Осел и морковка

Глава 19

Армандо ворочался всю ночь. Ждал суда и думал, как будет отвечать на вопросы судьи. Раз все равно никто не хочет ему верить, надо говорить то, что от него хотят услышать. Например, что Лапунда так его разозлил, что он не выдержал и попытался отогнать капитана, но не рассчитал силу. В результате вместо легкого разряда получилась мощная молния.

Напрасно надрывался, мог бы спокойно спать. Никто не пришел к нему до самого обеда. А после второй трапезы, состоявшей из куска серого хлеба и миски рыбной баланды, пришли два стражника и отвели его на выход.

В небольшом помещении канцелярии Армандо вернули все личные вещи, кроме денег, когда же он спросил о них, сделали вид, что не слышат.

Затем пришел чиновник рангом повыше и зачитал постановление:

Армандо Бастиан выслан из королевства Элидианы личным указом короля, как нарушивший закон. Ему запрещено возвращаться ранее, чем через три года. Если же в течение этого срока он будет найден на территории королевства, его ждут пятилетние работы в озолийских рудниках.

А это уже почти смертный приговор.

Озолийские рудники были известны тем, что в них добывался черный камень, из которого возводили стены антимагических камер. При специальной переработке он давал некую субстанцию, которую добавляли в сплав для антимагических кандалов и ошейников. Работали на этих рудниках как простые каторжники, так и наказанные маги. Черный камень пил силу и из тех, и из других. В результате обычные люди умирали через пару лет. Маги держались дольше, лет пять. Сначала камень выпивал их резерв до донышка, а когда его не оставалось, брался за саму жизнь. Попадать туда не хотелось ни при каких обстоятельствах.

После того, как указ короля был зачитан, Армандо вывели на улицу, но не отпустили, а посадили в закрытую карету для перевозки арестантов и в таком виде доставили в речной порт. Там погрузили на баржу, направлявшуюся к устью Каруны, и заперли в небольшую камеру в трюме. Ее бы смело можно было назвать каютой, вероятно, в другое время в ней ездили свободные люди, но для мага это была именно камера, место заключения.

Армандо не стал сопротивляться и пытаться сбежать. Не имеет смысла. Лучше пусть доставят в Кармеллу, а уж там он придумает, как ему выцарапать из Элидианы свою Дину. Пошлет к ней кого‑нибудь с деньгами и документами для проезда по всем королевствам, например. Магистрат не откажется в качестве платы за очередное обслуживание купленных у него амулетов дать ему бумаги для Дины, где она будет названа гражданкой Кармелллы.

Несмотря на то, что вольные города были невелики и армию не содержали, у больших королевств они были в почете. Никто не пытался их завоевать или еще каким‑то образом подмять под себя. Документы, выданные магистратом той же Кармеллы признавались во всех королевствах и даже в империи.

А все почему? Потому что в любом окне должна быть форточка. Власти в королевствах задали своим подданным очень суровые условия существования, очень узкие рамки, но сами в них вписываться не желали. А где в таком случае брать амулеты на все случаи жизни, а не только прописанные в законах, откуда привозить заморские товары, предметы роскоши и произведения искусства? Художникам и вольным магам на территории королевств жить не слишком приятно, они оттуда бегут, а их услуги все равно требуются.

Но это только вершина айсберга. Есть еще многое, что в самих королевствах запрещено, но потребность от этого не исчезает. Для таких случаев и существуют свободные города. И первые, кто пользуется возможностями этих вольных окошечек на карте, становятся сами короли. Так что им очень невыгодно портить отношения с той же Кармеллой. А то скоро фейерверк приличный неоткуда выписать будет!

В Кармелле никто не удивится, если мастер иллюзий Армандо Бастиан примется хлопотать о бумагах для своей невесты, магички из Кортала. Даже тут о ее ведьминских талантах лучше будет умолчать. По диплому она маг широкого профиля!

Так Армандо размышлял и строил планы всю дорогу до устья Каруны. Баржа двигалась медленно, груженая под завязку камнем из расположенных выше по течению каменоломен. Капитан и каморку, в которой заперли Армандо, набил бы товаром, но так как баржа принадлежала не ему, а короне, то это помещение он занимать не имел права. Мало ли кого королю приспичит послать по реке? Это мог быть арестант, как Армандо, или специальный агент, или счетовод… Элидианский король любил быть в курсе того, что творится в его стране. В герцогства он лишний раз не совался, чтобы не возбуждать сепаратистские настроения, но земли по течению Каруны до самого моря издревле принадлежали королевской марке.

