Пагода сна

Глава VI

Из дворцового двора беглецы выбирались подобно призракам — никто их не видел и не пытался остановить. Один вендийский солдат налетел на Вало-великана и растянулся на земле. Поискав глазами невидимую преграду, стражник, так ничего и не поняв, подобрал оброненный меч и понесся догонять остальных. На этом злоключения кончились. Группа успешно оставила позади дворец правителя и стала осторожно пробираться по светлеющим улицам Айодхьи в «Очи Катара», чтобы сделать последние приготовления к пути.

Утреннее солнце расплескало на город скудные блики желтого цвета.

В таверне для браминов их ждала Диаса. Девушка позаботилась о том, чтобы нанять караванщиков, которые согласились вывезти группу из города. На площади соседнего квартала брахманов и их друзей уже ожидали три готовые к путешествию слона с погонщиками. Магия Таллока рассеялась сразу, как только оранжевый диск всплыл над домами города.

Собрав вещи, Кесея со своими ученицами отправилась на площадь. Конан, Таллок и Вало последовали за девами-браминами. Саттар, лунный маг, поплелся вслед за всеми.

— Не оставляйте меня! — взмолился колдун. — После всего, что случилось я не смогу остаться в городе. Раджа велит разыскать меня и казнить.

Кесея и Конан посмотрели друг на друга. Варвар пожал плечами.

— Одним колдуном больше, одним меньше… Пусть идет, если хочет.

В небольшой башенке на спине слона умещалось как раз четыре человека. Одно место занимал погонщик, три других предназначались для путешественников.

Конан, верховная жрица и Диаса забрались в беседку ведущего слона, Таллок, Алекса и Саттар в башню другого, гигант Вало, Исира и Алиэль — на спину животного, замыкавшего шествие.

Наступило время распрощаться со столицей Вендии.

Караван тронулся в путь.

Киммериец сурово улыбнулся — новый день для него наступил, и ничто не предвещало тревоги.

— Я видел тебя во сне, — сказал варвар Кесее. — Ты возникла из сияющего коридора и протянула мне руку. Я, наконец-то, сумел выбраться из бездны, куда меня заточил проклятый кхитайский колдун. Догадываюсь, этот подлец нам одинаково неприятен. Но, пожалуй, невежливо начинать знакомство подобным образом. Я…

— Конан из Киммерии, — кивнула жрица.

— Колдовство! — возмутился варвар. — Откуда ты знаешь мое имя?

— Я знаю много того, что недоступно простому смертному, ибо я — Кесея.

— Никогда раньше не слышал, — проворчал киммериец.

В больших темных глазах верховной девы-брамина мелькнула насмешливая искорка с долей симпатии.

— Ты еще очень юн, воин. Я прожила долгую жизнь, больше ста зим, и разные народы знали меня под разными именами — Адана, Ираэн, Повелительница, Путешествующая-в-Тени, Кая. Аданой меня звали в детстве, а Кая — это первое имя, которое дали мне люди общества. В Вендии меня знают, как Кесею, верховную жрицу брахманов Сна.

Конан с недоверием оглядел свою собеседницу.

— Больше ста зим, говоришь? Хотя, у вас, чародеев, по-другому и не бывает. А как звучит твое настоящее имя, Кесея?

Женщина нахмурилась.

— Тебе это необязательно знать, киммериец. Теперь усмешка мелькнула на лице Конана.

— Настоящее имя колдуньи не должен знать никто, верно? Неужели ты и в самом деле веришь, что тот, кому ты доверяешь секрет настоящего имени, способен забрать всю твою силу?

— А ты веришь в это, Конан?

— Предрассудки, — отмахнулся варвар. — У меня на родине люди говорят, что Кром распределяет силы смертных до их рождения. Если бы он хотел сделать тебя слабее за счет другого человека, то отдал бы ему дар прежде, чем тот появился на свет.

— Эти предрассудки отнюдь не беспочвенны, Конан, — сказала волшебница. — Тот, кто низверг тебя в темницу кошмаров, знает твое имя.

— Пусть так. Но как только я узнаю его имя, я безо всякого колдовства приду и вырву его поганое сердце, даже если он спрятался за пазухой у Властелина Теней. Клянусь дланями Иштар, я жестоко отомщу чернокнижнику, пожелавшему отнять у меня свободу и превратить в своего раба.

