Остаться собой

Глава 23

В холле меня ждал Назар Борисович и Паразит, который сидел на первой ступени мраморной лестницы. Оба смотрели на меня прокурорскими взглядами.

— И что я сделал не так? — я стянул куртку, понюхал ее. Так и есть. Все запахи так и не удалось убрать, куртку нужно отдавать в чистку, как, впрочем, и другую одежду.

— Вы не назначили никого на пост главного бухгалтера, пусть и временно, — произнес Назар Борисович.

— А я пока и не мог. Звягинцев должен всех проверить, и лишь потом я смогу выбрать кого-нибудь из немногих оставшихся. — Ни кот, ни Назар Борисович уходить с моей дороги явно не собирались. — Так, может быть, куда-нибудь пройдем уже, или здесь будем продолжать стоять?

— Думаю, уместнее будет пройти в библиотеку, — наконец, произнес дворецкий, ненадолго задумавшись.

— Отлично, тогда давайте пройдем в библиотеку, — и я направился в означенную комнату. На полдороге меня обогнал Паразит, который в кое-то веки решил пробежаться, а не телепортироваться. — Назар Борисович, я буду очень признателен, если ты распорядишься, чтобы принесли что-нибудь пожевать. Я скоро ласты склею от голода, — как по заказу мой желудок выдал такие рулады, что их было слышно, похоже, по всему холлу.

— Я распоряжусь, — и Назар Борисович свернул в сторону кухни, мы же с Паразитом прошли в библиотеку.

— Интересно, здесь есть что-нибудь, касающееся клана Морозовых? — я задал вопрос коту, и негромко рассмеялся. Нашел у кого спрашивать. Каково же было мое удивление, когда Паразит запрыгнул на третью полку стеллажа, возле которого я сейчас стоял, и лапой свалил на пол довольно увесистую книгу. После чего спрыгнул на пол и принялся умываться. Я же понял книгу и посмотрел на название. — «Угасшие кланы». Знаешь, приятель, кажется, я начинаю тебя побаиваться, — Паразит перестал умываться и посмотрел на меня так, что я начал ждать, когда он закатит глаза.

Устроившись на диване, я открыл книгу. Найдя в оглавлении Морозовых, уже хотел начать чтение, но тут вошел Назар Борисович, толкая перед собой тележку, с различными блюдами. Мне почему-то сразу вспомнился Гагик и я невольно усмехнулся. Дворецкий если и видел мою усмешку, то сделал вид, что ничего подобного не было. Подкатив ко мне столик, он весьма ловко сервировал журнальный столик, за которым я сидел и расставил еду. После этого отодвинул тележку и сел в соседнее кресло. Приборы были для одного лица, так что есть он со мной не собирался.

Я же действительно хотел жрать. Тот пустой чаек в лаборатории — это не еда. Так что, отложив книгу, приступил к поглощению пищи, очень вкусной и наверняка полезной.

Назар Борисович подождал, когда я утолю первый голод, наверное, чтобы не подавился, и только после того, как я откинулся на спинку дивана с чашкой кофе в руке, начал беседу.

— Сегодня приходил оценщик. Вольфы, как я и ожидал, не спрашивая, зачем он нам понадобился, откомандировали самого лучшего. Как раз из банка драгоценных металлов.

— Это очень хорошо, и каков вердикт? — спросил я, чувствуя, что у меня закрываются глаза.

— Все бриллианты прекрасного качества. Каждый из них оценен отдельно и выставлен на продажу. Такие камни в свободном доступе появляются редко, поэтому пользуются достаточно большим спросом. Я взял на себе смелость попросить оценщика открыть депозит в их банке на ваше имя и часть камней поместить туда.

— Я плохо представляю их ценность, Назар Борисович, поэтому полностью доверюсь в этом вопросе вам, — я все-таки закрыл глаза.

