Остров Наслаждений

12. Ночной полёт

Легенда Катерины Альдау разрабатывалась в узком кругу. Меньше всего на свете Техасец желал допустить утечку внутри Бюро. По этой причине, к делу не привлекли все доступные ресурсы, весь грандиозный аппарат ФБР.

Подготовка миссии близилась к завершению. Однако, в плане остался изъян.

Команда Техасца не нашла способ ввести агента Смит в блистательную тусовку на райских островах. В таких случаях необходим кто-то изнутри. Кто-то известный и всем знакомый. Персона, способная отрекомендовать новичка, представить стороны перед рукопожатием.

На выручку пришел почтенный мэтр, неутомимый и строгий наставник Кэт. Пять минут раздумий, десять часов историй о былых делах, несколько звонков — и мозаика получила последний кусочек.

Жан Дюво лично связался с владельцем одной из столичных галерей. Внучка галериста крутила шашни с художником-авангардистом Персивалем Россом, которого весь бомонд звал не иначе, как «Перси». По какой-то странной причине, мазня этого сукиного сына росла в цене изо дня в день. Одни критики говорили, что мистер Росс — халиф на час, переоцененный выскочка. Другие утверждали, что он новый Поллок, а дикие пёстрые полотна — лучшая из возможных инвестиций.

Так или иначе, его картину «Переуплотнение Розового» собирались продать на мемориальном аукционе в Сан-Рикардо. На том же аукционе, где одним из лотов были заветные билеты в Кок-дель-Мар.

Перси собирался засветиться на мероприятии. И это стало возможностью для внедрения федерального агента.

Благотворительный фонд одной из столичных галерей получил щедрое пожертвование от семьи Альдау. Мэтр Жан блестяще справился с ролью сводника. Его рассказ о молодой и богатой ценительнице абстрактного импрессионизма произвел впечатление. Почувствовав запах денег, дельцы от искусства принялись ковать железо, пока горячо.

В тот же день наследница вымышленного богатого семейства получила приглашение лететь на аукцион вместе с Персивалем Россом и его подругой.

Неизвестно, был ли сам Перси в восторге от этой идеи. Но кто такой художник, чтобы противиться воле продавца размалёванных холстов и досок?

***

Высшие силы благоволят агенту Смит. Последний день на американской земле не проходит перед телевизором с опостылевшими мелодрамами. Последними воспоминаниями о доме становятся влажные простыни, искусанные подушки, мужские ладони на заднице, охи, ахи, томные вздохи, и крики «Да, Господи, да!». Ник Петерсон снова и снова показывает себя с лучшей стороны.

Увы, любовники не попрощались как следует. Получив своё, Кэт падает в объятия Морфея. Проспав пару часов, она приходит в сознание — и отдаётся занятию, несовместимому с беседами. Удачливому кавалеру остаётся лишь стонать, сопеть, зарываться пальцами в пышную шевелюру ненасытной красотки, и благодарить судьбу.

Последний вздох. Последний стон. Последний салют из кипящей спермы. На живот измочаленному аналитику падают ключи от апартаментов. Наученная горьким опытом, Кэтти находит в себе силу оторваться от ковбоя из Оклахомы. Бросает на ходу лишь пару фраз — и мчится спасать Америку.

— Спрячь флешку за зеркалом. Выруби электричество перед уходом.

— И забудь про историю с Бехолдером. Не суй туда нос!

— Скоро увидимся, Никки!

Шум воды из душевой заглушает ответ джентльмена. Кэт не призналась бы даже самой себе — но ей хочется думать, что вдогонку звучат слова обещаний. И даже клятв. Что-то мелодраматическое. Что-то сообразное моменту. Что-то в духе — «я буду ждать тебя вечно, моя любовь!!!».

Между коллегами из Бюро проскочила искра. Запах озона еще не успел выветриться. Ник Петерсон — хороший парень. Пусть и ведёт себя как последний кретин в самые романтические моменты.

