Открывашка и пробой

Глава 18

Совещались оборотни долго, а еще дольше разговаривали с американцами, узнав немало интересных для меня и подтвердивших рассказы средств массовой информации для остальных фактов:

— Как только появляются способности, оборотней забирают в центр подготовки, — вещал «правый», которого звали Билл. — Там нас разбивают на юниты… — подумав, я подобрал перевод. — Тактические группы. Мы называем их «стаями». Стая — это все равно что семья, потому что из Центра выпускают только на боевые задания, а потом возвращают обратно. Мы с Джимом с пяти лет в центре — всю жизнь. Я и читать-то с трудом умею, учат кое-как, лишь бы учебники по тактике и инструкции к спецсредствам читать могли. Тренировки по двенадцать часов, но кормят отлично, четыре раза в день. В случае успешно выполненного боевого задания привозят виски, проституток и дают три дня отдохнуть.

Оборотни гоготнули, и американцы приободрились — «факинг коммис» наконец-то перестали изображать хладнокровие.

— На самом деле ничего веселого, — вздохнув, продолжил вместо брата Джим. — Это просто охренеть как несправедливо — другим эсперам… Наверно у них так «открывашек» называют, — добавил я от себя.

— У нас так же, официальный термин, — пояснил мне Геннадий Петрович.

Джим дождался, пока мы поговорим, и продолжил:

— Другим эсперам — почет и уважение, а нам — казарма с тренировками, в случае неподчинения или дезертирства — расстрел. В самое пекло бросают, пироманты и телекинетики с людьми второй линией идут, когда мы всю работу за них сделали. Целителей вообще чуть ли не в жопу целуют — десять тысяч долларов за прием, в особняках с бассейнами живут, у них в конгрессе свои люди. Мы что, животные? — Джим грустно уставился в пространство.

— А у вас деревня своя? — спросил Билл.

Ответил Владимир Ильич, на правах старосты:

— Да, самая большая в Сибири деревня оборотней. Власти нас стараются не беспокоить — мы друг за другом приглядываем, помогаем и заботимся. Правительство только шерифа назначает. Он пьет и подарки берет, а за это к нам не лезет.

— Твою мать, это почти свобода! — позавидовал Джим. — Нам рассказывали, что у вас тут оборотней в урановые рудники до конца жизни отправляют. За что нам это все? — задал риторический вопрос. — В Империи сразу убивают, в Японии в загонах держат, с запретом принимать человеческую форму…

Осекшись, я вопросительно посмотрел на физрука.

— Так и есть, — кивнул он. — Превратился в человека — сразу казнь, потому что животное должно оставаться животным, — горько усмехнулся. — Это кажется, что у нас здесь плохо, Андрей, но в других местах намного хуже. В Америке жратвы много, цены ниже, шмотки яркие, но, если меня спросишь, я отвечу — лучше вот так, как у нас, чем всю жизнь пушечным мясом как эти двое, — кивнул на американцев. — Богачи японские наших на цепи держат и на поводке водят, как собаку — очень почетно считается.

Гордость берет за соотечественников — да, люди боятся и «немножко не любят», да, пятнадцать лет в армии, но пятнадцать — это не вся жизнь, а еще человеком не запрещают быть. И «автономия» в виде Скандинавии есть. Может ее специально создали, чтобы у оборотней была надежда на переезд туда и лучшую жизнь — от бунта сдерживает?

Билл глубоко вздохнул и решился задать главный вопрос:

— А как мы вообще здесь оказались?

Владимир Ильич коротко объяснил моими устами:

— Андрей, — я указал пальцем на себя. — Видит следы пробоев и может ходить между ними.

— Фак! — отреагировал Джим.

— Твою мать! — поддержал его Билл.

— Он — сын одного очень важного политика, — сделав над собой усилие, продолжил я переводить. — И очень важен для всех оборотней в мире. Он — наш шанс заставить обычных людей относиться к нам как к равным.

Это воровством и ложью? Ай, ладно — это для американцев ложь, и она работает — вон, глазами горящими на меня смотрят. Взрослые мужики-военные, а ведутся как дети. Или просто вид делают, сами замышляя побег и возвращение домой? Впрочем, если они с пяти лет в армии, ничего удивительного — они же необразованные, проще говоря — заигравшиеся в солдатики дети. Да у меня знаний о мире, притом что я вообще не отсюда, больше, чем у них!

— Если показать вас властям, — продолжил Владимир Ильич. — Нам придется сказать, что вы — шпионы, и мы не знаем, как вы попали сюда. Детектор способностей на него, — кивнул на меня. — Не работает, так что, если вы расскажете о его умениях, вам все равно никто не поверит. Будет дипломатический скандал, и, даже если ваши захотят вас вернуть, будет много вопросов, после которых вас или вернут на вашу базу, или казнят — вы же дезертиры, которые не захотели героически сдохнуть на поле боя.

