Паргелий

Глава 14. Поселок железнодорожников

Гриф сидел в забегаловке, сварганенной вольными сталкерами из металлолома на окраине свалки. Объединившись, они отбили «проходное» место у мародеров и понемногу обживались. Более-менее добротное железо, не сильно пропитанное радионуклидами и проеденное ржавчиной, гусеничным тягачом растаскивали и ставили кому как вздумается. Бортовые ЗИЛы с КУНГами, бээмпэхи, тягачи и прочую технику составляли в кривые улицы и переулки, которые сходились к лобному месту с забегаловкой в красном углу. Вывеска «Ударная волна», прорезанная автогеном в листе железа, болталась на цепях над входом и едва не била по головам жаждущих и голодных сталкеров.

Гриф сидел у стены рядом с окном, хлебал баланду и посматривал по сторонам. Вырученных денег за старенький ТОЗ и «фору» только и хватило, что на ночлег со жратвой, на четыре обоймы к пээму да на три консервы с бутылкой чистой воды. Горячительного Гриф не употреблял, рассчитывал оторваться в родных местах и в окружении знакомых рож.

Вспомнил о каплях. Вспомнил, что они как будто неплохо помогали. С того дня, как Болотный доктор стал его ими почивать, поджелудочная не беспокоила, так, ныла, паскуда, но не рвала. Гриф достал из кармашка пузырек. Восемь капель отсчитал в столовую ложку, заглотал, скривился, запил чаем.

Без хорошего ствола и снаряги он чувствовал себя раздетым. Искоса поглядывал на местных бродяг, присматривался к их огнестрелам и обвесу. Завидовал, если попадалось что-нибудь стоящее, и примерял на себя. От его безразличного, ни на чем не задерживающегося, но в то же время внимательного взгляда не ускользнул тот момент, когда к бармену с длинными редкими волосами, зализанными назад, одетому в меховую, побитую молью тужурку, подошел сталкер. Минуту назад в компании троих бродяг он возник на пороге бара. Рослый, крепкий в плечах, в вязаной шапочке, скрученной по краям, напоминающей кипу, с АКМ за плечом, он стоял, упершись локтями в прилавок, и слушал бармена. Сталкеры дожидались его за столиком и озирались.

Бармен негромко переговаривался со сталкером. Время от времени кидал на Грифа быстрые взгляды. В какой-то момент и сталкер обратил на него внимание. Неспеша повернул голову, искоса через плечо посмотрел на Грифа. Не понравился Грифу этот взгляд. Прямой, злой, неприятно бесстрашный.

Закончив разговор, сталкер вернулся к компании, по дороге еще раз окатил Грифа тяжелым взглядом. Он опустился на скамью, водрузил локти на стол, что-то сказал, приятели склонились к нему. То один, то другой время от времени поднимали головы, мазали взглядом по кабаку, задерживаясь на сталкере, и дальше скользили своей дорогой.

Очень Грифу не понравилось поведение как бармена, так и четверки. Нехорошее предчувствие ворочалось, поднималось и распрямляло спину. Гриф представить не мог, чем вызвал внимание к своей персоне. «Может, - думал он, окидывая взглядом зал, отыскивая пути к отступлению, - кто вспомнил прошлые обиды. Врагов в зоне у меня наберется не один десяток».

Не привлекая внимания, он осматривал ближних сталкеров, прикидывал, чем воспользуется из их арсенала, случись заварушка. «Может, - гадал Гриф, отпивая чай и не ощущая вкуса, - здесь принято делишки обделывать на месте. Этот двухметровый, что с барменом шушукался, - волчара. С таким лучше не пересекаться и его кобла в масть». Гриф выпрямился, как будто разминал спину, отвел плечи назад, крякнул от удовольствия, повел скучным взглядом по залу, оглянулся. Коренастый сталкер в раздутой разгрузке, сидевший к нему спиной, с прихрюкиванием рассказывал что-то своему соседу напротив. На коленях у него лежал ствол, судя по прикладу, размерам и пламегасителю, АК-47. «Сгодится», - подумал Гриф, вытащил сигареты, закурил.

