Отродье

Глава 10

Преподобный Бейкер завязал беседу с пожилым мужчиной и его женой за соседним столиком. Анжела видела, что пара любезно слушает его. Она находилась далеко и из-за громкой музыки не могла услышать его слов. Впрочем, старик с женой отнеслись к беседе дружелюбно и изредка кивали в знак согласия. Один раз они даже посмеялись над какой-то шуткой преподобного. Похоже, он им не навязывался, а просто беседовал. Возможно, даже не проповедовал.

Он и его сестра выпили по два бокала пива и ушли за несколько часов до закрытия. Они ни разу не подошли к бару поздороваться с Анжелой, но преподобный, прежде чем выйти за дверь, повернулся в ее сторону и помахал рукой. Она порадовалась, что они не стали ждать закрытия, чтобы поговорить с ней. Анжела устала и хотела только вернуться домой и поспать.

Это был будний вечер, и к полуночи заказов стало заметно меньше.

К концу смены все остальные девушки ушли домой. После последнего заказа Барри выставил нескольких засидевшихся посетителей и запер дверь. Анжела, выкинув из головы преподобного Клэя Бейкера и его сестру Люси, принялась убирать за барной стойкой. Была ее очередь оставаться после закрытия. Пока она подметала пол, Барри направился в свой маленький кабинет в глубине здания, чтобы запереть в сейф выручку за ночь.

Покончив с уборкой, она крикнула, что уходит. Барри с улыбкой поспешил к ней и вручил несколько сложенных купюр — плата за прошлую неделю. Проводив девушку, он пожелал ей доброй ночи, а затем запер за ней дверь. Ночь была на удивление теплой, поэтому Анжела не стала надевать пальто, а просто перекинула его через руку.

По дороге она смотрела на неровную линию верхушек деревьев, освещенную почти полной луной. С деревьев сошел почти весь снег. «У Барри» находился на краю города, был последней остановкой и своего рода оазисом для тех, кто нуждается в выпивке перед тем, как рискнуть отправиться в необитаемые, поросшие лесом горы.

Пикап Анжелы, серый цвет которого был приглушен светом фонарей, был единственным автомобилем на стоянке. Барри всегда парковался с черного входа. На улице была плюсовая температура, большая часть снега растаяла, и парковка была мокрой и чистой, за исключением сугробов по краям, собранных снегоуборочной машиной.

Как только Анжела сунула ключ в замок двери, сзади подъехала машина. Девушка быстро повернула ключ, открывая дверь. Она всегда держала «Вальтер П22» в центральном подлокотнике.

Она уже собиралась нырнуть внутрь и достать оружие, когда заметила, что подъехавшая машина — это старый коричневый «Линкольн» Люси и преподобного Бейкера.

Анжела устало вздохнула; ее тревога испарилась, сменившись раздражением. Она хотела приехать домой и забраться в постель, а не торчать на холодной парковке в предрассветные часы, устраивая теологическую дискуссию со странствующим проповедником с татуировками крестов на щеках.

«Линкольн» стоял рядом с ней с заведенным двигателем, пуская в неподвижный воздух клубы выхлопных газов. Анжела терпеливо ждала, пока Бейкер откроет свою дверь, чтобы вежливо сказать ему, что она устала и не хочет беседовать с ним. Она скрестила на груди руки и прислонилась к своему грузовику. Через мгновение обе двери «Линкольна» открылись.

Преподобный Бейкер вышел из машины без трости, а Люси вылезла через водительскую дверь.

Нахмурившись и не меняя позы, Анжела решила не дожидаться, пока он заговорит:

— Преподобный Бейкер, пока вы не начали рассказывать мне о Господе, вынуждена остановить вас. Уже поздно, я устала и не хочу ничего обсуждать этой ночью.

Краем глаза Анжела увидела, как Люси обходит спереди большой угловатый «Линкольн». Девушка не могла видеть выражения лица немой, потому что оно было скрыто в тенях от уличного света. Анжела поняла, что ни разу толком не рассмотрела лица женщины.

На лице преподобного Бейкера появилась странная улыбка.

— Я здесь не для того, чтобы говорить о Господе, Анжела.

— Вот и чудно.

— Понимаешь ли, Господь уже отметил тебя.

Анжела нахмурилась:

— Простите, но я не сама это выбрала.

— Ох, боюсь, это именно твой выбор.

Он поднял свои темные очки, и в свете фонарей Анжела впервые увидела его глаза.

Ее словно ударила молния.

У него были глаза убийцы.

В один короткий миг Анжела увидела всех убитых им мужчин и женщин. Она увидела, как Кристи Грин сопротивляется с обмотанным вокруг шеи проводом от настольной лампы. Провод был из комнаты в мотеле «Райли», в которой Кристи рассчитывала получить деньги за секс. Перед мысленным взором Анжелы преподобный бросил одежду Кристи Грин в багажник своей машины, а потом потащил женщину за лодыжки в лес.

Анжела увидела молодого парня, которого тот похитил лишь накануне, чтобы запытать до смерти. Клэй Бейкер испытывал почти неконтролируемую ненависть к парню, потому что тот продавал свое тело. Но когда преподобный его кастрировал, у парня случился приступ астмы, и он умер. Клэй Бейкер был в ярости. Сейчас тело парня было в багажнике машины, и они собирались от него избавиться.

