Пангея. Книга 2. Подземелья карликов

Глава 8 Холодные игры

Тонкая ледяная корка потрескивала под ногами. Белка бежала легко, не ступая на пятки. Почти бесшумно. Чего не сказать о Виме: тот громко топал, тяжело дышал и пыхтел, как загнанный олень. Девочка бросила раздраженный взгляд через плечо. Ведь сам же сказал: тихо! А шума от него больше, чем от лося, ломящегося через лесную чащу. Нужно быть совсем глухим, чтобы его не услышать.

Но, похоже, в подземном поселке и в самом деле никого не было. На участке между стеной и поселком спрятаться негде — Вим и Белка были видны как на ладони. Однако никто не вышел им навстречу, никто не окликнул; ни одна из темных фигур не пошевелилась. Сперва Белка приняла их за вырезанные из дерева статуи. Но тут же поняла, что это не так: здесь же земли Владычицы Льда, значит, и статуи — ледяные. И это не статуи — это люди, которых она заморозила!

Белка запнулась. Только не… Люди-кайя! Ее племя: это они? Владычица Льда забрала ее сородичей, чтобы превратить их в ледяные фигуры? Нет…

Девочка замотала головой, отказываясь верить, что такое возможно. Не для того она столько прошла, чтобы в конце пути найти лишь несколько ледышек.

Они подбежали достаточно близко к брошенному селению, и Белка смогла все хорошо разглядеть. Ближе всех стоял высокий светловолосый мужчина с поднятой рукой, будто он подавал кому-то знаки. На его бледно-голубом лице застыло недовольное выражение. Черную одежду покрывал тонкий снежный налет. Мужчина был точно не из кайя… Он больше походил на одного из людей в черных шкурах, которые и забрали ее племя.

Чуть в стороне стояло еще двое, но и среди них не оказалось кайя. Все те же люди в черных шкурах; судя по выражению обледеневших лиц, один рассказывал другому веселую историю. Второй — хохотал; от одного взгляда на этот застывший смех становилось жутко.

Тем не менее Белка облегченно выдохнула. Так или иначе, но это не кайя, а значит, еще оставалась надежда, что ее сородичи живы.

Среди оледеневших людей Белка заметила и мохнатых карликов — около десятка их сгрудились около подземных лодок. Девочка весьма удивилась, когда поняла, что, прежде чем превратиться в статуи, маленькие люди не пытались на кого-нибудь напасть. Наоборот — они работали, доставали из подземных лодок камни. Выражение на мордах было тупым, но не злобным: никаких вытаращенных глаз и оскаленных клыков. Они были одеты в мешковатые балахоны, со знаками, нарисованными на спине и груди. Рядом стоял еще один из людей в черных шкурах: одна рука вытянута вперед, рот раскрыт. Похоже, он указывал карликам, что те должны делать.

Белка услышала, как за спиной громко хмыкнул Вим.

— Надо же, карлики-рудокопы. Куда же без гномов-то?

Они добежали до конструкции, которую Вим назвал «большой палкой-копалкой», и остановились под огромным ковшом с длинными торчащими зубьями. Белка догадалась, что эта штука нужна, чтобы рыть землю, но как именно — оставалось для нее загадкой. Потребуется человек десять только для того, чтобы сдвинуть подобный ковш с места.

Подняв голову, Белка увидела короб со стенкой из прозрачного льда. С той стороны она разглядела еще одного человека. Должно быть, при жизни его лицо было кирпично-красным, сейчас же приобрело бледно-розовый оттенок брюха форели. Замерзшие глаза белели как молоко.

— Только ничего не трогай, — предупредил Вим. — Эта штука может оказаться очень холодной… А я не знаю, как лечить обморожения.

Белка перевела дыхание. От холода у нее дрожали руки и плечи; зубы стучали; кожа покрылась мурашками. Белка подышала на ладони, чтобы немного согреть пальцы.

