Павел Первый

Интерлюдия

В очередной раз в одном из великолепных зданий в центре Лондона собрались люди, которые оказывают влияние на мировую политику. В этот раз присутствующих было восемь собеседников. Обсудили колониальную политику и доходы Великобритании от колоний, не забыв о своих интересах. Когда речь зашла о Южной Африке, слово взял премьер-министр герцог Портленд.

— Господа, в Капскую колонию отправлен генерал Джеймс Генри Крейг, но меня грызут сомнения, что он справится с русскими и французами. Павел отправил туда экспедиционный корпус на помощь французам. Пока точных данных нет, но ходят слухи, что найдено новое месторождение золота. Может нам следует усилить армию Крейга, взять из колониальных войск в Индии пару корпусов?

— Не думаю, что это хорошая идея. Если генерал Крейг не справится, то можно считать, что Капская колония потеряна, король Голландии тут ничего решить не сможет, — высказался Дженкинсон.

— Кроме Капской колонии есть и другие важные вопросы. Я точно знаю, что Павел и Бонапарт настроены заняться Суэцким каналом, они, как и мы ведут активные переговоры с Османами и Египтом. Мы не должны допустить, чтобы русские и французы оседлали канал, но туда следует вкладывать средства и немалые, сейчас пропускная способность канала просто смешная. С той поры, как в 776-ом году канал засыпали по приказу халифа Мансура, прошло немало времени, канал толком не восстановлен, хотя суда с малой осадкой там проходят, — поделился информацией Персиваль.

— Русских следует отвлечь внутренними проблемами, — высказался Уоррен.

— Да, введите нас в курс дел, которые вы проворачиваете в России, сер Джон, — подхватился с вопросом премьер.

— Уже три года ведётся подготовка мятежа в Польше, хоть и принадлежат эти территории Павлу. Можно активировать боевые группы, которые начнут террор не только в Варшаве, но и в столице у русских. Павел здорово проредил шляхту, отправив часть на каторгу, но уверяю остались ещё патриоты Польши. Есть недовольные дворяне среди военных, карьеру стало делать намного труднее, такие офицеры имеются в Варшавском гарнизоне, хотя с нижними чинами могут возникнуть проблемы, но работа ведётся. Кроме этого, ведётся продуктивная работа в Чосоне, корейские придворные с удовольствием берут от нас золото и готовят восстание против русских, нам останется только поддержать их в нужный момент. Не помешало бы задействовать китайцев, — отчитался Уоррен.

— Действуйте, сэр Джон, о средствах не беспокойтесь. Нам следует подумать, как вбить клин между русскими и французами. Если русские откажутся от проекта восстановления Суэцкого канала, с французами мы справимся сами, — дал фактическое разрешение премьер-министр.

— Джон, у меня ещё один вопрос. Что там с русскими мортирами, удалось выйти на оружейников в Туле? — задал вопрос Персиваль Уоррену.

— Тайну секрета русских мортир узнать пока не получается. Сама мортира ничего особенного из себя не представляет. Труба и круглое основание, на которое труба опирается. Весь секрет в самом снаряде и патроне, который запускает бомбу. Пытаясь форсировать выход на оружейников, мы потеряли двух агентов из наших офицеров, арестованы завербованные чиновники из Военного министерства России. Генерал Бенкендорф работает очень эффективно, он командует контрразведкой русских. У русских это новая служба, но за шесть лет они выявили почти всех наших агентов. Чиновники департаментов[110] России боятся идти на контакт, по малейшему подозрению происходят аресты. А разговорить подозреваемого в ведомстве Бенкендорфа умеют. Есть слухи, что виновнику дают какое-то лекарство, от которого допрашиваемый говорит только правду, но что за лекарство нам выяснить не удаётся, — доложил по существу вопроса Уоррен.

— Надо указать послу, чтобы предпринял все способы выяснить о загадочном лекарстве всё, что сможет, нам не помешает иметь такое в арсенале наших спецслужб. И ещё один момент. Русские сейчас настраивают отношения с французами, в нашей разведке следует подобрать агентов, идеально владеющих французским языком, попробуйте зайти с этой стороны, — поморщившись, высказал пожелание премьер-министр.

Граф Николай Петрович Румянцев получил поручение от императора решить вопрос с Суэцким каналом дипломатическим путём. Павел Первый не желал без серьёзных причин привлекать к решению вопроса армию. Отношения между Великобританией и Россией находились на грани развязывания войны. Николай Петрович был уверен, что войны с англичанами Павел Первый не боится, но заигрывает с ними, как кошка, которая может напасть на крысу, но не торопится, предпочитая поиграть со своей жертвой. Графу Румянцеву такое непонимание не давало покоя, и он решился напрямую спросить об этом своего императора. МИД находился на Дворцовой площади в одном здании с Генеральным штабом и Зимний рядом, где как правило находился Павел Первый. Румянцев сказал, что он направляется в Зимний своему секретарю и через пять минут уже входил в здание Зимнего дворца. У кабинета императора охрана и адъютант, который узнав от Румянцева, что визит по служебным делам, заглянул в кабинет царя и через минуту пригласил графа к Павлу Первому. Император был не один, за его спиной стояла молодая графиня Клеопатра Безбородко, она разминала плечи Павлу, а он прикрыл глаза от удовольствия. Граф немного позавидовал своему императору, подумав «а ведь мы одного возраста, только государь выглядит лет на десять моложе». О том, что у императора три любовницы знал весь двор, да и не скрывал Павел своих отношений с женщинами. А вот про Клеопатру Безбородко думали все, что Павел оказывает ей попечительство, потому, как девушка фрейлина его младшей дочери. Граф вновь испытал чувство зависти, глядя на молодую графиню Безбородко. Как любовницы императора умудряются не враждовать между собой Румянцев не понимал. Он и сам грешил, посещая свою содержанку[111] из актрис, которую обеспечивал средствами, при чём обеспечивал хорошо. Сам Румянцев был не женат и детей у него не имелось, даже бастардов. Павел не раз говорил графу, что следует подумать о браке, но Румянцеву пока удавалось откреститься от этого. Размышления министра иностранных дел прервал император, открыв глаза он заговорил с девушкой, поглядывая на Румянцева.

— Ступай, душа моя, переодевайтесь, сообщи Анне, что после обеда поедем на конную прогулку, а на охоту через пару дней, — обратился Павел к Клеопатре.

Как только девушка вышла, Павел встал подошёл к окну и взглянул на парк, через минуту развернулся и вопросительно глянул на Румянцева.

— Ваше Императорское Величество… — начал Румянцев говорить.

Но Павел поморщился.

— Я разрешил тебе, Николай Петрович, обращение «государь».

— Государь, я уверен, что войны с британцами не страшат тебя. Поясни мне неразумному, почему нельзя решить военными силами вопрос с каналом?