Ночью Кэтти почти поверила, что ей нравится иметь дело с хорошими парнями. С первыми лучами солнца эта уверенность пошатнулась. Но не исчезла без следа.

***

Ровно в семь утра — агент Смит взъезжает на парковку перед серым зданием офиса ФБР.

Пришел день и час великой миссии. Инструктаж у Техасца занимает десять минут. Директор отдела национальной безопасности приготовил две новости.

Новость первая — хорошая, распрекрасная, и даже сногсшибательная. Техасец торжественно вручает своей протеже именную карту «Юнайтед Бэнк оф Невис». Три сотни тысяч долларов и наказ «не стесняться пускать пыль в глаза, если это поддержит легенду». Кэт разглядывает золотые пальмы на чёрном пластике, и с трудом подавляет желание ущипнуть себя, дабы рассеять чары волшебного сна.

Немыслимое дело! Дядя Сэм оплатил отпуск, который невозможно представить даже в самых смелых фантазиях! Мало того, Техасец дал зелёный свет фонтанам с шампанским, трюфелям, шелковым простыням, затеям с рулеткой, покеру, баккаре, и чем там ещё занимаются толстосумы днями напролёт?

Вторая новость касается «Плана Б».

Техасец рассматривает «плохой сценарий». Поясняет, как действовать в случае раскрытия и провала миссии. Все рекомендации сводятся к одному — защитить информацию о том, что Бюро копает под «Дайнову». И держаться подальше от ЦРУ, дабы не спровоцировать трения между спецслужбами.

Кэт делает правильный вывод из речей Техасца — «Плана Б» нет и в помине. Никаких секретных убежищ. Никаких специальных дипломатических каналов. Никаких команд экстракции, вертолётов и лодок с морпехами. В случае проблем — Катерине Альдау полагается обратиться в консульство США, как и любому самому обычному гражданину, попавшему в передрягу.

Плохая новость не успела превратится в источник тревоги. Все мысли агента Смит крутятся вокруг двух главных вопросов. Как с шиком пустить на ветер деньги налогоплательщиков? И, разумеется, как защитить Демократию от корпоративных мерзавцев?

В полдень — лимузин с чёрными стёклами увозит Катерину Альдау в аэропорт.

***

На взлётной полосе ждёт серебристый «Эксельсиор Бичмастер» — семиместный джет, вип-чартер компании «Дон Фарацци». Хороший вариант для путешественника, чей кошелёк недостаточно толст, чтобы позволить личный самолёт. И чьё желание блеснуть слишком велико, чтобы лететь бизнес-классом.

Компания-перевозчик имеет весьма скользкую репутацию. Раз в полгода двухмоторные лошадки вывозят очередную сомнительную личность из-под носа федеральных маршалов — и начинался новый скандал.

Поговаривают, что «Дон Фарацци» принадлежит то ли картелям, то ли триадам, то ли итальянской мафии. Ходят слухи, что первые лица из администрации президента Кацмана резвились на борту с мулатками. Из их затей получилось недурное кино — вот причина, по которой ФБР ещё не прижало чёртовых авиаторов.

Говорят многое — но серебряные птицы продолжают летать над Тихим Океаном. Услуги «Дона Фарацци» пользуются любовью у тусовщиков, богатых маменькиных сынков, и ребят с Уолл-Стрит. Компания гарантирует отличный сервис. Приключение начинается с первой ступеньки трапа, а слухи и криминальные байки лишь придают ему остроты.

***

Кэт выходит из здания терминала. Направляется к фигурам у самолёта.

Её не покидает чувство тревоги. Как пройдут первые минуты в роли Катерины Альдау? Как быть и что делать? Каким будет первое впечатление? Успела ли она чему-то научиться у желчного и крикливого француза? Рой вопросов. Ворох сомнений. Сердце Кэт взволнованно стучит, холодок предательски щекочет между лопаток. Но она решительно шагает по взлётной полосе. Вперёд, навстречу предназначению! Вперёд, навстречу судьбе!

