Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R. Книга 02: (Birukov_01) – (El_Diabolo_01)

Ака Cpcat (Cpcat)
Без названия.

1

Я не знаю, к чему снятся пауки. Когда ты живёшь близ Зоны Отчуждения, содержание снов перестаёт быть чем-то далёким и оторванным от реальности: Зона забирает тебя без остатка, даже твои сны. Поэтому сниться может что угодно, но наутро ты понимаешь, что всем, что тебе приснилось, была Зона. В эту ночь снились пауки. Они куда-то бежали по столу, по стенам, по одеялу и по самой коже Лисьей Бритвы. В этом сне она лежала, затаясь, и ждала. Пауков можно было терпеть сколько угодно: они не были опасными существами, от них не исходило никакой агрессии; скорее они выглядели жалкими и больными созданиями. Высоко задирая искривлённые лапки, они потряхивали белёсыми, пятнистыми брюшками. Вот один паук, чёрный, кособокий, отталкиваясь задними лапами, заполз на локоть, неподвижно покоящийся на простыне. Передние конечности были коротки и не имели сочленений, поэтому ему приходилось двигать своё тело волоком, цепляясь за ткань сразу тремя или четырьмя задними лапками. Проползя по плечу, паук упал и стал упорно толкаться в шею, путаясь в волосах.

В этот момент Лисья проснулась. Прикреплённые прямо над кроватью электронные часы выстроили "семь ноль-ноль" светящимися цифрами. Стоя под холодным душем, она думала о пауках.

К десяти Лисья уже сидела на ветви огромного высохшего тополя, стоящего в чаще на одном из холмов, что окружали её дом. На высоте второго этажа часть ствола была высверлена, и в ней размещался один из тайников с оборудованием. Лисья носила пятнистую серо-зеленую униформу лёгкого летнего образца, без опознавательных знаков. Честно сказать, она даже не знала, какой армии и каким войскам принадлежит эта форма; она набрела на неё на военной барахолке в Киеве. Главное её достоинство было в множестве навесных и внутренних карманов и спецткани, которая не продувалась ветром, отталкивала влагу и согревала в холодную погоду. Торговец тогда отвёл глаза и уступил почти за бесценок, когда Лисья спросила о происхождении пробитого в спине отверстия. И ещё чему всегда поражалась Бритва – для какого пацана её шили, что она так хорошо подошла к её маленькому росту и поджарому сложению.

Во всём городке осталось совсем мало людей, ещё помнивших, какой она была, когда только появилась в Зоне – невзрачной двадцатилетней девчонкой, пришедшей найти себя там, где многие находили последний причал. За эти годы она получила несколько хороших шрамов, замкнутый характер и кличку "Бритва" – скорее всего, за острые черты лица, хотя наверняка не известно. "Лисья" же была производной от имени, но об этом знали ещё меньше.

Десять лет назад и Зона была другой: пустынным лоскутом радиоактивного лесопарка, обнесённого колючей проволокой. Когда-то, очень давно, в центре торчал полосатый цилиндр трубы, возвышавшейся над двойным бетонным саркофагом четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС. Памятное Посещение к тому времени было уже позади, местами проявлялись странные и необъяснимые физические аномалии, гравитационные ловушки; уже успели накипеть едкие ржавые волосы на металлических прутьях, и комариные плеши робко цепляли пролетающих птиц с тоненьким, еле заметным, свистом, за который и получили своё название. Главное, по сути, отличие состояло в том, что тогда в Зоне действительно не в кого было стрелять.

Сталкеры тогда были просто проводниками в Зону. За артефакты платили только научные институты и вездесущие военные. К последним обращались редко – из опасения нарваться на карающий кулак закона: походы в Зону были объявлены нелегальными ещё в прошлом веке, когда самой опасной аномалией был повышенный радиационный фон. Но те, кто рисковал и связывался с военными, могли получить многое, от хороших денег и снаряжения до выгодного контракта и статуса военного сталкера-проводника. А сегодня Лисьей как раз предстояло выдвигаться в первый поход в Зону, пользуясь этим самым новым статусом.

