Осень сорок первого, или Возвращение осознанной необходимости

Глава 5

В дешевых кабаках, в бормочущих притонах,

В ночлежках для ночей бессонных

17 сентября 1941 года

Чемоданы, хоть и достаточно объемные, особой тяжестью не отличались. Открыв один, Андрей увидел детские вещи и обувь.

— Здесь — Настины, у тебя, значит, Дарьины. Пойдем?

— Ну что, Михаил Петрович, мы пойдем, пожалуй, — сказал Михаил, обращаясь к милиционеру, — Вы уж тут без нас дальше.

Он подхватил оставшийся чемодан и, не глядя на вытянувшегося по стойке «смирно» и отдающего честь старшину, пошел вслед за Андреем к калитке.

Когда они отошли немного, Андрей спросил:

— Так как там, Миша, у чекистов прошло, расскажешь?

— Да что там рассказывать, страна непуганых идиотов. У них же тут старший лейтенант отделением заведует, а на пороге вдруг целый майор с письмом от Меркулова [1] появился. Понятное дело, сейчас в связи с войной и стройкой этого узла связи [2] сюда начальство и побольше майоров залетает, но страх перед большими чинами никуда не делся. Ну а после всё просто — начальник дал команду, подчиненные отработали. Уголовное дело никто не завел в запарке, бросили в камеру и мариновали, пока очередь не дойдет, даже не допросили ни разу. Бумаги я, помахивая письмом Меркулова, изучил, да там и бумаг этих три листочка, фигня. Записали, что сведения не подтвердились и в архив папочку отправили. Всё, конец истории. Дарья Андреевна Бугаева отныне свободный человек и органы государственной безопасности принесли ей извинения за доставленное неудобство.

— Ну и хорошо. С дедом — будешь ждать сигнала от чебоксарского чекиста?

— А что еще остается. Там возле Куйбышева этих воинских частей сейчас формируется видимо-невидимо, сам черт ногу сломит искать кого-нибудь. А мелькать с поисками опасно очень, можно нарваться на какого-нибудь служаку въедливого и спалят за три секунды. Спросят, на фига мне зек какой-то, что я им отвечу? Нет, рисковать не будем. Да и что мне дед скажет, когда я его найду и предложу от войны откосить?Да и не стану я ему это предлагать.

За разговорами они дошли до больницы.

— Слушай, Андрей, давай так: я на вокзал, узнаю про обратный поезд, ты давай к дамам нашим, дай там медсестрам денег рублей пятьдесят, или сколько там надо, пускай поесть организуют, ну и за хлопоты. Нам ерунда, а им какая копейка карман не оттянет, — сказал перед воротами в больницу Михаил.

— Давай, не задерживайся, ждем тебя, — Андрей забрал второй чемодан и пошел к знакомому уже приемному покою.

Утренняя медсестра сидела там же, за столом, и опять что-то писала.

— Вы уж извините, неудобно как-то получилось, я даже не знаю, как к Вам обращаться, — сказал ей Андрей.

— Ой, да что Вы, ничего страшного, — женщина почему-то засуетилась, положила на край стола ручку, которую тут же смахнула на пол каким-то журналом, полезла под стол поднимать ее. — Светлана я, Дерюгина Светлана, медицинская сестра приемного покоя.

— Светлана, да успокойтесь Вы, — сказал Андрей, поднимая ручку, докатившуюся к его ногам. — Что случилось-то? Мы же утром с Вами нормально разговаривали. Я же не начальник какой, можно даже сказать, наоборот, гость ваш. А Вы чуть не по стойке «смирно» встаете.

— Так Вы же вот... ну, с Вами этот... начальник какой, наверное, большой... и Вы вот тоже, значит... — забормотала Светлана, теребя халат, поправляя косынку на голове и густо краснея.

— Перестаньте и успокойтесь. Глупости всё это. Послушайте, у меня к Вам просьба. Не могли бы Вы послать кого за продуктами? Вот, возьмите, пожалуйста, деньги, — Андрей протянул ей купюру, — организуйте что-нибудь на нас четверых. Не объедать же вашу больницу, пока мы здесь.

— Ой, да что Вы, не надо, мы и так бы покормили, — начала отговариваться медсестра, пряча при этом деньги в карман.

