Осколки безумия

16 ГЛАВА

Я знала, что счастье можно чувствовать, но я не могла предположить, что его еще можно ощущать, видеть, трогать и пропускать через себя. Я перестала принадлежать сама себе. Скорее я стала невесомой частичкой эйфории. Чувствовала себя дурой, голос разума был растоптан жестоко и безжалостно. Боже…о каком разуме идет речь, когда я превратилась в оголенный комок нервов, обнаженных лишь затем чтобы подрагивать от страсти? Ник перевернул все мои понятия об отношениях, вывернул наизнанку все стереотипы. С ним реально можно было все. За гранью дозволенного, а уж как он любил переходить все грани недозволенного. Все что я до этого знала о сексе, превратилось в детский лепет старшеклассников на уроке по половому созреванию. Никакого стыда и никаких запретов. Можно все, а что нельзя то непросто можно, а еще и нужно. Я впадала в рабскую зависимость от его голоса, взгляда и еще больше от его прикосновений. О как же он умел касаться, вкладывая в самое невинное поглаживание пальцами такой дикий смысл, что у меня от возбуждения проступали капельки пота на лбу. Я забыла о страхе, я не вспоминала о том кто он, каким был до меня и почему я так раньше его боялась. Разве это имело значение? Никакого. Прошлого нет. Есть настоящее, в котором я до неприличия счастлива, в котором я засыпаю на его плече и просыпаюсь от его поцелуев. Я влюбилась. Как глупо это звучит, учитывая, что он уже семь лет мой законный муж и учитывая то, что раньше я его тоже любила. Это кто говорил, что он жестокий? Ложь и еще раз ложь, он властный, грубоватый, но не жестокий. Со мной он нежный, утонченный, дерзкий, наглый, но нет и проблеска той самой жестокости, которой я так боялась. За эти несколько дней мы побывали везде, где только можно. Летали в Лондон, В Чехию, объездили пол Европы и я всегда с ним. Он работает, я читаю или ему мороженое или смотрю телевизор. Иногда заглядываю через его плечо на монитор ноутбука, но ничего не понимаю…просто злюсь на эту штуку за, то что отвлекает его внимание от меня. Иногда я дико ревновала его к секретарше или партнершам по бизнесу, мне вдруг казалось, что у него с ними что-то было. Ведь могло, пока я была без сознания в коме? Могло. Кто мог устоять…если Мокану вдруг совершенно неожиданно прошепчет на ухо: «Я хочу тебя сейчас»?

Я не могла и была уверенна, что не смог бы никто. А потом я все же забывала об этом, потому что ничего не имело значения, кроме того, что сейчас он со мной. После того как мы вернулись домой в тот день Ник сдержал слово и я получила обещанную свободу. С этого момента я помогала Виктору. Даже не понимая, что творю, и в какие сети меня засасывает мое великодушие и глупая наивность. Я передавала информацию. Он спрашивал, а я узнавала. Это больше всего касалось безопасности нашего дома. Я узнавала, где включается и выключается ток, на двухметровой ограде. Сколько охранников стоит на воротах в разное время суток и как часто они делают обход территории. Но ведь я свято верила, что просто помогаю вызволить Хранителя. Они заберут его, все закончится и угроза, которая нависла над моей семьей тоже. Лишь изредка я переживала, что Ник может обо всем узнать и меня мучили сомнения, моментами мне становилось все равно. Послать все к черту, просто забыть о том, что выходит за рамки моего восприятия реальности. Охотники, их Хранитель. Я его ни разу не видела. Почему он должен меня волновать? Но волновало. Иногда не давало спать по ночам. А если это правда и несчастный страдает где-то совсем рядом, испытывает невероятные мучения, а я…я даже не пытаюсь помочь. Но все дело в том, что я больше не верила, что мой Ник…боже, я это сказала или подумала? Мой Ник… я думала, что он не способен на все те ужасы, которые описывал Александр и сам Виктор. Пытать кого-то? Держать в подвале? Разве эти пальцы, которые нежно касаются моего тела, моей плоти могут причинять боль? Эти самые пальцы, которые я в исступлении обхватываю губами, когда он жадно входит в мое тело?