Возле серебристого джета прохлаждается пёстрая компания. Двое мужчин и дама в пёстром летнем платье. Агент Смит видит китайца в синей форме пилота. Золотая кокарда на его фуражке отсвечивает на весь аэропорт.

Рядом переминается с ноги на ногу мистер Персиваль Росс — он же Перси, он же новый Де Кунинг, Поллок, Рихтер, и чёрт знает, кто ещё.

Несмотря на щегольские белые бриджи и дорогие часы, художник похож на пьянчугу или торчка, выползшего из канавы в поисках новой дозы. Мешки под глазами. Шмыгающий красный нос. Растерянный затуманенный взгляд. Перси выглядит так, словно его вытащили из постели, наспех одели, и в следующую секунду волшебным образом закинули на взлётную полосу.

На локте творца висит пышная молодая дама. И не сводит с художника взгляд, полный обожания. Знойная, черноглазая, полногрудая милашка. Наследница прославленной династии знатоков и покровителей искусства. Лора Бройдфункель, невеста Персиваля Росса.

В конце семнадцатого века флорентийский еврей Шломо Бройдфункель подделывал полотна малых голландцев, утрехтских кавараджистов, и даже замахивался на Веласкеса. Тем же ремеслом промышляли его дети, внуки и правнуки. В пятидесятых годах Бройдфункели избавились от клейма аферистов и фальсификаторов. Превратились в меценатов, критиков, галеристов. Начали создавать новое искусство для нового времени. Внучка арт-дилера и подающий надежды творец — вот что называется удачным альянсом.

Кэт изучила досье на эту парочку. Ничего противозаконного. Ничего странного. Счастливая молодая пара. Обычные состоятельные обыватели. Но в двадцати шагах от самолёта, Кэт чувствует, как холодеют ладони.

Она лихорадочно вспоминает нотации старого француза. Кто кого должен приветствовать первым?! Что делать?! Наверняка, на этот счёт есть целый свод правил! Кэтти воображает ритуал из старых английских фильмов: реверансы, рукопожатия, полупоклоны, и прочая чепуха. Внучка толстосума, китаец и заспанный хлыщ — её первое испытание. Первая проверка легенды на прочность!

Раздумья прерывает звонкий голос Лоры Бройдфункель. Прекрасный еврейский ангел спускается с еврейских небес — и протягивает руку помощи.

— Прекрасно выглядите, госпожа Альдау! Добро пожаловать на борт, моя дорогая! Как же славно, что вы выкроили время для путешествия! Сан-Рикардо — это нечто! Знакомьтесь, это мой Перси! Ну же, Перси, не стой столбом! А это наш пилот, командор Ким!

Перси корчит раздраженно-удивлённую мину, словно и не ожидал встречи.

Китаец учтиво кланяется.

Агент Смит не успевает открыть рот. Расторопная дама хватает её под локоть. И, не переставая тараторить, увлекает внутрь самолёта.

***

Дебют Катарины Альдау состоялся.

Всё страхи остались позади. Всё оказалось проще простого.

Лора щебечет без пауз и перерывов — рассказы о путешествиях, свадебных планах, тусовках, выставочных залах. Обычное дело. Ничего не значащая болтовня. Кэт улыбается и поддакивает. Перси молчит и пялится в иллюминатор.

На столе между кожаными креслами оказывается бутылка шампанского. Бокалы наполняются. Стекло звякает о стекло. Корпус самолёта вибрирует, раздаётся ровный гул двигателей. Разметка взлётной полосы приходит в движение. Минута — и огни города над заливом сливаются в мерцающее пятно.

Кэтти вполуха слушает болтовню Лоры. Вместо возбуждения, азарта, радости — ею овладевает странное, щемящее чувство. Не тоска, не грусть, но меланхоличное томление от пузырьков шампанского и вида за стеклом иллюминатора.