Он не упустил момент, когда низкорослый дедок поднялся из-за стола подозрительной четверки и направился в его сторону. Гриф отметил, что свою «гадюку» тот оставил на месте. «Значит, - заключил он, - здесь стрельбы не будет». Повернулся к переговорщику, лишь когда тот остановился рядом с его столиком. Гриф мельком взглянул, затянулся и отвернулся к грязному оконцу. Без разрешения, с видом хозяина, ощущая поддержку трех бродяг, устремивших на него взгляды, старик брякнулся на лавку, отодвинул миску.

Его лицо вызвало неприязнь. Жамканное, морщинистое с потекшими, отслоившимися от желтоватых глаз веками, с упреком во взгляде, осуждающим все человечество и его потомство, с каким-то жидким зеленоватым пухом вместо бородки.

Не мигая он рассматривал сталкера. Гриф невозмутимо перенес приступ антипатии, продолжал попыхивать табачком. Сбивая пепел в консервную банку, взглядывал на парней за столиком у входа, которые не выпускали их из вида и старались казаться непринужденными, переговаривались, подносили к губам кружки.

- Что-то не так? - сталкер выдохнул очередную порцию дыма, посмотрел на дедка, продолжающего сверлить в нем дыры своими желтушными глазами.

- Откель рулишь, паря? - ветеран разинул беззубый рот.

Гриф не спешил отвечать, косо присматривался к бродяге, а больше к тем, кто болел за него.

- С Лиманска. А что?

- О-о, - протянул дедок и вскинул голову, - далече.

Гриф молчал и всем видом показывал, что разговор ему ненравится и поддерживать его он не намерен.

- Давненько здеся шаришься и звать как?

- Давненько, а звать Немой.

- Так ты ж вроде балакаешь, - усмехнулся старик бледными губами.

- Не люблю я это дело до коликов в печенке.

Сталкер в упор посмотрел на собеседника. Старик раздражал, вернее, та манера дознавателя и тон, который тот принял.

- А-а-а, не любишь. А что любишь? - дед уставился на сталкера тухлыми глазами.

Гриф тянул сигаретку и не отвечал, смотрел в окно и на все сразу. Не дождавшись ответа, дед взял из миски корку черного хлеба и стал в пальцах мять мякиш, затем спросил:

- А ружьишко откель?

«Так, - понял Гриф. - Вот и главный вопрос. Салабонов, значит, нашли. Плохи дела».

Гриф пожал плечами, стряхнул с сигареты пепел. Не хотелось ему оправдываться перед рухлядью, да только понимал он, что на самом деле оправдывается перед теми тремя, что глаз с него не спускают.

- Шел я болотом. Шмотник в нем утопил и калаш заодно. Слышу выстрелы. Прибегаю, а уже поздно. Салага лежит, вся грудина в дырку, рядом никого. Иду дальше. Возле холмов недалеко от фермы вижу - еще один. Разорвало в «карусели» парня. Гляжу, ружьишко валяется, шмотник неподалеку, а в нем пистоль. Сюда принес, бармену на хавчик променял.

Гриф замолчал, затушил окурок в банке.

- Ага, - старик кивнул. - А как думаешь, сталкерок, че это вдруг молодой грохнул другого и потом один пошел? Они на Агропром ведь перли. А?

- Почем мне знать, - Гриф сделал кислую мину, про себя подумал: «Карту, что ли, сложили?» - может, один испугался, вернуться захотел, а второй его не пускал.

- Чего это испугался? - дедок подленько прищурился.

- Да псы там стреляные валялись, - вспомнил Гриф о мутантах, - может, отбились они, один видит, патронов мало, хавчик на нуле, а хабара все нет, вот и повернул оглобли.

- А ты, значит, их нашел? - дед смотрел так, словно видел Грифа насквозь.

- Ага, - просто ответил сталкер.

- Ну так ладно, сталкерок. Отдыхай, - проскрипел дед, поднялся и пошел к своим. На столе, где он сидел, высилась горка крошек. Всю краюху источил старый.

«Поверил? - спрашивал себя Гриф, провожая косым взглядом гнутую спину. - Чего они там увидели такого? Следы мои от леса? Думают, что я их завалил, - скосился на троицу. - Они от меня не отстанут. По харям вижу, не отстанут».

