Параллельные дневники Виталика Туманова

Глава 18. Промежуточный Пит-Стоп

Первая стадия перехода в родимый мир благополучно заканчивается конкретным таким «попадаловом», впрочем, как и задумывалось. Небрежно высаженные на поросшем пыльным бурьяном и колючим чертополохом заброшенном кладбище, студентки и компания озадаченно таращатся на закопченные развалины древней часовенки. Заполошное, зловещее карканье ворон сухим треском рвет и без того напряжено-истощенные нервы присутствующих. Свинцовые штормовые тучи на низком хмуром небе щедро добавляют стойкой апатии в и без того унылой палитре быстро наваливающихся сумерек. Резкие пронзительные порывы обжигающе холодного ветра остервенело треплют одежду, и сварливо швыряют в лицо пыль и мелкий сухой сор. Широкий грозовой фронт неумолимо быстро приближается, недалеко, прямо по курсу, бьет ослепительная, ветвистая молния и раскатисто грохочет трескучий гром, вот-вот разразится настоящая буря. Первые тяжелые капли дождя уже выбивают из растрескавшейся от длительной засухи земли пыльные разрывы бурунчиков[6].

А посреди всего этого нешуточного, апокалиптического разгула стихии, сразу напротив развалин, два крепких здоровых мужика в изодранных грязных одеждах самозабвенно, но весьма умело, дубасят друг друга по голове и прочим важным частям тела, аж выбитые зубы и кровавые сопли широким веером разлетаются окрест. За ними наблюдает еще один подозрительный персонаж, в темно-коричневом плаще с глубоким капюшоном. Только тусклый, зеленый огонек ночной оптики выдает странного кибердиверсанта, затаившегося на вершине полуобвалившейся колокольни. Причем вся замысловатая троица колоритных персонажей настолько увлечена своими, чрезвычайно важными, делами, что на наше внезапное появление на авансцене не обращает абсолютно никакого внимания, даже обидно слегка.

– Надо же, как сильно Битца изменилась! – озадаченно озираясь, притворно удивляюсь я. – Или это Царицыно, блин?!

– Ты куда нас завел, ирод! – отчаянно верещит, окончательно утратившая всякое самообладание, англичанка. – Немедленно, слышишь, вот прямо сейчас доставь нас домой!

– Спокойно, ну что вы так нервничаете, честное слово?! – печально вздыхаю я, эх, не понимает народ шуток. – Сейчас быстренько все исправим! Хотя, странно, вроде все по ГОСТу делал…

Текущий мир называется Цэссаинн, я тут бывал всего пару раз, то еще местечко! Отец Мисато здесь погиб. А сегодня вот спецом заехал проверить эту странную парочку перманентно дерущихся дядек. Как и в предыдущие мои визиты сюда, они продолжают свой нескончаемый бой, который трудный самый, наглядно иллюстрируя одну старую армейскую байку, которую нам как-то на привале поведал Приправыч. Краткая выдержка из инструктивно-методического материала по армейскому рукопашному бою для курсантов Высших военных учебных уаведений и младшего командного состава: «Чтобы вступить в рукопашный бой, боец спецназа должен растерять на поле боя свои автомат, пистолет, нож, поясной ремень, саперную лопатку, бронежилет, каску и маникюрные ножницы с пилочкой. Отыскать поблизости удобную ровную площадку, на которой не валяется ни одного крупного камня или крепкой палки. Найти на той площадке такого же полного раздолбая. И уже только тогда вступить с ним в рукопашную схватку!». На резонный, в общем-то, вопрос, а что, мол, благородное искусство боя на саперных лопатках разве сейчас уже не относится ни к одной из многочисленных разновидностей рукопашного боя, мудрый Приправыч резонно посоветовал: «не умничай»! Им, военным, хорошо, всегда какое-нибудь оружие под рукой найдется, а простому обывателю без рукопашных навыков тяжко в последнее, неспокойное время приходится.