Задание было несложным, скорее даже формально-проверочным, хотя все знали, что молчаливая девушка по имени Лисья Бритва не нуждается в подтверждении своей репутации. Если человек десять лет живёт рядом, а шесть – ходит в одиночку в Зону и при этом ещё жив и в одном куске, это говорит само за себя.

Путь лежал в малознакомый северный сектор, но далеко уходить с асфальтки не требовалось: случай произошёл как раз около дороги, которую все называли "полдвенадцатой" за то, что она входила в Зону почти точно с севера. Научники сунулись в Зону на вертолёте испытывать новый подвесной детектор аномалий, а тот дал сбой, и его цапнула первая попавшаяся "плешь". Вертолёт чудом не рухнул от рывка – благо длинный трос, на котором болтался детектор, лопнул, как гнилая верёвка, в первое же мгновение. Упавший детектор и был целью вылазки.

Лисья порылась в утробе тайника, вдыхая свежий запах мокрой листвы, извлекла "щелкунчика" – дозиметр, похожий на толстую авторучку, засунула его в специальный кармашек на предплечье. За пояс уцепился ультрамодный и ультраполезный прибор – Garmin„овский GPS в пылевлагозащитном ударопрочном корпусе, совмещённый с неплохим детектором аномалий и радиометром, который мог в автоматическом режиме отмечать обстановку на цветной карте района. За ним последовал маглайт, гравитационная лебёдка, электронная док-аптечка и ещё несколько столь же полезных вещей, хранить которые даже в умело защищённом доме было бы неосмотрительно. Другой тайник поделился армейской "Грозой" калибра 7.62 и девятимиллиметровой "Гюрзой", приятно утяжелившей нагрудную кобуру скрытого ношения.

В таком классически-сталкерском облачении она и явилась на КПП северного въезда в Зону. Дежурный по КПП попросил предъявить удостоверение, пропуск и карточку допуска, смерив Лисью взглядом. Девушки в Зоне – явление скорее исключительное. Видимо, мальчишеская фигура и куцый хвостик неопределённо-серого цвета (ровно такой длины, чтобы не мешать надевать шлем "мундира") не отвечали его понятиям о прекрасном, а смотреть в глаза уходящим в Зону он давно отучился.

Зона участливо приняла девушку в свои владения, овевая прохладными ветрами и пронизывая неизвестными науке излучениями. Асфальтка вела вглубь лесного массива, теряясь за поворотом. Оглянувшись напоследок и сверясь с картой, Лисья зашагала по обочине на юг.

Через полтора часа ходьбы темп пришлось снизить и, на всякий случай, перевесить автомат со спины на грудь. До упавшего датчика оставалось минут десять ходьбы, потом надо было сойти с дороги и метров на двести углубиться в лес.

Осеннее небо над Зоной "радовало" глаз низкими серыми облаками. Деревья шумели на ветру, а под ногами зашелестело, когда размытый дождями асфальт сменился гравийными заплатками. Лисья мягко и пружинисто шла вперёд, поминутно озираясь по сторонам. В высоких кустах виднелся прогнивший багажник разбитой когда-то давно "шестёрки". На обочине валялись гайки, мятые гильзы и битое стекло.

"Garmin" на поясе завибрировал, указывая, что первая путевая точка достигнута, и пора сворачивать с дороги. Девушка вгляделась в небо на горизонте и, задумчиво понажимав кнопки на приборе, засунула его за край форменных брюк креплением наружу, чтобы наверняка почувствовать вибросигнал. Теперь – прямо в лес.

Придорожная трава стояла желта и суха, как сено, и ботинки уминали её высокие стебли с предательским хрустом. Уже на подходе к кромке деревьев детектор начал подрагивать – где-то близко граница аномалии. На экранчике так ничего и не прояснилось, только нарисовалась стрелка на восток с иконкой линейного возрастания силы притяжения. Лисья пошла чуть наискосок, и новые стрелки стали почти параллельно друг другу появляться на карте, обозначая довольно обширное аномальное поле. Углубляясь, идти становилось всё тяжелей, а автомат на ремне явно потяжелел.