— Интересно, что здесь случилось? — сказал Вим, оглядываясь. — Я как-то видел кино про взрыв ядерной бомбы: там люди — раз! — и превратились в горстки пепла. А здесь, такое чувство, взорвалась ядерная бомба наоборот.

— Владычица Льда, — мрачно сказала Белка. — Она заморозила этих людей.

— Может быть, — сказал Вим. — Вопрос только — зачем?

Девочка пожала плечами.

— Потому что она злая. Она хочет, чтобы наступила вечная зима и никогда не светило солнце.

— Чудесная мотивация. Правда, здесь и без того никогда не светило солнце.

Вим почесал кончик носа.

— Теперь до того барака, — махнул он рукой. — Посмотрим, что там внутри.

Пригибаясь, они добежали до длинного прямоугольного дома. Из-за приоткрытой двери струился ровный мягкий свет. Желтые и красные пятна дрожали на ледяной корке под ногами.

Рядом с дверью они нашли еще трех замерзших человек — они сидели вокруг помоста на тонких ножках. Каждый из них держал в руках тонкие прямоугольники размером чуть меньше ладони; на помосте горкой лежали разноцветные кружочки.

— Пара троек, — пробормотал Вим, заглядывая через плечо одному из замерзших людей. — Не стоило повышать ставки с такими картами.

Белка промолчала. Глупо пытаться вникнуть в каждое слово Вима — ничем, кроме головной боли, это не закончится.

— Посмотри на их лица, — сказал Вим. Он осторожно дотронулся пальцем до одной из ледяных фигур. — Не знаю, что именно здесь произошло, но это случилось мгновенно. Они даже не успели понять, что происходит… Прямо какой-то «Лед-девять»[5], не иначе.

Он шагнул к приоткрытой двери, заглядывая в дом. Белка осталась стоять у него за спиной. Ей совсем не нравился струившийся оттуда желтый свет. Он был какой-то неправильный — не слишком яркий, ровный и абсолютно безжизненный. И он ничуть не грел, словно Владычица Льда заморозила не только людей, но и само пламя.

Белка обернулась к яме, из которой лился красный свет — столь же безжизненный и ровный, как и свет из дома. А что, если там и в самом деле находится сердце земли?

Желудок Белки невольно сжался. Находилось… Пылающее, огненное, живое сердце. Но Владычица Льда заморозила его. Погубила. Как червь, который выедает ядро ореха, оставляя только пустую скорлупу. Теперь земля не сможет принести плодов, она превратится в мертвую ледяную пустыню.

— Ничего себе, — послышался голос Вима. — Ты только посмотри…

Он вошел в дом; чуть помедлив, Белка прошла следом. Внутри вдоль стен ровными рядами лежали небольшие желтые камни и ничего более. Белка пожала плечами, не понимая, что же так удивило Вима.

— Знаешь, что это?

Девочка покачала головой. Камни как камни, разве что желтые, блестящие и очень гладко обтесанные. Должно быть, много труда ушло на то, чтобы придать им такую форму. Вим взял один, повертел в руках и презрительно фыркнул.

— Лови. — Вим бросил камень девочке.

Белка поймала его одной рукой и удивленно вскрикнула: камень оказался очень тяжелым, куда тяжелее, чем можно было подумать. Холодный настолько, что обжигал руки. Внутри блестящей поверхности Белка разглядела собственное мутное отражение. Ей не доводилось видеть настолько странных камней. Его мягкий блеск завораживал, переливался плавными волнами. Белка подумала, что неплохо бы отколоть от него несколько кусочков и вплести в косички. Словно кусочки самого солнца, упавшие на землю.

— Это золото… Не представляешь, сколько людей из-за него погибло. Или погибнет. Черт… — Вим прошелся вдоль сложенной из желтых камней стены. — Это даже круче, чем форт Нокс[6].

Он насвистел какой-то мотивчик и в ответ на недоуменный взгляд Белки пояснил:

— «Money»[7], «Pink Floyd»… Песенка как раз в тему. Я бы тебе ее сыграл, да холодновато здесь.

