Осколки чужой жизни (СИ)

Глава 7

Мы ещё долго разговаривали в ту ночь. И я убедила брата в главном: он нужен нам. А это необходимо знать каждому человеку. А уж таким покалеченным судьбой нужно напоминать об этом по два раза на дню, чтобы у них даже не возникала мысль о собственной бесполезности.

Лукаш и не заметил, как разгладилась вертикальная морщина на его лбу. Как сам он расправил плечи, уже с деловым интересом рассуждая, что необходимо приобрести нам для комфортной жизни в Куштейне. Как окреп его голос, когда он начал рассказывать о пистоле и показывать на моем оружии, как им пользоваться. Стрелять в городской черте запрещено, но мы почистили и зарядили пистоль несколько раз, чтобы как следует усвоить новые знания.

Около одиннадцати часов Гаврис засобирался в гостиницу, и Лукаш вызвался его проводить. Мне же пришлось прикусить губу, чтобы не выдать волнения.

– У нас в городе всё спокойно, – заверила меня Сильвия, заметив мое состояние. Я кивнула, поднимаясь со стула, чтобы помочь убрать со стола. Вместе мы успели и со стола убрать и посуду помыть, и немного посекретничать до возращения Лукаша. Я рассказала, наконец, тете Сильвии о случившемся на заставе, с трудом удержавшись от слез. Она крепко обняла меня, желая хоть как-то утешить.

– А я думала, от чего тебя Софи так защитить хочет, – с грустным смешком пробормотала женщина.

– Моя отважная принцесса, – улыбнувшись, произнесла я с нежностью. – На самом деле я боялась, что не оправлюсь после родов. А уж как она испугалась, боюсь даже представить. Но сейчас все позади: целитель сказал, что в будущем я даже смогу иметь детей. А у вас как здесь всё было? Ты отчего ничего не рассказываешь?

– Да что рассказывать?.. – Сильвия пожала плечами. – Боюсь, что соседи ещё припомнят, как я сотрудничала с гильгенцами. Как договаривалась, чтобы пекарня продолжала работать… У меня был свой «Барг», который не отличался благородством, – Сильвию передернуло от воспоминаний, и теперь уже я обнимала родственницу, которая смотрела застывшим взглядом в никуда. Покачав головой, она продолжила с кривой улыбкой. – А вот про то, как я экономила каждый грамм муки, чтобы испечь пару неучтенных буханок для своих, наверняка, забудут.

– Не забудут, – произнесла я с уверенностью, которой не ощущала. Надо все-таки верить в лучшее.

К приходу Лукаша мы заварили новую порцию крепкого чая, который придал всем бодрости. Брат попросил зарисовать и седло и кресло на колесиках, чтобы он завтра же рассказал другу об этих устройствах. Сильвия тут же принесла мне листок бумаги и пару карандашей. С седлом вышло весьма расплывчато, так как я, подобные конструкции видела только в фильмах, а вот с креслом я расстаралась.

Пока занималась художествами, расспросила Лукаша о службе в армии. Узнала, и как ему ампутировали руку, когда началась гангрена: он до последнего сопротивлялся, надеясь дотерпеть до настоящих целителей. Ему было неприятно вспоминать, но я понимала, что ему необходимо выговориться.

Обсудили и его планы на ближайшее время. Лукаш хотел съездить в нашу родную деревню, узнать, как там родители и сестры с братьями. И только после небольшого путешествия до неё он собирался выдвинуться в Куштейн. Поэтому после художеств, я написала письмо родителям.

– Надеюсь, вы не сильно задержитесь в пути, – пробормотала я, с трудом сдержав зевок.

– Милош ещё не согласился на переезд в Куштейн, – напомнил Лукаш, изучая мои рисунки. – К тому же нам сначала надо будет найти людей, которые сделают подобные конструкции.

А потом ещё дождаться, когда изготовят кресло-каталку. С седлом, думаю, будет проще, но в то же время возникает вопрос с подходящей лошадью. Хотя возможно подойдет любая смирная лошадка?

Уже было за полночь, когда Сильвия решительно разогнала нас по постелям. Лукашу постелила в гостиной на диване. А сама устроилась на полу в спальне. Думала, что долго не засну, но долгий и насыщенный день внес свою лепту. И я отрубилась, едва коснулась головой подушки. А уже через пару минут по моим ощущениям меня принялась будить Сильвия.