Через минуту, обойдя странное место почти полукругом, Лисья наткнулась на трос, лежащий на земле. Один его конец она быстро вытащила из кустов, а другой намертво застрял где-то ближе к центру аномалии. После получасового кружения, дёрганья и лазанья по деревьям с биноклем стало примерно понятно, где лежит болванка с прибором, и Бритва стала прилаживать лебёдку к дереву, чтобы детектор не пошёл наружу через центр аномалии, иначе он остался бы там навсегда. Лебёдка, за глаза называемая "сосунком", – это изумительная штуковина, основанная на каком-то артефакте Зоны: кирпичик с регулятором мощности и приклёпанным к нему альпинистским карабином. Если трос (или палец, что категорически не рекомендует Инструкция) поместить в карабин и повернуть издевательски тугой регулятор, то трос (или палец, если пользователь дурак) будет протягиваться через этот карабин, пока "сосунок" не будет отключен.

Привязав "сосунок" к дереву тремя мотками парашютных строп, Лисья защёлкнула трос в карабине и медленно повернула рукоятку. Трос зашелестел, вхолостую пролетая точно через центр карабина, и натянулся, слегка провисая. Ещё мощности – загудел как струна, но с места не сдвинулся. Ручку почти до конца – ничего, кроме свиста воздуха, прокачиваемого через карабин гравитационным "вентилятором". Вдруг раздался громкий хруст, и стоящее вдалеке высоченное дерево начало падать, сначала медленно, потом всё быстрей и быстрей, как при ускоренной перемотке ленты. Лисья среагировала мгновенно и правильно, повернув ручку рывком до отказа. От рывка сверху осыпалась листва, а трос стремительно рванулся в карабин. Дерево ещё падало, и вот уже со скоростью автомобиля из дальних кустов выскочил небольшой бронированный контейнер, а следом и пузатая стальная чушка, висевшая на конце троса, чтобы прибор не болтало на ветру. Лисья отрубила "сосунок" и бросилась на землю, вжавшись в узловатые корни дерева, зная, что будет от падения дерева в такую большую аномалию. Локальный выброс. Падая, она успела лишь услышать, как, перекрывая свист воздуха, затрещали верхушки деревьев, пригнувшись, будто травинки под ногой великана, и повинуясь расходящейся волне перегрузки в десятки g. Чувство было такое, будто по тебе проехались танком или какая-то здоровенная, раскормленная Годзилла. Да ещё и не просто наступила, а станцевала казачка. Вместе с болью пришла бессознанка.

Первым, что отметила Лисья, очнувшись, было то, что она не захлебнулась собственной кровью только благодаря тому, что лежала лицомвниз. Чувство было просто отвратительным, смесь свернувшейся крови и земли заполняла рот и нос, прокушенный язык саднил, и отплёвываться мочи не было. Сев на землю и первым делом оглядевшись, Лисья прополоскала рот водой из фляги и сплюнула в траву. Вокруг царили сумерки, и жёлтый непроницаемый туман, какой всегда ложится после выброса, плотной завесой окутывал стволы деревьев. Наручные часы показывали полпятого.

Удача, что за несколько часов никто не набрёл на лежащую без сознания Лисью: автомат лежал на расстоянии вытянутой руки, и рюкзак под деревом выглядел нетронутым. Стиснув зубы, Лисья поднялась на ноги, представляя, какие синяки оставила "Гюрза" на рёбрах и "Garmin" на бедре. Морщась, она достала приборчик, глянула на пустой экран и заложила его за ремень с правой стороны. Жаль такой инструмент терять, но главное, что кости были целы, а общее состояние быстро улучшалось. "Жива осталась, дальше дело техники", – приободрила себя Бритва.