Он взял еще один из камней и долго смотрел на него, держа на вытянутой руке.

— Это, старушка, все зло мира. Концентрированное. И, я полагаю, самой высшей пробы.

— Зло? — Белка выронила блестящий камень и отскочила на полшага, словно тот вдруг превратился в мерзкого паука или змею.

Вим кивнул с самым серьезным видом.

— Правильный подход. Лучше не связывайся. Человечество еще успеет попасть в его сети, так что не стоит торопиться.

Он пошел дальше, по узкому проходу между сложенных желтых камней. Белка осторожно двинулась следом. Золото было повсюду, куда бы она ни посмотрела. Камень к камню, ровными аккуратными рядами. Под потолком горели тусклым светом длинные палки; Белка слышала монотонное жужжание, словно над головой кружила толстая пчела. Но отчего-то девочке казалось, что жужжит и светится само золото. Каждый отблеск на блестящей поверхности манил; хотелось остановиться и просто смотреть на переливы желтого света. Вот вытесать бы из этих камней нож, сделать наконечники для копий…

Белка замотала головой. Кажется, она начала понимать, о чем говорил Вим, когда назвал эти камни злом. Если бы у нее был нож из золота, могла бы она ходить с ним на охоту? Или бы сидела и смотрела на переливы желтого света, пока бы не ослабла от голода? В этих камнях таилась какая-то особая сила… Духи, которые жили внутри них, не походили на заурядных духов камней и гор. Куда больше они напоминали тех духов, что жили в бездонных омутах и болотах. Похожие на клубки извивающихся змей: Белка легко представила, как они шевелятся внутри каждого желтого камня. Стоит подойти слишком близко…

— Никогда бы подумал, что такое увижу, — проговорил Вим. — В каждом слитке килограмма полтора-два. А всего здесь… Боюсь предположить. Несколько сот тонн, а то и на порядок больше.

Он взял один из камней. Белке почудилось, что духи-змеи обвились вокруг его запястья и пальцев, скользя по ним узкими сверкающими лентами.

— Ни клейма, ни пробы… Ну и зачем в каменном веке столько золота? Тут нет ни одного банка. Еще несколько тысяч лет от этого хлама не будет никакой пользы.

Широко размахнувшись, Вим далеко отшвырнул желтый камень. Тот громко звякнул, ударившись о колонну из точно таких же камней.

— Всегда мечтал сделать что-то подобное, — сказал Вим в ответ на изумленный взгляд Белки. — Можно теперь хвастаться, что выбросил золотой слиток — поступок бессмысленный, но красивый. Пойдем отсюда. У меня глаза болят от этого блеска. Того и гляди захочется захватить сувенир на память.

Лишь когда они вышли из дома, полного золота, Белка смогла вздохнуть свободнее. Словно с груди убрали тяжелый камень. Но стоило прикрыть глаза, она вновь увидела блестящие ряды желтых камней. Белка замотала головой, прогоняя наваждение.

Вим попытался закрыть дверь дома, но не смог сдвинуть ее с места. Пятясь, он задел спиной одного из замерзших людей. Ледяная фигура пошатнулась и упала набок. От удара голова откололась и откатилась в сторону. Белка вскрикнула, глядя на пустые глаза и застывшую улыбку.

— Э-э… — Лицо Вима, и без того бледное, как у мертвеца, стало совсем белым. — Прости, приятель. Честное слово — не хотел… Лучше пойдем отсюда. Мне здесь не нравится. Золото, лед и мертвые нацисты — боюсь предположить, что будет дальше. Надеюсь, мы не встретим Индиану Джонса.

Перебежками они добрались до соседнего здания. Белка не удивилась, когда выяснилось, что и оно заполнено золотыми камнями.

— Золото, золото, золото, — пробормотал Вим. — И зачем? Нельзя же быть таким жадным… Хотя если допустить, что эти парни работали вместе со своими друзьями из двадцатого века? Даже не нужны линзы — слишком ненадежный метод. Просто добываем в каменном веке золото: спокойно, без спешки, никто не мешает. Через несколько тысяч лет остается только откопать его в условленном месте. Умно, ничего не скажешь, и надежно, как в швейцарском банке.

