Осень

6: Горячий рассвет

Долгий настойчивый стук в дверь разбудил Синдзи. Обычно он спал некрепким, чутким сном и вскакивал с постели довольно быстро: готовность поднять машину в любое время дня и ночи буквально перекроила его организм. Но сегодня капитан просто не хотел просыпаться. Очень уж не хотелось менять теплый сон и нежные объятия Хикари на холодную пустую комнату ради какого-то стука.

Но Икари Синдзи — разомлевший, сонный, немного счастливый — все равно оставался самим собой.

Приоткрыв дверь так, чтобы никто не смог заглянуть вовнутрь, он высунул голову в коридор и увидел адъютанта. Штабник тут же вытянулся по стойке смирно и отдал честь.

— Капитан Икари, майор Кацураги приказывает немедленно прибыть в ангар Евы-01.

Показав кивком, что он понял, Синдзи затащил голову обратно и закрыл дверь.

«Радиотелефоны еще не работают», — такой была первая мысль.

«Еще ведь даже не утро», — подумал он сразу же вслед, посмотрев на часы.

Три семнадцать утра — так рано даже в учебке не поднимали на занятия, даже шутки ради.

«Приказ надо выполнять».

Поежившись от холода, парень стал быстро одеваться. Застегнув последнюю пуговицу на форме и завязав шнурки, он подошел к своей кровати, где спала Хикари. В предутренней серости было видно, как девушка прижимала к груди смятую подушку. Убрав волосы с ее лица, Синдзи погладил тыльной стороной ладони теплую щеку. Хикари заерзала, невнятно промямлила его имя, и Синдзи смущенно улыбнулся.

«Мне пора. Я даже не знаю, что и думать. Наверное, спасибо тебе».

Он кивнул себе, вздохнул и бодрым шагом пошел туда, куда его звал приказ командира.

— Капитан Икари Синдзи по вашему приказанию прибыл, — отрапортовал пилот, явившись в ангар.

Его Ева уже стояла в полной боевой загрузке. Позитронные пушки, автоматические орудия, ракеты, снаряженные в пусковые блоки, — все это было готово к по-настоящему смертоносному вылету. Мисато молча смотрела на Еву и не обращала внимания на своего подчиненного, который замер позади нее в нерешительности.

Техники сонными привидениями бродили по ангару, вокруг приглушенно лязгали блоки, краны и лебедки, урчал погрузчик, но эти звуки были привычны для пилота. А вот Мисато-сан в таком настроении — нет.

— Майор… — тихо сказал Синдзи.

Обернувшись, она протянула ему пакет.

— Твое полетное задание, — сказала Кацураги, посмотрев на пилота мутным не выспавшимся взглядом, — вскроешь внутри кабины. Удачи.

Козырнув, она пошла на выход, едва не воткнувшись при этом в Рицко, которая только пришла.

— Знатно вымоталась, — хмыкнула инженер, косясь ей вслед и прикуривая сигарету. — Давно я ее такой усталой не видела.

— Да, и правда, — пробормотал Икари. Пакет в руках вселял гнетущие раздумья. Ни брифинга, ни инструктажа — просто усталый голос и конверт.

— Ну, не подведи ее, пилот Евы-01. И Еву не угробь.

— Разумеется.

Кивнув Акаги, он забрался в кабину своей машины и, прежде чем запустить ее, вскрыл пакет.

«Так. Карты полета. Маршрут. А вот и задание, — проговаривал про себя получаемую информацию Синдзи. — Моя цель: поиск и уничтожение (при невозможности спасения) пилота Евы-02 капитана Сорью Аски Ленгли. Не понял».

Мотнув головой, пилот было подумал, что ему мерещится и все это от раненого подъема, но, перечитав еще раз, убедился: приоритет миссии — не спасение, а уничтожение Аски. Если обнаружил там, где не можешь принять ее на борт, — свести прицелы, нажать на спусковой крючок. В радиусе десяти-тридцати километров от Аски замечены повстанцы — свести прицелы, нажать на спусковой крючок. Увидел Аску, но далеко за пределами разрешенного маршрута — свести прицелы, нажать на спусковой крючок.