— Вот и хорошо. Будем считать, что договорились. Наши там же, в ординаторской? — спросил Андрей, поднимая чемоданы.

— Да-да, там же. Вы не беспокойтесь, скоро я всё принесу, я здесь недалеко, — медсестра, не дожидаясь, пока Андрей уйдет, убежала на улицу.

В ординаторской всё осталось как было, когда Андрей с Михаилом уходили полчаса назад за вещами: Настя у окна читала «Тома Сойера», её тетя посапывала на кушетке. Звук открывающейся двери, очевидно, побеспокоил ее и она быстро вскочила на ноги, озираясь по сторонам.

— Ой, простите, я никак не могу привыкнуть, что я здесь, — она села на кушетку, приглаживая рассыпавшиеся по плечам волосы пальцами рук.

— Дарья Андреевна, всё в порядке, не беспокойтесь и постарайтесь забыть все Ваши неприятности, они позади. Никто Вас в НКВД больше не потащит, — сказал ей Андрей, усаживаясь на стул. — Посмотрите, пожалуйста, вот чемоданы ваши, всё ли на месте?

— А откуда наши вещи взялись? — Дарья, наконец, обратила внимание на стоящие у двери чемоданы.

— От гражданки Степановой, которая раскаялась и слезно просила их забрать, а то, говорит, место занимают, пройти невозможно, — улыбнулся Андрей.

— Это же она на меня донос написала, гадина, то-то вилась вокруг вещей моих, лапала их да на себя прикидывала. Это же надо, за тряпки какие-то меня в тюрьму посадить хотела, — она начала всхлипывать.

— Успокойтесь, пожалуйста. Я же сказал: всё в прошлом. Настя, налей воды своей тете.

— Вы даже не знаете, как ТАМ ужасно всё. Я только думала, как это пережить, у меня бы сил не хватило, — Дарья, стуча зубами о край стакана, в несколько больших глотков допила воду из стакана. — Настя, еще налей, пожалуйста.

— Ладно, сейчас дождемся нашего товарища и узнаем, когда поедем назад. Поесть нам скоро принесут, я договорился.

— А Ваш товарищ, который, ну... там... он кто? — спросила Дарья, допивая второй стакан воды.

— Не здесь. Мы всё объясним, но позже. Поверьте, Дарья Андреевна, мы все здесь на Вашей стороне, вот Настя может подтвердить.

Настя с важным видом кивнула головой.

— Тетя Даша, не беспокойся, это наши друзья. И дядя Андрей, и дядя Миша. Я у них жила в квартире всё время. Они в обиду не дадут.

— Вы, Дарья Андреевна, вещи-то проверьте, если чего не хватает, так мы сходим, поищем.

— Да вроде на месте всё, только перерыто, видать, родственница любимая искала что-то. Вот и Настина метрика лежит, — ответила Дарья, проверив оба чемодана.

— А всё-таки, как же Вы умудрились с Настей тогда на вокзале потеряться? — спросил Андрей.

— Да так вот и умудрились, я в какой-то момент отпустила её, меня потоком в вагон занесло вместе с чемоданами, а назад уже выйти не получилось. Я и к начальнику поезда ходила, просила высадить, чтобы я назад вернуться могла, а они мне: езжайте, гражданочка, до Арзамаса, а там на месте Вас родственница Ваша и найдет, а отсюда в Москву Вам пешком легче добраться только, поезда не ходят. Говорю им, что родственнице моей двенадцать лет всего, а они и слушать не стали. Вот и поехала на свою голову.

Медсестра Светлана принесла сколько еды, что Андрей удивился, как она это всё дотащила. Каравай хлеба, десятка два вареных яиц, пироги (с капустой и картошкой, как объяснила, выкладывая из корзины на стол, медсестра), которых хватило бы на неделю и большему количеству народа, горшочек со сметаной, вязка вяленой рыбы, пучок зелени — на столе в ординаторской место кончилось быстро, а бездонная, как казалось, корзина всё преподносила новые и новые сюрпризы.

— Ну вот, всё, — сказала Светлана, выкладывая кусок домашней колбасы длиной с полметра и две литровых бутыли с молоком, заткнутые газетой. — Если что, я еще принесу, вы только скажите.

— Хватит, конечно, спасибо огромное, — ответил Андрей. — Денег-то хватило? Добавить не надо?