Павел хмыкнул и некоторое время молчал, развернувшись к окну, как будто хотел что-то рассмотреть в парке. Молчание длилось три минуты, показавшиеся Румянцеву очень длинными.

— Ты прав, Николай Петрович, я действительно не боюсь войны с Англией. Больше того, я уверен, что наш флот выиграет все сражения, которые могут возникнуть с «царицей морей». Мы очень сильно опережаем «лимонников»[112] в технологиях вооружения. Но своими действиями мы можем напугать весь мир, даже своих союзников. Все начнут нас считать мировой угрозой. Не то, чтобы мы не потянули сразу многих противников, дело не в этом. Участвуя в большой войне, мы не сможем экономически развиваться, так как для нас закроются многие рынки сбыта. Потому я и хочу, чтобы ваше ведомство, Николай Петрович, решило этот вопрос дипломатическим путём. Договоритесь с Египтом и Оттоманской Портой, купите кого следует. Есть хорошая поговорка «осёл, загруженный золотом, быстро открывает любые ворота», — Павел посмотрел на министра.

— Я понял государь, приложу все усилия. Если потребуется сам выеду на переговоры, хорошо обдумаю порядок действий и доложу.

Возвращаясь в здание, где расположен МИД, Румянцев ругал себя за то, что сам не пытался проанализировать вопрос, а пустился задавать глупые вопросы. Вернувшись на своё рабочее место граф вызвал своих заместителей, следовало решить, кто возглавить делегации в Египет и в Османскую Империю.

В Египте у власти находился паша Мухаммед Али Египетский, который пришёл к власти ещё в 1805-ом году, он был избран наместником Египта советом шейхов. Летом 1805-го года султан Порты, Селим Третий утвердил Мухаммеда Али наместником Египта. Однако начались интриги в структуре власти, не без участия англичан. Мухаммед Али дал взятку в Порту в семь с половиной миллионов франков и удержался у власти. После победы России в войне с Османской империей и захвата проливов ситуация в корне изменилась. Селим Третий подписал кабальный мирный договор с императором Павлом. Русские стали активно внедрять в Египте своих резидентов. Паша Мухаммед Али по своей сути был реформатором, что импонировало Павлу Первому. Удалось завербовать несколько человек из приближения Египетского наместника, попутно подвели своего резидента, который за пару лет нашёл способы приблизиться к наместнику. Этим достойным офицером стал ротмистр Матвей Иванович Чемесов, его род происходил из Казанских дворян. Ротмистр Чемесов внешне походил на араба, потому без труда смог влиться в среду местных египтян. Румянцев не сомневался, что с наместником Египта получится договориться. Как сообщал Чемесов, Мухаммед Али спит и видит, чтобы выйти окончательно из-под влияния Оттоманской Порты.

Графа Румянцева государь знакомил с отчётами службы внешней разведки, чтобы министр иностранных дел мог грамотно поставить работу в своём ведомстве. С 1805-го года в империи Оттоманской Порты работал резидент русской разведки, османский купец Кемаль Хасан, в службе СВР России ротмистр Георгий Паппас. Во время русско-турецкой войны Кемаль Хасан смог улучшить дела в купеческом направлении, а после войны переселился в Анкару, которая после 1807-го года стала столицей Османской империи. Именно из его отчётов Румянцев знал, что происходило в Османской империи в последние годы. Проигрыш в войне с Россией не добавил авторитета Селиму Третьему, вызвав недовольство в определённых кругах османов. Весной в 1807-ом году произошло восстание янычар против Селима Третьего и его реформ. Султана отстранили, новым султаном стал Мустафа Четвёртый, сын султана Абдул-Хамида Первого, предшественник Селима Третьего. Летом 1808-го года рущукский губернатор Мустафа-паша Байрактар с верными войсками организовал поход на столицу Анкару, с целью восстановления Селима Третьего на престоле. По приказу Мустафы Четвёртого бывшего султана Селима Третьего убили, должны были убить и младшего брата Мустафы шахзаде Махмуда, но тому удалось скрыться от убийц. Мустафа-паша Байрактар арестовал Мустафу Четвёртого, а на престол возвели Махмуда Второго, родного брата Мустафы Четвёртого. Осенью 1808-го года возник новый мятеж янычар, чтобы вернуть Мустафу Четвёртого на престол. Однако Махмуд Второй отдал радикальный приказ и бывшего султана Мустафу убили. Сейчас Махмуд Второй занимался междоусобными проблемами, граф Румянцев считал, что, сделав хорошее предложение османам, можно получить положительный результат. Так как с Египтом вести переговоры было проще, Румянцев поручил это дело опытному дипломату тайному советнику Андрею Яковлевичу Италинскому, который на дипломатической работе более двадцати лет. В задачи тайного советника Италинского входило провести переговоры и организовать посольство в Каире, столице Египта. Италинский получив средства, охрану и инструкции выехал в Каир осенью 1809-го года. В инструкциях говорилось, что Египет может получить благодарного союзника в лице Российской империи.

Для посольства в Османскую империю граф Румянцев долго подбирал кандидата. Остановился министр иностранных дел на молодом Строганове. На дипломатической работе с 1804-го года, изучал восточные языки. Были в министерстве дипломаты постарше и более опытные, но кадры следует обновлять более молодой кровью. На этот случай Румянцев решил посоветоваться со своим императором. Павла Первого граф застал в Петергофе, пришлось туда съездить. Государь гулял в парке со своей дочерью Анной, здесь же крутились фрейлины принцессы. Павел был бодр и весел, Румянцев опять подумал о том, что они ровесники, но император выглядит не в пример лучше и моложе. Принцесса Анна и фрейлины шли по парку и Румянцев остался наедине с Павлом.

— Государь, решил узнать твоё мнение. Хочу послать в Османскую империю молодого дипломата барона Григория Александровича Строгонова, он хорошо зарекомендовал себя в Испании, отработал там почти четыре года, в январе вернулся в Россию, сейчас занят проверкой дел по финансам, как-никак единственный наследник усопшего Александра Николаевича Строгонова, который верно служил нашему Отечеству. Имеет чин статского советника.

— Николай Петрович расскажи мне о нём подробней. У барона вроде не всё в порядке с браком, если не ошибаюсь?

— Так и есть. Женат на Анне Сергеевне Трубецкой, она на пять лет старше его. Живут врозь, хотя дети есть. Восемь детей, но двое умерли в детском возрасте. Шестеро, две дочери и четверо сыновей ныне здравствуют, находятся при матери.

— А что у них не так с браком, жена строптивая или рожает часто? — улыбнулся Павел.

— Точно не знаю, такую информацию собрать лучше поручить Иловайскому.

— Не важно. Николай Петрович, пригласи его ко мне на разговор скажем дня через три. Хочу сам с ним побеседовать, а заодно Иловайский и Бенкендорф соберут о нём данные более подробно. Сам уверен, что Строгонов не подведёт?

