Павел Первый

Глава 6

Иван Романович Ларин из потомственной семьи военных. Первый свой серьёзный боевой опыт заработал на русско-турецкой войне. После окончания Императорского сухопутного шляхетского корпуса подпоручик Ларин был направлен в войска. Была ли возможность остаться в столице и служить в гвардии? Была такая возможность, отец мог постараться и добиться того, чтобы сына направили в гвардию. Но Иван сам отказался, на то имелись причины. За время учёбы в Шляхетском корпусе молодому кадету до чёртиков надоели спесивые рожи титулованных дворян. А ещё ему хотелось реальной службы и желательно под командованием талантливых полководцев. Желание сбылось. Ларин получил предписание отбыть в армию генерал-аншефа Суворова. Ларина назначили в пехотный полк, ему довелось поучаствовать во взятии крепости Измаил. Позже стал участником Второй русско-польской войны, а ещё чуть позже Русско-французская война. Дослужился до штабс-капитана. Быть бы ему пехотным командиром, но судьба сделала поворот. Он попал на службу в Канцелярию Его Императорского Величества. Здесь служба совсем другая, порой приходилось не кичиться честью офицера, не заниматься болтовнёй, а делать не очень лицеприятные вещи. Ларина такое не смущало. Есть приказ императора? Тогда не разглагольствуй, а иди и выполняй приказы. Прошло шесть лет, и он уже подполковник. Это ли не карьера военного? Ивану удалось хорошо организовать добычу золота в Южной Африке, а сейчас его послали в Индию. Вот только говорить об этой экспедиции даже на исповеди в церкви нельзя. Поначалу индийское задание Ларин воспринял отрицательно, но не высказал своего мнения. Он вообще относился к приказам императора с большим пиететом[75]. За годы службы в Канцелярии, Ларин чётко усвоил, что Павел Первый ничего не делает зря или по глупости. Но самое важное, что подкупало Ивана Ларина — это забота об Отечестве, а Ваня своё Отечество любил, ради которого мог пойти на любые жертвы.

В южную часть Индии Ларин прибыл со своей командой под видом географического общества через полтора месяца, как вышли из Николаева. Получил разрешение на исследование географии, климата и местного народа в Мадрасском президентстве, которое находилось под управлением Британской Индии. После этого спокойно и не спеша разобрался, где находится храм Падманабхасвами. Здесь нет преувеличения в словах «спокойно и неспеша». На поиски храма Ларин потратил полгода. Зато имелись плюсы в затраченном времени, приметили ещё несколько нужных храмов. Отряд прибыл в город Тривандрам, хотя правильней произнести местное название Тируванантапурама. Именно здесь расположен храм Вишну[76], горд без преувеличения является художественным и интеллектуальным центром. Отряд Ларина осмотрелся на месте, продолжая делать вид исследователей географического общества. Тем временем провёл рекогносцировку[77] и определил место, откуда они начнут копать подземный ход. Далее встал вопрос, кто выступит в почётной роли землекопов. В отряде Ларина все офицеры готовы на самопожертвование, по приказу не только копать, но и всё что угодно будут делать. Вот только зачем нужны такие жертвы. Потому просто и незатейливо купили рабов, с чёрного континента, а точнее из Африки. Ларин, да и все его офицеры, прекрасно осознавали, что рабов надо будет ликвидировать. Но никто по этому поводу мук совести не испытывал. Подумаешь какие-то черномазые дикари из Африки. В оправдание отряда Ларина стоит сказать, что сами они из страны, где вполне осознанно пользуются крепостными крестьянами, а те в свою очередь мало чем отличаются от рабов. Подготовка проведена, приняты меры для соблюдения секретности. Что касается подготовки. Подполковник Ларин дал команду своим людям, чтобы выкрали одного из служителей храма, через которого узнали ещё об одном служителе, который был вхож в подвалы с сокровищами и запечатывал двери на хранение. Служителей храма пришлось скормить акулам в море. Оба храмовых служителя время от времени выходили в море. Прибрежные воды богаты на рыбные ресурсы, а люди иногда пропадают в морских просторах. Потому пропажа служителей храма хоть и опечалила сослуживцев, но не удивила. Но узнали главное, какие помещения запечатаны и в ближайшее время туда никто не заявится. Рабы начали рыть под землёй тоннель. Подполковник оставил большую часть отряда на месте, а сам с несколькими офицерами, под видом географов отправился изучать другие храмы и местность вокруг них. К весне 1806-го года команда подполковника Ларина закончила с подземным ходом. Теперь стояла достаточно трудная задача, сокровища следовало вынести упаковать и вывезти с полуострова, при этом сохранить секретность операции. Зная какие помещения запечатаны в подвале храма, проникли именно туда. Малыми частями выносили по подземному ходу ценности, золотые монеты, слитки, драгоценные камни, самоцветы и золотые изделия. Всё складывали в ящики и транспортировали на корабли, под видом товаров, закупленных у населения. Товары у местных для правдоподобности пришлось закупать. Ларин не спешил, спокойно управились за два месяца. В данный момент в подчинении подполковника находились три фрегата, от них тоже следовало скрывать настоящее наименование груза. Когда собрали первый караван, пришёл четвёртый фрегат, который курсировал и патрулировал океан на предмет пиратов. Капитан доложил, что началась русско-турецкая война и Османская империя закрыла проливы. Подполковник Ларин дал приказ двигаться Каравану по курсу Индийский океан, далее Атлантический, вокруг Африки, через Северный путь в Балтийское море. Сам Ларин остался в Индии с основной группой людей вести подготовку по следующим храмам, а заодно присмотреть за подземным ходом. Так как в храме обчистили только два помещения подвалов. Через месяц прибыли три линейных корабля, которые император Павел послал для поддержки Ларина. Подполковник приступил к изъятию следующих ценностей. К осени 1807-го года он вывез на Шри-Ланку почти 300 тонн ценностей на арендованную территорию, где построили острог. Одновременно велась работа по другим храмам. За 1808-ой год Ларин планировал вывезти не менее тысячи тонн золота и драгоценных камней.

