Остроги. Трилогия (СИ)

А вот Сташев-старший не поддержал их праведного гнева.

— Да это же вопрос для детей младшего школьного возраста. Это же каждый знает! — Улыбаясь, он посмотрел на сына и невестку и, заметив непонимание на их лицах, сказал: — Да ладно вам. Это все знают. Даю подсказку: этот процесс является обратным фосфорилированию. Нет? Он играет важную роль в обмене веществ и энергетике живых организмов. Опять нет? Ну, знаете ли!

Оставив попытки выпытать у молодежи правильный ответ, профессор ввел одно лишь слово: «ДЕФОСФОРИЛИРОВАНИЕ».

«Да? Нет? Отмена?»

«Да».

И тут погас экран.

Это случилось так неожиданно, что профессор подался вперед, чуть ли не уткнувшись лицом в монитор. Мариша ойкнула, а у Данилы возникло неприятное ощущение, что отец опять что-то перемудрил, как было недавно с офисным креслом, только вот сейчас последствия будут круче.

А потом экран опять засветился, и все дружно выдохнули.

На сей раз компьютер поинтересовался, как называется некая структура среднего мозга наземных позвоночных, расположенная симметрично в толще ножек мозга под центральным серым веществом.

— Обалдеть, — только и смогла сказать Мариша по этому поводу.

Данила предпочел не выражаться.

Зато профессор уверенно ответил и на этот вопрос, и на последовавшие штук десять. Казалось, это игра такая, и Сташев-старший откровенно развлекается, позабыв, что они не дома, но в заброшенной военной лаборатории и от них много что зависит. «Наверное, так и надо спасать мир, — решил Дан. — Счастливо улыбаясь и стуча по клавишам».

«МЕХАНОЦИТЫ».

«ПЛОИДНОСТЬ».

«СОЛЕНОГАСТРЫ».

«ТРОМБИН».

Страшные вопросы и не менее ужасные ответы следовали один за другим. Данила не успевал не то что вникать — даже читать их. Мариша почти сразу оставила эту безнадежную затею, присела на край соседнего стола и теперь изучала свои ногти.

— Ну, вот и всё. — Отец отошел от компьютера, разминая затекшую шею.

— Как — всё? — удивился Дан. Он ожидал в финале как минимум увидеть фейерверк и услышать фанфары, а то и вовсе бурные и продолжительные овации. Ну хоть какой-нибудь спецэффект должен был случиться. Увы, ничто не обрадовало его органы чувств, все как было, так и осталось — лаборатория, стерильность, трое людей и слизень в нагрузку. Даже ни один сейф не открылся сам собой.

Да что же это такое вообще?..

— Сейчас запустим тут, потом откроем, теперь-то можно, извлечем… — Сейфы профессора не заинтересовали, зато он уверенно проследовал к совершенно невзрачной помеси шкафа и бочонка из металла с силиконовыми прокладками на стыках. Силикон за годы поизносился и уже плохо справлялся со своей задачей — пропускал пар изнутри, который едва струился, но все-таки. — Это криогенная камера. Конкретная разработка для специфических нужд лаборатории. И надо сказать, очень изящная разработка…

Двадцать лет платформа-лаборатория была вполне работоспособна, ожидая тех, кто явится сюда и займется делом. Электричества хватало, его вырабатывали турбины, ветряки и солнечные батареи. Так говорил отец. Поэтому резонно предположить, что криогенная камера сохранила свои функции, жидкий азот остался до сих пор жидким, не испарился. Хотя струйки пара очень уж смущали Данилу, но бате видней.

Профессор как раз склонился над камерой, принялся тыкать пальцами в сенсорную панель управления, которую Дан только сейчас заметил. Хай-тек, последний писк технологий перед самой Псидемией. Данила читал об этом, а вот сейчас увидел собственными глазами.

— Поехали? — Отец подмигнул Дану.

Если бы для этого он воспользовался не лицом Ашота, а чьим-то другим, то… Данила сглотнул, ничего не сказал, только кивнул.

И началось.

Замершие в ожидании спецов системы ожили, вышли из многолетней комы. И как-то сразу лаборатория — а то и вся платформа — стала производить необычайно много шума. Сзади что-то заухало, сбоку сейфы одновременно стравили пар, окутав лабораторию туманом. Теперь понятно, почему отец так вырядился. Надо было и самим… Все вокруг гремело, шипело, выли электромоторы, врубались компрессоры, туда-сюда двигались поршни, что-то куда-то нагнетая. Переход от тишины к какофонии был столь стремительным, что Данила не успел даже толком удивиться и как-то отреагировать. Да и что тут надо делать? Бежать прочь? Стрелять из автомата? И то, и другое глупо. Оставалось только следить за манипуляциями отца и во всем на него полагаться.

Как в детстве.

Мариша что-то сказала — губы ее шевельнулись.

— Что? — спросил Дан и не услышал собственного голоса. Тогда он крикнул: — Что?!

Жена приблизилась, ее губы коснулись уха Данилы:

— Все это вокруг похоже на человека, умирающего от пневмонии. Он тяжело дышит, цепляется за жизнь.

Дан кивнул. Точно — организм из стали, композитов, бетона и пластика. Хриплый такой организм. Только вот вряд ли умирающий, ну да не суть.

Меж тем отец проворно сновал по лаборатории, там подкручивая вентиль, здесь изучая показания датчиков, а в другом месте разглядывая в микроскоп совершенно неинтересную прямоугольную стекляшку с таким воодушевлением, будто наткнулся на армейский склад, до сих пор нетронутый мародерами.

И вот настал момент, когда он извлек из криогенной камеры продолговатый серебристый цилиндр. При этом виду него был такой, будто он взял на руки новорожденного сына. Данила даже испытал приступ ревности.

— Здесь хранится то, что спасет человечество от слизней. — Голос Ашота дрогнул.

«Не Ашота, — поправил себя Дан. — Отца».