«Да не может этого быть…»

Синдзи не хотел верить в существование такой директивы. Молча глядя на распечатки, он на автомате инициировал процедуру запуска. Синхронизация, проверка систем, подготовка к полету, закладка координат маршрута — все это прошло на уровне навыков и в абсолютной тишине. Где-то в глубине его разума маленький и ответственный капитан отважно взвалил на себя все необходимые функции, пока Икари тупо изучал документ.

Ступор прошел, когда Синдзи краем глаза увидел торчащую из-под приказа бумажку. Вытащив ее, он прочитал нацарапанные Мисато иероглифы: «Если видишь Аску и не можешь ее подобрать — ты не видишь Аску и летишь дальше. Это приказ! P.S. Сожри эту записку. Это тоже приказ».

«Мисато-сан… Я понял. Я сделаю», — улыбнулся Икари и взял в руки манипуляторы.

— Ого! — удивленно воскликнул пилот, поняв, на какую высоту его вынесло беспамятство. Под ним лежали бескрайние серые кучевые облака, а вдалеке ярким красным маревом сияло восходящее солнце.

Проверив показания приборов, Икари присвистнул: выше облаков частицы Ангела пропали. Он мог связаться со спутниками, что кружили в космосе над планетой и большую часть времени были недоступны из-за постоянных помех в атмосфере.

«Теперь я могу вынырнуть из-под облаков, просканировать местность и уйти назад. Спутниковая навигация — славная вещь».

Преисполненный воодушевлением, капитан повел свою машину на первую точку спуска. До нее было немного времени, и он успел пообщаться со спутниками поплотнее. К сожалению, те оказались скучающими тунеядцами, отрезанными от внешнего мира все теми же злополучными частицами Ангела. Это не удивляло Синдзи, ведь еще два года назад стало понятно: потери связи неизбежны, как очередное появление врага.

Лагерь замирал: ученые расходились по палаткам, а боевики спокойно сидели по своим постам, покуривая и перебрасываясь фразами. Холодная тишина природы, тени, исчезнувшие в сумраке вечера, — солнцу и погоде было начхать и на отчужденность территорий, и на страхи людей.

Вечер прочно вступал в свои права.

На весь лагерь горело два костра: люди все больше отогревались в палатках. Сквозь облака прорвался свет одинокой вечерницы и тотчас же погас, после чего беспросветность ночной мглы под тяжелыми тучами больше ничто не нарушало.

Аянами вышла из командирской палатки и украдкой зажмурила уставшие глаза. Все никак не удавалось обнулить синхронизацию с «Ружьем»: то дежурство у палатки Икари-сан, то забег на кухню, то доклад командиру. По мнению девушки, самым толковым событием за день стала горячая еда.

«Плохой день. Самое интересное воспоминание — горячий рис с тушенкой».

Рей осмотрелась и пошла к костру, у которого сидело меньше людей. Меньше глаз, меньше ртов, меньше необходимости общаться — она просто хотела спокойно посидеть у огня, подготовить разум к разрыву с оружием. Еще Рей хотелось привести в порядок мысли, разворошенные странным конвоированием странной пленницы. Чувство времени впервые смущало девушку: ей казалось, что горный переход длился не меньше недели.

За расставленными пальцами дрожало пламя, поверх картинки плавали привычные данные о синхроуровне, температуре, поправке на ветер; а Аянами просто думала ни о чем. Лагерь потерялся в темноте, которую костер только сгустил, звуки послушно ушли на второй план, и расспросы ее больше не волновали: доклад сделан, капитан Сорью сдана, а на праздные реплики можно не реагировать.