Новый год принёс мне новости, как плохие, так и хорошие. Но начну по порядку. От Ларина прибыли ещё два каравана по 120 тонн ценностей. Я подписал Высочайший Указ, в котором Ларину присвоен чин полковника и титул графа, а имение выделил под Рязанью, кстати хорошее имение. По реформе сельского хозяйства там трудились бывшие государственные крепостные. Положительные результаты имелись, хороший урожай зерновых и крепкое домашнее хозяйство. Земли будут принадлежать графу Ларину, а крестьяне платят десятину от урожая. Ещё в 1807-ом году раздухарившийся Боня, это я про Наполеона, предложил мне двадцать тысяч пленных австрийцев. Только представьте, в век просвещения торгуют пленными. Видите ли, Боне надо гасить кредиты в банке «Континенталь». И что вы думает? Я согласился, только цену назвал свою. А мой «партнёр» Бонапарт так и не знает кому принадлежит банк. Почему «партнёр»? Всё просто, у нас с ним союзный договор. Пять тысяч пленных австрийцев я отправил на работы по возведению защитной линии проливов. К концу 1807-го года там почти закончили все работы. Оставшиеся пятнадцать тысяч пленных уехали на Дальний Восток, после окончания работ у проливов, пять тысяч пленников тоже отправятся на Восток. С пленными побеседовали, довели до сознания два выбора. Первый, они получают срок в десять лет и работают, как каторжане, потом могут вернуться на родину. Второй выбор, три года работают на каторге, потом получают статус ссыльного и десять лет живут в Кантонской губернии или на Дальнем Востоке, в том числе на Амуре. Ссыльные почти свободные люди, могут жениться заводить хозяйство и выбирать работу, из предложенных вариантов. Я подумал, что многие из австрийцев останутся на местах. К тому времени обзаведутся семьями, хозяйство и детки не дадут сорваться обратно в Европу. Моя идея имела хороший шанс на претворение в жизнь. Большинство согласились сразу. Для них и каторга с щадящим режимом, питание вполне достойное. Трудятся на строительстве железной дороги. Я там запланировал ветку от города Порт-Артур, он уже строится в южной части Ляодунского полуострова, до Владивостока, который также строят. Что касается Порт-Артура, я решил дать такое название городу с портом. В Европе разорвалась информационная бомба, когда узнали о нашей сделке с Наполеоном по вопросу пленных. Газетные издания просто вопили о варварских методах узурпатора Наполеона и варвара Павла. Но я особо не расстраивался, методов в виде санкций пока никто не придумал в этом времени, а в остальном время всё лечит.

В промышленности идёт высокое экономическое развитие. Особенно хороших результатов достигли в станкостроении. Я наладил производство пироксилина и выставил на продажу всем, кто пожелает приобрести новое взрывчатое вещество. Желающих выявилось столько, что хоть оглоблей[78] отгоняй. Что тут поделать? Мы всем рады, а потому был организован аукцион, а через годик я самым настырным продам лицензию на производство такого взрывчатого вещества. После такого моего хода перестали ползать шпионы, которые пытались узнать, что за вещество мы снаряжаем в снаряды. А у меня там наиболее эффективный тротил. Но это государственная тайна. В производстве вооружения создали две пушки, полевая и гаубица. Полевая скорострельная пушка калибром 76 миллиметров выполнена по прототипу образца 1902-го года, снаряды осколочно-фугасные и шрапнельные. Получила название «ПП-76»[79]. Гаубица калибром 100 миллиметров, выполнена по прототипу 120-мм гаубицы образца 1910-го года. Получила название «ПГ-100»[80]. Замечу, что опытная фабрика практически сами додумались до таких пушек с небольшими моими подсказками. Что важно, уже сейчас на наших пушках ставят защитные щиты. Такие щиты позволят защитить боевой расчёт орудия от пуль и осколков вражеского обстрела. Полевая пушка уже прошла испытания, начали поставлять в войска. Испытания гаубицы закончат к весне этого года. Думаю, к лету начнём поставлять в армию. Из стрелкового оружия — сейчас идёт разработка по прототипу винтовки «Мосина», но провозятся не меньше двух-трёх лет. Я хочу уменьшить калибр до такого, какой был в моей истории. Новые армейские пушки будут перевозить лошади-тяжеловозы. Есть уже у нас такая порода. Владимирские тяжеловозы и польские, разводят на конезаводе под Владимиром. Помещик Шмаков Антон Антонович из потомственных дворян. Лошадьми его дед начал заниматься, отец продолжил. Сейчас вывели новую породу, назвали Рязанский тяжеловоз. Я как узнал об этом любителе лошадей, оказал ему помощь в том, что сделал его поставщиком лошадей для армии. Вернусь к вооружению. Заработал завод по производству патронов и снарядов. Гильзы делают цельнометаллические из латуни. Сейчас во всём мире подобного оборудования нет и появится нескоро. Завод расположен в Твери. Немалые успехи в металлургии. Льют латунь, бронзу, нержавейку, оружейную сталь. В Екатеринбурге поставили прокатные станы, тянут листовой металл и трубы. В планах запустить оцинковку труб, что позволит использовать такие трубы в водоканалах. С электричеством пока идут задержки в развитии технологий. Турбину создали и ведут испытания. Но главный вопрос в изоляции проводов. Фабрика по производству резиновых изделий ещё не доработала изоляцию кабельной продукции, но я не унываю, народ там трудолюбивый и упорный, постепенно добьются результата. Зато наши керосиновые светильники пользуются бешенным спросом. Изготавливают их в Калуге, там же стекольное производство.

Отправил на Дальний Восток геологов сразу после подписания договора с императором династии Цин. Ведут поиск месторождений золота и серебра, а заодно найдут ещё что-то из полезных ископаемых. По прошлой жизни я знаю, что точно есть месторождение на Калыме, но пока не форсирую там добычу. Для начала стоит освоить южные территории. Наместником на Дальнем Востоке Ермолов. Иловайский докладывает, что там дела идут успешно. Созданы казачьи войска. Как таковой пока границы нет, потому такие обязанности возложены на казаков. Генерал Ермолов оказался мужчиной очень активным и деятельным. На сегодняшнюю дату у него уже есть пехотные полки. Дипломаты Румянцева активно работают по Чосону. Я вполне серьёзно планирую забрать Корею в состав империи. Миграция из Чосона уже идёт. Крестьяне не дураки, пусть и необразованные, но где жить легче враз понимают, вот и бегут корейцы потихонечку на наши территории. При условии принятия православной веры им оформляют подданство. Мои размышления о делах государственных прервал граф Румянцев, я велел проводить его ко мне в Малиновый кабинет.

— Ваше Императорское Величество, есть две новости и очень неприятные. В январе в Швеции произошёл государственный переворот. Густав Четвёртый подписал отречение от престола, думаю более подробно вам доложит полковник Васильев, я его по пути к вам встретил, будет минут через пятнадцать.

— Вы, Николай Петрович, продолжайте об отречении, — я вернул Румянцева к той новости, ради которой он так торопился ко мне.

— На престол взошёл Карл Тринадцатый. Жаль низложенного короля, у нас с ним складывались прекрасные отношения. Что не скажу о Карле. Сегодня утром посол Швеции объявил нам войну, государь, — Румянцев был явно расстроен.

