Открывашка и пробой

Глава 15

Проснулся я в половину первого, когда шторки окончательно перестали справляться с дневной жарой, а из кухни донесся приглушенный голос бабы Зины:

— Да как же это, документы-то на меня оформлены! Он же пособие получает! Я тебе его отдавать буду — я честная!

Оставшийся не у дел опекун пришла поговорить о важном.

— Зинаида Матвеевна, да зачем нам? Сами посмотрите — у нас теперь и холодильник, и телевизор новые. Вы садитесь, не стойте, чаю попьем с повидлом апельсиновым. Андрей ночью с посыльными отца встречался, арбузов прислали целую гору — вам принесли?

— Принесли, — вздохнула бабушка. — Только вот за что? Я же, дура старая, за Валькой не уследила — вон, мыкается теперь по чужим людям ребенок. Ох я ей уши-то надрала! Ишь удумала — такого хорошего, работящего мальчика шпынять!

Огребает Валька по полной. Жалко ее, создала предлог, а теперь на нее все деревенские дети и собственная бабушка ополчились. Нужно выйти и поговорить. А потом — в школу.

— Да не в Валентине дело, — попыталась успокоить бабу Зину Марина, пока я одевался. — Андрей ей и подарок даже приготовил, на день рождения. Не обижается он. И не думайте так, пожалуйста — он же хоть и маленький, но мужчина. Какой мужчина на девочку зло таить будет?

Нет уж, тут у нас равноправие — кое-каких девушек из прошлой жизни я бы охотно утопил в жерле вулкана. Но Валентина точно не в их числе — просто я появился в крайне неудачный момент и попал под горячую руку. Ну и мне и посильнее прилетало, чего уж теперь — забыли и живем дальше. Теперь нужно убедить «забыть и жить» остальных.

Покинув комнату, отметил пустую клетку и прошел на кухню, где за накрытым для чаепития столом сидели баба Зина с Мариной — кожа на лице выглядит получше, видимо масочку опробовала — а у печки терзал клювом полено Капитан. Развлекается птичка.

— Ой прости меня, ду-у-уру! — тут же заголосила Зинаида Матвеевна, подскочила из-за стола и схватила меня за руки, глядя заслезившимися глазами. — Вон какая шея синющщая — и где мои глаза-то были?! А если бы удавила тебя коза эта вредная? Чего ж ты мне-то не сказал?

— А я вообще никому не говорил, — воспользовавшись паузой, покачал я головой. — И не сказал бы — сами заметили. Мне у вас, Зинаида Матвеевна, нравилось, и я вам очень благодарен за то, что из Центра забрали — кто его знает, сколько еще там куковать бы пришлось. Валя хорошая, просто ей очень грустно — я это понимаю и не обижаюсь. Не ругайте ее, пожалуйста. Я бы к вам вернулся, но староста с учителями решили, что здесь будет удобнее — Геннадий Петрович с Константином Викторовичем совсем рядом живут, если что — присмотреть смогут. Давайте я вам помогать буду приходить после школы? Воду-то Валька натаскает, она сильная, но стайку чистить кто-то же должен?

В стайку я не хочу — кому вообще такая работа нравится? — но она же сейчас откажется, а я ей потом помощника найду, с оплатой ворованным добром.

— Да что ты, Андрюшенька! — всплеснула руками баба Зина. — Ну какая тебе стайка? Ты же городской, из хорошей семьи. Ты живи здесь, если тебе так лучше, обо мне не беспокойся, и Вальку прости, если можешь — она девка-то не злая. А пособие я тебе принесу, как придет, копеечка к копеечке!

— Не надо, — с мягкой улыбкой покачал я головой. — Оставьте, баб Зин, домой что-нибудь купите, или платье себе, например, будете еще красивее, чем сейчас.

— Да как же я оставлю-то? — возмутилась она. — Не по-людски!

— Очень по-людски, — покачал я головой. — Я же говорю — если бы вы меня из Центра не забрали, черт его знает, сколько бы там еще просидел. Я вам очень-очень благодарен, правда. Оставьте, пожалуйста, себе. И на Валю я не обижаюсь — помиритесь с ней, пожалуйста, не ругайтесь, а то я себя виноватым буду чувствовать.