Итак, рабочую гипотезу на счет местных раздолбаев проверили и успешно подтвердили, теперь пора покинуть сей унылый приют скорбных головою. Незамедлительно приступаем к выполнению второй стадии операции по условно-досрочному возвращению моих горячо любимых одногруппников из заслуженной ссылки. Есть контакт! Знакомый до боли, краснокирпичный брусок угловатого палеонтологического музея, на просторной заснеженной полянке, ясным, морозным утром смотрится особенно контрастно и впечатляюще. Хорошо, во всей этой кутерьме я не забыл, что у нас на родине в настоящее время вовсю свирепствует атипичная, лютая зима. Все заблаговременно успели утеплиться, так что теперь веселой стайкой, со свежепромыиыми мозгами и скорректированными воспоминаниями, дружно выбираемся из глубокого, финишного сугроба на хорошо протоптанную дорожку.

– Ну что, с прибытием! Битцевский парк, конечная, – браво рапортую я. – Забираем багаж, освобождаем вагоны! Чаевые приветствуются!

– Ур-ра, мы дома! Наконец-то! – на все голоса вдохновенно ликует публика.

– Виталька, а метро далеко отсюда? – поправляя меховушки, вопрошает воодушевленная англичанка.

– Не-а, тут буквально рядом, всего пара остановки на автобусе.

– Понятно, а если обратно добираться, то тогда сколько? – неизвестно с какой целью интересуется, все еще слегка пришибленная столь незабываемыми впечатлениями, Наташка, может, чего контрабандного припрятала в кустах, вернуться планирует, но проверять лень.

– Тоже две. У нас же, вроде как, изотропное пространство…

– Ой, посмотрите, а у меня мобильник заработал! – радостно сообщает Новикова, неожиданно быстро переставшая кручиниться по безвременной разлуке со своим кудрявым кузнецом.

Тут народ дружно достает и включает все свои бережно сохраненные трубки, и меньше чем через минуту понеслось. Бурные слезы радости, вперемешку с громогласными рыданиями и иными причитаниями моих вынужденных спутников, даже заставляют на короткое время устыдиться своего излишне опрометчивого поступка. С другой стороны, кабы не мой скромный демарш, разве ж они хоть когда-нибудь испытали подобные, светлые и яркие, исключительно позитивные чувства? Про осчастливленных родителей и прочих сочувствующих сородичей вообще молчу, – полезная, хоть и шоковая, встряска. Хотя, конечно, утешение слабое, все равно стыдно. Немножко. Немножечко. Ну, самую чуточку.

Тепло, даже излишне трогательно, распрощавшись с образумившимися одногруппниками и засмущавшейся лояльной Жанкой (только Наташка по инерции продолжает слегка вредничать), слаженно разбегаемся каждый по своим личным делам. От контрольной точки выхода мне домой минут десять-пятнадцать пехом топать, и это, если никуда не торопиться. Лениво бреду по укутанному пушистой белой шубкой, знакомому с самого детства парку. Надо же, оказывается, соскучиться успел. Кстати, на календаре нынче двадцать девятое декабря, Новый год на носу! Фактически, самый любимый семейный праздник! Как это здорово: после долгих, захватывающих странствий, вернуться в отчий дом! И хоть мои родители меня не теряли вовсе, да и созванивались мы достаточно регулярно, но все равно давненько не виделись! Вот передохну недельку-другую, и сразу дуну в японскую Осаку, по последним агентурным сведениям дражайшая Мисато домой вернулась, стоит навестить подружку мою гремучую, и решительно расставить все точки над заглавной буквой «Ё». Во что бы то ни стало и непременно! Заодно «Око Бури» заглушим толком, фонит оно, конечно, не очень, но порядок есть порядок, надо исправить.