Кесея недоверчиво покачала головой.

— Ты знаешь, кто он? — спросила она киммерийца.

— Нет.

— Ты знаешь, где его искать?

— Нет.

— Тогда ты, вероятно, знаешь, как его одолеть?

— Нет.

— В таком случае, на что же ты рассчитываешь?

Конан грозно нахмурился, но помолчал. Волшебница права: у него нет никаких шансов найти неведомого врага. Даже если чернокнижник занимается своей черной волшбой в Кхитае, на его поиск может уйти не один год. Кесея сама пришла на выручку северянину:

— Я помогу тебе.

Конан бросил на нее быстрый взгляд. За последнее время любые колдуны, даже самые безобидные, вызывали у него стойкую неприязнь.

— Почему?

— У меня свои счеты с тем, кого именуют Шао-драконом.

— Будь я проклят, если стану разменной монетой в вашей нечистой игре, — сказал варвар. — Почему ты думаешь, что я должен тебе доверять?

— Разве не я помогла тебе снять колдовские чары? Разве не мои ученицы вытащили тебя из темницы Юсефа?

— Меня это не убеждает. Что ты хочешь взамен на свою помощь?

— Ничего. Шао Лун — мой кровный враг, я желаю расправиться с ним раз и навсегда.

— Какой же выигрыш ждет тебя, если ты одолеешь кхитайского мага?

— Жизнь. Я сохраню свою собственную жизнь. Киммериец задумался.

— Неужели этот Шао Лун настолько опасен?

— Намного опаснее, чем ты себе представляешь. Он хитер, коварен, умен и расчетлив. Помимо всего прочего, его магический потенциал очень велик.

— Что такое магический потенциал? — нахмурившись, спросил киммериец.

— Тебе не понять, варвар, — улыбка тронула тонкие губы жрицы. — Просто поверь, что он достаточно силен, чтобы подчинить целый легион злобных существ, и предела его возможностям не существует.

— Человек не может быть всесильным, — возразил Конан. — Если бы люди были равны богам, они бы давно низвергли Имира и Крома. Но боги продолжают царствовать, а люди — стариться и умирать. Даже если этот Шао Лун — величайший из магов, его сразит сталь меча.

— Ты рассудителен и мудр, Конан, — взгляд Кесеи скользнул по телу киммерийца, так что его сотрясла легкая дрожь от блеска ее темных глаз. — Необычная черта для воина. Сила и ум редко пребывают в гармонии. Меня привлекает подобное сочетание в мужчинах. И если бы я была помоложе лет на пятьдесят — (легкая улыбка), — вдвоем мы бы перевернули весь мир. Однако мое величие осталось в прошлом, в то время как для тебя в будущем открыты все границы…

Голос волшебницы не заставлял усомниться в правдивости слов. Та, которую называли Каей, Ираэной, Повелительницей, Аданой, Путешествующей-в-Тени, действительно знала и видела многое, недоступное простому смертному. Ее пророческий голос на несколько коротких мгновений перенес Конана в смутное видение из будущего. Вот он, властный и грозный, в черной, как ночь кольчуге, возвышается на троне. Вокруг него, мудрого и сильного правителя, собрались избранные рыцари западного королевства. На город надвигается огромное войско, говорит его преданный вассал, и ведет его никто иной, как сам Тзота-Ланти, колдун…

Видение померкло и исчезло.

Кесея, видя замешательство варвара, вновь слегка улыбнулась в ответ на немой вопрос.

— Я не могу видеть будущее, — сказала она. — Я читаю лишь ту сокровенную книгу, что хранится глубоко в сознании каждого отдельного человека. Ты сам показал мне несколько страниц. Остальное неясно.

— Великий Кром… — прошептал пораженный варвар. — Я стану королем?

На несколько мгновений Конан замолчал.

— А как же твое прошлое, Кесея? Какая история у тебя, могучая волшебница?

— Что я могу рассказать? Начну с того, что детство мое во многом отличалось от того, которое присуще обычным детям. Отца и мать мне заменяли призрачные существа, чем-то похожие на людей. Я жила в мире, которым правил мудрый бог Гипнос-Рен. И теперь я уже не могу сказать, было ли то пространство реальным или являлось всего лишь частью моих детских иллюзий. В этом замкнутом мире я обучалась таинствам чародейства Сна. Впрочем, я могу тебе показать, если… не боишься моей магии.