Рей вдруг поймала себя на мысли, что послушала бы у костра свою недавнюю пленницу.

«Она совсем другая».

Аянами зажмурилась: вот они стоят у катавотры. Вот сон в пещере. Вот ее попытка сбежать. Вот вторая попытка. Сжатые кулаки у скал — и вопрос: «Почему ты не выстрелила?». Девушка открыла глаза и снова смотрела на пламя. В пляшущих струях огня всплывали вопросы, много вопросов. Рей хотелось знать, что за мир за периметром. Мир, в котором она видела только рычащие колонны поставок, плюющиеся огнем конвойные отряды, усыпанные минами заградительные полосы. Рей хотелось знать, какой мир выращивает таких, как капитан Сорью.

Девушке думалось, что это должен быть непростой мир, даже в сравнении с той средой, где жила сама Рей. «Что там? Военизированное общество? Контроль над каждым шагом?» Аянами, в отличие от большинства повстанцев, много читала о мире до войны с Ангелами, и лозунги командования благоразумно делила надвое. Да, без сомнений, именно оккупация Японии расколола общество, и именно во внешнем мире осталось чужое марионеточное правительство. А вот по поводу всего остального сомнения были. Если отчужденные территории — это благословенная земля, то почему люди здесь гибнут не только от оружия, но и от странных явлений? Почему Ангелы так редко просто приходят и уходят, а куда чаще — выжигают все и вся?

«Никто уже не верит, что это легендарные духи Ямато. В новых факторах эволюции тоже многие сомневаются. Много сомнений. Так много, что проще не думать».

Сама Рей предпочитала держать мысли при себе и занимать свое место, потому что к этому подталкивала среда, сгоняющая людей в группы. Среда мало праздновала одиночек, успешных смельчаков были единицы. Ученые, охотники, бойцы, следопыты — огромный мир на отрезанных от остальной планеты островах. Мир, на берега которого нельзя высадиться. Мир, куда сбегали все реже, и где умирали все чаще. Аянами не по возрасту много знала много об этих землях, и впервые захотела увидеть их со стороны, чужими глазами.

Рей всмотрелась в картинку: густые переливы потрескивающих дров, алое мерцание угольев, а поверх этого всего — зеленоватое мерцание прицельных данных.

«Чужие глаза. Нет, это не то».

Вот так — сомневаясь, размышляя и чувствуя странное, — Аянами Рей заснула у потухающего костра.

Аске снился сон.

Во сне она была в той, прошлой Японии, где были высокие дома-клети для всех и невысокие и просторные — для избранных. Она сама была избранной, потому что — дочь выдающегося ученого. У них был парк, в котором неумолчно стрекотали насекомые, и маленькая Аска их боялась.

Сон был черно-белый, по крайней мере цветов девушка не помнила.

Во сне был Синдзи, и они сидели за домиком слуг, зажимая рты, чтобы дыхание их не выдало. Их кто-то искал, наверное, нянька. Может, уже и садовника послали. Аска что-то натворила и не собиралась останавливаться на достигнутом, а Синдзи как всегда был Синдзи. То есть, обреченно крутился рядом.

— Доченька!

Из-за деревьев вышел Ангел, а потом еще один, и Аска откуда-то знала, что это ее мама и мамина подруга Юй Икари. Девочка кивнула Синдзи, и они одновременно подняли оружие.

Рыжая глубоко вдохнула и проснулась, не желая досматривать этот сон.

Вокруг была вязкая темнота, даже оборудование лаборатории молчало, а снаружи кто-то ходил, слышались сдавленные голоса. Аска сморщила нос и с трудом подавила чих.

Ей даже не пришлось вновь себя убеждать, что вокруг враги, что она в плену, а перед сном с ней разговаривала мать Синдзи — все это было уже привычно. И вот сейчас голос Икари Юй доносился снаружи, и ей как раз ответили:

— … И сколько у нас времени?