— Топазы же я продал по старому каналу. Деньги там небольшие, они уже переведены на ваш счет. — Я кивнул, не открывая глаз. — Юристы сообщили, что все заключенные с Водниковым сделки вступили в законную силу. Кроме газеты, которой еще придется пройти переаттестацию, — я даже кивать не стал, все это было понято и ожидаемо. — Ваша мать испрашивает у вас разрешение, как у временного главы клана, посетить все отели из приобретенных вами. — А вот это заявление Назара Борисовича было очень неожиданным.

— А почему она сама не спросила? — я приоткрыл один глаз.

— Потому что Мария Витальевна хочет, чтобы вы начали привыкать к этикету, принятому в кланах, — Назар Борисович вздохнул. — Похоже, ее надежда увидеть отца тает с каждым днем.

— Нет, мне сегодня сообщили, что он жив. И что, возможно, мне разрешат в скором времени с ним встретиться, — я отставил чашку и протер лицо. — Так почему они воспользовалась аж двумя посредниками, чтобы испросить такое разрешение? — и я кивнул на Паразита.

— В данном случае, мы являемся свидетелями, — Назар Борисович протянул несколько бумаг. — Я уже поставил свою подпись, теперь дело за вами. Если вы разрешаете, как глава клана Керн своей матери Марии Витальевне Керн посетить от вашего имени все отели, носящие брендовое запатентованное название «Зимняя роза», и даете разрешение при свидетеле в том числе на проведение ревизии и других проверок на ее усмотрение, то поставьте здесь подпись, — и он показал, где именно я должен расписаться.

— Бред какой-то, — внимательно прочитав документ, я поставил размашистую подпись. — Что же получается, женщины, которые не состоят в кланах имеют в плане своих занятий гораздо большую свободу?

— Да, так оно и есть, — кивнул Назар Борисович. — И чем более знатный род и сильный клан, тем свобод у женщин меньше.

— И почему наши прекрасные дамы все еще не разбежались, кто куда? Как, например, это делают женщины с даром смерти?

— У тех женщин, кто дружен со смертью, особое положение, но за все надо платить. У них не может быть детей. А если вдруг так получилось, что жизнь дала им шанс, то после рождения ребенка они теряют дар. Как вы понимаете, не все могут пойти на это, — Назар Борисович встал и принялся собирать посуду.

— Я не знал об этом, — невольно нахмурившись я заставил себя не думать об Ире. Хватит душу травить. Тебе, как обычно, не слишком повезло, и ты испытал, что такое влюбленность с неподходящей девушкой. Смирись, тем более, что хоть что-то ты от этой нелепой влюбленности все же получил. Чем меньше вы будете видеться, тем для тебя лучше. И для нее, кстати, тоже.

— Об этом мало кто знает. Родная сестра вашей бабушки владела магией смерти. Вероятно, этот дар все-таки наследственный, хоть и крайне редкий. Я тогда был совсем молод, когда она выбрала жизнь, похожую на жизнь Маргариты Ведьмы. Этот ее выбор долго обсуждался на семейных сходках. Я был очень молод, но глухим я не был никогда. Ушаковы сложный клан, но я настоятельно рекомендую вам навестить вашего прадеда, или двоюродного деда. Благо, они живут под одной крышей, так же, как и ваши кузены. Если вы со старшими найдете общий язык, то у вас появится очень надежный тыл.

— Откуда ты знаешь, что можно сделать с драгоценными камнями, да и вообще с драгоценностями? — я поставил локти на колени и положил подбородок на скрещенные пальцы. Назар Борисович замер, а затем продолжил собирать посуду на сервировочный столик. Наконец, он выпрямился.

— Если вы дадите мне минут пятнадцать, чтобы собраться с мыслями и забрать из моей комнаты кое-какую вещь, то я вам расскажу, как так получилось, что я вынужден был заниматься подобными вещами. — Сказал он, все так же спокойно, словно речь шла о погоде за окном.

