Первый художник. Повесть из времен каменного века

ГЛАВА X

Как спасти? — Счастливая мысль. — Попытка. — Тревога. — Спасение. — В путь!

Все было сделано по приказанию Кремня, а сам он стал сговариваться с товарищами, недовольными Клыком, чтобы бежать вместе в эту же ночь; большинство немедленно и охотно согласилось, а те, которые и не согласились, обещали не выдавать их и не мешать побегу.

К счастью для Кремня, Клык еще не возвращался, а то бы от его наблюдательного взгляда не ускользнули эти таинственные переговоры Кремня и молодых воинов. Все согласились сойтись, когда стемнеет, в пещере Кремня, и там окончательно решить, как освободить пленника и куда направить свой путь.

Когда Кремень вернулся в свою пещеру, то застал Зарю в лихорадочных сборах; она связала в несколько узлов самые дорогие и необходимые вещи и довольно большой запас провизии, так как при поспешном бегстве нельзя было рассчитывать на охоту.

Кремень сел около костра и глубоко задумался; надо было изобрести способ вытащить пленника из пещеры и унести его с собой: идти он едва ли будет способен. Но как унести его?

«Если воспользоваться тем, — думалось Кремню, — что Филин еще не пришел в себя, и сказать всем, что он согласился на обмен, то никто не помешает перенести пленника из большой пещеры сюда… Нет, это не годится, — прервал сам себя Кремень, — если кто-нибудь догадается об обмане, — а ведь некоторые видели, как Филин бросился на меня с дубиной, — или Филин неожиданно очнется, то все пропало; меня теперь не смеют тронуть, а тогда, как вора, свяжут, и мне придет конец, — ни Филин, ни Клык не пропустят случая отомстить за мое вмешательство!»

Несколько часов прошло в мучительных думах, но совершенно бесплодно, и голова Кремня не способна была изобрести ни одного дельного плана.

Между тем, наступили сумерки, скоро сменившиеся темной ночью. Один за другим, тихо и незаметно, собирались в пещеру товарищи Кремня; каждый оставлял узел со своими вещами внизу, а сам бесшумно влезал по бревну в пещеру. Все были готовы двинуться хоть сейчас; все были уверены, что Кремень уже изобрел план спасения пленника, и были удивлены, когда Кремень сказал, что он до сих пор ничего еще не придумал. Он решил только, что бежать надо по реке, на плоту, который служил обыкновенно для переправы с одного берега на другой; надо уйти как можно дальше от пещеры, а оттуда уже направиться в ту сторону, куда укажет брат Зари.

— Но как спасти пленника, как вытащить его из пещеры? — спросил Кремень, обводя глазами сидевших кругом товарищей.

— Ты умнее всех нас, — сказал один из них, — и если ты ничего не придумал, то где же нам придумать?

— Нельзя ли взять его силой? — неожиданно предложил другой.

— Нет, нельзя, — сказал Кремень, — пока мы будем спускаться с обрыва, нас нагонят и убьют.

Все грустно замолчали, обдумывая различные планы, но тут же отказались от них, как от неисполнимых.

Олений Рог предложил завернуть пленника в шкуры и вынести его, но и этот план был отвергнут.

— Ты думаешь, Олений Рог, что никто не обратит внимания на то, что мы потащим такой громадный сверток? Ты думаешь, что Клык не догадается, что тут что-то неладно? Так наше дело совсем погибнет!

— Что же? — заметил Олений Рог, обиженный тем, что его план не был принят. — Не вырыть же нам ход с другой стороны пещеры: ведь на это…

Но не успел Олений Рог кончить, как Кремень вскочил и забегал по пещере, оглашая воздух неистовыми криками и подскакивая чуть не до потолка.

Все были испуганы и думали, что он лишился рассудка.

— Кремень, что с тобой? Опомнись! что такое случилось?

— Спасен, спасен! — повторял Кремень, продолжая неистово прыгать и кружиться.

— Кто спасен? Пленник? Ты что-нибудь придумал? — осыпали вопросами обезумевшего Кремня товарищи.

— Придумал, да, придумал, и мысль об этом мне дал Олений Рог! — радостно произнес Кремень, немного успокоившись после первых минут безумной радости.

— Как, я тебе подал мысль? Значит, ты согласен вынести пленника, завернув в шкуры?

— Нет, нет, не то…

— Но что же?

— Ты сказал: «прорыть ход»…

— Но я смеялся! Разве можно прорыть? Ведь для этого нужно много времени.