Вместе приготовили завтрак, обсуждая планы на день и составляя для нас новый маршрут. Мы уже устроились за столом, когда раздался стук в дверь. Гаврис тоже встал с утра пораньше и поспешил к нам. Сильвия его тут же усадила за стол. Пироги с луком и яйцом зашли на ура. Тетя и нам с собой упаковала несколько штук. А ещё она умудрилась спозаранку собрать всю имеющуюся детскую одежду и компактно упаковать её в небольшую сумку.

Долгих проводов не устраивали, так как время поджимало. Но я всё-таки предложила Сильвии убежище.

– Если с соседями будет трудно, приезжай к нам, – шепнула я, обняв на прощание. Женщина грустно улыбнулась и кивком обозначила, что услышала меня.

Брату же снова напомнила, что мы будем ждать его с нетерпением. Софи подтвердила мои слова и даже позволила себя обнять.

Первым пунктом среди покупок у нас значилась обувь. Несмотря на сопротивление Гавриса, ему тоже купили крепкие зимние сапоги, и у меня осенние ботинки были, поэтому обеспокоилась только зимней парой обуви, остальным приобрели по две пары: на осень и зиму. Причем мальчишкам демисезонную обувь брали на размер больше, опасаясь скачка в росте. В итоге на обувь потратили больше, чем я рассчитывала. А ещё пришлось покупать большие сумки и чемодан для упаковки покупок. Верхнюю одежду мальчишкам взяли из того же принципа, что и обувь. При хорошем питании они точно пойдут и в рост и вширь. Сейчас же оба выглядели ненамного лучше скелетов. Одежду выбирали придирчиво, понимая, что до нормальных магазинов мы ещё не скоро сможем добраться. С другой стороны висела проблема с деньгами. Наш бюджет не позволял особо шиковать. Да и время у нас ограниченно. Но торговалась я упорно, поэтому смогла скостить почти целый златый в магазине мужской одежды, и столько же в женском ателье.

После чего мы отправились в гостиницу, чтобы оставить там покупки. Просто все руки уже были заняты, даже Софи несла коробочки со своей обувью. На выходе из гостиницы вспомнила о распоряжении Войтека. Мне же надо было открыть счет на имя дочери. Обсудив этот вопрос с Гаврисом, решили разделиться. Мужчина собирался сходить за заказанной вчера тушенкой, пока мы с Софи будем оформлять документы в банке. А там возникла заминка из-за того, что у нас были только временные удостоверения личности. Но, узнав о нашей ситуации, нам все же пошли навстречу и открыли счета и мне и Софи. Хотела сразу положить на счет малышки деньги, но не могла себе этого позволить. Сначала нужно купить всё необходимое, а там уже посмотрим.

С Гаврисом встретились на пороге гостиницы и тут же направились на рынок. Где в первую очередь озаботились грузчиком и подходящей тачкой, куда планировали складировать продукты. Прикинув по имеющейся наличности, я все-таки купила небольшую потрепанную хладкамеру. Она чем-то напоминала переносной холодильник, только работала на магической энергии. И загрузила её под завязку мясом. Следующим пунктом были овощи. Купили мешок картофеля, мешок капусты, и по небольшому мешку моркови, лука, свеклы, редьки. Следом шли яйца, сметана, творог, сыр, масло и сливочное (которое я чудом впихнула в хладкамеру) и растительное. Долго стояли возле лавки, где торговали соленой и копченой рыбой, но Гаврис все же настоял, что её можно и у нас наловить. С фруктами тоже было сложно выбрать: цитрусовые стоили прилично, поэтому, скрипнув зубами, я прикупила только груши. А ещё взяли несколько банок с разным вареньем. Это добро, в крайнем случае, в ближайшей к Куштейну деревушке купим.

И в заключении мы двинулись на рынок, где торговали живым товаром. Придирчиво отобрали пять кур и одного петуха. Самые большие клетки были рассчитаны всего на три птицы, поэтому возникали сомнения, что мы их все сможем разместить рядом с возницей.

К гостинице мы уже неслись на всех парах, время неумолимо приближалась к двум часам. К этому времени должна была прибыть и телега от Колодко с крупами.

Так и получилось, что мы прибыли одновременно с ней. И нанятый ещё на рынке грузчик за дополнительную плату помог переложить большую часть покупок в телегу, пока Гаврис ходил в номер за одеждой и тушенкой. Где-то в этом недолгом пути он и столкнулся с капитаном. Войтек дожидался нас в трактире при гостинице в компании своего друга. И втроем они за один раз перенесли наши покупки. Чемодан с тушенкой сразу перекочевал в самоходку, как и сумки с одеждой и обувью. Последней в небольшой багажник запихнули хладкамеру с мясом. После чего начали составлять тетрис из клеток с курами и петухом под лавочкой возницы и на ней.