— Немного, — сказала Юй. Так говорят о чем-то обычном. — Около получаса.

— Тогда…

— Вы не понимаете, паника только ускорит его появление. Эвакуация должна быть тихой.

Замерла тишина, а потом мужской голос произнес:

— Ваши приборы уже пять раз сбоили, и мне пришлось объяснять, что мы тренируемся. Если и теперь…

— Скажете, что это учения, Валленвуд. Еще одни.

Тяжелые шаги пошли прочь, и они сами по себе были ответом. Аска напряглась:

«Икари изучает Ангелов. Она как-то узнала о приходе одного. Как? Если бы такие устройства были… Нет, не то. Черт, мне надо что-то делать…»

Сорью села на раскладушке, постаравшись, чтобы пружины звенели потише. Руки свободны, в голове после сна в тепле прояснилось, и самого сна уже — ни в одном глазу. Аска, щурясь, огляделась: в лаборатории ничего похожего на оружие не было, да и не стали бы оставлять такое рядом с ней. При всей доброте странной Икари Юй.

— Собирайся.

По глазам больно полоснуло фонариком.

— Что?

— Аска, я не хочу тебя связывать, — тихо сказала Икари. — Просто помоги мне собраться и не теряй меня из виду. Мы еще успеваем уйти.

«Ну, конечно. Я уже бросилась помогать повстанцу».

Юй, невидимая за пучком света, не стала тянуть паузу:

— Аска, ты солдат, но ты долго не протянешь здесь. Поэтому держись поближе ко мне — так хотя бы повстанцы тебя не убьют.

Аске вдруг стало холодно, словно ее голой бросили под пронизывающий ветер с дождем.

«Ну и голос у нее», — успела подумать девушка, прежде чем поняла, что ошиблась.

— Ты чувствуешь? — спросила Юй. — Что? Холодно?

Женщина подалась вперед и захлопнула чехол переносной центрифуги.

Аска просто вздрагивала и упорно пыталась согнуть сведенные пальцы.

— Но… — бормотала Икари, быстро двигаясь по палатке. — Почему так быстро?..

Снаружи пришел шум и крики. Их было много, и в такт им зажигалось все больше огней. За приоткрытым пологом мелькали ручные и подствольные фонарики, вспыхнули фары, там кричали люди и рычала техника, а мгновением спустя над всем пронесся истошный крик:

— Ангел!

— Идиоты, — с чувством сказала Икари, взяла под мышку чемодан и схватила Аску за руку. — Быстро за мной!

Снаружи был бедлам эвакуации, которая все больше напоминала массовое бегство. «Кто-то ляпнул, что учения — это на самом деле не учения», — подумала Сорью, наблюдая, как палатку ученых смял тяжелый джип.

Ночь дышала паникой, но даже здесь были признаки разумной жизни — даже в жерле ночного бегства. Кто-то подбежал помочь Икари-сан — какой-то парень в кевларовой броне. Кто-то кричал о машине для главы ученых, совсем рядом бородатый повстанец с невнятными нашивками вынес мозги паникующему дезертиру.

Аска отсеяла шумы, сосредоточившись на важной смене приоритетов.

«Сбежать — это потом. Сначала надо выжить».

В темноте слышались разрозненные выстрелы, а потом их окатило светом мощных фар.

— Икари-сан! — крикнули из-за сияния. — Давайте сюда! Вы все забрали?

Еще выстрел, и шум стал сильнее, затрещал брезент где-то вдалеке. Аска оглянулась: трое повстанцев неторопливо складывали палатку, не обращая внимания на бегущих. Костер залили, и свет прожекторов машины теперь рвался сквозь густой дым.

— В машину, сейчас же, — сказала Икари, толкая Аску вперед. А потом пришел грохот.

Морозная судорога скрутила рыжую, и она упала на землю — а с небес что-то спускалось. В ночной темноте словно вырезали еще более черный силуэт, взорвали облако концентрированных чернил, и теперь оно густым султаном опадало на лагерь.

