Пепел Черных Роз

Вожак гребенчуг речной стаи по традиции сам откусил первый кусок от Сладкого Мяса и повернулся к сыну, приглашая его к трапезе. Дочь, как всегда нарушая порядок, первая сунулась к еде, и он, сгорая от стыда, вынужден был куснуть ее за загривок — какой стыд. Когда придет Хозяин, он непременно укажет ему на недопустимость подобного поведения… если придет, наконец…

Дочери давно уже необходимо было создать семью, но Одноглазый Гребенчуга с Болота требует в качестве приданого территорий возле Древних Развалин, а их Вожак хранит на самый крайний случай.

Он прорычал приказ, и сын вгрызся в Сладкое Мясо, а дочь отошла и поодаль начала обиженно вылизывать свой многоцветный хвост, готовясь к брачным играм. Пока ему удавалось обманывать ее различными уловками, но он знал, что рано или поздно, она, подчиняясь инстинкту размножения, выйдет из подчинения и тогда… одна надежда, что Хозяин вернется!..

ЛАБИРИНТ

Вызванные к Хозяину Школы ученики Айслин, Нздар и Дануэй вступили под полог заповедного леса — резиденцию Гнорициута.

До опушки их сопроводил один из Учителей, а затем повелительным жестом указал им — идите. Они сделали с десяток шагов и в нерешительности остановились.

Здесь обитал сам Хозяин — основатель и содержатель Школы Зеленого Лабиринта, великий Гнорициут. Сам смолоду испытав немало лишений и бедствий, отчасти именно из-за чудесного своего дара он, едва появилась возможность, создал это заведение, в которое стал набирать всех, в ком хоть в малой толике обнаруживалась приверженность к Силе. Сначала это делалось уловками и посулами, а затем, когда необходимость отпала — Школа принимала учеников выборочно и за весьма приличное вознаграждение. В Школу трое вызванных на аудиенцию юношей попали разными путями, но до сих пор еще никогда не встречались с самим Хозяином.

Гнорициут давно уже возложил все вопросы обучения на Учителей воспитанных им самим и довольствовался теперь лишь общими вопросами руководства. Сам же он, больше всего, почитая покой, занимался неведомо чем, скрываясь от посторонних глаз в Цветочном Доме. Там он совершенствовал и наращивал свою Силу.

Сила верховного мага заключалась в поразительной способности воздействовать на рост и поведение растений. Еще в детстве, когда после того как на свет появился маленький мальчик названный Гнорициутом, в огороде его родителя почтенного Гноркуса стали произрастать невиданной величины и формы тыквы и земляные груши, соседи по общине заподозрили неладное.

А уж когда проходящий мимо плетня фермер, по прозвищу Коростень, увидел трехлетнего Гнори уставившегося на куст красной ягоды, а та все тянулась и тянулась вверх, хотя полагалось ей по природе жаться к земле. Да еще прямо на глазах покрывается кистями огромных, с кулак, ягод!!! Он, Коростень то есть, чуть не рехнулся, и опрометью кинулся вон из деревни.

Семейство Гноркуса тогда и погнали из общины — хорошо хоть не сожгли за колдовство. Долго они мыкались по свету, пока не взял их в полон мятежный бронд, которому пришлись по нраву чудодейства маленького мага. Там то вот подросший Гнори и накопил деньжат на собственное дело.

А как только мятежного бронда повесили на воротах его же собственной крепости войска доблестного императора нашего, сбежал вместе с родителями и основал Школу. Кто ему помог в этом деле, оставалось неизвестным, но Гнорициут с самого момента основания своего учебного заведения водил тесную дружбу с таинственными магами Кривых Зеркал, так что может быть первыми ему в этом деле помогли они. Потом, разглядев в нем возможного союзника, к делу подключился Орден Святого Братства, и с тех пор Школа обзавелась могущественной военной поддержкой и могла не опасаться вторжения и набегов. А таковые могли быть, поскольку школа была богата и предприимчива.

Спрятавшись в своей заповедной роще, названной им Цветочным Домом, Гнорициут занялся тем, о чем мечтал всю свою жизнь — изучением жизни растений. По всей видимости, он считал их гораздо более привлекательными и ценными по сравнению с суматошными и непоследовательными людьми и редко снисходил до общения с себе подобными. Школа приносила средства к существованию, самому Гнорициуту по слухам требовалось совсем мало, и он все силы свои направил на исследования чарующих его воображение цветов и деревьев.

Его заботами в пределах Зеленого Лабиринта царили все оттенки зеленого цвета, оправдывающие название Школы. Толстый, упругий ковер изумрудных мхов, при ближайшем рассмотрении поражавших своим разнообразием, островки трав между гордо вздымающимися в небо необхватными стволами, собранные со всех концов Земель самые удивительные растения и еще более чудные создания самого Гнорициута.

Одно из таких, с позволения сказать, растений ночью вползло в класс Школы и притаилось. Когда ученики собрались на занятия, оно, потревоженное, выползло из-под кафедры и, сыпля направо и налево семенами, постаралось обнюхать, по-другому и не скажешь, Буртона, страдавшего, к слову сказать, слабым желудком. В общем, шуму получилось!!!

Наставник, сам не на шутку испугавшись, поддел растение на палку, как змею какую, и вприпрыжку понесся к заповедной роще.

Роща поражала. Ни одной засохшей сосновой иголки на моховом ковре — специально созданные силой и волей мага крошечные создания, порхающие на своих полупрозрачных стрекозьих крылышках, еще до зари убирали весь мусор, сыплющийся с деревьев. Подбирали мертвых насекомых и засохшие травы, дабы даже тень гасящей жизнь Морки, не омрачила радости и спокойствия Зеленого Лабиринта.

Как заботливый садовник, ухаживающий за цветами, маг пекся о своем доме и приумножал его богатства, находя в том высшую цель своего бытия — о том, что так величественно сильно и так поражающе беззащитно перед рукой злого человека. Ведь сказано:

«Пила сильнее, но прав всегда ствол!»

По сути своей Гнорициут и был именно талантливым садовником, хотя молва приписывала ему колоссальные возможности.

Достоверно этого никто не знал, а Школа занималась всеми проявлениями Силы от способности влиять на природные явления, до того, чему и применения то найти было невозможно, как, например, способность несчастного Болвика из Нэриона видеть в капле воды страшных зверей.

После того как Болвик нарисовал по памяти некоторых из них, видевшие рисунок долго еще не могли заставить себя выпить ни глотка воды. Сам Болвик тоже ел и пил только с закрытыми глазами.

Юноши терялись в догадках, для чего их вызвали на аудиенцию и не ждали от предстоящей встречи ничего хорошего. Причина по все видимости должна была быть достаточно серьезной. Как уже упоминалось, Гнорициут редко отрывался от своих дел ради встречи, с кем бы то ни было.

Нэдар и Айслин еще имели некоторые подозрения насчет того, за что их могут вызвать.

Например, тот случай, когда Нэдар вызвал ночью устойчивый ветерок со стороны нужника в направлении ненавистного им наставника по теории зависимости Силы от некоторых случайных факторов… а может прискорбный эпизод с воспламенением абсолютно негорючих материалов, инициатором которого явился Айслин и в результате чего был нанесен ощутимый ущерб личным вещам аж троих наставников и десятку обучающихся.

Вот Дануэю если и предстояло предстать перед верховным — то только затем, чтобы выслушать очередной хвалебный отзыв, поскольку никогда и ни в чем предосудительном он замечен не был. И такое соседство еще больше тревожило Айслина с Нэдаром. Если Дануэю в случае чего пришлось бы просто вернуться в свое родное брондство законным наследником, то вот им обоим идти было некуда и пока они шли оба горячо поклялись самим себе никогда больше не нарушать установленный порядок Школы.

Они направились дальше и у трех заповедных деревьев, неподалеку от копающегося на грядке изможденного старика, остановились.

«Рубитога», — раздался в их головах голос хозяина Школы. Сам он видно не пожелал появиться воочию и предпочел действовать через их сознание.

Рубитога — Рубиновые джунгли! Проклятое место, где каждый клочок земли настолько густо пропитан кровью, что даже листья и цветы приобрели её оттенок. Ужас Благословенных Земель, густо заселённый нежитью, которая нередко покидала своё мрачное логово, сея смерть повсюду, куда могла добраться. Оно было так сильно насыщено Злом, что даже могущественные маги и воины вкупе со святыми братьями так и не смогли искоренить его. Храбрецов же, осмелившихся посетить те края, никто больше никогда не видел. К слову сказать, таких храбрецов и не сыскать было уже почти десяток лет, после того как Брыкун Атрис, повздорив в харчевне, на спор решил провести ночь в джунглях, и перед тем как вступить в лес, сломал десяток ребер у воинов разъездного дозора, пытавшихся остановить его.

Года через два патруль подбил одну из джунглевых тварей — гребенчугу, на груди, у которой красовался амулет Атриса — брыкающийся жеребец.

— Добрыкался! — задумчиво произнёс тогда старшина дозора, взвешивая перепачканный черной кровью твари амулет и свободной рукой потирая под доспехами еще ноющие, кое-как зажившие ребра…

«Мне нужно чтобы вы пошли туда», — продолжал голос.

Поскольку молчание затягивалось, Айслин решился нарушить его.

— Учитель, но ведь Рубитога — владения Дархаила?!

«Да и он не должен знать о том, что вам поручено. Никто не должен знать… и еще вот что»…

Дархаил был одним из сильнейших магов Земель изгнанный из рядов Кривых Зеркал и, следовательно, ставший врагом и своим бывшим соратникам, и Гнорициуту, сотрудничавшему с ними. Посылать учеников Школы в его владения, означало посылать козлят в клетку с тигром в слабой надежде, что он их не съест.

«Вот оно — наказание, — не в силах унять нервную дрожь сказал себе Айслин. — Доигрались!»

Надо же было им подкладывать лягушку в постель Буртону?!!

Старикашка, копавшийся на грядках, подступил поближе, и мрачный Нэдар сделал ему знак рукой — «Пошел вон!»

«С вами вместе пойдет представитель Братьев. Это наше с ними общее дело и после его исполнения вы все будете в награду переведены на следующую ступень обучения без испытания».

— Но почему мы?

«Вы именно того уровня, которое не сумеет распознать изгнанник на расстоянии… к тому же вы лучшие среди остальных».

При этих словах Дануэй скромно потупился, Айслин начал счищать что-то с ученической мантии, а Нэдар носком сапога отбросил в сторону торопливо бегущего жука.

Нздар остановился, секунду мрачно глядел на деревья, и вдруг смачно сплюнув на мох, покачал головой и пошел дальше. Друзья недоуменно переглянулись.

— А служитель, стало быть, будет ни низок, ни широк, ни худ и ни высок, может владеть мечом, но не владеть копьем?! Чтобы издали не видать было, да и потерять не жалко, — бурчал себе под нос Нэдар.

— Ты это к чему?! — Дануэй шел рядом, приноравливаясь к его размашистому шагу.

— К чему? — Нздар хмыкнул. — К этим сказкам, рассказанным Гнорициутом. Не выше третьего уровня — не ниже шестого. Слишком нервничал старик, когда все это нам говорил. По-моему мы просто разведка боем. Чтоб не жалко было потерять и силу противника прощупать.

Он помолчал, а потом взорвался.

— Ну и Хорг с ними!!! Только я б на месте Гнорициута подпер бы нас с тыла кем-нибудь из четвертого — пятого уровня на безопасном расстоянии!

— Не выдумывай Нздар! — пытался успокоить его Дануэй. — Ты же видишь — старик нас любит, доверил такое дело!..

— Любит, — протянул Нздар. — Он цветочки свои любит, а не нас, таких как нас, в учителя метящих, как грязи весной, а вон ту орхидею Метайскую он с нами в поход даст?

Нздар засмеялся.

— А и, правда! Может попросить… для устрашения джунглевых магов?…

— А что в ней страшного? — недоуменно спросил Айслин.

— А что страшного в магах третьего незаконченного уровня??? — застонал от его непонимания Нэдар. — А ну вас!

Они долго не могли заснуть, оживлённо обсуждая всё, что довелось узнать за день. Ещё бы, ведь далеко не каждый день магам третьего уровня, притом и недоучившимся, даёт столь важное задание сам хозяин.

Тему эту, правда, обсуждали лишь двое.

Нздар закинув руки за голову, лежал на кушетке и, рассматривая низкий потолок, напевал какую то песенку. Вдруг он ни к селу, ни к городу изрек:

— Не дерево выбирает птицу, а птица дерево, — и, повернувшись набок, захрапел.

Айслин с Дануэем переглянулись. Из-за особенностей латорского, а произнесена фраза была именно на этом ныне мертвом языке, перевод мог звучать и так:

— Не дерево гадит на птицу, а птица на дерево.

«К чему бы это было сказано?»…

С рассветом друзья, как и приказал Учитель, покинули Школу. Уже к полудню они подъехали к селению Ошера, находящемуся под защитой Зелёного Лабиринта. В качестве оплаты за покровительство селяне снабжали чудесников всем необходимым и, в первую очередь, продовольствием.

Друзья направились к единственному в селенье постоялому двору — двухэтажному деревянному дому, где их должен был ожидать служитель Братства, которого Гнорициут выпросил для их сопровождения.

Собственно говоря, они могли бы выехать попозже, потому, как не в их привычках было вставать спозаранку. Но вчера, перед сном, к ним заглянул наставник и, расспрашивая о том, как прошел прием, очень удивился, что они не увидели Гнорициута.

— Как это так не видали? — недоуменно спрашивал он. — Должны были видеть. Он на грядках своих там ковыряется вечно… старикашка такой, невзрачный.

Не отличавшийся храбростью Дануэй до утра не давал им покоя своим нытьем, вспоминая, как Нэдар спросил на прощание у старикашки — не могилу ли он для себя копает?

— Чего тогда смехом заливался, если не смешно было? — бурчал Нэдар, но и ему было тревожно. Он сотню раз проклял свою неспособность держать язык за зубами.

— Эй, хозяин! — зычно крикнул Айслин, ударив кулаком в дверь постоялого дома. — А ну открывай!

— Тише ты! — шикнул на него Дануэй. — Мы же все-таки для них благонравные покровители, а не разбойники. Перепугаешь еще!

— Мы все равно уже почти покойники, — начал опять бухтеть Нэдар.

— Перепугаешь их…как же, — пробурчал Айслин — от подношений их… помидоров зеленых до сих пор живот. А ну открывай!!! — и, вспомнив свои мучения, он еще раз зло стукнул в дверь, но уже ногой.

Дверь распахнулась, и на пороге появился толстяк — хозяин, пытающийся низко кланяться и при этом удержать равновесие.

— Милости прошу, государи мои маги, — залебезил он, свободной рукой пряча за спиной увесистую деревянную дубинку.

— И тебе привет, — оборвал его Айслин; он, как и его товарищи, едва сдерживал смех. — Нас должны были ждать!

— Знаю, знаю! — расплылся в улыбке трактирщик. — Должны были — значит ждут. В комнате наверху ждут. А это выходит вас ждут! А я то думаю, кого ждут — не веселый дом вроде! А это господа молодые! Эх, дело молодое! Позволите проводить?

— Да! О чем это ты?… Хотя постой! Ко дню Спадора Громогласного ты в Лабиринт какое подношение привозил?!

— Я… я… Господин мой… Я привозил… эээ…

— Нну, что?! Говори!

Толстяк, с шумом втянул воздух и, сгорбившись, произнес тихо, глядя исподлобья на мага:

— Г-г-груши, государь мой, и…

— И?…

— И… тыквы, тыквы конечно!

Айслин повернулся к нему спиной:

— Значит, повезло тебе, но смотри, если приедет такой высокий толстый маг одного с нами возраста… Буртоном звать — ты ему про груши лучше и не говори. Очень он от груш пострадал.

— Слушаюсь, слушаюсь.

Закончив, наконец, отвешивать неуклюжие поклоны, толстяк, пыхтя, поднялся на второй этаж и указал на одну из дверей:

— Вот здеся, государи мои маги, зде-е-еся! Веселитесь. Эх, молодость.

— Спасибо, иди, — усмехнувшись, Айслин достал из поясного кошеля, монету и бросил трактирщику. Тот с неожиданной для его комплекции ловкостью поймал ее на лету почти у самого пола, одновременно превратив это движение в поклон.

— Благодарствую, — не переставая кланяться, он попятился к лестнице. — Если что — зовите! — донеслось уже со ступенек.

Нэдар покрутил пальцем у виска. Всё ещё посмеиваясь, друзья вошли в маленькую чистую комнатушку, вся обстановка которой состояла из широкой деревянной кровати в углу и грубого деревянного стола.

На одном из стульев, опустив голову и сложив руки, сидел некто в плаще с капюшоном. Незнакомец поднял голову, но лицо его осталось в тени. Все что увидели маги — был подбородок…чересчур уж точёный и мелкий для мужчины и воина.

— Приветствуем тебя, Святой Брат, — поздоровался Айслин, не удостоив, правда сидящего поклоном — мог бы и встать, невежа.

Невежа рывком поднялся на ноги.

— Приветствую вас, — голос его оказался высоким и певучим. — Но всего лишь один нюанс, — одним движением капюшон оказался сброшен, и из-под него сверкнули черные как уголь глаза. — Я Минитрит.

Выражение лиц юношей заставило девушку рассмеяться.

— Ну что ж, посидите здесь пока, чудесники, а я распоряжусь, чтобы нам подали что-нибудь на обед.

Накинув капюшон, она вышла.

Так и не оправившись от шока, друзья расселись за столом.

— Женщина! — Дануэй ошалело посмотрел на озадаченных друзей.

— Девушка, — поправил его Айслин.

— И притом очень даже ничего, — пробормотал Нздар. — После Школы и кобыла красивой покажется. Так вот о чем трактирщик болтал.

— Женщина! Что она сможет сделать полезного?

— Рассказать тебе, — сощурился Нэдар.

Дануэй смущенно хмыкнул:

— Моя теория получила новое подтверждение, — вздохнул Нэдар.

Айслин молчал, не имея достаточно сил, чтобы оторвать взгляд от двери, куда только что вышла незнакомка.

Одеть ее в шелка или бархат вместо почти солдатской мужской одежды, и она выглядела бы настоящей красавицей. Укрась ее драгоценностями и прической — любой мужчина не смог бы оторвать глаз от нее. Даже в простом платье она была бы прекрасна….

Взгляд, устремленный на него во время первой встречи, не выразил ни удивления, ни возмущения. По этому спокойному взгляду, сопровождавшемуся коротким кивком, можно было заключить, что она все понимает.

Но взгляд девушки был равнодушен.

Святое Братство находилось в мире с Лабиринтом с тех пор, как он уладил их конфликт с порубежными племенами вуднунгов, но чем могла помочь девушка — воин в их походе, и так по уверениям Нэдара обреченного на провал? Они ведь до сих пор так и не имели понятия, зачем собственно им нужно в Рубитогу.

Гнорициут уверил, что всем будут заправлять Братья, а маги посланы лишь для их поддержки. В конце концов, они решили принять за основу версию то, что в Рубитоге обнаружилось некое новое растение с интересующими Гнорициута свойствами, но зачем тогда такая секретность? И причем здесь Братья? Может быть, девушка в мужском одеянии прояснит туман неизвестности.

Через некоторое время в комнату ввалился сам хозяин, неся большой поднос с едой и питьём. За ним вошла Минитрит, держа в руке серый походный мешок, набитый провизией.

Трактирщик, поставил ношу на стол, отвесил глубокий поклон, бросился, было, собирать постель, но наткнулся на суровый взгляд Минитрит и быстро удалился.

— Н — да, — монахиня многозначительно посмотрела ему вслед. Затем повернулась к магам, откинула капюшон и села, положив мешок рядом.

— Мы тронемся в путь сразу после трапезы, — то ли сообщила, то ли приказала она, достала из-за пояса широкий нож для рукопашной схватки и отрезала себе кусок мяса.

Излишне говорить, что во время еды все внимание было обращено на Минитрит, но нелишним будет все-таки упомянуть, что лик ее при первом взгляде показавшийся магам идеальным, был все же далек от совершенства. Нет-нет, дурнушкой её никто бы не назвал, но и чересчур красивой тоже. Нос правильной формы, но с выделяющимися крыльями. Чуть выдающийся вперед подбородок, говорящий о волевом характере, узковатые губы и маленький зигзагообразный шрам над левой густой бровью. Солдат!..

Поела она мало и быстро и, дожидаясь их, метала в бревенчатую стену два тяжелых коттеронских ножа, а за дверью слышалось сопение подслушивающего хозяина трактира.

Во время сборов неугомонный Нэдар попытался выспросить у служительницы цель их похода — Минитрит лишь недовольно хмыкнула и указала на плохо подогнанную упряжь его коня. Нэдар шепотом отпустил в ее адрес нелестные эпитеты, но она и бровью не повела.

Теперь путь их лежал через Нэстар. Глава Братства должен был подготовить подорожную — пропуск, который помог бы при прохождении через пограничные заставы.

