Отшельник Книга 3

Глава 3

У Мытищенского волока пришлось оставить пароходик и сменить комфортабельную баржу на поданную карету, запряжённую четвёркой огромных коней с мохнатыми ногами. Какая-то европейская порода, только название никто не вспомнил. Но карета тоже вполне удобная, на рессорах и резиновых колёсах с глубоким протектором.

— Не такие уж мы и дикие, — усмехнулся Самарин в ответ на оценивающие взгляды.

Дорога идёт по насыпи, прямая и ровная, покрыта утрамбованным мелким щебнем. Карета по ней едет мягко, не хуже чем по асфальту.

— Подарки! — вдруг спохватился президент.

— Везут следом, — ответил Андрей Михайлович. — Ваши винтовки за один раз в нашу карету не поместятся.

Президент улыбнулся, показывая, что понял и принял шутку, но уточнил:

— А тротил?

— Отвезут в Троице-Сергиеву лавру, они у нас по снарядам и минам почти монополисты.

Да, в этой реальности так получилось, что у многочисленных монастырей отобрали все земельные владения, оставив огороды для пропитания, и обязали братию зарабатывать на жизнь и Царство Божие полезным государству трудом.

Поначалу шло туго, и даже вспыхнуло несколько мятежей, когда монахи затворялись за стенами и отказывались выполнять любые требования не только государя-кесаря, но и самого Патриарха. Тут в дело вступали пушки, а потом и виселицы для зачинщиков бунтов. Их даже не расстригали из монашеского чина, вешали как есть, не заморачиваясь мелочами.

Урок был понятен практически для всех, и обители занялись делом, иногда прерываясь на молитвы. Кто-то лил пушки из трофейной бронзы и уральской меди, кто-то поставил станки и обеспечивал сукном чуть ли не половину армии, кто-то тачал сапоги по чётко оговорённым размерам на военный заказ, а кто-то, как вот Троице-Сергиева лавра, выпускал технически сложные изделия, приносящие монастырю неплохие прибыли.

Например, Печёрский Лаврентьевский монастырь вблизи Нижнего Новгорода освоил выпуск ручных гранат, дающих до тридцати чугунных осколков. Пусть и с чёрным порохом, зато запал тёрочный, и не нужно мучиться с фитилями. Попробуй в дождь или на сильном ветру взорвать фитильную гранату, а?

Соловецкий монастырь, в силу своего удаления от серьёзных ресурсов, занялся делом простым и привычным — выпаривал соль из морской воды, и на ней солил рыбу да коптил рыбу, преимущественно беломорскую селёдку. Каждую зиму огромные рыбные обозы отправляли по всей Руси, и если до Крыма соловецкие монашествующие торговцы ещё не добрались, то в Киеве или Чернигове встретить их было обычным явлением. Даже в Чехию и Моравию порой забредали.

От Клязьмы до Яузы доехали быстро. Тут всего-то километров семь или восемь, значит, по хорошей дороге вообще рукой подать. Но на Яузе вместо привычной баржи повышенной комфортности ждали обыкновенные гребные лодки — река в верховьях слишком узка и мелка для приличной посудины. Ну да ладно, до Москвы можно перетерпеть.

И один только вопрос не давал покоя президенту Бунину:

— Андрей Михайлович, я читал, что в ваши времена по Москве родовитые люди только верхом передвигались. На каком-нибудь аргамаке. Я вроде в седле уверенно держусь, как и Иван Баирович, а за Андрея Дмитриевича не ручаюсь. Как бы не опозориться.

— Да, было дело, только верхами и пробирались, — согласился Самарин. — Когда нога выше щиколотки в грязище и говнище тонет, пешком куда-нибудь дойти целая проблема. Но мы её решили, не беспокойтесь.

— Заасфальтировали улицы? — пошутил министр иностранных дел.

— Нет, оленевода с разноцветной плиткой дожидаемся, — хмыкнул Андрей Михайлович. — Замостили улицы и тротуары деревом, а на лошадей ввели конский налог с драконовскими штрафами за нарушения. На эти деньги покрытие и содержится. Но кое-где на каменную брусчатку переходим и на булыжные мостовые. Но вы не беспокойтесь, Сергей Сергеевич, за нами карету под охраной государевых рынд пришлют.

— Рынды это…

— Ближний круг телохранителей. Набирается из самых заслуженных ветеранов, что пока не хотят уходить на пенсию, но для походов уже здоровье не то. Зато в обороне или ближнем бою пострашнее медведя будут, если можно представить медведя в доспехах, с саблей и двумя пистолетами.