Я понимаю главу своего МИДа, граф Румянцев кропотливо выстраивал отношения с Швецией. А теперь получите объявление войны. Непонятно мне рвение шведов к войне. Я прошёлся по кабинету и задумался. Не дают мне мирной жизни. Чувствует мой седалищный нерв, что это новые интриги англичан. Пока мерял кабинет шагами появился полковник Васильев. Вообще-то у меня служат двое Васильевых, оба Александры с отчеством Ивановичи. Они родственники, дядя и племянник. Я поначалу сомневался в назначении молодого Васильева, но со временем понял, что молодой офицер на своём месте. Раздался стук в дверь, заглянул флигель-адъютант ротмистр Хилков Степан Александрович. Этого молодого офицера я взял к себе на должность флигель-адьютанта в 1802-ом году из Конной гвардии, когда разогнал всяких камер-гусар и прочий придворный мусор. Толку от них никакого, знай себе интригуют и продвигают знакомых по службе при дворе. Ну что за должность постельничий? Зачем мне мужик, который помогает одеваться? Куда как приятней, когда это делает молодая и красивая девица. Я когда делал перетасовку всяких придворных должностей на меня смотрели, как на ума лишённого. Однако Павел, ещё до моего попадания в его тело, успел приобрести сомнительную славу самодура. Это здорово меня выручало в первое время. В том числе и слова, которые я привык применять в 21-ом веке, так и лезли с моего языка. Думаю, что в первое время весь двор и дворяне просто крутили пальцем у виска, показывая моё состояние головы. Но позже привыкли, а большинство слов вошло в обиход.

— Государь, подошёл полковник Васильев, младший, — мой адъютант всегда вставлял «младший» или «старший» в зависимости от того, кто из Васильевых появился.

— Пусть входит, — разрешил я.

Вошёл начальник СВР, поприветствовал меня. Я махнул рукой, чтобы полковник прошёл к столу, сам же посмотрел на Румянцева.

— Николай Петрович, вы знаете, что делать в таких случаях. Что касается посольства Швеции, препятствий для выезда не чинить, и проследите, как будут выезжать наши дипломаты.

Закончив с Румянцевым, подождал пока он покинет кабинет, повернулся к своему главному разведчику.

— Александр Иванович, давайте без оправданий. Доложите коротко и ясно.

— Государь, наш связной, он из купцов, прибыл в Стокгольм, но резидент на встречу не появился. Связной узнал, что произошёл переворот во власти, он осторожно навёл справки и выяснил, что наш резидент погиб во время переворота. Потому вся информация к нам опоздала.

Васильев докладывал чётко, без эмоций, но лицо его было бледным. Глава разведки понимал, что за прокол его резидента может потерять должность. Но я не планировал менять Васильева на кого-то другого. Полковник вполне удовлетворительно справляется со своими обязанностями. За короткое время организована агентурная сеть во всех странах Европы. Многие резиденты приближены к вершинам власти. Но за прокол подчинённого следует погрозить пальцем.

— Александр Иванович, доведите до своих подчинённых, что резидент не должен влезать в свару внутри политической борьбы. Выясните, что там на самом деле произошло и сделайте выводы. В следующий раз накажу. В короткое время в Швеции должен утвердиться новый резидент. Сегодня я соберу совещание вечером, ваше присутствие обязательно.

С этими словами я отпустил начальника СВР и дал распоряжение адьютанту, чтобы вызвал на совещание начальника Генерального штаба, военного министра, главу Канцелярии и главу контрразведки. Отобедав, отправился на конную прогулку. Сегодня меня сопровождает княгиня Авдотья Голицына. Она ночевала в моих покоях и что-то хотела мне сказать, но я утром отвлёкся на фехтование, а потом закрутилось. Мои отношения с любовницами слегка запутались после того, как Нарышкина оправилась от родов и появилась у меня. Сначала женщины пытались соперничать и ревновать меня друг к другу. Но после моих внушений подружились, у меня даже мелькала предательская мысль. А не устроить ли мне пошлое трио, Ж+М+Ж? Не спеша, стал закидывать княгиням такие мысли, они вроде не возражают, однако рвения не проявляют. Я решил развратные действия пока отложить. Может Авдотья мне на конной прогулке об этом сказать хочет? Но, как выяснилось я ошибся. Во время прогулки казачий конвой слегка отстал от нас, и мы смогли поговорить. Выяснилось, что Авдотья беременна, третий месяц. То-то я смотрю у неё животик увеличился. Надо отправлять её в имение пусть донашивает плод и рожает. Встаёт вопрос о ребёнке, Авдотья будто услышала мои мысли.

— Павлуша, я же два с половиной месяца назад ездила в Париж к мужу. Но, Павлуша, поверь ребёночек точно твой. Я когда в Париж поехала у меня уже была задержка, потому и навестила Сергея Михайловича, — начала убеждать меня Авдотья.

— Не надо волноваться и нервничать. Твой муж далеко не дурак, даже если и догадается, ребёнка признает. Поезжай в имение, с собой возьми только доверенных людей, спокойно там доходишь срок и родишь. Не надо появляться в Свете с животом, трепать языками будут, конечно, но мы выше всяких сплетен, — спокойно дал объяснение своей любовнице.

— Павлуша, ты меня не бросишь? — озаботилась Авдотья.

— Душа моя, езжай и ни о чём не беспокойся, — успокоил я любовницу.

Мы вернулись с прогулки, чуть позже я задумался. Мне в этом году исполнится пятьдесят четыре года, вполне зрелый возраст, но внешне на старика не похож. Появились морщины возле глаз, а тело по-прежнему спортивное, правда я много времени уделяю тренировкам, не обжираюсь, в еде умеренный, алкоголь употребляю, но тоже без излишеств, не курю. А главное половая активность не падает. На упругую женскую попку или сиськи организм реагирует почти мгновенно. Авдотьи не будет почти год, пока доносит плод, потом восстановление. Может и не год, но что-то в этом роде. Нарышкина одна не справится. Не переселять же её на постоянной основе в мою спальню. Княгиня Нарышкина не откажется, конечно, только мне такой праздник не нужен. Надо подобрать ещё кого-нибудь, из молоденьких. Хотя у меня прислуга вполне симпатичная, девки так и стреляют глазками, да сиськами трясут. Соблазняют чертовки своего царя. Понимают, что забеременеть от государя-батюшки значит обеспечить себе и ребёнку будущее. Эх, нелегка жизнь царя, даже в вопросах любви. Дам задание адьютанту, пусть присмотрится, он посещает балы и приёмы, главное, чтобы была замужем, хотя и от незамужней не откажусь, сам подберу ей мужа.