Выезжая за ворота, Нэдар увидел у выезда готовую к отправке телегу, груженную зелеными помидорами, но… ничего не сказал Айслину…

До Нэстара путники добрались еще до заката.

НЭСТАР

— Оох! — выдохнули пораженные юноши. Минитрит же довольно улыбнулась: Нэстар мало кого оставлял равнодушным к своей красоте.

На просторных, идеально прямых улицах, сменивших узкие немощеные улочки предместий, царило оживление. Жители стекались к центру Нэстара, о чём-то азартно переговариваясь и размахивая руками.

Шли ремесленники в грязных фартуках, жены их, кутаясь в длинные платки и стреляя по сторонам глазками, тащили орущих полуголых детишек.

Шли земледельцы, таща упирающуюся нераспроданную скотину, катились нескладные разбитые возы, загромождая улицы и создавая заторы.

Айслин заметил, что ни у кого из них не было никакого подобия оружия. Ни ножа, ни меча, ни даже трости какой, длиннее двух локтей. Оно и понятно! Владения Братства циклически сотрясали бунты черни, жестоко подавляющиеся Святыми Братьями.

А вот и они, легки на помине, десяток рослых воинов в белоснежных одеждах со знаком трех соединенных колец и Перста Указующего, появился из боковой улицы… и сразу народ замолчал, и даже малышня запнулась, рты им закрыли боязливые материнские руки.

Братья молчали, не отдавая приказов и недобро косясь на медленно текущий мимо них люд сквозь глазные прорези в глухих шлемах. Заторы тут же рассосались — народ пошел шибче.

— Добрый человек, — Айслин, наклонившись с коня, тронул за плечо молодого нэстарца — Куда все спешат? Добрый человек, ответь мне!

— Поймали Вокиала, добрый человек!!! — вырвавшись, подмастерье побежал вперед, туда, куда устремлены были все людские потоки, и уже оттуда издалека до них донеслось издевательское.

— А пошел ты, добрый человек!!!

Нэдар фыркнул.

— Наконец-то! — прошептала Минитрит. На подъезде к городу она переоделась в одеяния Братства и теперь дорогу им уступали беспрекословно, а патруль, взглянув на них, приветственно качнул бронированными колпаками.

Она тронула поводья, и лошадь, повинуясь ее руке, поскакала вперёд на толпу, заставляя людей шарахаться в стороны. Маги последовали за ней.

— Послушай! — крикнул Айслин, поравнявшись с всадницей. — Будь добра, объясни, кто этот Вокиал?

— О! — глаза святой сестры горели. — Он могущественный богомерзкий колдун. Наконец-то он попался!

— Постой, постой, — юноша нахмурил лоб. — А не тот ли это Вокиал, который спас город от…

Минитрит вздохнула и как-то странно посмотрела на него.

— Тот. Следуйте за мной и не отставайте.

Стража у площади сдерживала натиск, во что бы то ни стало желавшей увидеть колдуна толпы, никого пока не пропуская. Без лишних вопросов воины в белых плащах расступились перед Минитрит.

— Эти трое со мной, — бросила она надменно и тронула коня, но вдруг остановилась.

— Казнь сегодня что ли? Поздновато вроде — темнеет уже?!!

— Судить завтра будут, — голос воина из-под забрала звучал глухо, точно из бочки. — Ну, и казнь конечно. Чего с ним цацкаться? Костер — и все дела!

Дойдя до двери, внешне не отличающейся от других, но охраняемой двумя мрачными копейщиками, Минитрит наконец-то остановилась. Безмолвная стража распахнула двери и сделала разрешающий кивок шлемами. Девушка вошла и, оказавшись на лестнице ведущей вниз, стала спускаться по стёршимся ступеням.

Маги последовали за ней, стараясь не касаться склизких на вид сырых стен.

— Что это за место? — шёпотом спросил Нэдар.

— Наверное, их подземелья, — таким же тоном ответил Айслин.

— Пыточные, — добавил значительно Дануэй, прикрывший от вони нос и рот изящным платком, и все умолкли.

Процессия безмолвно спустилась глубоко под землю, и, миновав три пролета, очутилась в просторном каменном зале.

.

Место было довольно мрачное и вдобавок дурно пахнущее сыростью и давно немытыми телами. На стене за двумя толстенными зажженными свечами из воняющего тюленьего жира имело место деревянное изображение Перста Указующего, а рядом с ним на вбитых гвоздях висели цепи и зловещие железки неизвестного назначения. Подвал был стандартной пыточной камерой, а его размеры и оборудование наталкивали на мысль, что используется он довольно эффективно.

В дальнем углу находилась клетка, прутья которой едва виднелись из-под осклизлых зеленых наростов. В ней сидело грязное оборванное существо. Сидело, обхватив колени исцарапанными руками. Свисающие слипшимися прядями длинные волосы скрывали его лицо. И тем более странно было видеть рядом с ним здорового, крепкого мужчину в ослепительно — белой одежде. Он, видимо, о чём-то беседовал с пленником до их появления. Теперь же, обернувшись на шум, служитель стоял лицом к вошедшим. Лицо его было спокойно, светло-карие глаза бесстрастно разглядывали их.

— Я привела их, Учитель, — Минитрит склонилась к руке мужчины, но он отстранил ее и юноши тут же разглядели в свете свечей россыпь красных пятнышек на переднике Дхака. Руки он держал на весу, и они тоже были в крови.

— Не надо, Минитрит, — голос его был звучен словно боевой рог. — Я изрядно перепачкался… в этом.

Он сделал небрежный жест в сторону узника. Тот резко поднял голову и в просветах висящих паклей грязных волос сверкнули бешеные глаза.

— Святость истинной веры не сможет испачкать… — собиралась сказать служительница, но ей не дали продолжить.

— Не стоит, не стоит, дочь моя, — мы все здесь свои, а я действительно немного поработал с нашим гостем.

Айслин только теперь заметил рядом с клеткой узкую подставку с разложенными на ней железками, довольно мерзкими на вид и рядом тряпку со следами крови.

— А вот это и есть, наверное, наши славные друзья — чудесники, — Дхак повернулся к ним.

Дхак с Минитрит негромко переговаривались, и Айслина умилила забота, с какой дочь спрашивала у отца о его здоровье. Впрочем, на отсутствие его Дхак вряд ли мог пожаловаться, если только не измучился во время допросов.

Узник, внимательно прислушивавшийся к беседе, облизнул потрескавшиеся губы и вдруг выдохнул скрипучим охриплым голосом:

— Так вы в Рубитогу?

Минитрит что-то зло и недовольно прошипела, а Дхак довольно усмехнулся.

— Хозяин Лабиринта был прав, когда не стал рассказывать им о задании, но это…

Айслин был возмущен, что о них в их присутствии говорят в третьем лице, но не решился высказаться по этому поводу. В сущности, Дхак прав — Вокиал прочел это в них.

Даже язвительный Нэдар не произнес ни слова.

— Вы не пройдете там и шагу! — продолжал Вокиал. — Я бывал в тех местах!

— Не страшно, — закончил свою мысль Дхак, разглядывая какой-то крючок со столика. — В любом случае ему недолго осталось хранить секреты. Эта мразь собрала воинство — и где! В Сухом Лесу!!! Вот ведь поистине свинья грязи найдет. Хорошо, что он решил сам выйти на разведку, а наш доблестный брат Макол…

Тень в углу шевельнулась, и показавшийся на свет огромный верзила с бандитской рожей, осклабился в подобии улыбки.

— Да, наш храбрый брат Макол чудом просто обезвредил и пленил мерзкого колдуна!

— Ага, чудом! — подал голос брат Макол и голос у него был под стать его виду, такой же грубый и объемный. Брат Макол, усердствуя видимо, второпях ужинал прямо на рабочем месте.

Левая рука у него тоже была в крови, а правой он держал недогрызенную куриную ножку.

— Вот оно чудо! — он гордо продемонстрировал увесистую дубинку, висящую на петле под плащом. — Три дня святой водой отмываю!

Айслину было понятно теперь происхождение несимметрии в копне волос колдуна, буравящего взглядом брата Макола. Колдун плюнул в него, но верзила довольно ловко отступил и плевок не долетел. Брат Макол довольно ухмыльнулся, погрозив ему, и тут только вспомнив про недоеденное, откусил кусок курятины и быстро спрятал руку за спину. Айслин с изумлением наблюдал за этим монстром. Было в нем что-то от бандита и ребенка одновременно. Брат Макол был, по-видимому, очень доволен своей работой и старался выполнять ее как можно лучше.

— Так вы поймали его не сегодня? — удивилась Минитрит.

— Нет, это произошло три дня назад, но жителям мы сообщили только сегодня, — сообщил им Дхак. — Завтра суд и естественно костер…

Он огорченно, как показалось, вздохнул.

— Есть правда надежда, что он нам сообщит что-нибудь интересное, и мы очень надеялись на помощь в этом деле брата Ирентеда, но, как оказалось сегодня, брат Ирентед отошел в мир иной уже пять дней назад не без помощи как раз этого негодяя. — Голос его продолжал оставаться мягким и усталым, но глаза недобро засверкали. — Теперь им занимается, правда безуспешно, любезный брат Макол. Как ты это называешь, брат Макол?

— Третьей степенью испытания грешной плоти, — смиренно ответил палач. — Не виноват я — инструмента подходящего нет.

Брат Макол с руками за спиной выглядел очень виноватым и еще раз внушительно повторил.

— Инструмента хорошего нет. Просил ведь я.

— Это наш брат Макол, — представил его Дхак и отвернулся от узника.

— А эти чего пришли? — начал было Макол, но Дхак уже не слушал его. На глаза Маколу попался Дануэй, и юноша осторожно отступил за Нэдара.

— Кого же он набрал в свое воинство в Сухом то Лесу? — Минитрит выглядела озадаченной, и как отметил Айслин, старалась не замечать брата Макола.

— А вот это я и собираюсь у него спросить, — сказал Дхак, задумчиво перебирая разложенные инструменты. — Брат Макол, мне понадобится твоя помощь — подержишь его?

Он коротко взглянул на дочь.

— Ты бы пошла, отдохнула, доченька… скажи, чтобы распорядились насчет постоя и кормежки. Мы еще увидимся с вами молодые люди, а пока отдыхайте.

Уходя, Минитрит обернулась. На миг глаза её и Айслина встретились, и девушка поспешно отвернулась.

Дануэй и Нздар так и не сумели приступить к еде. Особенно Нэдар.

— Я в соседний застенок, а там один из этих — братьев… одного… крючком… и лыбится… и все Творца вспоминает. Тьфу!

— Его сожгут, — спокойно констатировал Дануэй. — Наверное, уже и дрова подготовлены. А, Айслин?

— Не знаю. Не хотелось бы. Он мне даже понравился… по сравнению с братом Маколом. — задумчиво произнёс Айслин, ковыряя вилкой в еде. Голова его сейчас была занята совсем другими мыслями.

— Что скажешь, Минитрит?

— Отец, зачем они нужны. Это же дети. Неужели я не справлюсь одна?

— Нет, не справишься.

— Дай мне в подмогу Посвященных.

— Дело не в этом… не в силе. Во всяком случае, не в этой силе. Я уже пробовал наемников.

— Эти сумасшедшие Демоны?

— Да…

— И где они?

— В лучшем случае ковыряются в Штольнях Рубитоги. Хотя я думаю, им лучше было умереть. Он потом использует их в своих целях, то есть…

— Против нас.

— Да, умница.

— Ножи, Рыцари?…

— Все это одно и тоже. Там не справиться мечом и ловкостью. Дроки… ты помнишь, что это?

— Это то, что мы поймали на границе Рубитоги? Несчастный недоумок, который до сих пор копает каменный пол руками в левом крыле?

— Да!.. Там все такие — я прочел это в том жалком подобии мозга, что еще остался у него. Нам повезло, и мы нашли его раньше патрулей и волков. Как он там оказался? Загадка! Дархаил ищет что-то и это что-то не должно попасть в его руки. Если это то о чем мы думаем с Гнорициутом!..

— Причем тут Лабиринт?

— Не только Лабиринт… Берегиль беспечен — мальчишка! Остальным мы не хотим открываться, но… мы все в опасности!

— Чем помогут люди Лабиринта?

— Когда придет время, они выполнят то, что должны. Ты поймешь это, когда оно придет — это время. Это дар Берегиля — единственное, чем он помог нам. Каждый из идущих с тобой обладает своим особым даром и выбран в соответствии с указаниями Берегиля. И еще не удивляйся, если завтра во время процесса выступит тот, что все время пялится на тебя…

— Отец!!!..

— Ну-ну. Не вечно же тебе махать мечом! Хе-хе!..

СУД

Полдень. Площадь Милосердия, названная так будто бы в насмешку, если только не считать за милосердие мучительную смерть.

По краю вымощенной булыжником площади, сдерживаемые не столько стражей и хрупким заграждением, сколько редкой, но зловещей цепочкой Братьев с оттопырившимися под плащами мечами, теснились горожане.

Стражники вывели Вокиала. Небо было затянуто тучами и было довольно сумрачно, но колдун все равно зажмурился ослепленный светом после темноты подземелий.

Создавалось впечатление, что кожа на его скулах туго натянулась. Обострившиеся черты лица придавали ему схожесть с трупом. Сжав губы и устремив взгляд куда-то в небытие, он смотрел, ничего не видя.

— Гляди-ка, плачет! — сказал кто-то в толпе.

— Как же заплачет он! — отозвался другой. — Я то его не понаслышке знаю — видал бы ты, как он мечами орудует! Ему голову срубить, что тебе муху прихлопнуть!

Закованный в цепи Вокиал, опустив голову, шагал к месту судилища. Горожане, улюлюкая, швыряли в него комьями земли и камнями, опасливо косясь на безмолвных монахов — воинов. Так продолжалось до тех пор, пока приговоренный не приблизился к судьям. Глава Братства поднял руку; воцарилась тишина.

Под гробовое молчание собравшихся на площади людей, вперед выступил один из Братьев, и стал перечислять обвинения. Глашатай стоящий рядом, надсаживаясь от усердия, повторял его слова так, чтобы их услышали все. В толпе, как зачарованные, повторяли шепотом услышанное. Нэдар слушал раскрыв рот от удивления, и Айслину пришлось подтолкнуть его локтем.

— Вот так-так, — покачал головой Нэдар и сглотнул слюну. — И это все проделал один человек!?

— Он не человек, — обернулась к ним Минитрит. — Он хуже Хорга!

Они сидели на грубых деревянных скамьях справа от судейского стола, и им хорошо был виден как обвиняемый, так и обвиняющие.

— После всего, что было поставлено тебе в вину, — закончил перечисление судья, — признаёшь ли ты себя виновным и раскаиваешься ли?

Обвиняемый поднял глаза.

— Да, я раскаиваюсь в том, что мне пришлось переступить границу незнакомых мне знаний, из-за чего пострадали невинные люди. Но хочу добавить и то, что силу свою, я употреблял не только во имя Зла, а впрочем, — он вздохнул, — Какая разница, признаю я себя виновным или нет! Как писал Зутера — горькую участь свою читаю я в ваших кровавых глазах!..

— Довольно! — оборвал его Дхак.

Повинуясь его жесту, судья, сидевший в центре, встал и прокричал:

— Итак, обвинение и защита выступили; подсудимый также сказал своё слово. Теперь, перед вынесением приговора, я, согласно древнему уставу, обращаюсь ко всем присутствующим.

— Хочет ли кто-нибудь из вас, — рыбьи глаза говорящего скользнули по толпе, — добавить что-либо в защиту или обвинение подсудимого? Говорите сейчас или никогда!

— Недолго же они его судили! — вполголоса сказал Дануэй. — Зачем вообще тогда нужен был суд — все же было известно заранее.

— Это нам все было понятно заранее. Но суд-то не для нас, а для толпы. У них за полгода три восстания уже, — шепнул Нэдар. — Народ недоволен поборами. Им срочно надо переложить вину за беспорядки и нищету на кого-нибудь другого, а заодно наказать так, чтобы другим неповадно стало. Вокиал для этого наиболее удобен.

Нэдар вдруг ощутил на себе внимательный взгляд Минитрит и замолчал. Дануэй последовал его примеру, потому что вдруг живо представил на костре себя самого вместо колдуна. Еще он вспомнил изучающий взгляд брата Макола, и ему стало совсем плохо, и захотелось назад в тихую и спокойную Школу.

Айслин же, не принявший участие в их беседе, еще прошедшей ночью вспомнил все, что ему было известно об этом изгое. Сведения о колдуне были отрывочны и похожи были на сказку. Он с удивлением понял, что судьба, вырвав его из теплых объятий детства, в первые же дни их путешествия столкнула его с живой легендой Земель. Плохим или хорошим был подсудимый, он не мог разобраться, но то, что был он фигурой в высшей степени одиозной, нельзя было не согласиться.

Вокиал появился из небытия лет десять назад и с тех пор испытывал терпение практически всех областей Земель. Он то собирал отряды крестьян и начинал строить независимые государства, то становился смиренным прислужником какого-нибудь культа и исчезал затем вместе с их сокровищами, чтобы затем вновь появиться в новом самом неожиданном месте.

Иногда его встречали на кладбищах, где он пытался оживлять мертвых, и однажды по слухам ему это удалось. Если верить тем же слухам ожило мертвое население к счастью немногочисленного сельского погоста и пошло пугать народ.

Прибывшие на место происшествия отряды Братьев изрубили в кусочки пришельцев, но самого Вокиала уже не было. Он обнаружился год спустя на севере и, разогнав, видимо в одиночку, отряд гоблинов, спас детей, похищенных ими. Это его деяние было, вне всякого сомнения, единственно безоговорочно добрым, но, по-видимому, Вокиал просто руководствовался своими понятиями добра и зла.

Айслин почувствовал вдруг, как перед его внутренним взором на миг появилось НЕЧТО собравшее в горсть все его существо, всю его душу и подтолкнувшее к выходу к свету туда, где он знал, ждет его счастье и правда. Это случилось с ним лишь однажды до этого момента в тот день, когда странное прозрение буквально вытолкнуло его из лаборатории Школы, за миг до того как она взлетела на воздух. Он долго тогда пытался понять, что же это было — дар ясновидения или вмешательство высших сил. Потом пытался использовать этот дар и… вдрызг проигрался в кости. Он и думать забыл о том удивительном случае, поскольку оно никогда не повторялось с тех самых пор, но сейчас это ощущение было так велико, что не оставляло ему никакой возможности для принятия собственного решения. Помимо своей воли он медленно встал.

— Я! Я хочу сказать! — тихо сказал он и с ужасом понял, каким станет посмешищем, если сейчас же не поймет, что именно он хочет сказать.

И тут же увидел в воздухе перед собой слова, которые ему предстояло произнести.

Вокиал с нескрываемым удивлением воззрился на молодого человека. Толпа загудела встревоженным ульем; члены Братства в замешательстве переглянулись. Даже Дхак не смог скрыть изумления, хоть и знал из предсказания Берегиля о таком повороте.

— Пожалуйста, — прогнусавил судья, — представьтесь и говорите.

— Я — Айслин Двин Перелес, ученик и посланник Зеленого Лабиринта. Я бы хотел сказать кое-что, что помогло бы и нам, и ему.

Дануэй наклонился к Нэдару:

— Нас сожгут вместе с колдуном! Он сошел с ума!

— Это все любовь ваша! — прошипел Нэдар и злобно поглядел на Минитрит. Девушка сидела, выпрямившись, и раскрыв рот от изумления, наблюдала за Айслином.

— Думаю, — размеренно, словно читая с листа, продолжал тем временем Айслин, — что подсудимого следовало бы оставить в живых. Навеки восславится имя Святого Братства, когда на злодеяния мерзкие ответит он добром превеликим и зачтутся милостивым судом крохи доброго, посеянного преступным колдуном выше, чем море причиненного им горя.

Глашатай поперхнулся и закашлялся, прежде чем повторил его слова толпе… судьи переглянулись, площадь изумленно зашумела. Лишь Дхак сохранял внешнее спокойствие — только крепче сжались челюсти и заиграли желваки.

— Он — покойник! — безапелляционно констатировал Дануэй оглядываясь.

— И мы вместе с ним!!! — добавил Нэдар.

Он уже ловил на себе недружелюбные взгляды толпы. Особенно ему не понравился огромного роста воин племени варваров Хребта, чей красный нос выглядывал из-под уродливого шлема в виде кабаньей головы. На всякий случай маг незаметным движением скинул с рукояти меча предохранительную петлю.

…голос потонул в гуле возмущенной толпы. Дхаку с трудом удалось восстановить порядок.

— А что вы можете сказать в его защиту? — с вызовом спросил старший судья.

— Ну, хотя бы то, что он спас целый город. Вспомните про Ирадат: он бы сгорел дотла со всеми жителями, если бы не вызванная подсудимым буря, потушившая пожар. Кто, рискуя собственной жизнью, вернул родителям украденных гоблинами детей? Не достаточно ли этого?