— Спасибо, господи, что дал мне шанс если не исправить зло, мною сотворенное, то хотя бы предотвратить зло грядущее! — Зомбак, управляемый отцом, прижал цилиндр к груди.

Все сказанное услышать было невозможно, а вот прочесть по губам — запросто. Хм… Что-то раньше Дан не замечал у родителя религиозных наклонностей…

Нажав пятерней на торец и провернув против часовой стрелки, профессор открыл цилиндрическую капсулу — из-под крышки с шумом вырвался пар. Бате пришлось пару раз взмахнуть рукой, чтобы его рассеять. Затем он извлек из капсулы нечто вроде баллона со спреем — еще один цилиндр, только скромнее размерами, трехцветный, красно-сине-белый. Ни дать ни взять бытовая химия, произведенная до Псидемии, чтобы в сортире воздух освежать. Очень похоже. Только состава на боку и логотипа известной корпорации не хватает.

Жаркое дыхание Мариши коснулось щеки Дана, и он услышал:

— Вот теперь точно исторический момент.

Верно. И не важно, как выглядит емкость. Главное — вирус в ней.

Неужели у них все получилось?!

Даже не верится…

Дан застыл на месте, Марише пришлось его чуть подтолкнуть, чтобы он сделал первый шаг к отцу. А потом они обнялись — втроем, по-родственному…

Так и стояли — счастливые, уверенные в том, что победили, что остальное — уже мелочи и чистой воды формальность. А вокруг постепенно отключалось оборудование, выполнившее свою задачу и потому более ненужное.

Постепенно в лаборатории стало тихо-тихо.

И грохот шагов прозвучал просто оглушительно.

В лабораторию ворвались люди, одетые в шкуры. И судя по тому, что на «варягов» тут же навели стволы автоматов и наставили копья, они сюда явились вовсе не для того, чтобы поздравить с победой человечества над биочипами.

С победой, которая так и не наступила.

*

Их было десятка два, ордынцев-азиатов, ведомых командиром вполне европейской наружности. Впрочем, о расе последнего судить тяжело — глаза прикрыты солнцезащитными очками. Данила уже встречался с людьми, которые точно так же прятали взгляд. Точнее, не спешили показывать биочип Братства у себя в глазнице — американскую модель, разработанную специально для командного состава.

Встречи эти нельзя назвать приятными. И вот — опять.

Ордынцам как-то удалось добраться до платформы. Быть может, побывали в Гремихе и нашли зажиленное стариками топливо, которым заправили катер. Как вариант — приплыли сюда из Архангельска на буксирах. Да мало ли. И так ли это важно? Кракены и прочие зомботвари пропустили их. Свои, что называется, люди, отчего ж не пропустить? И вот ордынцы готовы приступить к выполнению поставленной задачи.

— Оружие на пол, — велел их командир, наведя на Маришу большой черный АПС.

[34]

Из вновь прибывших только очкарик, похоже, знал русский язык, иначе почему бы его бойцы дружно залопотали по-своему, непонятно для Данилы?

— Спокойней, шеф. — Дан первым опустил автомат, оттолкнул ногой к ордынцам. Его примеру последовали Мариша и отец, получивший в наследство от Ашота «винторез». — Всё в порядке. Скажи своим, чтобы не стреляли. Мы же мирные, как атом.

Данила нес полнейшую чушь, забалтывал врага, оттягивая тем самым развязку, вряд ли приятную для «варягов».

Разоружение азиаты приняли на ура, яростнее замахали стволами и острыми палками. Судя по этой реакции, членов Братства среди них не было, ибо братья отличаются просто поразительными спокойствием и выдержкой. Вот как командир ордынцев, который опустил АПС и деловито велел подчиненным умерить пыл. То есть Дан ни слова не понял из сказанного, но отряд мгновенно затих. Да и сам командир застыл на месте, будто внимая лишь ему слышному голосу. Теперь Данила хорошо его рассмотрел.

На командире ладно сидели вытертые до дыр голубые джинсы и утепленная зимняя куртка, почти новая, доходящая до середины бедра. Ноги его защищали ботинки-новоделы. На голове — бейсболка с вышитой головой орла на фоне звездно-полосатого флага и с надписью «USA» на козырьке.

Командир качнулся и шагнул вперед, чтобы не упасть. Похоже, сеанс связи с командованием завершился, ЦУ получены.

— Профессор Сташев, будьте добры, медленно, очень медленно и очень осторожно отдайте мне этот предмет. — Командир указал на баллон с вирусом, орел с бейсболки хищно уставился на «варягов». — Очень жаль, профессор, что нам не удалось наладить с вами контакт раньше. Это могло бы существенно облегчить жизнь и вам, и нам.

Но Павел Николаевич Сташев не спешил расстаться с емкостью, с таким трудом и такими жертвами обретенной. Он лишь сильнее прижал ее к груди.

— Не дурите, профессор. Осторожно передайте мне

предмет.

Иначе молодой человек и девушка погибнут. — Сказано было бесстрастно, без малейших оттенков эмоций, словно браток предлагал сделать влажную уборку в помещении. — Если отдадите сами, мои люди их и пальцем не тронут. Отпустят, обещаю.

Лишь когда сказанное не возымело ответного действия, он гортанно выкрикнул приказ — и ордынцы тут же подскочили к молодой ячейке общества. К горлу Данилы приставили острие копья, в живот ткнули стволом АК, в поясницу тоже и в висок, а потом еще и в грудь над сердцем. Наверное, так страшней и убедительней. Дан поморщился — от ордынцев пахло вовсе не розами и даже не ландышами. Реакция Мариши была точно такой же.

Дану вдруг стало смешно, он хихикнул, жена подхватила. Человек не может жить в постоянном стрессе. Или он погибает, или стресс становится нормой. В данном случае произошло второе.

Они стояли и хохотали уже во весь голос, рискуя в пароксизме самостоятельно, без посторонней помощи, напороться на заточенный металл. Ордынцам даже пришлось отвести копья.