По мере приближения к Москве взгляды всех троих участников высокой делегации становились всё более и более внимательными. Крутят по сторонам головами, будто пытаются увидеть что-то знакомое. Наивные… для стороннего наблюдателя даже современная Москва меняется до неузнаваемости лет за двадцать, а тут почти шесть веков прошло. Чуть поменьше, но не намного.

Но вот, наконец, лодки из Яузы перешли в Москва-реку, а там показалась и сама столица.

— Простите, а где, собственно, Кремль? — удивлённо спросил министр обороны, не слишком сведущий в истории.

— Так не построили ещё. Даже в вашем мире Кремль современного вида появился позже. Ну, почти современного, так как при Екатерине Второй многие исторические крепости в России подверглись реставрации и переделке. Но построим обязательно, пока же ищем нормального архитектора.

— В прошлый раз итальянец был, — напомнил президент Бунин.

— Да приезжал оттуда один деятель, — поморщился Самарин. — За предложение использовать в кремлёвском водопроводе свинец бит плетьми и сослан в Нижний Новгород налаживать производство керамических труб. Там и глины хорошие в достатке, и леса для древесного угля хватает. Как наладит, так на выпуск унитазов и раковин перепрофилируем.

— Не цените вы иностранных специалистов, — со смешком попрекнул Сергей Сергеевич.

— Наоборот, очень даже ценим. Любого другого на его месте сразу бы повесили, а этот живой остался. Да и то сказать, специалисты… мастерам-стекольщикам с венецианского острова Мурано до нашего качества лет триста пилить, ну и остальные тоже отстают. Сейчас в Европе только боевые кони лучше наших, да и то не везде. А в остальном — рассадник чумы, вшей и блох.

— Сурово.

— Но справедливо, — пожал плечами Самарин и достал из кармана рацию. — Кутузов, ответь Светлейшему.

— …

— Бери карету и к пристани, мы скоро будем. Конец связи.

Поданная карета отличалась от той, что была на дороге от Клязьмы до Яузы. Здесь кроме рессор ещё и амортизаторы, сам кузов застеклён прозрачным стеклом без единого пузырика, покрыт чёрным лаком, а на борту сияет золотом поражающий змея Георгий Победоносец. Министр обороны спросил насчёт двуглавого орла, вроде бы появившегося на гербе как раз в это время, но Самарин пояснил, что двухголовая птица завезена на Русь Софьей Палеолог с качестве приданого, но в этой реальности такого произойти не может — юная родственница ромейского императора на обеде у Папы Римского подавилась абрикосовой косточкой и умерла от удушья в жутких корчах. Не будет теперь Палеологов в родне у русских монархов.

От причала до кареты выстроился почётный караул из уже упомянутых рынд. Президента не ввели в заблуждения их белые одежды и белые кирасы с обязательным золотым Георгием Победоносцем — от строя ощутимо веяло мощью и опасностью, ощущаемыми даже не чувствами, а сразу всем организмом. Если и сравнивать с медведями, то с полярными. Обнажённые сабли лежат обушком на плече, и лишь у одного бойца по клинку вьётся замысловатый булатный узор. У остальных оружие отливает хищной синевой легированных сталей из двадцать первого века, что любой булат мелко настрогают, как повар строгает морковку для супа.

И был Сергей Сергеевич Бунин неправ. Раньше, в советские времена, практически в каждом колхозе имелась собственная кузница, где стоял и успешно работал электрический гидромолот, и с развалом не все из них успели сдать в металлолом. Вот Самарин и подсуетился, объехав хозяйства Владимирской и Нижегородской областей в поисках нужной техники. Результатом стали четыре десятка молотов, купленных по смехотворной цене, более чем устроившей обе стороны сделки. Отремонтировать, собрать в одном месте и обеспечить электричеством не такая уж и проблема — электростанции средины двадцатого века, работающие на торфе и буром угле, завезены ещё пять лет назад. Вот они обошлись дорого, так как изготавливались с ноля по старым чертежам срочным заказом.

Да вот же трубы дымят на месте будущего Манежа, аж шесть штук. Лет через двадцать, если будут мешать, можно будет перенести куда подальше. Грохот, правда, иногда даже в палатах государя-кесаря слышен, но то звук укрепления державы и слуху настоящего воина весьма приятен. Кто недоволен, тот вражеский подсыл и враг народа.