— Не боюсь, — твердо сказал киммериец. — Я хочу это увидеть.

— Тогда закрой глаза.

Конан подчинился.

В следующий миг его захлестнула волна ярких сновидений.

Круглый зал, облицованный миллионами крошечных алмазов, заполняла мягкая полутьма. Слабое свечение исходило лишь из большой круглой сферы, медленно вращающейся в центре зала. Свет касался искрящихся стен, быстро вспыхивал и таял на гранях мелких камешков.

На рубиново-красном полу, исписанном кривыми знаками-символами, сидели двое детей, которые неподвижно следили за тем, что происходило в глубине вращающегося прозрачного шара.

Девочка лет семи со светлой кожей, темными волосами и карими глазами, одетая в белую мантию с голубыми нашивками, и мальчик-кхитаец с наголо выбритым черепом в желто-красном халате, расшитым золотыми нитями. Отроки наблюдают за светящимися бликами-мотыльками внутри сферы.

— Покажите мне, — льется тихий шуршащий голос откуда-то сверху. — Покажите мне, что видите, дети мои!

Девочка, не меняя позы, с тем же отстраненным взглядом еще пристальнее вглядывается в светлый шар. Один из мотыльков разрастается в облачко белого тумана, которое представляет невидимому взору наставника красочную картину. Героем сцены является сама юная ученица.

Солнечная поляна.

Девочка идет по траве, и вокруг нее вьются тысячи разноцветных бабочек, помахивающих своими радужными крыльями. Откуда-то издалека летят звуки нежной трели свирели. Чарующая мелодия зовет в далекий край, подернутый голубоватой дымкой. Девочка, вторя манящей вдоль трели, напевает веселую песню.

— Хорошо, Адана! Теперь ты, Шао!

Внезапно девочка, та, что беззаботно шествовала во сне, споткнулась об корягу. Из рассеченной детской ступни побежала кровь. Юная фея хотела заплакать, но ее сковал ужас, когда она взглянула на то, что заставило ее повредить ногу. Толстый трухлявый сук вдруг обернулся человеком небольшого роста, черты его лица напоминали те, которыми обладал мальчик-кхитаец. Искаженная злобой гримаса источала презрение и враждебность, в то время как лицо прообраза наполняла безмятежность и спокойствие. Черная кора коряги лопнула подобно змеиной коже, раскидав вокруг липкие и тугие комки червей.

Трель затихла, уступив место пронзительному шипению. Голубоватый свет долины померк, и на горизонте возникли караваны багровых туч с налетом желтизны. Яркие ветки молний ударили вниз, тяжелые облака ускорили свой бег, точно дождевое воинство возжелало раздавить всех земных обитателей. Солнечный свет быстро угас, и девочка оказалась в ловушке красноватой мглы, сочащейся с небес. Молнии лизнули землю совсем рядом с юным созданием, рассыпая водопады ярко-оранжевых искр. Трава заполыхала огнем — из пламени на девочку глянули лики бесформенных существ. Юная фея в ужасе закрыла лицо ладонями и закричала. Туманное облачко видения в сфере быстро растаяло.

Реальный двойник девочки в зале не шелохнулся, но из-под прикрытых век ребенка выскользнула слеза, оставив на щеке влажную дорожку. Мальчик в желто-красном халате с искренним равнодушием посмотрел на юную волшебницу.

— Ты слишком наивна, Адана, — произнес тот же шелестящий голос сверху. — А твои мысли, Шао, выдают излишнюю жестокость. Ваши недостатки — это и ваши сильные стороны. Я не буду вмешиваться в процесс познания. Развивайтесь и учитесь, не стесняясь своих предпочтений, дети мои, и ваши таланты найдут применение.

Равнодушный взгляд молодого мага вновь скользнул по печальному лицу девочки. На этот раз в его глазах сверкнул едва заметный блеск жестокости.

Веки Конана дернулись, но он не открыл глаз, окунувшись в новую волну сновидений.