А потом стало не до смеха — Дан понял, что отец колеблется, выбирает. С одной стороны, если он отдаст баллон, это будет крах всего, чем он жил многие годы. С другой — на кону жизнь его сына и невестки. Выбор у бати еще тот. Данила не хотел бы оказаться на его месте. То есть наоборот — хотел бы! Тогда ему не пришлось бы смотреть на то, как тяжело дается Сташеву-старшему самое страшное, самое ответственное решение, какое только может принять человек. Тогда он сам бы…

Себя — легко. Без жалости, без сомнений. Родного человека — трудно.

Но что отец делает?! Зачем?! Крик скомкался в горле, Дану стало нечем дышать.

Дрожащими руками профессор протянул командиру ордынцев «дезодорант». Тот взял с таким видом, будто иного и не ожидал.

И тут Дана прорвало, он накинулся бы на командира, не схвати его ордынцы.

— Отец, не надо! Не надо, отец!!!

Но что сделано, то сделано.

Карие глаза Ашота растерянно моргали, глядя на Данилу, извивавшегося в объятиях врагов.

— Профессор, это разумный поступок. — Козырек бейсболки чуть приподнялся, орел победно задрал свою белую голову. — Уверен, нас ждет долгое и плодотворное сотрудничество. Вы даже не представляете, какие перспективы теперь открываются перед нашим Братством…

Дальше Данила не слушал — его ударили под дых, чтобы не трепыхался, и поставили на колени. Лучше бы пустили пулю в затылок, да и дело с концом!..

По пухлым щекам Ашота — отца! — катились слезы.

*

Их вывели из лаборатории.

Небо встретило хмурой свинцовостью. Дана и Маришу отжали от профессора, который едва плелся, к ограждению. Соленый ветер, тут же отхлеставший Дана по лицу, не стал ни на градус теплее. Рядом виднелась вертолетная площадка — зеленое, радостное такое покрытие и разметка желтым: круги, линии, два круга с буквой «Н» в центре каждого. Внизу как заведенные бесновались зомбокосатки и кракены лупили щупальцами по волнам.

Надстройки, башенки, антенны… Данила поглядывал по сторонам, прикидывая, что можно сделать при нынешнем раскладе — кинуться на десяток ордынцев слева и сдохнуть или на десяток справа и помереть? Перспективы не радовали совершенно. Главное — как ни извернись, баллон с вирусом не вернешь.

И это уже бесило неимоверно — вот же она, цель похода за тридевять земель, в нескольких метрах, а хрен достанешь! Это как показать ребенку леденец, а потом спрятать и не дать. Скотство полнейшее!

Средство против слизней нынче в руках у продвинутого зомбака, которому только сигарету в зубы ткни — и будет вылитый ковбой из рекламы вирджинского табака. О вирджинском табаке с таким упоением перед смертью рассказывала Дану мать…

Кстати, о смерти.

Не зря доставщиков отделили от Сташева-старшего и дали им полюбоваться морскими пейзажами с высоты, достойной птичьего полета. Очкарик в бейсболке что-то каркнул на сибирском наречии — и ордынцы, радостно загомонив, приподняли сопротивляющихся Дана и Маришу над ограждением, явно намереваясь сбросить парочку вниз.

— Стойте! Что вы делаете?! Вы же обещали отпустить их!

Неужели профессор наивно полагал, что с этими нелюдями можно вступать в переговоры? А ведь неглупый вроде человек, ученый…

Очкарик жестом велел не спешить пока. Мариша и Дан зависли в подвешенном — в прямом смысле — состоянии. Хорошо хоть в подвешенном над платформой, а не за ее пределами, а то у Данилы напоследок развилась бы боязнь высоты.

— Верно, Павел Николаевич, мы ведь с вами договорились: вы отдаете мне предмет, а мои люди отпускают девушку и молодого человека. Вы свое условие договора выполнили, теперь я должен выполнить свое. Мы, члены Братства, никогда не нарушаем слова. Это может повредить нашей репутации. Командиры должны быть честными перед своими солдатами, какой бы нелицеприятной ни была правда. Итак, с надеждой на дальнейшее плодотворное сотрудничество, профессор, я с удовольствием исполню…

Не дослушав до конца это чудное проявление нечеловеческой логики, Данила сумел-таки извернуться и врезать ботинком в висок одному из своих палачей — тот потерял сознание и перевалился через ограждение. Рухнуть в море, подняв фонтан брызг, ордынцу не дали. Сначала здоровенная белуха, выпрыгнув из воды, ударила его головой, переломив хребет и отбросив на десяток метров в сторону. А потом уже тело перехватили сразу две зомбокосатки, которые мгновенно поделили его между собой то ли по-братски, то ли по-сестрински.

Это была великолепная демонстрация того, что вот-вот случится с Маришей и Даном.

Надо ли удивляться, что после этого Марише очень-очень не захотелось нырять в холодную воду с большой высоты? Причем настолько не захотелось, что она столкнула двух ордынцев лбами. Оба упали — один на колени, трогая вспухающую шишку, а второй — на спину, из-под него быстро-быстро натекала алая лужа.

Круто Мариша постаралась, Дан проще сработал.

Но, как выяснилось, супруге помогали.

Усато-бородатый ордынец, один из тех, кто удерживал профессора от необдуманных действий, вдруг вскинул руку и указал за спину своего командира, прокричав что-то угрожающее. Командир развернулся на месте, выпростав руку с пистолетом и нажав на спуск. Грохнул выстрел. Ордынцы дружно присели, увлекая за собой пленников. Пуля угодила в большое крыло треугольной формы, появившееся на вертолетной площадке вместе с прочими частями мотодельтаплана, который после приземления продолжал двигаться вперед. Винт СЛА

[35]

не вращался, а значит, пилот на подлете выключил движок — или горючка закончилась? — и бесшумно спланировал на платформу. При этом еще в воздухе он открыл огонь из бесшумного оружия и завалил одного из ордынцев, которых столкнула лбами Мариша.