— Смею напомнить, — прищурился и язвительно процедил судья, — о сровнённом с землёй той же бурей святилище Сафаила Милосердного. Детей же сей отступник (святой брат указал на Вокиала) кормил змеями, которых призывал преступной и грешной магией своей. Кроме того, не следует забывать и о многих служителях Братства нашего и мирных селянах и горожанах, убитых подсудимым.

Он сел на место.

— Змеями! — фыркнул насмешливо Вокиал и закашлялся.

Один из судей с красным от напряжения лицом начал что-то кричать, указывая пальцем на колдуна, но его не было слышно за возрастающим гулом толпы.

Дануэй рыская глазами по площади, вдруг встретился с внимательно его рассматривающим братом Маколом и взгляд этот напомнил ему выражение лица Буртона разглядывающего булочку с запеченными в ней орехами.

Брат Макол в ответ широко и приветливо улыбнулся — два передних зуба у него отсутствовали.

Еще какое-то время судьи по очереди безуспешно пытались сломить дух бунтаря не сломленный даже пытками, но колдун — прекрасный оратор, как рыба в воде чувствующий себя перед лицом толпы стал постепенно завладевать ее симпатиями.

Он распрямился и в свою очередь стал обвинять Братство в притеснениях простого люда, в чрезмерных поборах и наказаниях. Простолюдины стали встречать его слова взрывами рукоплесканий и одобрительным гулом.

— Опасен! — шепнул Дхак сидящему рядом священнику. — Это нам урок на будущее — не судить надо, а сжигать сразу!

Брат Макол до того находившийся в толпе прямо перед судилищем, внимательно поглядел вокруг и стал решительно протискиваться поближе к оцеплению.

Впрочем, опасения Дхака были напрасны — если бы он мог слышать разговоры в толпе, он понял бы, что вне зависимости от того справедливы обвинения против колдуна или нет, народ собрался на площадь посмотреть на казнь, и намерен был увидеть ее, во что бы то ни стало.

Сожгут зловредного колдуна — будут радоваться, и возносить молитвы. Казнят невиновного — будут сожалеть и возведут в ранг мученика, и соберут на память по щепотке пепла.

События стали принимать непредвиденный оборот.

И тут снова поднялся Айслин.

Словно печатая слова, он, один за другим стал разрушать обвинения суда, добавляя подробности, которые заставили собравшихся приумолкнуть, а Вокиала удивленно поднять голову. Он теперь с нескрываемым интересом наблюдал за раскрасневшимся от волнения юношей.

Колдун чуть сузил близко посаженные глаза, вглядываясь, и вдруг что-то замеченное им заставило его дернуться в изумлении — Айслин устремил глаза в пространство, и в фокусе его взора находилось нечто, находящееся на расстоянии вытянутой руки перед его лицом — нечто невидимое никому кроме него.

Вокиал заворожено глядел на это чудо — такое он видел лишь однажды, когда он сподобился беседовать с Берегилем.

… Дхак задумался и, наконец, выдавил из себя:

— Приговор будет вынесен завтра.

Затем он резко повернулся и ушёл, глядя прямо перед собой.

Стражники увели преступника. Поражённые судьи встали вполголоса переговариваясь между собой. Глашатай по привычке чуть было не прокричал одну из фраз услышанную им, но вовремя осекся и в растерянности стал кусать ноготь на пальце. Постояв немного в одиночестве на помосте, он вгляделся в лица простолюдинов находящихся ближе всего и стал пятиться, шаг за шагом отступая назад.

Минитрит, поднимаясь, молча качала головой.

Процесс окончился.

Как только до собравшихся дошел смысл его слов, толпа взревела и бросилась вперёд. Озлобившиеся люди готовы были разорвать Айслина на куски за то, что он лишил их зрелища — ведь казнь для толпы является всего лишь развлечением. Заняв удобные места еще вчера, они провели более суток на площади в ожидании казни. Теперь их терпение переполнилось. Обмануть их так долго ожидавших развлечения!!! И, не будь установлена по периметру площади многочисленная стража, ничто не смогло бы удержать толпу от расправы над виновниками. Нздар с удовольствием наблюдал, как пьяный варвар Хребта безуспешно тыкался в строй безмолвных воинов — отлетал назад и, размазывая кровь по лицу орал:

— Ах, вот вы как… все на одного!!!

Размахивая кулаками, он сшибал окружающих, те пытались дать сдачи, и, в результате, не успели еще стражники вывести колдуна с площади, как за охранением завязалась чудовищная потасовка.

Брат Макол пошел вдруг вперед, словно Громотоп возвышаясь над простолюдинами, и размеренно наносил короткие хрясткие удары. Вот он добрался до варвара Хребта и Нэдар привстал, чтобы разглядеть.

Народ умеет добиваться своего.

Теперь будет о чем вспоминать весь остаток жизни, и по прошествии нескольких лет какой-нибудь захудалый ремесленник будет потом рассказывать дальним странникам в харчевне за кружкой пенистого пива:

— Это случилось спустя год после великого сражения на Площади Милосердия!

Или.

— Сам брат Макол мне три зуба выбил!

В общем, развлечение удалось.

Тем временем друзья вскочили на ноги и под градом летевших отовсюду предметов свидетельствовавших о том, что в окрестностях Нэстара развито сельское хозяйство, быстро утянули Айслина во дворец.

— Какая муха тебя укусила, что за ахинею ты нес? — шептал ему по дороге Нэдар, а Айслин сам плохо помнивший, что же он говорил, молчал, прикрывая голову.

— Я не подведу, — Вокиал поднял голову. — Я даю СЛОВО!!!

Дхак тяжко вздохнул.

— Что ж, да будет так!.. — он медленно, словно ещё сомневаясь в своей правоте, подошёл к нему и, бормоча молитву, снял с шеи круглый непроглядно чёрный амулет. Это был поглотитель магии.

Затем он вновь повернулся к чудесникам.

— Вокиал пойдёт с вами — он дал слово помогать, хоть я, и не уверен в том, что следует безоговорочно верить его слову. А теперь вам пора. Сейчас ночь, и вас никто не заметит. — И добавил, обращаясь больше к себе, чем к остальным:

— Мне придётся отменить казнь!

— Просто сердце разрывается, как подумаешь, какого удовольствия я вас лишил!!!.. — начал, было, колдун, но Дхак нажал рычаг, сужающий прутья клетки и Вокиал скорчившись, заорал дурным голосом.

Из-за ширмы мигом вылетел брат Макол, вытирая замасленный рот ладонью и, не глядя, схватил с подноса какую-то железку.

— Что ты будешь делать, отец?

— Вокиал поедет с вами — так предсказал Берегиль и значит это нужно для дела.

— Нет, я о том, что народ недоволен — нам ни к чему волнения!

— Не беспокойся — у нас есть очень похожие на него заключенные и завтра казнь все же состоится к великой радости народа — можешь спокойно уезжать, об этом уже объявили. Правда, надо сделать так, чтобы он больше никогда здесь не появился — я думаю, ты в состоянии позаботиться об этом. Будь осторожнее с вуднунгами… договор договором, но все-таки!..

— Не открывайся этим молокососам — ты же видишь, как их раскусил колдун. Сама же попытайся узнать, откуда пришло к нему его прозрение — несомненно, морок черной силы. Если это так, то если они вернутся, у нас для народа будет еще один костер. Брат Макол глаз на них положил — говорит, никогда еще с чудесниками не общался. Смешной он!!!

— Прощай, отец!

— Прощай дочь… и помни, что твоя жизнь мне дороже всех тайн на свете — так что если твоя безопасность этого потребует — можешь спокойно пожертвовать своими спутниками — с Гнори я сам столкуюсь.

— Подавитель магии?

— Да, конечно, возьми его, но ты же знаешь, что он перестанет работать, лишь только вы покинете пределы Братства.

Оседланные кони уже ждали их. Служитель — конюший, сидя на корточках, лузгал семечки и, завидя их, вскочил на ноги.

— Ну вот, — вздохнул Нэдар. — Едва приехали…

Они пустили лошадей вскачь по темным узким улочкам. Со стороны площади еще ревела толпа, а темное небо над ней озарялось красным. То ли жгли что-то, то ли гроза собиралась.

Вокиал часто оборачивался на зарево и к их удивлению насвистывал, что-то веселое…

Из-под копыт лошадей шарахались пьяные; кто-то тянул заунывную песню из раскрытого окна, а в темном переулке кого-то сосредоточенно и деловито били. Потом дома стали редеть.

КОСТЕР

Площадь молча ждала.

Дхак отсутствовал, и брату Эреду предстояло впервые самому провести церемонию. Он был посвящен в подоплеку событий и знал, что казнимый, выбранный из-за своего внешнего сходства с Вокиалом, невиновен. Нет, конечно, он наводил порчу на стада соседей и по ночам являлся в образе козодоя, но это был повод казнить его, скажем, в Коттероне или там, в Ксаторе, но никак не в Нэстаре.

И ВСЕ ЖЕ…

— Приговорен! — сказал он, и глашатай повторил его слова, и взревела толпа, и палач, вытащив палец из носа, наклонился за факелом лежащим верхушкой в дежурном костре.

Отеронг попытался пошевелить плечами, затянутыми в веревки, не столько, чтобы освободиться, сколько чтобы избавиться от неприятного ощущения застойности в чреслах. На миг он представил себе, как снова рубит дрова на своей ферме и упруго переливаются мышцы под кожей, потом он ощутил жжение от языков пламени разгорающегося костра и понял, что освобождение пришло. Удушливый дым стал душить его, и он ощутил запах собственного горящего тела. Надо было что-то сделать, что-то сказать напоследок и он, собравшись с силами, прохрипел напоследок, уже понимая, что ему не перекричать радостно орущую толпу:

— БУДЬТЕ ВЫ ВСЕ ПРОКЛЯТЫ!!!

ВУДНУНГ

— Прошу прощения, — вдруг сказал Вокиал, натягивая поводья. — Но я так больше не могу!

— В чем дело?! — забеспокоился Нэдар, а Минитрит подалась назад и прикоснулась к мечу.

Вокиал спрыгнул с коня и указал на реку.

— Вот, — сказал он торжественно. — Вот река, то есть вода, а вот я, который не мылся… — он прищурился, вроде вспоминая, и закончил, — уже давно!

Ему не надо было напоминать об этом. После застенков мстительный и донельзя расстроенный Макол облил колдуна на прощание какой-то дрянью, которую он сам называл собственноручно изготовленной им очищающей водой. Теперь эта смесь розовой воды с эссенцией и жиром белого тюленя, смешалась с естественным ароматом самого Вокиала, создав невиданный доселе по силе запах.

Им не забыть того взгляда, которым наградил на прощание своего мучителя колдун, облепленный сгустками жира.

Друзья помнится, взглянув на остатки жидкости в руках служителя, заторопились к выходу, но чуть погодя брат Макол достал их и там, выйдя провожать. Он на прощание крепко пожал каждому из них руку, подолгу не отпуская и глядя в глаза, левой не переставая протирать двузубый крючок окровавленной тряпкой перекинутой через плечо.

Молчание затянулось, и Вокиал со слипшимися волосами и в разодранной одежде вызывал жалость, совсем не походя на прославленного и страшного колдуна.

— Э — э — э, — начал было Айслин, но перехватил взгляд Минитрит, которой всю дорогу пришлось ехать рядом с колдуном, и осекся.

— Не нужно быть колдуном, чтобы прочесть ваши мысли, когда вы оказываетесь рядом со мной с наветренной стороны, — продолжал Вокиал раздеваясь. — Мне, в общем-то, все равно, что чувствуете вы, но эта вонь, неприятна мне самому. Спасибо брату Маколу!!!

Переправившись через старый дощатый мост почти совершенно разрушившийся, они оказались во владениях вуднунгов.

Лес этого странного народа очень сильно отличался от ухоженного и доброго леса Зелёного Лабиринта.

В пропитанной волшебством обители магов солнце мягко освещало изумрудную траву и пёстрые цветочки. Обжитый и освоенный, Лабиринт походил на огромный парк.

Здесь же густая листва почти не пропускала свет, и вокруг царил полумрак, местами переходящий в совершенную тьму. Деревья мрачными стражами смотрели на чужаков пустыми дуплами и угрожающе тянули к ним толстые нижние сучья, давно потерявшие листву. Густая жёсткая трава топорщилась, словно ковер из игл. С узловатых ветвей свисал бородой седой мох. А из глубины чащи доносились какие-то странные звуки, словно ворочался там, в глубине леса, огромный неповоротливый зверь, шлёпал в гнилой, протухшей воде болота и хныкал, и бормотал что-то, в жуткой тоске торопясь добраться до чьего-либо мяса.

Сказать, что им было неуютно, было бы недостаточно. Минитрит держала наготове грамоту-пропуск, чудесники замолкли и только Вокиал, которого никто не пожелал иметь у себя в тылу, ехал, отпустив поводья, и сосредоточенно обгрызал отросшие ногти.

Тропой не пользовались уже давно, и она заросла мхом и была завалена толстым слоем опавшей листвы. Путники в тысячный раз задавались вопросом, почему они не выбрали куда как более спокойный путь в обход, а Минитрит каждый раз отвечала одно и тоже — из-за недостатка времени. Области вуднунгов простирались на сотни миль вправо и влево, вдобавок гранича с территориями, где жили еще более агрессивные племена.

Братство давно бы прибрало к рукам эти места язычников — вуднунгов… если бы хватило сил. К великому сожалению Дхака и всех его предшественников, это было невозможным и безнадежным мероприятием.

В предыдущие эпохи две экспедиции проблуждали в лесах, настроили поселений, поставили новые границы, а спустя какое-то время стали цвести.

В прямом смысле.

Полезли из их тел веточки да листики, стручки, колючки — у каждого свое. Первое время каждый из них старался скрывать это — резал да чистил свое тело, повесились, опять же, трое, не выдержав.

Никто сначала не знал, как к этому относиться — новоприобретения не причиняли боли, никак не беспокоили, за исключением случаев врастания в почву во время ночевок. Тут приходилось плохо, поскольку обрубание и отламывание отростков и срывание цветов воспринималось так, как, наверное, воспринималось оно растениями, выросшими, как полагается, то есть болезненно и неприятно.

Согласитесь, не всем приходилось по вкусу, когда из собеседника, а именно командира дозора пятой штурмовой группы, имени я «Мученика Саввы Пинийского», посвященного второй степени брата Брокора, вдруг, во время доклада, начинает расцветать ярко-желтый цветок и к нему начинают слетаться пчелы.

Терпели это недолго. Потом отсадили зараженных служителей от остальных. Пользовать пытались, да все без толку — через две луны каждый из них превратился в куст или в дерево. Хоть в саду сажай!!!..

Их и посадили, в прямом смысле, в Аллее Славы под присмотром суетящегося Гнорициута.

Говорят, что когда, во время поминовений, к растениям этим приносили цветы, они начинали недовольно шевелить ветвями и успокаивались, только если полить их вином.

Помнится командир первой экспедиции брат Грувер — вояка еще тот, всем фанатикам фанатик, с целью искоренения богомерзкой заразы сам себя отдавший на опыты, сломался, когда обнаружил на руках своих, казнивших немало еретиков, нежно-розовые цветы.

— Я бы еще понял, если б колючки, какие! — обезумев, кричал он с крыши молельни, перед тем как броситься на булыжную мостовую, спасаясь от рук пытающихся снять его служителей.

Потом обнаружилось, что леса эти обитаемы и за поколение до Дхака заключен был договор с народом этим — невразумительным и жутким. А что было делать, если даже гореть эти места не хотели, а единственный кто мог помочь — Гнорициут, приехал, постоял на опушке, принюхался да и пошел себе прочь.

Правда именно после этого взаимная экспансия была прекращена, и настало какое-то подобие мира.

Никто до них еще не пытался проехать лес вуднунгов ни с грамотой, ни без, но сейчас Минитрит, опасавшаяся, конечно же, все же была убеждена, что давнее перемирие не будет нарушено — ведь они собирались всего-навсего проехать через эту территорию

— Стой! — Минитрит произнесла это негромко, но так, что кони, уже давно перешедшие на шаг, остановились как вкопанные.

Пустынная заросшая лесная тропинка, кое-где освещенная ярким лунным светом, пробивающимся сквозь кроны деревьев.

Слишком спокойно. Слева раздался треск, и они обернулись, вскидывая оружие, но все смолкло раньше, чем боевая сталь легла в ладони. Они вновь повернулись к тропинке и обнаружили, что за те мгновения, на которые их отвлек шум в кустах, прямо посреди тропы появилось странное существо. Небольшого роста в накидке из ветвей, коры и листвы. На четвереньках, опираясь на несуразно длинные конечности. Пародия на человеческие руки с многосуставчатыми пальцами, да и рук этих многовато.

— Кто бы вы ни были бы вы, — пропищал тонкий голос на общеимперском диалекте, — уходите — не ходите! Мы чужаков не принимаем мы.

— Мы не чужаки, — неожиданно подал голос Вокиал и тронул коня вперед, — Вернее не все из нас, уважаемый Ревяга…

— Спасающая Вода! — существо стало раскачиваться на месте и подергивать плечами. — Ты снова к нам пришел к нам ты!..вуднунг рад всегда рад встретить — приютить Спасающую Воду. Угрожает кто тебе нибудь?…

— Нет — нет, уважаемый Ревяга! Нам надо всего лишь пройти сквозь ваш лес.

— Я верю — рад — обрадован тебе! Тебе дорога в лес открыта наш всегда, но кто с тобой? я рад — не рад, хотел бы знать?…

Вперёд выступила Минитрит, доставая из-за пазухи подорожную грамоту и разворачивая её перед лицом вуднунга:

— Вот! Мы из Нэстара.

Вокиал не успел остановить ее…

Страж быстро потянулся к бумаге и, едва коснувшись ее, застонал так, что, казалось, небо сейчас обрушится на путников. Кони встали на дыбы, едва не сбросив седоков, а лес вокруг зашумел, заворочался и со всех сторон обступил людей сплошной стеной…

— Мои дети — листочки!..мои бедные деточки!!!.. — стонал Ревяга, раскачиваясь и горестно тряся уродливой головой… — Вы это из деревьев делаете это, из бедных наших горестных детишек!..

Вокиал едва удерживаясь на совершенно обезумевшем коне, орал, изо всех сил пытаясь внять разуму разгневанного вуднунга…

— Прошу вас, молодые люди, — сказал негромко, но очень внятно Вокиал, глядя прямо перед собой, — Для вашего же спокойствия и для успешного выполнения задания — все свои дальнейшие действия увязывать по возможности со мной…

Ответом ему было молчание, ибо каждый сейчас осознавал, что их путешествие, не будь с ними рядом колдуна, закончилось бы первой встречей с древесниками, и они уже были бы удобрением для молодой поросли вуднунгов, как того и обещал Ревяга.

— Интересно, почему он не уничтожил нас руками древесника? — подумал Айслин и Вокиал, не оборачиваясь, ответил ему.

— Я связан Словом!

— Кому пришло в голову, что Вуднунги умеют читать? — заорал он вдруг, не выдержав. — Из-за вас теперь и мне больше не будут доверять. Скажите спасибо, если Ревяга не инфицировал в вас ни одно из своих изобретений — интересно было бы посмотреть — в кого бы каждый из вас превратился. Наверняка, в самые крепкие и тупые дубы!!!

Даже Минитрит не стала возмущаться, чувствуя свою вину.

— Посмотрите, — чуть погодя сказал успокоившийся Вокиал, останавливая коня. — Видите эти деревья вокруг? Вы думаете кто это? А это, между прочим, пропавший тридцать лет назад легион императора вашего Уидора, потерявшийся, как следует считать, во время похода на юг!!!

Послание Вокиалу было передано совершенно ему неизвестным способом в обход магических заслонов, которыми окружили его недотепы — спутники. Лишь одна только неутомимая ведьма Минитрит, до тех пор, словно прилипшая своим задом к седлу, вдруг встрепенулась и встревожено — удивленно огляделась по сторонам.

К тому же обратившийся к нему говорил на давно мертвом языке Песчанников… языке, который сам Вокиал открыл и расшифровал по найденным письменам лишь недавно.

«Ты мне нравишься, мятежная душа»…

Вокиал нахмурился, пытаясь понять, кто это говорит с ним.

«Нет, ты не знаешь меня… также как и твои спутники… также как и Гнорициут, Берегиль, Джа и твой любезный сердечный друг Дхак… я вне вашего мира, но иногда мне интересно наблюдать за вами».

«Кстати когда Дхак рвал ногти на твоих пальцах, он получал такое удовольствие, что встревожил даже меня в моем покое. Я не люблю беспокойство такого рода — мне больше по душе тишина, порядок и размышления»…

Вокиал украдкой взглянул на своих спутников, но те явно ничего не замечали. Даже Минитрит успокоившись, вновь выпрямилась и глядела лишь вперед.