– Пани Аннели, – позвал меня Войтек. – Пан Бейнар сказал, что вы не успели отобедать?

– Не успели, – подтвердила я устало. На рынке мы перекусили выданными тетей Сильвией пирожками, так что голод не терзал нас.

– Так пойдемте обедать, – предложил капитан.

– Тогда мы не успеем засветло добраться до Куштейна.

– Мы в любом случае не успеем, – возразил Войтек. И я была вынуждена согласиться, темнеет осенью рано.

Как оказалось, Домровский ждал нас за уже накрытым столом. Так что нам даже не пришлось тратить время на ожидание сервировки. Едва мы устроились за столом, как подавальщица начала выносить горячие блюда.

– Вы весьма предусмотрительны, пан капитан, – с улыбкой заметила я. На что он пожал плечами.

На трапезу мы потратили минут двадцать. Но из-за стола поднимались в отличном настроении.

– Был рад знакомству, пани Аннели, пан Гаврис, панна Софи, – друг капитана коротко кивнул каждому из нас. – Думаю, мы ещё встретимся.

Он буквально проводил нас до самоходки. Я только чуть приподняла брови, думая, что надо обязательно будет уточнить этот момент у капитана.

– И нам было приятно познакомиться, пан Раслав, – произнес Гаврис, пожав тому руку на прощание. И в этот момент откуда-то сбоку раздался сбивчивый говор.

– Аннели, – окрикнул меня Лукаш. Обернулась и увидела брата в компании мужчины средних лет. – Я уже и не надеялся тебя застать в городе.

– Что-то случилось, Лукаш? – я шагнула ему навстречу. Но тут же заставила себя остановиться и представить капитана и его друга своему брату. А он тут же представил своего спутника.

– Пан Сибор Равски, лекарь. Он очень заинтересовался рисунком кресла на колесах…

– Да, пани Гаррах. Я хотел уточнить пару моментов… – Сибор немного волновался, суетливо доставая из портфеля мои рисунки. – Вы же где-то их видели и наверняка запомнили…

Я покачала головой: Аннели ничего подобного в жизни не видела.

– Нет, я выдумала эту конструкцию, – поспешила заверить я доктора. – Брат рассказал о своем друге. И мне как-то в голову пришло, что если он может сидеть, то кресло можно сделать транспортом, приделав колеса.

Я пожала плечами, не в силах придумать что-то более связное.

– И из чего по-вашему нужно сделать эти колеса?

Я сделала вид, что задумалась. Деревянные колеса слишком жесткие для такого дела. Взгляд словно невольно прикипел к самоходке.

– А вот из того же материала, что колеса самоходки, – кивнула я на резиновые шины.

Сибор что-то пометил у себя в записной книжке и продолжил задавать уточняющие вопросы.

– А почему вас так заинтересовала эта конструкция? – вклинила я свой вопрос в обсуждение кресла-коляски.

– Вы хоть представляете, сколько у нас таких же лежачих калек, как Милош? – устало уточнил пан Равски. Покачала головой, и лекарь продолжил. – Мы уже целое крыло им отвели.

– Неужели никому нельзя помочь?

– Мы не умеем толком работать со спинным мозгом, – признался лекарь. – Его нервные волокна отмирают за пару дней с момента повреждения. И как их вновь оживить мы пока не знаем, но изучаем этот вопрос. Главное, чтобы люди дождались этого момента. Но часто они просто теряют интерес к жизни, когда понимают, что мы помочь не в силах. Впрочем, сейчас это может измениться, – он потряс рисунком и записной книжкой, делая акцент на «моем изобретении».

Интересно, отчего тогда раньше не изобрели нечто подобное? Не было нужды? Мечом хребет переломить сложно, да и такая травма, скорее всего, приведет к быстрой смерти. А вот пулей повредить позвоночник намного проще.

Тем временем я рассказала и про пандусы, которые нужно будет возвести возле лестниц на улицу. Да и про пороги в комнатах не забыла вскользь упомянуть.

Бросив быстрый извиняющийся взгляд на Войтека, осознала, что он внимательно нас слушает без всяких признаков нетерпения на лице. Но все равно чувствовала себя неловко из-за этой задержки.