Капсула с прибором лежала в траве, на первый взгляд целая и невредимая. Пломбы лаборатории прикрывали собой болты, на которых держалась крышка. Расковыряв их и убедившись в целости корпуса, Лисья осторожно завернула прибор, помигивающий цветными лампочками, в лист поролона, уложила его на дно рюкзака и побрела к дороге, стараясь шуметь как можно меньше. Обойдя границу аномалии, по пути к полдвенадцатой дороге в голове тревожно забилось нехорошее предчувствие, нараставшее с каждым шагом . На пути попадались лишние деревья! Днём она хорошо запомнила вот эту толстенную осину, но ивняка, уходившего на восток, здесь будто и не было, как и зарослей мха под ногами. И самое главное – дороге следовало бы уже давно показаться, но вместо неё лес и кустарник занимали всё, что давал разглядеть плотный туман.

Бритва насторожилась и, жалея погибший GPS, включила на всякий случай "щелкунчика", который был столь же надёжен, сколь и прост. Щелчки с частотой "раз-два" в секунду говорили об относительно нормальном радиационном фоне. Хоть одной напастью меньше. Под тихое пощёлкивание дозиметра, пригнувшись, сжимая автомат и полагаясь лишь на свою интуицию и чутьё, двинулась она вперёд.

Рыжий туман сам по себе был аномалией и состоял из мельчайших хлопьев лёгкого бурого вещества непонятного состава, которое распадалось без следа при нагревании и растворении в воде. Ещё одно свойство, которым он обладал, было то, что он реагировал на аномалии, как металлический порошок на магнитное поле, – вокруг "комариных плешей" выстраивались полупрозрачные конусы и столбы, а Твари, существа-порождения Зоны, оставляли за собой долго оседающие дымные "хвосты" в насыщенном туманом воздухе. Когда-то Лисьей Бритве приходилось зарабатывать на жизнь походами в Зону с компрессором, накачивая в небольшие контейнеры по десять граммов бурого порошка. Человек в Горностайполе, которого все звали Матвей, оружейный мастер, снабжал эти контейнеры капсюлями с таймером и получался простейший и надёжный детектор аномалий, совмещённый с дымовой завесой – уже немало пустых банок было раскидано по Зоне.

С такими мыслями Лисья выбирала дерево поудобней, чтобы подняться над туманом и попробовать сориентироваться, когда где-то недалеко раздалась автоматная очередь, и захрустели ветки. Кто-то быстро приближался, неосмотрительно громко топая по Зоне. Лисья скрылась за густым кустом, охватывающим толстый ствол старой берёзы, и выключила неожиданно бойко затрещавшего "щелкунчика". Из тумана показался человек в комбинезоне полной защиты с зеркальной маской, какие обычно надевают учёные, когда всё-таки решают сунуть нос в Зону. Серый комбинезон был решительно испачкан и выглядел довольно потаскано. Человек затравленно оглядывался, покачиваясь на ходу, и грозил в лес стволом автомата. Пройдя по поляне метров десять, он рухнул на колени и пополз вперёд, волоча автомат за ремень, пока не скрылся в кустах. За ним из тумана шумно нарисовалось мутное пятно, от внушительных размеров которого Лисья мысленно присвистнула. Как она и полагала, раздирая кусты, на толстых двупалых лапищах на поляну вывалилась исполинская туша, похожая на огромного горбатого медведя. Медвежья мать тяжело и шумно дышала, мотая головой и кряхтя. Зверюга явно не горела желанием получить ещё одну порцию свинцовых плетей и не решалась потрошить кусты длинными клыками. Толстая шея гнулась с трудом, а погоня уже успела утомить медведку и та, пофыркав, отправилась назад, оставляя в зарослях ещё одну просеку. Глупый и неосторожный человек с автоматом лежал в кустах не шелохнувшись; похоже, не мог поверить, что зверь оставил его в покое. Лисья медленно подползла к кустам и тихо спросила: "Живые остались?" Никто не ответил. Ноги в грязных комбезовских штанах оставались неподвижны. Лисья доползла до учёного, предусмотрительно отложив подальше его MP-5, и потормошила человека за сапог, помахав на всякий случай над ним "щелкунчиком". Не дождавшись реакции, она осторожно уцепилась за рукав и перевернула тело на спину – зеркальное стекло было измазано в лесной грязи. Тихо шикнул спускаемый воздух, щёлкнул замок шлема, и стекло легло рядом.