Самого пилота в кресле под крылом не было.

— Что это? Откуда здесь? — Очкарик метнулся к профессору. Но, не добежав каких-то метра три, резко вильнул в сторону, уйдя под прикрытие массивной стальной конструкции, очень удачно запланированной тут инженерами-проектировщиками.

Наверное, этот маневр случился из-за того, что усато-бородатый ордынец рухнул с простреленным горлом, из которого тут же начало обильно хлестать. А очкарик не испугался, нет. Просто передумал разговаривать с профессором, бывает, обычное дело.

Ордынец, что тер шишку, упал лицом вперед.

И вот тут прихвостни Братства будто с ума сошли. Они дружно заулюлюкали, затрясли копьями и автоматами, принялись озираться по сторонам и что-то выкрикивать — надо понимать, оскорбления в адрес невидимого стрелка, спустившегося с небес и завалившего уже троих. Пардон, четверых. Нет, пятерых. Нет…

Ордынцы падали как подкошенные — да, у Данилы создалось именно такое впечатление. Он даже явно представил себе эту заточенную, словно бритва, косу, срезаюшую подряд не траву, но людей — одного за другим, справа налево. Семь трупов. Восемь.

Пауза.

Патроны закончились?..

Ордынцы, те, кто еще был жив, сообразили, что оскорблениями стрелка-косаря не выманишь, и принялись рассредоточиваться. Вот только трое пленников никак не способствовали быстрому передвижению по платформе. Пленники мешали, очень мешали. И если командир пообещал профессору, что их отпустят, то ордынцы такого слова не давали.

Одновременно двое ублюдков посмотрели друг на друга, потом на Дана, потом убрали свои лапы с его рук — для того чтобы потянуться за оружием. Это было их ошибкой — роковой, зато последней. Одному Данила вбил кулаком кадык в горло, второму проломил висок. Они не успели еще осознать, что мертвы, а он уже отобрал у обоих оружие. Автомат оставил себе, а копье выкинул. Выкинул в спину того урода, что замахнулся на Маришу топором. Попал аккурат меж лопаток, наконечник пробил тело и вышел наружу с другой стороны, где-то в солнечном сплетении. Урод еще что-то хрипел и пускал кровавую пену, когда Мариша прервала его пустую жизнь очередью из трофейного «калаша».

— За мной! — У Данилы появилась одна безумная мыслишка, которую требовалось срочно проверить не в теории, но на практике.

Мариша последовала за ним, стреляя в тех, кто оказывался у них на пути. Она едва не завалила профессора, который опрометчиво резко поднялся с пола прямо перед ней, — хорошо, Данила успел отвести ствол Мариши в сторону и пули достались ордынцу, позволившему себе нацелить оружие на «варягов».

— Отец, с нами! Давай!

Пригнувшись, они подбежали к большому крылу из дюралюминиевых труб, соединенных между собой эдаким горизонтальным веером. Крыло крепилось к тележке — раме на колесах с креслом пилота и силовой установкой, вращающей в полете трехлопастной винт. Над передним колесом располагалась панель приборов из четырех циферблатов и одного ЖК-дисплея. Вот и всё, конструкция предельно простая. Настолько простая, что при иных обстоятельствах Данила вряд ли рискнул бы подняться в воздух на этой штуковине. Хотя, конечно, если жизнь заставит…

А разве еще не заставила?

— Ты чего, хочешь на этой штуке убраться отсюда? — У Мариши закончились патроны, а запасного магазина не было. — Без меня? Она же одноместная.

Дан уже заметил.

— Ничего не получится. — Отец затряс тремя подбородками Ашота. — Движок прострелен.

И это тоже Данила увидел, спасибо. Короче говоря, искусственная пташка резко разучилась летать.

— Но попытаться ведь стоило.

Выпустив последнюю очередь, АК Данилы замолчал. Пусто. Перезарядить нечем.

Снять, что ли, со стенда чуть правее, на надстройке, оранжевый спасательный круг и им сражаться с лютым врагом? Пули просвистели прямо над головой, заставив «варягов» пригнуться. Это у ордынца — одного из немногих пока что живых — сорвало крышу, и он принялся беспорядочно палить по сторонам. Пули рикошетили от труб, на которых было написано «Вода», от небольшой лебедки у ограждения… Ордынец упал с дырой в груди. Завалили его из снайперки с глушителем — факт, но не из «винтореза», а из чего-то более мощного.

Кто-то методично убивал ордынцев, пока те бестолково метались по платформе.

Кто?

И зачем?

— Даня, любимый, что-то тихо совсем. — Мариша тронула его за плечо.

И то верно. Тишина, как в гробу. Данила осторожно выглянул из-за крыла дельтаплана, за которым троица вроде как спряталась.

Мертвый ордынец лежал в каких-то десяти метрах от них. И у него наверняка имелись запасные магазины к «калашу». А делиться — это правильно. Пусть ублюдок хоть после смерти сделает что-нибудь хорошее — снабдит Данилу боеприпасами. Жаль только, труп сам не подойдет к укрытию «варягов», придется прогуляться.

— Сидите здесь, — велел Дан.

Так батя с Маришей и послушались — выбрались вслед за отпрыском и мужем соответственно.

Он поднял автомат — для устрашения потенциального противника, на всякий случай. Вот только противников пока что наблюдалась недостача. Неужели стрелок покончил со всеми ордынцами? Везде трупы, кровь… А где, кстати, тельце очкарика с баллоном? Очкарика нигде не видно, плохо…

— Командир, похоже, живой еще. Или где-то валяется дохлый, но не здесь. Надо найти его и забрать емкость с вирусом, верно, отец? Это сейчас самое главное.

Профессор кивнул.

До ближайшего трупа с запасными магазинами оставалось полпути, когда Данила краем глаза заметил какое-то движение слева. Он рефлекторно вскинул автомат и нажал на спуск. Увы, оружие без патронов стрелять отказалось. Категорически.

