Падение Калико

Глава 11

Четыре года назад

Издалека я наблюдаю, как Брайани дергается от смеха, сидя под деревом со своими новыми друзьями. Я ношу синяки от драки, в то время как она ведет себя так, как будто никогда раньше не была с девушками своего возраста, наслаждаясь легкомыслием светской беседы, в то время как рядом расхаживают разъяренные девушки. В нашем улье было несколько девочек примерно ее возраста, от которых она избегала, но здесь, похоже, ее с каждым днем становится все больше. Нас поселили в одном бараке, так что я слышу, как она по ночам хихикает и шепчется с ними. Я несколько раз пожурила ее, а на следующее утро проснулась от неприязненных взглядов и еще большего количества холодного отношения.

Я не хочу ревновать, но я скучаю по ночам, когда она хихикала и шепталась со мной. Я завидую ее чувству принадлежности к этому месту, которое, кажется, отвергает все во мне. Мне нужна моя сестра.

Мой номер набирается монотонным женским голосом из динамика. Номер Брайани следует за моим, и она поднимает подбородок. Я удивлена, что она действительно услышала его сквозь девичью болтовню. Оттолкнувшись от своего круга, она пересекает двор по направлению ко мне, и впервые примерно за неделю мы с сестрой гуляем без присмотра в толпе.

— Как ты думаешь, что это? — спрашивает она, оглядываясь назад, как будто проверяет, не забыл ли кто ее в последнюю минуту.

Пожимая плечами, я пытаюсь не дать своему раздражению взять верх надо мной. Это максимум, что я получила от Брайани за последнюю неделю.

— Возможно, наши задания.

— Надеюсь, я получу обязанности мусорщика. Восемь девяносто шестой говорит, что это весело и легко. Все, что ты делаешь, это копаешься в одежде и ищешь что-нибудь ценное.

Я люблю свою сестру, но молодость делает ее наивной.

— Ты видела тела, которые катают на кроватях, Бри? Ты копаешься в вещах мертвых людей.

— Это больные люди. Те, кто был заражен Драджем.

— Нас тошнило, когда мы приехали? Я хватаю ее за руку, заставляя остановиться.

— Не будь глупой. Разве ты не знаешь, что это за место? Почему мы здесь?

— Ты не будь глупой! Высвобождая руку, она хмуро смотрит на меня в ответ.

— У нас нет выбора, так почему бы не воспользоваться этим наилучшим образом? Так всегда говорила мама. Извлекай максимум пользы из любой ситуации.

Я ненавижу, когда она швыряет нашу мать мне в лицо, и я знаю, что она винит меня в ее смерти.

— Не здесь, Брайани. Ты должна быть осторожна здесь. Держи ухо востро.

— Хочу! Она прижимает пальцы к глазам, насмешливо расширяя их.

— Видишь?

В некотором смысле мне жаль Брайани. По крайней мере, когда я была ребенком, наш улей был сильным. Я могла а часами играть, не беспокоясь о налетах и мародерах, потому что в пустыне их было все еще довольно мало. За мной наблюдала не только моя мать, но и мой отец. Он умер, когда Брайани была младенцем, в результате нападения посторонних, из-за чего моей матери пришлось быть вдвойне бдительной. У Брайани никогда не было полноценного детства. Ее игра проходила под бдительным и строгим присмотром моей матери, обремененной не только монстрами, которые стремились разорить нас, но и мужчинами постарше, которые жаждали нас для размножения.

Качая головой, я ухожу от нее в сторону кабинета руководителя нашего барака. Ее зовут госпожа Элспет, это высокая и коренастая женщина со строгими глазами, которую я привыкла называть Медузой. Еще одна деталь, на которую Брайани, похоже, не обращает внимания, — это тот факт, что это место управляется как тюрьма. Такие места мама показывала нам в книгах, где плохие люди были заперты вдали от хороших.

Единственное, что мы не сделали ничего плохого.

Оказавшись в офисе Медузы, мы садимся на стул перед ее маленьким, но опрятным столом.

Она скрещивает свои пухлые пальцы, и я не могу не задаться вопросом, откуда в этой женщине столько мяса в этом месте. Охранники, конечно, могут получать больше еды, чем мы, но пустыня в целом всегда находится в состоянии голода.

— Вы распределены по своим обязанностям. Вы должны явиться прямо туда, когда покинете мой кабинет. Через два дня вы получите постоянное назначение в казарму.

— Постоянные казармы? Я переключаю свое внимание на Брайани, замечая, как внимательно она, кажется, слушает, пристально смотрит на Медузу и нервно сжимает руки на коленях, как будто она внезапно занервничала.

Взгляд Медузы падает на мою сестру.

— Тебя назначили акушером. Другое крыло. Другие казармы. Как машина, ее взгляд перемещается на мой, в нем нет ни капли сострадания или понимания того, что нам с сестрой нужно оставаться здесь вместе.

— Ты будешь работать на кухне и останешься в исследовательской работе. Это крыло.

Качая головой, я делаю все возможное, чтобы подавить панику в моем горле, которая начала пробиваться в мои глаза.

— Мы… моя сестра и я… должны оставаться вместе. Мы хотели бы остаться в тех же казармах.

Глаза женщины сужаются, выражение лица непреклонное.

— Боюсь, это невозможно.

— Я должна присматривать за ней. Я должна оберегать ее. От других.

— Твоя сестра хорошо приспособилась. Мне кажется, это за тобой нужно присматривать.

— Пожалуйста. Не разлучай нас.

— Это не мое решение. Стоя рядом с ней, она поднимает предмет, который, кажется, сделан из дерева, и прижимает его к черной подушечке. Щелкая пальцами, она смотрит на мою сестру, которая без колебаний кладет руку на стол. Женщина прижимает предмет к тыльной стороне ладони, и вот так на нем большими печатными буквами выбивается OBS. Медуза хватает второй предмет и также щелкает пальцами в мою сторону. KTC отпечатан на моей коже, и я провожу пальцем по чернилам, которые не размазываются.

— На этом все. Вы свободны.

— Но… могу ли я…. Могу ли я тоже пойти в акушерство? Если меня назначат на ту же рабочую зону, меня отправят в те же казармы.

— Нет. И больше никаких вопросов.

— Пожалуйста…

— На этом все. Ее глаза горят раздражением, когда она говорит сквозь стиснутые зубы.

За ту неделю, что я здесь, я узнала одну вещь о Медузе: я не хочу быть на ее плохой стороне.

С легким кивком я поднимаюсь со стула, и Брайани следует за мной из офиса. Шаркая за мной, моя сестра едва поспевает, когда я шагаю по коридору, отчаянно пытаясь скрыть слезы, наполняющие мои глаза.

— Подожди! — окликает она меня сзади.

— Кали, подожди!

При звуке моего имени я останавливаюсь и тяжело дышу, чтобы сдержать слезы.

— Все будет хорошо. Со мной все будет в порядке, хорошо? Я могу позаботиться о себе.

Слезы текут по моим щекам при мысли о том, что теперь мне придется разорвать единственную роль, которую я знала с тех пор, как Брайани была маленькой и могла поместиться в моих объятиях. Единственная роль, которая заставляла меня чувствовать себя важной и нужной в этом мире, которая кажется, отказалась от идеи семьи. Я не сопротивляюсь и не спорю, когда она наклоняет голову, чтобы привлечь мое внимание, брови приподнимаются в ожидании.

Ради нее я киваю и вытираю слезы.

— С тобой все будет в порядке.