— Обновлять кадры следует, государь, вот и подбираю молодых.

Павел Первый кивнул и отпустил Румянцева, сам отправился по парку в поисках девичьей компании. О чём говорил Российский император со статским советником Строгоновым через три дня, осталось в тайне. Но Григорию Строганову церковь дала разрешение на развод через месяц, а через два месяца уже сыграли свадьбу. Второй женой молодого дипломата стала Клеопатра Ильинична Безбородко, фрейлина принцессы Анны. Не прошло и месяца после свадьбы, как Григорий Строганов получил чин действительного статского советника и выехал в Османскую империю главой посольства. Молодая жена Строгонова осталась в столице. Румянцев очень надеялся, что его служащие оправдают доверие, ведь он за них поручился перед императором.

Свою малышку Клеопатру я всё же выдал замуж в конце прошлого года. Ох, как уж она упиралась, еле убедил её в такой необходимости. А ну как появятся детки от наших шалостей, лучше если они будут считаться Строгоновыми. Мужем Клеопатры стал Григорий Александрович Строганов, тридцативосьмилетний дипломат, которому я дал чин действительного статского советника и отправил послом в Османскую империю, в Анкару. Пришлось, конечно, заплести кое-какие интриги. Боже правый, в этом мире я стал интриганом. Я вызвал Строгонова на беседу, где довёл до него перспективы работы в посольстве Анкары. Посочувствовал ему в неудачной семейной жизни, да и посоветовал развестись. В этом времени на развод требуется разрешение церкви. Но что не сделаешь для моей «конфетки» Клеопатры? Как царь я на многое способен. Вот и в этом случае встретился с деятелями церкви в Святейшем правительствующем синоде. Именно Синод являлся в этом времени верхушкой власти Православной церкви в России. У церкви практически не осталось своих земель, да и крепостных я всех перевёл в государственные. Надо было дать что-то, чтобы святоши не отказали в моей просьбе. Увеличил финансирование церкви. Строгонова развели с Трубецкой. А через пару месяцев сладили свадебку. Ну разве я не молодец? Эх, грехи мои тяжкие, но всё на пользу Отечеству и мне любимому. Расскажу подробней о посольствах в Египте и в Османской империи.

Граф Румянцев удачно подобрал кандидатов в послы. Действительный тайный советник Андрей Яковлевич Италинский показал себя отличным профессионалом. Организовал посольство в Каире, а через месяц уже вышел на продуктивный разговор с наместником Египта Мухаммедом Али-пашой. Постепенно они нашли точки общей заинтересованности. Кроме восстановления и расширения Суэцкого канала, Российская сторона взяла обязательства построить железную дорогу от Каира в Александрию, город-порт на южном побережье Средиземного моря. В том числе поставить паровозы российского производства, но всё за деньги египтян. Египетская сторона должна предоставить рабочую силу из арабов. Как показали последующие события, два араба и лопата заменяют экскаватор. В общем земляные работы египтяне выполняли исправно и в сроки. Мухаммед Али оказался не только реформатором, но человеком разумным, стремящимся к большей власти, чем имеет власть наместник. Он стал окружать себя советниками из Франции и России. Под шумок мой главный разведчик генерал-майор Васильев подсунул своих спецов из разведки. В прошлом году наместник Египта отменил вакфы[113], а уже в этом году приступил к ликвидации землевладений мамелюков[114] и мультазимов[115]. В результате такой реформы большая часть земель стала принадлежать государству. Мне импонировал Мухаммед Али, он задумал сельскохозяйственную реформу: требовалось изменить способы обработки земли, улучшить породы овец и лошадей. В таком деле мы могли здорово помочь наместнику Египта. Меня вполне устраивал договор на пятьдесят процентов, но и на сорок бы согласился. Сколько запросят французы и египтяне я пока не знал. С французским послом разговор был, он твёрдо уверял, что Франция будет платить деньгами, в зависимости от доли. Сколько попросят Египет и Османская империя пока не ясно. Султан Махмуд Второй имеет репутацию реформатора, а значит отнесётся серьёзно к доле доходов от Суэцкого канала.

Моей Высочайшей волей послам велено отправлять отчёты о состоянии выполнения посольствами порученной задачи. В это время доставка сообщений проходит долго, в моём понимании. Я же привык в 21-ом веке к звонкам по телефону или электронной почте в сети. А здесь о таком только мечтать приходится. По Чёрному морю курсирует почтовый клипер, на сегодняшний день самое быстроходное судно. А по суше почту доставляют по железной дороге. Из очередного сообщения от послов, мне стало ясно, что переговоры затягиваются. Махмуд Второй молодой султан ему только в этом году исполнится двадцать пять лет. Однако к реформам относится серьёзно. Григорий Строгонов посольство наладил и даже предварительно поговорил с султаном, получив аудиенцию. Тем не менее Египет де-юре[116] находится под Османской империей, стало быть, основное решение будет за молодым султаном. Я отправил послу Строгонову дополнительные инструкции. Махмуд Второй занят тем, что ликвидирует янычарский корпус. Кроме этого, на Ближнем Востоке назрела междоусобная война османов с ваххабитской династией. Сам Махмуд видит устройство своего государства по европейскому образцу, потому склоняется к французам. Хотя мне разведка докладывает, что там активно обивают пороги англичане. Но молодой султан явно не дурак, соображает, что основную силу и влияние в Европе представляет Наполеон, от англичан не отмахивается, так, на всякий случай, прикармливая их обещаниями. Россия для султана потенциальный противник с древних времён, тем более что мы подвинули всех на Кавказе и проливы забрали, но султан видит, как развивается наша империя. Например, такой сети железных дорог нигде нет, кроме нас. Англия делает первые шаги в этом направлении, да и Франция тоже. Учитывая все причины султан на переговоры с нами пошёл охотно. Тем более от них требуется только рабочая сила и территории, для устройства промежуточных портов в канале. Строганов сообщал, что Махмуд завёл разговор об устройстве железной дороги и о продаже скорострельных винтовок, что мы продаём Франции. Ещё султана интересует развитие сельского хозяйства, они уже сейчас готовы покупать у нас зерно. Благо я уже несколько лет кряду продаю зерновые на экспорт. Я отписал Строгонову, что все вопросы в принципе обсуждаемы, как говорится — любой каприз за ваши деньги. С винтовками я давно не морочу себе голову. Скопировать нашу винтовку дело не хитрое, там вся сложность в оружейной стали, но рано или поздно «партнёры» додумаются и до нужных сплавов. Мне разведка докладывает, что во Франции и в Англии полным ходом пытаются скопировать нашу винтовку, но до результата ещё не дошли. Так что продаём за золото и мук совести не испытываем. В этом вопросе я тоже дал добро Строгонову, пусть договаривается. Мой опытный завод уже изготовил опытный экземпляр винтовки по прототипу «мосинки» со съёмным магазином на десять патронов. Сейчас идут испытания, хотя винтовка будет походить скорее на карабин «СКС»[117], что выпускался в моей истории в 20-ом веке, вот только без автоматической стрельбы. Кроме этого, на оружейном заводе научились делать пулю в медной оболочке. Хорошая оружейная сталь и станки позволяют уменьшить калибр до 7,62 миллиметра. В общем винтовка получается что-то среднее между винтовкой образца 1892-го года и карабином «СКС». Название винтовки я уже придумал, посмотрим, как проявит себя на войсковых испытаниях. Надеюсь, к осени запустят в серию винтовку «МВ»[118], ну и снайперский вариант «СМВ»[119]. Вот и получается, что старые винтовки выставим на продажу. Может в этой истории у меня получится замириться с турками и французами так, чтобы в ближайшие десятилетия никаких войн не было. После русско-турецкой войны в 1806-ом году из Крыма бежали крымские татары в Османскую империю, а я совсем не препятствовал, даже в ладоши хлопал, чуть не всплакнул на радостях. В будущем меньше хлопот. Третий год в Крыму селятся отставники и крестьяне из центральных губерний. В Крыму в городе Севастополь строится военная база флота. С названием города Севастополь вышел казус, моя тушка, ещё до попадания в тело Павла, назвала этот город Ахтиар. Ну что за пошлое название? Даже обидно за фантазию Павлика. Я это дело исправил на второй год своего правления, дал привычное мне название Севастополь.

