Парадокс чести

Глава XVIII Канун Лета

60-й день весны

И снова, как и в день зимнего солнцестояния, Джейм разглядывала внутренний двор Киторна через внешние ворота. На этот раз между плитами пола вместо снега поднимались дикие цветы, а она сидела верхом на Бел-Тайри, оставив Черепа в училище в качестве резерва на будущее.

В остальном внутренний квадрат Киторна был всё так же полон кричаще ярких, суетящихся фигур: Земляная Женщина металась по сторонам в своих блестящих, широких юбках; Падающий Человек шелестел чёрными перьями; а Съеденная Когда-то скрючилась под накидкой из шкуры сома, мрачно выглядывая наружу сквозь распахнутые рыбьи челюсти. Отсутствовал только Сгоревший Человек, хотя в северном углу громоздился костяной костёр, принижая своим видом миниатюрный глиняный домик Земляной Женщины, бассейн Съеденной Когда-то и ивовую клетку Падающего Человека. Остальные мерикиты вовсю сновали вокруг, очищая квадрат и расставляя факелы.

Всё это также очень походило на предыдущий Канун Лета, когда Хатч обманом вовлек её в борьбу за звание Любимчика Земляной Женщины. Отсюда был виден змеевидный орнамент, что обрамлял зев колодца, ведущего прямо в глотку Речной Змеи; вон и выемка, где Змея заявила свои права на предыдущего Любимчика, за исключением его обрезанных ступней. В целом вся сцена, сейчас и тогда, освещалась пламенеющим закатом, придающим всему окружению оттенки кроваво-красных теней.

Шаман, носящий юбки Земляной Женщины, заметил Джейм и прорысил вперёд к ней, чтобы поздороваться. Под соломенным париком и накрашенными щеками она узнала сморщенное лицо Маслола.

— Ну, наконец-то, — сказал он, делая попытку схватить Бел за повод, как будто, чтобы не дать ей сбежать, но винохир шарахнулась в сторону. — Ты его принесла?

Джейм вручила ему шишковатый, почерневший сустав.

Маслол вздохнул с облегчением. — Последняя кость Сгоревшего Человека. Нам оставалось только догадываться, что она пришла к тебе, хотя Земляная Женщина и сказала, что устроила одну штуку, что заставит тебя побегать. — Он подозвал мальчика и отдал ему косточку. — Живей, положи её в костёр рядом с висельником.

— А где Чингетай? — спросила Джейм, когда мальчик убежал.

— Размещает остальные двести пять собранных костей, чтобы превратить обычные костры в костяные[137].

— Что, все в одну ночь?

— Он же сложил все костры заранее, верно? И трудился над этим целую неделю, всё это время скрываясь от разведчиков ноятов. Ну, этим вечером он должен снова обежать всю округу, добавляя по кости в каждый костёр, и по-прежнему таясь от ноятов. Этим вечером их будет тут море, не меньше, чем драгоценных челюстей на свежем трупе.

Джейм вспомнила, что, как только все костры будут заряжены, каждый своей собственной обугленной костью, Чингетай сыграет роль Сгоревшего Человека и зажжёт их все одновременно, прыгая через самую первую косточку — ту, что, вероятно, была спрятана в той груде растопки в северном углу квадрата. И всё же, это была солидная работа для одной ночи. Так она и повторила Маслолу, рассчитывая получить побольше информации.

— А. — Он сдвинул назад свой соломенный парик и вытер потный, морщинистый лоб тыльной стороной ладони. — Придержи свои вопросы до домика Бабки Сид. Может, у неё найдётся время всё объяснить.

Джейм поехала дальше, размышляя о том, что, похоже, на этот раз и деревня, и квадрат Киторна имеют свои собственные роли в нынешнем ритуале. Возможно, так было и в прошлый Канун Лета, но если и так, то она об этом никогда не слышала. Вообще говоря, Киторн был делом мужчин, а деревня — женщин.

Вот и поселение мерикит, на окружённом частоколом холме, под тлеющим небом. Ворота перед ней распахнулись и захлопнулись следом, управляемые девушками из домика девиц.

— Скачи, Любимчик, скачи! — кричали они. — Бабка тебя ждёт.

Деревянная дорожка гулко отдавалась эхом под копытами Бел. Домикохозяйки высовывались из своих притопленных домиков в окружении волн ароматного дыма, чтобы махнуть ей, когда она проезжала мимо. Если сегодня вечером всё пройдёт хорошо, деревня будет пировать. А если нет, то, возможно, им придётся драться за свою жизнь.

Внешний дворик перед домиком Бабки Сид был заполнен вооружёнными мужчинами и женщинами, которые расступились, освобождая Джейм дорогу. Анку выкрикнула приветствие, которое эхом подхватили её девы битвы. Спешившись, Джейм спустилась в домик. В приподнятом очаге у северной стены горел огонь, освещая яркие гобелены и груды роскошных мехов, тающих дальше в тенях. В остальном же домик казался пустым. Из-за занавеса, висящего за позолоченным судейским креслом Сид, доносились приглушённые голоса. За гобеленом скрывалась ещё одна короткая лесенка. Джейм снова спустилась и поднырнула под низкую перемычку, украшенную глубокой резьбой из иму, вступая в суглинистые тени домика Земляной Женщины.

— Ты как раз вовремя, — сказала Матушка Рвагга, откидываясь назад на корточках в водовороте разноцветных юбок. Она сидела в центре грязного, земляного пола домика, в окружении не симметричного круга маленьких камней. За его пределами стояла Бабка Сид, одетая в зелёное платье, стреляющее золотым шитьём, её тёмно-красные волосы рассыпались по белым плечам. Слабая припухлость её живота делала её ещё более величественной, чем обычно, грядущее материнство только подчёркивало её стать.