«Не беспокойся, они ничего не слышат, я позаботился об этом…в сущности все, что вы можете, дано вам от нас, от одного из таких как я. Вы творения наши и вот об этом я и хотел поговорить с тобой.

Твоя мятущаяся душа слишком часто в последние годы толкала тебя на совершенно необдуманные неразумные поступки. Ты пытался познавать мир и его законы, а попал в колеса механизма, который чуть не раздавил тебя.

К чему тебя привела попытка остановить… именно остановить, а не успокоить ветер — к тому, что разрушилось прекрасное строение.

Зачем тебе нужны были эти дети, которых ты спасал — ты отнял у дикарей их законную добычу, лишив пищи.

Ты пытался возродить к жизни умерших, а вдохнул лишь способность двигаться в истлевшие трупы едва не уничтожившие тебя же.

Ты пытаешься достигнуть справедливости, но, не зная законов созданного, похож на дурня, который спасает оленя от тигра, тигра от охотника, траву от оленя, а землю от травы. При такой справедливости все вокруг вскоре умрут от голода, но именно эта глупость и целеустремленность и привела меня к тебе. Я знаю, ты не можешь сейчас ответить мне, но это и не нужно… мне не нужны скороспелые выводы.

Итак, именно твое понимание справедливости… даже не понимание, а тот интуитивный поиск, при котором ты руководствуешься скорее чувствами, нежели разумом привлекло мое внимание…

Еще раз проследим эту дурацкую цепочку — олень съедает траву… тигр разрывает оленя… человек убивает тигра. Человека после смерти поглощает земля, а трава высасывает соки из земли, истощая ее — гибельный порочный круг, где все убивают и ненавидят друг друга и довольствуются крохами радости жизни… преимущественно… ха — ха в период размножения».

Вокиал ухмыльнулся — ему нравился сарказм собеседника.

«Итак, мое предложение — резюме… мир несовершенен в корне… изначально и требует переустройства…а я один из тех, кто творит Миры и в мирах, созданных мною, царит справедливость и порядок.

Хозяин твоего Мира глуп и неразумен… и гордится созданным им. Предлагаю тебе встать рядом со мной… быть моим помощником и другом… хотя мне не совсем понятно это слово.

Подумай… я ухожу, но надеюсь, что твой мозг ученого и мыслителя подскажет тебе верный путь.

Жди я приду.

Ты нужен мне».

Голос замолк, но еще долгое время в голове Вокиала звенела пустота, и в этой пустоте кружились и переворачивались сверкающие, словно драгоценные камни слова, сложенные Песчанниками из костей острохвостов…

…«ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО!!!»…

…«КАКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ!!!»…

Он вздохнул и посмотрел на объехавших его Айслина и Минитрит. Девушка смотрела перед собой, уворачиваясь от низко растущих над тропой ветвей, а Айслин украдкой бросал на нее мимолетные неравнодушные взгляды.

В Ксаторе не возникло проблем. При пропуске их даже не проверили, а о подорожной речь и вовсе не зашла. Маленькое государство Ксатор все свои немногочисленные силы бросило в пламя очередной войны со своим давним соседом и врагом — Коттероном. В связи с этим на немногочисленных путников, шедших вдоль южных границ государства, никто не обратил внимания, и отряд без помех дошел до границ Рубитоги.

Еще до того как они вплотную приблизились к джунглям, наконец-то состоялся разговор с молчавшим до того Вокиалом и инициатором его, конечно же, явился неугомонный Нздар.

— Почему ты решил помочь нам, чернокнижник? — надменно, в лоб, спросил он, уже оправившись от шока после встречи с древесниками.

Вокиал из-под надвинутого капюшона мельком взглянул на него.

— В первую очередь, юноша, хотелось бы усомниться в знании вами правил хорошего тона и попросить вас по возможности не тыкать при обращении ко мне. Не могу сказать, чтобы меня это очень возмущало — я встречал и более наглых людей, но поверьте мне, если вы и дальше будете обращаться подобным образом к малознакомым людям, то вряд ли будете получать вразумительные ответы на свои вопросы.

Нздар задохнулся от негодования, и оглянулся на своих друзей, в надежде получить у них поддержку против зарвавшегося висельника. Но натолкнулся лишь на их глухое непонимание.

— Затем — ваш вопрос, юноша, поверхностен, и если вы хоть немного напряжете свое воображение, то поймете, что должен чувствовать приговоренный к смерти человек и на какие уступки совести он в этот момент способен. И, наконец, третье — мои планы в данном случае совпадают с вашими и, хотя моя подготовка и мои возможности намного превышают ваши, все равно, в одиночку мне не справиться…

Дануэй гулко проглотил слюну.

— Это говорит маг, в силах которого пробуждать к жизни давно умерших?…

— Это была ошибка! — поспешно оборвал его Вокиал — Трагическая ошибка! Я бы сказал неудачный эксперимент.

Вспомнив о чем-то очень неприятном, он с досадой покачал головой.

— К сожалению знания мои разрозненны, — продолжал он, словно оправдываясь, — и поскольку все, что я умею, приобретено мной без участия наставников и педагогов, единственно благодаря книгам и размышлениям то без подобных отрицательных эпизодов не обойтись…

«Есть много людей, — привел он чье-то изречение, — которые почитают себя полноправными воинами на том лишь основании, что занимаются боевыми искусствами и набирают себе учеников. На того, кто изо всех сил стремится прослыть «человеком искусства», жалко смотреть. Но в искусстве нет ничего плохого, если человек овладел им в совершенстве. Обычно люди, которые прослыли знатоками многих предметов, оказываются невеждами и о самых важных вопросах имеют только поверхностное представление».

— И все же, — вступил в разговор, молчавший до тех пор, но внимательно его выслушавший Айслин. — Каков ваш уровень, что вы умеете?

Вокиал усмехнулся.

— Вы хотите поступить ко мне в ученики?

Айслин осекся, а Минитрит бросила через плечо.

— Много…Он знает очень много!

Нэдар был очень недоволен тем, что ему так и не ответили, но как показали дальнейшие события, колдун не забыл его оскорбительного тона.

Спустя некоторое время шишка, сорвавшаяся с сосны, странным образом изменила полет и угодила прямиком в лоб Нздара. Тот вскипел и удерживаемый друзьями рвался помериться силами с Вокиалом.

— Вы что не видите?!! Он же нарочно!!!.. — орал Нэдар, не желая образумиться и верить в случайности.

— «Попав под дождь, ты можешь извлечь из этого полезный урок, — наставительным тоном снова стал цитировать колдун, не обращая внимания на гнев юноши. — Если дождь начинается неожиданно, ты не хочешь намокнуть и поэтому бежишь по улице к своему дому. Но, добежав до дома, ты замечаешь, что все равно промок. Если же ты с самого начала решишь не ускорять шаг, ты промокнешь, но зато не будешь суетиться. Так же нужно действовать в других схожих обстоятельствах».

Вокиал закончил свою речь, и все надолго замолкли, обдумывая его слова.

ШТОЛЬНИ

Путники, наконец, вступили на землю красных джунглей Рубитоги. Они были намного южнее леса вуднунгов, и здесь росли совершенно другие растения, но чувствовали люди себя здесь не менее тревожно, чем во владениях древесников.

Друзья все ждали, когда Минитрит промолчавшая всю дорогу, наконец, раскроет свой рот и раскроет им цель их похода, скажет, к примеру, что вот сейчас они просто разыщут какой-нибудь цветок или растение, за которым их и погнали сюда. И поедут они восвояси, веселые и довольные. Но воительница, молча, прикинув направление, решительно вошла в джунгли и, по всей видимости, не собиралась ни останавливаться, ни объяснять что-либо своим спутникам.

Нэдар заметивший неравнодушие Айслина к служительнице, толкнул его в бок и прошипел, указывая глазами на Минитрит. — Спроси ее, куда нам еще?

Айслин только собирался ответить ему, чтобы он спросил сам, если уж невтерпеж, но Минитрит в этот миг обернулась, уловив их взгляды в спину, и нахмурилась.

Пребывая в неизвестности, они все дальше углублялись в чащу.

Лес был потрясающе древним и глухим. Исполинские стволы устремлялись ввысь, сверху свисали толстенные лианы; диковинные цветы источали одурманивающий аромат. Гигантские деревья давили молодой подлесок и, словно змеи, извивались своими чешуйчатыми от коры шкурами, уходя в сумрак там, где-то наверху. Здесь, как и в лесу вуднунгов, царил полумрак, но здесь он был гораздо мрачнее.

Путники хоть и с трепетом, но все-таки вошли под сень красных деревьев, а вот коней пришлось оставить: животные испуганно хрипели и упирались. Едва освободившись от ноши и седоков, они, словно обезумев, ускакали так быстро, как только могли, оглашая окрестности испуганным ржанием. Путники не стали даже пытаться остановить их — в предстоящем им деле лошади были бы только помехой, да и оставить их было не с кем.

— Надо было бы хоть брата Макола взять с собой, — сказала Минитрит, с сожалением глядя вслед уносящимся скакунам. — Как мы теперь обратно?

— Правильно, — поддержал ее Вокиал со странной интонацией. — Его бы сюда.

Они продолжили свой путь в неизвестность, полагаясь на то, что Минитрит ведет их в знакомое ей место. Никто их не атаковал, но и без этого проблем было хоть отбавляй. Корни цеплялись за ноги и пытались повалить. Заросли кустов, порой оказывались столь густыми, что приходилось прорубать дорогу мечами, совершенно для этого не предназначенными.

Внезапно ветви одного из колючих кустарников будто схватили меч Дануэя и потянулись к его обладателю с явным намерением вцепиться и сожрать… в центре сплетения ветвей обнаружился жуткий зубастый рот. Маг отпрыгнул, с опаской глядя на шевелящиеся колючки.

— Что это? — испуганно пробормотал он, едва не выпустив оружие из рук.

— Всего лишь Зубатка, — холодно бросил Вокиал. — Отойди!

Юноша послушно отступил.

На краю небольшого болотца они разделились, и Минитрит, возглавив Нэдара с Дануэем, отправилась добывать пропитание. Айслину был доверен поглотитель магии и соответственно Вокиал. Они прождали некоторое время — затем стало понятно, что оставаться здесь нельзя…

На поверхности болота вздулся пузырь, поиграл немного радужной пленкой и с отвратительным утробным звуком лопнул.

— Проклятье!!!..

Они вскочили на ноги, зажав носы и рты.

— Что это?! — задыхаясь от вони, спросил Айслин.

— Огненный крокодил, — ответил Вокиал, растирая слезящиеся глаза. — Сидит на дне, а когда почует кого — выпускает газы и поджигает их потом.

Собиравшийся, было, вернуться к болоту за мешками Айслин, в нерешительности остановился.

— Пошутил я, — сказал Вокиал, проходя мимо него и подхватывая мешки. — Откуда я могу знать кто это?

Он уверенно зашагал в ту сторону, куда удалились охотники.

— Надо найти остальных. И прекратите держать в руках нейтрализатор Силы. В областях бедных потоками Силы, к коим относится и Братство, он еще работает, но здесь то Силы хоть отбавляй, и если так будет продолжаться и дальше!..

Он остановился.

— Вы, наверное, уже заметили, как он нагрелся.

— Я думал это от жары, — неуверенно сказал Айслин. Поглотитель и, правда, стал ощутимо горячим.

Вокиал крякнул с досадой.

— Если мы уйдем — эти недотепы могут разминуться с нами и потом потеряются. Придется остаться здесь.

— Да, — продолжил он, поглядев, как Айслин неуверенно разглядывает амулет. — Мне жаль вас! Он может взорваться в любой момент. Оставьте его лучше здесь — заберете на обратном пути.

— Он не мой, как я его оставлю? — буркнул Айслин недовольный, но все же отложил амулет подальше от себя.

Когда Минитрит вернулась, принеся подстреленную странную птицу, Вокиал отказался ее есть, уверяя, что она ядовита. Потом Айслин рассказал о поглотителе и Минитрит, недоверчиво глядя на них, взялась, было за амулет, но тут же отдернула руку, выдав совсем не девичье проклятие. Поглотитель раскалился докрасна. Перепробовав разные способы — от поливания водой до заворачивания в материю, она решила все же оставить его здесь, и, заставив их отвернуться, спрятала в тайнике. Это было глупо, потому что найти его не составило бы труда даже слушателю первого курса Лабиринта.

Избавившись от нейтрализатора, все вздохнули свободнее, поскольку до сих пор он отнимал силу не только и не столько у Вокиала, примером чему послужила странная летающая шишка, а у молодых магов лишившихся из-за его воздействия своих способностей. Все, но не Минитрит. Теперь она не расставалась с мечом и держалась настороже все время позади Вокиала. Колдун загадочно улыбаясь ее поведению весело подмигнул Айслину — вот, что тебя ждет!

Перед тем как продолжить путь Айслин еще раз взглянул на круги, расходящиеся по воде болотца. Очередной пузырь всплыл, и лопнул с неприятным звуком, распространяя зловоние.

Они продолжили свой бесконечный путь, напряжённо вслушиваясь в странные, незнакомые звуки джунглей. А их было предостаточно и, если так можно выразиться, на любой вкус. Хлопанье крыльев, долгий стрёкот, прерываемый не то вздохом, не то звуком лопающихся болотных пузырей — всё это держало в напряжении. С огромной осторожностью двигались они, часто останавливаясь, вслушиваясь и вглядываясь во влажный полумрак джунглей.

Спустя некоторое время раздался потрясающий грохот там позади — откуда они пришли, и с деревьев градом посыпались созревшие плоды и сучья.

— Ну что я говорил! — с радостным удовлетворением воскликнул Вокиал и Айслин поежился. Выходит, они вовремя он избавился от амулета и своему спасению и на этот раз обязаны были более предусмотрительному и здравомыслящему колдуну. Сам того не осознавая, Дхак снабдил доченьку страшной угрозой, которая неминуемо уничтожила бы их, если бы не Вокиал! Размышляя о Минитрит, как о своей возможной суженной, он вдруг понял, что Дхак, в случае исполнения его мечты, станет его тестем и эта мысль немного отрезвила его. Потом он представил широко улыбающегося на свадебной церемонии брата Макола, и, зажмурив глаза, затряс головой, пытаясь вытряхнуть страшные видения.

— Что с тобой? — озабоченно спросил Дануэй заметивший его гримасы. — Голова разболелась?

— Нет, — Айслин похлопал его по плечу и тут же отдернул руку. Плащ оказался вымазанным влажной глиной и слизью.

Идти становилось все труднее. Лес, казалось, таил в себе невнятную опасность, и ощущение ее всё сильнее и сильнее окутывало путников тяжёлым, гнетущим туманом. Впрочем, Вокиал держался, несмотря на настороженность вполне уверенно и Айслин идущий вторым, глядя на его широкую спину, лишь повторял за ним его движения и думал о том, что слишком уж безаппеляционно прошел процесс выдвижения мага — бунтаря в предводители их отряда.

Как-то само собой получилось, что, едва войдя в лес, он стал отдавать приказы, а они соответственно стали подчиняться, и не было ли в том чего-то этакого, не было ли это следствием воздействия колдовских чар Вокиала.

Айслин постарался незаметно прощупать пространство на предмет определения наведенных магических заклинаний, но добился лишь того, что Вокиал, даже не обернувшись, саркастически хмыкнул.

— Мой любезный друг, — сказал он сгорающему от стыда Айслину.

— Не хотелось бы обижать вас, но скажите все же, какому болвану, пришло в голову посылать вас бороться с хозяевами здешних мест?

Он обернулся и обратился к ним ко всем.

— Или может быть вы наемники, убедившие своих хозяев в том, что вам это удастся?

Друзья молчали, отчасти от усталости, отчасти от того, что колдун был вправе задать им тот же вопрос, который занимал их самих.

Или мор, какой выкосил всех солидных чародеев в ваших краях?

Он довольно ухмыльнулся, радуясь возможности поглумиться.

— Хотя мне больше по душе версия юных романтиков, решивших, что они вправе и в силах устанавливать порядок в этом мире по своему незрелому рассуждению.

— Ни то и ни другое! — ответил раздраженно Айслин и рассказал вкратце, как было дело.

Минитрит не возражала.

К его удивлению Вокиал выслушал его очень внимательно и воздержался от саркастических реплик.

— Судя по всему, мой юный друг, вы не особенно то и сами верите в разумность и целесообразность решения направившего вашу компанию сюда, но должен заметить вам, что если я к кому и отношусь с уважением в этом мире, так этот кто-то — именно ваш учитель Гнорициут. В нашем изменчивом мире мало кому удавалось продержаться так долго, сохраняя статус кво с таким хищным окружением.

Я склоняюсь все же к тому, — продолжал Вокиал, — что рассказанная вам сказка, а это именно сказка, что бы вам там не казалось, имеет конечной своей целью совсем другое…совсем другое!

Они некоторое время прошли молча, а потом Вокиал добавил задумчиво.

— Ну что же. Все это становится гораздо интереснее!..

Как и посоветовал им колдун, для отдыха они выбрали одно из удобных деревьев с ветвями, располагавшимися не очень низко, чтобы их могли использовать твари, но и не настолько высоко, чтобы нельзя было на них забраться. Сначала они под руководством Минитрит пытались протестовать, но после того как неподалеку раздался визг и рев, быстро оказались на ветвях, гораздо выше уже поднявшегося до них Вокиала.

Непримиримая и мрачная Минитрит постояла немного у подножия, но потом все же поняла глупость своего положения и присоединилась к ним.

Они разместились на ветвях, приноравливаясь к их изгибам и расчищая колючки, в изобилии торчавшие из бурой коры.

Минитрит поднялась повыше и, соединив несколько ветвей, свила себе гнездышко.

Друзья расположились на одном уровне с колдуном и последовали ее примеру. К счастью ветви дерева переплетались столь причудливым образом, что во множестве образовывали удобные для ночлега места. У каждого с собой были припасы, и они наскоро поужинали.

Айслин не задумываясь, протянул флягу с вином Вокиалу и тот с благодарным кивком принял ее. Говорить ни у кого желания не было. Лишь о чем-то вполголоса шептался Дануэй, обращаясь к Нэдару, но тот сонно бурчал и пытался отвернуться, ругая колючки, Рубитогу и все остальное.

Айслин расположился удобнее, насколько это было возможно в его положении, и окинул взглядом пространство под ветвями. Дерево источало терпкий травянистый запах, по всей видимости, отпугивавший насекомых, которые так досаждали им во время перехода.

Отвратительного вида ящерицеобразные твари затеяли шумную возню за пушистыми низкорослыми кустами, и, приглядевшись, они разобрали, что твари грызутся между собой над тушей животного, похожего на громотопа.

Ящерицы сосредоточенно и деловито рвали его на куски. Хищная стая так усердно трудилась над телом жертвы, вгрызаясь в нее, что та колыхалась и вздрагивала, будто была еще живой.

Отвернувшись от этого зрелища, Айслин удобнее устроился на толстой ветви и, закрыв глаза, зевнул. Ужасы Рубитоги становились привычными.

Вокруг непроницаемой колючей стеной обступила их стена высоких и прямых, как мечи, стеблей. Они походили на оружие гигантов, спрятавшихся под землей и выставивших свое оружие на поверхность, в тщетной попытке наугад пронзить врага.

Айслин поднес к губам флягу и сделал несколько глотков. Вода оказалась теплой и уже с душком. Проглотив ее, он почувствовал, как жидкость немедленно проступила сквозь поры, и он покрылся с ног до головы липким потом. Хуже всего было ногам. В сапогах хлюпало и ноги как будто кто-то смазал жиром. Здесь было удушливо тепло, почти жарко, легкий ветерок, лениво шевелил верхушки деревьев у них над головой, не принося вместе с тем прохладу. И скоро одежда их стала сырой, неприятно липла к телу и пропахла кроме естественного запаха тел еще и гнилостными испарениями частых здесь мерзких болотных ям.

Потом им очень докучали звуки леса, то, что Вокиал назвал на привале музыкой джунглей, весь этот нестройный хор, поначалу тревоживший и восхищавший, но потом превратившийся в надоедливый гул способный свести с ума. Невыносимо монотонно звучало басовитое жужжание и неумолчный звон знакомых уже насекомых и пронзительно вопрошающие крики совсем уж незнакомых им птиц. Джунгли Рубитоги, неведомые им, выпускникам Лабиринта порождали эту странную успокаивающую и тревожную вместе с тем музыку, деревья и удивительные создания, населяющие эти места, наполняли ее шорохами и криками. Сам же Лес был похож на замершую в ожидании добычи безмолвную змею. Звуки были ширмой, долженствующей отвлечь их внимание от нападения.

Немного облегчения приносило и видимое в просветах сросшихся крон выцветшее от зноя небо. Казалось, и оно несло в себе все те же тревожные красные тона. Все вокруг также было залито рассеянным красноватым светом. Небо, растения, сам воздух — все красного цвета. Уже от одного этого можно было сойти с ума.