— Ой, да что Вы, Андрей Григорьевич, хватило, конечно. Сейчас я сдачу вот, — она потянулась к карману, ничего, впрочем, оттуда не доставая.

— Не надо, оставьте, — поддержал игру Андрей, — если что, мы теперь знаем, к кому обращаться.

Медсестра развернулась и пошла к выходу.

— Корзинку возьмите, забыли, — крикнул ей вслед Андрей.

— Да здесь оставьте, я потом заберу. А если и заберете, на здоровье только, наплетем еще, — и Светлана с легким щелчком аккуратно закрыла за собой дверь.

Минут через сорок приехал с вызова Иохель.

— Ничего себе, у вас тут пир на весь мир. Меня так не кормили, — сказал он, присаживаясь к столу и, схватив пирожок, откусил от него половину. — О, с капусткой, вкусно. Медсестра принесла, Дерюгина?

— Да вот, попросили, нашла, — сказал Андрей. — Не объедать же больницу вашу.

— Светлана умеет, молодец, если дома чего нет, у соседей найдет. Очень ценный сотрудник, — ответил доктор, вытирая руки о полотенце, — что ж вы пирожки-то так далеко поставили, специально от меня подальше, нельзя же так с живым человеком. А ведь мне еще людей спасать, я без пирожка с капустой никак не могу.

— Дамы, давайте-ка мыть руки и садитесь есть, а то дядя Иохель Моисеевич все пирожки приговорит без нас.

— Сейчас на вызов ездили, очень смешная ситуация. Мужик запил, пил недели две, наверное, ну а сегодня белая горячка приключилась. Показалось ему, что на него волки напали, он от них в сарай спрятался и всю ночь дверь держал, а они дверь снаружи грызли. Вот часа два назад он понял, что дверь вот-вот прогрызут и решил живым этим тварям не даваться. Схватил нож какой-то и перерезал себе горло. Не до конца перерезал, живой остался, но трахеостому себе сотворил. Это такая дырка в горле, — сказал он слушающей с открытым ртом Насте, — её обычно делают, если больному дышать нечем. Так вот, приезжаем мы к нему домой, а он выпил немного, ходит по двору, курит, рубашка вся в крови, зрелище ужасающее. А поскольку у него трахеостома, то дым от папиросы наружу из горла выходит, а не через рот. Мы долго смеялись. Сейчас поем, пойду, зашью ему шею. Главное, белая горячка у него прошла, волки убежали, — улыбаясь, закончил Иохель, и запил пирожок молоком.

— Один мой родственник из-за неправильной дырки курить бросил, — начал рассказывать Андрей. — У него случилось обострение отита, он долго дома сидел, думал, само пройдет. Тоже водкой лечился. Ну и в какой-то момент у него гной прорвал барабанную перепонку. Ему, естественно, сразу легче стало, и вот он сидит на кухне, выпил на радостях, закурил и смотрит в висящее на стене зеркало. А у него дым из уха попер, через дырку. Испугался и курить после этого бросил.

— Хорошая история, — сказал Иохель, — ладно, пойду, поработаю немного, не скучайте без меня.

Михаил вернулся через час, когда на улице уже начало смеркаться.

— Ага, хотели меня голодным оставить. Налейте-ка молочка в кружечку. Пирожки с чем?

— Капуста и картошка, только с капустой совсем мало осталось, тут Иохель порезвился, хорошо, на вызов позвали, а то все бы умял.

— Ничего, с картошкой тоже вкусные. Значит так. На вокзал идем к пяти утра, там нас посадят в вагон прицепной и поедем в Москву. Андрей, у тебя фонарик я видел, жужжащий такой, с динамкой, он работает?

— Ага, работает, где-то в рюкзаке лежит, — ответил Андрей, допивая молоко.

— Ты его достань поближе, а то здесь дороги ужасные, а со светомаскировкой ни фига не видно, еще ноги поломаем. Ещё пирожок с картошкой передай, вкусные. Медсестра организовала?

— Ключница варила [3], она самая, — улыбнувшись ответил Андрей.

— От ключницы неплохо бы, но пока нет, дома уже, — прожевав пирожок, ответил Михаил. — Праздник устроить не помешает. Что Дарья Андреевна? — кивнул он на дремавшую в углу Дарью.

— Да она, похоже, от стресса никак проснуться не может. Поела вон немного и опять уснула.