Ещё в прошлом году меня порадовали медики. Развитие опытной лаборатории началось с того, когда наши химики сделали препараты для «сыворотки правды» скополамин и амитал-натрия. В последствии я решил создать опытную лабораторию по созданию лекарств таких, как стрептоцид и антибиотики. Сам я в прошлой жизни ни разу медиком не был, но закончил обучение на химико-технолога, так что в химии немного разбираюсь. Об антибиотиках знал, что пенициллин вывели из плесени, то ли хлебной, то ли из дыни. В общем дал стартовую информацию, а дальше пусть сами думают. В 1805-ом году в Екатеринбурге создали опытную лабораторию, которая плотно занялась созданием новых лекарств. Почему на Урале? Подальше от границ, а значит всяким шпионам сложности дополнительные, что уменьшает кражу изобретения. За девять лет проживания в этом мире я полностью осознал, что для этого времени патентное право почти не работает. Банально копируют изобретение, добавляют узел или деталь и всё, можешь своим патентом размахивать сколько угодно, толку не будет. Химики поработали на совесть, в прошлом году они сделали выжимку из плесени и создали пенициллин. Сейчас медики проводят медицинские исследования. Но уже понятно, что можно делать лекарство в промышленных масштабах. Испытание провели на болезнях воспаление лёгких, чахотка, венерические заболевания, воспаление ран и нагноение. Что сказать? При воспалении лёгких отличный результат выздоровления, а ранее от такой болезни часто умирали люди. Помогает от венерического заболевания гонорея, ну или попросту триппер. Здесь такие болезни называют срамными, лечили чёрт те, чем, даже ртуть применяли. В общем жесть. Так что теперь половые беспредельщики могут радоваться, способ лечения найден. От сифилиса не знаю поможет или нет, там нужны более сильные антибиотики, о чём задача для лаборатории поставлена, как и против чахотки. Всю информацию по медицине, пусть даже поверхностную, передают как результат разведки наших спецслужб. В Москве открыт новый университет медицины, где учат на фельдшеров, медицинских братьев и врачей. Хочу заметить, что пенициллин создали вовремя. Я получил личную выгоду. Нет, как император я во всём получаю личную выгоду, что бы не создавали в моём государстве. Но в случае с препаратом прямо личную-личную. В прошлом году заболела моя любовница Люба Кушелева, вот она и стала в числе первых пациентов на ком испытывали препарат. Сейчас Любушка выглядит хорошо, я по-прежнему посещаю её салон на набережной, а в отдельном кабинете продолжаю задирать ей юбку, обнажая симпатичные ягодицы. Ох и страстная графиня. Не знаю может в моей прошлой истории она умерла, точно сказать не могу. А здесь живёт и здравствует, радует своим темпераментом меня любимого, императора государства Российского.

Переговоры по подписанию договора, связанного с Суэцким каналом, длились почти шесть месяцев. В итоге доли распределились в следующем соотношении. Россия получает сорок процентов, участие выражается в представлении инженерного состава и пехотную бригаду для охраны районов работ, финансирует работы в соответствии с долевым участием. В том числе выполняет работы по устройству железнодорожных веток в Египте и Османской империи, а также специалистов по сельскому хозяйству, но это всё за отдельную оплату. Франция получает двадцать пять процентов долевого участия, финансирует и предоставляет войсковую бригаду для охраны района работ. Османская империя получает пятнадцать процентов долевого участия, обеспечивает рабочей силой работы по устройству канала. Египет получает двадцать процентов долевого участия, предоставляет рабочую силу на работах во время устройства канала. Обслуживание самого канала на себя берут османы и египтяне. Однако Строгонов пошёл дальше в переговорах с Махмудом Вторым. Когда речь зашла о продаже скорострельных винтовок, наш посол заговорил о продаже острова Кипр или об долгосрочной аренде. В результате Махмуд Второй согласился на продажу острова за семь миллионов золотых рублей, частичная оплата пройдёт винтовками и патронами к этим винтовкам. А ещё посол Строгонов договорился об ежегодных поставках Россией зерна в Османскую империю. Я остался доволен работой наших посольств. В этом году я сделал очень хороший политический ход, который в будущем должен принести достаточно хорошие дивиденды. Полковник Ларин получил от меня новое предписание. С тайной экспедицией в Индии решено закончить. Ларин вернулся в Россию со своими людьми, а через три месяца он со своей командой в количестве двух взводов выехал в Американские штаты. Перед полковником поставлена задача создать ИРА — ирландскую республиканскую армию на территории САСШ. Организовать лагеря подготовки будущих членов ИРА, для последующей переброски их на территорию Великобритании. Я планировал подложить бомбу под англичан, в виде организации борцов за свободу Ирландии, которые ещё удивят своим терроризмом Англию.