— Ты не можешь пойти, — терпеливо и слегка устало говорила она Прид, как будто ей уже приходилось повторять это чересчур часто. — Это дело для тех, кто постарше.

Девушка в раздражении тряхнула своей светло-рыжей гривой. — Я достаточно взрослая, чтобы быть девой битвы. Почти достаточно. А кроме того, Хатч сейчас снаружи, прочёсывает лес вместе с остальными мужчинами. Бабка, прошу!

— Твой кузен старше тебя, и почти вдвое крупнее. Отступи, любимая.

Затем они увидели Джейм. Прид метнулась к ней прямо через каменный круг, под предупреждающее рычание Земляной Женщины.

— Моя бабка не даёт мне помогать моим сестрам. А ты?

Как же она походила на ребёнка, который, получив отказ от матери, бежит к своему отцу. Джейм коснулась голого плеча девушки. Оно казалось удивительно тонким, а её лицо, обращённое кверху, полнилось чем-то, близким к отчаянью. Со времени весеннего равноденствия что-то изменилось, но вот что именно?

— Это не мне решать, идти тебе или остаться, — сказала она мягко. — Прид, в чём дело?

Но девушка только повернулась прочь, кусая губу и не отвечая. Встретившись с Джейм глазам, Бабка Сид сделала лёгкий, беспомощный жест.

Земля задрожала. В полу открылись рдеющие трещины, в которых угадывались знаки Четверых. Квадрат, вероятно, отмечали теперь аналогичные символы. Над каждой расселиной поднимался волнующий воздух жар. Джейм сбросила наспинные ножны рукокос, а затем свою куртку, не забывая следить за тем, куда они попадают.

— Что происходит? — спросила она.

Земляная Женщина махнула своей грязной пухлой рукой в сторону круга. — Эти камни обозначают каждый из заранее сложенных костров. Когда один из них подскакивает и переворачивается — гляди, вот как этот! — мы знаем, что Чингетай поместил в этот костёр обожженную кость, и перевернул этим парный ему камень в костровом круге. Таким образом, мы следим за его успехами.

Джейм отметила, что вождь мерикит уже преодолел порядка трети своего круга, и в самом деле быстрая работа.

— На каком расстоянии сложены костры?

— Около трёх миль, с центром в деревне. Меньший круг был бы надёжней и безопасней, но наш великий вождь просто не может обойтись без использования складок земли, чтобы грабить всё, что только можно.

— Как когда он пытался захапать всё Заречье.

Земляная Женщина только фыркнула. — Это всё равно бы никогда бы не сработало, только не с линией костров, как тогда. Чингетая тогда слишком далеко занесло, и не только штормом предвестий. Однако, вот это… — тут она указала на карту — может сработать, если только его не поймают. Уже готовые костры найти довольно трудно, это просто немного сухих прутиков и горстка растопки. Пока нояты не увидят вживую, как он их ставит, они вряд ли смогут на них случайно наткнуться. А мерикиты делают всё возможное, чтобы погонять их по лесу. — Она тряхнула своим скворечьим гнездом на голове, сбросив несколько прутиков и сбитую с толку гусеницу. — И всё же, они здесь чертовски широко развернулись.

Ещё один камень, следующий в последовательности, зашевелился, затем опрокинулся.

— Так опасность, — сказала Джейм, складывая всё в единое целое, — связана не столько с теми точками, что впереди, как с заряженными кострами позади: ноятам нужно только выхватить из одного из них кость и суметь с ней удрать.

Что она сама и сделала, подумалось ей, перед прошлым Кануном Лета, безо всякого понятия о возможных последствиях.

— Схватить и удержать, — согласилась Матушка Рвагга. — Если камень вдруг выпадает из последовательности, есть вероятность, что эту точку потревожили нояты. Тогда мы посылаем мерикит на проверку. Отсюда и эта банда у дверей.

Такая схема всё ещё казалась Джейм довольно рискованной. — Почему бы им всем не отправиться наружу для охраны готовых костяных костров?

— Подумай. Разве можно лучше сказать, «Вот и они»? А кроме того, у нас просто недостаточно воинов, чтобы охранять все до одной точки как полагается.

— А почему нояты не заняты своими собственными костяными кострами?

Рвагга мрачно на неё поглядела. — Любишь задавать кучу вопросов, а, мисси? Я уже заметила. И это сильно докучает. Ответ таков: нояты их не ставят. Они же доверились Теням, верно? Мы, Четверо, для них ничто, пока Сгоревший Человек не поймает одного из них на границе, что он запечатывает. И даже и так, он же не может переловить их всех.

Джейм подумала о недовольстве Земляной Женщины её любопытством, а затем выкинула это из головы: как иначе она могла чему-то научиться?

— Вы знаете, я никогда на самом деле не понимала, что означает, «закрыть холмы». Я думала, что это просто означает, что вы не рады незваным гостям, и что колдовские стражи предупреждают вас о всяком, кто пересекает границы мерикитской территории с любым возможным железом. Прийти без него, вероятно, означает прийти с миром, как сделал это мой брат прошлой зимой. Но что если нояты решат прибыть с луками и стрелами с кремневыми наконечниками?

Земляная Женщина издала фыркающий смешок, от которого содрогнулись скалы. — Так они и сделали в прошлый Канун Зимы. Весь этот год, благодаря тебе и Чингетаю, они могли промаршировать через границу даже с целой кузницей у себя на спине. Однако, когда холмы запечатаны должным образом, складки земли сбивают лазутчиков с толку. Они хоть и могут проникнуть на территорию мерикит, но их шансы найти её сердце, деревню, пренебрежимо малы. А мы, тем временем, можем поохотиться на них в своё удовольствие.