— Конечно, я подожду здесь, — он кивнул, а я снова взял в руки книгу. Но не успел я прочитать и строчки, как в библиотеку вошла мать, держа в руках ту самую бумагу, которую я только что подписал. — Почему ты сама у меня не попросила?

— Потому что таковы правила, — она пожала плечами. — Я же просто хочу в каждый отель наведаться, а провести проверку и, возможно, провести кое-какие изменения. Поэтому, чтобы не было кривотолков и составляется документ юристом, а озвучивается и подписывается свидетелем.

— А-а-а, это сделано для того, чтобы никто не смог сказать, что ты вынудила меня все подписать, держа секатор, каким ты свои розы обрезаешь, у моих яиц? — я увернулся от родительской длани, которая попыталась нанести мне увечье, выдав подзатыльник. — Ну вот оно — давление на решение главы клана в действии. — Я снова увернулся и уже серьезно сказал. — Я не глава клана. дед жив и скоро к нам вернется.

— Я верю в то, что чудеса случаются, — она печально улыбнулась. — Но это бывает крайне редко.

— Кто был моим отцом? — спросил я, прямо глядя ей в глаза.

— Какая разница? Сейчас это не имеет значения. — Она встала, поцеловала меня в лоб и направилась к выходу. — Уже не имеет. Ты должен знать одно, в тот день и в ту ночь я любила, как никогда в жизни, и знала, что любима.

— Когда планируешь вернуться? — я закинул руки за голову и потянулся.

— Я еще не уехала, — она говорила на ходу. — Но, к балу точно вернусь. У меня все готово. Надо будет только тебя прилично одеть. Но я заказ еще в прошлом месяце сделала, а заберем мы его накануне торжества, померив прямо в ателье, чтобы они успели все исправить, если понадобится.

— Боишься, что Паразит снова начнет чудить? — я усмехнулся, вытягивая ноги и разваливаясь на диване. Этот бесконечный день был еще в самом разгаре и, по-моему, не собирался заканчиваться.

— Я очень люблю твоего кота, он мне напоминает мамину Эсфирь, но лучше перестраховаться, — она уже положила руку на дверную ручку.

— Ты едешь с Егором?

— Да, ты же не против?

— Нет, так и должно быть. Да, чуть не забыл, — мать обернулась и удивленно посмотрела на меня. — Во-первых, мне повезло и моя поездка была продуктивна. Так что твой счет пополнился как обычно.

— Я знаю, мне сказал Назар Борисович. Если бы не это, я не позволила бы себе подобную поездку. Что-то еще? Ты сказал, во-первых.

— Да, я не просто рекомендую, я настаиваю на том, чтобы ты начала свой вояж именно с Тульского отеля. Уверяю, тебя ждут невероятные впечатления. Ты будешь в восторге, особенно от местного управляющего, — она прищурилась и недоверчиво посмотрела на меня, я же ей в ответ мило улыбнулся, делая самое честное выражение на лице, на какое был только способен. Похоже, что мать мне все-таки не поверила, потому что сомнения в ее взгляде не исчезли, и ушла она, слегка поджав губы. А что такого? Я же не соврал ни единым словом: это посещение действительно станет незабываемым.

В дверях мама столкнулась с Назаром Борисовичем, который отступил в сторону, пропуская ее вперед. Я бросил взгляд на книгу, которая так и осталась не открытой. Ну, не убежит же она от меня на самом деле? Позже прочитаю.

Назар Борисович сел в то же кресло, откуда недавно поднялся. Я осмотрел библиотеку. Паразита видно не было. Выполнив свою миссию, хоть я понятия не имею, какую именно, кот испарился.

— Я готов услышать самые жуткие тайны, самые извращенные подробности, и даже морально готов услышать, что ты, Назар Борисович, на самом деле, воротила преступного мира по прозвищу Ночной мотылек, о котором различные темные личности говорят с придыханием. — Я не убирал рук из-за головы, выбрав наиболее удобную для себя позу. Услышав про знаменитого вора, Назар Борисович совершенно неожиданно хмыкнул. Ух ты, неужели я попал в точку, и наш дворецкий если не сам Мотылек, то, по крайней мере, точно знает, кто этот неуловимый вор.