— Держи его! Держи! — Профессор рванул с места к очкарику, именно на эту мразь со слизнем вместо глаза среагировал Дан.

— Стой! Куда?! — Он не успел задержать отца.

Расстояние до врага рода людского было слишком значительным для того, чтобы, топоча по стальному полу платформы, застать его врасплох. Враг медленно, точно наслаждаясь бессилием «варягов» что-либо изменить, поднял АПС и навел на бегущего к нему толстяка.

Сейчас палец нажмет на спуск и…

Выстрелить он не успел.

Пулей невидимого до сих пор косаря ему перебило кисть у основания, оторвало ее вместе со «стечкиным». Обнажились кости, кровеносные сосуды, хлынуло… Враг не чувствовал боли. Потеряв оружие, командир ордынцев не потерял самообладания и способности выполнять поставленную задачу. Профессор его больше не интересовал. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он двинул к ограждению, прижимая уцелевшую руку с баллоном к корпусу так, чтобы ее нельзя было отделить от тела — инцидент с правой конечностью его кое-чему научил.

Профессор продолжал мчаться к нему.

Еще одна пуля угодила очкарику-врагу под левую лопатку — с развороченным сердцем он просто обязан был рухнуть замертво, но нет, продолжал переставлять ноги. Наверное, по инерции.

Пуля перебила лодыжку.

Очкарик упал. И пополз. Ограждение все ближе. Внизу море. У него баллон с вирусом…

— В голову стреляй!!! — рявкнул Дан, вертя головой в попытке высмотреть снайпера. — В голову, твою мать!!!

Следующая пуля снесла командиру ордынцев затылок. В агонии выпростав уцелевшую руку вперед, он замер. Баллон, звякая, покатился по полу. Уткнулся в вертикальную стойку ограждения…

И перевалился вниз.

Профессор споткнулся и рухнул навзничь.

Мариша вскрикнула. Дан сжал кулаки.

Удивительно, но очкарик был еще жив. Хотя какой же он очкарик, если очки с него слетели? Он перевернулся на спину и приподнялся на локтях. Из глазницы вывалился слизень, повис у щеки на бледных нитях, соединенных с человеческими нервами. Командир ордынцев расхохотался, глядя на «варягов» единственным глазом, а потом запрокинул лицо к небу.

Дана мороз продрал по коже. Он прижал к себе Маришу, обнял.

Профессор на четвереньках подполз к командиру ордынцев и парой ударов кулаком в лицо заставил того заткнуться навеки, а потом встал, держась за прутья ограждения, и посмотрел вниз, на море, забравшее последнюю надежду человечества на спасение.

Вот и всё. Теперь уж точно всё.

— Где он? — Мариша озиралась по сторонам.

— Кто, любимая?

— Неведомый наш союзник. Или просто враг наших врагов?

Мариша точно накликала беду последней репликой. Ибо стрелок-косарь тут же явил себя всем желающим его лицезреть. Ростом он был примерно как Данила, но шире в плечах и тяжелее килограммов на тридцать. На длинном его носу чуть косо сидели очки — с прозрачными линзами, массивными, что, впрочем, ничуть не помешало ему только что прицельным огнем из «Выхлопа»

[36]

угробить почти два десятка человек. Но главное — одет он был во все черное, а череп его украшала лысина без намека хоть на один волос.

Он — из той банды, что похитила Маришу в Питере, а потом преследовала «варягов» на самолете. Вот так встреча…

— Из огня да в полымя… — прошептал Дан. — Не одна беда, так другая…

А они к тому же на открытом месте. И прятаться поздно. Да и стреляет черный слишком хорошо, чтобы изображать перед ним живую мишень на низком старте.

— Не шевелиться! Руки покажите мне! Вот так, да! — Лысый направлял винтовку с интегральным глушителем и оптическим прицелом то на Маришу, то на Дана. Профессор его мало интересовал — наверное, потому, что стоял спиной у ограждения и не делал попыток обернуться, медитировал над водой, поглотившей цель его жизни, его мечту. — Не шевелиться, я сказал! А не то…

Отец-Ашот обернулся. Казалось, стрелка в черном он абсолютно не замечал.

— Сын, я не могу… Я не могу вот так просто лишиться последнего шанса.

— Молчать! Не шевелиться! — Стрелок навел «Выхлоп» на профессора, который как раз перевалился через ограждение и, взмахнув руками, отнюдь не взлетел в поднебесье, но камнем обрушился в воды, кишащие зомбаками.

Падение свое профессор сопроводил душераздирающим криком — наверное, чтоб распугать всех косаток и кракенов внизу.

Дан открыл рот — и не смог вымолвить ни слова. Да и к чему слова? Кому говорить, что сдаваться нельзя, даже если это полный провал и человечество проиграло в войне со слизнями? Отцу? Так он не услышит… Да, очень скоро зомби сровняют с землей остроги один за другим и обычных людей без царя в голове — без биочипа на черепе — больше не останется на планете. Но ведь можно попытаться создать аналог вируса, что был разработан здесь, на платформе, ведь оборудование сохранилось! Нельзя, чтоб оказались напрасно загубленными жизни друзей!

Но отец уже сделал выбор, не посоветовавшись с сыном.

И его выбор надо уважать.

— Пани Петрушевич, вы отправитесь со мной. — Лысый в черном подошел ближе, ствол его «Выхлопа» уставился Дану в живот.

— Что?.. — Мариша недобро прищурилась. — Отправлюсь с тобой? Да сейчас! Держи карман шире! Можешь убить меня прямо здесь!

— Это не обсуждается.

— Да кто ты такой, мать твою?! — взорвалась брюнетка, и так терпевшая дольше обычного.

Держа на прицеле Данилу, лысый снял очки, сильно-сильно зажмурился и вернул их на место:

— Я из-под Харьковского острога. Из отряда вольников Черного.