Эти слова Джейм слегка разочаровали. Она надеялась, что на земли мерикит вообще никто не сможет проникнуть, а, соответственно, пересечь их насквозь и пробраться в Заречье. Тем не менее, она могла видеть, насколько правильное опечатывание снижало риски последнего.

— Глядите! — ткнула пальцем Бабка Сид. Уже перевернувшийся камень снова сделал сальто, ему вторил другой, затем третий.

Матушка Рвагга выругалась. — Они нашли три костяных костра. Прид.

Но девушка уже неслась вверх по лестнице.

Бабка Сид поглядела ей вслед, а затем вздохнула. — Для моей внучки настало непростое время, с тех пор, как она провалилась в роли Ледяной Девы в день весеннего равноденствия.

— Это едва ли можно считать её виной.

— Может и так. Сама я считаю, что она выполнила всё, что от неё требовалось, но отказ Съеденной Когда-то её принять породил некоторые вопросы и не только насчёт её целомудрия. Почему её всё-таки сочли недостойной? Другие девушки сделали её жизнь такой жалкой, что она покинула их домик — который в любом случае к тому времени уже затопило — а девы битвы до сих пор колеблются, принимать ли её в свой. Хоть когда-нибудь. Сейчас только Хатч и Анку сохраняют неизменную доброжелательность.

Джейм задумалась о том, как расстроенный ритуал мог повлиять на её младшую подругу. Девы битвы может и могли выбирать любовников по своему вкусу, но это, по-видимому, не относилось к выбору младших сестёр, если в этом и заключалась проблема. И не было никакого смысла протестовать, что Съеденная Когда-то предпочла другого Любимчика, которым оказался кенцир; мерикиты могли по-прежнему спрашивать, «Почему?» Ведь они, как и всё Заречье, пострадали от последствий случившегося.

— И где же она теперь живёт?

— Со мной. Моя дочь оставила ей свой собственный домик, но там она будет только одинокой и очень несчастной. Я не думаю, что она вообще туда возвращалась с тех пор, как её мать умерла при родах.

Мгновением позже в домик вернулась Прид, в сопровождении двух мерекитских мужчин и Анку.

— Здесь, здесь и здесь. — Земляная Женщина ткнула в места на карте своим кряжистым пальцем. — Идите.

Они быстро ушли. Прид проводила Анку жадным взглядом.

— Бабка.

— Нет.

Тем временем Чингетай преодолел уже половину круга, вероятно, даже не подозревая о разладе за своей спиной.

— Мой муж-по-дому знает в лесу каждую тропку, — сказала Бабка Сид, подбадривая саму себя. Джейм никогда прежде не видела её такой неуверенной и нашла это довольно тревожащим. — Одетый в одни лишь свои татуировки и золу Сгоревшего Человека, его должно быть очень трудно поймать.

— Пока что им нужно всего лишь его увидеть, — сказала Земляная Женщина. — Эти три отряда, что отправились на охоту, всё, что осталось от нашего резерва.

Они тревожно ждали. Трещины на полу всё расширялись и воздух над ними танцевал от жара. Вернувшиеся гонцы сообщили, что они вернули обратно две из трёх пропавших костей.

— Вообще-то, — добавил один мерикит, — Сожженные Однажды добрались до них первыми. Нам оставалось только отобрать нужные кости.

— Где Прид? — внезапно спросила Джейм.

Они все как один осознали, что не видели девушку с тех пор, как на охоту отправился отряд её двоюродной бабушки.

— Проклятье, — сказала Джейм, хватая свои клинки и куртку.

— Будь осторожна! — крикнула ей вслед королева.

Несясь вверх по двум коротеньким лесенкам, она набросила одежду и оружие на плечи и выскочила наружу в сгущающуюся ночь. Перед домиком было пусто, за исключением слишком молодых и слишком старых.

— Прид? — спросила она у них.

— Ушла вместе с девами битвы, — пришёл ответ, как будто ей требовалось дополнительное подтверждение.

Ребёнок, возможно четырёх лет отроду, держал Бел, с её терпеливого согласия. Джейм схватила поводья и вскочила в седло.

— Бегом, — сказала она винохир, и развернула её в сторону наружных ворот. Девушки там едва успели их вовремя распахнуть, чтобы не дать всаднику и лошади расплющиться о них носами.

Снаружи Бел заспотыкалась на крутом спуске, но затем собралась и понеслась вперёд. Им нужно было всего лишь следовать за Серебряной, как и сделала Джейм во время весеннего равноденствия. Серебряные Ступени были на расстоянии порядка мили от деревни. Она наделялась перехватить Прид по дороге, но сомневалась в этом, учитывая ту фору, которой та располагала. К этому времени наступил полный мрак, красные небесные разрезы выцвели до синевато-багровых, дорогу освещали прерывистые лучи лунного света, пронзающие мешанину облаков.

Бел выскочила на луг, на котором в день равноденствия мерикиты пировали в честь Съеденной Когда-то.

Впереди, у подножия водопадов, ставшие кругом фигуры развлекались с тонкой фигуркой, перебрасывая её между собой под взрывы грубого хохота. Трещала рвущаяся одежда. Сияла белая кожа.

Бел шарахнулась от тела, наполовину скрытого высокой травой. Одно мгновение Джейм смотрела вниз в неподвижное лицо девы битвы Анку, её горло пробила стрела. В траве луга виднелись провалы и от других тел. Они, верно, угодили прямо в засаду.

К этому времени незваные гости её уже заметили и их круг раскололся. Некоторые натянули луки, но их лидер их остановил. Даже отсюда Джейм могла видеть искривлённую шрамом губу вождя ноятов Нидлинга, который устроил налёт на табун Тентира и убил её кадета Анис. Он держал Прид за руку, выкручивая её ей за спину, а затем презрительно оттолкнул её прочь, повалив жалкой кучкой у своих ног.