Американцы поникли.

— Я предлагаю вам остаться у нас, — выкатил очень мутное на мой взгляд решение староста. — Скажем, что отец Андрея нанял вас для него в качестве телохранителей. Английский язык во всей деревне знает только он — это поможет вам не сболтнуть лишнего. Но, если сболтнете, нам придется вас убить. Жить будете в доме рядом с Андреем, днем делайте, что хотите, только неприятностей не доставляйте — церемониться не будем, глотки перережем и в лесу закопаем.

— Мы не будем доставлять неприятности, мистер Владимир! — энергично покивал Джим. — Верно, Билл?

— Верно! — подтвердил близнец. — Проблем с вами у нас не будет.

Кивнув, староста продолжил:

— Наша цель — найти проход в Скандинавию — это автономная область России, где оборотни живут свободно. Когда мы вас вытаскивали, вы заметили, что пришлось пройти через темноту?

Американцы поежились и кивнули.

— В этой темноте — особом пространстве — Андрей видит миллионы пробоев, но не знает, что находится по ту сторону. Поэтому каждую ночь мы ищем нужный нам пробой. Сегодня нам не повезло — мы попали на поле боя. Это — опасная работа, и вам придется помогать: мы не собираемся кормить вас просто так, жизнь в деревне тяжелая. Есть еще один вариант — вернуть вас туда, откуда вы сбежали.

— Сейчас туда прилетают ракеты, — покачал головой Билл. — А потом придет группа зачистки, которая найдет тела наших братьев. Наших тел там не будет — вы правильно говорите, мистер, что, если мы вернемся, нас посчитают дезертирами. Вернуться домой мы не можем.

— Мы согласны охранять Андрея, — добавил Джим. — Спасибо, мистер Владимир. Мы понимаем, что для вас было бы гораздо безопаснее закопать нас здесь. Клянусь — мы сохраним ваши секреты и будем выполнять приказы Андрея.

Опомнившись, я ткнул пальцем в старосту:

— Командир здесь Владимир Ильич, — далее указал на физрука. — А операциями командуем мистер Гена. Я — не командир!

— Что ты им сказал? — спросил Владимир Ильич.

Я объяснил.

— Правильно, — одобрил тот. — Ты — огромный молодец, Андрей, но лучше доверить командование Геннадию Петровичу. Я рад, что ты это понимаешь.

Я вообще теперь очень понимающий — одному мне конец, а с оборотнями есть шанс нормально устроиться в новом мире.

— На сегодня трофеев хватит, — решил Владимир Ильич. — Десять минут до рассвета, пойдемте домой. Гена, устрой новичков к Косте — ему интересно будет.

— Есть, Владимир Ильич, — кивнул физрук, и мы пошли домой.

Ну и ночка.

Дом Светы находился в трех улицах от нашего, по ту сторону моста. В честь праздника мы с Лёхой нарядились в джинсы и белые рубахи с коротким рукавом. В качестве подарка — я попросил пустить нас на склад с награбленным — он выбрал куклу «Барби». Не дарить же рюкзак от нас обоих! Марина с нами не пойдет — это же детский праздник, что ей там делать?

Одевшись и причесавшись, мы взяли зонтики — сегодня с самого утра льет дождик — и вышли под затянутые серыми тучами небо. Дождик в этом мире я застал впервые — так-то он, скорее всего, был, но я в то время сидел в бетонном мешке и не мог сделать очень важный вывод — падающая с неба вода в этом мире точно такая же, как и в моем.

А еще я сегодня пропустил школу, поэтому Лёха делился впечатлениями от тренировки в плохих погодных условиях:

— Шерсть намокает, в глаза лезет. Я маму однажды подстричь попросил, но толку нет — при каждой трансформации заново отрастает, как и была. Воняем еще, мокрой псиной.

Не выдержав, я гоготнул и попросил:

— Не обижайся.

— Не обижаюсь, — с улыбкой кивнул Лёха. — Правда смешно же. И никуда от этого запаха не деться — был бы нормальный волк, было бы пофигу — Константин Викторович рассказывал, что у них это наоборот хорошо, как маркер свой-чужой работает — но я-то человек, мне вонь мешает. Свой запах еще ничего, как Кузьмич говорил — «свой пердеж малиной пахнет».

Поржали.

— А вот других нюхать прямо противно, — продолжил делиться чувствами пацан. — И шерсть в глаза лезет. Ой, я это говорил уже. Короче — под дождем лучше в человеческой форме находиться. А еще шум уши режет — сейчас нормально, а в другой форме прямо раздражает. А на поле боя-то стрельба будет, взрывы. Геннадий Петрович говорил — привыкну, но пока как-то не привыкается, — вздохнул.