Испарения вечно сырой земли и гниющих растений поднимались и висели невидимым, но очень осязаемым облаком, окутывая путников липким удушливым ароматом. Затем где-то вдалеке, словно отмечая землетрясение, содрогнулась земля. Потом еще раз и еще…

Одновременно Айслин ощутил странный запах, мало похожий на звериный. Запах застоявшейся воды, тины…если только тина имеет запах.

«Что это может быть?» — подумал он.

Вокиал прислушался и поднял руку, приказывая остановиться.

Звуки продолжались словно спрятавшийся где-то в чаще великан, использовал землю как барабан, и хлопая по ней огромными ладонями, выбивал странную мелодию…

…тамм…тамтамм…тамтамтаммм…тамм…тамм.

Вокиал, не сводя глаз с зарослей, отступил назад и затряс рукой в сторону спутников. Стало понятно, что он им предлагает отходить и как можно скорее. По его виду ясно было, что он знает нарушителей спокойствия и предпочитает не связываться с ними.

Они не стали ему перечить.

— Так куда же вам собственно нужно? — спросил Вокиал, присаживаясь на ствол поваленного дерева и утирая пот с лица.

Минитрит счищала с меча, еще дымящуюся кровь, а маги с любопытством разглядывали еще дергающую конечностями обезглавленную тварь.

— Кто это? — Дануэй тронул носком сапога гигантскую куриную голову. Глаз твари раскрылся и юноша отшатнулся.

— Не знаю, — Вокиал пожал плечами. — Такую, я вижу в первый раз. Дархаил и поселился то в этих местах, потому что здесь постоянно все меняется… экспериментирует. Ему это нужно для опытов.

— Кому это может понравиться? — Нэдар кинул в голову ветку и глаз снова открылся.

— Ему, — устало и равнодушно ответил Вокиал, глядя себе под ноги. — Есть у него кое-какие предположения, и он их проверяет. Гиблые здесь места, нехорошие. Говорят, в древности здесь была выжженная равнина. Не солнцем выжженная… нет — огнем. Потом реки восстановились… напоили землю и вот это все и понаросло…

— Восстановились?… — начал было с интересом Айслин, но Вокиал прервал его.

— Ну, так куда вам все-таки? Лес большой, в прошлый раз я здесь месяц плутал.

Минитрит испытующе взглянула на него — Вокиал ответил ей улыбочкой.

— Что там дальше? — она неопределенно махнула рукой.

— Там река, — не отводя от нее взгляда, ответил Вокиал. — Очень глубокая, мерзкая и опасная.

— Правее джунгли — очень мерзкие и опасные до самой Стены, — продолжал он перечисление.

— Слева болота до самой опушки и там уж точно мерзко и опасно.

— Стена?… — задумчиво сказала Минитрит. — Нам туда!..

— А!!! — радостно воскликнул Вокиал. — Вот оно что, а я то думаю. Так вам в Штольни!

Минитрит с лязгом вогнала меч в ножны и тут же, вновь выхватив его, отсекла свисающую лиану и пока та падала, изрезала ее в куски.

Успокоившись, она повернулась к Вокиалу.

— Боишься?

Вокиал скорчил гримасу.

— Наверное, ты не поймешь меня, если я скажу что да — боюсь!

Минитрит издевательски расхохоталась.

— Ну, вот что я говорил! — Вокиал издевательски хмыкнул. — Я ожидал подобного. И совершенно напрасно! Все боятся — не все, правда, сознаются в этом. Это защитная реакция… это залог жизни. Все-таки тебе было бы полезнее больше читать и не только свои молитвенники. Вот послушайте. Он начал цитировать.

«Все мы желаем жить, и поэтому неудивительно, что каждый пытается найти оправдание, чтобы не умирать. Но если человек не достиг цели, и продолжает жить, он проявляет малодушие. Он поступает недостойно. Если же он не достиг цели и умер, это действительно фанатизм и собачья смерть».

К удивлению магов Минитрит никак не отреагировала на колкость — чем-то ее Вокиал все-таки поддел. За девушку вступился Айслин и процитировал в ответ.

«В искусстве красноречия главное — умение молчать. Если тебе кажется, что в каком-то деле можно обойтись без разговоров, работай, не проронив ни слова. Если ты видишь, что в каком-то деле слова должны быть сказаны, говори коротко и ясно.

Если давать волю своему языку, можно навлечь на себя позор и тогда люди отвернутся от тебя».

Вокиал взглянул на него с удивлением и уважением одновременно, а Минитрит с благодарностью, так порадовавшей его сердце и вдохнувшей в него новые силы.

— И все же, — сказала девушка задумчиво и наморщила лоб, — Что там… у Стены?

— Там Стена, — отрезал Вокиал.

— Я когда первый раз увидел, — сказал он, потирая заросший щетиной подбородок, — все думаю — дошел до Серых Стен. Но нет… обычная стена, правда, непонятный материал… камень вроде, но странный. Да здесь все странное! Тварей там больше и покрупнее они, а так вроде ничего опасного. Там гораздо безопаснее, чем в чаще. Штольни за ними и, наверное, под ними.

— Как войти в них? — спросила Минитрит, и голос был едва слышен, но тут ее прервал Нэдар.

— Я, конечно, понимаю, что вы тут оба командиры и все такое, но хотелось бы все-таки знать, что мы тут делаем? Я как вижу все уже в курсе и целей и задач — одни мы вслепую!

Вокиал снова хмыкнул, а Минитрит отвернулась.

Нэдар в сердцах пнул ногой уже бездвижную тварь. Он не на шутку завелся и теперь не намерен был отступать. Те, кто знали его давно, знали, что сейчас последует взрыв.

— Я скажу, — Вокиал поднялся и вопросительно поглядел на служительницу. Та равнодушно пожала плечами, но видно было, что и ей интересно, что скажет колдун.

— Зачем вас послали сюда, не знают даже те, кто вас послал! — громко и твердо сказал Вокиал.

Минитрит словно подбросило.

— Откуда?!!.. Как ты?!!

Вокиал отмахнулся.

— Вы вечно переоцениваете свои возможности и…

— Не отвлекайтесь, пожалуйста, — после полученного Нэдаром урока этикета, Айслин разговаривал с Вокиалом предельно вежливо.

Вокиал уважительно склонил голову, поглядев на него.

— Благодарю вас!..

— Так вот, — продолжил он. — Во всем виновато предсказание некоего мальчишки Берегиля, что мнит себя магом. И надо же было так случиться, что умудренные и просвещенные Дхак и Гнорициут верят ему. Верят во все эти нелепые и бессмысленные бормотания!

Дархаил ищет что-то в Штольнях и вот это что-то Дхак и Гнори хотят найти первыми. По указаниям Берегиля были выбраны вы… чем уж они там руководствовались! Не обижайтесь, конечно, но решение согласитесь странное!

— Затем Берегиль предсказал, что вы, — он указал на Айслина. — потребуете нечто, что должно быть выполнено. Именно вам я обязан своим спасением! И теперь оказывается, мы должны пройти в Штольни. Как это сделать, я право и не знаю!

— Что? — спросила в изумлении Минитрит. — Как не знаешь!!! Зачем же ты тогда с нами пошел?!!

Вокиал пожал плечами.

— Это вопрос не ко мне, — кивок не поднимая глаз в сторону Айслина. — Кстати без меня вы не прошли бы ни вуднунгов, ни сюда! — он топнул ногой и, случайно взглянув на безглавую тварь, прибавил. — И еще я попросил бы у вас хоть какой-нибудь меч. Сдается мне, что эта птичка целилась в меня.

И потом я хотел бы знать, что умеете вы, так просто, на случай, если у нас будут какие-нибудь преграды. А они у нас будут!

Минитрит молчала отвернувшись. Лицо ее было испачкано грязью, но даже сейчас Айслин залюбовался локоном, уютно примостившимся на ее щечке. Отвечать пришлось Дануэю.

— Айслин у нас специалист по метанию разных там огненных штучек, — начал он. — Творит их из воздуха и мечет во врага…

— Далеко? — спросил, заинтересовавшись Вокиал. Айслин, оторвавшись, наконец, от любования профилем девушки покачал согласно головой, потом отрицательно, но так и не ответил.

— Понятно, — пожевал губами внимательно наблюдающий за ним Вокиал, но абсолютно непонятно было, сказал ли он это о способностях Айслина, или о его чувствах к Минитрит. Впрочем, следующий его вопрос тут же прояснил двусмысленность.

— Чего же тон тогда не сжег куру, пришлось мечами махать?

Как и до этого отвечал за всех Дануэй.

— Он мог сжечь и нас всех, слишком близко она подкралась. Понимаете… — тон его стал извиняющимся. Дануэй всегда славился своим мягким характером и дипломатией.

— Понимаете, мы пока еще только ученики, — он развел руками, словно извиняясь. — В Лабиринте никто не обладает такими же точно свойствами как мы, а обучают нас только общим принципам Силы. Может быть когда-нибудь!

— Ясно, — подытожил Вокиал. — Ну, а наш вечно недовольный друг?

Нэдар скривился и промычал что-то, но тут же опасливо взглянул по сторонам.

— Он управляет ветром и может вызывать вихри… иногда ему удается дождь… мелкий пока.

У Вокиала, скорее всего, напрашивалась какое-то замечание по поводу развития сельского хозяйства в джунглях Рубитоги, но он видимо решил пощадить Нэдара и только пожал плечами.

— Ну, а ты?

— Я управляю запахом! — гордо сказал Дануэй. — Могу сделать так, чтобы что-то запахло очень сильно!..

Вокиал взглянул на него с испугом, и даже Минитрит оглянулась в изумлении.

— Нет — нет, — поспешно сказал Дануэй сообразив, что в его словах скрывается двусмысленность, — я в смысле того, что могу усиливать какие-то нужные запахи или совсем уничтожать ненужные…

Закончить ему не дали, и джунгли огласились диким безумным смехом. Вокиал давился и кашлял. Минитрит повизгивала и по тому, как она это делала, понятно было, что делает она это нечасто, и даже Нэдар, забыв о своей мрачности, веселился от души. Лишь Айслин, за созерцанием Минитрит, пропустивший мимо ушей сказанное, изумленно оглядывался, решив, по всей видимости, что смеются над ним.

— Теперь куда? — с тоской спросил обидевшийся Дануэй.

— К Стене, — решительно сказала Минитрит и поднялась на ноги, давая понять, что отдых закончен.

— Эх! — простонал Вокиал и двинулся за девушкой.

Через сутки блуждания в джунглях даже Минитрит вынуждена была признать, что без Вокиала они бы здесь сгинули без следа — лес был напичкан препятствиями и зверьем, от поединков с коими пришлось отказаться, поскольку ни у кого не осталось уже сил на то чтобы махать мечом.

Приходилось прятаться, чего у них тоже в одиночку не получилось бы, если бы чернокнижник не посоветовал им обмазаться соком какого-то растения, резко пахнущего сырыми грибами. Дануэй, как мог, усилил этот запах, но чего-то, наверное, не учел, потому что запах изменился и Вокиал попросил его оставить эксперименты на потом.

Затаившись как-то на склоне прогалины, они наблюдали, как две ящерицеобразные твари разорвали в куски и сожрали какую-то совсем уж неописуемую зверюгу, и после этого темп движения совсем замедлился. Все руководство молча было передано Вокиалу, тем более, что он, словно бы не испытывая усталости, уверенно вел их к Стене.

СТЕНА

— Вот она ваша Стена, — сказал Вокиал и стал сосредоточенно разглядывать царапину на руке.

Путники подошли ближе.

Подножие тянущейся ввысь каменной громады густо заросло все той же красной колючей гадостью, все стволы вокруг были покрыты ею, но на Стену она не лезла, словно что-то остановило ее. Они двинулись вправо, потом вернулись и прошли немного влево. Вокиал, посасывая ранку на пальце, равнодушно следил за ними своими близко посаженными глазами.

— Ни одной трещинки! Монолит, — подытожил Нэдар останавливаясь, и поднял вверх голову, стараясь разглядеть вершину.

— Уверяю вас — Стена везде одинакова! — подал голос Вокиал. — Вправо, влево, вверх. В прошлый раз я поднимался на деревья, пытаясь проникнуть сверху… — он безнадежно махнул рукой.

Нэдар с интересом поглядел на ближайший ствол, почти прислонившийся к Стене, и подошел, примериваясь.

— Не советую, — тихо, но твердо сказал Вокиал. — Там полно муравьев, таких же, как там на опушке.

Нэдар отшатнулся от дерева и сделал несколько шагов к ним. Споткнувшись обо что-то, он пригляделся и потянул из травы нечто длинное и тонкое, наполовину вросшее в землю… дернул и стал разглядывать.

Они подошли поближе.

Тонкая металлическая веревка… местами колючая из-за скрюченных через равные промежутки кусков того же материала.

Минитрит вопросительно перевела взгляд на Вокиала, и тот в очередной раз пожал плечами.

Ночью, как обычно, они забрались на одно из деревьев, предварительно очистив его от змей и насекомых, а именно разожгли факелы и долго тыкали ими в листву.

Вокиал советовал им это с самого начала, но тогда, в первые дни, Минитрит, возмущенная переходом бразд правления к чернокнижнику, запретила это делать.

И в первую же ночь им пришлось провести, наверное, самую неприятную в их жизни ночевку, спина к спине, отражая непрерывные атаки ночных охотников — мерзких собакообразных насекомых высотой в холке всего лишь по колено, но зато очень и очень настырных. Вокиал… опять же Вокиал, вовремя предупредил о них, и им пришлось все-таки отступить на деревья и всю ночь прислушиваться к треску и шипению, доносящимся из кроны.

Ночные охотники некоторое время спустя разочарованно отступили от их убежища, словно по команде все разом развернулись и озабоченно стрекоча, рванулись куда-то в чащу.

Спустя некоторое время оттуда донесся ужасный шум схватки и жалобный вой какого-то большого существа.

— Гребенчуга, — ответил Вокиал на немой вопрос Айслина. Они сидели на одном дереве, Минитрит с Дануэем на другом, а очень недовольный Нэдар — на третьем.

Вокиал прислушивался, как громким шепотом ругается Айслин, переживающий, что в компании с Минитрит оказался именно дамский любимчик Дануэй и ворчание Нэдара, проклинающего все и всех. Он качал головой и неразборчиво шептал что-то вроде — «дожил…не повезло», и «прав все-таки». Потом раздался дикий ужасающий вой совсем близко и Айслин прошептал посеревшими губами.

— Гребенчуга…

… но это оказался Нэдар, который в поисках удобной развилки пригодной для сна наткнулся на гнездо шершней.

Наутро Вокиал показал им внутренности Стены, и это зрелище никак не способствовало их желанию проникнуть внутрь.

Как оказалось, через равные промежутки Стены в ней были узкие прорези — бойницы — вот через них то они и заглянули внутрь.

После этого зрелища Минитрит долго кусала губы, морщилась и что-то шептала самой себе, Айслин стал держаться поближе к Вокиалу, а Нэдар оттащил Дануэя в сторону и долго там с ним шептался.

В конце концов, проблуждав некоторое время в совсем уж непроходимых прибрежных зарослях, они оказались у реки. Она оказалась очень полноводной, а Стена входила в медленно текущие мутные воды и то ли обрывалась, то ли круто заворачивала на север.

— Что там? — спросила Минитрит и Вокиал, внимательно глядя на нее, покачал головой.

— Не знаю. И никто не знает. И не советую вам лезть в воду. Видит Создатель, что я не питаю к вам особой любви, но такого конца я и вам не пожелаю… — он встретился с ней взглядом и, прочтя ее мысли, замахал руками. — И сам я не полезу туда!.. нет!!.. нет!!! Лучше уж тогда идем обратно, и на костер! Все как-то спокойнее!

— Ты обещал помочь нам! — начала Минитрит, но Вокиал махнул рукой.

— А чем же я, по-вашему, занимаюсь? Сначала вы не нашли ничего лучшего, как совать вуднунгам ваше послание! Это все равно, что преподнести тому же Дхаку приглашение, вытесненное на коже снятой с одного из его служителей.

— Потом вы ломитесь в лес, почти кричал он, — и кромсаете первую же попавшуюся куру, как будто нельзя было спрятаться, а теперь вдобавок пытаетесь скормить меня этим… рыбкам!!! Вы хоть видели их — прыгайте, и я с удовольствием погляжу, как вам помогут мечи!..

Они молчали. Вокиал ходил по берегу, в запале, иногда подходя к самой кромке, но тут же отодвигаясь от воды. Все заметили, что во время этих приближений по поверхности расплывались круги и с каждым разом все ближе к берегу.

— Вот, — показал Вокиал в заключение своей речи, показав на реку. — Вот, пожалуйста!

Над водой показались черные спинные плавники.

Они вновь шли вдоль Стены, на этот раз, удаляясь от реки.

— Как же все-таки сам Дархаил попал туда? — спросил Айслин.

Вокиал остановился и взглянул на него.

— А ведь и, правда, он же не всегда там обитал. В первый раз он должен был идти, так же как и мы, — он в задумчивости стал обгрызать ноготь на большом пальце, — здесь другой дороги нет… хотя может быть с другой стороны реки…

— Но Стена не пересекает ее, — возразил Нэдар.

— Может быть, ниже по течению есть мост? — предположил Дануэй. — мост на ту сторону, а выше по течению еще один мост, но уже в Штольни.

— Точно! — с восторгом воскликнул Вокиал и хлопнул себя по колену. — Как это я сам?!! Ну, молодец!

Дануэй зарделся и потупился.

— Попробуем, — сказала Минитрит и первой повернула к реке. Остальные покорно последовали за ней. Глядя на ее прямую спину и уверенные движения, измученные юноши невольно подтянулись, а Вокиал, обогнав всех, вновь пошел впереди. Они уже приноровились к повадкам тварей Рубитоги и чувствовали их приближение задолго до появления.

МОСТ

— Вот, — сказал Вокиал. — Вот здесь он и переправился.

Через реку был перекинут мост из переплетенных и соединенных между собой ржавых металлических полос, а где-то вверху, скрываясь в кронах деревьев, шатром нависших над рекой, скрывались металлические нити, поддерживавшие это несуразное сооружение над рекой. Мост начинался и заканчивался в воде, что указывало на то, что наведен он был задолго до того, как река разлилась.

— Время Предтеч, — невнятно сказал Вокиал и Айслин испуганно взглянул на него.

Области Предтеч были запретными для неискушенных в знании наблюдений и соваться туда просто для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, рисковали только Искатели… все эти авантюристы, разыскивающие сокровища ушедших эпох. Побережье Феникса, Серые Топи, а теперь значит и Рубитога. Стена тоже могла подсказать им, что все это не принадлежит их времени, но мост являлся прямым на то указанием.

Айслин вспомнил, что говорил по этому поводу один из Наставников по теории Силы — области Предтеч это наиболее сохранившиеся зоны после Чистки, когда Творец, разгневанный непослушанием созданного им Мира, просто-напросто стирал его, чтобы создать новый. Точно такие же легенды ходили и среди эльфов и кузнецов, сохранявшихся во время катастроф тем, что уходили в непонятные свои Убежища.

«А сколько все-таки народу ходит в эти области… как магнитом их тянет, и ведь не возвращаются», — подумал он.

«Захотеть увидеть побережье» — в народе означало желание покончить с собой.

— Ну что, идем? — немного нерешительно сказал Вокиал и вошел в прибрежное мелководье, торопясь добраться до настила моста.

ЛЯГВЫ

Они благополучно переправились по насквозь ржавому, но на удивление крепкому мосту и вынуждены были отступить от берега, поскольку берега оказались заболоченными и густо заросшими. Зато они обнаружили, что этим путем до них кто-то пользовался. Это было понятно по оставленным здесь и там следам ночевок и кострищ. Следуя по чужим следам, они еще больше углубились в лес, и Айслин еще помнится, подумал, что для таких страшных мест какими их описывали очевидцы здесь непривычно спокойно. Как только эта мысль пришла ему в голову, Вокиал резко остановился и поднял вверх руку, призывая к осторожности и вниманию.

Сначала Айслин ничего не увидел — лишь колыхались листья растений на ветру — там, на противоположном краю поляны.

Затем послышался треск и скрежет, кто-то глухо зарычал, и из зарослей на поляну выскочила мерзкая тварь.

Высотою она была в холке до пояса взрослому человеку.

Пузыреобразное туловище, покрытое темно-коричневыми пятнами. Сплюснутая по вертикали широкая голова с разинутым щелеобразным ртом, придающим морде твари, глупый и простецкий вид. Чем-то она напомнила Айслину ковыряющегося в носу все того же ученика Буртона. Наверное, бессмысленными своими глазами.

Жабообразная тварь развернулась на месте и, заметив людей, дрыгнула задними лапами, расшвыривая многолетнюю опавшую листву.

— Лягва, — коротко выдохнул Вокиал и сделал шаг назад. — Ну что, чудесники, показывайте, кто что может!