— Так, так, так. — Пересёк луг его чёткий голос. — Пришла поиграть, моя малышка?

Джейм соскочила со спины Бел и зашагала в его сторону. На ходу она рывком высвободила со спины рукокосы и сунула руки в ремешки креплений. В ней нарастала чёрная ярость, предавая её шагам тигриный размах. Здесь была её добыча, слишком долго откладываемая, здесь были её когти, двух и трёх футов длины соответственно, со смертоносными шпорами на обратных концах. В лицо ей дышала холодная ночь, пронизанная острым ароматом крови. Гибкая и ничем не обремененная (со свободными конечностями) она стала её составляющей.

Нояты развернулись веером, окружая её и вытаскивая ножи. Хорошо. Она хотела иметь их в пределах досягаемости. Вспышка у неё за спиной. Она крутанулась и отразила выпад. Её лезвие скользнуло вверх по руке нападающего, рассекая одежду и кожу. Обратный удар её лезвия раскрыл ему второй рот под подбородком и ноят повалился на землю, орошая её брызгами крови, внезапно лишившись дара речи. Двое других набросились на неё слева и справа. Она выскользнула из области между ними лёгким движением ветер-дует. А когда они столкнулись друг с другом, она широко резанула понизу, подсекая обоим коленные сухожилия.

Остальные отпрянули назад. Чего бы они ни ждали, так это не холодной, безмолвной и дикой свирепости.

— Ну? — потребовал их лидер. — Взять её!

Она добралась до Прид и встала над ней.

— Всё в порядке, дитя?

— Д-да.

Ещё двое решили попытать счастья и упали, выпотрошенные её шпорами. Теперь осталось только семеро, включая Нидлинга. Джейм послала им улыбку. — Следующий?

Шестеро повернулись и бежали. Вслед за ними устремились тёмные фигуры, оставляющие в траве дымящиеся следы. Сожжённые Однажды взялись за охоту своего хозяина.

Джейм встала напротив вождя, всё ещё улыбаясь. — Ну наконец-то одни, — сказала она, слыша, как её голос грубеет от мурлыканья и с наслаждением смакуя это. В конце концов, ради этого она и была рождена. Чернослив была права, говоря, — Тогда, чего ради мне даны эти способности, если их не использовать?

У него был короткий меч, возможно украденный во время какого-то южного рейда, но держал он его довольно неуклюже, сжимая рукоять обеими руками. Джейм могла ему только посочувствовать; тем не менее ей досталось чересчур много веселья. Выпады и парирование, замахи и отскоки, звон стали. Ох, как же ей нравятся её двойные лезвия. С ними даже не нужно пачкать руки.

Она теснила ноята в сторону Серебряной. Позади него каскады воды струилась через ступенчатые водопады, волнуемые теперь мельтешением тёмных хлыстов чёрноголовок. Границы пали, инвазия[138] распространялась. Она резанула его по груди, рассекая фетровую куртку. Заткнутая за ремень, чёрная палка торчала как распрямившееся ребро. Джейм её выхватила.

— Прид, живо.

Девушка покрепче схватила обугленную кость и принялась карабкаться вверх по тропке рядом со Ступенями. На их вершине, у кромки тёмного озера, она сунула свой трофей в переплетение веток. А затем едва не повалилась на спину, когда костяной костёр внезапно вспыхнул. Над ним, на мгновение, возник Чингетай, застывший в середине прыжка, косы яростно развиваются, лицо сморщилось от решимости. Затем он пропал. Пламя за ним продолжало полыхать. Из него, конечность за конечностью, вставал Сгоревший Человек. Его кожа потрескивала пламенеющими разломами. Его обугленные глазницы обшаривали луг.

— ТЫ.

Джейм с трудом пыталась устоять на месте, борясь с отвращением от его вонючего, жаркого дыхания. Прид отступила назад к ней, пока её собственный гнев шипел и погибал. Её ярость была едва ли больше спички для фигуры, что сейчас вытаскивала саму себя из огня. Он определённо помнил о её роли в катастрофе зимнего солнцестояния.

Затем его голова, поскрипывая, повернулась к нояту, который отступал назад, разинув рот и выпучив глаза. Северные племена в Четверых не верили. Думал ли раньше их вождь, что подобное создание — всего лишь сказка, годная только на то, чтобы пугать детей?

— Ха-РУУМ, — сказал Сгоревший Человек, обрызгав его пламенеющими угольками. Некоторые из них угнездились в его одежде и принялись дымить на фоне голой кожи.

Он не знал, куда податься. Земля мерикит закрылась, оставив его в растерянности ковылять по речному берегу. Вода за его спиной отвратительно бурлила черноголовками. Его нога соскользнула и он упал в реку. Вокруг него зароились змеевидные формы, обнюхивая, кусаясь, прогрызая себе норы. От их натиска его одежда превратилась в лохмотья. В его бледной коже появлялись круглые отверстия, а нечто красное просачивалось наружу вокруг стегающих чёрных тел, которые всё глубже забуривались вглубь его плоти.

Прид тошнило. Джейм её поддерживала, прижав лицо девушки к своему плечу, но сама она не отрываясь наблюдала за тем, как черноголовки взимали цену крови Анис.

Внезапно взбаламученная вода хлынула вверх по водопадам. У их подножия всплыла огромная, серая, украшенная усами голова.

— БЛУУП, — сказал монструозный сом.

В глубине его широко распахнутого, овального рта, за зазубренными зубами, лежали две фигуры, которые блаженно переплелись между собой и не обращали внимания ни на что другое, кроме друг друга.

— Драй! — позвала Джейм. — Прогони их прочь!