Капитан обращался с Армандо не сурово и не мягко. Не баловал своего нежданного пленника разносолами, не приглашал к своему столу и не разрешал прогуливаться по палубе дольше, чем предписывали правила: полчаса утром и полчаса перед закатом. В это время ему на ногу надевали браслет, к которому прочной цепочкой был пристегнут стражник. У того аналогичный браслет, для разнообразия, был надет на руку.

Но еда была сытная, кровать удобная, воды как для питья, так и для мытья было достаточно, читать и писать тоже никто не мешал. А с капитаном дружбу водить Армандо самого не тянуло.

Больше всего выматывало неспешное течение времени. Баржа двигалась ни шатко, ни валко, останавливалась неизвестно зачем у каждой пристани. Армандо подозревал, что в обход закона капитан возил пассажиров, но из осторожности брал только тех, кто желал проплыть небольшое расстояние и готов был тихо сидеть со своими вещами между каменными блоками на корме. Пару раз, прогуливаясь со своим сторожем, он видел таких: старуху, везшую корзины с румяными яблоками, и немолодого мужчину с козой на веревке.

Осуждать капитана за приработок Армандо не спешил, в конце концов каждый устраивается как умеет, а вреда от левых пассажиров не было никакого. Бабка даже пожалела молодого арестантика и угостила его яблочком.

Главной радостью были ночные беседы с Диной. Она ждала этих разговоров не меньше, чем он. Неподдельно радовалась, когда слышала его голос, расспрашивала о житье — бытье. Он старался ее не огорчать. Про путешествие рассказывал правду, но тоном и умолчаниями создавал впечатление, что пользуется значительно большей свободой, чем на самом деле. Про три года запрета на въезд сообщить не решался. Вот доберется до дома, тогда и скажет. В Кармелле ему будет чем смягчить удар. А пока зачем нервировать девочку раньше времени? Ведь теперь, чтобы им свидеться, ей придется к нему ехать, а не наоборот.

Наконец они прибыли в порт. Армандо понял это как по замедлению хода, так и по звукам, доносившимся извне. Шуметь подобным образом мог только огромный порт, где судоходная река встречается с морем. Крики "майна", "вира", "давай помалу" и прочие сразу вызывали в памяти образы погрузки — разгрузки, а сопровождавший их грохот довершал картину. Пока плыли по реке ничего подобного слышно не было.

К удивлению Армандо, никто не спешил вывести его из каюты. Баржа давно пришвартовалась у причала для выгрузки камня, шум стоял такой, что голова раскалывалась, но за ним никто не приходил. Казалось, о нем вообще забыли. Даже обед никто принести не удосужился.

А в сущности какой обед? Команда сошла на берег и питается сейчас в портовой таверне. Ему отдельно никто еду готовить не будет. Хорошо, если вообще до вечера вспомнят о его существовании.

Как в воду глядел. Уже в сумерках дверь распахнулась. В ней стоял капитан с красным, распаренным лицом. От него за лигу разило спиртным. Увидев Армандо, он прищурился и удивленно поднял брови:

— Как, ты еще здесь? А почему за тобой никто не пришел?

— Не ведаю. Вероятно потому, что никто никому ничего не сказал, а ясновидящих среди чиновников нет.

— Ты хоть жрал?

— Нет. Что мне тут есть прикажете? Половичок или простыню?

Капитан казался смущенным.

— Ну извини. Мы тут, значит, разгрузкой занялись… Совсем я про тебя забыл. А ведь надо твои бумаги в местную канцелярию стражей отнести, — он почесал в затылке, — Но теперь уже поздно, они все с работы домой подались. Знаешь что? Переночуй уж здесь последний разочек. Я сейчас тебе из таверны жратвы пришлю. Она у них неплохая.

Еда в местной таверне была отличная. Капитан на этот раз не забыл, послал юнгу, тот принес целую корзину яств, а к ней добавление в виде бутылки весьма приличного вина. Настроение у Армандо резко подлетело вверх. Казалось, это предвещало удачное разрешение всех его трудностей.

Если бы!

Утром капитан вызвал‑таки чиновника, который должен был заняться высылкой Армандо. Чиновник попался молодой, невзрачный и на редкость напыщенный. Каазалось, своим поведением он пытается скомпенсировать недостаток роста, раннюю лысину и бесцветную внешность. Он вошел с недовольной миной и битый час читал магу мораль. Мол, вы, маги безродные, хулиганите в чужой стране, считая что законы не про вас писаны, а потом государство тратится, высылая таких на родину.

На то, что родиной Армандо Бастиана была вовсе не Кармелла, он не обратил внимания.