– Ваша идея с креслом гениальна, – произнес Сибор в заключении. Я в ответ только покачала головой, не в силах принять похвалу. – А самое замечательное в том, что это кресло вполне реально создать за небольшие деньги.

С этим я могла согласиться.

– Была рада с вами познакомиться. Радует, что есть такие лекари, что болеют душой за своих пациентов.

В нашем мире таких докторов почти не осталось. Лично меня отправили умирать домой, чтобы я не портила статистику больницы.

Мы распрощались с лекарем довольные друг другом.

– Что насчет Милоша? – уточнила я у брата. – Он согласился переехать в Куштейн?

– Согласится, – заверил меня брат и снова обнял на прощание. – В любом случае я приеду к вам. Думаю, через полторы-две недели.

Распрощавшись с Лукашом и Гаврисом, мы, наконец, погрузились в самоходку. Я по привычке забралась на соседнее с водителем сиденье, о чем вскоре пожалела. Получается, что оставила Софи одну на заднем сидении. А вскоре её ещё и укачает и она заснет. И без страховки её в этот момент нельзя оставлять.

– Прошу прощение, что из-за меня наш отъезд задержался, – произнесла я, обдумывая получится ли перелезть назад через просвет между передними сидениями или проще попросить остановить самоходку.

– Не стоит извиняться, это нужное дело, – отмахнулся Войтек, внимательно следя за дорогой. Мы уже добрались до окраинных кварталов, где были очень узкие улочки.

– Пан Домровский, а вы можете остановить машину? – решилась все-таки я. – Хочу пересесть к дочери.

– Хорошо, – после минутной задержки согласился Войтек и начал тормозить самоходку, прижимаясь к зданиям.

И только это спасло нас от беды. Под колеса выскочила какая-то девочка лет семи в грязных лохмотьях. Невольно тихо вскрикнула, пока капитан выворачивал руль и тормозил, скрипя шинами по брусчатке.

Я тут же выскочила на улицу, чтобы проверить, как девочка. Она с испугом глядела на самоходку, но вскоре отвлеклась на крики окружающих людей. Как-то скукожилась, глядя в ту сторону, откуда выбежала.

– Как ты? Жива? – требовательно спросила я. И она перевела взгляд на меня. Мысленно чертыхнулась. Желто-карие глаза с лисьим разрезом, да и волосы с рыжеватым отливом – слишком яркие гильгенские черты, чтобы это было совпадением. – Ты меня понимаешь? – снова задала я вопрос.

– Шли бы вы пани, куда собирались, – раздался сзади грубый голос. И только тогда я заметила разношерстную толпу за своей спиной. Кто-то с палками, кто-то с комьями грязи в руках, а у одного пацана я заметила и камень, сжатый в кулаке. Я нахмурилась. Девочку загоняли, как дикое животное? Поэтому она так неосмотрительно выскочила на дорогу?

– Ты ранена? – тихо уточнила я, а после повторила вопрос на гильгенском языке. Аннели его немного изучила за время, проведенное в концлагере. Девочка обрадовалась и, вцепившись в мою руку, начала что-то слишком торопливо говорить, отчего я не смогла разобрать и слова.

– Стоп, – попыталась я остановить её. И девочка послушно замолчала. – Говори медленнее, пожалуйста. Где твои… мама и папа?

Я не смогла вспомнить, как будет слово «родители» на гильгенском.

– Мама умерла давно. А папа… – ребенок всхлипнул и все же закончил. – Совсем недавно.

И зачем папаша потащил ребенка на войну?

– Пани, оставьте эту паразитку, – снова вмешался тот же бугай. – Мы сами разберемся…

– Серьезно? – я оглянулась и обвела толпу мрачным взглядом. – Решили сорвать всю злость и ненависть на невинном ребенке?

Кто-то отвел взгляд, но на общий настрой это не повлияло.

– Так она еду нашу ворует, – буркнул парень лет пятнадцати. Я криво усмехнулась: а что ей ещё делать?

– Гильгенцы наших детей не щадили…

– И это повод, чтобы опускаться до их уровня? – ядовито поинтересовалась я. Пара мгновений затишья, и кто-то все-таки отступил. Обрадовалась было, что они меня услышали, но тут заметила взгляд, брошенный главным верзилой на что-то за моим правым плечом. И обернувшись, увидела Войтека, который крепко держал Софи за руку.

– Что тут происходит? – строгим начальственным голосом поинтересовался капитан, и народ начал более активно расходится. Софи же дернулась ко мне и вцепилась в свободную ладонь с неистовой силой. Другую руку все ещё держала гильгенка.