Будет ли этот мудак Никки её ждать?

Нравиться ли ей в тупом компьютерщике хоть что-то, кроме члена? Как же её угораздило пойти против собственных принципов — и трахнуться с коллегой? Трахнуться аж дважды? Наверняка, это сигнал из самого сердца. Сигнал о большой и настоящей любви!

Интересно, Длинный Пит ещё не вылетел с работы?

О, Господи, нет! Нет, только не эти воспоминания! Немедленно взять себя в руки и переключиться на Никки! Вон из головы, чёртов Длинный Пит! Поди прочь, патлатый бездельник! Немедленно покинь туманные надежды! Ник Петерсон — вот приличный законопослушный гражданин из состоятельной семьи! Вот подходящий герой для романтических переживаний над вечерним городом!

В каждом великом путешествии, на каждой важной миссии — важно думать, что тебя кто-то ждёт. Что по возвращению будет, кому позвонить. Годится ли хренов ковбой на эту роль? Вот же срань Господня! О чём она только думает? К Дьяволу всё это! Необходимо сосредоточиться на деле!

Агент Смит машет ладонью, отгоняя неуместные мысли. Её собеседница принимает это за жест нетерпения. Бутылка оказывается над бокалом. Кэт бормочет слова благодарности.

И встречается взглядом с Персивалем Россом.

***

Впервые с начала знакомства — художник смотрит на Кэтти.

Смотрит пристально, испытующе, напряженно, словно ожидает ответ на незаданный вопрос. Что-то грызёт беспокойного джентльмена. Что-то не даёт наслаждаться полётом, шампанским, и обществом прекрасных женщин.

Наконец, он выпаливает свой вопрос. Вопрос сложный, важный — и даже судьбоносный.

— Мисс Альдау, Катерина, скажите… и, прошу вас, будьте со мной честны. Что вы думаете о вчерашней статье Паццио Сарто?

Агент Смит замирает, не донеся бокал до губ.

Всё шло слишком хорошо. Слишком гладко.

Она позволила себе расслабиться.

И вот он — гром с ясного неба!

Кто этот треклятый Паццио? И о чём его статья? Какой-нибудь пижон из богемной тусовки? Критик? Обозреватель? Художник? Журналист? Искусствовед? Почему у Катерины Альдау должно быть мнение по поводу его писанины? Единственный вариант — напустить туману, дабы не блеснуть невежеством. Следует импровизировать. Кэтти мастерски скрывает растерянность и даёт развёрнутый ответ.

— Ах, этот Сарто! Как обычно, он в своём репертуаре. Не могу сказать, что подпишусь под каждым его словом. Но, по большему счёту, его мысли не лишены рационального зерна.

Кэт выпаливает своё заключение так уверенно, как только может.

И в ту же секунду понимает — что-то идёт не так.

Произошло что-то нехорошее!

***

Лора кидает на агента шокированный взгляд. Хлопает ресницами, излучает гнев и изумление. С художником происходит странная метаморфоза. Он сжимается. Закрывает глаза. Бледнеет. Его губы кривятся, как у ребенка перед рыданиями. Персиваль лезет во внутренний карман пиджака. В дрожащей руке оказывается скомканный газетный лист. Раздаётся встревоженный крик его невесты.

— Нет, Перси! Нет! Слышишь меня?! Перестань, Перси! Хватит! Только не здесь и не сейчас!!!

— Лора, дай мне секунду… вы только послушайте… только послушайте…

Перси медленно разворачивает лист. Принимается читать взволнованным голосом, словно речь идёт о его смертном приговоре.

— Из всех бездарных креатур Бройдфункелей, этих аферистов, этих беспардонных дельцов, этих змей, обвивших стан искусства… да, он так и выражается, обвивших стан… вот же проклятый итальянский гомик… простите, дамы.

