж, рассыпаясь в любезностях, лично проводил нас до места. Ещё бы, Барятинские у всех на слуху — семья-то влиятельная и опасная. Я кинул этому лизоблюду рубль и сказал, чтоб убирался.

— Здравствуй, Иван.

Сельский учитель был удивлён увидеть нас. Свои утренние занятия он уже закончил и ел борщ из глубокой тарелки, в одной руке держа ложку, а во второй ломоть хлеба. В красной жижице гордо плавала клякса сметаны.

— День добрый, Артём Борисович, простите, — он вытер ладони и губы полотенцем, встал и ответил на рукопожатие. — Какими судьбами?

— В общем, дело к тебе есть. Три дня назад пропал мой финансовый помощник. Его Феликсом кличут, может, слышал о таком? — Ломоносов отрицательно покачал головой. — Есть подозрения, что это Пронские взяли его в заложники. У нас некоторые разногласия сейчас… Мне позарез нужно найти этого охламона, Вань. Помоги, а я в долгу не останусь.

Ломоносов почесал глаз.

— Если он ещё в городе, то я могу попытаться, но в противном случае…

— Владимир сказал, ты в этом разбираешься. Попробуй, а там видно будет. Я заплачу.

— Не надо, если Володя попросил, так сделаю, — отказался Иван. — У вас есть что-то, принадлежащее Феликсу или, может быть, созданное его руками?

Я похлопал себя по карманам и отрицательно помотал головой. Однако Семён, к удивлению остальных, достал из нагрудника хрустальный флакон размером с мизинец.

— Это что?

— Антипохмелка, — отдав склянку, сказал камердинер. — Что? — перевёл он взгляд на меня. — Камердинер всегда должен быть во всеоружии.

— Но я же не пью.

Старик сделал вид, что не услышал этого, и поправил слуховой аппарат, стараясь не глядеть на барина.

— Пойдёт, — сказал Ломоносов и, отыскав пустую кружку, вылил туда содержимое зелья.

— Я думал, Чепухарь только отраву делает, — отметил я вслух.

— Вкус гадкий, но помогает. Люди так говорят, — поправился Семён и смахнул загрубевшей рукой невидимую пылинку с идеально чистой ливреи.

«Ну-ну».

Иван опустил пальцы в жидкость и размазал её по подушечкам. Я внимательно следил за всеми его действиями, но никакого усиления магического фона не уловил.

— Едем к Пронским, — вдруг сказал учитель и вытер руку полотенцем.

— Ты уверен? — спросил я у него.

— Нет, но так исключим главного подозреваемого. Едем. Мне только собраться надо…

Спустя полчаса мы уже стояли возле дворца знатного семейства. Территория была огорожена высоким кирпичным забором. У чугунных ворот дежурила всегда готовая уничтожить чужаков сильная охрана из магов и мечников. Сам же трёхэтажный дворец возвышался над остальными постройками, сверкая серой черепицей и белоснежными колоннами.

— Пусто, — почти сразу сказал Иван. — Надо объехать все главные улицы, я почувствую его присутствие.

Это показалось мне интересным. Можно было предположить, что у Ломоносова идеальный нюх, но зачем тогда ему рукотворные вещи? Учитель сидел позади Семёна и указывал направление.

— Кажется, что-то есть. Он здесь был.

— Так Николаевская площадь же — кто тут только не был, — мы стояли в самом центре города, но Иван призвал к терпению, и всадники зацокали по дороге, мощённой булыжником.

Проехали мимо памятника Карамзину. Из местных книг я вычитал, что это был видный маг-иллюзионист, защитивший Громовец от нашествия половцев. Благодаря его новаторским техникам враг не решился нападать на крепость, якобы полную опытных паладинов. Карамзин поддерживал иллюзию присутствия других магов три дня до прихода подкрепления. Каково же было удивление кочевников, когда выяснилось, что город охраняли от силы двадцать магов?

Пройдя Николаевскую площадь, мы свернули на Купеческий проспект и довольно быстро его преодолели. Наша дорога всё сужалась и сужалась, пока мы через час не добрались до «Зелёного пояса». Так назывался загородный район, где вместо кучных каменных домов раскинулись деревянные дачи и коттеджи, вдали виднелись церковные купола, а из запоминающихся зданий мне бросилась в глаза школа друидов.

Любое магическое заведение в этом мире, дающее знания, помимо теории должно обучать практике. Так что внутри каменного двухэтажного здания, хаотично покрытого мхом, находилось два места силы. Там ученики могли заполнять свой процентиль. Насколько я слышал, тут два тотемных животных: сова и косуля. Именно их учащиеся и пробовали взять под контроль.

Мы прошли дальше, и река, что еле-еле выглядывала, омывая Громовцу бок, приветливо зажурчала нам. Вдоль неё раскинулись различные рыболовные хозяйства, лесопилки, кожевенные, кузницы, бумажная фабрика и множество мельниц. К одной из них и привёл нас Ломоносов.