Дед сел на место, грудью лег на столешницу. Все к нему головами придвинулись. Дед шептал, то на одного, то на другого взглядывал, руками своими паучьими помогал.

Гриф поднялся, заметил, как напряглась четверка. Сидевший к нему спиной аж вывернулся. Без суеты, не глядя на недоброжелателей, подошел сталкер к стойке, подозвал бармена. Дал зализанному в меховой душегрейке денег, сказал, чтобы чая горячего принесли, пока он сортир пользует. Заодно попросил за шмотником присмотреть. Видимо, вещмешок успокоил шоблу. За сталкером никто в уборную не пошел.

Окунаясь в сортирную вонь, Гриф закрыл за собой дверь. Сначала броник за окно скинул, затем сам протиснулся. Немного пришлось покорячиться, узкой рама оказалась. Гриф торопился и не аккуратничал, раму свернул, бумагодержатель сломал, на стене чиркашей от подошвы наставил. Знал он, куда направит стопы, едва они примяли траву и уперлись в землю. «Армейские склады» были следующей целью на его маршруте к Депо.

Пока Гриф пробирался по корявым, грязным, захламленным улочкам, навстречу и попутно попадались сталкеры. С первого взгляда по их лицам, одежде, шмотникам определял, кто возвращался с рейда, кто только собирался, а кто просто слонялся. Давненько Гриф не заглядывал на свалку. Новые жильцы круто меняли ее облик.

Сталкер вышел из городка, миновал шлагбаум с блокпостом и метров через двести взял с дороги влево. Погони пока не было, и он на всю катушку пользовался преимуществом.

Глаза бегали по сторонам, левая рука держала «отклик», другая, словно четки, перекатывала в ладони гайки, запуская время от времени одну в нужном направлении. Ноги двигались размеренным нешироким шагом, подробно описанным в учении «чувствительной мембраны и железного очка».

Он не прошел и трехсот шагов, как в очередной раз подтвердилась верность доморощенной концепции. Примитивный, а возможно, и неисправный детектор безмолвствовал, но Гриф ощутил, а затем и увидел опасность. С капота вросшего в землю УАЗа стек дрожащий сгусток воздуха. Стек, как каша по краю кастрюли, как студень, как загустевшая соляра по бочке. Обтекая выступы на радиаторной решетке, добрался до бампера, выгнулся на ржавых его боках, свалился на землю. Подрожал рябью секунду-другую и потянулся к сталкеру.

Хотел было Гриф гайку в это марево кинуть, но передумал. Почувствовал, что не тот случай, понятия не имел, что произойдет, но бросать не решался. Медленно попятился назад. Не побежал, хотя и было куда. Смотрел на хищное облачко (а иначе зачем ему к сталкеру тянуться), словно на зверя, глаз не сводил и пятился. Благо, шел по своему следу, знал, что позади чисто. Постепенно отстала аномалия или что там было, остановилась, с минуту поколебалась и обратно к «козлу» поплыла.

Потерял Гриф уйму времени, пока «глушняки» обходил в стороне от сталкерских троп. Вышел, наконец, к железнодорожному поселку. Встретили его несколько полусгнивших, полуразрушенных двухэтажных бараков, школа да котельная.

Увидел сталкер их не так чтобы издалека, но и не близко. Дедка с ними не было. Шли гуськом. Высокий в энцефалитке впереди, за ним коренастый с противогазной сумкой на боку, замыкал щуплый с АК-74 через плечо. Черт знает, как они вычислили Грифа, но направлялись они в поселок.

Гриф почти прошмыгнул. Был уже на середине растрескавшейся асфальтированной парковки, когда почувствовал, что волосы на голове зашевелились, а в воздухе запахло озоном. «Сейчас «отклик» запищит». Сталкер присел, поспешно отключил детектор, зашарил затравленным взглядом по сторонам, выискивая обходной путь. Как и в прошлый раз, стояли в ряд у бордюра: новенький «москвич»,«Волга» ржавая, чуть дальше «шестерка», прогнившая насквозь. «А эти откуда? Как их, блин, угораздило?». Ноги одного сталкера торчали из-за жигуля, второй за кустами скорчился.