Гигантский рот закрылся, украсившись бахромой раздробленных черноголовок и рыба ринулась вперёд. Черноголовки бросились бежать, извиваясь вверх по Ступеням, утаскивая с собой изодранные останки ноята. Что касается последнего, то пока они не перебросили его через верхнюю губу водопадов в бурлящее озеро, его объятые ужасом глаза оставались прикованными к лицу Джейм.

Съеденная Когда-то погрузилась под воду в вихре чистой воды.

— Хуум-ха, — сказал Сгоревший Человек, сгибаясь к угасающему огню и садясь там на корточки, с коленями, торчащими намного выше его обугленной макушки.

Прид, бросив взгляд за спину Джейм, коротко вскрикнула.

Джейм развернулась, и там был Вант, улыбающийся на неё сверху вниз. Его одежда развевалась почерневшими обрывками. Кожа на его лице, казалась, то появлялась, то пропадала, местами обугленная, местами — проеденная до самой кости, переплавляясь вся целиком в непрерывном чередовании карты опустошений.

— Что ты здесь делаешь? — спросила его Джейм, борясь с настойчивым желанием отступить назад.

Его улыбка стала ещё шире. Края зубов окаймляло белое свечение огня, тлеющего в глубине его горла. Она уже и забыла, каким он был высоким и плечистым.

— Ты меня уже спрашивала, в роще сирени. — Он изрыгнул пламя и нетерпеливо утёр рот, как будто измазанный слюной. — Где же ещё мне быть, когда у нас осталось неоконченное дело?

— Я имею в виду, почему здесь, вместе с Сожжёнными Однажды?

— А. В яме Тентира, в которой ты меня оставила, я почувствовал, что здесь есть и другие, вроде меня, посему я отправился к ним, а они приняли меня как своего лидера.

Он казался очень довольным собой. Ну наконец-то, кто-то оценил его по достоинству.

Джейм заметила, что на луг вырвались нояты, неспособные толком сказать, в каком направлении они в данный момент движутся, поскольку закрытие холмов сыграло с ними злую шутку и повергло в панику. По их следам крались Сожжённые Однажды, оставляя за собой дымящиеся следы. Некоторые холмовики метнулись назад и были пойманы. Их пронзительные крики и шипение их плоти взвились вверх над волнующимися травяными заслонами. Остальные, вероятно, всё же смогут сбежать от своих охотников, которые так мучительно ползли на своих культяпках, прицепленных к их костлявым телам. Бабка Сид сказала, что им всю зиму полагалось спать, но Вант этого не позволил. Движимый своими личными нуждами, он так до сих пор и не понял, что руководить значит также и отвечать за своих последователей, как и за их действия. Судя по всему, Парадокс Чести имел множество граней, и у всех из них были очень острые кромки.

Джейм была также очень даже в курсе того — похоже, даже больше своего бывшего пятёрки — что на гребне горы над ними скрючился Сгоревший Человек. Во время солнцестояния Вант появился как раз тогда, когда повелитель огня улёгся в землю на зиму. Образовавшийся вакуум занял Вант. Он не больше Нидлинга из ноятов верил в Четверых, и даже не замечал того, кто притаился над ним, склонив свою голову, как будто сбитый с толку этим миниатюрным узурпатором.

Цепляясь за плечо Джейм, Прид зашептала ей в ухо.

— Что там говорит маленькая дикарка? — спросил Вант.

— Что ты мёртв.

Он рассмеялся, а затем согнулся от хриплого кашля, в который перешёл его смех. — А что, похоже? Я хожу, я говорю, я думаю.

— Как и некоторые одержимые зомби мерлонги. Погляди на свои руки.

Как и с его лицом, плоть там появлялась и пропадала на решётке белых костей. Он внимательно рассмотрел это явление, а затем отмёл его прочь.

— Всё верно, я сильно обгорел после того, как ты столкнула меня в огонь.

— Вант, это была не я.

Его лицо перекосилось. Кожа лопнула и сползла с натянувшихся мышц. — Это была твоя вина. Можешь отрицать, если осмелишься.

— Так я и делаю.

Говоря это, Джейм осознала, что и вправду не чувствует больше никакой вины, да и, в общем-то говоря, и не должна была никогда её испытывать. Случившееся с Вантом не было особо справедливым, но это также не было и её виной.

Он отдёрнулся назад с резким шипением, напоминающим о сыром куске мяса на горячем гриле. — Ты в этом ещё сознаешься. Кто-то же должен понести ответственность. Если не ты, то кто тогда? Я всё ещё получу правосудие или же я получу месть.

Ночь зарычала ему в ответ. — Всё имеет конец, свет, надежда и жизнь. Приди к судье. Приди!

Что-то громадное рыскало по границе луга, здоровенный клок мрака, стреляющий пламенеющими разломами, открывающимися и закрывающимися при его движении. Под его лапами сотрясалась земля и хрустели кости павших ноятов.

Джейм высвободилась из хватки Прид.

— Стой здесь, — сказала она девушке и двинулась навстречу слепому аррин-кену. Кто лучше него мог посодействовать в данном вопросе[139], но милосердные Трое, как же опасно было даже просто просить.

— Лорд, правосудия! — закричал Вант за её спиной.

Они с Тёмным Судьёй закружили друг вокруг друга. Он вышел из тени в свет луны, на вид такой же огромный, как и горный хребет, что он объявил своим владением. С его тела скатывались волны жара. Свободные пряди её волос поднимались вверх, шурша и воняя в струях горячего воздуха.

— Ах, — пробормотал он и прочистил горло, подобно валунам, скрежещущим друг о друга. — Я буду рад судить тебя, маленькая немезида, как судил многих других твоего рода. Что несёшь ты нам, кроме печали и разочарований?

Джейм сглотнула, её рот пересох. Ей уже доводилось иметь дело с Тёмным Судьёй прежде и она едва сумела унести свою шкуру целой. Всё, что её спасло, так это его одержимость истиной.