Михаил Богданович Барклай-де Толли сидел в своём штабе, В Риге, и перечитывал депеши. Швеция объявила войну России. В послании от своего государя, Михаил Богданович получил назначение Командующим Северо-Западной армией, с присвоением чина генерал-лейтенант. В подчинение ему попадал Балтийский флот, командующим которого был вице-адмирал Чичагов Павел Васильевич. Барклай-де-Толли хорошо знал историю Чичагова, в том числе о трениях Павла Васильевича с государем. В 1799-ом году Павел Первый вызвал Чичагова из отставки, присвоил чин контр-адмирала, отправил к берегам Англии с эскадрой для боевых действий против Голландии. Однако против Чичагова плели интриги морские офицеры недовольные его назначением. Павел Васильевич был в некоторой степени англофилом, желал жениться на англичанке, что и послужило к недовольству Павла Первого. Что между ними произошло Барклай-де-Толли не знал, но Чичагова заключили в Петропавловскую крепость по обвинению в государственной измене. Однако в том же году нашлись заступники и ходатайствовали за Чичагова. Павел Первый простил его и восстановил в звании, оправив обратно в Голландскую экспедицию для участия в боевых действиях. Чичагов проявил себя, как грамотный флотоводец. А после возвращения получил должность начальника защиты Кронштадта. После провалившегося заговора против императора Павла, государь по непонятной причине изменил отношение к опальному контр-адмиралу. Барклай-де-Толли слышал от дворцовых сплетников, что император вызывал к себе Чичагова и вёл с ним беседы, какие беседы имели место быть никто не знает. А Чичагов после разговоров с Павлом Первым изменил отношение к Англии, англофобом он не стал, но уже не испытывал особой любви к англичанам. В начале 1801-го года государь назначил Чичагова Командующим Балтийским флотом, с присвоением чина вице-адмирал. Более того, во всех начинаниях нового командующего по улучшению флота поддерживал целиком и полностью. Однако командовать армией, и государь поставил Барклай-де-Толли. Для участия в боевых действиях вице-адмирал Чичагов выделил девять линейных кораблей, семь фрегатов, шесть бомбардирских и девятнадцать транспортных кораблей. При надобности транспортные и бомбардирские корабли должны перевозить войска с целью высадки десанта на вражеские берега. Командующий Северо-Западной армией прочитал в депеше от Чичагова, что линейные корабли и фрегаты вооружены новыми корабельными пушками «КП-47». Зная какую славную победу, одержали корабли Черноморского флота в сражениях с турками, Барклай-де-Толли не волновался за моряков. В секретном пакете из разведки говорилось, что английский флот совместно с шведским блокировали Данию, где захватили полностью Датский флот. У России и Дании союзный договор, даже если бы не объявили войну России, Павел Первый всё равно бы отправил помощь королю Дании. Михаил Богданович хорошо знал, что государь не хочет воевать в Европе, не раз слышал такое от самого Павла Первого. Однако, после того как его вынуждают, всегда идёт до победного конца. За линию обороны генерал-лейтенант Барклай-де-Толли не переживал. Войска обучены и натренированы, не зря Михаил Богданович устраивал ежегодные манёвры войск, а кроме этого, проводил штабные учения командиров. В феврале в армию начали поступать новые полевые пушки «ПП-76». Пока их немного, но Барклай-де-Толли распределял по две пушки в каждый пехотно-артиллерийский полк. Командующий армией присутствовал на испытательных показах этих пушек, был чрезвычайно удивлён и обрадован разрушительной силе артобстрела из таких орудий. С началом войны Шведская сторона вела себя вяло. Пограничные конфликты, не более того, которые полки отбивали с лёгкостью и без потерь. Однако командующему Северо-Западной армией пока не разрешали переходить в наступление, повеление самого государя. Так как сейчас шли переговоры по линии дипломатии с Датским королём Фредериком Шестым. Не понимая, почему не дают приказ о наступлении, генерал-лейтенант Барклай-де-Толли оставил армию на своего начальника штаба генерал-майора Фердинанда Фёдоровича Винценгероде. Сам командующий выехал в Кронштадт, чтобы понять весь стратегический замысел войны.

Прошёл месяц, как мы вступили в войну с Швецией. Хотя войной такое состояние назвать стыдно, так, пограничные конфликты я бы сказал. Однако глава моей разведки полковник Васильев принёс интересные сведения. Англичане не только захватили флот Дании, они успешно обстреляли столицу Копенгаген, есть жертвы, в том числе среди гражданского населения. Я начал кое-что понимать. Заводилы всей этой заварухи однозначно англы, шведов просто и тупо используют. Сами шведы с удовольствием получат Данию, аннексировав[81] её территории. Чем я, собственно, сам время от времени занимаюсь, потому не сержусь не на англичан, ни тем более на шведов. А вот свою выгоду получить от всей такой возни, ох как не помешает. Вызвал к себе главу МИДа графа Румянцева.

— Николай Петрович, что вы обо всём этом думаете? — спросил я министра иностранных дел после того, как ознакомил его с докладом Васильева.

— Государь, здесь всё очевидно. Шведы получат Данию, а значит и контроль над морскими путями из Балтийского моря в Северное. Для нас это плохо, не то, чтобы мы не смогли договориться со шведами, но ситуация напрягает. У нас с Данией союзный договор, так что, как бы вам, государь не хотелось воевать, придётся выступить на стороне Дании, немного подумав ответил Румянцев.

— Понятно, тем более шведы по глупости ещё и нам войну объявили. Не пойму зачем такой ход сделан, какая причина? — произнёс я и посмотрел на графа.

— Предполагать можно разное, но лучше бы поработать службе Васильева. Явно затеяли всё англичане. Даже причина понятна. Не любят британцы воевать своими руками, хотя в данном случае флот предоставили. Займут шведы Данию, а Англия получит возможность руководить шведами. Могут закрыть проливы в Северное море, для нас такая ситуация — ущемление наших интересов. Зная вашу, государь, реакцию на такое положение вещей, мы и сами бы вступили в войну. Глупость какая-то в этом объявлении войны, — румянцев развёл руками, давая понять, что сам пока не разобрался в хитросплетениях интриг из Европы.

— Хорошо. В соответствии союзного договора с Данией мы должны вступить в войну. Но соблюдение условий договора дело такое, могу воевать, а могу просто дать оружие датчанам. Но не об этом речь. Николай Петрович, подумайте, как следует над тем, как нам получить выгоду от такой войнушки. Надо понять на что готов Фредерик Шестой. Как вариант, он подписывает вассальный договор и управляет страной под нашим надзором. Хотя мне лично Фредерик симпатичен. Например, взял и отменил крепостное право, а я вот никак не соберусь, хотя шаги в этом направлении делаю. Или ещё вариант, мы забираем себе по итогам войны какие-либо острова, получаем контроль над проливами, ну и естественно наложим контрибуцию на Швецию.