Я снова посмотрела на девочку.

– Как тебя зовут?

– Ивета, – пискнула она, прячась за меня от взгляда капитана.

– А я – Аннели, это моя дочь – Софи, – представила я нас. – А это пан Войтек Домровский. Ты астрийский язык совсем не понимаешь?

– Совсем чуть-чуть, – тихо ответила Ивета.

Я посмотрела на капитана и спросила уже на нашем языке.

– Как лучше поступить в такой ситуации?

Войтек нахмурился ещё сильнее, обдумывая ситуацию.

– Её можно сдать в приют, но…

– Но?

– Но там ей тоже не рады будут. Ни другие дети, что по вине её родичей стали сиротами, ни воспитатели, которые тоже потеряли близких в этой войне, Войтек пристально посмотрел на меня. – Ещё можно подать официальный запрос на поиск живых родственников Иветы, но это довольно муторное занятие. И ответа придется ждать не одну неделю.

– Она может пожить пока с нами в Куштейне, – тут же ухватилась я за этот вариант. Оставлять ребенка в этом месте не было никакого желания.

Войтек усмехнулся так, словно ничего другого от меня не ждал. Присев на корточки, он обратился к девочке на чистом гильгенском.

– У тебя есть ещё родные, Ивета?

Девочка забилась ещё дальше от него и почему-то вопросительно посмотрела на меня.

– Что случилось? – спросила я у неё обеспокоенно. Отчего она так боится Домровского?

– Он – враг?

Я покачала отрицательно головой, так как в голосе девочки промелькнули вопросительные интонации.

– Почему ты так подумала? – с трудом подобрала я слова.

– Форма… – набор непонятных слов. – Папа сказал, что солдаты в этой форме – враги. И мне стоит их избегать.

– Война закончилась, – твердо произнесла я. – Больше нет врагов.

На более понятное объяснение мне не хватало слов. И Войтек догадался об этом, заговорил с Иветой спокойно и рассудительно, что-то объясняя все ещё настороженной девочке. И та начала отвечать. Но всё что я поняла из её речи – это то, что дальние родичи где-то все-таки есть. И полное имя девочки: Ивета фон Кляйн.

– Поедешь к нам в гости? – спросила я её, когда возникла пауза в разговоре. – Мы из другого маленького города.

Ивета думала недолго, почти сразу закивала, хотя капитана все ещё боялась.

– Тебе надо что-то забрать из дома? – спросила я и тут же чертыхнулась мысленно. Какой дом? Во взгляде девочки промелькнуло непонимание. – Из места, где ты ночевала последние дни.

– Нет, пани, – сказала она на астрийском с жутким акцентом. – Лис всегда со мной.

Она достала из-за пазухи рыжего котенка, который тут же завладел вниманием Софи. Дочь даже забыла, что надо соперницу за мое внимание испепелять недружелюбным взглядом. Я же тяжко выдохнула и посмотрела на Войтека жалобным взглядом.

– Мы же возьмем новых пассажиров с собой? – уточнила я. – Вы не против?

Салон самоходки хоть и не кожаный, но котенок может натворить там дел. Он может нагадить, где угодно. Войтек окинул красноречивым взглядом лохмотья Иветы. И я тут же поспешно сняла свой старый плащ, чтобы замотать ребенка. В этот момент желудок девочки громко и заунывно заурчал от голода.

– Забирайтесь уже в машину, – распорядился Войтек, кинув на меня ещё один быстрый взгляд. – На выезде из города поищем какую-нибудь булочную или пирожковую.

Жаль, что мы не догадались взять перекус в дорогу.

Я оглядела девочек, которые сжимали мои ладони, и решила посадить их обоих на заднее сидение. Пусть находят общий язык. Благо котенок даст им повод. Кинула взгляд на него: вроде чистый, без лишая. И буду надеяться, что без блох.

– Бегом в самоходку, – поторопила я их. И сама подтолкнула обеих к раскрытой Войтеком двери. Капитан их подсадил внутрь салона, а после и мне открыл дверь.

Ехали мы недолго, буквально через десяток домов Домровский остановил самоходку возле булочной. Сам сходил за пирогами, опасаясь, видимо, что если пойдем мы, то застрянем там надолго. Взял пару пирожков для Иветы и сладкую булочку для Софи. А также пару бутылей молока, чтобы девочки не давились всухомятку, за что ему отдельный плюс в карму.