— Тю, то же мне «виноватый»! — фыркнула она. — Коза драная, сила есть — ума не надо! — вздохнув, она добавила. — Но я с ней помирюсь. И ты, если сможешь, помирись — из вас ой какая красивая пара получится! Пойду я, Мариш, спасибо за чай. Если в гости соберешься, Андрюша, приходи, я рада буду.

Поднявшись на цыпочки, Зинаида Матвеевна клюнула меня губами в щеку и покинула Маринин дом.

— Садись, чаю налью тебе, — поднялась хозяйка из-за стола. — Или нормально покушать хочешь? Я супа горохового наварила, с сосисками правда, но все равно вкусный.

— Суп, если можно, — выбрал я. — Спасибо, — сел за стол.

— А Лешка арбузом завтракал, — хихикнула она. — Половину стрескал, дорвался. Будет теперь в туалет пять раз за урок бегать.

Представив эту картину, я хохотнул — так ведь и будет!

— Я, наверное, цукаты из арбузных корок сделаю, — поделилась она планами, поставив на плиту разогреваться эмалированную тарелку с супом. — Сахара вон сколько притащили — два мешка, нужно куда-то девать. Любишь цукаты арбузные?

— Не пробовал, — честно признался я. — Но вы очень вкусно готовите. Уверен, получится здорово.

— Цукаты! — проскрипел попугай и запрыгнул на стол, безошибочно ткнувшись клювом в чашку с апельсиновым повидлом.

— Прости, нельзя, — аккуратно взял я птичку в руки. — Диабет будет.

— Проголодался? — умилилась Марина, залезла в холодильник, отрезала кусок от половинки недоеденного Лёхой арбуза и положила на тарелку у печки.

Я поставил рядом жако, и он принялся за дело. Хозяйка с помощью прихватки переместила тарелку с супом на стол и села рядом со мной допивать чай, положив ногу на ногу. Стараясь не коситься на высунувшуюся из-под халатика коленку, я принялся поглощать суп, закусывая его хлебом, редиской и зеленым лучком.

— К зиме поросенка забьем, сало будет, — поделилась планами Марина.

— Сало я люблю, — не стал я стесняться.

— Ты на Зинаиду Матвеевну не обижайся, — без нужды заступилась она за бабушку. — Она хорошая — вон, пособие отдавать собралась. А зачем оно нам теперь?

— Незачем, — кивнул я.

— Только не подумай, что она специально пришла, чтобы ты ее отговорил, — добавила Марина. — Она же локти сейчас кусает — вон у нас, и холодильник новый, и телевизор, и плита. И стиральную машинку Борька-сосед подключить обещал, я ему три тысячи дала — в город поехал, за насосом. Водопровод у нас будет!

Весь аппетит пропал — я, получается, самый желанный в Липках пасынок теперь. Что эти пять ежемесячных тысяч, когда я приношу с собой настоящее богатство? Не хочу плохо о людях думать. Нет уж, уверен, если бы я ее не отговорил, Зинаида Матвеевна бы и вправду пособие приносила. А Марина меня что, против бывшего опекуна настраивает? Боится, что обратно жить уйду? Нафиг такие мысли — если так думать, я на людей волком подозрительным смотреть начну. К черту!

— И в мыслях не было на нее обижаться, — покачал я головой. — Она хорошая — приютила меня без задней мысли, и работы у них не очень-то много было. И с Валей все хорошо шло — руки распускать в первый же день отучил. Не начнись это вот всё, жил бы там и дальше, может даже подружились бы. В общем, — улыбнулся Марине. — Мне в Липках нравится. И у вас нравится — вы готовите вкусно, дом уютный, а с Лёхой дружить прикольно.

Марина широко улыбнулась в ответ:

— Живи сколько хочешь, Андрюша, я очень рада, что тебе у нас нравится.

Подхватив тарелку, я понес ее к мойке.

— Да я помою! — перехватила ёмкость из моих рук Марина. — Ты иди в школу собирайся, на два урока последних еще успеешь.

— Можно вас помочь попросить? — спросил я.

— Можно на «ты», — улыбнулась она, выдавив на «импортную» губку американское средство для мытья посуды. — Я же тебя на шестнадцать лет всего старше, тебе может и кажется, что это много, но это — пустяк. Когда ты мне «выкаешь», я чувствую себя старой! — повернувшись, «грозно» покачала на меня губкой.

— Понял, — кивнул я. — Можно тебя помочь попросить?