— Вот что подлец пишет дальше. Лишь одному выскочке удалось создать нечто настолько вторичное, настолько омерзительное, настолько… ладно, пропустим это…

— Новая, с позволения сказать, картина Персиваля Росса под претенциозным и глупым названием «Переуплотнение Розового» — лишенное смелости и страсти пятно диареи, поганая проплешина на стоптанном ковре импрессионизма… так, и это пропустим!

— Третьесортный выскочка — это он обо мне, разумеется… этот третьесортный выскочка возомнил себя твор… будь ты неладен, Сарто!!! Будь ты проклят, мерзкий завистливый итальяшка!!! Этот третьесортный выскочка возомнил себя творцом, обмакнув кисть в… нет, я не могу это читать… вот же сукин сын! Вот же подонок! Вот же свинья!

— Но он прав! Он прав! И только вы, Катарина, имеете смелость сказать мне правду! Подтвердить то, что я и без вас знаю! Этот проклятый макаронник Сарто прав! Тысячу раз прав! Я занимаюсь дерьмом!!! И сам я — дерьмо!!! Самое настоящее дерьмо!!! Будь всё проклято!!!

Перси мнёт лист. С воплем отчаяния, швыряет через весь салон. Обхватывает голову руками. Трясётся в безмолвных рыданиях. Лора старается утешить жениха.

— Перси, ты гений! Ты гений, мой дорогой! Твои полотна идут по двести тысяч! Перестань, котик, это отличный ценник для молодого художника! Не бери в голову слова мерзкого итальяшки! Это нам на руку! Помни — всё пиар, кроме некролога! "Переуплотнение Розового" наверняка уйдёт за полмиллиона! Хватит плакать, котик! Ну же, котик, возьми себя в руки!

— Хватит с меня этого розового скотства!!! Всю жизнь я мечтал рисовать тигров и птиц!!! Будь проклята розовая мазня!!! Лишённое смелости и страсти пятно диареи!!! Вот она, правда, правда в каждом слове!!! Я хочу выйти!!! Дайте мне выйти с этого лживого самолёта, будь он проклят!!! Прочь!!! Прочь отсюда!!!

Художник пытается вскочить. Лора бросается жениху на шею, вереща и выкрикивая «Перестань, котик! Ты гений, котик!».

Кэтти вжимается в кресло. Сердце холодеет от ужаса! Совершенно точно, Персиваль Росс психически нестабилен. Кажется, это неотъемлемая черта настоящего творца. Она подкинула монетку — и поставила не на ту сторону. И вот результат: ситуация хуже некуда.

О протекции этой парочки можно забыть.

Провал в первый же час миссии.

Катастрофа на пустом месте!

***

Словно криков и проклятий мало — в творящийся бедлам добавляется новый яркий штрих. Лора Бройдфункель стучит по кнопке связи с кабиной пилота.

— Ким! Четверть унции! Немедленно!!!

Через секунду в салоне появляется китаец. В руках у командора длинный пластиковый поднос. На подносе возвышается кучка светящегося порошка.

Гостинец из солнечного Мечиокана.

Десерт от Эстебана Косты.

«Неоновый Санчес»!

Кэт ахает! Оправдались самые дурные слухи о компании «Дон Фарацци»!

Самолёт в воздушном пространстве США. Значит, эти мерзавцы совершают федеральное преступление. Перевозят наркотики на борту. Без разницы, тянут через границу или угощают пассажиров. Следует арестовать всю развесёлую компашку! Но эти грязные делишки — забота УБН. Ей остаётся лишь наблюдать. И действовать в рамках легенды.

В тусклом свете желтых светильников творится что-то странное. Что-то очень странное. По какой-то немыслимой причине, художник не спешит нырять в светящийся песок.

— Перси! Ну же, хватит истерик! Это поможет! Вдохни-ка, Перси!

— Нет!!! Убери от меня проклятое розовое дерьмо!!! Мне надо на воздух!!!