Теперь в том же зале сидят два подростка. Тот же юный кхитайский чародей и повзрослевшая девочка с глубокими карими глазами. Обоим не больше двенадцати-тринадцати лет. Так же неярко светится вращающаяся прозрачная сфера, так же сверху льется неспешный голос, лишенный эмоций:

— Впервые, ученики мои, вы странствовали по стране снов без моего сопровождения. Вы заглядывали в места, раннее запретные. Что видели вы, владыки сновидений?

— О, великий Гипнос-Рен, повелитель сна! — заговорил юноша. — Я разговаривал с тенями и возвращал к жизни умерших!

— Я пила дневной свет и успокаивала встревоженных покойников, — сказала девочка.

— Я призывал на землю существ из бездны, объятых вечным пламенем!

— Я закрывала бездонные провалы и гасила огонь каплями весеннего дождя.

— Я поселял безумие и страх в душах великих полководцев, призывая их начать кровопролитные войны!

— Я несла покой и утешение владыкам, заставляя забыть их о ссорах.

— Я тревожил безмятежный сон младенцев, вынуждая их стенать на руках у матерей!

— Я накрывала крошек покрывалом из звезд, даря им сладкие сны.

— Я расшатывал веру праведных, заставляя их оставить последнюю надежду!

— Я обещала исполнение сокровенных желаний ищущим, умерив их отчаяние.

— Я вгрызался зубами в сны, отравляя их горечью кошмаров!

— Я выпивала до капли губительный яд и оставляла в сновидениях сладкую росу пробуждения…

Мерцанье в алмазной комнате стихло. На краткий миг прозрачный шар остановился, затем возобновил свое вращение.

— Великолепно! — произнес некто высший по имени Гипнос-Рен. — Вы многому научились, дети мои. Ваше первое путешествие доказало, что вы можете самостоятельно бродить в стране снов, управляя желаниями ее обитателей. Но это еще только начало, и вам предстоит многому научиться, многое постигнуть. Вы оба обладаете талантами, каждый из которых по-своему уникален. Впредь никогда не забывайте о своих великих способностях, ибо я хочу, чтобы вы стали единственными хозяевами эфирного мира сновидений на земле.

— Я стану твоим наместником, правитель! — сказал юный чародей.

— Конечно, Шао. Но не забывай, что у тебя есть твоя духовная сестра, Адана.

— А если она умрет, повелитель? Тогда я стану единственным хозяином страны снов на земле?

— Да, ученик. Но, помни, ты не должен причинять ей страдания. Ты не должен использовать свои умения, чтобы ей навредить.

— Никогда, наставник. Я никогда не трону ее… «Сам», — добавил отрок вполголоса, но Гипнос-Рен услышал его. Хозяин снов прочитал бы даже мысли своего ученика, но хитрый бог не сказал ничего. Возможно, он предвидел, что распря между магами, которых он обучил, рано или поздно станет неизбежной.

…Новый эпизод сна-воспоминания, который подарила Конану жрица, заполнил сознание варвара.

Шао и Кая вдвоем стояли в безлюдном переулке ночного города. Молодая девушка, некогда носившая имя Аданы, а до этого имя, стертое новым, повзрослела. Изменился и кхитаец-колдун. На этот раз магам было по восемнадцать-девятнадцать лет. Колдун был одет в зеленый шелковый халат с нашивками, изображавшими борющихся драконов. На девушке была алая юбка и туника огненно-красного цвета с большим вырезом на груди. Казалось, чародеи вырядились к необыкновенному торжественному случаю.

Каким-то образом варвар, незримо наблюдавший за сценой, знал, что ученики Гипнос-Рена получили первое задание от своего учителя в настоящем городе, с реальными людьми. Бог Сна послал молодых чародеев отточить свое искусство на практике. Все это, вероятно, сохранилось в воспоминаниях Кесеи, и Конану открывалась некая часть сознания волшебницы.

— Ну что, предлагаю перемирие, — с усмешкой сказал юноша. — Я не стану портить веселье тебе, но и ты не вмешивайся в мои забавы.

— Знаю я твои забавы, — фыркнула девушка. — Ты будешь мучить людей скверными снами. Неужели тебе это до сих пор не надоело, Шао?

Кхитаец взглянул на нее в гневе.