18 сентября 1941 года

В пять утра вся их компания загрузилась в четвертое купе прицепного вагона, минут через десять вагон обнадеживающе дернуло, но на этом движение закончилось и поезд тронулся только часа через три. Михаил ходил ругаться к проводнику, тот приводил начальника поезда, который сначала что-то мямлил невразумительное про паровозную бригаду, после чего начальник поезда, понукаемый Михаилом, бегал к дежурному по вокзалу, коменданту и еще каким-то местным железнодорожным начальникам, но отъезд это ни на секунду не ускорило, хотя и сделало ожидание не таким скучным. Впрочем, Настя и ее тетя на это внимания не обращали, потому что сразу же после того, как зашли в купе, легли спать и крепко спали почти до полудня. Ехали, кланяясь чуть не каждому полустанку,часа два простояли в чистом поле, пока где-то впереди чинили путь и в итоге на Казанский вокзал приехали только в одиннадцатом часу вечера.

«Граждане, воздушная тревога! Повторяю! Воздушная тревога! Всем пройти в ближайшее бомбоубежище!» — встретил их голос из репродуктора на перроне.

— Сюда проходим, граждане, без паники, проходим в бомбоубежище, — направлял пассажиров милиционер.

Пришлось идти в душное бомбоубежище и сидеть там больше часа, пока не зазвучал сигнал отбоя воздушной тревоги.

— Давай, Андрей, доставай свою динамо-машину, пойдем домой потихонечку, — сказал Михаил, когда они выбрались с внезапно заполнившейся людьми Комсомольской площади, — время позднее, метро закрыто, в такси не содють, остается только пешочком.

В итоге в Хлебный переулок они добрались только к полуночи. Настя с Дарьей, несмотря на то, что шли без вещей, отстали от Андрея с Михаилом, тащивших чемоданы, метров на пятьдесят.

— Какая-то пылища здесь несусветная, аж на зубах скрипит, горелым откуда-то воняет, — сказал Андрей шедшему впереди Михаилу, когда они вошли во двор и до их подъезда осталось повернуть за угол.

Михаил шагнул за угол и вдруг внезапно остановился, так что Андрей чуть не врезался ему в спину.

— Чего стоим, кого ждем? — спросил он Михаила, но, посмотрев вперед, остановился рядом с ним.

Дома 17Б по Хлебному переулку, что в городе Москве, столице нашей родины, больше не существовало [4]. Вместо него перед ними лежала груда битого кирпича, в которой пытались копаться какие-то люди.

— Вот это жопа, — присвистнув, только и смог сказать Андрей.

— Верное слово, Андрюха, это именно жопа. И мы в ней на очень большой глубине.

— Вот дела, — удивительно спокойно сказала догнавшая их Настя, — а где же мы сегодня будем ночевать?

начальнику 1-го отдела 2-го Управления

старшему майору госбезопасности Тимофееву П.П.

от начальника 3-го отделения ...

Рапорт

... при разборе развалин дома по адресу Москва, Хлебный переулок, 17Б, разрушенного при бомбардировке в 22 часа 30 минут 18 сентября 1941 года в районе первого подъезда ... обнаружены поврежденные огнем обломки различных радиоизделий неизвестного назначения и их корпусов, изготовленных из материала, похожего внешне на эбонит ... надписи на английском языке ... в Китае, Германии и Северо-Американских Соединенных Штатах ... предприятий не существует ... определить назначение приборов не представляется возможным ... также обнаружены значительные суммы в советских денежных знаках (около ... тысяч), долларах САСШ (около ... тысяч) и британских фунтах стерлингов ...переданы для проведения технической экспертизы ... после полного разбора развалин ... приняты меры к установлению...

[1] В описываемое время Всеволод Николаевич Меркулов — первый заместитель наркома внутренних дел.

[2] Да, я знаю, что строительство резервного узла связи под Арзамасом началось в ноябре и строили его силами военных строителей, а не зеков, но в этой вселенной это так, как захотел автор. У нас же альтернативная история)))

[3] Искаженная цитата из фильма 1973 года «Иван Васильевич меняет профессию» режиссера Леонида Гайдая.

[4] Пытливый читатель мог заметить еще при чтении письма в «Елабуге», что такого адреса в современной Москве нет. Вот поэтому и нет.