— Вдыхай, Перси! Давай сюда свой нос, чёрт тебя возьми!

— Нет!!! Нет!!! Не-е-е-е-е-ет!!!

От уговоров Лора переходит к насилию. Хватает с подноса щепоть порошка, заталкивает мексиканский десерт в лицо жениху. Перед Кэт разворачивается дикая, безумная сцена. Крики. Сопли. Проклятия. Облака ядовитой пудры.

Истеричный джентльмен не унимается. Его презрение к себе и своему ремеслу достигает критической точки. Что-то щёлкает в голове у отчаявшегося импрессиониста. Вместо того, чтобы по обыкновению напудрить ноздри и отправиться в нирвану — Перси желает сделать незапланированную остановку. И прогуляться по облакам.

Дело принимает дурной оборот. Кэт с ужасом понимает — эта возня не закончится ничем хорошим! Ей придётся вырубить художника, иначе сладкая парочка разнесёт весь самолёт! Но как быть с прикрытием!?

***

Пока агент Смит взвешивает «за» и «против», невеста художника решается на крайние меры.

Раздаётся треск рвущегося платья. Перси моментально затыкается. Кэт немеет от удивления. Им открывается волшебное зрелище. Зрелище, после которого не жаль умереть.

Словно древняя танцовщица, словно Саломея из библейской легенды, Лора поднимает поднос с магическим порошком над обнаженной грудью. Тонкая струйка искрящейся пудры разбивается об упругие сферы. Таинственное мерцающее облако окутывает силуэт женщины.

У Кэт моментально пересыхает во рту. Персиваль таращит глаза, словно посетитель цирка, загипнотизированный фокусником.

Контуры кресел исчезают. Салон самолёта растворяется в неоновой дымке. Мексиканская отрава соединяется с ночным небом, с авиационным топливом, с магией еврейского Бога, с дыханием, с кровью и плотью. Раздаётся голос Лоры — в нём ничего не осталось от беззаботного щебета или испуганных криков. Голос идёт из самого центра вселенной. Что-то древнее, тёмное, трансцендентальное — трубит в золотой рог, заставляет вибрировать кости и внутренности. Что-то скребёт каменные скрижали. И скрежет резонирует с биением сердца. Оглушенная, ошеломлённая Кэт разбирает слова. Эти слова становятся откровением.

— Перси. Иди ко мне, котик. Нюхни немедленно.

Художник шагает навстречу волшебному свету. Падает на колени. Обхватывает задницу невесты. Зарывается лицом в роскошный бюст. И преданно сопит, втягивая ноздрями потоки огня и дыма.

Кэтти вцепляется в подлокотники. Зажмуривается изо всех сил. Сквозь головокружение, сквозь поток удивительных образов, несётся одна единственная мысль — «Неужели я вдохнула эту дрянь?! Неужели и мне досталось!!?».

Словно в ответ, пульсирующие неоновые облака расступаются.

Из дыры в небесах медленно вытекает Жан Дюво. Почтенный француз качает головой, грозит пальцем. Кэт слышит его поучающий голос.

— Мир элит… настоящих богачей и аристократов… живёт по своим законам… свои ритуалы, привычки, свой свод приличий… жизнь на виду и жизнь в тени. Моя дорогая, я желаю вам лишь добра. Жизнь в тени полна самого странного веселья.

***

Агент Смит провела в волшебной стране несколько секунд. Или несколько тысяч лет. Чудовищный ком из звуков и образов исчез так же внезапно, как и появился. Наваждение рассевается — но к гулу двигателей добавляется странный шум. Фырканье, мокрое хлюпанье, тяжелое сопение.

Кэт открывает глаза.

И тут-же снова зажмуривается, краснея до кончиков ушей.