В состав Африканского экспедиционного корпуса генерал-майора Николая Михайловича Каменского вошли три дивизии. Каждая дивизия состояла из егерского полка, трёх сводных пехотно-артиллерийских полков и кавалерийского полка уланов. Высадку провели в небольшом порту поселения Порт-Натал, а точнее форта Дурбан, что находится на северо-востоке границ Капской колонии. Само место было открыто португальцами ещё в 15-ом веке и получило название Натал, в переводе означает «рождество». Название дали португальские купцы, которые сюда захаживали для обмена товарами с местными зулусами[120]. До обнаружения золота русскими геологами белых поселенцев здесь почти не было. Голландцы тоже не успели объявить эту местность принадлежностью к Капской колонии. Проживали несколько португальцев и голландцев, все без официального статуса, из беглых. Они успели навести контакты с вождями племён зулусов. В Капской колонии золотодобычей занимался начальник русской экспедиции полковник Шмит Константин Иванович. Именно он организовал небольшую экспедицию с геологами под охраной двух взводов егерей, которая обнаружила большие месторождения золота в районе горного хребта «Белой воды», так называли эти места местные аборигены. Охрану геологов осуществлял поручик Шестаков Константин Герасимович, имея в подчинении два взвода егерей. После определения координат мест золотодобычи, небольшая экспедиция под командованием поручика Шостакова спустилась к побережью и обосновались в небольшом поселении голландцев и португальцев. Узнав, что место не заявлено официально никем, Шостаков объявил, что теперь местность будет принадлежать Российской империи и приступил к строительству форта. По договорённости с полковником Шмитом, вдоль побережья курсировал русский корабль. Шостаков вышел на связь с моряками русского флота и передал сообщение о найденном месторождении. Порт-Натал переименовали в поселение в Дурбан, местные зулусы называли это поселение «место у гавани». В Дурбан стали приходить русские купцы, а беглые голландцы и португальцы влились в теперь уже русское поселение, на родину им возврата не было. Прибывшим португальским купцам объяснили, что торговля может вестись только через русский форт. За инициативу и организацию поселения поручику Шостакову присвоили новый чин штабс-капитана, оставив ему два взвода егерей, как гарнизон форта Дурбан, над фортом подняли Российский флаг. Шостаков наладил отношения с вождями зулусов, поиски новых месторождений продолжились. В конце 1809-го года прибыл экспедиционный корпус под командованием генерал-майора Каменского. Каменский не стал менять статус Шостакова, послал депешу императору Павлу, о том, что оставляет штабс-капитана Шостакова комендантом гарнизона Дурбан. В том числе штабс-капитану оставили егерей. Шостаков и егеря официально вернулись на службу императорской армии, так как до этого числились добровольцами.

Наполеон Бонапарт серьёзно отнёсся к информации о золоте в Южной Африке. Армии постоянно требовались деньги, отказаться от золотодобычи он посчитал глупым. В Капскую колонию направили армию, под командованием молодого дивизионного генерала Пьера Абера, который возглавил французский экспедиционный корпус. Корпус имел стрелковое вооружение, закупаемое в России, кроме пушек. Но бомбы для пушек также изготавливали в России. Потому Наполеон посчитал, что корпус Абера справится с английской армией. Как только Каменский расположился на побережье, он сразу отправил посыльного к командующему французским корпусом, чтобы определиться с взаимодействием. Если потребуется помощь, то выделить из своего корпуса дивизию в помощь французам. Контр-адмирал Сенявин, в подчинении которого находились двенадцать боевых кораблей, сам находился во временном подчинении у Каменского. Сенявин получил приказ блокировать побережье, чтобы английский флот не имел доступа к юго-восточным районам Африки. Одной из важнейших задач перед Каменским встала охрана месторождений золота в горах. Об этом Каменский сразу поговорил с Шостаковым.

— Без чинов, Фёдор Герасимович. Корпус наш имеет статут добровольческого, но все мы знаем, что это только формальность. Сколько мест вы в экспедиции обнаружили, речь о тех, где уже сегодня можно добывать золото? — спросил Каменский и штабс-ротмистра, как только тот вошёл в кабинет штаба.

— Я понял, Николай Михайлович. Есть четыре места, где по месторождению протекают мелкие речки, они несут в своих водах золотоносную руду. Геолог лучше меня пояснит, но я понял, что на этих речках уже сегодня можно мыть золотой песок старателям. С вами прибыли рабочие, они будут организовываться в артели?

— Да. Казна выкупила крепостных крестьян, у которых нет семьи или они не успели обзавестись таковой. Именно из них будут формироваться артели старателей. Дополнительно все добровольцы из военных могут освоить способ добычи, во внеслужебное время никто им не запретит заработать дополнительный доход, — объяснил генерал-майор.

— Геологи в составе моего отряда, которые вели разведку, говорили, что основную добычу потребуется вести шахтным способом, а золото извлекать из руды. Честно сказать, сам я в этом плохо разбираюсь, — посетовал комендант гарнизона Шостаков.

— Чуть позже прибудут металлурги, они и займутся организацией плавильных печей. До этого в мою задачу входит взять всю провинцию под контроль, — заявил Каменский.

Генерал-майор Каменский, имея три дивизии, решил брать провинцию под контроль в трёх направлениях. Командирам дивизий приказано организовать блокпосты, которые непременно следует отстраивать в форты. Через пару месяцев разобравшись в местных реалиях, Каменский забросил из империи резервы, в виде шести кавалерийских полков или трёх батальонов ББР. Сам генерал предпочёл, чтобы отправили летучие отряды, которые уже доказали свою эффективность.

Генерал-майор Каменский через три месяца получил доклады о хорошо организованных блокпостах и о том, что там интенсивно строятся форты, которые будут играть роль ключевых точек блокировки всей территории. Прикрыли три направления, север, запад и юго-запад, под контролем оказались все более-менее проходимые дороги в горах. Артели старателей работали и за это время смогли собрать почти двести килограмм золотого песка, который был отправлен в империю, так как местные плавильные печи только готовились к запуску. Местные речки несли достаточно много золотого пенска. Одновременно шла разработка шахт. Шахтёрами стали принимать местных зулусов, которые готовы были выполнять тяжёлый труд за зерно и изделия из металла. Сам русский генерал не только успел связаться с командующим французским экспедиционным корпусом бароном Пьером Абером, но и организовать встречу. Встреча произошла на линейном корабле русского флота «Дон», куда прибыл командующий французским корпусом Пьер Жозеф Абер.

— Предлагаю вести беседу без лишней помпезности, месье Пьер, — сразу перешёл на дружеский тон Каменский.

— Не возражаю, месье Николь, — согласился французский генерал, произнеся имя Каменского на французский манер.

Беседа проходила за обедом, пока насыщались пищей тема разговора велась о войне, о женщинах и о жизни в местных условиях. Утолив голод, перешли к десерту и винам, теперь можно было поговорить о делах насущных. Разговор сложился в дружеском настроении, генералы по возрасту были примерно ровесники, что помогало им общаться достаточно просто.

— Николя, у моего корпуса уже произошло два столкновения с генералом Крейгом, особых потерь нет, произошла, так сказать, проба сил. В вооружении мы однозначно превосходим англичан, хоть у нас и нет таких славных пушек, какие есть у русской армии, — последней фразой Абер ввернул нежелание русских продавать новые пушки.