— Боюсь, что действительность все-таки может оказаться для вас чрезвычайно неожиданной. — Назар Борисович снова позволил себе улыбнуться. — Начну с небольшой предыстории. Как вам уже известно, я начал служить у Ушаковых, с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. Это произошло примерно в то время, когда ваш дед начал ухаживать за вашей бабушкой. У семей не было договоренностей, это действительно был брак, основанный на взаимных чувствах.

— М-да, это встречается еще реже, чем дар смерти, — я слегка изменил позу. — Возможность узнать побольше о собственной семье, и также об Ушаковых, стоила многого.

— Да, наверное, вы правы. Это действительно редкость. — Назар Борисович посмотрел вниз и я увидел, что он сжимает небольшую фотокарточку. Грешным делом промелькнула в голове мысль, что он был влюблен в мою бабушку. Но дворецкий быстро прогнал эту мысль из моей головы. — Меня взял на обучение дворецкий Ушаковых. Ему показалось, что я вполне способный парень и смогу достойно исполнять эти довольно сложные и многочисленные обязанности даже в таком крупном клане, как клан Ушаковых.

— Не обидно, что в итоге пришлось перейти в менее знатный клан? — лениво спросил я, воспользовавшись небольшой паузой. Все-таки этот разговор давался Назару Борисовичу очень сложно.

— Нет, наверное, я даже рад, что так вышло. Ушаковы очень сложные люди, с ними всегда нелегко. — покачал головой дворецкий. — У вашей бабушке была чеширская кошечка Эсфирь. Очаровательная кошечка, просто украшение любой гостиной. И, как и все чеширы невероятно умная, она, казалось могла мысли читать.

— У меня с Паразитом часто такие же мысли возникают, — я поежился. Не хочу, чтобы мои мысли кто-то читал, пусть даже мой собственный кот.

— Так уж получилось, что мы с Эсфирь очень подружились, — продолжал Назар Борисович, не обращая внимание на мои реплики. — Тогда я узнал о чеширских котах, наверное, все, что о них вообще кому-то известно. Одной из особенностей молодых чеширов, именно молодых, когда они взрослеют, то, можно сказать, умнеют, является их почти непреодолимая склонность к различным вещам.

— Ты говорил про шерстяные вещи, — напомнил я Назару Борисовичу.

— Шерстяные вещи любят коллекционировать коты, у кошек несколько другие пристрастия, — он снова усмехнулся и протянул мне фотографию, которую держал в руке. На ней была запечатлена очень красивая молодая девушка, в вечернем платье, которая держала на руках довольно упитанную кошечку. На кошке был надет сверкающий драгоценностями ошейник, и по всей видимости он не доставлял ей никаких неудобств. А вот за ошейник был вставлен роскошный бутон одной весьма знакомой розы.

— О. Мой. Бог, — я уткнулся лицом в ладони и заржал. — Ночной мотылек — это Эсфирь?

— Да, — кивнул Назар Борисович. — Кошка была в молодости, что та сорока, обожала драгоценности, но не все подряд, она была очень привередлива.

— Где она их находила? — сквозь смех скорее всхлипнул, чем сказал я.

— Ее часто брали с собой на званные вечера. Я же уже сказал, что Эсфирь была украшение любой гостиной. А на званные вечера женщины стремятся надеть все самое лучшее. Это и драгоценностей касается. Вот она и присматривала себе очередную игрушку.

— Ну и то, что чеширы могут телепортироваться, делало все засовы и хитрые замки просто бесполезными. А розы теряла, когда добычу волокла? — я все никак не мог успокоиться.