Обернулся Гриф, нашел взглядом приследователей. К нему идут, под ноги смотрят, не торопятся. «Не назад же бежать, - лихорадочно соображал Гриф, - на пустыре они меня быстро постреляют. Там и спрятаться-то негде». Посмотрел на барак. Из-за него угол школы виден.

Зажал Гриф гайку, прицелился и кинул аккуратненько правее «москвича». Упала она, блестящая, прокатилась, как положено, по асфальту и возле пучка травы, проросшей в трещине, остановилась. «Хорошо». Кинул вторую чуть дальше и ближе к подъезду. Шарахнуло трескуче, так, словно над головой ткань плотная разошлась. Заметил Гриф, где «усы» кончаются, и кинулся к дому. Два шага сделать не успел, как раздался выстрел. И не справа, откуда ждал, а слева из кустов. Пригнулся Гриф низко, побежал, коленями едва груди не касается, а здесь и справа очередь подоспела. Пули засвистели близко, по асфальту чиркнули, с жестяным звуком кузова легковушек подырявили.

Заскочил Гриф за угол и вдоль стены по отмостке быстро засеменил. Торопится, смотрит во все глаза. Мельком бросил взгляд туда, где «электра» трещит, молниями корявыми по сторонам шарит, добычу ищет. Сталкер, что в кустах лежал, выгнулся, словно его столбняк корежит, рука с автоматом дергается, дульным тормозом землю роет.

«Он стрелял, - догадался Гриф, - электричество мышцы сократило, вот палец и нажал на курок, а флажок, должно быть, на одиночных стоит. Второй тоже «гопака» брыкает». Бедолага, что за шестеркой лежал, трясся, как будто его на камнедробильной машине подбрасывало.

Воздух трещал электричеством, стал сухим, все сильнее пах озоном. Молнии в нем яркие неоновые выгибались, отростками по земле шарили. «Скоро ты уже разрядишься, прорва? - скрежетал сталкер. - Давай уже кончайся, мать твою». Так он близко от нее был, что кожу на лице иголочками покалывало, а волосы на голове и руках дыбом поднимались.

Почувствовал Гриф, что обернуться надо, и вовремя. Из-за угла выглянул кто-то, и ствол в его сторону направил. Схватился Гриф за пистолет и навскидку три пули туда пустил. Стрелок скрылся за стену. Пользуясь моментом, Гриф большими скачками до второго подъезда добежал. Взлетел по короткому маршу в четыре ступени и в левую распахнутую настежь дверь нырнул. Обнял его сырой, пахнущий тленом и известкой квартирный сумрак. Принял, как родного. Не останавливаясь, на светлое пятно в дальней торцевой стене побежал Гриф. Споткнулся обо что-то угловатое, повалился. Затрещало под ногами, попытался быстро подняться, запутался в хламе, снова повалился. Ощутил руками что-то мягкое, влажное в нос пахнуло тряпьем прелым. Поднялся, наконец, слышит, как будто торопливые то ли шаги, то ли прыжки с верхнего этажа вниз катятся. Сразу в мыслях башка в противогазе возникла. Облюбовали они это место. Никуда с прошлой встречи не делись.

Опираясь на стену, широким шагом устремился Гриф к окну. Только собрался разбить и сигануть вниз, слышит - с улицы под подошвами скрипят камушки, шаг осторожный крадущийся. Затаил Гриф дыхание, присел, прислушался. А топот в подъезде громче стал, видимо, его ищут. Выглянул сталкер из-за подоконника, скосил глаза вниз. Мимо проплывает кепи зеленая, плечи в брезентухе, дробовик в правое упирается, спина в дугу и напружиненная. Прижался Гриф щекой к пыльному стеклу посмотрел в сторону, откуда стрелок шел, никого. Прицелился и три пули одну за другой в затылок пустил.

Грохот, звон ударили по ушам. Не успело стекло осыпаться, а Гриф уже прыгнул в проем. Упал на ноги, перекатился, быстро осмотрелся, метнулся к трупу, выхватил из рук «чайзер» и к школе бегом. Некогда обыскивать.

