Пагода сна

Глава XXIII

Хрустальные пики тянулись ровной грядой, точно зубья гигантской пилы. Желтый снег падал на раскаленные угли и таял. Река гнева, алая и жаркая, жадно лизала подножия гор. Красный свет наполнял прозрачные пики — окружающее пространство озаряло их зловещее свечение.

Наконец, преддверье иллюзорного мира кончилось, и трое путешественников ворвались в безразмерный шар со множеством дверей, уводящих в сны смертных. Словно поток искрящихся теней, они проносились мимо полчищ духов сновидений, пока не отыскали вход в сны Конана.

Кесея, Исира и киммериец вошли в темный провал. Варвар мгновенно утратил подобие материальной оболочки — он не мог присутствовать в собственном сознании отдельно оттого, что он воспринимал. Как только Конан вошел в свой разум, он слился с окружающим миром, и, тем не менее, Кесея и Исира ясно ощущали присутствие киммерийца, словно их друг был рядом повсюду, со всех сторон, хотя его нигде не было видно.

«Здесь вы меня не одолеете, проклятые разрушители! — услышали они визгливый голос, полный злобы и отчаяния. — Я хорошо успел подготовиться к этой встрече».

Мягкий ветер подхватил дев-браминов — это Конан нес волшебниц по направлению к Пагоде Сна. Навстречу жрицам из иллюзорной обители выпорхнул целый сонм летучих мышей, которые закрыли своими крыльями фиолетовое небо с тяжелыми тучами. Тысячи красных глаз горели злобными огнями, предвещающими несчастье. Шао Лун сейчас выпускал на свободу самых мерзких порождений кошмара. Шелестящие тучи неумолимо надвигались на волшебниц, и хищное хлопанье крыльев голодных монстров разрывало тишину все сильнее с каждым мгновением.

«Конан, помоги!»

Сильный ветер ударил по живой волне, разбросав в воздухе множество черных тел. Кровожадные бестии замедлили полет, но даже ураганный ветер не мог их остановить. Летучие мыши быстро приближались к двум девам-браминам.

«Использую мою силу, брат!» — прокатился по небу раскат грома, вещающий голосом Лао Чи.

Фиолетовые тучи закружились с невиданной быстротой, гигантская воронка начала засасывать нетопырей в свой зев. Черное полчище стало быстро исчезать в жутко воющем провале. Бешено вращающийся столб воздуха сжался, скручивая в тугой спирали всех своих пленников, вытянулся в тонкую струну — и лопнул, щедро разбросав над землей ошметки черных тел, которые тут же стали таять, словно весенний снег.

Шао Лун не терял ни мгновения. Пока две волшебницы проделывали путь к иллюзорной обители колдуна, а незримый Конан расправлялся с помощью Лао Чи с тучами монстров, Столикий успел выпустить на волю другое ужасное создание, плод самых черных кошмаров. Из пагоды выползла огромная змея с сотней человеческих голов на чешуйчатом теле.

Чудовище исторгало пронзительный писк из сотни глоток, а облик его заставил бы устрашиться даже самого отважного воина. Извивающийся гигант свернулся кольцами, высоко подняв голову — монстр приготовился к атаке.

С темнеющего неба хлестнула ветка молнии. Одна из голов чудовища окуталась дымом и бессильно повисла. Невидимый варвар низринул с неба новые волны голубого пламени — теперь змея перешла на дикий визг, полный боли. Ветви молнии обрушились на ужасное создание целым шквалом небесного огня.

Вскоре всю верхнюю часть тела гигантской змеи окутал удушливый дым с проблесками ярко-желтого пламени.

Монстр пару раз конвульсивно дернулся, и уже безжизненное тело повалилось на землю. Чудовище вспыхнуло ослепительным светом, разрывающим чешуйчатую плоть изнутри, и сгорело в пламени, вырвавшимся из собственного нутра. Вскоре жадный огонь без остатка пожрал огромное тело.

«Вам не одолеть меня, глупцы! — разнесся истерический смех. — Все ваши усилия — пустота! Я непобедим!»

Кесея и Исира опустились на площади перед пагодой. Вход в пятиярусное здание заполонили бесформенные порождения кошмара. Жуткие силуэты чудовищ с неравным количеством двигательных и хватательных конечностей, с несколькими головами или туловищами, загромоздили преддверье мерзкими шевелящимися кучами. Чернокнижник выводил в бой свои последние резервы.

Однако атака бесформенных уродцев так и не состоялась — откуда-то изнутри вылетели светлые призраки плененных магом душ. Плоть воинов Шао Луна с треском лопнула, едва свет прозрачных фигур коснулся их иллюзорных тканей. Вырвавшиеся на свободу духи спешно покидали сознание киммерийца, чтобы вновь соединиться со своей плотской оболочкой в реальном мире.

Умирающее здание опустело. Обрывки света исчезнувших призраков и тающие кусочки мрака еще напоминали о недавних событиях, но вся колдовская сила помалу оставляла Пагоду Сна, растворяясь в окружении.

Убежище Столикого что-то сильно встряхнуло — от основания до самого верха, так что призрачное строение едва не рухнуло.

Как догадались девы-брамины, это невидимый Конан высвобождал свою ярость на обители кхитайского чернокнижника.

Шао Лун оставался внутри, в компании медленно издыхающих серых теней.

«Нет, это еще не конец…» — тихо возвестил чародей.

Повторный удар вновь сотряс эфемерную твердыню. Из трещин пагоды брызнул искрящийся туман.