— Государь, наш посол в Дании достаточно умён, пошлю ему депешу лично в руки, он справится с таким заданием. Но на это уйдёт время, — согласился со мной Румянцев.

— А мы никуда не торопимся, относительно не торопимся. Желательно мне понимать через месяц всю картину последующих событий. Для ускорения выполнения задачи используйте наш флот.

Я отпустил Румянцева с поставленной задачей. Осталось узнать на что готов Фредерик Шестой. Мне тропиться некуда. Подождём пока шведы Данию раком нагнут, а потом заберём себе всё то, что нам понравится. Хотя совсем прогибать короля Дании не хочется, он мне действительно нравится, не во всём, конечно, но государственные шаги у него занятны. Но и вассальный договор неплох для датчан. Ущемляет безусловно самолюбие короля, зато все драки и войны разруливать будет Россия.

В Данию по такому случаю сгоняли клипер, наши верфи начали такие корабли строить. Даже одиночный клипер с корабельными пушками на носу и на корме не по зубам шведам. У англичан есть такие корабли, но они их используют на рейсах в Индию. Риск был минимальным. Разговор у наших дипломатов с королём Дании Фредериком Шестым состоялся. На вассальный договор датский король не согласен, однако готов предоставить территории под российские морские базы. Ну и естественно клялся в вечной дружбе с русским царём. Выслушав доклад Румянцева, я некоторое время рассматривал карту и дал отмашку на начало атакующих манёвров для армии Барклай-де-Толли. Узнав о начале войсковых операций, мой наследник Николай стал умолять меня отпустить его в Северо-Западную армию хотя бы на время войны. Я немного подумал и решил отпустить цесаревича. Это хорошо, что он проявляет стремление заниматься вопросами государственного масштаба. Николаю почти двенадцать лет, пусть побывает на войне. Я ему выдал предписание флигель-адьютантом к генерал-лейтенанту Барклай-де-Толли. Там есть наверняка свой адъютант, ничего страшного пусть Николай покрутиться в штабе, с цесаревичем отправил сопроводительное письмо и десяток конвойных казаков из Императорского конвоя.

Вице-адмирал Чичагов получил приказ, утверждённый императором, от командующего Северо-Западной армии отправить отряд кораблей к Дании, разведать обстановку и при необходимости провести разведку боем. Командующий Балтийским флотом вызвал к себе капитана 1-го ранга Егора Васильевича Веселаго, который был переведён с Каспийской флотилии.

— Егор Васильевич, даю вам отряд из семи фрегатов «Пётр Первый», «Иван Грозный», «Святослав», «Непобедимый», «Быстрый», «Урал», «Нева». Корабли все одного класса с одинаковым вооружением, капитаны опытные, как и команды кораблей. Из семи вымпелов[82] сами выберете, где поднимете вымпел командира отряда. Ваша задача дойти до Копенгагена, провести разведку, если потребуется принять бой. Нужно понять, что происходит у берегов Дании.

— В сражении использовать новую тактику, как далеко могу зайти в сражении? — спросил капитан 1-го ранга Веселаго.

— Все семь вымпелов должны вернуться. Для того и отрабатывали новую тактику, которая прекрасно себя показала в войне с Турцией, — ответил Чичагов.

Капитан 1-го ранга Веселаго поднял свой флаг на фрегат «Пётр Первый», тем самым определил корабль, как флагман[83] отряда. В первой декаде апреля 1808-года отряд кораблей вышел в море, взяв курс на Данию.

Отряд кораблей под командованием капитана 1-го ранга Веселаго прошли вдоль южного берега Балтийского моря за восемь дней, военных кораблей шведов или англичан не обнаружили. Дошли до острова Фемарн и взяли курс на северо-восток к Копенгагену. Корабли двигались «строем кильватера»[84] с дистанцией до пяти кабельтов[85]. Головным кораблём шёл фрегат «Святослав». Капитаном на корабле капитан 3-го ранга Фёдор Платонович Хомутов, как мореход достаточно опытный. В молодые годы Хомутову довелось послужить под командованием Фёдора Фёдоровича Ушакова. Фрегат «Пётр Первый» шёл в ордере третьим, капитан корабля капитан-лейтенант[86] Михаил Миронович Харламов, хоть и молодой, но уже опытный капитан. На третьи сутки отряд приблизился к берегам Швеции и Дании. Вперёдсмотрящий на фрегате «Святослав» обнаружил возле острова Сальтхольм скопление кораблей, удалось даже рассмотреть принадлежность кораблей к Шведскому флоту. Хомутов передал сигнал о том, что заметил противника в количестве пятнадцати кораблей. Веселаго дал команду отойти мористей[87], чтобы провести совещание с капитанами фрегатов и определить тактику боя. Вскоре наиболее безопасное место выбрали, спустили паруса и капитаны на шлюпках прибыли на флагмана.

— Господа офицеры, до захода солнца ещё часов восемь. Мы вполне успеем встать в линию дугой. Шведы, увидев нас поймут, что нас меньше и скорей всего уклоняться от боя не будут, — начал совещание Веселаго.

— Егор Васильевич, есть вероятность, что за островом могут быть ещё силы шведов. Наши действия, принимаем бой? — задал вопрос капитан 3-го ранга Хомутов.

— Господа, все здесь присутствующие проходили курсы в Академии Генштаба. Насколько я понимаю, раз вы на капитанских мостиках, значит выпускные знания сдали на хорошо или отлично. Потому азы тактики с применением новых корабельных пушек я объяснять не стану. Встаём в ордере[88], распределяем цели также, как и расположены в строю, слева направо. Далее пристреливаем пристрелочными снарядами. Первый артобстрел ведём шрапнелью, она прекрасно рвёт паруса в клочья. Таким способом лишим шведов возможности манёвра. Их будет сносить в море. Сигналами я покажу кто и какие корабли станет брать на абордаж. Попусту людьми не рисковать. Кого взять в плен не можем, просто топите. Надеюсь, всем всё понятно. Тогда не посрамим русского флота, господа офицеры, — Веселаго встал, давая понять, что совещание закончено.

Отряд русских фрегатов подошёл с наветренной[89] стороны, корабли встали в линию, а шведы уже успели хорошо рассмотреть группу кораблей под командованием Веселаго. Для шведов ветер был благоприятным, направление прямо по курсу. Шведская эскадра начала выстраиваться в ордер, для того чтобы атаковать малочисленную группу русских кораблей.

Капитан 1-го ранга Веселаго стоял на капитанском мостике вместе с капитаном фрегата «Пётр Первый» капитан-лейтенантом Харламовым. Они оба смотрели на шведские корабли в зрительные трубы.