Затем этот нудный тип сообщил, что сейчас проводит высылаемого на корабль до Кармеллы и предупредил:

— Не вздумайте бежать! — произнес он с апломбом, — Я привел с собой арбалетчиков. Стоит вам попытаться скрыться, как они будут стрелять. И учтите: в пределах Элидианы с корабля вам сходить запрещается. Я оставлю арбалетчиков на пристани, если вы попытаетесь покинуть борт, вас живо нашпигуют болтами.

— Ясно, — усмехнулся Армандо.

— И еще. Корона оплачивает ваше пребывание на борту, но она не может брать на себя все издержки. Питание извольте оплачивать сами.

— Ага, еще неплохо было бы для этого вернуть мне те деньги, которые сперли у меня ваши столичные коллеги, — злобно фыркнул маг.

Того, что придется голодать, он не боялся. На корабле всегда есть чем заработать человеку его профессии. А если даже нет, то он и палубу помыть не хвор. Но вся подлость ситуации возмущала. Он понимал, что этот мелкий зануда не несет ответственности за действия столичной стражи, но промолчать не мог.

Потрясением оказалось то, что в этот раз он попал на честного службиста. Тот был искренне возмущен обвинениями в адрес стражников, но не пропустил слова Армандо мимо ушей и не стал на него орать, а захотел разобраться. Поэтому еще полчаса они провели в каютке, заменявшей камеру.

Сначала зануда отказывался верить в то, что среди стражников могут быть банальные воры и требовал доказательств, что деньги у Армандо при себе были. Тот сначала не мог сообразить, что явится убедительным для этого службиста, а затем предложил ему посмотреть в сопроводительных бумагах: там должна быть опись изъятого при аресте. Среди содержимого его карманов, типичного для зажиточного молодого мага, не нашлось даже упоминания о деньгах. Ни единой монетки. Разве так бывает? Кто выйдет из дому без гаста в кармане?

Это убедило чиновника и он составил рапорт, допросив Армандо по поводу, как он сказал, принесенной им жалобы и

— Я сожалею, что действия моих коллег были недостойными. К сожалению, ничего кроме как отправить рапорт об их недопустимом поведении не могу.

Ну правильно. Не хватало еще, чтобы он деньги свои отдал. У таких рьяных, честных службистов их просто не бывает.

Армандо наконец‑то вышел на свет из полутьмы каюты, потянулся, огляделся… Вокруг кипела жизнь. Огромный порт ни на минуту не прекращал движения. Большие, величественные морские суда, юркие лодочки, толстопузые купеческие …, речные баржи, изящные яхты — все они приходили и уходили, загружались и разгружались, становились на якорь и снимались с якоря в каком‑то хаотическом, и в то же время слаженном ритме.

Армандо любил эту суету, она казалась ему исполненной скрытого смысла. Но сейчас у него не было возможности этим насладиться: пройти по набережной, постоять у пирсов, перекусить в портовой таверне и перекинуться парой слов с матросами из далеких земель… Его вели под конвоем. Неприятное чувство.

Умом он понимал, что на них никто внимания не обращает. Здесь все слишком заняты собственными делами. Но полностью отрешиться от того, что он стал объектом, на который будут глазеть и который будут обсуждать и осуждать, не получалось. Если бы еще солдаты шли, не наставив на него оружие…

А идти было довольно далеко. От речной части порта надо было перебраться в морскую и найти там некий барк под названием "Филомена". Этого никто, естественно, Армандо не сообщал, но разговор чиновника со стражником не услышал бы разве глухой. Он встрял:

— Послушайте, давайте договоримся. Я никуда не собираюсь бежать. Меня вполне устраивает, что меня отправляют в Кармеллу, я и так туда собирался. Пусть ваши арбалетчики не надрываются, всю дорогу целясь в меня из своих арбалетов. Дойдем спокойно.

Служака на пару минут задумался, причем так глубоко и серьезно, как будто решал мировую проблему. Затем спросил:

— Вы клянетесь жизнью?

— Клянусь, — устало произнес Армандо, — Клянусь жизнью, что не сбегу и дам себя препроводить на эту самую "Филомену".

Чиновник кивнул и сделал знак солдатам. Те, облегченно улыбаясь, пристегнули арбалеты к поясам.

Так и шествовали через весь порт: впереди чиновник с предписанием в руках, за ним Армандо в окружении четверки солдат. Сначала пробирались вдоль реки, затем выбрались на берег бухты, исчерканный короткими и длинными прямыми пирсов. "Филомена" стояла довольно далеко от устья Каруны, так что до нее пришлось пройти почти весь ряд кораблей. Два из них были хотейскими. Это напомнило о том, с кем теперь путешествует Дина, и Армандо вздохнул. Учитель — это хорошо. Но было бы еще лучше, если бы она была здесь, рядом. Хотя о чем он думает? Чтобы его девочка вот так шла под конвоем? Он совсем с ума сошел.