Дома царит веселая предпраздничная суета. Родители только что вернулись из фуражирной поездки по окрестным рынкам и иным гипермаркетам, моему возвращению очень обрадовались, мамаша так вообще сразу припахала по хозяйству. Между делом, прибираясь в своей комнате, узнаю свежие новости и последние сплетни. У меня, оказывается, племянница родилась! Здорово, теперь я настоящий дядюшка! Назвали Анютой, жалко, я крестины умудрился пропустить. Про разбушевавшиеся пространственные прорывы сейчас не рассуждает разве что только ленивый и немой олигофрен, и то, никто не может гарантировать, что подобный природный нонсенс внутри себя мысленно не обсуждает данные волнительные, тематические тенденции. Маманя теперь все на меня так странно посматривает, но сам я не спешу заводить душещипательные разговоры на давно закрытую тему, и она тоже пока не решается. Папаня воодушевленно повествует насчет грядущего полномасштабного внедрения новейших биотахионных технологий, и о уже начавшемся строительстве сразу трех современных энергостанций под Москвой, Питером и в Новосибирске. Эти станции будут оснащены принципиально совершенно новыми реакторами, в разработке которых, между прочим, я принимал непосредственное участие. Оказывается, даже запланировано со временем перевести на данные высокоэффективные и безопасные технологии буквально все наши АЭС. Вот он, неумолимый научный прогресс, что называется, в действии, ох не зря я столько драгоценного времени на физмате угробил! Братья Электроники в процессе семейного общения аж трижды названивали, но поговорить толком не получилось, решили отложить до вечера. Мать сообщила, что недавно Светка тоже пару раз звонила, очень хотела встретиться, но что-то мне пока совсем не хочется ее видеть.

Долгожданные праздники и сопутствующие затяжные выходные пролетают весьма плодотворно и совершенно незаметно. Вволю наобщавшись со своими старыми друзьями-товарищами и хорошенько накатавшись на лыжах, коньках и вообще на чем только возможно покататься зимой, включая метро, троллейбусы и иной крупно-гужевой транспорт, с легкой грустью отмечаю печальную тенденцию к неосознанному, но явному оттягиванию и даже прямому избеганию сложного момента встречи со своей любимой, но такой непростой, Мисато-тян. Безжалостно, в корне задавив все подобные малодушные порывы естества смятенного, немедленно начинаю плотно заниматься длительным оформлением японской туристической визы, покупкой билетов на исключительно и только лишь прямой регулярный рейс Москва – Токио, но непременно с открытой датой вылета. Вообще-то можно и напрямую, сразу в Осаку, двинуть. Только что-то мне подсказывает: с «Оком Бури», затопленным в пучине вод Токийского залива, следует разобраться до судьбоносной встречи с любимой девушкой. Мало ли как грядущие переговоры сложатся, может, совсем не до поврежденных, древних артефактов будет. С некоторым сожалением осознав, что дальше уже откладывать поездку в страну восходящего солнца просто нелепо и даже бессмысленно, скрепя сердце, этим же вечером отправляюсь в мое горячо любимое «Шереметьево». Не пропадать же купленным билетам, да и за долгий девятичасовой перелет, надеюсь, смогу хоть как-то подготовиться к долгожданной встрече с прекрасным.

Перелет проходит штатно, без эксцессов и задержек. Когда столичный город Токио появился, наконец, в иллюминаторе, у меня аж в «зобу дыханье сперло», главным образом от его сумасшедших размеров. Теперь вполне заезженное слово «мегаполис» для меня лично, несмотря на московскую прописку, обрело и раскрыло свой истинный смысл, причудливо заиграло новыми яркими красками. Кажется, что там, далеко внизу, под брюхом самолета, расплескалось невообразимое, безбрежное море различных домиков, зданий, башенно-подобных небоскребов и прочих строений, одно сплошное лоскутное одеяло с высокотехнологичной начинкой разветвленных транспортных узлов, административно-деловых и торговых районов, включая знаменитый Синдзюку.