На какое-то мгновение воцарилась тишина, а потом произошли две вещи: пришелец красиво засветился, и в этом ослепительном сиянии треснул едва слышный выстрел.

— Идиоты, — бесчувственно сказала Икари Юй. — Пресвятое небо, какие идиоты.

Аска подняла голову на женщину. В слепящем свете, который гасил даже фары джипа, Икари смотрела в разгорающуюся к бою плоть Ангела — не щурясь, не прикрывая глаз ладонью, с крепко сжатыми кулаками.

Совсем рядом загудел раскаленный воздух, и в сиянии жаркого пламени взметнулся столб пепла. Где-то там, среди обрывков и тлеющих лохмотьев в небо ушел и тот самый глупый стрелок.

«Что за черт, — подумала Аска, едва соображая. — Икари что, права?»

Что бы ни стало причиной агрессии, Ангел ударил во всю мощь. Хриплый рев жара хлынул на землю, и рыжая заворожено смотрела на это, понимая, что впервые видит врага вот так: не сверху, не сквозь сетку прицелов, не за экранами боевой машины.

Видит Ангела глазами мотопехотинца NERV. «Или глазами повстанца».

Горящая половина БРДМ покатилась по лагерю, сминая и поджигая несобранные пожитки, людей, машины. Аска оглохла почти сразу и отстраненно следила за огненными трассами, которые уходили в сияющее ничто.

«Выжить. Выжить и уничтожить врага».

Рыжая, не вставая, рванула в сторону — в сторону от научного джипа, от окаменевшей Юй, она бежала, чтобы разыскать единственного человека, который мог принять бой с Ангелом — и который наверняка никогда бы не стал стрелять по пришельцу.

«Похоже, йокай, это мама Синдзи изрядно промыла тебе мозги».

Стало невыносимо жарко, а потом из-за спины пришел удар, пришел звон рванувшей машины, и Аска, даже не оборачиваясь, поняла, что матери ее товарища не стало. Она бежала, глаза жгло воздухом, который превратился в раскаленный песок, и легкие жгло этим воздухом, и бежать приходилось будто бы сквозь огромный гриль, а волосы сделались легкими-легкими, — и вдруг стало прохладнее.

Сорью оглянулась: кипящий эфир бушевал теперь в стороне, дожигая лагерь в облаках пепла. Огненная могила Икари Юй сожрала сама себя, пепел уже возвращался со смоляных небес, покрывая пересохшую землю. Впереди метнулась знакомая тень, и капитан сглотнула дерущую горло слюну.

«Выжила, дрянь. Как же я рада тебя видеть, тварь нулячая. Хотя мне бы хватило и твоей пушки».

Аска пригнула голову и понеслась вперед.

В лицо бился пепел, под ногами скрипела земля, в которой еще недавно было так много — слишком много! — воды. Аска бежала за закопченным бронекомбинезоном, за длинным стволом, за грязно-голубой головой, которая в свете пожарищ была совсем серой.

Капитан перепрыгнула через раненого, он падал прямо ей под ноги, что-то крича. Рядом вспыхнула палатка, и Аска упала, но тотчас же снова вскочила и взяла след, взбивая невесомую пыль, которая совсем недавно была людьми и вещами. Рей, бегущая впереди, тоже оступалась, но ее не пытались остановить.

Аску увидел какой-то бегущий повстанец и понесся наперерез, размахивая руками. Возможно, хотел поймать — или помочь. Возможно, он просто потерял голову от жара. Сорью заметила его вовремя и остановила ударом в горло, чтобы просто отбросить. Она торопилась и понимала, что рядом с Ангелом ей нельзя отвлекаться на других врагов.

«Хорошо, что мне удалось хоть немного отдохнуть. Спасибо… Юй-сан».