— Земеля типа? — хмыкнул Дан. Он уже понял, в чем дело, — и ему стало смешно. Столько волнений, столько всего лишнего — из-за того, что советник Петрушевич послал за дочкой наемников-бандитов. Соскучился папочка, захотелось ему вернуть непослушную кровиночку к себе под крылышко.

Не зря говорят, что муж и жена — одна сатана. Мариша подумала точно так же:

— Тебя что, послал за мной советник Петрушевич, мой отец?

Но к удивлению «варягов», человек в черном отрицательно качнул гладкой головой:

— Нет.

Дана и Мариша переглянулись — мол, ты что-нибудь понимаешь? — и пожали плечами.

— А кто же тогда?

— Ваша матушка.

— Мама?.. — Губы Мариши задрожали, она отстранилась от Данилы и, поправив несуществующие складки на разгрузке, опустила руки вдоль тела. — Но как… как мы покинем платформу?

Данила никогда еще не видел свою супругу такой подавленной и сломленной. О том, чтобы перечить лысому, уже не шло и речи. Неужели их неприятности еще не закончились?! Судьбе не надоело издеваться над доставщиками?!

— Пока не знаю. — Лысый пожал широкими плечами и уставился на стальной пол под ногами. «Выхлоп» он повесил на плечо. — Дельтаплан повредился при посадке, да и топлива не хватило бы… И не поднимет он в воздух двоих…

Двоих. Лысый сказал это, а Мариша слопала без возражений. Неужто готова расстаться с мужем по первому зову любимой мамочки?..

Чтобы не думать о дурном, Данила спросил у лысого:

— Вас же, черных, больше было. Остальные где?

— Вот именно, что было. — Лысый поморщился, потер указательным пальцем лоб. — Вас тоже больше было. В пути, знаешь, всякое случается…

Это уж точно — случается всякое. Дан взглянул на Маришу. Двое их осталось. Больше нет «варягов», погибли все.

— А где взял игрушку? — Голос его дрогнул. Перед глазами всплыли лица друзей. — На которой прилетел?

— В Гремихе, где ж еще.

— Не видали мы там такого… — вмешалась в беседу Мариша. Она потихоньку приходила в себя.

— Плохо, значит, смотрели. Я одному дедку голодному банку тушенки дал, так он меня отвел к ангару другого старпёра, авиалюбителя местного. Всю дорогу жаловался, что у них жрать нечего и чужаки его жратву воруют. Вот он-то и рассказал, куда вы подались… Однако, не сидится вам на месте. Чего занесло в такую даль?

— Долго рассказывать. — Дан вспомнил вечно ноющего беззубого старца.

И замер. Сквозь вой ветра и плеск волн внизу донеслось что-то… Да нет, ерунда это всё.

— Эй! — послышалось вновь. — Помогите!

«Вот именно что послышалось», — решил Дан.

От пережитых волнений его разум помутился и теперь генерирует слуховые галлюцинации. Если сейчас галлюцинация выдаст «Помоги, брат!», она точь-в-точь станет похожа на голос покойного Ашота, погибшего не только как личность, но и телесно съеденного зомбокосатками и кракенами.

Или не съеденного?..

Словно издеваясь над Данилой, галлюцинация воспроизвела в точности то, что он боялся услышать:

— Помоги, брат! Даня, помоги!

Или не боялся, но надеялся всей душой и не признавался себе в этом?

Вдруг Ашот жив?! Или нет, не Ашот, а батя… Или все-таки Ашот, ведь только он мог назвать Данилу братом. Да, этого не может быть, но… Дан подбежал к ограждению — и действительно увидел толстяка, барахтавшегося на волнах в окружении кракенов и прочих тварей, которые никуда не делись с боевого поста. И все же они не разорвали пухлое тело на части, не сожрали его. Почему?

Но время ли забивать себе этим голову? Надо действовать!

Забыв о том, что у лысого винтовка и ему может не понравиться такая резвость пленника, Данила метнулся к ближайшему стенду с кучей разных прибамбасов непонятного назначения — некоторые из них напоминали телескопические удочки, — сорвал со стенда спасательный круг и швырнул вниз. Круг сильно сдуло в сторону. Он упал прямо на плавник здоровенной косатки. Это ее возмутило неимоверно, она ударила хвостом по воде, выгнулась — сбросила круг, вцепилась в него, измолотила челюстями… Приступ ярости утих так же внезапно, как и начался. Косатка вообще вела себя престранно: расправившись с оранжевым «бубликом», она перевернулась кверху пузом и теперь медленно дрейфовала прочь от платформы.

И остальные зомби больше не норовили расшибиться об опоры, не пытались вскарабкаться наверх. Разом поумнели?..

— Мариша, нужно помочь ему, как-то вытащить. — Дан озирался в поисках чего-нибудь подходящего. Можно сбегать за еще одним кругом, но где гарантия, что его не постигнет участь предыдущего? Иначе надо как-то, умнее…

Мариша с готовностью приняла эстафету от мужа и тоже принялась вертеть по сторонам головой. Спасению утопающего это помогало слабо. То есть вообще никак.

— Лебедка у ограждения, — подсказал лысый в черном. — Трос ему спустите.

Так и сделали.

Вскоре мокрый насквозь толстяк стоял, дрожа, рядом с друзьями. Одна рука у него оказалась сломана, половина лица счесана в кровь. Но главное — он был жив!

Вот только вопрос — кто жив?

— Это ты?! — Данила вгляделся в карие глаза.

Кого он хотел там увидеть — друга или отца?

Лучше таких вопросов не задавать даже самому себе.

— Я, брат. — Ашот поморщился от боли. — Опять я. — И наклонил голову так, чтобы все увидели — на затылке у него не было больше слизня.

— А батя?.. — обреченно спросил Дан, уже догадываясь об ответе.