Переходя мост, посмотрел на мутный, впитывающий капли с неба и ручейки с берегов, Чулым, и невольно улыбнулся: прикольно на речку вчера сходили. Такое чувство, что у меня теперь две жизни: ночная — секретная, опасная, но интересная, и дневная — веселая, спокойная, почти нормальная.

— А вы ночью нашли что-нибудь интересное? — шепотом спросил Лёха.

— Двух американских оборотней, — прошептал я в ответ.

Мне про это рассказывать не запрещали, и вообще скоро все узнают, так что и смысла скрывать нет.

— Нифига себе! — сохранив контроль над громкостью — мы же секретничаем! — подпрыгнул Лёха. — Познакомишь?

— Когда будет возможность, — осторожно пообещал я. — Они у Константина Викторовича живут, Владимир Ильич им разрешил днем жить как все, а по ночам с нами ходить будут. Если кто спросит — это телохранители, которых мне отец прислал.

— Классная «легенда»! — покивал пацан.

Дерьмо все эти «легенды» — это и мне понятно, а я даже кино про шпионов почти не смотрел! Но, если взрослые так решили, значит все нормально.

— А они русский знают? — спросил Лёха.

— Не-а, — покачал я головой.

— Теперь точно английский учить надо! — зарядился он мотивацией. — А правда, что оборотни в Америке…

До самого Светиного дома — от окружающих отличался выкрашенными зеленой краской забором, штакетником и ставнями — маленький друг засыпал меня вопросами. Ответ на все, как ни странно, оказался «да» — не врут про тяжелую долю американских оборотней по телеку и в газетах, удивительно даже.

Постучав в калитку, дождались хлопка двери дома, переждали шаги, и увидели открывшую нам стройную, похожую — с поправкой на возраст — на Свету женщину с собранными в косу черными волосами до середины лопаток и смущающе-глубоким декольте белого, украшенного ромашками платья. Бюст внушительный — размер третий, не меньше.

— Заходите скорее, не мокните, — с улыбкой велела она нам и повела к дому.

Планировка двора привычная — справа поленница, в центре — колодец, за поленницей стоит банька, а огород от двора отделяет шеренга хозяйственных построек. У крылечка — симпатичная, цветущая клумба.

— Ничего себе у вас подарки! — успела она прокомментировать по пути. — Кукла какая красивая, — мечтательно вздохнула. — Я потом у Светы поиграть попрошу, — хихикнула. — Рюкзак вообще замечательный — в деревне ни у кого такого нет. Обязательно отцу спасибо передай, столько всего прислал, и все импортное, даже представить страшно, сколько это все стоит.

— Передам, — соврал я.

— И спасибо, что дочку плавать научил, Андрей, — продолжила она благодарить. — Меня, кстати, Дашей зовут — но это Лешка тебе наверно рассказал уже.

— Рассказал, — подтвердил я. — Света молодец, быстро освоила.

— Она у меня везде молодец, — с улыбкой кивнула Дарья. — Если бы не она… — махнула рукой. — Тоже знаешь поди?

— Знаю, спасла вас, — снова кивнул я.

— Деревня! — окинула она руками окружающее пространство. — Все про всё знают, даже не интересно, — рассмеялась, давая понять, что шутит.

Разувшись и оставив зонтики сушиться в чистеньких, украшенных слегка потемневшей от времени картиной-пейзажем, столом с белой скатертью и парой старых шкафов сенях, вошли в дом, попав на кухню. Новый холодильник и не менее новая плита — в наличии.

— Привет! — выбежала из большой комнаты одетая в синее, с ремешком и кружевами платьице Света.

На голове — хвостики с синими же бантиками, на ногах — белые гольфики. По меркам аниме — лоля S-ранга, по меркам реального мира — хороший, добрый, милый ребенок.

— С днем рождения! — опередил меня Лёха, протянув коробку с куклой.

— Какая классная! — восхищенно распахнула глазки Света, взяла коробку. — Спасибо, Лёша!

Из комнаты тем временем вышел темноволосый, средней комплеции, коротко стриженный, гладковыбритый курносый мужик и остановился в проеме, не желая мешать процедуре. Из-за его поясницы выглянула любопытная Колькина рожа.

Артема еще нет, значит, а Валя по понятным причинам не придет.

— С днем рождения! — протянул я доселе прячущийся за спиной рюкзак.

— Спасибо! — здесь реакция оказалась гораздо скромнее, что меня немного расстроило.

Понять можно — ребенок утилитарные подарки, в силу возраста, ценит меньше игрушек.