Уже прыгая, капитан поняла, что все удалось: Рей притормозила, уклоняясь от каких-то осколков, под ее ногами поехал целый пласт песка, и Аска одним ударом повалила повстанца на землю.

Перевернув девушку, чтобы расстегнуть ремень «Ружья», Аска наткнулась на сияющий взгляд, поймала «двойку» и тут же ответила — снова в горло. Щелчок карабина, пистолет летит в пыль, еще рывок — и капитан с трудом подняла оружие.

«Как же она его носила? Да еще и бегала?»

Аска отскочила в сторону от лежащей на земле Рей: та попыталась сделать подсечку.

Мрак, сияющий лучами, повис над стволом, над прицелом, и мир замер.

В мире не осталось ни единого звука.

— Ты дура, — в полной тишине сказала Рей, и ее голос больно ударил в оба виска сразу.

Перед глазами возникла картинка с другого ракурса, словно бы с земли, и Аска на мгновение увидела сама себя.

«Это… Ты?»

Мелькали какие-то символы, кто-то кричал, с небес лился огонь — не здесь. Не сейчас. Было еще какое-то сознание, холодное и неполное, оно пристально смотрело из своего уголка и просто сравнивало впечатления.

Вот Йокай — детство в переходах, война, война, набеги, отступления.

Вот Капитан — детство в переездах, война, война, отражение угрозы, нападения.

Это неполное сознание сделало какой-то свой вывод, и последним, что видела Аска, была почему-то огромная тень Евы, встающая возле Ангела.

«Ты все выпендриваешься, дурачок».

Синдзи не понял, что произошло с ним. Пройдя две точки маршрута и увидев за все это время лишь группу праздношатающихся повстанцев, на которых не было времени отвлекаться, он стал спускаться под облака на третьей точке, как вдруг что-то больно ударило по мозгам.

Прямиком по мозгам, игнорируя кости.

Выпустив рычаги из рук, Синдзи схватился за голову. Хотелось орать, мычать, биться головой об стенку, катапультироваться и бежать, бежать, бежать… Но он стиснул зубы и пытался терпеть, благо Ева шла своим ходом.

— Больно… — прохрипел он, едва понимая свой голос.

Медленно приходило осознание того, что так бывает, когда случаются проблемы с синхронизацией. Когда появляются причины, по которым она начинает рваться не по взаимному согласию, а с какой-то одной стороны. Обычно причиной обрыва является сам человек, который принимает решение катапультироваться или же по каким-то причинам закрывает свой разум от машины.

Но в этот раз именно машина рвала с ним связь. Не потому что умирала, а целенаправленно отсекала от себя пилота. В каждый нейрон, что общался с машиной, будто втыкалась игла, и по нему пропускали электрический ток. Эта вакханалия импульсов разрывала голову.

«Внимание, обнаружен Ангел», — предупредила Синдзи та часть системы, что еще сохраняла стабильный контакт.

Подняв голову, он увидел буквально в пятистах метрах от себя нечто, напоминающее огромную сияющую ярким светом птицу. Машинально схватившись за рычаги, Икари попытался свести прицелы, но те словно взбесились.

«Что такое…»

Системы работали через одну. Можно было навести орудия, но цель не захватывалась, и Ева отказывалась открывать огонь. Заранее проложенный курс пропал и прямо на глазах Синдзи был исправлен. Теперь все затмил обратный маршрут — прямиком на базу.

«Ангел вторгся в тебя?», — спросил Еву Синдзи, но тут же получил мощный удар по мозгам, от которого потемнело в глаза.

«Ева! Экстренное понижение синхронизации до минимума, отключить все вспомогательные модули! Выставить ручное управление!»

Пилот не хотел этого, но единственный шанс — он и есть единственный шанс.

«Вы уверены?»

«ДА! БЫСТРЕЕ!»