Девочка прошла немного вперед, осматриваясь. Лед, всюду лед и ничего более. Она внимательно вглядывалась в лица ледяных статуй, но, к счастью, не увидела ни одного знакомого — среди этих людей не было кайя. Может, их следует искать в красной яме?

Белка поежилась. Провал в равной степени пугал и притягивал ее. Там ведь могло быть что угодно: Сердце Земли или ворота, которые она должна открыть для Илаима…

Белка резко остановилась. Вим, топавший позади, чуть не врезался ей в спину.

— Что…

— Там кто-то есть, — сказала Белка, глядя в сторону еще одного обледенелого дома.

Вим удивленно поднял бровь.

— С чего ты взяла?

— Голоса. Там кто-то разговаривает.

Вим прислушался.

— Нет здесь никого, тебе померещилось. У меня самого нервы на пределе — тут что угодно может почудиться.

— Тсс! — зашипела Белка. — Ты можешь хоть немного помолчать?

— Ну… — начал Вим, но под взглядом Белки прикусил язык. — Ладно.

Он озадаченно посмотрел в сторону, в которую указывала девочка. Обычный дом, ничем не отличавшийся от прочих на базе. У входа — пара ледяных статуй, внутри наверняка опять золото…

Девочка пробежала вперед, прячась в тени стены. Когда она добралась до угла, все ее сомнения отпали: в доме в самом деле кто-то разговаривал. Тихо, почти шепотом; голос то и дело срывался на противное шипение и треск. Слов Белка не разобрала.

Рядом остановился Вим.

— Ага, — проговорил он. — Пожалуй, здесь нам бояться нечего. Пойдем.

Он легонько толкнул Белку в плечо.

— Там кто-то есть! — упрямо сказала девочка. Она задумалась, пытаясь представить, кто же способен издавать подобные шипящие звуки. — Это говорящая змея!

Вим покачал головой.

— Это говорящий ящик, — сказал он. — Радиопередатчик или что-то в этом роде.

Он зашагал к дому; Белка пошла следом. Она не хотела встречаться с говорящей змеей, но оставаться одной среди ледяных статуй ей хотелось еще меньше.

Держась за спиной Вима, девочка вошла в дом. Все оказалась именно так, как он и говорил: слова и шипение доносились из большого деревянного ящика на тонконогом помосте. Выпуклую переднюю стенку обтягивала шершавая черная шкура; деревянная крышка растрескалась от мороза, так что ледяные кристаллы пучками торчали в стороны.

Говорящей змеи девочка не заметила. Наверное, ее держали внутри ящика — поверить в это оказалось куда проще, чем в то, что кусок дерева способен разговаривать. Змея была очень старой: голос слабый, да и хрипела она через слово, точно беззубая старуха.

Напротив ящика сидел еще один замороженный человек; его правая рука отломилась и валялась на земле. На лице застыло сосредоточенное выражение — даже после смерти он продолжал внимательно слушать. Вим обошел его по кругу.

— Ага, — проговорил он. — Передатчик… Что и требовалось доказать.

— Что она говорит? — спросила Белка, не спуская глаз с ящика. Судя по его размерам, говорящая змея была не слишком большой.

— Центральная База вызывает станцию «Пангея-14», — перевел Вим. — Как-то так. Эта штука хрипит так, что ничего не разобрать. Динамики совсем испортились. Удивительно, что эта штука вообще работает.

— И что это значит?

Вим пожал плечами.

— Понятия не имею. В общих чертах — одна база вызывает другую. Но что еще за базы и станции… — Он развел руками. — Помнишь, что говорил наш прозрачный друг? Мол, эти туннели вырыли те, кто пришел после них? Эти ребята, похоже, развернулись здесь на всю катушку.