Сейчас, анализируя все более равнодушно, чем тогда, понимаю насколько глупой я была, насколько легкомысленной и неосведомленной. В какой момент отношение Ника ко мне снова изменилось или это происходило медленно, и я не заметила. В какую секунду или мгновение он вдруг начал понимать, что я предаю его? Ведь я не считала это предательством. Я наивно полагала, что действую на благо семьи.

Ник начал все больше времени проводить вне дома. И я, поначалу радовалась как ребенок его возвращению, совершенно не замечая, как он меняется. Как отдаляется от меня. Пока вдруг не обнаружила себя спящей в одиночестве.

Впервые за месяц безумного счастья и радостных пробуждений в его объятиях. Я целый день прождала пока он вернется, и как только услышала шаги в его кабинете тут же бросилась туда. Я ведь была уверенна, что он скучал. Хоть и не звонил мне сегодня целый день. Ник выглядел иначе, чем всегда, словно напряженно о чем-то думал, он поцеловал меня в макушку и сел за письменный стол. Я подошла сзади и положила руки ему на плечи.

— Я звонила тебе целый день, — прошептала на ухо, — я скучала.

— Конечно, скучала, — сказал он и взял телефонную трубку, — я тоже скучал.

Меня ничего не настораживало кроме дикого желания разбить телефон и заставить посмотреть на меня.

— Я не закончил работу.

— Я не буду мешать, посижу рядом.

Села в кресло напротив и взяла любимую книгу.

Внезапно в кармане завибрировал сотовый, Виктор прислал новое сообщение. Я даже вздрогнула когда прочла.

«Мы должны встретится. Сегодня вечером. Буду ждать на старом месте. Мне это необходимо»

В этот момент Ник посмотрел на меня, и я заставила себя улыбнуться. Он перевел взгляд на монитор и отхлебнул виски из бокала. Затянулся сигарой.

Я стерла смску и спрятала сотовый в сумочку. Посмотрела на Ника, он все еще работал, прижав трубку телефона к уху и размеренно клацая пальцами по клавиатуре. У меня оставалось ровно два часа до встречи. Я несколько раз прошлась взад и вперед по кабинету, но он был настолько занят, что даже не поднял глаза. Разговаривал по-английски, делая пометки. Я не вслушивалась, что именно он говорил. Я лихорадочно думала о том, каким образом и под каким предлогом я могу выйти из дома не вызывая подозрений. И я придумала. Я позвонила Диане, при нем. Мы мило болтали, и я пригласила ее попить со мной кофе и поболтать совсем недалеко от места встречи с Виктором. Я могу сбежать ненадолго и снова вернуться в кафе. У меня даже будет алиби, а Диана вряд ли знает о том жестком надзоре, который устроил мне Николас после моего возвращения. Я подошла к мужу, он мельком посмотрел на меня и вернулся к разговору.

Расслабленный, потягивает виски из хрустального бокала. Сигара дымится в пепельнице. Он наконец-то посмотрел на меня. Нет, не раздраженно, хотя я явно ему мешала. Он прикрыл трубку ладонью:

— Еще пару часов и я освобожусь.