"Красивый, сволочь," – отметила про себя Бритва, уже понимая, что такие линии глаз и губ, как у найдёныша, не могут принадлежать мужчине. Девушка в Зоне? Очень, очень странный вопрос. Что делают в Зоне сразу две девушки? Лежащая перед Бритвой сумасшедшая, что решилась связаться с Медвежьей матерью, была определённо красива: смоляные волосы и тёмная кожа выдавали в ней южанку. Нащупав пульс, Бритва приложила жало док-аптечки, молясь, чтобы та не была испорчена при выбросе. Аптечка пискнула и зажгла жёлтую лампочку. Читать показания диагностики уже не было никакого желания – веки пациентки задрожали, и замутнённый лекарствами взгляд чёрных глаз остановился где-то за Лисьиным плечом. Девушка что-то промычала и попыталась встать, но была мягко, но уверенно положена обратно наземь. Через минуту, когда взгляд её стал более осмысленным, Лисья участливо поинтересовалась:

– Как здоровье, несчастная?

– Мм.. меня зовут.. Я Мила, – выдавила из себя девушка.

– Йовович, что ли? – с усмешкой сказала Бритва.

– Нет, кличка такая. Что со мной случилось?

– Медведка случилась. Каждый дурак в Зоне знает, что медведку трогать нельзя – уж сколько человек полегло.

– Я стреляла… отдышавшись, сказала Мила, – Она что, бронированная?

– Может и бронированная. Этим, – кивнула на MP-5 Лисья, – её не проймёшь. Шерсть как проволока, шкура покрепче кевлара. В неё раньше много стреляли, немало пуль она в себе носит. Бесит её это… Вообще повезло, что она тебя не раздавила. Сытая была, наверное, и добрая.

– Да мне и так от неё досталось, ой… Её убить вообще нельзя, что ли?

– Можно, наверное. Гранатомётом. Только не надо – Медвежья мать сама никогда не нападает и питается она ветками в основном. Сталкеры её уважают и не трогают. Что тебе у неё понадобилось? – Тут Лисья припомнила, где находится логово медведки – самого крупного существа Зоны, мутировавшего отпрыска диких кабанов, судя по мясистому пятаку и длинным кручёным клыкам, растущим из нижней челюсти. Как это она смогла забраться так далеко от логова, или как это сама Лисья оказалась аж на востоке, в средней части Зоны, где жила медведка.

– Где мы находимся, ты знаешь хоть? – спросила она девушку.

– Километров пять от Лужи. От водохранилища то есть.

– Нифига себе дёрнуло. – Оценила Бритва последствия выброса. – А календарь? – спросила, обратив внимание, что заметно вместо ночи сумерки сменились днём. Мила назвала число. "То ли кто-то врёт, – подумала Бритва, – то ли меня зашвырнуло не только на дюжину километров, но и на несколько часов в прошлое." Какие только шутки не шутила Зона со своими гостями – бывало, что и месяцами люди блуждали где-то, а вернувшись, утверждали, что не были дома всего три дня. Решив оставить разбор этого феномена на потом, Лисья деловито поинтересовалась: "Как здоровьице?"

– Болит всё. Эта… – Мила помедлила с выражением, – хрень… мне так клыком наподдала, что я метров на шесть в кусты отлетела. Я шла за артефактом на запад от Лужи, и залезла в какой-то буерак, а там она, медведица эта твоя…

– Медведка, – поправила Бритва.

– Медведка, – согласилась Мила. – Выскочила.

– Из-за дерева, – ухмыльнулась Лисья, представляя себе внезапно выскакивающую из-за дерева Медвежью мать.