Глядя в его глаза, Анжела увидела все, что он сделал с восемью женщинами и двумя мужчинами, которых убил за последние несколько лет. Она видела, как его нож сверкает над головой, пока преподобный в слепой ярости снова и снова вонзает его в тело женщины. Анжела видела, как он аккуратно и медленно срезает кожу парня с кляпом во рту, привязанного к столбу на темной и грязной сортировочной железнодорожной станции. Она видела, как он насилует женщину, которую только что избил почти до смерти.

И все это время рядом с ним была его сестра.

Анжела увидела, что следы укусов на груди Кристи Грин оставлены не его зубами. Это сделала Люси. Не он сломал проститутке ребра, а его сестра.

Анжела взглянула на похожую на мышь женщину, стоявшую в свете фар. В ее глазах тоже светился мир зла. У нее были глаза человека, который наслаждается кровопролитием. Она была партнером Бейкера и жила ради того, чтобы видеть ужас его жертв, принимать в этом участие — хотя и оставляла за братом право нанести последний удар.

Все это проникло в разум Анжелы в одно мгновение — на нее снизошел сверхъестественный поток знания. Каскад видений разврата был таким быстрым и жестоким, что причинял боль.

В этот момент откровения его воспоминания стали ее воспоминаниями.

Так было всегда, когда она заглядывала в глаза убийцы. От потока видений у нее всегда ныли кости и пробуждалось желание убить злого человека. Но на этот раз видения застали ее в невыгодном положении.

— Ох, я вижу удивление в твоих глазах, — с опасной ухмылкой сказал он.

— Так ты не...

— Нет, не слепой. Совсем не слепой. Видишь ли, я уже встречал нескольких людей, которые увидели в моих глазах, что я убийца. Уверен, ты понимаешь, какие неудобства мне причинило это обстоятельство. Пару раз меня почти поймали. В итоге я понял, что в моих интересах избавить мир от этой угрозы, пока она не навредила мне. С помощью черных очков я прятался на виду и охотился на подобных тебе — на тех, кто видит в моих глазах секреты. Должен сказать, я нахожу восхитительное удовольствие в страданиях людей твоего вида. Конечно, остальные ни за что не смогли бы остановить меня, но ты особенная. Подозреваю, будь у тебя хоть шанс, ты бы сделала это. В тот день я вывез шлюху в лес, но прежде, чем я смог насладиться ею, я поднял взгляд, и через просвет в лесу мне посчастливилось увидеть, как ты переходишь хребет. Мне пришлось убить шлюху и уйти, но я не уехал далеко. После того как ты обнаружила тело и вызвала копов, я увидел тебя на дороге и решил, что должен посмотреть, кто помешал мне получить экстаз от отправления в ад очередной шлюхи. Я хотел заглянуть в твои глаза и узнать, являешься ли ты одной из тех, кто докучает мне. Когда я предложил подвезти тебя, то увидел, что ты одна из них. Кроме того, у меня появилось ощущение, что в отличие от остальных представителей твоего вида, ты способна в подробностях увидеть то, что я сделал со своими жертвами. Я прав? Ты все видишь, не так ли?

Анжела не удержалась от ответа:

— Да. Я вижу, какой ты на самом деле.

Он улыбнулся, выгнув бровь.

— Дьявол?

Внезапно все обрело смысл. Они оказались на этой пустынной дороге не потому, что возвращались из деревушки Брэдли. Анжела помешала их убийству, поэтому они так «удачно» оказались поблизости и подвезли ее. Вот почему они пошли в бар.

Анжела рассердилась из-за собственной тупости. Она не должна была принимать такие совпадения за чистую монету. Трюк Клэя Бейкера со слепым преподобным сработал. Анжела увидела лишь то, что он хотел ей показать.

Но все ее прежние ошибки уже не имели значения. Теперь она обязана убить этого ублюдка.

Анжела развернулась, рывком открыла дверь пикапа и нырнула внутрь, чтобы добраться до центрального подлокотника, где держала пистолет.

Ее пальцы уже дотянулись до крышки... Но рука преподобного ухватила ее за волосы, и он дернул с такой силой, что Анжела выронила пальто и ключи.

Анжела лягнула его по голени, но он уклонялся от ее ударов. Крепко держа волосы на ее затылке, он развернул девушку, по-прежнему оставаясь за ее спиной. Она отчаянно пыталась оторвать его пальцы от своих волос.

Когда ей это удалось, он просунул свою левую руку под ее подмышки, обхватил шею и провел шейный захват.

Анжела боролась, изо всех сил стараясь ударить его, оцарапать или выколоть глаза. Она размахивала кулаками и локтями, но он держал ее таким образом, что все удары были неэффективны. Он расставил ноги, и она не могла ударить по ним или по голеностопам. Она знала, что он просто играет с ней.

Когда он откинулся назад, прижав ее к своей груди, ноги Анжелы оторвались от земли, а Бейкер усилил хватку на ее шее. Он сжал руки, пережимая ее сонную артерию, и мир стал нечетким, когда кровь отхлынула от мозга.

Через несколько секунд она поняла, что теряет сознание. Пальцы покалывало, мир заволакивало дымкой. Она молотила руками, но они двигались, словно во сне.

Затуманенным зрением Анжела увидела ладонь, схватившую ее правую руку. Люси. В другой ее руке был шприц. Она зубами сняла колпачок и наклонилась, чтобы ввести иглу в руку Анжелы. Девушка почувствовала, как холодное вещество поползло по ее венам.

Клэй Бейкер сдавливал не только ее сонную артерию, но и горло. Анжела не могла даже закричать.

Анжела видела мысли этого монстра.

Она знала, что он собирался с ней делать.

Звуки исчезли, и над Анжелой сомкнулась темнота.