За неровным строем бутылок шампанского, стонет обнаженная по пояс Лора. Над полосой смятой и разорванной ткани — массивная грудь покачивается в такт тяжелому дыханию. Плечи дрожат от эротического напряжения невиданной силы. Искрящиеся кристаллы покрывают бюст, сверкают на алых сосках, губах, щёках, ресницах и локонах. Одна рука Лоры скрывается под столом. Другая ласкает грудь прямо перед Кэтти — настойчиво, жадно, без малейшего стеснения!

Нет никакого сомнения — дело в наркотике. Чёртов мексиканский экспресс умчал Лору из лабиринта приличий. Кэт желает просто-напросто убраться подальше! Уткнуться в иллюминатор до конца полёта! Оставить любовников с их затеями!

Кэтти сжимает подлокотники, но не успевает встать. Её настигает страшная мысль. Она наконец-то вспоминает о Перси!

Куда подевался этот сукин сын?

Неужели отправился искать вдохновения?

Неужели выскочил из самолёта с зонтом вместо парашюта!!?

Агент Смит пытается покинуть кресло. Но её колено встречается с чем-то упругим и тёплым. Кэт едва не вскрикивает от неожиданности. Заглядывает под стол.

Колено упирается в голый мужской зад!

Под столом расположился Персиваль Росс собственной персоной. Без штанов. И на четвереньках. Его ладони сжимают лодыжки Лоры. Голова скрывается между крутых бёдер. Задрав подол летнего платья, вцепившись в растрёпанную шевелюру, разгорячённая милашка направляет жениха. Художник поднимает свои акции с невиданным усердием. Из-под стола идёт жар, несутся самые неприличные звуки, громкие и настойчивые, словно Дьявол открыл там филиал чёртовой мельницы!

Смущенная и ошарашенная Кэт не находит себе места! Час назад попутчики казались вполне приличными людьми. Метаморфоза произошла слишком быстро. Истерики, наркотики, и через секунду — эта парочка уже трахается, словно кролики! Трахается, забыв обо всём на свете!

С каждой секундой неловкая ситуация делается ещё более неловкой. Баталия под столом идёт не на жизнь, а на смерть! Перси и его тяжёлая артиллерия атакуют взбудораженную даму. Не переставая сладострастно стонать, она скользит задом по кожаному креслу, пытаясь окружить пушки и эскадроны. Праздник любви, бесстыдства и мексиканской отравы набирает обороты. Самолёт пронзает мембрану, отделяющую ночное небо от области эротических снов! Погружается в пространство алых щёк и томных вздохов!

Кэтти пытается отвести взгляд, не смотреть на пышущие зноем округлости. Но глаза сами возвращаются к неоновым кристаллам и каплям пота, к ритмичному покачиванию роскошной груди, к влажным губам, к дрожи и трепету. И упускает момент для побега.

Лора издаёт судорожный всхлип. Придвигается к столу. Обнаженный бюст сбивает хрустальные бокалы. Молниеносная движение — и разомлевшая милашка хватает Кэт за запястье! Прижимает ладонь новой знакомой к своей груди! Жажда удовольствий достигла критической точки — и смыла остатки приличий! У Кэт снова перехватило дыхание. Она желает лишь одного — убраться подальше! Катапультироваться! Провалиться от смущения и неловкости!

Романтические устремления агента Смит не распространяются на женщин — однако же, горячее зрелище не оставило бы равнодушной даже престарелую монашку. Кэт замирает, словно соляной столб, чувствуя, как упругая сфера ритмично покачивается под её ладонью!

И в этот момент — она вспоминает науку мэтра Жака.

В голове взрывается новая и странная мысль. Не может быть, чтобы присыпка из Неонового Санчеса и разнузданная оргия была нормой для треклятого бомонда!

Но будет ли невежливо проигнорировать этот… приглашающий жест?

Как это соотносится с этикетом, приличиями и всеми остальными неуловимыми и архиважными материями? Что делать и как быть?!