Зажав куклу под мышкой, девочка неуклюже просунула руки в лямки:

— Тяжелый какой! — озадаченно сделала вывод и тут же оправдалась. — Нет, для меня-то легкий, но старый портфель легче, а он — кожаный. Кожа же тяжелее ткани? — вопросительно посмотрела на мать.

— Тяжелее, — подтвердила та.

На Светином лице промелькнуло осознание, и она с улыбкой спросила меня:

— Там что-то лежит, да? — и, не дожидаясь ответа, начала выпутываться из лямок.

— Давай подержу, чудо ты мое, — с улыбкой отобрала Даша с явной неохотой отданную коробку с куклой.

Света сняла рюкзак, расстегнула молнию, и наконец-то по-настоящему обрадовалась:

— Шоколадки!!!

— Зубы испортишь, — хихикнула Дарья.

— У оборотней зубы не портятся! — гордо заявила девочка.

Тут же достав семь шоколадок, положила их на пустой стол — кто же день рождения на кухне справляет? Только взрослые! — и пояснила:

— Завтра в школу возьму, ребят и учителей угощу.

— А Вале? — заметила недостачу Дарья.

— А это на сегодня, после торта! — выкрутилась Света и достала еще восемь. — А в школу — вот! — с невинной улыбкой указала на кучку.

— Молодец, жадничать нельзя, — погладила дочку по голове Дарья, вернула куклу и указала на проход в большую комнату. — Проходите, чего на пороге стоять?

— Артем опаздывает, а горячее стынет, — недовольно буркнула именинница и возглавила процессию.

— Павел, — когда мы подошли к проему, протянул мне руку Светин отец.

— Андрей, — пожал я. — Очень приятно.

— Взаимно, — ответил он и пожал руку Лёхе.

В комнате нас встретил накрытый стол. «Горячее» представляло собой картофельное пюре и две тарелки с жаренными куриными «запчастями». День рождения дочери стоил семейству двух зарубленных несушек. Еще здесь нашлись два салата в хрустальных салатницах: один, судя по слоям, с «Мимозой», а второй — помидоры и огурцы с зеленым луком и подсолнечным маслом. Из соусов — баночка с горчицей и бутылка импортного кетчупа. В центре стола — трехэтажная фруктовница с яблоками, рядом — блюдо с нарезанным на дольки арбузом. В «стенке» стоял новенький цветной телевизор. Работает — какой-то концерт крутят, по сцене в данный момент скачет Киркоров. Приглушенные динамики издают былинное:

— Единственная моя-я-я…

Расселись за столом — нам с Лёхой и Колькой выделили диван. Артем сядет сюда же — свободное место и набор посуды для него есть. Света, на правах именинницы, села во главу стола, Павел сел напротив нее, а Дарья разместилась напротив нас.

Дав девочке время распаковать куклу, скоротали время формальным разговором: «льет как из ведра», «корову ловить было не страшно», «про отца рассказать не могу, извините», «нет, на Валю не обижаюсь», «Света очень быстро научилась плавать брассом, но это потому что „по-собачьи“ умела: они похожи, только руками двигать по-другому надо».

В окно было видно, как к дому бежит спрятавшийся под зонтом, одетый в джинсы и рубашку — а мы ведь дресс-код не обсуждали, само получилось — зажавший что-то завернутое в черный пакет под мышкой, Артем. Ну как «видно» — промелькнул, оборотни быстро бегают.

Стук в калитку, и Даша пошла открывать. Тем временем напрочь потерявшая интерес ко всему на свете именинница взяла из стенки расческу и принялась укладывать волосы игрушечной блондинке. Покосившись направо, я незаметно вздохнул на брошенный в кресло рюкзак.

Надо было с Лёхой поменяться, но полностью облажавшийся с подарком Артем — сборник сказок притащить додумался! — меня успокоил: ценность моего подарка даже без учета шоколадок со временем до Светы дойдет, а его — останется пылиться на полке, потому что во время отдыха на речке девочка по очень большому секрету мне призналась, что «чтение» из всех уроков у нее самый нелюбимый.

Когда горячее было съедено, газировка — «Кола» из пятилитровых канистр — выпита, а на их место прибыли чай и торт в виде покрытого арахисовой пастой бисквита, концерт в телеке сменился новостями. После репортажей об аварии, прошедших соревнованиях по самбо и рассказе о новом автомобиле «Лада» — пять с половиной миллионов стоить будет, на «Приору» из моего мира похож — показали стоящего на фоне баннера с надписью «Седьмой экономический форум» Жириновского.

— О, Владимир Вольфович! — оживился глава семьи и при помощи пульта сделал погромче. — Хоть у кого-то там, — указал пальцем в потолок. — Мозги есть!

Понимаю.