— Возможно, я всё ближе к Мастеру Герридону и переврату Мразилю, что тебя ослепил.

— Так они и могут заявить.

— Но в этот раз нас трое, весь потенциальный Тир-Ридан. Ты осмелишься принять на себя риск?

— Если ты покажешь себя недостойной, если. — Он царапнул свою морду смертоносными когтями, как будто очищая её от грязи. — Аррг, но где же зловонье вины? Ты должна им смердеть.

— Прости, — сказала Джейм. — Не в этот раз.

— Ты! — Гигантская голова мотнулась к Ванту. — Правосудия ты потребовал. Получи, что желал. Кто бросил тебя в огонь?

— Она!

— Лжец.

Джейм попятилась в сторону, а Слепой Судья прорысил мимо неё, ближе к Ванту. Прид схватила её за руку. Мимо прокрались Сожжённые Однажды, направляющиеся к сгорбленной фигуре на гребне.

Аррин-кен указал на Джейм, мотнув в её сторону своей массивной головой. — Я эту знаю. Имей она возможность возложить вину на себя, она бы так и поступила. Меня это и раньше смущало. Когда-нибудь я буду её судить, но не за это. Ты же, однако, пытался утянуть своего лорда за собой в огонь, а теперь ты лжёшь, и всё же я не чую в тебе никакого запаха вины за случившееся.

— Это была его собственная вина! Лорд не должен унижать своих сторонников, как он поступил со мной, подчинив меня этой. этому уроду, его сестре!

— Погляди на своих собственных зимних служителей. Погляди, как они с хныканьем ползут к своему истинному хозяину, как тот подбирает их одного за другим. Неужели честь является честью, только, когда служит твоим интересам?

Вант в ярости сплюнул. — Как ты смеешь меня судить? Я внук лорда и я получу свою месть.

Он ринулся к Джейм.

Тёмный Судья встал за ним на дыбы, затмевая собой звёзды, и одним могучим ударом оторвал ему голову. Она с бормотанием покатилась к ногам Джейм, которая рефлекторно отфутболила её в реку, где внутренний жар, столкнувшись с ледяной водой, разнёс череп на части.

— Блууп, — сказал притаившийся сом, и проглотил остатки. — Арг.

Тело Ванта осталось, покачиваясь, стоять на четвереньках.

— Твой, — сказал аррин-кен Сожжённому Человеку, который кивнул и подобрал вверх ещё одно дымящееся тело, безмолвно забегавшее у его ног.

— А ты.

Слепое, обожженное лицо мотнулось в сторону Джейм, которая попыталась не отскочить прочь от его зловонного смрада.

— Наше время ещё придёт. А для кадета Тернослив, оно, быть может, наступит ещё раньше. Будь осторожна, когда меня призываешь.

— А ты, поберегись своих ответов. — Слова пришли из глубины её шанирской природы и она содрогнулась, изрекая их.

— Ха. — Порыв его дыхания опалил ей ресницы и вызвал резь в глазах. — А ты подросла, маленькая немезида.

Когда она проморгалась от невольных слёз, он, Сгоревший Человек, и Сожжённые Однажды уже ушли. В порядке эксперимента запел один сверчок, затем ещё и ещё, пока за их спинами тихонько посмеивались Серебряные Ступени.

— Идём, — сказала Джейм Прид слегка дрожащим голосом. — Пора домой.

Бел доставила их в деревню мерикит, где заждавшаяся Бабка Сид поспешила закутать свою полуобнажённую внучку в роскошный соболий мех.

Джейм поехала дальше в Киторн. Там она обнаружила квадрат, ограничивающий сакральное пространство, почти полностью заполненным голубым дымом на высоту стоящих факелов. В его пелене двигались обширные фигуры, абсурдно сменяющие друг друга: стены домика Земляной Женщины; Падающий Человек, вечно несущийся вниз внутри своей ивовой клетки; украшенный усами рот гигантского сома, из которого ей улыбались Съеденная Когда-то вместе с Драем. Однако, самым большим из всех был костяной костёр, полыхающий в северном углу квадрата. Из него волнами катился дым, заполняя собой квадрат и окрашиваясь в свете факелов в синевато-кобальтовые тона.

Бел ржала и беспокойно перебирала ногами, пока Джейм медленно объезжала на ней квадрат. Где же все? Вот кузница, в которой она сидела пленницей во время прошлого Кануна Лета; вот лестница, ведущая в разрушенный огрызок башни Киторна.

— Эй? — позвала она, чтобы только нарушить тишину.

Заворачивая за юго-западный угол квадрата, она внезапно столкнулась с одетым во всё зелёное Хатчем, который возился с чем-то за его спиной. Джейм спешилась, сохраняя дистанцию.

— Прид в безопасности, — сказал она. — Холмы закрыты. А вся эта сцена слишком сильно напоминает собой прошлый Канун Лета.

Факел рядом с ней, один из серии тех, что закрывали собой квадрат, ярко вспыхнул. Бел с фырканьем отступила.

— Чингетай пытается довести до конца ритуал середины лета, верно? — сказала она Хатчу. — Нам с тобой полагается сразиться за звание нового Любимчика Земляной Женщины, хотя этой роли не желаешь ни ты, ни я. У тебя не получится снова от этого увильнуть?

Он неожиданно бросился вперёд, с короной из плюща в руке, и попытался водрузить её ей на голову. Она блокировала вода-течёт, едва не вынудив его свалиться в квадрат.

— Ты не понимаешь, — пропыхтел он, пытаясь прийти в себя. — Кто теперь защитит Прид?

Она снова сделала финт, а затем поймала его манёвром земля-движется, который заставил его растянуться на земле. — Защитит от чего?