— Рыть не придется! — радостно сказал Кремень. — Или, вернее, придется, но немного. Ход уже есть, он прорыт, и его расчистить можно очень скоро…

— Какой ход? где? — с волнением стали расспрашивать все.

— Слушайте, товарищи! Может быть, многие из вас помнят еще то время, когда наше племя пришло в эти места.

— Помним, помним и даже хорошо! — отозвались те, которые были постарше. — Еще тогда погиб твой отец, Кремень, и твоя мать.

— Верно, а отчего они погибли?

— На нас напал пещерный медведь, и твой отец убил его, но и сам погиб.

— А не помните ли, откуда выскочил медведь? — продолжал свои вопросы Кремень, видя, что товарищи его еще не уловили его мысли. — Ведь медведь выскочил не из большой пещеры, а из небольшого отверстия сбоку…

— А! — радостно воскликнул Олений Рог. — Я теперь понял: это отверстие…

— Там, где лежит пленник!

— Оно заложено, чтобы не дул ветер, но мы…

— Мы его быстро очистим! Там немного земли и несколько камней, которые не трудно вынуть без шума, и тогда…

— О, тогда, Кремень, мы осторожно возьмем пленника, вынесем его, закроем снова отверстие и к утру будем далеко отсюда и пойдем искать новые места и нового вождя, с которым будет жить лучше, чем с Клыком!

Все были в восторге, что главный вопрос разрешился наконец так хорошо, и, поговорив немного, все, по совету Кремня, легли спать, потому что впереди предстояло немало трудов и забот.

Сам Кремень не ложился. Он был сильно возбужден и тихо, не мешая товарищам спать, сговаривался о подробностях с Оленьим Рогом.

Через несколько времени Кремень выглянул из пещеры и остался доволен. Ночь была черна, и нельзя было ничего разобрать даже в двух шагах. В воздухе было тихо, и небо было обложено неподвижными плотными облаками, не пропускавшими ни одного луча луны и звезд; в темноте только едва светилось отверстие большой пещеры, но и оно становилось все более и более тусклым, — очевидно, костер потухал, и все в пещере заснули.

Кремень разбудил товарищей и приказал им идти к плоту, нагрузить вещи и ждать его.

— Я пойду только с Оленьим Рогом и возьму еще с собой Ужа: он мне понадобится. Вы делайте так, как я сказал.

— Кремень, — робко сказала Заря, — и я с тобой?

— Нет, Заря, ты бери вещи и иди к плоту со всеми и жди меня.

— О, Кремень, а если ты погибнешь?

— Если я погибну, — сурово сказал Кремень, — то ты мне все равно не поможешь… Полно, Заря, — прибавил он ласково и весело, — все будет хорошо, и скоро ты увидишься с братом и отцом.

— О, Кремень, — могла только произнести Заря, обнимая колени мужа, — я буду послушной, я сделаю, как ты мне приказал.

Кремень погладил Зарю по голове и сделал знак Оленьему Рогу и Ужу, что пора.

Через несколько мгновений три тени бесшумно скользили среди береговых утесов, направляясь к большой пещере незаметными, но хорошо им знакомыми тропинками. Чем ближе к пещере, тем с большими предосторожностями двигались трое смельчаков; могло случиться, что кто-нибудь из воинов находится снаружи и может всполошить все племя при первом подозрительном шуме, да и вообще лишняя осторожность не мешала делу, которое было и без того очень рискованно и могло погибнуть от малейшего недосмотра.

Подойдя близко к пещере, Кремень сделал знак Ужу, и тот исчез между кустами и скалами, скользя бесшумно, как змея; недаром ловкий мальчик получил такое имя: ни один камешек не пошевельнулся, ни одна ветка не хрустнула под его уверенными движениями. Подойдя близко к отверстию пещеры, Уж лег и стал приближаться ползком.

Кругом все было тихо и спокойно; снаружи никого не было, а изнутри несся храп спящих людей; осторожно добравшись до отверстия, Уж заглянул в пещеру, но тотчас отшатнулся: прямо против входа у догоравшего костра сидел Клык, сурово глядя на искры, перебегавшие под пеплом. Он был погружен в глубокую думу. Очевидно, его все еще волновали события этого дня, и он, видимо, предчувствовал, что Кремень что-нибудь предпримет; он знал, что Кремень не такой человек, чтобы сидеть при таких обстоятельствах сложа руки. Клык, очевидно, ждал попытки освободить пленника, тем более, что он не досчитывался некоторых молодых воинов, — товарищей Кремня. Положим, ему сказали, что эти воины ушли на охоту, но подозрительный Клык принял это известие с некоторым недоверием.