– Не видела, – поморщилась девушка, – просто быстро появилась. Я как дёрнулась и двинула в неё из автомата. А из неё – ни кровинки. Потом – бац, и я лечу, и больно. Поднялась, и убегать – а дальше ты видела.

– Дура. – Безапелляционно заявила Бритва.

– Дура, – согласилась Мила, – нервная.

Она уже сидела на земле, разминая ушибленные бока. Комбинезон смягчил удар Медведки, но тряхнуло основательно, это было заметно.

Медведка однажды открыла БТР, как консервную банку, когда один такой же стрелок по медведкам в нём спрятался, и Лисья хорошо помнила рассказы о том, как этого стрелка чуть ли не ложечкой по останкам БТРа собирали.

– Идти сможешь? – поинтересовалась Бритва.

– Да, ноги целы, к счастью.

– Как в Зону попала?

– Лодка на берегу, моторка.

– Пойдём в обход логова, выберемся к лодке и домой. Ты же не собираешься на анаболиках за своим артефактом ходить? И где оборудование твоё, горе-сталкерша?

– Там, – кивнула та в направлении просеки, оставленной медведкой. – Да у меня и не было особо ничего. Новая карта, обоймы, сканер дешёвенький и плейер.

– На кой чёрт в Зоне плейер, самоубийца? – удивилась Бритва.

Мила промолчала.

– Могу, вообще-то, и не спрашивать, но – первый раз в Зону пошла?

– Да.

– И почему одна?

– Проводнику платить надо. Стрелять я умею, давно уже. Я справлюсь. Думала…

– Знаешь, здесь ведь всё гораздо хуже, чем кажется со стороны. И дело не в стрельбе совсем.

Дальше шли молча, пока Лисья вдруг не вздёрнула голову и не схватилась за правый бок. Знакомая до чёртиков вибрация приятно разливалась по телу.

– Неужто лучшая новость недели? – Пробормотала Лисья, не веря глазам своим, достав чудом оживший "Garmin". Цветастые надписи на экранчике рапортовали о процессе загрузке карт, – оклемался, подлец!

После процесса калибровки и обновления списка видимых спутников красный треугольничек отметился примерно в трёх километрах от водохранилища.

Мила вгляделась в почти счастливое лицо своей спасительницы.

– Я тебя знаю. Тебя называют Лисья Бритва.

– Может и так. Девчонок среди сталкеров по пальцам одной руки – нетрудно догадаться. Что с того?

Мила шумно втянула воздух и выпалила:

– Я искала встречи с тобой.

Бритва вгляделась в чёрные глаза, подумала и сказала:

– Только не говори, что ты позавчера приехала в Зону, чтобы стать сталкером, подписалась на самый дешёвый контракт на добычу "шпаг" или каких нибудь "ежовых игл", купила на последние деньги комбез и снаряжение и хочешь теперь, чтобы я была твоей нянькой-поводырём?

– Нечего добавить, – вздохнула Мила. – Почти оно.

– Нечего добавить. – Саркастически повторила Лисья. – Я не работаю в команде. Я работаю одна. Ты не первая просишь меня об этом, но, правду сказать, ты первая, кто просит об этом уже в Зоне. Но это дела не меняет. И чего тебе дома не сиделось?

– Дома мне не очень-то весело жилось, – ответила Мила мрачно и с такой интонацией, что стало понятно – домой она в ближайшей жизни не собирается. – Меня на самом деле зовут Миланой, я чеченка, ты понимаешь?

– Вот уж кого здесь не хватало… Впрочем, кому какая разница? В Зоне – никому.

– Поэтому я и приехала к Зоне.

Так они и брели дальше по лесу, тихо перекидываясь короткими фразами. Лисья держала ухо востро и прокладывала курс по прибору – в обход всех известных аномалий и изредка занося пометки в "Garmin", когда натыкалась на изменившуюся границу или новое образование. Места были известные и через полчаса перед девушками засеребрилась мутная вода Киевского водохранилища, которое Мила называла Лужей.