— Строятся в боевой порядок, Михаил Миронович. Как думаете, знают о нашем вооружении? Хотя наверняка знают, европейские газеты на весь мир растрезвонили о нашей победе с турками у проливов, — смеясь заговорил Веселаго.

— Ничего, сейчас мы охладим пыл бравым шведским мореходам. Для них ветер в паруса, после шрапнели ткань паруса будет рваться под давлением. Егор Васильевич, я слышал, что фабрика оптических приборов начала выпуск нового зрительного прибора, называется бинокль. Не знаете, когда начнут снабжать флот? — заинтересованно спросил Харламов, убрав подзорную трубу от глаз.

— Видел я эти новые приборы, когда был в столице. Но делают их для пехоты, армию снабжать будут десятикратные и двенадцатикратные. Для флота говорят тоже есть опытный экземпляр двадцатикратный, но будут делать ещё сорокакратные. А когда на флот поступят даже не знаю, не могу вам подсказать. Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Чичагов уже отправил заявку в Морское министерство. Но мы отвлеклись, смотрите шведы выстроились и двигаются к нам, ещё немного и можно начать пристрелку, — обратил внимание Веселаго на шведскую эскадру.

Харламов сразу приложил окуляр зрительной трубы к глазу, понимая, что до начала сражения остаются минуты.

Комендор[90] Мирон Воронов служил на флоте двенадцать лет, уже подписал согласие на сверхсрочную службу. В связи с военной реформой, которая предусматривала изменение чинов, чин Мирона изменился на старшину 2-ой статьи[91]. Весь свой срок службы Воронов относился к пушкарям. Когда пришли новые корабельные пушки Мирон получил назначение в боевой расчёт орудия, как один из лучших. Новую пушку Воронов полюбил с первого дня. В напарники Миронову дали матроса 1-ой статьи[92] по-старому, а по-новому старшего матроса[93] Осипа Молотова, который служил на флоте шесть лет. В боевом расчёте Мирон считался первым номером, а Осип вторым. Мирон наводит прицел орудия и производит выстрел, Осип выполняет роль заряжающего. Воронов и Молотов попали на фрегат «Пётр Первый» полтора года назад, корабль новый и бывалых моряков радовало такое назначение. В данный момент Мирон рассматривал шведские корабли в орудийный прицел, и медленно вращал ручку горизонтальной наводки. Оптика позволяла прекрасно видеть противника и делать поправки на баллистику. На манёврах до начала войны, расчёт Мирона и Осипа показывал отличные результаты в стрельбе. Сейчас они оба ожидали команды от артиллерийского офицера мичмана Ярского, а тот в свою очередь ждал отмашки от капитан-лейтенанта Харламова. Пока приближались вражеские корабли, Мирон задумался о том, что по новой реформе он мог уйти в отставку, десятилетний срок выслужен, и не надо служить до двадцати пяти лет, как в прошлое время. Да вот только что делать на гражданке? В деревне его никто не ждёт, мать с отцом померли пять лет назад, а старшие братья, получив вольную от государя-батюшки вызывались на отъезд переселенцев добровольцами на Урал. Потому Мирон попросился на сверхсрочную службу, к тому же сверхсрочникам разрешали заводить семьи, да и платили жалование хорошее, храни господь государя-батюшку. Во время боевых действий доплаты за трофеи, в общем жить сытно семье вполне можно. Мирона от размышлений отвлёк приказ мичмана Ярского.

— Пристрелочным заряжай! Выстрел по готовности.

Осип дёрнул за рычаг казённика и вложил туда пристрелочный снаряд. Мирон подкрутил колесо вертикальной наводки, взяв упреждение.

— Выстрел! — громко крикнул Мирон, чтобы Осип случайно не засунул руки под откатный механизм.

Отодвинувшись от пушки на шаг, Мирон дёрнул за шнур. Пушка мягко бухнула, а Мирон сразу прильнул к оптической трубе, чтобы посмотреть куда долетит снаряд. За летящим снарядом тянулся дымный след. Долетев до ближайшего корабля, снаряд пробил парус.

— Молодец Мирон, хорошо рассчитал, разрешаю шрапнель, — прокомментировал мичман, радуясь тому, что под его началом служит меткий артиллерист.

Осип открыл казённик, гильза снаряда вскочила, выброшенная механизмом и покатилась по палубе. А Осип, не теряя времени, взял из ящика снаряд с шрапнелью и посмотрел на Мирона.

— От дальней дистанции три щелчка, — подсказал Мирон своему второму номеру.

Осип достал ключ, вставил его в головку снаряда и провернул ключом на три щелчка, тут же закинул снаряд в приёмник и закрыл затвор. Мирон подправил вертикальную наводку с учётом того, что корабли сближались и вновь закричал.

— Выстрел!

Сам Мирон даже не сомневался, что попадёт туда, куда надо. Когда снаряд с шрапнелью разорвался у парусов вражеского корабля, чугунные шарики разлетаясь рвали полотно паруса и такелаж[94]. Осип смог разглядеть, как рвутся паруса.

— Подсыпали перцу под хвост шведу, — восхищённо произнёс Молотов, ударяя кулаком по своей ладони.

Со всех русских кораблей раздавались гулкие хлопки пушек. Мирон сделал ещё шесть выстрелов, два снаряда прошли перелётом, но взорвавшись осыпали палубу шрапнелью. Мирон видел, как шведские моряки раненые падают на палубу. От стрельбы Мирона два шведских корабля, фрегат и барк, потеряли ход, лишившись парусного вооружения.

— Ваше благородие, разрешите я шведам в моём секторе осколочный на палубу заброшу, — Мирон обратился к мичману.

— А ну как не рассчитаешь, да в борт попадёшь? Не было пока команды осколочно-фугасные отстреливать, — возразил Ярской.

— Не уж-то я не понимаю? Готов лишится чарки водки в воскресный день, как есть готов, ваше благородие, — задорно произнёс Мирон, и с умоляющим взглядом посмотрел на своего артиллерийского командира.

— Ну смотри, Мирон. Поведёшь меня, прикажу чтобы тебе плетей всыпали, а заодно и водки лишу на месяц, — пригрозил Ярской и помахал перед носом у Мирона кулаком.

Радостный Мирон махнул Осипу, чтобы тот заряжал осколочно-фугасный снаряд. Прильнув к прицелу, старшина 2-ой статьи подправил упреждение и дав команду «Выстрел», дёрнул за шнур. Снаряд попал в основание фок-мачты[95], которая с треском стала заваливаться, разрывая канаты и вызвав панику на корабле шведов. Мичман Ярский посмотрел на результаты выстрела и похвалил орудийный расчёт. Бой продолжался около часа. Хотя какой бой? Скорее избиение. От шведской эскадры отделился линейный корабль и стал уходить галсами[96], старясь сбежать под прикрытие острова Сальтхольм.