Лягва издала клокочущий звук и почти сейчас же на простор из джунглей выпрыгнули еще две, затем еще три.

Огненный шар у Айслина получился совсем не так как на занятиях. Не пришлось закатывать глаза и томиться в ожидании вдохновения. Невидимый обычному глазу шар появился в воздухе перед его вытянутой вперед ладонью и стал расти и уплотняться.

— Давай же, Айслин!!! — застонал от нетерпения Дануэй, так же как и остальные обнаживший меч.

— Убей самую первую, — процедила Минитрит, застывшая в стойке мечника. — Это их Мать… без нее они не посмеют напасть.

Айслин дернулся при слове «мать» и Минитрит пояснила.

— Это их Старшая!!! Убей ее!!!

Лягвы все прибывали, пока не атакуя, и ожидая команды, и Айслин в какой-то момент потерял из виду самку — мать, но это и не должно было помешать, так плотно сбивались в кучу безобразные создания.

Он чувствовал вдохновение.

Рубитога полна была Силы, он ощущал, как со всех сторон несется к нему то, что он называл Огневиками. Воздушный шар колыхался перед ним и уплотнился уже настолько, что его заметили остальные. Айслин отдал мысленный приказ и толкнул шар в сторону врага, но именно в этот миг большая лягва отдала команду наступать.

— Не успеет! — в отчаянии закричал Дануэй, но тут постарался Нэдар и вызванный им поток ветра ускорил движение оружия Айслина… шар влетел в ряды лягв и окутал голову Старшей.

— Гори! — тихо сказал Айслин, и шар вспыхнул словно солнце, выглянувшее из-за горизонта. Вспышка сопровождалась потрясающим грохотом и взрывом, разметавшим лягв и поджегшим опушку джунглей.

Вокиал поджал губы.

— Недурственно, молодой человек, очень даже! Пока не поздно давайте еще раз!

— Не могу! — с досадой ответил Айслин, как из огня вместо сожженных лягв выскакивают все новые. — Нужно время!

КРЮМЫ

Им повезло, и без своей предводительницы лягвы замешкались, и Минитрит, свалив четкими ударами меча двух ближайших, скомандовала отход. Путники отступили, но через некоторое время, обернувшись, Нэдар заметил пятнистые мешковатые тела, ползущие между деревьев. Вокиал подтвердил, что лягвы очень упорны в преследовании, и им надо продолжать отход, пока их след не пересечет новая более желанная для жаб добыча.

Айслин устало протер глаза и вытер струйку пота, неприятно щекотавшую и зудевшую от грязи и сырости кожу. Ночью их искусали москиты, и теперь путники ворчали и чесались, так и не выспавшись, как следует.

Вокиал время от времени останавливался, поднимая вверх руку, и долго смотрел в чащу. Он, напрягая зрение, внимательно вглядывался в буйные заросли леса Рубитоги. Туда, где иссякал солнечный свет, и где через все мыслимые оттенки желтого и красного цветов, взор погружался в глубокие, почти черные провалы мрака, грозящие им встречей с новыми немыслимо жестокими созданиями этих мест. Попытки его разглядеть опасность усложнялись еще и тем, что переплетения ветвей и лиан создавали диковинную изощреннейшую мозаику. Сумасшедшую игру красок и теней создавали цветы и листья местной флоры, то матовые с бархатистой каймой, то глянцевые, хорошо отражавшие жгучие лучи полуденного солнца. Жесткие с восковым налетом стебли стрелолиста прорезали мозаику ветвей прямыми линиями и грозили глубоким порезом всякому, кто рискнул бы прикоснуться к ним. То там, то здесь попадались островки уже знакомой им зубатки, подстерегающей жертву, а иногда свешивался с ветвей липолов, выпуская тонкие клейкие нити. Вершины деревьев в тяжелом покрывале из листьев склонялись порой до самой земли, и переплетались между собой сучьями. Иногда эти переплетения становились настолько густыми, что сквозь них не мог пробиться взгляд человека.

Айслину стало немного обидно, что похвалы за свои действия он услышал только от Вокиала. Ведь именно ему все они обязаны были спасением. Если бы он не уничтожил Старшую!

Минитрит бежала впереди, ожесточенно размахивая мечом и расчищая путь, но делала это скорее для того, чтобы поскорее счистить кровь лягвы с клинка. Нэдар и Дануэй, измотанные и грязные плелись в хвосте колонны, и их приходилось все время поторапливать. Кажется, им было уже наплевать на все из-за усталости, и не будь здесь Вокиала и Минитрит, которых они побаивались, они сели бы под ближайшим кустом передохнуть и поплакаться на свою судьбу.

— Каждый должен заниматься своим делом, — твердо сказал себе Айслин. — Ты мог это сделать, и ты сделал! Не надо ждать похвалы и признательности каждый раз, когда тебе удается сделать, что-либо полезное. Это не Школа с ее наставниками и оценками.

Вокиал еще раз вгляделся в непролазную чащу и махнул вправо, решив обойти скопление кустов. Минитрит пошла вперед, затем Дануэй и Нэдар. Вокиал поравнялся с Айслином и похлопал его по плечу.

— Когда ты наберешь Силу на новый огонь?

Айслин задумался, не зная как объяснить. Потом сообразил.

— Сейчас у меня меньше половины необходимого.

Вокиал пожевал губами, соображая.

— Если у тебя Силы меньше, чем нужно, можешь ли ты сотворить маленький огненный шар?

Айслин вздохнул. На этот вопрос ему уже приходилось отвечать в Лабиринте.

— Нет. Огневики подчиняются лишь при накоплении определенного количества Силы.

— Можешь ли ты вместо одного большого шара создать несколько маленьких?

Айслин покачал головой и по виду его Вокиал понял, что второй вопрос вытекал из первого.

— Побеседуем еще, — подмигнул ему Вокиал и, посерьезнев, еще раз поблагодарил.

— Теперь мы квиты за нейтрализатор. Если бы не ты, нам ни за что не отбиться от лягв. И убежать бы не успели. Как только накопишь Силу — сообщи, чтобы я знал.

Спустя некоторое время, поспешно уходя от преследования, они заметили, что лес стал значительно реже, а вскоре сразу перешел в низкорослый кустарник, напоминавший черную колючку.

Отряд остановился.

Впереди начиналась обширная лесная прогалина с группами развесистых бурых деревьев, а слева и справа, совсем близко, начиналась опушка густого леса из великолепных широколистных гигантов.

Они быстро осмотрелись и сразу же увидели тех, кто шел, пересекая прогалину слева от них.

Это опять были лягвы!

На исполинских лягушек — вот на кого больше всего походили эти чудовища, и их было великое множество. Они и двигались как лягушки, приподнимаясь на передних тоненьких лапках и отталкиваясь короткими и массивными задними лапами, взбрасывающими в воздух их дисковидные туловища. Спины этих приземистых тварей покрывала масса многоугольных пластин, сросшихся в сплошной костяной панцирь. Животные двигались широким потоком, часто подбирая что-то на земле.

По счастью они находились в отдалении и пока не замечали людей.

— Лягвы, — с омерзением в голосе произнес Вокиал. — Надо бы подальше от них. Что-то их уж больно много сегодня.

Внезапно лягвы засуетились, а среди высокой травы замелькали быстрые черные тени. Издали они выглядели очень похожими на волков, но иссиня-черного цвета и размерами, гораздо превышающими размеры их обычных собратьев.

Вот одно из этих существ подпрыгнув, вцепилось в тушу лягвы, и вонзило в нее клыки.

— Бежим, — крикнул Вокиал, потерявший от неожиданности свое обычное самообладание. Видно было, что существа, атакующие сейчас лягв, ему хорошо знакомы и пугают его намного больше, чем огромные хищные жабы. — Это Крюмы!!! Спасаться надо!!!

Но, похоже, было, что он и сам не знает, как им спастись. Лягвы слева, Крюмы пересекают поляну прямо перед ними, двигаясь наискосок с правого дальнего конца, а позади людей кустарник, который уж никак не мог бы послужить убежищем.

В этот миг внимание Айслина привлек один предмет, который мог их спасти или, по меньшей мере, временно защитить от опасности. Это было отдельно стоящее дерево справа от них. Они были от него всего в ста шагах. Айслин надеялся, что им удастся добраться до него прежде, чем их заметят и настигнут твари, и найти убежище на его стволе или среди ветвей.

Самые толстые ветви дерева поднимались над землей на достаточную высоту, в большей своей части скрытые под широкими, глянцево поблескивавшими листьями. В его развесистой кроне могли скрываться другие, незнакомые им хищники, способные лазить по деревьям.

Впрочем, ничего другого им и не оставалось делать — они находились в положении утопающего, который хватается за соломинку. Поэтому, когда он указал на дерево несколько растерявшемуся колдуну, Вокиал, быстро оглянувшись, чтобы судить о расстоянии, еще отделяющем их от врагов, и приказал друзьям следовать за ним.

Они приняли правильное решение, да и вовремя.

Едва успели они сесть на ствол и поджать ноги, как свирепая стая в десяток голов окружила их со всех сторон. К счастью, дерево, на котором они спаслись, было надежным убежищем.

Однако опасность еще не миновала.

Крюмы, продолжавшие ожесточенно преследовать лягв, заметили их только тогда, когда они уже взбирались вверх по обломанным и высохшим нижним ветвям. Они сразу же помчались к ним, и сверху было видно, как стремительно бежит их стая, прочерчивая темные полосы в высокой желтой траве. Издавая глухое рычание, они начали кружить вокруг дерева, стараясь добраться до людей. К счастью они не умели лазать по деревьям, но зато они очень хорошо и высоко прыгали. Время от времени, самым прытким из них, это почти удавалось; передние лапы царапали кору ствола, и если бы они не отталкивали их ногами и мечами, то им пришел бы конец. Каждый из них крепко ухватился за рукоять своего оружия, то, угрожая нападающим, то, ударяя по голове тех, которые подступали слишком близко. Нанести вред черным волкам Рубитоги они не могли, так как головы тварей были защищены костяными пластинами, и орудовать мечами, находясь в чрезвычайно неудобном положении было весьма затруднительно.

Айслин, накопивший к тому времени достаточно сил, оглянулся на Вокиала, но колдун, без слов поняв его, показал на поле высохшей травы.

— Если она загорится — нам придется еще хуже… бежать будет уже некуда! Они до нас не доберутся — переждем здесь… залезем только повыше.

Айслин поднял голову.

Дерево было необычайной высоты, громадные ветви его простирались надолго во все стороны от ствола. В некоторых местах листва была настолько густая, что могла бы скрыть крупное животное, но все же там не было ничего, кроме листьев и ветвей.

Крюмы продолжали бесноваться у подножия. Упустив лягв, они теперь были вне себя от своей ошибки, и во что бы то ни стало, решили добраться до них.

Нэдар сидевший выше всех нашел какие-то съедобные плоды и, насытившись, стал бросаться ими в хищников. Жесткие шары с треском ударяли по покрытым сплошной костяной пластиной головам тварей и, отскочив, скрывались в траве, а оскорбленные крюмкрюмы отпрыгивали, оскаливались и, вытянув подобие губ в трубочку, издавали — КРЮМ, КРЮМ!!!

— Поэтому то их и назвали так, — сказал Вокиал улегшийся в удобной развилке ветвей и накрывшийся плащом. — Шишками их, кстати, не убить…

Поскольку Нэдар никак не отреагировал на его слова, он добавил.

— А вот разозлятся они так, что потом неделю будут нас сторожить.

Нэдар прищурил левый глаз и с хыканьем метнул очередной шар. Взбешенный крюмкрюм завизжал от ярости и, подпрыгнув, почти повис на стволе дерева, вцепившись в кору когтями.

— Ааах! — Вокиал оглушительно зевнул и прикрыл глаза. — Хорошо, что я хоть успел искупаться, а то сиди здесь!!!

— Нэдар!!! — позвала внимательно прислушивавшаяся воительница. — Немедленно прекрати!

Ей по все видимости совсем не улыбалась сидеть долгое время на дереве в присутствии мужчин.

Нэдар в ответ проворчал что-то недовольное и бросил последнюю шишку.

— На тебе! — с натугой крякнул он, но шишка пролетела мимо головы увернувшегося крюма. Нэдар потянулся за новой, но столкнулся взглядом с Вокиалом и остановился.

— Как же нам все-таки?!! — спросила через некоторое время служительница, глядя на закатывающееся солнце. — Надо что-то делать… не сидеть же здесь бесконечно.

— А что тут сделаешь?!! — отозвался Вокиал. — Надо было брать с собой лук или арбалеты.

Минитрит показала на свой арбалет, но колдун покачал головой.

— Всего-то два десятка стрел. Крюмы очень живучи. Подождем, они, может быть, отвлекутся на другую добычу.

Вскоре тень накрыла землю; солнце гасло за верхушками деревьев и казалось, что там вдалеке кто-то развел огромный костер. Близилось время, когда создания Рубитоги выходят на охоту. Но пока их еще не было видно. Кроме, конечно, черных волков.

Крюмы, разлегшиеся вокруг дерева, жадно принюхивались, и поднимали к небу остроконечные головы, высовывая из клыкастых пастей длинные красные языки.

Настал час заката; тревожный и жуткий свет накрыл Лес. Дневные животные замолкли. Изредка слышался вой хищных созданий населяющих эти места и сейчас выходящих из своих берлог на охоту, их вздохи, стоны, и призывы. Солнце быстро умирало за океаном деревьев. Поднялась огромная и величавая луна.

И ЕЩЕ БЫЛ ЗАПАХ.

Острый и зловещий, он наполнил все вокруг и, заполнив прогалину, поднялся до ветвей с устроившимися на них людьми.

— Что это? — жалобно спросил Дануэй.

— Ты не знаешь, о повелитель запахов!!! — насмешливо переспросил Вокиал. — Это твари Рубитоги метят территорию охоты.

Острый звериный аромат, перемешавший в себе запахи сотен различных хищников, не только заставлял дышать через рот, но и неожиданно заставил сердца их биться часто и с тревогой… больше того он заставил их дрожать от страха. Он был приговором добыче, он нес в себе смерть, он был ужасом слабых.

Часть крюмкрюмов вдруг сорвалась с места, и помчалась куда-то влево, очевидно учуяв новую, более легкую добычу. У дерева остались только трое, но чуть погодя еще две твари побежали следом за остальными. Остался один. Самый непримиримый.

И в этот миг люди заметили одинокую лягву, прыгавшую через прогалину прямо в направлении крюма. Скорее всего, отделившись от потока и заблудившись, она учуяла запах людей, и теперь собиралась поужинать.

Крюм имел на то свое рассуждение и черной тенью мелькнул к ней, описывая полукруг и стараясь добраться до жирного бока. Это все происходило достаточно близко, и очень быстро и Вокиал не успел остановить Минитрит, которая без всякого предупреждения вдруг выстрелила, вогнав короткую арбалетную стрелу в голову лягвы.

— Зачем?!! — с досадой сказал Вокиал. — Он бы и сам справился.

— Я хотела попасть в крюма, — оправдывалась Минитрит.

— Что за глупость!!! — ответил Вокиал. — Даже если бы ты попала! Куда мы пойдем, на ночь глядя?

Чуть позже поднялся ветер, молнии полыхнули сразу с нескольких сторон, и в наступившем мраке стал слышен нарастающий шум ливня. Им казалось вначале, что плотная многоярусная завеса листвы над головой окажется непроницаемой для дождя, но потоки воды вскоре обрушились на них и в один миг промочили их до костей. Они взглянули вниз.

Вопреки их надеждам, последний оставшийся в засаде крюмкрюм, не обращая внимания ни на ливень, ни на молнии, по-прежнему восседал на туше подбитой ими лягвы и неторопливо глотал кусок за куском.

Намокшая шерсть облепила его, по морде стекала вода, и он казался странно тощим и голым, но это нимало не смущало его. Черный волк Рубитоги был занят едой и по тому, как он жадно поглощал ее, можно было представить себе, что делал он это не часто.

Они оказались в ловушке, и Вокиал обреченно махнул рукой, потеряв надежду, и стал укладываться спать.

Остальным было не до сна под потоками воды струившейся меж ветвей. После жаркого дня она казалась очень холодной, и пленники дрожали от холода и сырости. Единственным плюсом было то, что они наполнили свои почти опустевшие фляги на тот случай, если осада продлится. Снизу в темноте раздавался хруст перекусываемых костей и довольное урчание.

Только под утро наевшийся зверь расстался наконец с остатками лягвы. Медленно и тяжело он направился к кустарникам и исчез в утреннем тумане.

После этого они, наконец, уснули, благо дождь кончился.

Они продолжили путь, стараясь обогнуть места возможного скопления встреченных ими накануне хищников. Описав широкий полукруг, они вновь начали приближаться к реке, но в этот момент путь им перекрыла глубокая лощина — овраг с довольно крутыми глинистыми склонами.

Пока Айслин с Вокиалом страховали их, Минитрит с остальными перебралась на противоположный склон, но в этот миг в видимом конце лощины вдруг показались ставшие уже привычно-надоедливыми лягвы.

Лавина их заполнила все пространство лощины и Минитрит делала им отчаянные знаки руками… совершенно непонятные. Не лезть же и в самом деле по головам этих тварей на ту сторону!

Нэдар по привычке карабкался на дерево, что было совершенно напрасно, потому что Айслин заметил, как ниже по течению этих мерзких существ, две из них пятнистыми мешками влезли на дерево, и принялись кого-то там поедать. Нэдар перехватил его взгляд и торопливо стал спускаться.

Видимо, что-то почуяв, лягвы остановились, разделились и неспешными двумя потоками потекли к ним. Айслин, как завороженный, смотрел, как приближаются шишкастые, волдыристые морды с мерзко высовывающимся стрекалами из истекающих слизью пастей.

Вокиал схватил его за шиворот и потащил за собой прочь от хищников. На той стороне видно было, как в противоположную сторону устремились Дануэй с Нэдаром, увлекая за собой Минитрит

Айслин был вне себя от ярости на колдуна за то, что тот вынудил его расстаться с Минитрит и друзьями, но в ответ на его реплику Вокиал развел руками и сделал пригласительный жест в сторону далекой уже лощины.

— Иди, мол!!! Если жизнь не дорога!

Айслин замолчал, поняв свою неправоту, но злобы у него от этого не убавилось. Впрочем довольно скоро он забыл о своих переживаниях. Спасаясь от лягв, они забыли о том, что в Рубитоге беда могла грозить со всех сторон и не только от лягв.

Обнаживший два коротких клинка — ноэра, Вокиал уже схватился с противником. Где он подобрал и прятал до сих пор кривые двулезвенные смерти, осталось загадкой. Как бы то ни было, чернокнижник обращался с этим оружием не хуже наёмников из клана Крылатых Демонов, а именно они избрали ноэры своим оружием.

Неведомая тварь отпрыгнула, сложила свои кожистые крылья и снова одним движением развернулась в их сторону.

В самом начале схватки Айслин метнул в противников огненный шар — единственно доступное ему оружие и теперь тоже вынужден был взяться за меч. Сожженная его усилием первая зверюга — без крыльев, но зато с длинной крокодильей пастью, торчала среди пушистых кустов своими уродливыми конечностями, и Айслин еще раз понял, почему маги не ведут войн, ничего не пытаются завоевать, а наоборот прячутся в самых глухих и недоступных местах.

Вот по этой самой причине, что в зависимости от уровня они могут использовать свое оружие считанные разы, а затем довольно долго вновь накапливать Силу… да еще и искать области, где потоки ее наиболее полны. Если противостоять приходится армии, то дело обычно кончается победой противника с вытекающими из этого весьма прискорбными последствиями в виде кола, костра или еще чего похуже.

Пытаясь помочь Вокиалу, он бегал вокруг сражающихся, но чернокнижник все время оказывался между ним и прыгуном.

Вокиал пригнулся и пролетевший над ним прыгун смел со своего пути остолбеневшего Айслина, накрыл его своей тушей и замер. Выставленный перед собой меч спас Айслина и принес ему победу.

Вокиал, напрягшись, отвалил тело твари и извлек из-под него измазанного чужой кровью юношу. Развязав мешок, он бросил ему запасной плащ.

— Быстрее сотри кровь — жечь будет!

Вокиал убрал ноэры. Движение было настолько неуловимым, что вновь Айслин не успел заметить, как и куда делось оружие — оно просто исчезло.

— Да, — Вокиал устало улыбнулся. — Повезло нам!

— В чем? — Айслин с отвращением стирал с себя жгучую жидкость.

— Жизнь у нас интересная. — Вокиал вновь сосредоточенно прислушивался. — Пойдем — ка лучше отсюда — прыгуны поодиночке не ходят.

— Почему ты не применил ничего? — спросил Айслин и Вокиал недовольно цыкнул.

— Времени не было, да и руки были заняты, зато ты молодец — везде успел!

Айслин почувствовал, что краснеет от удовольствия.

— Нам надо найти своих, — сказал он и в ответ Вокиал сделал широкий жест рукой в ту сторону, откуда они пришли… туда, откуда растянувшись редкой цепочкой, тянулись за ними лягвы.