И снова вернулся к разговору. Черт пару часов. У меня нет так много времени. Я знала только один способ привлечь его внимание к себе. Но еще никогда не была инициатором, всегда он. Слегка затаив дыхание я подошла вплотную к столу и принялась расстегивать пуговки на блузке. Реакция была мгновенной, поднял глаза от ноутбука, снова перевел взгляд на монитор и тут же на меня. Смотрит с интересом, продолжая разговаривать. Отставил бокал в сторону. Я спустила материю с плеча, потом с другого, и легкий шелк облаком упал к моим ногам. Синие глаза стали чуть темнее, всего на тон, а мне стало нечем дышать, но он не прервал беседу. Тогда я расстегнула бюстгальтер и подошла еще ближе, внимательно наблюдая за его взглядом. Цвет глаз менялся очень быстро, они стали цвета сизого неба, а зрачки расширились. Я опустилась перед ним на колени и нагло потянула за ремень на его брюках. Увидела насмешливый взгляд, но не остановилась, потянула змейку вниз. Железное самообладание — продолжает беседу, но когда мои пальцы обхватили его член, голос слегка дрогнул. Я собиралась это сделать. Не знаю, как ОН поместится мне в рот, если с трудом умещался в руке, но мне все же захотелось попробовать его на вкус. Когда я сжала горячую твердую плоть губами, его рука схватила в горсть мои волосы в попытке отстранить, но я наклонила голову ниже, вбирая член глубже, испытывая собственные возможности. Сотрясаясь от страсти и от невыносимого желания сводить его с ума как и он меня. Провела языком по бархатной налитой кровью головке и пальцы сильнее сжали мои волосы. Не прекращает беседу. Я надеялась, что он бросит трубку на рычаг и отымеет меня прямо здесь, на столе, от предвкушения я вся взмокла. Лаская его я возбудилась сама, совершенно забывая о том, зачем начала эту игру, чего хотела. Но Ник продолжал говорить, иногда другой рукой, он что-то писал в ноутбуке. Можно подумать, что его совершенно не трогает то, что я делаю…Можно…но твердый и возбужденный член говорил об обратном, а когда я посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что он внимательно наблюдает за мной горящим взглядом. Ему нравилось. Не просто нравилось, моментами он напрягался до такой степени, что я видела как пульсирует вена у него на лбу.

Внезапно Ник поднял меня с пола и удержал на вытянутой руке, потом яростно швырнул трубку на рычаг.

— Ты что делаешь? Это важный разговор. Очень важный!

Его глаза вспыхнули на секунду алым, и тут же погасли, когда я прошептала:

— Хотела, чтобы ты обратил на меня внимание.

Усмехнулся уголком порочных губ.

— Я всегда обращаю на тебя внимание. Я слышал, о чем ты говорила с Дианой. Хочешь поехать, да? Поэтому так ластишься?

Нахмурился. Наверное, я все же сильно помешала на этот раз. Где-то ковырнуло разочарование.

— Пожалуйста. Я же буду с ней. Ты можешь проверить. Просто посидеть вместе и попить кофе. Я не могу ей сказать, что ты мне не позволяешь. Заодно не буду тебе мешать.

Зрачки сузились. Он думает, а я затаила дыхание.

— Я вернусь, как раз когда ты закончишь.

— Когда я закончу то займусь тобой, даже не сомневайся — сказал он и снова начал набирать номер. Прозвучало как угроза, а я затаила дыхание, представляя, как он мною займется. На секунду пропало всякое желание уходить.

— Так ты меня отпускаешь?

Замер, посмотрел мне в глаза:

— Нет, я тебя не отпускаю, просто разрешаю поехать и немного отвлечься. Я не отпущу тебя никогда.

И не отпускай…я уже не хочу мне это не нужно.

Когда за мной захлопнулись ворота, и я сильнее сжала руками руль, проснулось дикое чувство ощущения свободы. Даже дух захватило. Я одна, без охраны и слежки. Иногда так мало нужно для того чтобы почувствовать себя человеком, далеким от всех тайн, интриг, и реальности, которая больше походила на бред сумасшедшего если бы я не знала, что это правда.

Мы встретились с Дианой. Скорее эта встреча походила на просто беседу двух подруг. Так казалось со стороны, так думала сама Диана, когда рассказывала мне о Мстиславе или спрашивала обо мне. А я смотрела на часы. Через десять минут в соседнем переулке меня будет ждать маленький фургон белого цвета. И Вик передаст мне очень важную информацию. Для них.

От Дианы мне удалось сбежать не вызвав никаких подозрений. Я сказала, что последнее время у меня несварение желудка и я все никак не вернусь к своей истиной сущности и как меня это раздражает. Человеческая еда вызывает вот такие приступы тошноты и расстройства. Диана лишь усмехнулась и сказала, что подождет меня и закажет мне рисовые палочки, они хорошо закрепляют при несварении.