Капитан 1-го ранга Веселаго внимательно отслеживал всю ситуацию боя. Не прошло мимо внимания командира отряда кораблей и то, как метко стрелял боевой расчёт носовой пушки, в том числе, как мичман и старшина 2-ой статьи о чём-то говорили, хотя сути разговора он не слышал, но после попадания догадался о чём шла речь. Естественно, заметил эти действия своих подчинённых и капитан-лейтенант Харламов.

— Ну не стервозы? После боя накажу, без команды использовали осколочный, — ворчливо выругался капитан фрегата «Пётр Первый».

— За такой выстрел не наказывать следует, а награждать. Хорош у тебя комендор, Михаил Миронович, не гневайся, а после боя вручи ему серебряную полтину от меня лично, — Веселаго порылся в кармане и достал серебряную монету в пятьдесят копеек, подал монету Харламову.

Егор Васильевич ещё раз осмотрел всю картину боя. Несколько секунд разглядывал, уходящий линейный корабль шведов.

— Посмотрите, Михаил Миронович, никак флагман шведов покидает бой. Прикажите сигнальщикам пусть передадут приказ на «Святослав» и на «Быстрый». Покинуть ордер, преследовать флагманский линейный корабль шведов, при невозможности захватить, обстрелять и утопить, — приказал капитан 1-го ранга Веселаго.

Его приказ тут же был продублирован Харламовым к сигнальщикам. На названных фрегатах заметили распоряжение командира и корабли тут же начали покидать строй. Обойдя по дуге зону сражения фрегаты медленно начали двигаться за уходившим линейным кораблём шведов. «Святославом» командовал Хомутов, а на «Быстром» капитаном был капитан-лейтенант Николай Антонович Эссен. Через час оба фрегата скрылись за островом, продолжая преследовать линейный корабль шведов. Тем временем пять фрегатов отряда Веселаго приступили к манёврам. Шведские корабли лишились возможности двигаться под парусами, сейчас их медленно сносило ветром в сторону русских. Веселаго дал команду, прежде чем использовать картечь и вести артобстрел с бортовых пушек старого образца, утопить все корабли, которые не планируется взять трофеем. Русские фрегаты начали обстрел из корабельных пушек «КП-47» с применением осколочно-фугасных снарядов. Избиение продолжалось почти три часа, после чего шведские корабли начали сдаваться в плен. Основная стадия боя закончилась. Однако некоторое шведские мореходы старались использовать свои бортовые пушки при удобном случае. Таких топили без абордажа. Когда шведы спускали свой флаг, показывая тем самым, что сдаются окончательно, на шведские корабли начали отправлять призовые команды[97] и штурмовиков, чтобы пленить оставшихся в живых шведов. Тем не менее русский отряд кораблей понёс потери в личном составе. Пятьдесят человек ранеными и восемнадцать убитыми.

Пока основная группа отряда русских добивала эскадру шведов два фрегата продолжали погоню за флагманом противника. Преследование продолжалось почти два часа, за это время капитаны Хомутов и Эссен начали понимать, что догнать линейный корабль шведов не получится. Капитан-лейтенант Эссен оценил обстановку и приказал начать выстрелы с носовой корабельной пушки пристрелочными, чтобы определить точнее расстояние до противника. К тем же действиям приступили на фрегате «Святослав». После пяти пристрелочных выстрелов удалось понять, что дистанция до противника максимальная, но вполне достижимая выстрелом. Артиллерийский обстрел продолжили с применением осколочно-фугасных зарядов. Оба русских фрегата успели сделать по двадцать выстрелов. Особенно удачно происходило накрытие, когда линейный корабль шведов менял галс. Летели щепки от разорванных бортов, а один снаряд оказался фатальным. Ни один из русских капитанов не смог бы сказать точно, чей это был выстрел. Снаряд, пробив борт попал в крюйт-камеру[98] с пороховым запасом и разорвался внутри. Раздался оглушительный грохот взрыва, с выбрасыванием огня и дыма наружу. Линейный корабль шведов разломился на две части и начал быстро тонуть. Когда русские фрегаты приблизились, шведский корабль уже затонул. Всё что оставалось — это подобрать уцелевших шведских моряков, кому посчастливилось выжить. Среди подобранных в море шведов оказался адмирал Гиельмстерн, командующий шведским флотом, которого взрывной волной выбросило с капитанского мостика в море. Эссен предложил Хомутову забрать всех пленных и выдвигаться к Веселаго, сам же остался провести разведку до пролива Каттегат на предмет присутствия ещё каких-либо сил противника.

Пока разбирались с трофеями и уцелевшими кораблями шведов, наступила ночь. Командир отряда капитан 1-го ранга Веселаго приказал взять все пленённые суда в кольцо, скрепив их между собой канатами. Даже ночью продолжался обыск трофейных кораблей. А как иначе, на каждом судне есть судовая касса, как правило — это неплохие средства, следует снять пушки, забрать ружья и прочие полезные вещи. А главное починить такелаж на судах, чтобы ими могли управлять матросы из призовой команды. Фрегат «Нева» отправили к командующему Балтийским флотом с докладом о сражении. Пока проводили ремонт захваченных кораблей, после обеда вернулся фрегат «Быстрый». Капитан-лейтенант Эссен прибыл на доклад к командиру отряда кораблей капитану 1-го ранга Веселаго. Из доклада стало ясно, что между проливами Каттегат и Скагеррак, севернее мыса Гренен полуострова Ютланд, стоит английская эскадра, но ближе к шведскому берегу. Точное количество кораблей эскадры Эссен назвать не мог, но уверял, что кораблей не меньше тридцати. Веселаго приказал выдвигаться отряду с трофеями в восточную часть Балтийского моря. Конечная цель отряда порт в Либау, Курляндской губернии. Веселаго рассчитывал, что сможет там застать командующего. Забегая вперёд хочется добавить, что Сальтхольмское морское сражение войдёт в историю славных побед русского флота, когда русские моряки разгромили вдвое превосходящие силы шведов.