— Она провалилась как Ледяная Дева мерикит. Ты разрушила её репутацию. Ты обязана добиться её признания. Я мог бы сделать это как её муж-по-дому, но не смогу, если стану новым Любимчиком.

Так значит, несмотря на признание их сексуальной силы, Любимчикам не позволяется брать живых партнёров во время их пребывания в должности. Почему-то никто и не подумал ей об этом сказать.

— Она тебя примет?

— А какой у неё выбор? Девицы выгнали её прочь. Девы битвы отклонили её просьбу на присоединение. Она же не может прятаться в домике бабки вечно.

Проклятие. Неужели она спасла Прид, только чтобы сделать её отверженной? Неужели каждый должен сражаться с миром также отчаянно, как боролась она сама за место в своём собственном обществе? Но погодите. Какое такое место? Разве она практически не провалила Тентир?

Хатч уже однажды избежал своей судьбы, нацепив корону плюща ей на голову и ещё один раз, бросившись к ногам соперника, за мгновение до того, как последнего раздробило лавовой бомбой, запущенной Сгоревшим Человеком из извергающегося вулкана. Хатч не мог рассчитывать, что его снова спасёт подобное совпадение. Он, вероятно, давно бы уже бросил драться, если бы не испытывал настойчивого желания всё объяснить.

— Послушай, — сказала она, не забывая следить за тем, чтобы оставаться вне пределов его досягаемости. — Что бы ни случилось в Тентире, я должна сложить с себя полномочия Любимчика. Происходящее в холмах больше не может от меня зависеть. Ты и вправду хочешь, чтобы Сгоревший Человек дышал тебе в шею?

— Просто возьми корону, — настаивал он, снова на неё бросаясь.

— Чёрт возьми, — сказала Джейм и метнулась ему под ноги.

Чингетай, расположившийся на ступеньках лестницы Киторна, разразился аплодисментами.

Хатч швырнул корону о землю рядом с Джейм и топнул по ней ногой. — Она сжульничала!

— Парень, у тебя нет никаких прав жаловаться.

Чингетай спустился и повалил один из факелов, который зацепил следующий в линии, а тот следующий, и так далее. Дым лавиной устремился из распадающегося квадрата, вынуждая легкие судорожно сжиматься, а глаза слезиться. На несколько мгновений взору открылись просторы сакрального пространства внутри, покрытого узорами знаков Четверых, напоминающих собой множество раскаленных, искажённых жаром расщелин. Затем всё помутнело и смазалось. Из дымки появилась Земляная Женщина.

Следом за ней шли шаманы, тащившие за собой козла. У кромки колодца они подняли его в воздух и перебросили через край. Испуганное блеянье животного эхом отдавалось в шахте всю его дорогу до дна. Затем земля коротко вздрогнула. На этот раз не возникло потребности в каком-нибудь другом козле отпущения, чтобы насытить Змею.

— Дорогой сыночек, — сказала Рвагга, хватая Хатча за руку. Он попытался вырваться на свободу, но это было так же просто, как и сдвинуть Ратиллиен с его оси. — Идём, я представлю тебя твоему отцу.

Это звалось «одурачивание смерти». Сгоревшему Человеку полагалось принять нового любимчика и любовника своей подруги в качестве своего собственного сына, что отнюдь не свидетельствовало о его остром уме и проницательности.

— Сын мой, — отозвался он землетрясущим рокотом. Там стояли и Чингетай, и неясные очертания стреляющей красным, чёрной фигуры, накладываясь друг на друга.

Их головы повернулись к Джейм. — Мой дурак.

— Ладно, ладно, — сказала она, заходясь кашлем. — Только не надо меня все время тыкать в это носом.

Чингетай встряхнулся, испустив чёрное облако золы.

— А, что я такое говорю? Мой внучатый зять.

Джейм почувствовала, что у неё отваливается челюсть. — Что?

— Теперь, когда твоя служба Земляной Женщине окончена, пришла пора тебе остепениться, а у меня как раз есть для тебя отличная домикохозяйка.

Земляная Женщина схватила Джейм за руку и потащила через рассеивающуюся дымку. Чингетай шагал следом. Перейдя на другую сторону они обнаружили, что оказались в деревне перед общим подземным залом. Чингетай схватил изумлённую Прид и вытолкнул её вперёд.

— Внучка, узри своего нового мужа-по-дому!

Их появление в домике приветствовал громогласный рёв. Ряд за рядом, нисходящие вниз, концентрические ряды лиц поворачивались в их сторону, поднимая медовые кубки. Здесь были сплошь одни женщины. Притаившиеся у дверей мужчины попытались, не слишком усердно, освободить жениха, но были отброшены назад ливнем еды, которая и послужила им ужином. Джейм и Прид сидели бок о бок, наполовину оглушённые шумом, не имея ни малейшего понятия, что можно было друг другу сказать.

— Мёд горький и сладкий! — кричали женщины, поднимая свои кубки. — Жареный кролик для плодовитого союза!

— Об этом можно не беспокоиться. — Одна из женщин, носящих мнимого ребёнка Джейм, поднялась с места, демонстрируя свой круглый живот, её примеру последовали остальные. Все они выглядели очень довольными собой, когда зал взорвался криками одобрения.

Прижав одну руку к своему животу, Бабка Сид отдала Джейм салют. — За успех Любимчика!

— Что? — спросила Прид, видя гримасу Джейм.

— Я ещё не готова стать отцом.

Сид жестом показала ей встать и, когда она подчинилась, энергично стукнула разок палкой по каждому плечу, а затем резко по голове.

— Ауч, — сказала Джейм, пока толпа ревела поздравления. — А это ещё зачем?