Международный аэропорт «Нарита» сходу поражает слегка утомленное уже воображение, главным образом невероятной скоростью, с которой тут решаются буквально все вопросы и сопутствующие процедуры по выходу в город, а не какими-то «жалкими», всего лишь воистину циклопическими размерами и великим сонмом разнообразных японцев да прочих иноземцев с иностранцами. Громоздкого багажа у меня с собой никакого нет, кроме рюкзачка в ручной клади, но и багаж здесь выдают очень быстро, чтоб не сказать, стремительно. Далее суровый японский пограничник бдительно снимает с меня отпечатки всех пальцев, хорошо хоть только на руках. Автоматическая камера ловко делает несколько снимков моей, ошалевшей от перелета и увиденного, «рожи лица», затем к визе в загранпаспорте прикрепляют клочок билета и какую-то замысловатую наклейку, и отпускают на волю, мол, иди уже с миром, не мозоль глаза. Впрочем, дежурное «добро пожаловать в Японию» звучит вполне вежливо и достаточно убедительно, не придерешься, блин!

Следует отметить: в Токио нынче гораздо теплее, чем в Москве, даже снега нет. Аэропорт прибытия удобно расположен на самом берегу искомого Токийского залива. На регулярном, зато беспилотном, монорельсовом вагончике «Нарита – экспресс» покидаю здание второго терминала. Вообще, вид из панорамных окон открывается весьма занятный, аэропорт действительно немыслимо огромен. Несметная масса разнообразной техники, невообразимо запутанные, многоуровневые дорожно-транспортные развязки, с нередкими перепадами по высоте в три – четыре этажа, – непередаваемый индустриальный колорит. С остальными районами города, да и всей страны в целом, его соединяет великое множество различных автобусов, поездов, метро и прочая, не говоря уже о вездесущем такси. Вообще, громадный, но очень продуманный и тщательно структурированный транспортный централ, ничего не скажешь. Между делом отправляюсь побродить по верхнему этажу главного здания аэропорта. Весь забитый разнообразным народом, яркими рекламными вывесками и огромной кучей разнообразных магазинчиков, кафешек и ресторанчиков, впечатление производит самое незабываемое, чтоб не сказать неизгладимое.

Несмотря на внушительную дистанцию, совокупную глубину залегания бренных обломков земной переходной станции, устойчивый защищенный канал связи с главным компьютером ЦУПа удается установить практически мгновенно. Царящий хаос в недрах электронно-вычислительного массива просто возмущает до глубины души! Даже безалаберные китайцы не смогли бы учинить большего разгрома! Ну, азиаты! Все основные цепи и магистрали повреждены, либо обесточены, головной компьютер вообще изъят целиком и, видимо, безвозвратно утрачен. Поразмыслив немного на отвлеченные риторические темы, вынужденно глушу все, не единожды сдублированные, основные модули управления ЦУПа, автономный реактор перевожу в режим глубокой консервации и блокирую всякий доступ к нему. Бедным японцам только второй Фукусимы[7] не хватало. Это последний штрих в глобальной модернизации всей транспортной сети переходных станций, оставленной нам в наследство недалекими Предтечами. Ну что ж, теперь осталось только быстренько забороть главную проблему и основную первопричину вселенского катаклизма – восстановить прародину ватанов. Ну и с подружкой замириться тоже неплохо было бы.

Пора уже ехать к Мисато в гости. Разузнав подходящий маршрут всего с одной пересадкой, решительно выдвигаюсь по указанному конспиративному адресу. Вся дорога занимает пару-тройку часов от силы, и это включая стыковочную пересадку на таком большом и таком центральном вокзале Токио. Современные поезда на магнитном ходу курсируют регулярно, с показательной точностью, и впечатляют своей технологической продвинутостью. Ничего, скоро Россия не только догонит, но легко «сделает» любую Японию. Биотахионная технология – это настоящая бомба, многим ноги отдавит, если отскочить не успеют! Пока стремительно и практически бесшумно мчимся на дозвуковых скоростях, любуюсь быстро меняющимся пейзажем. Но уже ближе к точке назначения в сектор обзора плавно вплывает славный город Осака, который очень долго и ни в какую не желает заканчиваться, вплоть до полной остановки состава. Блин, не город, а муравейник какой-то, особо гигантского масштаба и урбанистического пошива.