Помнил он, что дорога через ворота чистая, а вот за ними - не зевай. Надо вдоль забора через кусты до самого угла идти, потом по бревну к турникам, дальше через заросший газон под прямым углом к стене, прямо на окно с засохшим цветком в горшке. Затем очень осторожно влево, впритирочку к кирпичам. Боком, боком до ступеней, там фонит, но не сильно, в правую распахнутую дверь надо сворачивать, ни в коем случае не в левую, дальше по короткому коридору к лестничному маршу и вниз в подвал.

Помнил этот маршрут Гриф хорошо. В прошлый раз, месяцев пять назад, он ночлег искал. Вышел на этот поселок, уже смеркалось. Хотел его пройти, но два снорка на дорогеу котельной и еще один на крыше барака заставили задержаться. Вот тогда он и разведал эту дорожку. Только был у него «Велес», а не эта фигня. И еще время было.

Добежал Гриф крупной рысью до ворот и влево к кустам засеменил. Через решетку забора на дом поглядывал, рядом с которым труп остывал. По пути детектор включил. Прошел шагов пять, обернулся в очередной раз. В окне, через которое вышел, уже голова в противогазе виднелась. Осмотрелся снорк и на улицу выскочил. Приземлился и сразу к мертвецу кинулся.

«Отличненько, - прошептал Гриф, - одной заботой меньше». Двинул дальше вдоль забора, ветки сухие рукой отодвигал, смотрел, чтобы никакой гадости на них не висело. Сложно, не успевал все осмотреть, торопился и рисковал. Но не «медуза», «ржавые волосы» или «жгучий пух» его волновали больше всего, а тот, кто в школе себе берлогу устроил и растекся невидимой смертью кругом.

Гриф ни на миг не расслаблялся, знал он зону, не раз видел ее оскал омерзительный в черепах обглоданных да в пастях мутантских. Один раз ошибешься - и примкнешь к армии мертвецов, ходячих без упокоения, или ощеришься ухмылкой ее поганой.

Вон воздух над асфальтом маревом дрожит, а жарким деньком и не пахнет. Хмуро кругом, сквозь осеннее всклокоченное небо солнце мутным пятном виднеется, ветерок сухую траву треплет.

Вот и угол. Дальше по прямой к бревну. Ба-бах, ба-бах, ба-бах. Громыхнули три выстрела подряд. Гриф присел, завертел головой - спрятаться некуда. Увидел снорка, скачущего по дороге в сторону барака, к сталкерам. Второй стоял над мертвым, ноги циркулем расставил, приклад АК в плечо упер и методично, без спешки прицельно пулю за пулей в мутанта посылал.

«Бывалый сталкерюга, - с досадой отметил Гриф, - такого еще надо суметь завалить. Один снорк для него, что блоха». Не стал дожидаться, пока сталкер с мутантом разделается, а потом за него примется. Быстро, но не бегом, прислушиваясь к участившемуся пощелкиванию детектора, двинул Гриф к бревну.

Ба-бах, бах. Гриф не обернулся. Сердце в груди лупило, словно шахтер породу в забое крошил. Поставил ногу на брус, губы облизал: «Теперь главное, с него не свалиться. До конца спокойным шагом. Пять метров». Отвел руки в стороны и осторожно вперед.

Сзади послышался громкий свист, а затем крик: «Здеся он!!! Сюда, Кнут!!! Сюда!!! Он у школы!!!»

«Быстрее, быстрее, - повторял Гриф, словно заклинание. Зубы сжал так, что еще чуть-чуть, и начнут крошиться. - Если оббегут вдоль ограды, то мне хана...». Три выстрела один за другим прервали суетные мысли. Совсем рядом пули прошли. Стрелял сталкер через кусты, трудно ему целиться, к тому же далеко.

«Так, бревну конец»,- Гриф сохранял хладнокровие. Спрыгнул на землю, нырнул под турником и чуть ли не бегом через газон. Снова выстрелы. Одна пуля близко от головы прожужжала, заставила сталкера втянуть голову в плечи, вторая вскользь чиркнула правый бок. «Плевать».