— Иногда. Это не часто случалось, — Назар Борисович убрал во внутренний карман пиджака фото любимой кошки. — Представляете, насколько ограблений было больше на самом деле?

— Я плохо представляю состояние бабушки, когда она видела очередное ожерелье где-то в кошачьем схроне, — я сел, вытирая слезы, выступившие на глазах.

— На самом деле все далеко не смешно. Ваша бабушка была в жутком ужасе, когда это случилось в первый раз. Никто бы никогда не поверил, что это кошка хулиганит. Поползли бы слухи про то, что дочь Ушаковых клептоманка и ворует драгоценности. Это могло плохо отразиться на клане. Вот тогда ваш прадед и принял решение сбывать эти украшения. У него были люди с определенными связями. Но, чтобы сор из избы не выносить, он просто приказал этим людям свести меня с надежными перекупщиками. Вот так и получилось, что я таким образом начал скрывать следы преступлений кошки. И именно поэтому я перешел на службу к Кернам. Правда, вскоре после переезда в этот дом Эсфирь прекратила такое вытворять, но к Ушаковым я так и не вернулся.

— А не проще было, ну, не знаю, подкидывать драгоценности обратно? — спросил я, перебирая варианты.

— Нет, не проще. Все особняки под охраной, и кто-то что-то непременно бы заметил, — покачал головой Назар Борисович. — К тому же это были не последние крохи, у ограбленных кланов. Эсфирь брала только одну понравившуюся ей вещь, максимум две. Так что пропали цацки. Украли их. Супервор появился, который может через все чары охраны и службы охраны пройти. Ночной мотылек, как Эсфирь окрестила пресса, чтоб их всех, — я впервые видел, как Назар Борисович позволил себе столько крепких выражений в одной фразе. — Первое время попытались не брать ее на вечера, но, это чеширская кошка, как ей можно запретить появляться там, где ей вздумается?

— Да уж, — я протер лицо. — Ну, понятно, что в Мотыльки были готовы всех подряд записать, его абсолютно точно никто и никогда не видел.

Нашу задушевную беседу прервал телефонный звонок, раздавшийся из холла. Назар Борисович снова натянул на лицо невозмутимое выражение и пошел отвечать, а я в который уже раз потянулся за книгой.

— Константин Витальевич, это вас, — дверь открылась и в библиотеку заглянул дворецкий. — Из лабораторий.

— Да чтобы вас всех приподняло и прихлопнуло, — я бросил книгу на диван. — Что у них там могло еще произойти?

Почти бегом ворвавшись в холл, я схватил трубку.

— Керн. Что у вас случилось? — рявкнул я.

— Ничего Костя у нас не случилось. Просто твоя трубка, которую вы с Вольфом делаете, готова. Но, если тебе не к спеху...

— Как вы быстро справились, — я даже растерялся, услышав голос Тихона.

— Так мы же армейские уже делали, а здесь все даже проще. Так что, нужна трубка, или нет?

— Тихон, не издевайся, сам знаешь, что нужна, — я потер шею. Нет, этот день точно не закончится никогда.

— Тогда приезжай и забирай, она мне мешается, — я уже хотел повесить трубку, но тут услышал голос Звягинцева.

— Константин Витальевич, вы меня слышите?

— Слышу, — сердце сжалось, предчувствуя неприятности.

— Мы почти закончили первичное дознание. Здесь дело не только в растрате, — голос Звягинцева звучал сухо, и в нем слышались какие-то странные нотки.

— А что еще? — спросил я, тупо глядя в стену.

— Вам лучше приехать, это точно не телефонный разговор.

Я аккуратно повесил трубку на место, чтобы не швырнуть ее об стену.

— Назар Борисович, в машине лежит пакет с документами, я его забыл забрать. Там договора Вольфа на наше совместное предприятие. Отдай их юристам. А мне нужно отлучиться. — И, схватив немного пахнущую канализацией куртку, я принялся ее натягивать, чтобы поехать обратно в лаборатории.