— Как ты смеешь столь пренебрежительно относиться к великому искусству ткачества узора кошмаров?! В отличие от твоего бесполезного ребячества, это настоящее чародейство! Чтобы создать хороший кошмар, требуется подобраться к самым сокровенным, самым глубоко запрятанным страхам человека. Найти крошечную брешь в его неуязвимости. Проткнуть насквозь его волю. Заставить поверить в увиденное. И тогда он в твоей власти. Сегодня я собираюсь осуществить свою мечту, и очень не хочу, чтобы ты все испортила. Я найду себе сладкую рабыню, которая будет удовлетворять все мои желания!

— Глупый юнец! Никакие плотские утехи не принесут тебе радости если в них замерзнет боль и страдание другого человека.

— Ха, вот увидишь, — усмехнулся юный кхитаец. — Со мной захочет переспать даже королева, если ей дорог спокойный сон.

— Глупый, глупый Шао, ты так и не понял того, что я хотела тебе сказать. Страхом нельзя привязать к себе женщину.

— Не смей называть меня глупым! Много ты поймаешь, девчонка! Я пойду первым, и не смей за мной следить.

— Вот еще! Думаешь, мне интересно смотреть, как молодой несмышленыш ищет приключений, горя желанием удовлетворить свою похоть?

Юноша со злостью взглянул на чародейку и отвернулся.

— Я предупредил тебя, Кая. Смотри, не лезь в мои дела этим вечером, иначе тебе это дорого обойдется.

После этого Шао Лун быстро зашагал по темному кварталу, бесшумно переставляя ноги.

Кая в одиночку побрела по темным улицам, не зная чем себя занять. Шао был единственным, кого она знала на протяжении долгих лет, за исключением невидимого божества. Девушка испытывала странные чувства — что-то толкало ее на действия, цели которых волшебница не понимала. Словно все спрятанные эмоции и переживания, наконец, выплескивались наружу огромными порциями после долгого срока уединения. Необъяснимое, странное желание. Похоже, Шао испытывает то же самое. Неужели такое бывает у всех? Может, великий Гипнос-Рен понял, что отроки созрели для чего-то нового, и отпустил их во имя осуществления задуманного, а не для практики волшебства сновидений, которым они вдвоем владели в совершенстве?

Не понимая, чего же она все-таки ищет, девушка шла по ночному городу. В одном из кварталов, на темной улице, к ней пристала пара пьяных матросов, которые возвращались в порт из трактира после попойки. Увидев, молодую и привлекательную девушку, гуляющую в одиночестве, мужчины приняли Каю за проститутку. Один из них пристроился к ней сзади и стал нагло щупать тугие груди молодой чародейки. Другой, более агрессивный, начал стягивать с нее юбку. С протестующим криком волшебница вырвалась из рук подвыпивших матросов, вся красная от злости и смущения. Но это только разогрело кровь двух мужчин. Кая поняла, что ничего хорошего за этим не последует. Притворившись, что готова следовать желаниям новых знакомых, она протянула время, достаточное для того, чтобы подготовить заклятье. Потом быстро пробежала пальцами по глазам матросов, и те, блаженно улыбаясь, повалились в объятия друг друга, после чего забылись сладким сном. Волшебница вздохнула.

Хоть она и не собиралась, но придется проследить за тем, что делает ее противник. Иначе ночь потеряет для нее всякий смысл. Возможно, ей предстоит спасти очередную жертву Шао.

Отыскать то место, где творил волшбу второй ученик Гипнос-Рена для Каи не составило труда. Страх, ужас и ненависть — вот безошибочный след, по которому можно выследить Шао Луна. Юноша развлекался в одном из домов бедного квартала. Там чародей забавлялся с молодой девушкой, отец которой третью ночь пропадал в трактире.