И, самое главное — как вся эта чертовщина скажется на легенде Катарины Альдау?! Перси едва не выскочил в иллюминатор из-за необдуманных действий. Не нанесёт ли она очередной удар, отказавшись подержаться за грудь новой знакомой?! Чего ещё ожидать от безумной парочки?!! Агент Смит не собирается неделями взвешивать «за» и «против». Решение лежит на поверхности!

Секунда — и она начинает оценивать вес и упругость бюста новой знакомой. Ладонь прижимается к нежной коже, пальцы берутся за окаменевшие соски. Отбросив неловкость, Кэт решительно массирует прекрасные формы. Ответом становится полный блаженства взгляд Лоры. Взгляд расфокусированный, но страстный, томный, манящий!

***

Вкусы Кэт всегда крутились вокруг мужских рук, широких спин, волевых подбородков, шарообразных бицепсов и крепких членов. Её предпочтения фундаментальны и нерушимы. Даже в колледже — она держалась подальше от невинных экспериментов в женском общежитии. Однако же, с каждым новым стоном, её сильнее и сильнее увлекает знакомство с лучшими частями разомлевшей невесты.

В иллюминатор заглядывает Дьявол. Прижимает рожу к стеклу. Подмигивает пассажирам. Делает неприличные жесты языком.

Несмотря на утренние скачки с Ником Петерсоном, без пяти минут бойфрендом, Кэт чувствует предательские тёплые волны внизу живота. Жар усиливается с каждой секундой. Дёргает за ниточки. Заставляет дрожать пальцы. Несколько робких прикосновений — и она отыскивает путь сквозь минное поле неловкости. Совершенно точно, Кэтти Смит никогда, никогда, никогда не устроила бы что-то подобное! Но разве это относится к Катерине Альдау? Легенда — вот способ преодолеть стыд и пуститься во все тяжкие!

Сердце Кэт бьется в унисон с хлюпаньем из-под стола. Уже обе её руки исследуют и ласкают грудь новой знакомой. Лора закатывает глаза, возносится на седьмое небо, растворяется в потоках эротического наслаждения. Перси царствует под столом. Яростно отдаётся единственному занятию, что может отвлечь от критики и терзаний.

***

Неизвестно, чем бы закончились страстные игры, если бы не очередная прихоть Лоры Бройдфункель.

Она на краткий миг выныривает из омута дурмана и желания. Подаётся бюстом навстречу Кэт, едва не забираясь на стол. Её кулак бьет по копке связи с кабиной пилота. Нетерпеливый вопль закладывает уши.

— Командор Ким! Ещё унцию!!!

В салоне проявляется китаец в синей лётной униформе. В его руках — знакомый поднос. Он вежливо кланяется смущённой Кэт. Отвешивает такой-же поклон в сторону обнаженной груди. Зачерпывает пригоршню «Неонового Санчеса» — и швыряет порцию мексиканской пудры прямо в лицо Лоры!

Романтические устремления агента Смит исчезают за долю секунды!

Федеральное преступление — вот то единственное, что может отвлечь от чувственных затей!

Это уже слишком! Наркотики — это плохо! Плохо! Ах, как плохо! Очень плохо! Очень, очень плохо, чёрт возьми! К разнузданной оргии следует добавить взвод копов из УБН, с наручниками и постановлением об аресте!

Агент Смит оставляет любовников с их затеями — и рвётся прочь из облака светящихся кристаллов!

Остаток полёта Кэт проводит в соседнем кресле, пытаясь не смотреть на бюст Лоры и задницу Персиваля Росса.

Её терзают самые тревожные мысли. Какое впечатление она произвела на взбалмошную парочку? Осталась ли возможность использовать выжившего из ума импрессиониста, чтобы влиться в тусовку на райских островах? Чем закончится их знакомство? Провалился ли первый этап миссии?

Наконец, сквозь стёкла иллюминаторов пробиваются огни ночного города.

Аэропорт Сан-Рикардо принимает гостей.