Я выскочила из кафе через задний ход, оглядываясь по сторонам добежала до фургона, и, распахнув дверцу, оказалась внутри. Вик тут же крепко меня обнял. Странное чувство, но мне захотелось немедленно высвободится, словно я знала, что не имею право позволять к себе прикасаться. Словно я ношу на себе печать принадлежности Нику. Каждая часть моего тела, которую он неистово ласкал ночью.

— Как ты? Я так переживал за тебя. Ты не представляешь. Я…

Он вдруг отпрянул, почувствовав, как я уперлась кулачками ему в грудь. Где-то неподалеку что-то щелкнуло, и я вздрогнула.

— Кошка, — отмахнулся Вик, продолжая держать меня в объятиях.

— Вик, я в порядке. Со мной все хорошо.

Он с недоверием смотрел мне в лицо, потом опустил глаза на мои губы, на шею и снова посмотрел в глаза.

— Уверенна, что все хорошо? Он не принуждает тебя этот монстр?

— Не принуждает. Он очень нежен со мной. Скажи, чем еще я могу помочь, и я помогу.

Он сжал мои руки сильнее:

— Это маска, Мари. Пойми что это очередная маска, под которой скрывается оскал зверя. Я каждый день молюсь, чтобы ты не пострадала, и он отпустил тебя…Я так хочу этого, ты не представляешь.

Я с трудом понимала, почему Вик сейчас говорит с таким пылом. Но видимо он сильно опасается за меня. Что ж я смогу его уверить, что со мной все хорошо.

— Он это делает со всеми жертвами. Мари, он любит манипулировать эмоциями, для него боль и страдания слаще крови. Как подумаю, что я позволил тебе оказаться в его лапах и отпускаю тебя к нему снова и снова.

Я отрицательно качнула головой.

— Все не так. Он другой со мной.

— Все так думали. Многие. Поверь, я знаю.

Я сжала его пальцы и посмотрела ему в глаза.

— Что ты знаешь, Вик. Что ты можешь знать о нем кроме вашей вековой ненависти? Ты не объективен.

Вик отшвырнул мои руки:

— Объективен? Да, я не могу быть объективным, когда вижу такое.

С этими словами он сунул мне в руки пакет.

— Посмотри. Останешься ли ты объективной.

Я достала снимки. На всех фотографиях были девушки. Красивые, молоденькие, они счастливо улыбались в объектив.

— Кто они?

Прошептала я.

— Его жертвы. Сзади, дата их смерти. И поверь, ты не хочешь узнать, как они умерли, а я не скажу тебе, чтобы пощадить. Но он выжал из них все. Заставил подыхать от отчаянья. Он зверь. Поверь, ты не знаешь, что он может сделать с тобой, когда почувствует всю власть и я не смогу защитить тебя.

Мне захотелось швырнуть фотографии в лицо Виктору, но я сильнее сжала пакет.

— Ты должна его ненавидеть, Мари, сопротивляться. Возможно, тогда ты выживешь. Когда все закончится, я постараюсь освободить тебя.

Я судорожно сжала его руки. Он что не понимает, что все теперь по-другому?

— Не нужно, Вик. Я помогу вам и все. Ты должен забыть мой номер и не звонить мне больше.

Внезапно Виктор резко привлек меня к себе:

— Забыть? Я думаю о тебе каждую ночь. После каждой нашей встречи я не могу уснуть. Те поцелуи помнишь, Марианна. Когда ты сама целовала меня и твои губы пахли вином? Ты помнишь это? Ты вспоминаешь? Ведь когда-то ты была влюблена в меня. Я знал об этом. И сейчас твои губы…

Я попыталась освободиться, но Вик крепко держал меня за талию. Он с ума сошел. Последний раз мы целовались восемь лет назад.

— Я каждый день жалею, что это не я на его месте. Не я тебя целую и ласкаю…Мариии. Ты уходишь к нему после наших встреч и я грызу подушку зубами.

Боже, он с ума сошел. Я резко оттолкнула его.

Виктор горько усмехнулся.

— Ты позвал меня, чтобы говорить о наших отношениях с Ником? Или о том, что было между нами?