Верховная жрица и ее ученица уже хотели войти в гибнущее здание, чтобы положить конец существованию Столикого, но что-то удержало их на месте.

Как оказалось, промедление спасло им жизнь.

Пагода Сна начала оживать: ворота превратились в жадный рот чудовищного великана, провалы окон обернулись глазами, из бардовых стен вылезли каменные руки, сжатые в кулаки. Нутро волшебной обители огласил безумный рев.

Это Шао Лун воссоединился со своим творением в единое целое, слив свою магическую сущность с тем, что некогда являлось Пагодой Сна.

«Я сотру вас в порошок!» — ухнула ожившая обитель.

Глаза-окна уставились на Кесею и ее ученицу. Драконы, украшавшие пагоду, зашевелили своими бронзовыми мышцами.

«О, да, я давно мечтал покончить с тобой, Кесея, и сегодня моя мечта сбудется, клянусь зубами демона! Пусть мне пришлось пожертвовать многим, но, в конце концов, я все же достигну своей цели!»

Пространство заколыхалось от оглушительного смеха твердыни. Хрустнула черепица и камни — огромное здание сделало шаг в сторону замерших от ужаса дев-браминов Сна.

Жрица Гипнос-Рена выбросила в гигантского противника сгусток магических сил, но наскоро слепленный шар магии разлетелся вдребезги, едва соприкоснувшись с каменной кожей исполина. На плоской стене появилась глубокая выбоина — но не больше.

«Конан!» — позвала волшебница.

Ответа не было, словно варвар покинул свои сны.

«Убить! Убить!» — ревело здание, заглушая все остальные звуки.

Вздымая тучи пыли, волшебная обитель приблизилась еще на два шага. Исира зажмурилась от страха. Казалось, спасения уже нет. Впереди долгие, бесконечно долгие мгновения мучительной смерти. Великан воздел свои огромные конечности, готовясь расплющить двух волшебниц. Возможно ли умереть во сне? Каменные кулаки уверенно заявляли, что возможно. Еще миг и…

«Э, нет! — злобно прорычал жуткий монстр. — Это будет слишком легким наказанием за все беды, которые вы мне причинили. Я развоплощу вас не спеша, я сожру ваши души настолько медленно, чтобы почувствовать вкус ваших страданий — дюйм за дюймом переваривая призрачную плоть в своем нутре. Ваши муки продлятся целую бесконечность, пока я, наконец…»

Пагода-маг не заметила вспыхнувшего провала за своей спиной — все глаза обители были устремлены на дев-браминов. Ослепительный свет полыхнул настолько ярко, что огненное свечение заполнило все окружающее пространство. Пламенеющий луч врезался в землю, насквозь пробив сверху вниз ожившее строение. Нестерпимое сияние росло, пока не выжало слезы из глаз волшебниц. Потом резко померкло, оставив в нахмурившихся облаках огненный шлейф.

Недоумевающий вой, с примесью обиды и отчаяния, звучал всего несколько мгновений, потом видоизменившийся Шао Лун с хрустом распался на две аккуратные половины.

Пагода рухнула двумя грудами раскрошившегося камня, который тут же подернулся сиреневой дымкой и стал медленно таять, уплывая под самое небо туманными лоскутами.

Так окончил свое существование Шао Лун, творец кошмаров.

В глазах Исиры стояли слезы. Но не яркий свет, первоначально вызвавший их, отныне был тому причиной — в памяти юной волшебницы, осмелившейся заглянуть в самое сердце провала, убившего черного мага, до сих пор стояла яркая картина, сохраненная памятью. Она видела силуэты тех, кто расправился со злым колдуном. То были Конан и Алиэль, державшиеся за руки в последнем прощании…

Дева-брамин на краткие мгновения вернулась из небесной страны, чтобы помочь своему любимому одолеть врага в стране снов.

Исира всхлипнула. Ища поддержки у своей наставницы, девушка обернулась к Кесее, но на том месте, где еще мигом раньше стояла верховная жрица Гипнос-Рена, никого не оказалось. Покончив с Шао Луном, волшебница отправилась к трону своего бога, чтобы стать королевой сновидений.

Молодой чародейке пришлось возвращаться в реальный мир в одиночестве.

Исира и Конан проснулись в верхнем зале реального двойника уничтоженной в мире снов пагоды. Стены здания дрожали. Варвар и дева-брамин поднялись на ноги, чувствуя необыкновенную усталость.

Кесея не очнулась ото сна — верховную жрицу призвал Гипнос-Рен, и в этот день волшебница завершила свой долгий земной путь. Теперь она станет могущественной повелительницей эфемерного царства и больше уже никому не позволит терзать людей злыми кошмарами.

Шао Лун был мертв. Кожа на лице старика сморщилась, подобно кожуре гнилого яблока, от неподвижного тела исходил невыносимый смрад, точно вся магическая сила чернокнижника обернулась дурным запахом.

Так ушли из жизни два величайших ученика Гипнос-Рена — один возвеличился до невиданных высот и обрел бессмертие в эфемерном мире, другой низко пал и был наказан бесславной гибелью.

Когда киммериец и его спутница покинули медленно разваливающуюся пагоду, на Кхитай опустилась мягкая ночь. Нежная. Очищенная ото всяких кошмаров.

В Чаще Ветров они нашли Таллока и Алексу, и тогда пустились в обратный путь.

Далеко за спинами странников что-то гулко вздрогнуло, потом ночь вновь закуталась в покрывало безмятежной тишины.

То Пагода Сна испустила свой последний вздох…