— Все равно они будут стремиться вернуться к реке, чтобы найти переправу, если они конечно еще живы, — сказал он.

Айслин дернулся, но Вокиал повторил.

— Если они живы — мы встретимся у переправы.

— Берегись!!! — только и успел прокричать Айслин, увидев как на толстенной нижней ветви дерева за спиной Вокиала, расправились кожистые перепончатые крылья второго прыгуна. Вокиал начал поворачиваться, но тут тварь в длинном прыжке зацепила его и откинула в сторону.

Айслин бросился на помощь, но было уже поздно. В яростном отчаянии он взмахнул мечом и изо всех сил рубанул им прыгуна, но промахнулся.

Зацепив безжизненное тело колдуна передними лапами, прыгун огромным прыжком оказался на дереве, растопырив крылья, спланировал на следующее, потом дальше и исчез.

— Вокиал!!!

Айслин поднялся с колен, медленно стряхивая с ладоней налипшие соринки. Только сейчас он вспомнил «Краткое описание тварей Рубитоги» — «прыгуны всегда охотятся парами».

Застонав, он ударил кулаком в землю.

К сожалению Вокиал закончил свой путанный и смутный жизненный путь и, следовательно, напрасным был риск освобождения его из застенков Святого Братства.

И значит, теперь некому помочь им выполнить возложенную на них задачу.

ВХОД

Переправа нашлась довольно быстро, но вопреки его ожиданиям никого спутников там не оказалось. Айслин все время успокаивал себя тем, что их там трое и значит, они представляют собой довольно приличную силу, но затем обнаружил в прибрежных кустах чьи-то доспехи в количестве не менее пяти и лишь усилием воли подавил панику.

Лягвы исчезли… то ли они ушли, наткнувшись на гнездо гребенчуг, то ли предпочли другую добычу, то ли — и это самое страшное — они все пошли за теми тремя. Во всяком случае, стоять на этом берегу не представлялось возможным — гнездо было совсем близко…

Айслин утерев лицо рукавом, ступил на покосившийся и прогнивший настил. Стена на том берегу скрывалась за буйно разросшейся растительностью… точно так же как и конец моста.

Дороги назад не было, и он сделал первый шаг. Еще раз, поглядев на заросли, он понял, что меч ему там будет только мешать и, вложив его в ножны, взялся за еще теплую рукоять подобранного им Вокиалова ноэра. Двулезвенный клинок был непривычен и он пару раз взмахнул им, проверяя, как ведет себя натруженная кисть, потом, мысленно застонав, продолжил свой путь. К сожалению второй ноэр остался в теле прыгуна, хотя вряд ли Айслин сумел бы орудовать сразу двумя руками.

Быстрее бы восстановилась Сила, которой в этих местах было с избытком.

Едва он вошел в заросли укрывавшие дальний конец моста из леса позади него показались три гребенчуги бежавшие гуськом и жадно внюхивавшиеся в след. Добежав до моста, вожак остановился и попятился, второй послушно осадил назад, а третий самый молодой сунулся, было, к настилу, но вожак куснул его за голову и тот с рычанием повернул назад. Все три гребенчуги тяжело развернулись на кривых чешуйчатых ногах и двинули обратно в лес, раскачивая своими разноцветными клыкастыми хвостами и вынюхивая новый след.

Айслин забыл о Вокиале, забыл о Минитрит и своих друзьях, забыл обо всем, когда вошел в первый же зал Коридора. Вернее это был не первый зал.

Коридор был бесконечен, и он прошел немало диковинных дверей, прежде чем ему попалась одна незапертая, и он решился войти.

Он долго рассматривал длинные столы, заваленные стеклянными и металлическими предметами, кипы желтой бумаги исписанной непонятными значками, не решаясь дотронуться до чего бы то ни было, потом заметил в углу кучку чьих-то экскрементов и попятился в коридор.

Еще раз, осмотрев дверь, он убедился, что ее не открывали, так как это положено, а просто взломали при помощи чего-то железного и острого. Чем именно, он узнал чуть позже — дальше по коридору, за поворотом у двух вертикальных столбов из непонятного материала. Там лежал скелет в истлевшем тряпье и два ноэра — Демон, судя по этим клинкам.

Он взглянул на ноэр в своей руке и подумал, что если и его когда-нибудь найдут здесь, то тоже причислят к Демонам.

Проходить между столбами он не стал, почувствовав необычное поведение толпившихся в воздухе Огневиков и, отойдя на пару шагов, поднял какую-то палку, что лежала среди прочего мусора. Потом он пробросил ее над останками Демона.

Раздалось жужжание и между столбами обнаружились поперечные светящиеся нити — палка, рассеченная надвое, упала за столбами, и Айслин тут же, не колеблясь, повернул назад.

Он нашел боковую дверь и лестницу, ведущую вниз, шел по ней в полной темноте, пока не дошел до непонятно чем освещенного перекрестка, откуда начинались не менее десятка радиальных тоннелей. За все это время он не обнаружил ни людей, ни животных и, в конце концов, устал бояться.

СТРАННИК

Тень, мелькнувшая в одном из тоннелей, не заставила его насторожиться — он так устал от одиночества, что даже обрадовался бы встрече с каким-нибудь чудовищем. К тому же он давно уже перестал запоминать повороты и, скорее всего, глупо и безнадежно заблудился в многоярусных подземельях Рубитоги… Штольнях Рубитоги.

Он понял теперь, что Берегиль не зря выбрал их. Не выбрал — предсказал! Выбрала их судьба. Безжалостная и равнодушная судьба, глухая и слепая, если верить сказкам, бродящая по свету и раздающая на ощупь, перемешанные в ее корзине, счастье и горе. Что интересно выпало на его долю? Счастье это или горе для него — скитаться в поисках неведомого, и бродить в одиночестве по сумрачным коридорам, грозящим смертью.

Каждому из них была выделена своя роль — Минитрит с магами должны были отвлечь от него лягв, а Вокиал должен был принять на себя смертельный укус прыгуна. Получается, что ему предстоит теперь выполнить задание и вернуться, хоть он и не помнил, чтобы Вокиал или Минитрит говорили об удачном возвращении в предсказании.

Может, он должен был просто сгинуть здесь, чтобы навсегда отвратить Дхака и Гнорициута от мыслей о Рубитоге. Вполне может быть…

Здесь было очень жарко и душно, а Айслин давно уже опустошил флягу с водой — он растер лицо грязными ладонями, помассировал уставшие глаза и негромко сказал.

— Эй!

… в сторону того, кто вновь показался в конце тоннеля.

Ответа не последовало, и Айслин пошел за ним…

Кто бы это ни был… хоть немного воды, и выйти, наконец, отсюда… он потерял счет времени, и от усталости не мог сообразить, сколько суток или месяцев бродит уже здесь.

Губы растрескались и кровоточили, но он пока не выбросил опустевшую флягу, в слабой надежде найти воду.

Тень быстро пересекла заваленный хламом подземный зал, и Айслин покорно проследовал за ней.

До сих пор незнакомец, кем бы он ни был, не подводил его. Странное образование света и тьмы возникало на распутье и, обозначившись в одном из коридоров, тут же исчезало. И не появлялось до следующего поворота.

Сначала оно вывело его к воде и он, наконец, напился из ручейка бьющего прямо из стены Коридора и утекающего в пролом.

Потом когда Айслин решил идти своим путем и постыдно заблудился в нескончаемом лабиринте поворотов, тень вернулась за ним, и теперь уж Айслин старался не отставать.

Один из дроков видимо издох и теперь двое других, встав на четвереньки, пожирали его плоть. Зрелище было отвратное, и Айслина обязательно вырвало бы, если бы было чем — он не ел уже очень давно.

Странник — так он назвал ту тень, что вела его по коридорам Рубитоги, несколько раз выводил его к воде, сочащейся или льющейся из полых трубок непонятного материала расположенных вдоль стен, но ни разу не вывел к еде.

Однажды Странник привел его в огромную комнату, заполненную истлевшей трухой и тысячами невысоких цилиндров диаметром с человеческую ладонь. Цилиндры были сложены в давно истлевшие деревянные ящики, сложенные штабелем и теперь частично выпали и рассыпались по полу, покрытому тысячами следов впечатавшихся в толстый слой пыли.

Айслин долго рассматривал их, пытаясь понять их предназначение. Потом встряхнул — внутри что-то глухо булькнуло и перевалилось. Вполне может быть, что в них была еда, но цилиндры были монолитны… не рубить же их в конце то концов. На всякий случай он бросил в мешок парочку. Вскрывать их может быть опасно, потом как-нибудь в более спокойной обстановке. А лучше всего оставить все как есть и показать если удастся Гнорициуту. Может быть, это и есть то, зачем его послали сюда? Нет — получалось слишком уж просто!..

Странник, маячивший впереди, сделал шаг и исчез за поворотом.

Странник.

Человек он, или может Дархаил морочит его подобным образом?

Неведомый проводник его был одет в какое-то подобие рясы, изорванной или располосованной на ленты, на голове капюшон или копна волос. Он держался на значительном отдалении, и ни разу Айслину не удавалось разглядеть его — он все время обнаруживался боковым зрением и держался на грани света и тени. Кстати сказать, и свет здесь был непонятный и исходил из трубок подобных тем — с водой, но располагавшихся под потолком и был он все того же красного цвета.

Айслин только в самом начале попытался заговорить со Странником, но так и не получив ответа, оставил эти попытки.

Полностью потеряв инициативу он безропотно следовал за странным видением, осознавая, что поступает глупо, доверяя своим скорее всего галлюцинациям свою судьбу. У него просто не оставалось сил на собственные решения. Уставая, он ложился прямо на пол и дрожал от холода. Камень отнимал последние силы, и Странник начинал обеспокоено мельтешить в отдаление. Айслин несколько раз пытался вызвать у себя прозрение, но ничего не получалось — зажмурив глаза, он видел перед своим внутренним взором лишь непроглядную черноту.

Когда он в прямом смысле умирал от жажды, ему было намного спокойнее и уже было все равно где его друзья и что с ними. После того же, как он утолил жажду, он вновь захотел жить и его снова начали отвлекать мысли насчет своих исчезнувших соратников. В какой-то миг он понял, что думает вслух, обращая свои речи к таинственному проводнику. Странник молча выслушивал его и исчезал за следующим поворотом.

— Ты, наверное, призрак, — громко сказал ему Айслин, едва передвигая ноги от усталости. — Местный призрак, который когда-то заблудился здесь сам и погиб в этих коридорах. Я не могу больше идти. Отведи меня к людям или я убью себя. Я не хочу умирать медленно.

Самоубийство было признано официально главным грехом большинства религий Земель и Айслину показалось, что Странник прислушался к нему.

— Я не шучу, — сказал он. — Я покончу с собой, и тогда буду ходить по этим коридорам вместе с тобой и корить тебя вечно за свою смерть.

Тень торчала в слабо освещенном дверном проеме, и Айслин был почти уверен, что она слушает его.

Он ущипнул себя, наверное, уже в сотый раз и, понимая что, скорее всего давно и безнадежно спятил, сказал.

— Если слышишь и понимаешь — дай какой-нибудь знак.

Он еще не договорил, а Странник взмахнул рукой и исчез за поворотом.

Потом Странник вывел его на дроков, о которых как-то проговорилась Минитрит. Одного из них отловили пограничные патрули на границе Рубитоги — странное существо, несомненно, человек, но исхудавший, покрытый язвами и нарывами, безмолвный и безмозглый, и… светящийся в темноте. Айслин так и заметил первого из дроков… по мерцающему голубому свечению.

Дхак потратил немало сил, прежде чем ему удалось проникнуть в остатки разума этого существа, но он увидел не больше того, что видит сейчас Айслин — коридоры, заваленные комнаты и довлеющий над всем приказ — ИСКАТЬ.

Приказ этот ему не удалось отменить. Пленный дрок день и ночь рыскал по камере и царапал пол и стены стертыми в кровь ногтями, отвлекаясь только на еду, причем ел все, что мог разгрызть и разжевать. На его груди нашли эмблему Ножей, и от этого все становилось еще страшнее, потому что в этот воровской клан попадали самые хитрые и изворотливые.

Айслин с отвращением прошел мимо дроков — каннибалов, хотя следовало бы дождаться, когда они закончат свою трапезу и посмотреть, куда же они пойдут.

Виденные им до сих пор дроки копошились в горах мусора, пытались взломать запертые двери и лишь один из них, по-видимому, что-то нашедший, тащил находку, прижимая к груди полусгнившими руками. К сожалению, Айслин не догадался в тот раз пойти за ним — теперь надо было ждать, когда они еще что-нибудь найдут.

Айслин раздосадовано выругался и хлопнул себя по лбу. Он вытащил один из отложенных цилиндров и, наклонившись, подкатил его к ближайшему дроку. Как только цилиндр попал в поле его зрения, дрок оставил еду и довольно ловко схватил его. Второй монстр среагировал чуть позже и с ворчанием протянул, было, лапы, но как только первый завладел находкой, тут же отвернулся и продолжил свое мерзкое занятие.

Дрок — победитель, прижав к себе находку, поплелся к. Айслин последовал за ним.

Он пытался определить, где же Странник, но его не было ни за поворотом, ни далее.

Дрок уронил цилиндр на кучу предметов посреди залы и, развернувшись, пошел прочь. Айслин огляделся — зал был огромен, потрясающе огромен. Каким образом неведомым строителям удалось навести перекрытия с таким колоссальным пролетом. И он весь был завален находками дроков — ни одного из этих предметов Айслин никогда раньше не видел, и потому описать их затруднился бы.

Дрок, избавившись от находки, развернулся и, шаркая, прошел мимо посторонившегося Айслина. Юноша скривился от омерзения и вони, исходящей от этой пародии на человека. Когда-то это был высокий крепкий мужчина, скорее всего воин, если судить по остаткам снаряжения на нем превратившимся в лохмотья. Теперь это существо не было ни воином, ни человеком — стремительно стареющий и гниющий живой труп.

Айслин вновь ощутил позывы к рвоте и присел, зажав рот ладонью. Тишина здесь стояла какая-то особенная. Так бывает после оборвавшегося разговора.

Потом он и вправду услышал голоса.

ДРЫГА И СМОРЧОК

Укрывшись за кучами хлама, Айслин напряженно прислушивался, но разговаривавшие находились далеко и до него доносились лишь обрывки фраз перемежающиеся звяканьем и шарканьем.

— Вот уж повезло — так повезло! — торжествующе гнусавил кто-то.

— Ну, надо бы сначала разобраться, что же это такое? — отвечал ему низкий и глухой бас.

— Я не об этом! Разберемся! Время у нас есть. А ты молодец!

— Напрасно все-таки!

— А ты об этих! Пришлось! Без этого дела не обходится.

— И все-таки самое главное, что это все у нас есть и мы единственные хозяева всего этого богатства!

Айслин осторожно приблизился к говорившим…

Двое — один в одежде больше подходящей воину, второй в мантии мага, но с головной повязкой никак не сочетающейся с остальным нарядом.

— Что-то я проголодался! — заявил тот, что был в мантии и присел прямо на пол, скрестив ноги. — Давай, что они там принесли?

Воин подошел к сложенному штабелю цилиндров, более узких, чем тот который Айслин подкинул дроку, выбрал один себе, другой перебросил магу и вытащил нож. Маг сплюнул, утерся ладонью и, обтерев цилиндр подолом, тоже потянул нож из-за голенища.

Айслин поморщился — судя по знакам на его мантии, маг не должен был вести себя подобным образом.

То, что произошло потом, еще больше удивило его — вытащив ножи, они спокойно взрезали цилиндры. Поддев на острия содержимое их они стали есть — это была пища! Получается, что все это время, умирая от голода, он таскал с собой еду.

Ему захотелось тут же достать оставшийся цилиндр из мешка, но он пересилил себя — сначала эти перевертыши.

Ясно уже было, что никакой это не маг и волшебной опасности с его стороны грозить не может, а прошло уже достаточно времени, и Айслин накопил сил на огненный шар. Теперь он был вооружен и противников он держал в поле зрения, а они его нет. Если только их здесь всего двое…

— Вкусно, — сказал тот, что был в мантии. — Нам двоим этого добра до конца веков хватит!..

Эти слова, вызвав резкую боль в пустом желудке, положили конец раздумьям Айслина.

— Эй, вы!!! — сказал он, подымаясь. — Кто вы такие?

Человек в мантии застыл на месте от неожиданности, а тот, что был в одежде воина, потянулся за мечом, но замер, увидев, как на ладони Айслина возник маленький пока огненный шарик.

— Оружие, — тихо сказал напрягшийся Айслин.

«Если они не подчинятся!»

— Говорил же я! — заскулил тот, что в мантии и упал на колени. — Прости, господин, не виновные мы!

Второй, уронив меч, присоединился к нему.

— Прости!.. Прости!!!

Айслину захотелось немедленно приступить к содержимому цилиндра, но сначала надо было обезопасить себя…

По его приказу один из них связал другому руки за спиной, потом Айслин связал второго. И только после этого он поднял цилиндр и, принюхавшись, поддел на острие ножа кусочек содержимого — это оказался какой то незнакомый фрукт… сладкий и сочный. Он жадно глотал кусок за куском. Иссохший желудок быстро наполнился, но желание поглощать пищу от этого не убавилось. Это было то состояние, что в народе называют «не наевшийся глаз».

— Ну, и кто вы?

Пленные переглянулись и начал тот, что был одет как воин.

Как и предполагал Айслин не были они ни воинами, ни магами — беглые преступники, сбежавшие от патрулей и пришедшие туда, где их никто бы не стал искать. Чудеса видно все-таки получались не только у магов — они почти беспрепятственно прошли всю Рубитогу и, обнаружив мост и вход, проникли в Штольни. Здесь они уже довольно долго, но кроме дроков никого не обнаружили. Тут рассказчик немного замялся и Айслин потянул из ножен меч.

Они нашли в одном из залов в северном почти разрушенном крыле странную компанию — с десяток дроков и троих вроде бы чудесников — так в народе называли магов. Вся эта компания стояла неподвижно, как бы во сне, даже когда… тут он опять замялся и Айслин понял — вот откуда у него эта мантия.

Новость эта сильно обескуражила его — великий маг Дархаил погиб от рук невежественных преступников, он никак не мог принять этого — это было обидно и глупо. Преступников было трое, когда они вошли в этот зал. Один из них впал в тот же ступор, когда попытался взять нечто, что лежало там, на постаменте, и все остальные, судя по позам, также остановились именно в этот момент. Тут рассказчик начал хныкать, повествуя каким хорошим парнем, был тот, что остался там в зале.

— Что с ним? — строго спросил Айслин.

— Он стал вот как эти! — пленный кивнул на одного из дроков с натугой тащившего что-то металлическое и тяжелое. — Только не ищет ничего! Стоит там и улыбается! Под себя ходит!!! — добавил он с ужасом.

Айслин потер ладонями виски.

— Вот оно! Вот она цель их похода! Заветный артефакт, что нужен был Гнорициуту, а тем более Дхаку — вещь, которая могла сделать послушным исполнителем любого прикоснувшегося к нему! Как удобно и просто!!! А этот последний прикоснувшийся к нему… просто не получил команду и поэтому стоит там в ожидании приказа.

Он поделился своими соображениями с пленными и те переглянулись.

— А ведь и, правда!.. — сказал тот, что в мантии. — Мы ему все — как ты, да что с тобой, а «давай пошли!» или там «идем!» — такого вроде не говорили.

— Не помню, — сказал хмуро второй. — Я как с Дробилой это приключилось, крякнул оттуда и все дела! Сам виноват — чего было соваться!

— Я тоже, — чуть смущенно сказал первый. — Помню, даже свалился по дороге. Хотя нет! Крикнул я ему напоследок — беги, мол, Дробила — друг! Беги со всех ног!!!

— Когда же вы успели мантию и одежду эту? — Айслин кивнул на второго.

— А это мы не там, — сказал лжемаг. — Мы как раз оттуда бежали, а навстречу нам вот этот, — он указал взглядом на мантию, — и еще один!.. вот!.. я то сзади был, а Дрыга возьми и сруби их, а что — ничего одежа, чуть только запятналась.

Айслин сжал зубы и шумно выдохнул.

Пленные тоже засопели и уткнулись взглядами в пол сообразив, что сказали лишнее. Потом Дрыга коротко бросил, мельком взглянув на подельника.

— А чего я? Сморчок этого в рясе и кончил, когда тот руками начал на нас порчу наводить.

— Ах, ты!!! — задохнулся от возмущения лжемаг. — Ну, ты!.. Правду видать про тебя говорили, врешь ты все! А за Сморчка ответишь! Я тебя!!!

— Заткнитесь оба, — устало сказал Айслин. — Вставайте — покажете, где это…

Пленные, остолбенев, остались сидеть, не собираясь подчиняться, а Дрыга потом даже откинулся на спину и пополз на спине подальше.