– Как прошла ваша встреча с начальством в ратуше? Удачно? – спросила я, чтобы прервать затянувшееся молчание. Войтек нахмурился и кинул на меня быстрый озадаченный взгляд.

– Ах, да. Насчет вашего предложение полковник дал предварительно добро. Но финансирование «перевалочного» пункта ему нужно согласовать с начальством в столице, – Войтек чуть расслабился, когда мы выехали за пределы Нордмана.

– Одобрение полковника – это, конечно, хорошо, но…

– Я могу выделить часть продовольствия, – Войтек неправильно понял мою заминку. Кивнула, подтверждая, что услышала, и все же уточнила.

– Я спрашивала именно о ваших интересах в этой поездке. Все сложилось удачно?

– Неплохо, – ответил Войтек. – Кстати, есть новости насчет вашей спутницы, Марты. Её задержали до выяснения личности, так как документов при ней не было.

– Она, действительно, по глупости рассказала на заставе про моего ребенка? – не смогла удержать я вопроса.

– Проговорилась Марта случайно, – подтвердил Войтек. – Кто-то из беженцев уже знал о Дигонском концлагере, поэтому на неё посыпались вопросы о том, как вы спаслись.

В его интонациях мелькнула какая-то недосказанность, и я осторожно уточнила.

– И всё же… вас что-то смутило?

– Марта была рада гибели ребенка, – признался он. – Посчитала, что все сложилось вполне удачно.

Я прикрыла глаза и досчитала мысленно до десяти.

– Возможно, так думает и Рута, – тихо призналась я, вспомнив, как она предложила Нелли травки заварить.

– Но вы так не думаете, – произнес Войтек задумчиво. Я отвернулась к окну, обдумывая его слова. На сердце заскребли кошки, нет, львицы, когда я поняла, что в чем-то Марта права. Ребенок Барга сильно усложнил бы жизнь.

– Можно погладить котенка? – спросила Софи у Иветы. И эта фраза дочки разжала тиски, что сжимали мои внутренности. – А это мальчик или девочка?

– Не знаю, – ответила гильгенка растерянно.

– Мам, – окликнула меня Софи. – А как понять, кто это?

– Заглянуть под хвост, – обернувшись к девочкам, ответила я с улыбкой. – Давайте, я гляну… – мне хватило пары секунд, чтобы определить пол. – Девочка.

Мимоходом оглядела шерсть в поисках блох, но никого не увидела. Пригляделась и к Ивете. Девочка все-таки старалась держать себя в чистоте.

– А где ты жила последние месяцы? – спросила я её, отдавая котенка обратно на растерзание малышни. Мимоходом отметила, что девочка оставила молоко в бутылочке, планируя, видимо, покормить котенка на остановке.

В ответ девочка разразилась пространным рассказом на гильгенском языке, и из которого я поняла, что она нашла полуразрушенную халупу и пряталась в ней. Как выживала все это время? С переводом этого вопроса и ответа помог Войтек. Незадолго до финального сражения за Нордман отец Иветы вручил ей кошелек с мелкими монетами, видимо, предполагал нечто подобное. Но почему он не отправил её домой, когда запахло жареным?

За разговорами мы доехали до ближайшей деревни. И я попросила Войтека остановиться, чтобы переодеть девочку. Да и Софи захотела в туалет. Пока он провожал мою принцессу до трактира, я переодела малышку в вещи, которые отдала мне тетя. Её же лохмотья мы тут же выбросили без всякого сожаления.

Пока переодевала, заметила синяки на руках и ногах.

– Откуда? – спросила я мрачно, указав пальцем на самый большой фиолетово-желтый кровоподтек на плече, виднеющийся из-под короткого рукава платья.

– Я быстро бегаю, – произнесла она, деланно безразлично пожав плечами. – Но мальчишки иногда все-таки догоняли меня. А ещё они очень метко кидали грязь и…

Она все-таки не смогла сдержать всхлип, и я тут же прижала её к себе. Так и застали нас вернувшиеся из трактира спутники. Софи бросила на Ивету ревнивый взгляд, но, услышав плач, сменила гнев на милость.

– Я посижу с ними пока на заднем сидении, – негромко сказала я Войтеку, снова заворачивая Ивету в свой плащ.

Проплакавшись, девочка так и заснула, уткнувшись головой мне куда-то в живот. Софи тоже укачало, и я устроила её на коленках. Погладила её по голове и вскоре услышала её сап. И сама не заметила, как провалилась в сон.