Виктор спрятал пакеты с фотографиями в сумку. Он сжал челюсти и громко выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Ты должна спуститься в подвал, он находится под погребом. Просто открой все двери и выпусти Хранителя.

Более безумной идеи я никогда не слышала.

— Вик, ты сошел с ума? Как я это сделаю? Как? Его наверняка охраняют, Ник с меня глаз не спускает.

Виктор протянул мне капсулу, похожую на таблетку.

— Положи ему в виски. Это усыпит его, вырубит ровно на полчаса, и ты сможешь освободить хранителя.

— Абсурд, — я нервно усмехнулась, — он уснет, а когда придет в себя поймет что что-то не так. Я не стану этого делать, Вик. Не стану и все.

— Не поймет. Для него это продлится как секунда. Переведи стрелки на часах.

Я понимала, что если соглашусь, то наверняка будут последствия. Плохие. Для меня. Я не должна так обманывать Ника. Просто не имею право.

— Нет. Это слишком. Я не могу этого сделать.

Виктор вдруг снова полез в сумку и насильно втиснул мне в руки еще одну фотографию. Я с опаской посмотрела на снимок и увидела симпатичную женщину с двумя мальчиками близнецами лет пяти.

— Они ждут его домой. И если Хранитель не расколется сегодня, то их возьмут в заложники и будут пытать, чтобы развязать ему язык. Мы спрятали их. Но для твоего мужа это лишь вопрос времени. Если тебе не жаль Хранителя. Пожалей детей. Ты мне веришь, что я никогда бы не подверг тебя опасности? Здесь сильная доза снотворного, особого, сделанного для таких существ как он.

Фотография выскользнула из моих рук и упала на коврик под ногами.

— Мы подделали все ключи. Я приготовил их для тебя. Хранителя не охраняют. Замки надежные, кроме того выйти за территорию дома невозможно. Но у нас есть способ. Мы будем ждать его с другой стороны ограды. Мои люди, которые работают в вашем доме, отключат ток и Хранитель сможет перелезть через ограду. Все что требуется от тебя это просто вставить карточки и освободить его. Только хозяйка дома не вызовет ни у кого подозрений. Моим людям запрещено входить в левое крыло дома и спускаться в подвал, где хранятся запасы…хммм….пищи.

Я смотрела на Виктора и, видя отчаянную решимость в его глазах, понимала — я последняя надежда. Иначе он бы не попросил меня об этом. Никогда. Ведь я буду рисковать. Очень рисковать.

— Марианна, жизнь Хранителя важна для нас, а информация, которой он обладает бесценна. Если начнется истребление охотников — пострадают все. В том числе и твоя семья. Особенно твоя семья. Нарушать баланс нельзя. Я безумно не хочу рисковать тобой, но ты…ты единственная кого он пощадит если узнает. А потом я сделаю все, чтобы освободить тебя.

Я не стала сейчас говорить Вику о том, что мне не нужна свобода и о том насколько я счастлива с тем, кого он назвал монстром и зверем. Не знаю почему, не знаю как, но Виктор меня убедил. Я должна им помочь. Не только ради Хранителя и его семьи, а и ради свой семьи тоже.

— Хорошо. Говори, что нужно сделать.

По дороге домой я думала о тех девушках на фотографиях. Сколько их? Десятки? Сотни? Вспомнились даты на оборотной стороне. Но ведь тогда я еще не знала его. Тогда…Господи, я надеялась, что после меня у него больше не было всех этих женщин и знала, что это глупо. Были. И не одна и не две. Несомненно, были. Я судорожно сжала руль. А что если Вик прав? Что если я интересую Ника только потому что сопротивляюсь и хочу свободы? Как скоро я ему надоем?

По телу прошла неприятная дрожь. Мне не хотелось об этом думать. Я сделаю все, чтобы не надоесть. Но чем я особенная? Тем, что он твой муж и у вас есть дети. И что? Он до сих пор не позволил мне их увидеть. Ни разу. Те девушки на фотографиях…многие из них красивее меня, моложе. Что удержит рядом со мной Ника Мокану? Дикий секс? Ну и что он может это получить от любой другой.