— Не пойду — здесь убивай!.. Сморчок, он нас хочет как Дробилу!

— Нет!!! — тонко завизжал Сморчок. — Несогласные мы! Правильно Дрыга говорит — здесь кончай нас! Не пойдем!

Айслину пришлось дважды стукнуть каждого из них рукоятью ноэра по тупым головам и клятвенно пообещать, что ничего такого он не замыслил, а хочет просто найти и увидеть этот зал.

Но и после этого преступники отказались идти и лишь объяснили ему дорогу. Убивать этих недоумков Айслину не хотелось — он не стал еще настолько кровожаден, и вообще пока не знал, как поступит с ними. Он лишь покрепче связал их, затем дождался очередного дрока и властным голосом приказал ему остановиться.

Здоровенного роста верзила, исхудавший донельзя, но с отличной мускулатурой, которую не могли скрыть лохмотья, не обратил на него внимания. Он выронил в груду находок, принесенную с собой здоровенную бутыль, которая тут же лопнула, залив все вокруг мерзко воняющей жидкостью и повернулся к нему спиной.

— Не слушают они, — хихикнул Сморчок и Айслин мысленно выругался — он ведь и раньше отдавал приказы дрокам… с тем же успехом. Мог бы и не показывать себя дураком перед этими.

В северном крыле когда-то взорвалось что-то очень сильное… одни развалины, а неба все равно не видно — балки перекрытия заросли жгучим плющом. В коридоре на подходе он обнаружил разложившиеся полуобъеденные тела, скорее всего Дархаила и двоих охранников, но разобрать их лиц не было уже никакой возможности.

Дальше в самом зале, как и рассказывали, он нашел расположенные по окружности трупы мертвых магов и дроков в том же плачевном состоянии. В центре этой группы стоял постамент в половину человеческого роста и на нем, видимо, когда-то стояло что-то стеклянное, ныне разбитое вдребезги — осколки лежали у подножия постамента. Перехватив взгляд Айслина, освобожденный от веревок Сморчок сказал.

— Это мы хрустнули, ближе то боялись подойти.

Айслин молчал, пытаясь разглядеть нечто лежащее на постаменте. Предмет был плоским и для того, чтобы рассмотреть его нужно было или подойти или подняться на что-нибудь. Оглянувшись, он не заметил ничего подходящего.

Дрыга и Сморчок торчали неподалеку переминаясь с ноги на ногу и нервно зевая. Айслин, взглянув на них, тоже с хрустом и болью в челюстях зевнул. Он наелся, и теперь у него осталась одна мечта — выспаться, но засыпать в присутствии этих отъявленных негодяев!!! Он сам освободил их, потому что только на этом условии они согласились показать ему куда идти. Они были без оружия, и он не боялся их, но все равно держался позади с обнаженным ноэром наготове. Увидев его, преступники, помнится, сразу предположили, что имеют дело со странным гибридом Демона и чудесника. Он не стал их разубеждать. Пусть боятся!

Сморчок добавил хвастливо.

— Гляди мы чего нашли еще!

Он споро разжег огонь, высекши искру кремнем в куче тряпок, и когда огонь занялся, притушил его ногой и замахал руками, гоня дым в сторону постамента. Айслин в изумлении отступил назад — в сером тумане явственно проступили светящиеся спирали.

«Защита, — подумал он, — Защита которую не сумел пройти Дархаил!.. Чего ради мне стараться!»

Он подошел поближе.

— Ты это, — сказал Сморчок озабоченно. — Ты того! Не трогай, а то!..

Дрыга дернул его за руку, но Сморчок вскипел — Да, ладно тебе! Он к нам по-человечески — что ж мы совсем не люди?!

Невидящим взглядом Айслин поглядел на него и снова повернулся к постаменту.

«Если есть замок — должен быть ключ».

Сделав веревочную петлю, он попытался забросить ее на постамент, но Сморчок вовремя остановил его, указав на точно такую же веревку в руках одного из погибших.

Он оглянулся и пошел к стенам — ключ должен быть здесь, скорее всего в стенах в тайнике… он найдет его.

Дрыга и Сморчок подошли к телу Дробилы и вполголоса о чем-то заговорили, но Айслин не прислушивался — ему уже все это достаточно надоело, он был измучен до крайности, и даже извечное его любопытство не могло сейчас вдохнуть в него силы.

Стены зала простирались вправо и влево на огромную дистанцию, и если ему не удастся сразу найти то, что он хочет, если ключ спрятан в тайнике, то у него уже не хватит сил найти его… сегодня.

На стене была нарисована стрела, указывающая вправо. Он пошел по ней, но тут краем глаза уловил какое-то движение. Обернувшись, Айслин увидел, как вновь обнаружившийся Странник, скользя словно тень, пересек весь зал, возникнув из тьмы в противоположном конце. Приблизившись к горюющим Сморчку и Дрыге, он остановился рядом с ними и присел на корточки.

Ни Сморчок, ни Дрыга, казалось, не заметили его, хотя Странник находился прямо за их спинами, и продолжали свое занятие. Айслин не сводя со Странника глаз, стал приближаться. Оба преступника прекратили свои разговоры и испуганно воззрились на него, по-прежнему не замечая сидящего Странника.

Айслин приблизился вплотную и прикоснулся к капюшону, скрывавшему пришельца. Куча тряпья осела, и… под ней ничего не было.

«Морок, — подумал Айслин и растер усталые глаза. — Я брежу наяву».

Он вдруг вспомнил, что стоит спиной к беглым преступникам, и резко повернулся. Выражение глаз Дрыги подтвердило его подозрения. Отворачиваться и забывать об этих изгоях не стоило.

«Что-то надо решать, — подумал Айслин. — Они отдохнувшие и сытые, да и намного крепче физически, а он уже едва стоит на ногах. Рано или поздно он свалится от усталости, и эти стервятники убьют его так же, как и всех остальных».

«Но и с этим тоже надо что-то делать, — он взглянул на постамент. — Может попробовать еще раз по-своему. Может, прав был все-таки Берегиль».

Здесь было очень много Силы, Носителя Огня роились тучами и были разозлены — они сами хотели гореть, их не надо было даже уговаривать. К сожалению Сила необходимая для ворожбы не могла подкрепить его собственные обычные человеческие силы — он очень устал. Он отступил назад и сделал знак рукой преступникам.

— Спрячьтесь!

Призванный им шар Огневиков стал расти перед его ладонью.

— Там же это! — неуверенно сказал Сморчок, неведомо как сообразивший, что сейчас будет.

— Что?

— Я сейчас!!! — Сморчок рысцой подбежал к куче мусора почти на границе круга защищающего постамент и, рванув из-под тряпья увесистый мешок, побежал обратно. В тяжелом мешке глухо звенел металл. Они с Дрыгой присели у стены, а Айслин продолжил ворожбу.

Шар все рос и рос — Огневики стекались из коридоров Штолен, и сейчас Айслину нужно было только заставить их уплотниться настолько, чтобы они не сожгли после взрыва и их самих.

«Лети», — мысленно шепнул он, и шар, повинуясь движению его ладони, поплыл к постаменту.

За миг до взрыва он подумал, о том, что предмет на постаменте может быть уничтожен, но не было уже ни сил, ни желания отменить приказ.

Липкая туша Огневиков жадно объяла основание постамента и взорвалась сама без приказа, видимо наткнувшись на невидимые нити защиты. Жаркий опаляющий вихрь закрутился на месте взрыва, что-то трещало, летели искры.

Айслин был ослеплен вспышкой. Он заморгал и попытался разглядеть сквозь едкий дым, что же там происходит.

Дрыга и Сморчок, поскуливая от ужаса, лежали носом в землю.

Наконец пожар унялся, и оказалось, что постамент стоит, как и стоял… закоптился только.

— Проверь, Дрыга, — хрипло сказал Айслин и преступник, не задавая вопросов, вновь разжег огонь.

Айслин даже не смотрел на них внутренним чутьем ощущая, что он добился успеха — так иногда бывает, что, бросив кости, ты заранее знаешь, как они лягут.

— Получилось! — сдавленно просипел Сморчок и бросился к постаменту.

— Вот оно! — он схватил что-то с постамента и, держа перед лицом, восхищенно прошипел. — Достали все-таки!

Потом лицо его разочарованно вытянулось.

— Так это ж не золото!

Айслин подошел поближе… в руках Дрыги была темная металлическая пластина с обгрызенным или расплавленным краем… значит, все же неизвестный предмет пострадал от огня.

— Дай сюда, — сказал Айслин и протянул руку, но Дрыга вдруг усмехнулся. Нехорошо так усмехнулся, уголком рта, вдруг превратившегося в узкую хищную щель. Совсем не как простоватый и глупый беглый преступник, каким он был ранее, а, скорее всего и не был никогда.

— Ирван, — громко сказал он голосом, привыкшим отдавать приказы, и выпрямился. — Убей его, он нам больше не нужен! Он свою роль сыграл!

Айслин обернулся и увидел как тот, кто раньше был Сморчком, тоже выпрямляется и идет к нему, на ходу расправляя могучие плечи и вытаскивая из рукава искусно спрятанное лезвие ножа.

— Не бойся, — снова подал голос бывший Дрыга. — Огня у него не осталось. Не так ли, уважаемый повелитель огня — Айслин Двин Перелес!?!

Изумленный Айслин обернулся к нему как раз за миг до того, как стрела, дрожа черным оперением, пробила горло преступника — перевертыша.

Дрыга раскрыл рот, не в силах издать ни звука и, по-бабьи всплеснув руками, повалился на спину. За спиной Айслина раздался шум и вот уже и Сморчок — Ирван извивается на полу, тщетно пытаясь достать стрелу из-под лопатки.

Айслин даже не попытался обнажить меч… тот, кто так владеет луком, не даст ему на то времени. Он спасся чудом — оставалось ждать новых чудес и они не заставили себя ждать. Из задымленной тьмы легкой поступью к нему шел… Вокиал!

— Ты?!! — выдохнул Айслин, и колдун скривил губы в улыбке.

Юноша сделал шаг ему навстречу, но Вокиал предупредительно приподнял лук с наложенной на тетиву стрелой, такой же, как те, что сразили преступников.

— Ты жив?!!

— Как видишь, — Вокиал подойдя к убитым, не поворачиваясь спиной к Айслину, тронул каждого из них сапогом, убеждаясь, что они не дышат. — Я знаю, что сил у тебя на второй огонь пока не хватит, но не хотелось бы рисковать, вдруг у тебя еще какие-нибудь фокусы в запасе. Сразу предупреждаю, что стреляю я быстро и метко.

Айслин сделал слабое движение рукой и хотел что-то сказать, но в горле перехватило. Вокиал, однако, его понял и чуть приспустил снаряженный лук, так что наконечник стрелы смотрел теперь в пол.

— Ты ведь спас мне жизнь, — сказал он глухо и с какой-то печалью. — Единственный за всю мою жизнь кто принял во мне участие… без всякой пользы для себя. Ну, так теперь мы в расчете, — голос его вновь окреп.

— Забирай эту железку себе, — он, пригнувшись, оглядел упавший на пол предмет. — Нет, вряд ли он мне понадобится. Такую охоту за ним ведут — мне в эту свару лезть не стоит. Мне сейчас нужна свобода и по возможности добраться до Дхака. На этом наши пути расходятся Айслин, а на прощание хочу сказать тебе, чтобы ты не очень то доверял этой твоей Минитрит — по моему разумению, вернуться должна была только одна.

— Оставь свои разумения при себе! — сказал вспыхнувший от гнева Айслин.

— Ого! — насмешливо воскликнул Вокиал. — Вот ведь действительно — сила чувств! Поблагодарить за спасение — так у тебя звук не шел из горла, а вступиться за своего потенциального убийцу!..

Айслин вспыхнул от стыда во второй раз.

— Спасибо, — поблагодарил он и Вокиал в ответ отвесил шутливый поклон.

— Я уйду первым, — сказал Вокиал, пряча стрелу и вешая лук на плечо. — Верни, пожалуйста, мой ноэр, он мне дорог как память о Мастерской, а сам побудь немного здесь и выходи только когда накопишь Силу. Там на мосту тебя ждут гребенчуги, а они боятся только огня. В этих цилиндрах, что ты нашел, еда, так что голод тебе не грозит.

— Подожди, — попросил Айслин. — как же ты все-таки?

— Спасся? Понимаешь, зачем мне было ждать, пока я стану ненужным, и меня проткнут мечом или сожгут. Возвращаться в Братство, мне резону нет, а об освобождении тоже вроде никто разговора не вел. Всех так перепугало предсказание Берегиля, что о таких мелочах все позабыли — вот я и решил как всегда определять свою судьбу сам.

О своих спутниках не беспокойся… вторая пара прыгунов далеко отсюда, а твой дружок нашел мочу гребенчуг, и наконец-то у него получилось создать нечто похожее — запах я имею в виду. Гребенчуги здесь навроде главных. Лягвы и кроки от них отстали, испугавшись, но дело в том, что этот… как его?… Дануэй, чуть изменил запах и теперь прайд с Болот ищет новую незнакомую самку появившуюся в лесу. Если найдут — гребенчуг ждет разочарование, а твоих друзей большие неприятности. От гребенчуг убежать не так то просто и на дереве от них не спрячешься. Но и твоя Минитрит тоже не сахар — мечом машется как наемник, в общем отобьются.

— Ну а эти? — Айслин указал на окровавленные тела.

— А это вот, друг мой Айслин, самое интересное! Это вот начальник охраны покойного Дархаила, — Вокиал мотнул головой в сторону Сморчка. — Ирван, прелюбопытнейший мерзавец из бывших гвардейцев Императора. А это вот — прошу любить и жаловать…

— Дрыга, преступник, — тихо сказал Айслин.

— Преступник то он преступник, — Вокиал, подойдя к мертвецу, все еще сжимавшему древко стрелы, расцепил его руки и раскрыл рубаху на его груди. Затем отступил в сторону, давая возможность Айслину взглянуть, и торжественным голосом провозгласил. — Глава Южного Удела, один из вождей воровского клана Ножей — неуловимый Тяпа, трижды прилюдно сожженный в трех государствах Земель.

Айслин мельком взглянул на эмблему на груди Тяпы поросшей редким рыжим волосом и тут же отвел глаза. Все-таки это были первые люди после долгого скитания по Штольням, и за время короткого знакомства с ними он успел к ним не то чтобы привязаться, но как бы это выразиться… привыкнуть что ли.

— С чего это Ножам лезть в Рубитогу? — продолжал Вокиал. — Значит, заказал кто! Они тебя давно уже здесь поджидали. Для тебя и устроили весь этот театр с переодеванием. Я ведь побродил здесь без тебя, ну и конечно тебя оберегал… издалека. Тяпа здесь не один был, в районе железных коридоров… это там, — он махнул рукой, — еще четверо ждали, пока они тебе тут мозги морочили.

— Выходит и они знали о Берегиле?!

— Эти то?!.. Эти знали, — насмешливо протянул Вокиал. — Ножи, если хочешь знать, все на свете знают, у них везде свои люди. Все воруют — стало быть, везде они своих найдут!

— Значит, это ты меня вел по коридорам и показывал путь? — спросил Айслин, вспомнив о Страннике, но на лице Вокиала появилось недоумение.

— Не мог ты меня видеть, — Вокиал задумался. — Да, не мог никак! И не вел я тебя никуда! Сам за тобой шел. Я этих мест почти не знаю, а ты как будто здесь родился и вырос — насквозь все Штольни прошел не останавливаясь.

Он еще немного поразмышлял, кусая кулак, потом вкрадчиво спросил.

— А с тобой никто не говорил… мысленно… насчет Миров и прочего?…

— Как это? — нахмурившись, спросил Айслин и Вокиал махнул рукой.

— Забудь. Ну, ладно, пошел я, — Вокиал повернулся и зашагал в направлении одного из тоннелей.

— Куда ты теперь? Опять в Сухой Лес?

— Ну, нет! У меня теперь поинтереснее предложение есть. А с этой штукой поосторожнее, сдается мне она из сокровищ Предтеч, а я от них держусь подальше с тех пор как… — он замолчал, — в общем осторожней будь.

— А еще берегись своей Минитрит, — напоследок крикнул он и скрылся в нерастаявшем еще дыму..

Айслин уходил, уверенно выискивая в лабиринте коридоров нужные повороты. В руке его был меч, с которого еще капала кровь проникшей в Штольни заблудившейся лягвы, а за пазухой лежал Талисман — диковинная металлическая пластина черного цвета с непонятными значками и прорезями. Странник больше не появлялся, хотя, пренебрегая опасностью, юноша громко звал его.

Вокиал дошел до комнат с железными дырчатыми стульями и сел в один из них. Кровь, натекшая вчера, уже свернулась и подсохла, а трупы Тяпиных сообщников, вытащенные им в коридор, начали пованивать, но сейчас ему это не могло помешать. Он выполнил все, что было ему поручено, и теперь ждал новой интереснейшей беседы.

— Я слушаю, — сказал он и, подняв лицо к потолку, прикрыл глаза.

Айслин, благополучно избегнув встречи с гребенчугами, нашел своих друзей уже на выходе из Рубитоги. Это было удивительно — Дануэй, примерный любимчик наставников никогда прежде не увлекавшийся боевым искусством был единственным, кто вышел из всех передряг без единой царапины и сейчас именно он лечил остальных. А положение их было тяжелым.

Нэдар тихо бредил весь покрытый какими-то безобразными пятнами, а Минитрит глядела одним глазом из-под сдвинутой на лоб неловкой повязки наложенной Дануэем и никак не реагировала на приход Айслина.

— Уже лучше, — устало ответил Дануэй на немой вопрос Айслина. — Уж и не знаю, как я их дотащил сюда.

— Надо уходить, — сказал Айслин, глядя в ту сторону, где кончались джунгли, и где можно было дождаться имперских патрулей…

Или попытаться найти своих коней.

Гнорициут и Дхак встретили их у Нэстара, у пограничной реки… безмолвный строй святых братьев в белых плащах на боевых конях и кучка наставников Школы в разноцветных мантиях…

Минитрит бросилась, было к отцу, но он решительно остановил ее движением руки. — Прости, дочь, но сначала ты должна пройти очищение.

— Очищение? — изумленно переспросил Дануэй.

— Вы двое, — Гнорициут указал на Нэдара и Дануэя, — Вами займутся наставники.

Айслин молча глядел, как четверо рослых воинов приблизились к Минитрит и на конце копья протянули ей белое покрывало расшитое охранительными знаками. Девушка робко подчинилась, бросив ничего не понимающий взгляд на Айслина.

— А я? — спросил Айслин, но голос не шел из его груди и он, собравшись, переспросил. — Что будет со мной?… — краем глаза он видел как наставники, окружив его друзей, делают пассы руками.

— Берегиль, — негромко ответил Гнорициут. — То, что ты нашел, как оказалось, не предназначено для нас. Решено, что ты должен уйти.

— Но ведь вы, именно вы послали меня?! — Айслин чуть не плакал от обиды. — вы даже не посмотрели на то, что я нашел! Куда я теперь пойду?

— Уходи, — только и сказал Гнорициут и повернул коня.

Что явилось причиной такого странного изгнания, Айслин так и не узнал. Скорее всего, Берегиль, которому Дхак и Гнорициут верили безоговорочно, выдал какое-то новое предсказание, в котором главным виновником объявлялся Айслин. По некоторому размышлению после злобных бесконечных проклятий по поводу суеверий и мракобесия, Айслин понял, что должен даже благодарить судьбу за то, что его всего-навсего изгнали, а не отдали в руки того же брата Макола. Вспомнив Макола, он содрогнулся и, уже не колеблясь, стал удаляться от границ Святого Братства.

Талисман, из-за которого он стал изгнанником, Айслин решил никогда никому не показывать и поначалу хотел, было избавиться от него, но передумал. Эта металлическая пластина была для него единственной памятью о происшедшем.

Надо было начинать новую жизнь, а для того, чтобы жить — надо было питаться. Он знал всего одно место, где могли принять на службу мага — изгнанника, поскольку все там были изгнанниками. Молодому магу, ничего не оставалось, как пойти в столицу империи Кайса, дабы вступить в Гильдию магов.

По дороге он утешал себя воспоминанием о прочитанных когда-то откровениях Древних.

«Недаром говорится: «Если хочешь заглянуть в сердце человека, заболей». Ведь, когда ты болен или испытываешь затруднения, многие из тех, кто всегда дружил с тобой, предадут тебя. Всякий раз, когда ты оказываешься в неблагоприятных условиях, наблюдай за тем, кто из твоих друзей с готовностью оказывает тебе помощь. Впоследствии никогда не забывай тех, кто поддержал тебя в трудную минуту. Так можно многое узнать о своих знакомых. Ведь в этом мире есть люди, которые полагаются на других, когда испытывают затруднения, но впоследствии никогда даже не вспоминают о них», — вспомнилось ему.

О справедливости откровений он мог теперь судить с полным на то основанием.