Он осторожно поднял заледеневшую руку. Окоченевшие пальцы сжимали тонкую пластину с обломанным краем. Вим поднес ее к самому носу, прищурился.

— Ничего не прочесть, — сказал он с досадой. — Похоже на запись радиограммы… Смотри сюда.

Вим протянул замерзшую руку Белке. Девочка в ужасе отпрянула, но Вим, погруженный в собственные мысли, этого не заметил. Он указал на бессмысленный набор темных черточек в верхней части пластины. Их было почти не видно за мутной ледяной пленкой. В том месте, куда он ткнул пальцем, пластина осыпалась.

— Стандартный бланк, — объяснил Вим. — И здесь написано, что это станция «Пангея-8». Вызов же идет на четырнадцатую. То есть, получается, где-то есть еще тринадцать подобных станций.

Он замолчал, оглядываясь по сторонам. Выражение лица стало растерянным и изумленным. Вим положил руку рядом с говорящим ящиком и отступил на полшага.

— Минимум тринадцать, — тихо проговорил он.

По тону его голоса Белка догадалась, что случилось что-то страшное. Впрочем, Вим был скорее удивлен, чем напуган. Он принялся быстро загибать пальцы, что-то бормоча под нос.

Говорящая змея в ящике снова зашипела, выплевывая обрывки слов на непонятном языке.

— И опять вызов, — пробормотал Вим. — Голос идет по кругу, не меняются даже интонации. Похоже, это запись.

Он нагнулся к ящику и осмотрел его со всех сторон.

— Я вообще не понимаю, откуда идет сигнал. Мы вроде как под землей: радио не должно здесь работать. Если только нет внешней антенны на поверхности…

Протянув руку, Вим схватил какую-то палку.

— Как я и думал, — торжествующе сказал он. — Вот и нить Ариадны.

Палка на самом деле оказалась замерзшей веревкой. Вим потянул ее вверх; ледяная корка со звонким треском осыпалась на пол. Перебирая веревку руками, Вим немного прошел в глубь дома.

— Отлично. Эта штука должна вывести на поверхность, и там — здравствуй, солнце. Как думаешь, куда заведет нас этот клубок?

Белка не сдвинулась с места.

— Мы должны открыть ворота, — напомнила она. — Мы обещали Илаиму.

— Точно. — Вим разжал руки, и веревка упала. Он с раздражением оттолкнул ее ногой.

— Кайя всегда держат слово, — сказала Белка, убирая с лица косички.

— Я знаю. — Вим кивнул. — Ладно, глянем, что там внутри красной ямы.

Он двинулся к двери, но на полпути остановился и вернулся к говорящему ящику. Склонившись над ним, Вим принялся что-то крутить и нажимать. Белка решила, что он хочет освободить говорящую змею. Тем более, шипение прекратилось, и голоса стихли. На всякий случай она отступила к двери.

Перед ящиком стоял меховой шар, размером с кулак, на тонкой, как у гриба, ножке. Вим постучал по нему пальцем, выбив облачко инея. В ответ из ящика послышались громкие шипящие удары, словно кто-то пытался выбраться наружу. Белка отпрянула, но на этот раз обошлось. Говорящая змея осталась сидеть внутри.

Вим громко откашлялся и нагнулся к меховому шару.

— Привет, — сказал он. — Интернациональное сопротивление приветствует вас на волне первого «Свободного радио каменного века».

Говорящий ящик затрещал. Вим поморщился, прижал ладонь к уху. Но в другой руке уже появилась музыкальная коробочка.

— И сегодня в нашем репертуаре… Пусть будет «Run Like Hell»[8]. Хорошая антифашистская песня.

Вим ухмыльнулся и заиграл очередную странную мелодию. Губы его посинели, руки дрожали от холода, но, несмотря на это, он доиграл песню до конца.

— Надеюсь, этот кавер «Pink Floyd» доставил вам несколько неприятных минут. На этом «Свободное радио каменного века» прощается с вами. До скорой встречи!