Уж скользнул обратно и сообщил товарищам о том, что Клык не спит и сторожит. Приходилось ждать, надеясь на то, что Клык несколько успокоится и, утомленный охотой, заснет.

От времени до времени Уж производил наблюдения и каждый раз приносил все более благоприятные известия: Клык, очевидно, был сильно утомлен, и понемногу его одолевал сон; он бодрился, потягивался, но дремота охватывала его все больше и больше, и наконец он, не будучи в состоянии бороться со сном, лег, но не на своем обычном месте, а тут же, около костра, надеясь, при своей чуткости, проснуться при малейшем шуме у входа.

Наконец Кремень и его товарищи вздохнули свободно после такого долгого и мучительного ожидания. Оставив по-прежнему у входа в пещеру Ужа, Кремень и Олений Рог осторожно поползли к заложенному отверстию и при помощи широких, остро обточенных костей начали разгребать землю, осторожно откладывая в сторону попадавшиеся камни. Оба работали лихорадочно, и дело быстро подвигалось, и они, наконец, добрались до крупных камней, загораживавших узкий вход. Между камнями виднелись щели, и Кремень боялся только одного, — как бы случайно сорвавшийся камень не свалился внутрь и не наделал шума.

— Вождь! — тихо позвал Кремень старика.

В ответ послышалось восклицание удивления. Очевидно, старик был поражен неожиданностью и не мог разобрать в темноте, откуда слышался голос.

— Вождь, — повторил Кремень, — ощупай стены, я просуну палку, и в этом месте ты задерживай осыпающуюся землю и камни, подставь свой плащ.

— Хорошо, — ответил старик, понявший Кремня несмотря на то, что тот с трудом объяснялся на его языке.

— Что твой сын? Может он ходить, или надо его нести? Развяжи его скорей.

— Я уже развязан и почти оправился, — послышался голос молодого воина.

— Ну, так помогайте оба и слушайте, чтобы в пещере не проснулись.

Работа пошла быстро. Старик с сыном растянули плащ, и земля из отверстия сыпалась бесшумно.

— Осторожнее и скорее вылезайте, — командовал Кремень, когда отверстие стало достаточно широким.

В одно мгновение старый вождь и его сын были на воле и хотели бежать, но Кремень их остановил, так как надо было закрыть сделанное отверстие, — иначе сквозной ветер разбудит Клыка да и других. Кремень сбросил с себя плащ, закрыл им отверстие, а остальные наложили на края плаща камни и быстро засыпали землей.

Едва они успели это сделать, как Уж бесшумно проскользнул к ним и схватил за руку Кремня. Все замерли, притаив дыхание. Сердца у всех бились тревожно и быстро.

— Что случилось? — тихо спросил Кремень.

— Клык проснулся! — так же тихо ответил Уж. — Он сначала потянулся, а потом сел.

Очевидно, несмотря на принятые предосторожности, сквозной ветер и шум заставили проснуться чуть спавшего Клыка, но Кремень не терял надежды, что он снова заснет, что вскоре и подтвердил Уж, опять занявший свой наблюдательный пост.

— В путь! — скомандовал тогда Кремень, и пять темных фигур ползком стали удаляться от пещеры. Отойдя на значительное расстояние, Кремень поднялся, и все быстрыми шагами двинулись к тому месту, где находился приготовленный плот.

Вскочить на него и отвязать от камня было делом одного мгновения, а сильное течение сразу вынесло беглецов на середину реки. Олений Рог и Кремень длинными шестами ловко направляли плот и удерживали его на середине реки.

Беглецы вздохнули свободно, когда за поворотом реки скрылись родные места. Все повернулись в сторону покидаемой местности: старый вождь, его сын и Заря — с радостной мыслью о том, что скоро увидят свое родное большое озеро; молодые товарищи Кремня — с чувством свободы и жажды новых впечатлений, а Кремень — с тяжелым грустным чувством: другие, если захотят, могут вернуться, а он вернуться не может вследствие ссоры с Клыком и Филином: он покидает родину навсегда.

Заря, припавшая к его коленям, развлекла его мрачные мысли, и Кремень, стряхнув тоску, вздохнул полной грудью и уверенно стал управлять движением плота, вглядываясь в темные громады скал, едва видневшиеся в ночной темноте справа и слева.

— Ну что ж, — сказал он, — начнем, Заря, новую жизнь…

Заря вместо ответа прильнула к руке мужа благодарным поцелуем.