— Заброшена? — я удивился, увидев водяное колесо, покрывшееся зелёной бородой водорослей.

Чуть дальше красовался неровный овал дыры в стене, из которой, словно кишки, вывалились балки и кровяные тельца красных кирпичей.

Сооружение давно не работало

— Он здесь, — уверенно сказал Иван, — и лучше бы нам поторопиться.

Мы спешились и быстрым шагом зашли внутрь. Водосброс шумел так сильно, что приходилось общаться громче обычного. На всякий случай я активировал все семь рунических кругов, готовый отразить любую атаку, но вместо них лишь раз использовал теневое скольжение и то, чтобы увернуться от сгнившей доски, чуть не упавшей на голову.

— Он под нами! — прокричал Ломоносов, но мы стояли на каменном полу, и это был первый этаж.

— Барин, сюда! — подозвал Семён. — Я на этих мельницах десять лет проработал, тут должен быть подвал.

И действительно, сметая ногами строительный сор, мы вскоре наткнулись на железный люк. На удивление он легко поддался, хоть и выглядел заржавевшим.

«Его недавно открывали».

Вниз уходила полусгнившая деревянная лестница, и я решил спуститься туда один. Мой телохранитель её обвалит своим мускулистым телом, а Семён слишком стар для таких фентилей. Ещё, чего доброго, кости себе переломает, а вот мне в самый раз — я худой и лёгкий. Так что вскоре, напрягая зрение и аккуратно прощупывая ногой ступеньки, я добрался до дна.

— Феликс, Феликс, ты тут? — запах сырости и вода по щиколотку не располагали к долгим поискам.

Я зажёг один круг огня и осветил помещение.

— Ох, ты ж ё-моё, — не сдержался я.

В дальнем углу, прикованный цепью, сидел в воде измождённый горе-лекарь. Его руки были связаны верёвкой, а во рту торчал кляп. Я тут же достал нож и освободил Феликса от пут. Его тело дрожало так сильно, что вода постоянно плескалась вокруг.

— Сейчас потерпи.

Я поменял стихию на землю и смог раскрошить стену, куда крепилось железное кольцо.

— Б-б-барин. Это Мещерские, г-гады п-п-постарались. Я п-п-просто п-п-продал им два лекарства, а они п-п-перепутали их и не тому дали. К-крест даю, н-не моя в-вина!

— Молчи, на вот, — я сунул ему флягу, скинутую Семёном, и мужчина присосался к ней синими губами, впитывая спирт как оголодавший младенец.

Всё вышло не так, как мы думали, но может оно даже к лучшему. Открытую борьбу с Пронскими я пока не потяну. Феликса догнало и дало пинка его прошлое (а прошлое ли?). Некоторые говорят, что его зелья помогают, но я в этом сильно сомневался. Однако просто так оставлять самосуд Мещерских я не собирался. Не подоспей мы вовремя, Феликс бы помер. И как жестоко рассчитали-то: рядом ни души, а из-за шума воды неслышно криков.

«Наказывать своих людей могу только я!»

Спустя десять минут мы вытащили пленника на поверхность и велели Семёну отвезти его к ближайшему некроманту. Организм рыжего жулика на удивление оказался крепким. Как потом выяснилось, он схлопотал лишь переохлаждение и пару язв на ногах. Своё везение тот объяснил постоянными экспериментами над собой. За годы дегустации противных зелий тело в каком-то смысле закалилось.

— Ну, теперь можешь объяснить? — спросил я Ивана, прищурив один глаз от солнца, как только Семён с Феликсом умчались прочь. Спешить больше некуда, и мы с облегчением топали обратно. — Как ты его нашёл?

Ломоносов вытер пот со лба и водрузил треуголку на голову.

— У меня, как это точнее выразиться… Небольшой дар — я могу видеть потоки маны. То есть буквально. От каждого магического действия отстаётся след его хозяина. Если бы Феликс не пытался бороться и использовать магию иллюзий, я бы не смог уловить такую отчётливую манаполосу. Нам повезло, что промежуток времени небольшой. Скорее всего, он столкнулся с господами похитителями полтора-два дня назад. Иначе я не нашёл бы его.

— Да какие там господа, обычные живодёры… Стоп ты сказал магия иллюзий? — я даже поднял бровь от удивления. — У Феликса процентиль на иллюзии взят?

— Да, вообще странно, найти место силы с такой стихией довольно сложно, — призадумался Иван.

Я как-то привык видеть в своём помощнике больше торгаша с языком без костей, а вот на магические таланты внимания не обратил, сразу отметая идею их использования. Тут можно понять — репутация у похищенного никакая, многие спят и видят, как бы в отместку навредить вёрткому зельевару.

— А у всех бывших священников такой дар? — я вернулся к обсуждению животрепещущих вопросов, оставив Феликса на потом.