Ехали совсем недолго, хотя и дали кругаля вокруг стен. Но Самарин пояснил, что такой высокой делегации положено заезжать через парадные ворота, а прочие калитки для посольств попроще, вроде франкских или от Папы Римского. Ну, положено так положено, и возражать никто не стал. Да и чуть больше времени, чтобы осмотреться.

Только особо и смотреть не на что — усадьбы в посадах обнесены высокими заборами, и видны лишь черепичные крыши. Между усадьбами проулки метров в шесть шириной, скорее всего для пожарной безопасности. Для этой же цели то здесь то там выкопаны пруды, по берегам которых сидят мальчишки с удочками.

— Карпов в прудах разводите? — спросил Ковров, кивая в сторону ближайшего водоёма.

— Нет, здесь караси, — покачал головой Андрей Михайлович. — Это же не промышленные пруды. Так, мальчишкам развлечение и небольшое дополнение к семейному столу. Пару грошей сэкономят, и уже хорошо.

— Так заботитесь о людях? — не поверил президент.

— Напрасно иронизируете, Сергей Сергеевич! С недавних пор у нас в каждой семье есть топор, а то и два, три железные лопаты, минимум три ножа, чугунная сковородка, две косы, а в деревнях и плуги железные. Сейчас в одном отдельно взятом селе железа больше, чем пять лет назад во всём Тверском или Рязанском княжества. А если и меньше, то не на много.

— У вас железо правит миром?

— Именно так. И наши купцы активно скупают его по всей Европе и Азии, где только могут раздобыть. Военные трофеи, в основном, порубленные и покорёженные, но нам всё равно на переплавку.

Президент кивнул и промолчал, продолжая разглядывать мелькающую за окошком кареты Москву. Улицы, кстати, в самом деле вымощены дубовыми плахами, а по краям деревянные же тротуары. И всё прямое, без привычных кривоколенных переулков, мешающих артиллерии работать картечью. Разумно сделано, очень разумно.

Спасская башня здесь отсутствует, и парадные ворота расположены примерно на месте будущих Боровицких, плюс-минус пятьдесят метров. Проехали по внутренней территории, и остановились на площади перед трёхэтажным теремом с ясно видимыми пулемётными точками на чердаке. Площадь заполнена людьми, ожидающими выхода государя-кесаря к народу, городу и миру.

— Выйдем одновременно с Иваном Васильевичем, — предупредил Самарин.

— Иначе умаление чести?

— Нет, не угадали. День сегодня жаркий, и лучше посидеть в тенёчке, чем жариться пешком на солнышке.

И в самом деле жарко. Сергей Сергеевич покрутил на дверке знакомого вида ручку, явно взятую с ранних моделей Жигулей, и стекло поползло вниз, запуская свежий воздух. Вместе с воздухом в карету ворвался многоголосый гул толпы, из которого удалось вычленить отдельные монологи и диалоги.

— Ну я его за бороду, да и харей в ту пашню. И спрашиваю, почто же он, сучий потрох, пшеницу второй год на одном и том же месте посеял.

— А он?

— А что скажет, если морда в земле? Да и поздно оправдываться, когда уже засеяно.

— А ты?

— Управляющему плетей на конюшне, а всходы перепахали, да этой, как её там, фацелией засеяли. Почти рубль за семена отдал.

— Богато живёшь. Я бы клевером велел засеять, у меня и семена свои.

— Так это ты на сырах да масле денежку куёшь, а у меня четыре сотни пчелиных семей. Фацелия для них куда как хороша.

— Так тебе скажу, Аникита Петрович, прудова рыба, особливо карп, куда как вкуснее и жирней морской, что с северов привозят.

— А палтус с мурманских морей?

— Разве что палтус. Про треску вообще говорить не хочу, и пробовать её не хочу, и покупать её не буду.

— Сёмга вот тоже хороша.

— Да, и сёмга тоже. Как думаешь, Аникита Петрович, можно ли её в прудах разводить, как сейчас карпа разводят?

— Вот чего не знаю, того не знаю. Но поговаривают, будто с китайских земель везут какого-то толстолобика и белого амура. Что за рыба не ведаю, но плохую с другой стороны мира не повезут.

— А почём малька продавать станут?

— У мурзы Ектибеева поспрошай, он там всем заведует.

— Спаси тебя бог за совет, Аникита Петрович.

— Пустое, Неонил Давыдыч, чай родственники, не чужие же люди.