Командующий Северо-Западной армии генерал-лейтенант Барклай-де-Толли, получив доклады с пограничных линий, отправил доклад государю о том, что все атаки шведских войск отражаются успешно, но сам он пока не предпринимает действий по пересечению границ. Павел Первый прислал своё повеление начать десантную операцию на южный берег провинции Сконе. Были выбраны плацдармы — города Истад и Симрисхамн. Стратегическая задача захватить провинцию Сконе у шведов. Как вариант такой план предусматривался Генеральным штабом, потому Михаил Богданович отправил посыльного с пакетами к командующему Балтийским флотом. Погрузка войск должна проходить в порту города Либау. В десантной операции Барклай-де-Толли решил задействовать 12 егерских полков, 20 пехотно-артиллерийских полков, 6 гусарских полков, 8 уланских полков, 4 батальона ББР. Командующий Северо-Западной армии рассчитывал, что важную роль сыграет фактор неожиданности. Шведы никак не ожидают такого хода от русских. А ещё Михаил Богданович прекрасно понимал, зная характер своего императора Павла Первого, что тот, всё что забирает, обратно не отдаёт. Потому генерал-лейтенант Барклай-де-Толли отдал приказ по войскам, гражданское население не обижать и не грабить. Фураж[99] и продукты питания покупать за серебро. В случаях выявления мародёрства строго наказывать, вплоть до смертной казни. В конце апреля 1808-го года погрузка на транспортные суда русской эскадры началась. Первыми в бой должны были вступить летучие отряды ББР и егерские полки, их задача занять два плацдарма и обеспечить беспрепятственную высадку десантных войск.

Командующий Балтийским флотом получил доклад от Веселаго о сражении у острова Сальтхольм и о присутствии английской эскадры в проливах. Он собрался было отправить свой доклад генерал-лейтенанту Барклай-де-Толли, однако командующий армией прибыл сам в Либау.

Провели совещание, на котором было принято решение усилить отряд Веселаго шесть линейными кораблями «Святая Екатерина», «Апостол Пётр», «Апостол Павел», «Святой Николай», «Ревель» и «Дмитрий Донской». Вооружение линейных кораблей составляло — пятьдесят две бортовых пушки старого образца и две корабельные пушки «КП-47». Кроме экипажа на линейных кораблях присутствовали отряды абордажа в количестве роты. Фрегаты также усилили отрядами абордажа по два взвода на каждый фрегат. Капитан 1-го ранга Веселаго получил приказ — выдвинуться к проливу Скагеррак, чтобы взять под контроль английскую эскадру и не дать ей высадить десант на шведский берег или войти в пролив Каттегат. Между Россией и Англией объявленной войны не было, потому Барклай-де-Толли рассчитывал, что англичане не рискнут вмешаться в военные действия. Тем не менее Веселаго получил приказ, не оставляющий места сомнениям, в случае агрессии англичан вступить в сражение.

Чтобы захватить плацдарм для высадки массированного десанта первыми отправили батальоны быстрого реагирования, 3-ий ББР комбат ротмистр Белезаев, 8-ой ББР комбат подполковник Савоини, его батальон прибыл с Кавказа, 10-ый комбат ротмистр Куршаков, прибыл из Дунайской армии Багратиона, 11-ый ББР комбат ротмистр Невежин, прибыл из Дунайской армии. Все батальоны высадили на южно-восточном мысе, там отличное место для подхода шлюпок. 3-ий и 8-ой ББР выдвинулись к городу Истад, а 10-ый и 11-ый взяли направление на северо-восток, к городу Симрисхамн. Пока основная группа транспортных кораблей шла от Либау на запад к южным берегам Швеции, летучие отряды марш-броском добрались до своих целей, и не встречая сопротивления вошли в город, взяв в плен руководство городов. Некоторое сопротивление местных властей имело место быть, но небольшие силы самообороны снесли походя. Подготовив порты для высадки основной части десанта, летучие отряды заняли оборону городов и выставили патрули, чтобы пресечь отток беженцев. До конца первой декады мая войска Северо-Западной армии высадились на шведский берег. Походными колоннами двинулись в четырёх направлениях, в западном, северо-западном, северном и северо-восточном. Для командиров подразделений поставлена задача в короткие сроки захватить провинцию Сконе. Гарнизоны, попадавшиеся на пути, блокировали, оставляя пехотно-артиллерийский полк, а основная часть войск двигалась дальше. К середине мая, русские войска вышли на границы провинции Сконе, здесь начали возводить оборонительный рубеж, подтягивать тыловое снабжение и осваивать территорию. Не скажешь, что шведы плохие солдаты, вовсе нет. Но план «Блицкриг» просто ошеломил противника, к тому же прошла информация о том, что русский флот полностью разгромил флот Швеции. К королю Карлу Тринадцатому в Стокгольм поскакали гонцы с паническим сообщением, что орда русских варваров высадилась на шведский берег. Сообщения по пути обрастали слухами, в результате король Швеции получал несколько сообщений о вторжении одно страшней другого. Паника никогда не позволяет думать разумно, Карл в душе уже начал жалеть, что развязал войну с русскими, понадеялся на обещания англичан. Командующий шведской армии фельдмаршал Мориц Клингспор ещё в конце апреля прибыл в Стокгольм, поручив генерал-лейтенанту Георгу фон Дёбельну распоряжаться в Финляндии по укреплению обороны и развитию пограничных конфликтов. А генерал Адлеркрейц остался на линии соприкосновения с датчанами. Общее командование фельдмаршал оставил на генерал-лейтенанта Клеркера. Карл немедленно вызвал во дворец фельдмаршала Клингспора. Настроение у короля было близкое к паническому.

— Мориц, как вы допустили, что русские высадились на наших берегах? Чёрт вас побери. Где непобедимая шведская армия, расскажите мне? Или вы ждёте, когда русские войдут в нашу столицу? — закричал король, как только фельдмаршал вошёл в двери тронного зала.

— Ваше Величество, никто не ожидал от русских таких действий я даже не знаю, что сказать.

— Немедленно собирайте войска и выдвигайтесь навстречу этим варварам. Как быстро вы сможете отозвать войска из Дании и Финляндии, немедленно отвечайте? — крик короля срывался на визг.

— Мы не сможем быстро мобилизовать войска. Если поднять все гарнизоны, то за три недели сможем выставить сорок тысяч солдат, — пробормотал фельдмаршал.

— Немедленно! Слышите? Немедленно собирайте войска и сбросьте русских свиней в море. Или я сорву с вас погоны фельдмаршала и отдам под суд, — визжал король.

Клингспор кивнул и вышел из тронного зала. В голове фельдмаршала роились невесёлые мысли. С самого начала он был противником объявления войны России. Опыт быстрой победы в войне с турками показал, что русские воюют совсем не так, как привыкли воевать в Европе. Эти коварные азиаты воюют бесчестно, совсем не стремятся встать лицом к противнику и сразиться как настоящие солдаты. Тем не менее приказ короля следовало выполнять, через два часа фельдмаршал срывался на своих подчинённых, стараясь в кротчайшие сроки собрать армию и дать русским генеральное сражение. Во время разговора со своим фельдмаршалом Клингспором не мог знать Карл Тринадцатый, что командующий Балтийским флотом запустил корабли патрулировать финские берега, чтобы своевременно пресечь переброску войск из Финляндии. Об этом станет известно чуть позже.