— Чтобы скрепить договор и напомнить тебе, что твоей новой жине дозволяется бить тебя только трижды, палкой, не большей, чем эта. Если она переборщит или если ты пожалуешься мне больше трёх раз, брак аннулируется.

Джейм поймала взгляд Прид. Затем они обе поспешно отвернулись прочь, заливаясь краской. Джейм сделала глубокий глоток, чтобы только чем-то заняться. Однажды она поклялась никогда больше не напиваться, но сегодняшнее событие определённо было исключением. Её голова начала кружиться.

Праздник наконец-то подошёл к концу и их отвели, под довольно неблагозвучную песенку и выкрикиваемые советы, к дверному проёму домика, в который их и затолкнули. На лестнице Джейм потеряла опору под ногами и, ругаясь, растянулась у её подножия. В конце концов, суматоха наверху удалилась.

Джейм огляделась по сторонам, в ушах у неё всё ещё звенело. В приподнятом очаге горел огонь, а свечи окружали одну из двух спальных земляных полок, обставленную лучше другой. В остальном домик казался давно покинутым, с толстым слоем пыли по углам и заплесневелым душком от старых гобеленов. В дальнем конце комнаты пауком громоздился остов большого ткацкого станка.

— Твоей матери? — спросила она Прид.

— Да. — Несмотря на тёплый воздух, девушка мелко дрожала, обхватив себя тонкими руками. — Я обычно сидела под ним и наблюдала, как челнок летает туда-сюда. Моя мать была лучшей ткачихой деревни. Стены Бабки увешаны её работами. Я не была здесь с тех пор, как она умерла. Здесь пахнет как, как.

Её зубы клацнули друг о друга.

— Это было очень давно, — сказала Джейм, тряся головой, чтобы прочистить мозги. — Я чую только прошлое.

Прид рассерженно подскочила и бросила на неё злой взгляд. — Ты не понимаешь. Это здесь она лежала. Живая. Мёртвая. Тут было так много крови. Я коснулась пальчиков своего новорождённого брата. Такого безупречно прекрасного. Такого неподвижного.

— Тогда это чистые смерти. Естественные. Моя мать.

— Да?

— Она, скорее, была готова взорваться, чем коснуться меня. Я думаю, что она поступала так из самых лучших побуждений.

— О.

Джейм послала ей по-волчьи дикую гримасу, оскалив все зубы без исключения. — Видишь ли, есть и худшие вещи, и намного более диковинные. Так что остерегайся, если выбрала меня за пример для подражания.

Прид сглотнула. — Я хотела быть девой битвы вроде моей двоюродной бабки Анку, но её путь тоже привёл к смерти.

— В конечном итоге, это ждёт всех и вся. Лучше задаться вопросом, как жить. Что ты будешь теперь делать, Прид?

Девушка издала надтреснутый смешок. — По всей видимости, содержать для тебя домик и ткать, если вспомню, как это делается, и пытаться быть счастливой.

— Я не собираюсь здесь часто появляться. Ты можешь со мной развестись. Вот полено, если хочешь врезать мне по голове. Обещаю жаловаться долго и громко.

Прид тряхнула своей светло-рыжей гривой. — Мне больше некуда идти, разве что обратно к Бабке Сид, а я теперь для этого слишком взрослая. Выйдя за тебя замуж, я, по крайней мере, получила статус домикохозяйки. Ох, но жить здесь одной.!

Вниз по дымовой дыре зашуршала застывшая сажа, за которой последовал Хатч, едва избежавший приземления прямо в огонь.

— Тебе стоило воспользоваться дверью, — сказала Джейм.

В следующее мгновение он ринулся прямо на неё. Она повалилась назад между очагом и кроватью, едва способная в этом узком пространстве поднять вверх свои руки против его молотящих кулаков. Один из них с мучительной болью залетел ей в глаз. Её ответный удар локтем попал ему в рот, раскроив губу. Прид на них орала. Джейм упёрлась ногой Хатчу в пах и отбросила его прочь. Он откатился в камин за его спиной, окутавшись фонтаном искр, некоторые из которых угнездились в его одежде и принялись там тлеть. Не обращая на это никакого внимания, он выбрался на свободу и снова бросился на неё. Полетели свечи.

Прид выплеснула на них обоих ведро воды.

Они расцепились и, задыхаясь, отступили в противоположные стороны домика.

— Что, во имя Порога… — прохрипела Джейм.

— Ты монстр! — выплюнул он в неё.

— Вы, оба, заткнитесь!

Они удивлённо поглядели на Прид. Она уронила ведро и разразилась слезами.

— Ну ладно, — сказала Джейм, падая на противоположную койку. Осторожно ощупывая свой глаз, она решила, что Хатч всё-таки не смог его выбить, хотя, учитывая, как пульсировала её голова, об этом было трудно сказать наверняка. — Я полагаю, есть некоторые причины, по которым ты только что попытался меня убить.

Хатч обнял Прид и злобно глядел на Джейм поверх склонённой головы девушки.

— Любимчик Земляной Женщины, отец нерожденного ребёнка Бабки, меня не колышет, что ты там за уродец. Ты её не получишь!

— Ты, — сказала Джейм серьёзным, убедительным тоном, — совсем запутался — впрочем, не то, чтобы всё происходящее не сбивало с толку. Может я и муж-по-дому, но я не собираюсь делать с Прид ничего такого, чего она не хочет. или, быть может, хочет. Г'а, ненавижу быть пьяной!

Он продолжал сверлить её взглядом. — Ну хорошо, и что же нам всем тогда делать?

— Я, чёрт тебя дери, не знаю. — Она попыталась встать и рухнула обратно, с закружившейся головой. — Этой ночью, или, скорее, назавтра, я поеду обратно в Тентир. А до тех пор, вы двое можете об этом поразмыслить.

С этим она завернулась в заплесневелое одеяло и провалилась в сон.