— И не уговаривай, Лукьян! Пока твой кирпичный заводик окупится, я на валунах да булыжниках верные две сотни рублей заработаю. Их ведь делать не нужно, сами из земли лезут. А чуть за Можай и ближе к Смоленску, так и вообще. Не то с Ладоги камень возить буду, прибыль поменьше, зато спрос завсегда постоянный.

— Будто на кирпич спрос плохой, Фёдор Нилыч.

— Я и не говорю про плохой, друг мой Лукьян. Я говорю, что вложения у тебя будут агромадные. Где деньги возьмёшь?

— Да есть немного денег, и полтораста рублей тесть взаймы даёт. Без лихвы на десять лет.

— Вот за десять лет деньгу и отобьёшь, не раньше.

— Я слышал, Фёдор Нилыч, скоро на Москве деревянные терема строить запретят. Маленькие ещё можно будет, да и то на кирпичной подклети, а большие уже только из кирпича или камня. А камень тот для домов ещё тесать в размер нужно, и выйдет он по деньгам столько, что не всякий укупит.

— И что, деревянные дома ломать заставят? Да им ещё сто лет стоять!

— Зачем ломать? Всё тем де кирпичом обложат, и при черепичной крыше никакой пожар не страшен.

— А ведь и точно, Лукьян… От кого, говоришь, ты это слышал?

— Да мало ли от кого, Фёдор Нилыч. Слухами земля полнится.

— А ведь есть в твоих словах правда, Лукьян. И думается мне, что ежели возьмёшь меня в долю, то и у тестя занимать не придётся. Вдвоём-то мы всяко больше заработаем.

— Как же валуны твои?

— Уже не мои, уже наши будут. Одно другому не мешает, будешь ещё и с камней зарабатывать. По рукам, Лукьян?

Иоанн Васильевич появился на крыльце царского терема как-то незаметно и неожиданно. Вот только что его не было, но вот он ужестоит на верхней ступеньке и машет рукой светлейшему князю Самарину. А кому же ещё может махать первый русский царь?

Вообще-то в глубине души президент Российской Федерации ждал более помпезного появления царя-батюшки. Одежд парчовых с золотой вышивкой ждал, золотых цепей и оплечий ждал, да хотя бы шапку Мономаха с крестиком на макушке… Увы, её тоже нет. Или она позже появилась в качестве непременного атрибута русских самодержцев? Впрочем, какая теперь разница.

Одет Иван Третий просто и со вкусом, хотя и опережает моду лет на четыреста с лишним. Ткани, правда, добротные и дорогущие, это даже издалека видно. На ногах сапоги, но не цветные сафьяновые, а обычные хромовые офицерские с голенищем почти до колен. Между голенищами и кафтаном видны штаны тёмно-синего цвета из тонкой шерсти. Кафтан же… наверное его в будущем назовут венгеркой, а сейчас сами венгры вряд ли догадываются о существовании своей национальной одежды.

Вот и весь царский наряд, дополненный широким поясом с покрытой коричневым лаком деревянной кобурой. Судя по её размерам, не меньше чем немецкий артиллерийский люгер царь носит. Хороший выбор. Если память не изменяет, то в переданном Андрею Михайловичу Самарину устаревшем оружии из «закромов Родины» была пара сотен таких пистолетов.

Самарин поднёс к уху негромко пискнувшую рацию и кивнул:

— Пора, господа-товарищи. Нас ждут. Идём степенно и величаво, будто в туалет после пяти литров пива.

Президент Бунин хмыкнул от образности сравнения, и шагнул наружу. Оглянулся:

— Иван Баирович, Андрей Дмитриевич…

— Идём. Чёрт знает куда, но идём.

Встреча произошла ровно посредине расстояния между крыльцом и каретой, в заранее определённой точке. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы увидеть разметку на брусчатке под каретой, и несколько отметок, указывающих на статус и долгожданность встречаемого гостя. Последняя отметка обнаружилась уже на ступеньках.

Этикет этой версии средневековой Руси предполагал почти родственные объятия государя-кесаря с президентом, и дружеские рукопожатия со всеми остальными. А тем временем Андрей Михайлович представил участников высокой делегации:

— Сергей Сергеевич Бунин, избранный правитель Российской Федеративной Империи!

Народ на площади разразился приветственными криками.

— Князь Иван Баирович Иринчеев, главный воевода!

— Ура! Добро пожаловать!

— Князь Андрей Дмитриевич Ковров, глава Посольского приказа и Приказа Дел Иноземных!