— Он успел. Вот. — Ашот вытащил из-под мокрой майки баллон. — Эта штука легкая, не утонула, плавала. Он прыгнул, сломал руку при ударе о воду. Понятно: чужое тело, не жалко. Чуть не потерял сознание от боли и от холода. Но все-таки он поймал баллон и распылил вирус. Вирус-то передается воздушно-капельным путем, он в баллоне был в концентрации просто бешеной. Короче говоря, заражение почти мгновенное — слизень убирает все свое из нервной системы носителя, не повреждая ее. Ну и дохнет при этом. — Толстяк тронул пораненное лицо и зашипел. — Это меня кракен щупальцем зацепил. Уже меня, а не твоего батю, братишка.

Далее Ашот рассказал о том, как пришел в себя в холодной воде и со всех сторон были огромные морские зомби, и рука сломана, и баллон… Он разом вспомнил, как подсадил слизня, как профессор вошел в него… Вот тут Мариша хихикнула. Но Ашот не обратил на нее внимания. Он говорил как заведенный, не беспокоясь, слушают его или нет. Слишком много всего в нем скопилось, и он должен был выплеснуть это из себя.

Вот так Данила узнал, что, придя в себя, толстяк едва не утонул, ведь двигательные функции его восстановились не сразу, вернуть полный контроль над телом не так-то просто. И все же именно этот побочный эффект воздействия пси-вируса спас ему жизнь. Твари вокруг хоть и перестали быть зомби, вовсе не сделались такими уж милашками — по крайней мере косатки уж точно. Верни они полный контроль над телами чуть раньше, Ашот не беседовал бы сейчас с друзьями.

— Как говорится, чем больше шкаф, тем громче падает, — подытожил толстяк, мужественно вытерпев наложение шины на сломанную конечность. — Спасибо, Мариша.

— Это ты к чему вообще? — не понял Дан.

— К тому, что чем больше тело, тем дольше контроль над ним восстанавливать. Я в сравнении с косатками — малыш вообще. Мысль ясна или доходчивей объяснить?

— То есть Мариша мгновенно бы восстановилась, а кракены еще долго отходить будут? — Лысый в черном оказался не только отличным стрелком, но и смышленым малым.

— В точку! — кивнул ему Ашот и сразу же спросил у Дана: — А это кто такой вообще?

— Свой человек. Потом расскажу. — Данила облокотился на ограждение и взглянул вниз, туда, где медленно приходили в себя огромные морские твари, изуродованные слизнями физически, но по своему внутреннему содержанию вновь ставшие обычными животными. Ну, или почти.

Сверху отлично было видно, как удаляются от платформы десятки белух, как отходят целые косяки косаток. Тут и там кракены исчезали из поля зрения, погружаясь в глубины, где им и пристало быть. Жизнями всех этих существ больше не распоряжались биочипы, созданные военными учеными много лет назад. А это значит…

Это значит, что сеть слизней скоро, по мере распространения вируса, прекратит существование. А вместе с ней исчезнет и отец…

Или его сознание найдет для себя новую лазейку?..

— Слышь, свой человек, а у тебя случаем пожрать нету? — услышал Дан. — Эй, ты куда намылился?! Пожрать, говорю, есть?

— Пустой я, последнюю консерву в Гремихе оставил… Кто-нибудь в курсе, что это там, у самого моста, краснеет? Пойду гляну. Надо выбираться отсюда.

Это лысый верно заметил — пора и честь знать. Да и мечтать о светлом будущем без зомбаков лучше на большой земле.

— Ну чего, брат, потопали за лысым? Чего стоять-то? А то еще найдет жратву, а с нами не поделится.

Эпилог

Лысый таки нашел жратву — рационы для тех, кому надо срочно покинуть платформу на СШСП — спасательной шлюпке свободного падения. Вместе с сам

о

й шлюпкой нашел.

— Интересный материальчик. — Ашот постучал по борту.

— На занятиях не надо было спать, — фыркнула Мариша. — Это полиэфирный стеклопластик. В него можно сварочником ткнуть — выдержит. Мы ведь типа на нефтяной платформе, а команда должна быть защищена от пожара не только здесь, но и на воде. Видишь, написано: «61 persons». Ты персона? Нет? Значит, тебе на борт нельзя. Мы с Даней вдвоем поплывем. Ну и лысого с собой захватим. Заслужил.

— Э, погоди! Почему это я не персона?! Я еще какая персона!

Данила наблюдал за их перебранкой с легкой улыбкой. Если что-то в этом мире должно оставаться неизменным, то вот, пожалуйста. Всего ничего прошло с того момента, как толстяк и Мариша рисковали жизнью ради спасения человечества. Они — настоящие герои! Они совершили подвиг! Но это ничуть не мешает им оставаться теми, кто они есть.

И это хорошо.

Забравшись в СШСП, Мариша подергала ремни безопасности на сиденьях, расположенных спинками по направлению движения. Проверкой вроде осталась довольна. По крайней мере, критики не прозвучало.

Дан тоже обследовал шлюпку. Нашел ведра, компас, два топора — на баке и на корме, наверное, чтобы отбиваться от кашалотов. Пластиковые канистры с давно протухшей пресной водой выкинул за борт вместе с запаянными пищевыми рационами в водонепроницаемых контейнерах — срок годности давно истек, лучше не рисковать. Парашютные ракеты и дымовые шашки могут пригодиться, пусть себе лежат пока. Фонарик с запасными батарейками и лампочкой — тоже в контейнере — взял себе в качестве сувенира. Свисток вместе с аэроном

[37]

из аптечки вручил Ашоту:

— На, будешь косаток отгонять. Ты у нас в этом деле самый опытный. А если пойдем ко дну, вон ручная помпа — уверен, справишься.

— Да пошел ты. Я лучше рыбку половлю. Никогда не ловил. А мне дедушка рассказывал, как он с друзьями до Псидемии… — Толстяк обнаружил на борту два спиннинга и целый набор рыболовных снастей. — Слышь, братишка, может, чуток порыбачим? Мне дедушка рассказывал…

— Ага, на тебя уже одна рыбка чуть не клюнула, — в тему схохмил лысый, чем заслужил одобрительный взгляд Мариши.