— Скажем так, я и церкви не особо обязан этим — родился таким, — скромно пожал плечами Ломоносов и поправил дужку очков. — Поначалу было сложно, я думал, что схожу с ума, — он как-то вымученно хохотнул, — но потом привык. Вера помогла мне отвлечься, и я взял всё под контроль.

— Значит, ты для Скаржинского ищешь людей? — спросил я его в лоб.

— Я… Не совсем так. Володя помогает мне, потому что мы друзья, а я иногда даю ему совет или вот как сегодня…

— Ты не подумай Иван, я тебе очень благодарен, и, как и обещал — в долгу не останусь, держи, — я подъехал к нему и протянул тысячу рублей, сложенных пополам. — Бери, бери — я же вижу у тебя проблемы. Давай так, — я перебил его поднявшееся возмущение, — я плачу не за сегодняшнее спасение, а за услуги лекаря. Это ведь ты помог мне убрать отравление.

Я буквально заставил его взять эту сумму. Если честно больно было видеть, что столь одарённые люди живут в нищенских условиях. Деньги от Владимира он не брал из гордости, но вот со мной его пока не связывали дружеские узы.

— Всё равно это слишком много, — его уши горели огнём.

— Это не тебе решать, Иван. Кстати, у меня есть деловое предложение, — забросил я удочку.

— На миллион рублей? — пошутил с робкой улыбкой Ломоносов.

— А хоть бы на два? — я хохотнул и продолжил. — Ты же ведь знаешь, что со мной? — я указал пальцем себе на голову.

Дар у моего спутника уникальный: я мог видеть потоки маны только в собственном теле, а он во всём внешнем мире. Страшно представить, какие Иван ловит перегрузки.

— Немного.

— Не прибедняйся. Ты два раза уже пытался помочь, да? — то самое холодное покалывание и было вмешательством в застой маны, а от отравления он вылечил меня неизвестным сорбентом, добавив его в стакан с водой.

— Я без злого умысла, просто хотел посмотреть. У вас…

— Вань, извини, перебью, но давай на «ты»? А то неудобно — я тебе «ты», а в ответ — «вы». Договорились?

— Хорошо, а вы с Володей чем-то похожи — тот также быстро перешёл на «ты», — заметил Иван. — О чём, бишь, я? Ах да — у тебя, Артём, интересный случай. Такого концентрата маны я никогда не видел. Больно на это смотреть. У людей даже малейшее загустевание маны сразу ведёт к деградации. Странно, что ты сохранил разум в таких условиях, — задумался он.

— А кто по-твоему мог сотворить это? — если прикинуть, преступление идеальное: никто не поймёт в чём дело, ведь шанса встретить такого, как Иван — один на миллиард.

— У некромантов есть подобные техники, но это высший пилотаж. Я думаю, седьмой или восьмой шаг точно.

— Ты уверен? — а вот это уже сюрприз, ведь тогда Пронские тут ни при чём, у них в строю максимум некромант пятого шага.

Не мог же он скрыть свой ранг от остальных?

— Когда я носил сан, мне довелось побывать на войне со Скандинавской федерацией, так вот пленных там некроманты с той стороны не убивали, а вот так же, как с тобой лишали разума и возвращали обратно, чтобы подавить моральный дух бойцов. Только я не видел, чтобы кто-то выздоровел после такого.

Ого, да этот щуплый очкарик оказывается и на войне успел побывать? Моё мнение о Ломоносове значительно изменилось. По нему так и не скажешь — выглядит обычным сельским учителем. Я, конечно, знал, что внешность обманчива, но всякий раз удивлялся, какие люди на свете бывают.

— Предложение, — напомнил я ему.

— Слушаю, — вздохнул Ломоносов, предчувствуя недоброе.

— Помоги мне растопить этот сгусток, а я решу твою проблему с лёгкими.

— Ого.

Мы проехались в минутном молчании и затем остановились.

— Это смелое заявление, — наконец возобновил разговор Иван. — Некромантия бессильна, а ты вот так…

— Бросаюсь словами? Я говорю как есть. Сиюмоментного исцеления не обещаю, но мы будем работать, пока не вылечим тебя. По рукам? — я протянул ему ладонь.

Когда мы коснулись в рукопожатии, я добавил ещё одну вещь.

— Есть небольшое условие: ты приведёшь в порядок дела со школой и переедешь ко мне в поместье. Придётся уволиться.

— Я же не какой-то там крепостной? — напрягся Иван.

— Ты не понял, я предлагаю вместе работать, а не лишать тебя свободы. Место, где ты сейчас живёшь, сделает твоим лёгким только хуже, а так мы выиграем время. Тебе же недолго осталось, да? — я крепко держал не только его ладонь, но и волю, такие люди мне и самому нужны, а Скаржинский подвинется, не обеднеет.

— Хорошо, — сдался он, и я хлопнул по плечу своего нового помощника. — Ох и делов мы с тобой намутим, Иван.

— Это понятно, — почесал шею одарённый маг, — а сейчас мы куда?

— Как куда? Ставить на место Мещерских!