2

Тёмная вода плескалась за бортом, распространяя запахи тины и влаги. Единственным, нарушающим тишину звуком, было тихое шипение парогенератора, и белые дымные рукава расходились от водомёта под днищем лодки-плоскодонки. Девушки сидели на носу, молча и собранно наблюдая за береговой линией и гладью водохранилища.

– Как тебе местные пейзажи? – нарушила молчание Бритва.

– Жутковато. Знаешь, и захватывает.

Зрелище и действительно внушало опасения – чёрная, почти непрозрачная на вид, поверхность воды, не беспокоимая ни малейшим ветерком, но тем не менее не идеально ровная: морщины, углубления и бугры отмечали возмущения гравитации, и Бритва вела лодку как можно дальше от их скоплений. Тени причудливо сплетались на искривлённых ветвях прибрежных деревьев, а завершали пейзаж лужицы не осевшего ещё грязноватого тумана.

– Говорят, здесь порядочных размеров зверьки водятся, прямо под нами. Я не видела, но иногда видно, как вода беспокоится… Может, и плешь блуждающая, а может, и плавает кто…

Мила поёжилась, поглаживая воронёный бок автомата.

– Иногда фонтаны брызгают, как гейзеры на Камчатке. Иногда кровь плывёт, или масло. Сталкеры здесь ходят на лодках, покуда серьёзных происшествий не случалось, – таинственно продолжила Бритва.

– Надеюсь, и не случится.

– Тьфу на тебя, дурочка. На, порули лучше, – Бритва передала штангу управления лодкой Миле и перебралась на корму. Стараясь не склоняться над водой, вглядывалась она в глубину, пытаясь различить движение или очертания какого-нибудь неизвестного науке обитателя водохранилища. Пару раз ей казалось, что там, где-то в глубине, за расходящимися струями мельчайших пузырьков и волнением кильватерной струи, проплывали неторопливо грузные тени, или чудился блеск чешуи, но наверняка сказать она бы не решилась.

– Смотрю на карту – мы на полпути от дома, – сообщила Мила.

И тут детектор на поясе Бритвы завибрировал.

На карте района, прямо по синей заливке водохранилища, поверх глубинных меток и границ известных постоянных аномалий, пролегали обширные концентрические круги с обозначением аномальной конфигурации магнитных линий. Активность была совсем слабой и, похоже, уже остаточной после крупного разряда, произошедшего не очень давно где-то в глубинах Лужи. Бритва, озабоченно косясь на детектор, молча согнала Милу с носа лодки и взяла малый вперёд вглубь поля. Мила молчала, неизвестность начинала пугать её. Облегченно вздохнули они только тогда, когда центр колец остался позади.

– Обошлось? – Мила обернулась назад.

– Вроде порядок. Удача.

Бритва выключила двигатель, и лодка поплыла по инерции.

– Глянь-ка туда – указала Мила, прищурясь вдаль, – что плывёт?

– Похоже на человека, – Лисья покрутила окуляры бинокля.

Нахмурясь, она вгляделась в плавающий на поверхности объект и, не говоря ни слова, завела двигатель. Выражение её лица было очень неоднозначным.

Человек в военной форме спокойно лежал на воде: выступало лишь безмятежное лицо с закрытыми глазами, потасканные мокрые кроссовки и медленно вздымающаяся и опадающая грудь. Он спал, либо был без сознания. Лисья, орудуя веслом, подплыла на расстояние вытянутой руки и вцепилась в рукав солдата – тот, похоже, и не собирался просыпаться. Едва не зачерпнув ледяной забортной воды, девушки втащили его в лодку. Бритва нащупала пульс, погладила солдата по щеке и назвала по имени, – Артём… – Тот нахмурился и приоткрыл рот. Веки задрожали, и он выдохнул из себя тихий шёпот:"Лиза".

– Артём, чертями тебя раздери, как ты здесь оказался?

Солдат зашевелился и приоткрыл глаза, ещё не вполне соображая, что происходит.

– Лиза…

– Всё в порядке, ты у меня в лодке.