Если обычную шлюпку спускают на воду с помощью шлюпочной балки с лебедкой — и процесс этот довольно продолжительный, — то СШСП просто падает на воду с высоты метров тридцать, да и всё.

Упали.

— Все целы?

— Вроде того.

— Да, любимый.

— Братишка, а чего с нами станется?

Запустили мотор. Гребной винт вспенил воду. Осторожно лавируя между пока еще чумными кракенами, двинули в сторону Гремихи. Управление доверили лысому.

— Ты-то как теперь? Куда? — Данила прошел на нос и сел рядом с Ашотом, который все пытался одной рукой свернуть косяк.

— В Москву подамся. Меня Ксю ждет. А ты, брат?

— А я с женой на родину рвану. Дядю Натана надо проведать и вообще… — Дан покосился на лысого. Грядущая встреча с тещей его немного нервировала. И все же он готов был встретить эту опасность лицом к липу.

Мариша присоединилась к ним, положила голову на плечо Дану, который решился наконец задать давно мучивший его вопрос:

— Любимая, я все хотел тебя спросить о том…

— Что я тогда, в вездеходе, тебе не сказала?

Данила кивнул.

— Хотела предложить заняться любовью, пока наши товарищи снаружи. Это был бы такой экстрим!

— Что?!

— А ты что подумал? Что я беременна? Ну, это мы еще успеем! — Мариша хихикнула.

Глядя на растерянное лицо Дана, расхохотался Ашот. Он смял неудавшийся косяк и выбросил. А потом вышвырнул за борт все свои курительные принадлежности.

— Такое впечатление, что ты собираешься жить вечно, — пошутила Мариша.

И прикусила язык.

Данила тоже вмиг погрустнел. Ядерный взрыв, проникающая радиация, лучевая болезнь. Но как же все-таки хотелось жить, особенно теперь, когда мир меняется, и меняется к лучшему!..

— Да я подумал, оно ж для здоровья вредно. — Ашот говорил вполне серьезно. — Так что хрен с ним, обойдусь.

— Поздно ты о здоровье беспокоиться начал. — Заметив, что товарищ не понимает, Дан намекнул: — Ну, помнишь, в Гремихе нас беззубый в тельнике проверил ДП-5Б…

— И что? Стрелки на датчиках ведь не дернулись ни разу, не запищало ничего. А что дурачок местный нас радиоактивными назвал, брат, так то нам на руку было… А ты чего подумал, а?! — Ашот хохотнул и ткнул Данилу кулаком в плечо. — Поживем еще, брат! Точно поживем!

*

Заржав, покрытый чешуей скакун встал на дыбы и выкинул из седла Большого Брата.

Ордынцы с ужасом смотрели на своего предводителя — низвергнутого бога! — который беспомощно валялся в дорожной пыли.

Примечания

1

Подробнее эти события описаны в романе А. Шакилова «Эпоха зомби».

2

См. роман А. Шакилова «Атака зомби».

3

Сжечь всё! (

башкир.

)

4

Курай — музыкальный инструмент, башкирская разновидность тростниковой флейты. (

Здесь и далее примеч. авт.

)

5

ПКТ — пулемет Калашникова танковый.

6

ДШКМ — крупнокалиберный пулемет Дегтярева-Шпагина модернизированный.

7

Пуля БЗ — пуля бронебойно-зажигательная.

8

АН-94 «Абакан» — 5,45-мм автомат Никонова.

9

«Тисс» — 9х39-мм малогабаритный автомат для подразделений специального назначения.

10

Автомат «Вепрь» разработан Научно-техническим центром точного машиностроения Национального космического агентства Украины.

11

Здесь и далее — слова из «Гимна Архангельска»; автор текста С. Осиашвили, композитор А. Левшин.

12

Я здесь живу! (

ненец.

)

13

Поморская поговорка.

14

Ненецкая поговорка.

15

БРПЛ «Булава» — баллистическая ракета межконтинентальной дальности для подводных лодок.

16

Хурэмгэ — бурятский алкогольный напиток из молока.

17

Тарасун — бурятский молочный самогон.

18

Юрий Визбор «Песня о подводниках».

19

Макароны «по-флотски» (

сленг ВМФ

).

20

РПО-З «Шмель» — реактивный пехотный огнемет. «З» означает, что он оснащен зажигательным боеприпасом, предназначенным для создания пожаров.

21

Сейд — священный объект (предмет или место) у саамов.

22

Варка мыла у саамов — магический ритуал, в процессе которого можно увидеть будущее.

23

Чаклинг — согласно верованиям саамов, голый маленький человечек, демон, живущий в кочках и в трещинах скал.

24

Луот-хозик — у саамов мифическое существо, похожее на человека, но покрытое шерстью; покровительница оленей и пастбищ.

25

Речь идет о саамском обряде жертвенного поедания оленей (лухтваррь или лухтцай), который проводился каждые пять-семь лет по инициативе колдуна-нойда.

26

Извините, это больше не повторится (

татар.

).

27

Это правильно (

татар.

).

28

ОМП — оружие массового поражения.

29

Здесь и далее слова из песни «Адрес мой — Гремиха», автор текста и композитор Ю. А. Диаментов.

30

Страна летающих собак — шутливое прозвище Гремихи.

31

ДП-5Б — советский военный радиометр-рентгенметр.

32

Ф-1 — ручная противопехотная граната, известная более как «лимонка».

33

КПВ — 14,5-мм пулемет длительной непрерывной стрельбы, разработанный С. В. Владимировым.

34

АПС — 9-мм автоматический пистолет Стечкина.

35

СЛА — сверхлегкий летательный аппарат.

36

«Выхлоп» — бесшумная крупнокалиберная снайперская винтовка, выпущена в небольшом количестве и состоит на вооружении подразделений ЦСН ФСБ России.

37

Аэрон — таблетки от морской болезни.