Находясь в шаге от потери сознания, Синдзи получил мощный импульс, который устроил в голове настоящую кашу. Полетные данные, координаты, уроки в младших классах, фамилии и имена сослуживцев, меню на завтрак, обед и ужин за всю жизнь. Все это вспыхивало и рассеивалось практически мгновенно, устроив жуткую какофонию в голове пилота.

Последним воспоминанием, которое его чуть не добило, было просто человеческое имя — Аска. Оно же придало сил потянуть рычаги на себя и медленно поднять Еву к облакам. Мутным взглядом он видел каких-то людей, стреляющих по Ангелу. Многочисленные пожары, окутывающие базу внизу огненным вихрем. Борьбу рыжеволосой и седой девушек.

«Аска…»

«Если эвакуация невозможна — свести перекрестия, огонь».

«Если видишь Аску и не можешь ее подобрать — ты не видишь Аску и летишь дальше. Это приказ!»

«Мисато-сан, это не приказ…»

«Приоритет — защита Евы».

Поднимая Еву все выше и выше, он опустошенным взглядом смотрел на Ангела и на то, как седая девушка тащит на себе рыжую. «Это все так… странно». Аска так близко и так далеко. Ангел не сражается с ним, но просто вламывается в Еву, продолжая громить базу повстанцев. И Ева, чья работа не мыслима без связи с пилотом, летит практически как простой VTOL, лишенная большей части своих преимуществ. И очень мягкие последствия экстренного понижения синхроуровня — почти до порога, за которым лежит полный разрыв связи. Синдзи мог даже думать, медленно и заторможено, как сам плавный полет Евы. Но он все же понял две вещи: во-первых, последнее воспоминание об Аске спасло его, а во-вторых, Ангел придет к ним на базу.

Синдзи практически ничего не понимал: ни как приземлился на базу, ни как умудрился в ручном режиме загнать машину в ангар, ни то, как его вытащили из кабины и поднесли горячего чаю. Находясь буквально между сном и явью, он глотал обжигающую жидкость и пытался сфокусировать взгляд на окружавших его людях.

— Что произошло? — с порога спросила вбежавшая в ангар майор.

— Ангел, — по буквам выговорил Синдзи.

— Где? Как? Рицко, что с данными с Евы?

— Нету ничего, — хмыкнула Акаги, молотя по клавиатуре. На клавиши срывался пепел с сигареты. — Каша. Не пойму ни байта. Попробую расшифровать, но это займет время. Одно скажу точно: вернулся он на «ручниках».

— Ты понизил уровень синхронизации до минимума? — удивилась Кацураги.

— Да.

— Но зачем?

— Он вторгся в Еву.

— Вторгся? Синдзи, ты понимаешь, что ты несешь? — женщине хотелось врезать капитану хорошую затрещину, но майор и командир прекрасно понимала, что Синдзи не от большого желания ведет себя как овощ.

— Я понимаю… Ангел знает, где находится база. Он видел. Он придет сюда… — пробормотал пилот и упал без сознания.

Железная полупустая кружка со звоном упала на бетонный пол, расплескивая остатки чая, а самому Синдзи повезло быть пойманным Мисато. Передав парня в руки солдат, она приказала отвести его в лазарет, а сама почти бегом направилась к командующему.

«Вот теперь мы точно встряли. Особенно если Синдзи прав, и Ангел идет сюда. Только бы парень в себя пришел к его приходу».

Рей сидела на пригорке и смотрела в дымящуюся равнину.

Там, где был лагерь, клубилась мгла, все не желающая оседать. Молочное сияние утреннего солнца освещало густой кисель, от которого даже сюда доносилась кислая гарь. Густые тучи, бледный диск на востоке и тупая боль от мимолетного прикосновения разумов.

«Она поступила глупо».

Рей оглянулась: дрожащая мелкой дрожью рыжая лежала на охапке листьев. Аянами держала руки на «Ружье», невидяще смотрела вниз и думала о том, что произошло. На этот раз передовому лагерю не повезло, но повезло самой Рей: она дважды за двое суток нарвалась на Ангела и выжила. И второй раз вокруг гибнут люди.