— Такие вопросы не в моей компетенции. Зато стрелковое оружие вам поставляют исправно, в том числе бомбы, начинённые пироксилином. Кстати, Пьер, как они показали себя в сражении?

— Я в восторге, отличный результат разрушительной силы. Хоть мои силы намного меньше, чем у англичан, я думаю потеснить их и не дать возможности развивать успех. Мой император, объявил войну Голландии, а передо мной поставлена задача взять под контроль всю Капскую колонию. Но у англичан сильный флот. В связи с этим я бы хотел обратиться с просьбой взять под контроль побережье и лишить англов возможности снабжать свою армию.

— В рамках нашего союзного договора, Пьер, такая помощь возможна. Я переговорю с нашим контр-адмиралом Сенявиным, думаю он не откажет в такой малой просьбе. Я бы посоветовал не тянуть с наступлением на английскую армию. В колонии богатые месторождения золота. Сейчас наша экспедиция под руководством полковника Шмита ведёт добычу по договору, который подписан с администрацией колонии. Замечу, что платятся очень хорошие отчисления от добычи. Решайте этот вопрос в свою пользу, и наша экспедиция будет платит вам, а это золото. Дождётесь того, что англичане договорятся с голландцами и займут колонию.

— Я понял вас, Николя. Мною уже отправлен запрос увеличить мой корпус на две-три дивизии. Сейчас я намерен взять под контроль все месторождения золота.

Беседа между генералами получилась продуктивной. Ненавязчиво Каменский отодвинул вопрос золотодобычи от нового месторождения, давая понять, что новая колония останется за Российской империей. Но дальнейшие события заставили Каменского принимать более решительные меры. На объекты экспедиции полковника Шмита напали англичане. Неприятные новости Каменский узнал, вернувшись в Дурбан. Прибыл гонец от полковника Шмита. Англичане захватили две шахты, добывающие золото. Русские не стали вставать в оборону и отошли к другим шахтам, тем самым сохранив людей. Без потерь, конечно, не обошлось, но среди погибших были в основном зулусы, из русских погибло не больше десятка. Каменский пригласил к себе Сенявина, который находился во временном подчинении у командующего добровольческим корпусом.

— Дмитрий Николаевич, у нас нестандартная ситуация, английские солдаты всё же напали на наши шахты. Атакованы два прииска, есть погибшие поданные Российской империи. Я готовлю доклад императору, который отправлю с клипером «Сокол», — известил контр-адмирала о своих намерениях Каменский.

— У меня будет доклад командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Ртищеву, хочу запросить дополнительный боезапас к корабельным пушкам, чтобы отправили с ближайшим транспортным конвоем. Николай Михайлович, есть неприятные новости. Я посылал фрегат «Аргус» на разведку, чтобы осмотрел южную и западную часть континента. Разведка вернулась, перед визитом к вам я получил доклад от капитана «Аргуса». У англичан кроме транспортных судов имелось в наличии не больше десяти боевых кораблей. Наша разведка обнаружила ещё двадцать боевых кораблей, которые прибыли в эти воды. Думаю, что генерал Крейг запросил поддержку после столкновений с французским корпусом и получил таковую. Ещё хочу высказать своё мнение, нам следует реагировать на факт нападения на наши прииски. Государю не понравится, что гибнут его подданные, которые не проявляли никакой агрессии по отношению к голландцам, — последнюю фразу Сенявин произнёс решительным тоном.

Каменский не ответил сразу, он размышлял, не забыв рукой показать на бокалы. Тем самым он привлекал внимание денщика, который тут же наполнил бокалы прохладным напитком, вода, размешанная вином. Достав платок, Каменский протёр шею и лицо от пота, сделав несколько глотков прохладного напитка Каменский заговорил.

— Всё никак не привыкну к местной жаре, порой с тоской вспоминаю места осин и берёз, где даже летом нет такого пекла. Но вернёмся к нашим баранам. Я отправил вестового во вторую дивизию к полковнику Шафрову, он отправит к Шмиту пехотно-артиллерийский полк для усиления.

— Я кажется знаю Шафрова, он в армии Багратиона хорошо отличился. Не молод для командования дивизией? — заинтересовался Сенявин.

— Дмитрий Николаевич, да вы возможно не знаете, что вышел Высочайший Указ в декабре прошлого года об изменении табеля о рангах? Теперь не будет генералов от инфантерии, оставят только тем, кто вышел в отставку. В сухопутных войсках введены маршальские чины, добавлен генерал армии. На флоте больших изменений нет, добавлены адмиралы флотов, Ушаков получит чин адмирала флота Российской империи. В течении полугода приведут чины в соответствие. Что касается Шафрова, то могу сказать о нём, как о перспективном офицере. Для повышения чина ему не хватает выслуги, вот проявит себя и получит внеочередной чин, — объяснил Каменский.

— Кого он отправит к Шмиту?

— Я посоветовал подполковника Ивана Васильевича Трофимова, знаю о нём по шведской компании, хорошо там проявил себя и получил подполковника, за плечами Академия Генштаба. Но решение примет сам Шафров. Дмитрий Николаевич, следует отправить часть ваших кораблей для контроля английского флота, — высказался Каменский.

— Сегодня проведу инструктаж и отправлю четыре фрегата «Штандарт», «Паллада», «Проворный» и «Святой Илья». В ближний бой вступать не будут если что-то назреет, а с дальних дистанций они разнесут не одну эскадру англичан, — сообщил Сенявин.

— Как вам новые корабельные пушки, их переделали с наших полевых, а у нас такие пушки показали себя просто превосходно?

— С дальней дистанции расход снарядов велик, но при накрытии разносит в щепки корабль противника, — довольно усмехнулся Сенявин.

Сенявин и Каменский помолчали, размышляя о том, что их ждёт в ближайшем будущем.

— Николай Михайлович, как думаете, ограничимся мы конфликтом на уровне пограничного?

— Затрудняюсь делать предположения, Дмитрий Николаевич. Государь мог развязать войну с Англией ещё пару лет назад, и причина была, союзный договор с Данией, но не стал. Наш государь император не особо стремится к войне. Много будет зависеть от того, как у нас разовьются события, — задумчиво высказался Каменский.

Дальнейшие события не принесли облегчения ситуации высшим офицерам экспедиционного корпуса. Сводный пехотно-артиллерийский полк подполковника Трофимова отправился к приискам русской экспедиции Шмита, но добрался туда только через два дня. Кроме пехотинцев егерей полку придали батарею полковых 120-ти миллиметровых миномётов образца 1804-го года и батарею полевых 76-ти миллиметровых пушек образца 1808-го года. Генерал-майор Каменский посчитал, что этого будет достаточно, но боезапас получен в пять комплектов. На следующий день после разговора Сенявина и Каменского из порта Дурбан вышел отряд из четырёх фрегатов. Командиром отряда Сенявин назначил капитана 3-го ранга Степана Ильича Скрыплева, командира фрегата «Штандарт».