Народ опять выразил ликование. Ну а чего бы не ликовать, если здесь собрались люди сытые и обеспеченные, а частью даже и богатые. Хлеб насущный есть, а тут как раз и зрелище бесплатное подоспело. Вот о прошлом годе, когда французский посланник приезжал, вообще потеха была, закончившаяся, правда, весьма печально для иноземного графа. Вместо приёма он был прилюдно брит наголо для избавления от вшей, насильно пропарен в бане для тех же целей, и выдворен из страны с запретом появляться здесь в ближайшие сорок лет. В бане парили, конечно же, без свидетелей.

Оно и правильно, потому что вошь есть личинка дьявола, а поддержание чистоты телесной является проявлением любви к Господу, создавшему человека по образу и подобию своему. Патриарх в своих проповедях и посланиях неоднократно заявлял, что с посещения бани хотя бы раз в неделю начинается путь к праведной жизни, а совершающие омовения трижды в неделю будут на Страшном Суде стоять по правую руку от Спасителя и судить нечистоплотных.

А француз-то что удумал, а? Прямо как есть к государю-кесарю заявился, вот и получил… Свинья!

После протокольных объятий и рукопожатий Иван Третий улыбнулся:

— Рад личному знакомству, товарищи. До этого лишь заочно, только в телевизоре и интернете…

— У вас есть интернет? — поразился российский президент.

— Нет, но он есть в Любимовке у Андрея Михайловича, а я там бываю не реже чем в Москве. Но бог с ним, с интернетом! Приглашаю на скромный ужин, который нам заменит обязательный в таких случаях пир. Обжираловка нынче не в моде.

— Согласен, — кивнул Сергей Сергеевич. — Куча посторонних чавкающих и рыгающих людей отвлекает. Даже, я бы сказал, раздражает.

— Да, и извините, что вот так прямо с дороги, без отдыха, бани и прочего, но время не терпит — уже завтра начинаются торжества по поводу удочерения моей невесты императором Касимом, и там будет совсем не до разговоров.

— Ничего страшного, мы не устали, — отмахнулся президент. — Тем более баржа была оборудована неплохой душевой с круглосуточной горячей водой. Путешествовали с комфортом.

— Уровень студенческого общежития, — усмехнулся Иван Третий. — Может быть, чуть получше.

— Э-э-э…

— Я студент-заочник третьего курса Московского института стали и сплавов. Сам в общаге не жил, но во время сессий к друзьям заглядываю.

— Однако… — протянул президент, и почему-то посмотрел на Андрея Михайловича. — И много таких студентов, если не секрет?

Светлейший князь Самарский тяжело вздохнул:

— К сожалению, пока только один Иван сдал экстерном экзамен за курс средней школы и официально поступил в институт. Но в различных средних учебных заведениях на платной основе обучаются ещё тысяч шесть-семь. Точнее не могу сказать, этим у нас Полина Дмитриевна занимается.

— А по каким специальностям?

— Разумеется, в театральных училищах нет никого. А вот металлообработка во всём её разнообразии в большом почёте — слесаря, литейщики и сталевары, токаря и фрезеровщики, прочие нужные профессии. Но мы отвлеклись.

— От чего отвлеклись? — не понял президент.

— От приглашения на ужин. Предлагаю продолжить разговор за столом.

Народ на площади обратил внимание на затянувшуюся процедуру встречи и оживлённый разговор высоких сторон, и принялся обсуждать причины столь вопиющей задержки. Версии выдвигались разные, но большинство сходилось во мнении, что скоро быть большой войне. Только вот непонятно с кем. Европа? Так она давно уже не соперник, варится в собственном соку и боится высунуться за пределы границ, чтобы не привлечь недоброе внимание СССР.***

***Скифский Союз Степи и Руси — шутка Светлейшего князя Самарского принята за чистую монету и вошла в официальные документы***

С турками война? Вообще не смешно — нехристи заняты увлекательной резнёй с ромеями, но когда им это позволяют в строго отведённое время. Нет, турок никакой не противник.

Кавказ? Ещё несколько лет назад была такая опасность, но как князь Кабарды сунулся конным войском под чугунную картечь в попытке набега на Касимов, так все там и остались. Шутка ли, неделю остатки кабардинского воинства лопатами в мешки соскребали и хоронили. Так что Кавказ нынче мирный.

Разве что далеко на востоке повоевать придётся в неведомых землях, где по слухам одни псоглавцы живут? Точно! Псоглавцев ещё не били, но нужно же когда-то начинать!