Сложив ладони перед грудью, она отрешилась от всех мыслей на несколько секунд.

«Они поступили глупо, — предательски шепнула первая же мысль. — Достаточно было послушать Икари-сан».

Снова оглянувшись на капитана, Рей вспомнила, как та, оглушенная защитой «Ружья», горячо шептала: «Я ничего не скажу Синдзи, Юй-сан, обещаю».

Рей зажмурилась. Она тащила на себе этого несносного пилота, которая возомнила себя способной противостоять Ангелу. Рей думала о том, что сохраняет ценного языка, но сейчас, глядя в наполненный вязким дымом котлован, она уже не могла себя обманывать.

Слишком явственно вспоминались ей собственные мысли у костра.

«А ведь была еще короткая стычка в пыли».

В голове у Рей не укладывалось произошедшее: Сорью продолжала сражаться там, где уже все проиграно. Повстанец очень хорошо понимала, что капитан не паниковала, как те, кто открыли огонь по Ангелу.

«Она солдат до последнего».

Рей гладила свое оружие, способное убивать и Ангелов, и тех, кто с ними воюет, и разница между повстанцами и армией встала перед ней во всей горько-дымной красе.

«Мы смирились со вторым видом на планете, хотя он нас пугает. А Сорью и такие, как она, — нет».

Чужая «птица» отступила. Рей могла попытаться лишить NERV второй машины, пока та совершала непонятные пируэты вокруг Ангела. Но если Аянами не изменяла память — а она вряд ли ей изменяла — то вытаскивая свою пленницу из пылающего лагеря, Рей думала о том, что у нее на самом деле было две цели.

Впервые она на мгновение посчитала своей целью и Ангела.

Конечно, было заманчиво списать все на поведение «Ружья», которое зафиксировало чужака. Ментальный удар, какое-то крошечное вторжение чужого разума — и вот оно, непонимание, сомнение, недоумение. Аянами взвесила варианты и пришла к неутешительному выводу: оружие не при чем.

Капитан Сорью зашевелилась и попыталась сесть. Рей следила за ее несобранными движениями и невольно потерла горло: удар нервовца едва не смял его. Красноглазка думала о том, как чуть не лишилась оружия, как она ошиблась и оказалась поверженной. Главный вопрос для девушки звучал так: а стоит ли вообще продолжать вести эту вздорную пленницу?

Рей посмотрела на пустую кобуру, где еще недавно лежал пистолет этой самой Сорью.

«Остается нож».

Все так легко: просто один взмах — и конец сомнениям, конец напряженному ожиданию очередной выходки, конец маленькому путешествию. Рей погладила рукоять боевого ножа и снова положила руку на «Ружье».

«Это не легко. Это слишком легко».

Сорью все возилась, и Аянами встала, подняла рыжую, помогла ей сесть спиной к стволу дерева. В наличии имелся мутный взгляд, безвольно распущенный рот, и только на самом дне тусклых голубых глаз что-то поблескивало. Что-то, что позволяло однозначно сказать: как бы сильно ни ударило «Ружье» по чужаку, личность уцелела.

«Это воля», — подумала Рей, устраивая рыжую голову, которая все норовила упасть на грудь. Капитан что-то бормотала, пытаясь справиться с непослушными губами, и Аянами смогла разобрать что-то вроде «дурачок». Рей отошла в сторону и легла, положив «Ружье» на грудь. У нее теперь было довольно много времени на то, чтобы разобраться в себе, своих сомнениях, и она твердо настроилась использовать это время с толком.

С небес сквозь пелену серого киселя глядел злой белый глаз солнца, слабый ветер с предгорья уносил приторную гарь, и в воздухе пахло самой настоящей осенью.

Мерцающий силуэт огромной птицы перевалил через хребет и двинулся к периметру.