Кая осторожно заглянула в окно одноэтажного домика. Увиденное поразило ее. Шао Лун стоял посреди комнаты, сложив на груди руки и с улыбкой наблюдая за девушкой. Колдун внушил незнакомке, что ее одежда превратилась в гадких скользких змей, и девушка поспешно сбрасывала с себя все предметы гардероба. С помощью такого хитрого фокуса Шао обнажил красавицу. Потом Кая заглянула в сознание жертвы колдуна и увидела, что там творилось. Изо всех темных углов к ней лезли пауки и сороконожки, спрятаться было невозможно. Единственным безопасным местом оставался маленький пятачок вокруг юного мага. Девушка против воли, содрогаясь от омерзения, походила все ближе и ближе к чародею, потому что безопасный пятачок постепенно сжимался. Шао Лун распахнул свой халат и…

Кая сжала руки в кулачки. Отвращение к магу захлестнуло ее с необыкновенной силой. Сосредоточившись на сознании жертвы, волшебница, представляя себя несчастной игрушкой колдуна, постаралась отогнать наваждение, растоптать навязанные плоды воображения.

Мерзкие насекомые исчезли. Девушка увидела перед собой мальчишку-подростка с алчным блеском в глазах. Прежде чем Шао успел что-то предпринять, юная красавица с силой оттолкнула юношу. Кхитаец сжал зубы. Похоже, он понял, что его вечная соперница в магии появилась где-то рядом, несмотря на запрет. Но маг не собирался отпускать свою жертву. Вместо этого он усилил гипнотическое воздействие на обнаженную девушку. Теперь от стен дома отделились чешуйчатые тела драконов. Раскрыв жадные пасти, чудовища бросились на молодую красавицу, вынуждая ее спрятаться в объятиях колдуна. Кая повторно применила свои чары, отгоняя кошмары, навеянные Шао. Колдун усилил атаку. Волшебница вложила остатки сил, но противник не сдавался.

Внезапно все кончилось. Девушка скользнула к ногам кхитайца. Шао наклонился, чтобы проверить ее пульс.

Мертва.

Вероятно, юное сердце не выдержало пережитого ужаса и всех потрясений.

Разочарованный маг запахнул свой зеленый халат. Его глаза, наконец, отыскали Каю. В первый раз в них читалась лютая, ничем не разбавленная ненависть. В зрачках колдуна пылал жаркий темно-красный огонь. Чародейка поняла, что отныне и навеки у нее появился враг.

Конан очнулся ото сна. В беседке сидели Кесея и Диаса. Верховная жрица дев-браминов и ее ученица пили чай из крошечных глиняных чашек. Загорелая спина погонщика слонов маячила за башенкой — вендиец кормил животное.

Солнце висело высоко над горизонтом. Тени удлинились. Время перевалило за полдень.

— Сколько я проспал? Где мы сейчас? — спросил варвар.

— Ты пребывал в области сновидений около четырех часов, — ответила Кесея. — За это время мы успели покинуть Айодхью и сейчас пересекаем провинцию в северном направлении. Караванщики любезно согласились довезти нас до самой границы.

— Мы движемся в сторону Кхитая? Жрица кивнула.

— И наша конечная цель — дом проклятого Шао Луна?

Кесея вновь кивнула.

— Славно. Пора, наконец, поквитаться с этим псом и отдать его на корм демонам. Из-за него я убил своего друга, а я не привык копить долги. Если я не убью чернокнижника, Судир Шаху будет неспокойно в царстве мертвых. Но если я сполна рассчитаюсь со злым чародеем, он вечно будет прислуживать моему другу в загробном мире.

Киммериец помолчал. Потом пристально взглянул на верховную деву-брамина.

— Ты показала мне свое прошлое, Кесея. Но ведь это было только начало истории, верно? Почему ты не открыла мне остальное?

— В истории нашей вражды с Шао Луном есть много неприятных, а подчас и отталкивающих моментов, — призналась волшебница. — Думаю, то, что ты увидел, было истоком зарождения вечной борьбы.

— Кром! Я что похож на девственницу, которая стесняется взглянуть даже на собственный зад? Что бы там ни было, я хочу это видеть.

Кесея приподняла бровь.

— Чем вызван твой интерес, варвар? Не лучше ли мне снова попытаться прочесть твою книгу дальнейшего бытия и…

— Нет, ледяные сопли Имира! Будущее оставим на потом. Сейчас меня интересует все, что касается Шао Луна и тебя. Раз уж ты взялась показывать мне свое прошлое, будь любезна, назад не отступай.

— Хорошо, — сдалась Кесея. — Ты все увидишь. Только сначала нам нужно выбраться из провинции столицы, подальше от области владений Юсефа.