Капитан 3-го ранга Степан Ильич Скрыплев на флоте с семнадцати лет, в кругу флотских офицеров считается опытным мореходом. Довелось побывать на Аляске, пройти через весь Тихий океан, походить в Северных морях. С новой военной реформой, начавшейся восемь лет назад, Скрыплев был согласен полностью, в душе он называл правление Павла, после попытки государственного переворота, новым временем. Сейчас не столько играли роль связи в продвижении карьеры, сколько личные качества офицеров, и такой порядок очень нравился капитану 3-го ранга. Когда стали набирать добровольцев в экспедицию к берегам Африки, Скрыплев вызвался одним из первых. Тому было несколько причин. Возможность продвинуть свою собственную карьеру морского офицера, ну и заработать кое-какой капитал. В 1802-ом году вышел Высочайший Указ о распределении военных трофеев, при захвате имущества противника половина стоимости трофеев выплачивалась участникам захвата, в том числе и нижним чинам. Сама система проста, собираешь трофеи и сдаёшь каптенармусу соединения, проще говоря в тыловую часть. Там трофеи оценивают и половину выплачивают команде корабля, если брать за пример моряков. Офицеры получают побольше, в процентном соотношении, остатки распределяются на нижние чины в равных долях. В общем при активных военных действиях получается вполне неплохо. Командовать отрядом, пусть даже из четырёх вымпелов, Скрыплеву довелось впервые, и он не собирался упускать возможность отличиться. Формально англичане виноваты в нападении на прииски русских, так что ответить можно на такой выпад, если осторожно, чтобы не развязать большую войну.

Фрегат «Штандарт» двигался в ордере первым. Игольный мыс, самая южная точка Африки, обогнули чуть мористей[121], но не удалялись дальше видимости берега в оптические приборы. Своё название мыс получил ещё в пятнадцатом веке от португальцев, по причине того, что магнитная стрелка компаса показывала строго на север. Отряду кораблей требовалось обогнуть следующий мыс Доброй Надежды, за которым откроется вид Кейптауна, города-порта в котором сейчас обосновалась основная часть английских судов. Фрегатам «Паллада», «Проворный» и «Святой Илья» Скрыплев велел отойти ещё дальше в открытый океан на пару миль и встать на рейд[122], но оставаться в зоне видимости. Сам же капитан 3-го ранга остался на месте, чтобы вести наблюдение за побережьем. К Скрыплеву подошёл вахтенный[123] офицер, в данное время вахту нёс первый помощник капитана фрегата «Штандарт» старший лейтенант Оленин Степан Артемьевич. Оленин также, как его капитан воспользовался оптикой для осмотра берега. Обращался первый помощник к своему командиру неофициально, потому что на корабле среди офицеров царила дружественная обстановка.

— С такими темпами англичане быстро подомнут под себя колонию, пока французы медлят. Будут какие-либо приказы, Степан Ильич? — обратился Оленин к своему командиру.

— Пока наблюдаем, посмотрим какую активность они проявят, Степан Артемьевич. Потому и встали у «лаймов» на виду, немного создадим нервозности, — ответил командир фрегата Скрыплев.

— Степан Ильич, что будем делать если англичане проявят агрессивность? — спросил Оленин, не отрывая глаз от бинокля.

— Дадим возможность стрелять по нашему кораблю, тогда у нас будет причина защищаться. Не переживайте Степан Артемьевич, всё будет хорошо, — улыбнулся капитан 3-го ранга.

Скрыплев действительно не чувствовал беспокойства, наоборот его переполняла спокойная решимость. Кроме экипажей на русских фрегатах находились по два взвода морских пехотинцев, у которых в служебные обязанности по боевому уставу входят штурмовые действия и охрана корабля в случае нападения. Скрыплев повернулся к вахтенному матросу и отдал приказ.

— Голубчик, пригласи на капитанский мостик артиллерийского офицера и командира штурмовой команды.

Матрос бегом спустился по трапу[124], а через пять минут на квартердек[125] поднялись офицеры, командир морпехов старший лейтенант Фёдор Михайлович Мясной и артиллеристский офицер лейтенант Пётр Яковлевич Мяхков. Младшие офицеры приветствовали капитана корабля в соответствии с уставом. Скрыплев посмотрел на молодых офицеров. Морской пехотинец в сером мундире, на голове чёрный берет. «Необычная идея государя с этими мундирами и беретами» подумал капитан 3-го ранга.

— Пётр Яковлевич, приведите орудия в боевую готовность, расчётам ожидать дальнейших указаний. А вы, Фёдор Михайлович, получайте в арсенале оружие для своих бойцов и тоже держитесь в готовности, — спокойным тоном распорядился Скрыплев.

Отдав распоряжения, капитан корабля вновь стал осматривать английские корабли. На якорь фрегат не ставили, потому его постепенно сносило волной на северо-восток. Капитан 3-го ранга Скрыплев прекрасно понимал, что его может ожидать. Англия и Франция в состоянии войны. Британцы не просто так вторгаются в Капскую колонию, а по соглашению с королём Голландии. Они вполне могли объявить эту зону театром военных действий, но такие заявления делаются официально. Насколько знал Степан Ильич, Россия такого заявления не получала, хотя может и получила, но сообщение для русской экспедиции запаздывает. Между Россией и Англией войны нет, а значит нападение на прииски русских можно вполне обозвать бандитским налётом. Понятно, что англичан такое определение совсем не волнует, они уже привыкли к тому, что творят во всём мире всё, что им вздумается. Сложив всё «за» и «против» Степан Ильич ждал реакции британцев на свои действия. Прошёл час и Скрыплев распорядился поднять часть парусов и начать маневрировать, чтобы вернуть фрегат на первоначальное место. Англичане достаточно долго наблюдали за русским кораблём, но, когда тот начал маневрировать к фрегату «Штандарт» направился английский барк. Как только англичане приблизились на шесть-семь кабельтовых, Скрыплев смог прочитать название барка «Гектор». Пока барк приближался английский сигнальщик просигналил русскому кораблю требование застопорить ход для досмотра корабля. В другой ситуации Скрыплев послал бы куда подальше англичан, но сейчас он провоцировал потенциальных противников. «Штандарт» спустил все паруса и стал ожидать подхода «Гектора». Барк остановился в одном кабельтове, англичане спустили шлюпку на воду, и к русскому кораблю отправилась досмотровая команда, а капитан русского фрегата улыбался в усы.