Наконец стена с окошком. «Пока меня не видно, надо торопиться». Впритирочку, впритирочку к кирпичам… Затрещал «отклик», часто, громко, словно вопил: «Нельзя туда! Смерть там!». «Была не была», - бросился Гриф вдоль стены бегом. Детектор с ума сошел, того и гляди развалится от треска. «Разросся, гаденыш». Заметил сталкер краем глаза, как с дороги огнетушитель в воздух поднимается, колышется, словно на волнах. Пригнулся Гриф. Там, где голова секунду назад была, красный баллон в стену врезался, кирпич отколол, со звоном на отмостку рухнул, покатился, железными боками по камням погромыхивая. Завернул Гриф за угол и к ступеням бегом. А тут и дозиметр запищал. «Долбись - провались! Чтоб вы сдохли!». Пригнулся Гриф низко и мимо закрытой двери шмыгнул в правую распахнутую. Не увидел он, как вслед ему полетела граната, но услышал. Капсюль-детонатор хлопнул знакомой нотой.

Тот, кто метал РГД-5, мысленно похлопал себя по плечу за отличный бросок, не каждый раз так метко удавалось. Он не сомневался, что хана крысе мародерской, гранатка четко в дверку влетела. За этими победоносными мыслями совсем не ожидал, что «подарочек» вдруг вернется. Укрыться негде было, успел сталкер только на землю рухнуть и руки под себя поджать. Разорвалась граната, не долетев метров пяти. Убить не убила, а вот броник, шлем и ноги посекла изрядно.

«Кнут!- заорал он во все горло. - Помоги!!! Я ранен!!! Там «полтергейст»! Не иди за ним!!! Не иди!». Проорался, сообразил, что лежит на газоне заманчивой мишенью, развернулся и на локтях за угол дома пополз. К нему уже по дороге на всем скаку снорк летел, шлангом противогазным из стороны в сторону размахивал.

За стенами школы прогремел взрыв. «Со снорками, что ли, воюют», - подумал Гриф. Его догадку подтвердила автоматная очередь. Сумрачным коротким коридором сталкер пробежал к лестнице в подвал. Сзади, разгоняя застоялую тишину, в стену с треском врезался стул и осыпался обломками. На ступенях Гриф притормозил, достал фонарь. Спустился до конца марша, шагнул в пустой проем.

В нос пахнуло прелым удушливым подвальным теплом. Желтяк от фонаря полз по бетонным стенам, по замусоренному, захламленному полу. Высвечивал сложенные вдоль стены поломанные стулья, парты. Слева проплыла распахнутая, оббитая железом дверь. За ней, Гриф знал, хранятся стопа рваных матов и растрепанные канаты. Именно в ней много дней назад он провел ночь. Детектор и дозиметр постепенно смолкли. В подвале воцарилась тишина, лишь звуки выстрелов наверху глухо долетали до ушей. Сталкер шел осторожно, как в первый раз. Темно, много углов, поворотов, в любой момент он ожидал неприятности. Немного успокаивало соседство «полтергейста». Эта тварь не потерпит чьего-либо соседства. Но сюда, до подвала еще не добралась.

Вдруг из-за ящиков и баков посыпали пищащие, визжащие твари. Тушканов было немного, голов семь-восемь, но они были такими шустрыми, мелкими, горластыми. Сталкер расстрелял весь «чайзер» и еще пол-обоймы из ПМ. В тесном помещении выстрелы больно били по ушам. И теперь, когда с мутантской оравой было покончено, громкий звон стоял в ушах и как бы не собирался проходить. Гриф посветил на отброшенный в пылу сражения разряженный дробовик, подумал и не стал поднимать. Поменял обойму в пистолете, двинул дальше.

Без приключений достиг торцевой стены, свернул влево к узкому окну. Раму и решетку он еще в прошлый раз выломал. Валялись они тут же, и стул стоял у стены, как оставил. Выбрался Гриф из подвала и потихоньку, пригибаясь да озираясь, направился к гаражам в обход «жарки» затаившейся возле мусорных баков. Подлез под паутиной «ржавых волос», свисающих с сухого тополя. Кругом обошел фонящий грузовик, добрался до трансформаторной, дальше, укрываясь за разросшимся кустарником, покинул поселок. Редким леском Гриф дошел до железнодорожной ветки, пересек пути, спустился по щебенчатой насыпи и, оставаясь невидимым для преследователей, двинул к «армейским складам».