— Конечно, — кивнула она, начав мыть тарелку.

— Нужно кого-нибудь бабе Зине найти, за скотом ухаживать и вообще по хозяйству — она же старенькая.

— Найду, — пообещала Марина. — Добрый ты, Андрей, — улыбнулась мне, поставив тарелку на прибитую к стене над умывальником подставку для посуды.

— Отец говорил, что пожилым нужно помогать, — пожал я плечами.

Добрые люди не воруют.

— Дай-ка галстук поправлю, — когда я вошел на кухню в школьной форме и с портфелем, предложила Марина. — Вот, теперь ровно. Опять поди всей гурьбой после школы придете?

— Если Леха приведет, — улыбнулся я.

Импортным шампунем мой новый, молодой и, чего уж тут, симпатичный опекун пахнет. Уходим!

Я прошел мимо нее, улыбнулся попугаю — так у печки и сидит, газетку на части рвет — и вышел в сени. Оценив сложенную здесь арбузную кучу — с полсотни штук оборотни натаскали — мысленно пожелал Марине удачи с переработкой ее на цукаты с вареньем и выбрался на крылечко. Полуденное солнце сразу же начало припекать макушку, в лицо ударил теплый ветерок, и настроение резко улучшилось. Чего я вообще переживаю? Мое дело маленькое — проходы открывать и ходить в школу, а об остальном пусть у взрослых башка болит. Доживу хотя бы до совершеннолетия, тогда париться и начну. Мне же, блин, семнадцать! Да я в этом мире толком и не жил еще, а уже начинаю подозревать всех подряд! Так нельзя! Разве кто-то здесь желает мне зла? Валентина? Да она бы первая разрыдалась, если бы меня задушила! Мне, конечно, от этого было бы не легче, но я же жив и здоров. Даже падение из пробоя в пропасть не грозит — да, мне обязательно нужно проходить первым, но меня же крепко держат, и в случае получения тактильного условного сигнала (так Геннадий Петрович объяснял) меня быстро втянут обратно в безопасный «тамбур». Все хорошо, а значит и переживать не о чем!

— Здравствуй, Андрюша, — поздоровалась со мной незнакомая, вышедшая на улицу из переулка, бабушка в белом платочке и оранжевом летнем платье.

— Здравствуйте, — поздоровался я в ответ.

— Низкий тебе поклон, — внезапно поклонилась она. — За телевизор новый!

Вот оно что! Оборотни начали раздачу «подарков от отца».

— Не кланяйтесь вы! — немного испугался такого отношения я. — Смотрите на здоровье, это же от души, за то, что меня всей деревней приняли.

Улыбнувшись, бабушка указала рукой назад и влево:

— Мы с дедом вон там живем, на улице Строителей, дом семь. Забегай как-нибудь в гости, я тебя чаем с вареньем напою.

«Как-нибудь» — это приглашение из вежливости, нафиг я там не нужен.

— Как-нибудь зайду, спасибо за приглашение, — так же из вежливости пообещал я, и мы с бабушкой разминулись.

Я, конечно, не профессиональный преступник, но разве раздавать краденное, к тому же — полученное ОЧЕНЬ мутным путем, это не прямая дорога к визиту в Липки очень злых дяденек в форме? У них здесь реально настолько мощная круговая порука? Вот у этой бабушки, например, могут обнаружиться городские родственники. «Ой, Клава, ты бы знала, что в деревне творится!». А «Клава» поохает, поахает и пойдет в милицию. Ай, к черту, не мои проблемы — оборотни меня не сдадут, а если будет надо даже под пули за меня полезут, потому что такого, как я, в мире больше нет.

Пока я дошел до школы, меня успели поблагодарить еще семь жителей. За утюг, пылесос, телевизор, новую одежду и арбузы. Так и есть — оборотни реально раздают награбленное всем подряд без разбора. Так-то оно вроде даже разумно: когда у кого-то что-то есть, а у тебя — нет, ты либо радуешься за человека — это редкость, либо завидуешь — это гораздо чаще. А когда награбленное раздается всем подряд, поводов для зависти нет. Да даже наоборот хорошо — теперь все Липки преступники, и трепаться лишний раз никто не захочет — не выгодно. Опять я перегоняю из пустого в порожнее! Отключись, голова, ты мне только мешаешь радоваться скорой встрече с одноклассниками.