Английская шлюпка приблизилась к фрегату, и Скрыплев смог рассмотреть офицера британского флота невооружённым взглядом. Возглавлял досмотровую команду англичан лейтенант. Капитан 3-го ранга распорядился чтобы на борт приняли только офицера, Степану Ильичу совсем не улыбалось надрывать голос с борта корабля, он продолжал стоять на капитанском мостике, ожидая англичанина. Английским морякам совсем не понравилось, что на борт пропускают только лейтенанта, но контраргументов у них не было, кроме бурного возмущения, что, по-видимому, совсем не волновало русских моряков. Русские очень охотно посмеивались над английскими моряками, отпуская матерные шутки, не заботясь о том, понимают их англичане или нет. В матерных тирадах русских звучали слова характеризующие британцев, как распутных девок, попутно обвиняли англичан в мужеложстве, при этом морячки фрегата «Штандарт» веселились, как малые дети. Английского лейтенанта конвоировали двое морпехов, подвели к своему капитану.

— Я, лейтенант британского королевского флота Бенджамин Бербоун. Получил приказ от своего капитана досмотреть ваш корабль, а вы нагло препятствуете мне в этом, — англичанин говорил, высоко задрав голову, всем видом показывая пренебрежение.

Скрыплев усмехнулся, его не раздражала спесивость лейтенанта, скорее смешила.

— Лейтенант Бербоун, вы находитесь на борту военного корабля, командиром которого я имею честь быть. Не советую вести разговоры в оскорбительном тоне, иначе я прикажу вас выбросить за борт, как шелудивую собачонку. По поводу досмотра моего корабля. Надеюсь, вы обратили внимание, что на корме поднят «Андреевский стяг», если конечно вы не ослепли? Россия и Англия не находятся в состоянии войны. В таком случае поясните на каких основаниях вы собрались досматривать военный корабль? Что вы планируете здесь найти? Оружие? А может капитан барка «Гектор» идиот, раз даёт такие приказы? — не повышая голоса, с улыбкой на лице задал вопросы Скрыплев, стоящие рядом с ним офицеры засмеялись.

— Да как вы смете, капитан? При отказе досмотра ваш корабль будет арестован, — повысил голос Бербоун, в конце фразы сорвавшись на визг, что вызвало новый взрыв хохота русских.

— Мой корабль арестован? Вы в своём уме, лейтенант? Похоже идиотизм на вашем корабле как заразная болезнь поразил весь экипаж. Как вы, лейтенант, видите арест нашего корабля?

— По нашему сигналу из порта выйдут непобедимые корабли королевского флота и потопят ваше корыто, если вы окажете сопротивление, — раздражённо, но пафосно выкрикнул лейтенант Бербоун.

— Не боитесь, что вашу страну обвинят в пиратстве? Хотя о чём это я? Британцы всегда и во всём правы.

— Вы, капитан нарушаете морские правила, здесь зона боевых действий. Мы имеем полное право арестовать вас, ваш корабль и весь экипаж, — пафосно произнёс лейтенант и принял спесивую позу, выставив ногу вперёд.

— Он мне не интересен, выбросите его за борт, — приказал Скрыплев и отвернулся от Бербоуна.

Морпехи не стали задерживаться с выполнением приказа, подхватили англичанина с шутками и удовольствием, через несколько секунд тушка Бербоуна летела, кувыркаясь в воду. Через пять минут английского офицера вытащили из воды в шлюпку. Шлюпка с английскими матросами только начала отгребать от русского фрегата, а Скрыплев уже начал раздавать команды.

— Артиллерийский офицер, взять в прицел барк, но без команды не стрелять. Первый помощник, поднять стаксели[126], приготовиться к маневрированию. Экипажу и штурмовой команде боевая тревога.

Оба офицера тут же продублировали команды своим подчинённым, матросы забегали по палубам фрегата без суеты, но достаточно бодро, а капитан «Штандарта» вновь прильнул глазами к биноклю. Развернувшись назад, он посмотрел на манёвры фрегатов отряда, остался доволен и продолжил рассматривать барк «Георг». Наконец шлюпка англичан подошла к своему судну, и матросы поднялись на борт, некоторое время там ничего не происходило. Но вот поднялась суета на английском барке, а через пару минут грохнул залп носовой пушки. «Штандарт» в это время уже маневрировал. Видимо канонир англичан поторопился, взял неточный прицел. Ядро прошелестело почти над головами русских офицеров, а Скрыплев только усмехнулся, хищно разглядывая противника. Англичане успели сделать ещё два выстрела, надо отдать должное расторопности канонирам, хотя русский капитан никогда не принижал способности противника. Третье ядро попало в фальшборт[127], перелетев судно и проломив в фальшборте приличную дыру. Скрыплев удовлетворённо кивнул и отдал приказ открыть огонь. К этому времени фрегат «Штандарт» повернулся правым бортом к противнику. Резко рявкнули корабельные бортовые пушки. Раз, второй. Со второго залпа прошло накрытие цели. Один снаряд разорвался на палубе, нанося повреждение и рассевая осколки, а второй снаряд пробил борт в носовой части борта, от взрыва образовалась дыра способная заменить входную дверь. Следующими двумя попаданиями русские артиллеристы повредили барк «Георг» фатально, корабль начал крениться вбок, для экипажа оставались считанные минуты для спасения. Через полчаса на месте, где только что стоял корабль английского флота, остались шлюпки, которые подбирали своих сослуживцев из воды, а барк «Георг» погрузился в водную пучину.

Скрыплев не питал иллюзий и понимал, что англичане на ближних дистанциях достаточно быстро расправятся с его отрядом. Главные козыри русских пушек дистанция и мощность взрывчатого вещества снарядов. Он дал команду приблизится к гавани Кейптауна на ближе, чем в морскую милю и начал обстрел стоящих на рейде кораблей английского флота, выбирая целью в первую очередь те корабли, которые начали маневрировать и приближаться, сокращая дистанцию. Через полчаса к веселью фрегата «Штандарт» присоединились фрегаты «Паллада», «Проворный» и «Святой Илья». Ещё через два часа акватория порта Кейптауна была засорена потонувшими кораблями английского флота, хотя некоторые суда затонули на мелководье, и сейчас их мачты грустно торчали из воды. Скрыплев после устроенного им переполоха отошёл с отрядом мористее, где устроил совещание с капитанами кораблей. По итогам фрегат «Святой Илья» отправили в Дурбан для доклада контр-адмиралу Сенявину, предварительно перегрузив остатки боеприпаса к пушкам на остающиеся фрегаты. Сам Скрыплев на «Штандарте» и два фрегата «Паллада» и «Проворный» остались патрулировать водное пространство. Степан Ильич чётко понимал, что избежать войны между Россией и Англией теперь вряд ли получится, а о том, что ждёт его, наказание или поощрение старался не думать. Капитан 3-го ранга Скрыплев считал, что поступил он верно, а значит все сомнения пусть идут на корм рыбам.