Мила наблюдала всю сцену, подавляя огромный соблазн вмешаться в разговор.

– Артём, как ты себя чувствуешь? Ты что-нибудь помнишь? Как ты оказался в воде? – Лисья сноровисто пощупала пульс и положила ладонь на лоб Артёма.

– Лиза, я не помню ничего, – пауза, – вообще. Я помню только тебя, но не знаю, почему и откуда.

– Лежи спокойно, сейчас достану доку.

Док-аптечка зажгла зелёную лампочку. Здоровье в порядке.

– Лиза, – прошептал солдат, – кто я? Я в Зоне, да?

– Да, в Зоне. Ты всё вспомнишь, мы едем домой. Подожди, сядь, садись. – Поддерживаемый под руки, Артём сел на скамейку на корме лодки.

– Уже скоро – прошептала Лисья, прибавляя тяги.

Мила решила, что пора вмешаться.

– Вы знакомы?

– Да, давно, – Бритва явно не горела желанием отвечать на расспросы, а Артём понуро и тихо сидел на корме, даже не пытаясь отжать мокрую униформу.

– Понятно. Рули там осторожней. Артём… – она повернулась к солдату и вдруг тихо вскрикнула, будто увидев нечто неожиданное и страшное. Бритва рывком обернулась, бросив руль.

На месте Артёма сидел другой, незнакомый Бритве парень – в мокрой форме Артёма, с теми же самыми нашивками, но чернявый и смуглый. Он наклонил голову набок и произнёс: "Милка, Милка".

Мила заверещала и отпрыгнула от него на самый нос, едва не свалившись в воду, выкрикивая:

– Нет! Нет! Ты умер! Нет! Ты мёртвый!

– Милана! – громче сказал призрак и добавил что-то по-чеченски.

– Ты ещё кто такой, мать твою? – через дуло автомата процедила Бритва.

Тот повернул лицо к ней и, за мгновение до того, черты его исказились, будто расплавились, волосы мгновенно посветлели, и он опять превратился в Артёма.

– Лиза… Что ты делаешь? Положи автомат. – Осуждающе сказал Артём и, повернувшись к Миле, голосом чернявого произнёс – Мила, иди сюда.

Та, похоже, потеряла голос и лишь сдавленно хныкала за спиной Бритвы, размазывая слёзы. – Ты же мёртвый! – повторила она.

Артём поднял руки к груди.

– Не двигаться, – коротко приказала Бритва и повела стволом "Грозы".

Тот запустил пальцы между пуговиц гимнастёрки и начал ощупывать свою грудь. Подняв лицо, он снова выглядел как смуглый незнакомец. Взявшись за ворот, он потянул в стороны, ткань затрещала.

– Не двигаться, – максимально жёстко повторила Бритва.

Пуговицы отлетали одна за другой, и взорам остолбеневших девушек явилась белёсая грудь без сосков, в самом центре которой чернели три пулевых отверстия. Запёкшаяся корка на ранах вдруг лопнула, и свежая красная кровь рывками полилась, пропитывая разорванную рубашку. Лицо существа начало меняться, – в Артёма, потом – в смуглого, потом в пожилого, седого мужчину, в подростка и так далее, раз в секунду превращаясь в кого-то иного – мужские, женские лица, дети – все неизменно хищно улыбались белыми зубами. Нервы Бритвы сдали, и она нажала на курок. Сухой треск выстрелов разнёсся над Киевским водохранилищем, и окровавленное тело тяжело опрокинулось за борт. Мелькнули ноги в кроссовках, изогнувшись вбок, как рыбий хвост, и только мутное кровяное пятно на воде напоминало о случившемся.

Милана сидела на передней скамейке, обняв себя за колени, и тихо раскачиваясь взад-вперёд. Бритва на предательски дрожащих ногах стояла в полный рост с автоматом, вертя головой по сторонам, чтобы заметить любое проявление твари, но тишина, похоже, установилась надолго. Обеих девушек заметно потряхивало от пережитого шока.