Раздобыв на месте нехитрый стандартизированный подарочный набор в виде пышного букета цветов и красиво упакованных экзотических местных сладостей, недолго думая, небрежно дополняю его двухлитровой фляжкой импортной, игристой «Сангрии». Любой алкоголь, как общеизвестно, весьма удобная и условно безопасная смазка-катализатор для неформального, душевного общения, в том числе и с противоположным полом. Главное, с разновидностью и ударной дозой не сильно намудрить. Без особых приключений добравшись до вожделенного домика в тихом приморском пригороде, не без волнения ощущаю явное присутствие любимой девушки. Ладно, будь что будет! Собравшись с духом, легонько стучу в заветную дверь.

– Привет! – я первым делаю упреждающий жест исключительно доброй воли. – Не помешаю?

– А-а, явился, – холодный взгляд таких родных очей не предвещает ничего хорошего. – Долго же ты собирался с ответным визитом!

– Не спеши с выводами, милая, – ментальный сканер дает сбой, наткнувшись на умелую защиту, – ведь не станешь же отрицать, нам есть что обсудить?

– Мстить будешь? – прямо с порога несколько ошарашивает излишней прямотой мрачная Мисато.

– Да ты что, совсем уже?! – отчаянно замахав цветами и бутылкой, искренне возмущаюсь я. – Я пришел с миром!

– Тогда заходи. Поговорим, так уж и быть, – в равнодушном голосе колючей девушки сквозит умело сокрытый укор, во взгляде – сталь, сундук, блин, катарсис и медаль!

– Братишка дома? – в прошлый мой визит. он здорово помог мне, и вообще, более чем нормально отнесся, несмотря на явное негативное влияние сестрицы.

– Нет, Кадзуки уже давно перебрался к своей университетской подруге, – от Мисато по-прежнему исходит ноль эмоций, фунт презрения в мою сторону, – у нее своя квартира в центре Кобе.

– Понятно, – тяжко вздыхаю я.

– Да что тебе вообще может быть понятно?! – вот, уже неплохо: слепая, нерассуждающая ярость гораздо лучше полного безразличия и апатии!

И тут ее буквально прорвало, накрыло и унесло в такие дремучие дали! Бессмысленность незамедлительно предъявленных в мой адрес неисчислимых претензий плотно граничит с чистым, незамутненным абсурдом. А полностью надуманная, нелепая, доказательная база – с неприкрытым, циничным фарсом, никакой логики! Если опустить многочисленные, животрепещущие подробности, скучное перечисление всех страшных бед и библейских катастроф, вмененных мне, вся квинтэссенция обвинения сводится к четырем основным постулатам: «я тебя никогда не любила, я тебя люто ненавижу, ты меня бросил в беде, я тебя никогда не прощу». И вообще, оказывается, в трагичной смерти ее отца виноват тоже я! Очешуеть просто! Робко предъявленные, заранее собранные и тщательно подготовленные оправдательные материалы и алиби были сходу отметены, незамедлительно признаны ложными и публично объявлены фиктивными. С горем пополам пройдя острую стадию общего отрицания, незамедлительно низвергаемся в пучины избирательного вытеснения, частичного замещения и наглого подлога. В итоге имеем дополнительное промежуточное обвинение в попытке геноцида и умышленном нанесении обширного физического и морального вреда непосредственно ей. Видимо, ее «незапланированный» апгрейд на строго засекреченных космических верфях Уснувшего Леса мне тоже прямиком в дебет с кредитом зачислили, только сообщить об этом позабыли. М-дя, все-таки права, наверное, народная мудрость: самые красивые девчонки на всю голову простреленные и неадекватные. Их же еще в школе, из острого чувства глубокой симпатии, мальчишки частенько по башке портфелями поколачивают, внимание к себе так привлекают, и чувства неумело выражают.

Эх, тяжелый случай! Хорошо хоть и у нее ИМП на пару с УЗО благополучно порушились и окончательно переклинились, причем от ее же собственного полиморфного вируса, вырвавшегося из-под контроля. Иначе мы от горемычной Японии камня на камне не оставили бы в пылу борьбы за непреложную истину. Кстати о вине, давно уже пора торжественно распить «ритуальную» бутыль мира. Данная, весьма своевременная идея неожиданно находит полную и безоговорочную поддержку со стороны обвинения. На некоторое время мне удается даже перехватить инициативу, и помочь сервировать круглый столик в маленькой, но уютной гостиной. Дальше вроде бы мы с новыми силами продолжили неконструктивный спор, что называется, колючками наружу, но «Сангрия» быстро закончилась, я предложил сгонять быстренько, а запротестовавшая Мисато тут же приволокла с кухни то, что было. Ну, а там совсем уже кромешный мрак наступил. Эх, чувствую, с темным пивом сакэ мешать не стоило! А коньяк вообще был лишним, хорошо я его вообще пить не стал.

Проснувшись поздним утром от нехорошего предчувствия, без особого удивления застаю, мающуюся после вчерашнего головой, Мисато, стоящей на четвереньках и довольно целенаправленно шарящей под кроватью. И когда только мы успели в спальню перебраться? Ее аппетитную подтянутую попу в черных стрингах едва прикрывает наилегкомысленнейшая, полупрозрачная ночнушка от «Агента Провокатора», насыщенного, красного цвета. Мрачная девушка сосредоточенно хмурится, совершенно отчетливо поскрипывая зубами, и наконец-то достает на свет божий фамильную катану в простых, темно-коричневых ножнах. Ну, типа, большое спасибо, что во сне не зарезала! Вовремя проснулся, ничего не скажешь. Мисато, не сводя с меня жгучего красноречивого взгляда, с некоторым трудом выпрямляется и нетвердым шагом отступает к стене.

– Не смотри ты так, голову еще пока рано откусывать, – осторожно шучу я, – вчера у нас ничего не было.

– Точно? – с явным облегчением прислонившись к комоду, Мисато подозрительно взирает на меня. – Никакого секса? Уверен?!

– Клянусь! – на всякий случай еще раз прогнав контрольные данные видеорегистратора, заверяю бойкую девицу. – Я, конечно, хотел, но ты такая вся уставшая была, а еще сказала, что у тебя потолок кружится, и стены колышутся. В общем, решили в другой раз как-нибудь…

– Хм, вот как, значит… – хорошо, я прямо в джинсах спал, но если она мне не поверила, случится нечто ужасное, – и что же я еще тебе сказала?

– Да так, ерунду всякую… – уклончиво отвечаю я, садясь на постели.

– Какую именно?

– Ну, что ты решительно не понимаешь, почему не можешь в меня заново влюбиться, – нехотя говорю я, медленно подходя к слегка напрягшейся девушке, – и еще что-то в таком же духе…

– А тебя что, это нисколько не волнует? – дрогнувший голос наводит на разные мысли.

– Я в это просто не верю…

– Что?! – в порыве страсти несчастная катана отлетает в сторону, и, обиженно звенькнув, закатывается обратно под кровать. – Объясни!

– Я не верю в то, что ты меня не любишь! – решительно объявляю я, – И все? – выражение черных глаз решительно не идентифицируется.

– Я тебя люблю!

– У тебя хороший вкус!

– Я сейчас серьезно! – попытка поцеловать девушку заканчивается полной неудачей, сидя на полу, потираю багряный напечаток на пол-щеки от могучей плюхи.

– Я тоже вполне серьезно! – решительно объявляет Мисато. – Пока я, как следует, не разберусь в своих чувствах – никаких поцелуев, уяснил?

– Более чем.

Вот, блин, и поговорили, называется. Совершенно безжалостная девица хладнокровно берет нелимитированный таймаут на неторопливые раздумья, и бесцеремонно выставляет меня за дверь. В принципе, я ее понимаю и даже совсем не осуждаю. Даже у солнышка иногда бывают затмения. Хоть и думал я, что все пройдет намного хуже, но все равно настроение на нуле. Ужасно грустно, а так хотелось простого человеческого счастья. Ладно, столько ждал, еще немного потерплю, авось все-таки образумится моя ненаглядная Фам-Фаталь. Тогдась действительно все будет очень хорошо, да чего уж там, все будет просто очень даже супер!