На "Филомене" их уже ждали. Стоило маленькой процессии появиться, как с борта кинули трап. Арбалетчики остались внизу, а чиновник поднялся вместе с Армандо и протянул капитану бумаги.

Тот усмехнулся:

— Предписание и казначейское обязательство? Ну ладно. Надеюсь, следующий раз будет нескоро.

Выходит, корабль элидианский. Они все дают подписку, что при необходимости примут на борт того или то, что потребует корона. Оплата есть, но минимальная. И если за сохранность груза с них спросится, то за сохранность человека придется отвечать ему самому.

Забрав у чиновника все, что полагалось и проводив его до трапа, капитан повернулся к Армандо:

— Маг?

— Маг, — согласился тот.

— Магов на мою голову. Небось магичить за еду собрался?

— А как же!

— Видишь ли, — скривился капитан, — у меня на борту сейчас два мага. О оба согласны работать за еду. Ты и еще… пассажир. Но мне столько не нужно, одного за глаза. Так что не знаю, к какому делу тебя пристроить, чтобы ты даром хлеб не ел.

— Ну, я в принципе могу делать что угодно: готовить, палубу мыть, — примирительно сообщил Армандо, — Но все же хотелось бы увидеть другого мага. Вдруг я в этом деле окажусь лучшим? Тогда пусть он палубу драит.

Капитан расплылся в улыбке и указал темным корявым пальцем:

— Ну что ж, познакомься. А там можете силой помериться, а я погляжу.

Армандо обернулся и чуть не упал от неожиданности. По палубе к нему под ручку шествовали двое, и он обоих прекрасно знал.

Первым был маг разума из Кармеллы, на редкость противный тип. Звали его Эспозом. Эспоз Лиран, так кажется. В свое время он сделал все, чтобы Армандо не получил звание мастера иллюзий и не его вина, что ему это все же удалось. Тогда в этом не было ничего личного: он просто был против того, чтобы в гильдию принимали магов со стороны. Хотя почему в сущности? Конкуренции со стороны мага Бастиана он мог не бояться, у них с Армандо разная специализация.

В общем, это был давний и хорошо изученный противник. Но сегодня он висел на руке другого знакомца — капитана Лапунды. И оба отвратительно радостно улыбались!

Захотелось убить обоих.

Спелись, голубчики! И когда только успели? Глупый вопрос. Надо сказать, времени у них было довольно. Пока Армандо плелся сюда на барже со скоростью улитки, Лапунда давно уже караулил его в порту. Верно здесь же и с Эспозом познакомился. Нанял его, наверное. Тот довольно сильный маг разума, любому в мозги влезет и все там прочитает. Конечно, Армандо от такого защищен, но хвастаться Эспозу никто не мешал, а Лапунда в магии профан. Поверил, что тот сможет узнать где скрывается Дина.

Странно только, что Эспоз тут собирается за еду работать. Неужели Лапунда не оплачивает ему проезд? А вообще странно… Какую работу маг разума может выполнять на корабле?

Армандо подарил врагам ответную улыбку и сказал капитану:

— Уважаемый, а чего вы ждете от мага? Каких магических действий?

Тот задумался.

— Ну, во — первых, амулеты заряжать. На берегу маги за зарядку втридорога берут… У меня много навигационных, да и те, что воду греют или на камбузе огонь поддерживают, тоже зарядки требуют. Обновить охранки в трюме, чтобы крысы товар не пожрали. А главное… Сейчас пираты расшалились, уже у берегов честных торговцев грабить стали. Если кто от них может что‑то предложить, значит, он и будет со мной столоваться. Вот так. Я капитан Никандр Плойс, мое слово твердое.

Наблюдая за тем, как вытянулась и без того длинная физиономия у Эспоза, Армандо ощутил прилив сил. Маг разума мог внедрить капитану идею, что он ему очень нужен, но сейчас, в присутствии другого мага, который способен засечь беззаконное воздействие на сознание, он поостережется действовать открыто. Ему придется соревноваться по — честному.

А факты таковы, что ничего из вышеперечисленного он сделать не может. Не для того они, маги разума. У них резерв крохотный, так что даже в деле зарядки амулетов от них толку мало.

Другое дело что Эспоз Лиран и без резерва способен такого наворотить, что целая толпа архимагов потом не разгребет. Например выжечь любому мозг и превратить в слюнявого идиота. Но только если это заметил бы любой другой маг, он имел бы право убить Эспоза на месте. Маги разума считались везде самыми опасными, опережая в этом даже боевиков, поэтому законы, защищающие от них население, были самыми суровыми.

Капитан тем временем ждал ответа от магов.

— Капитан Плойс, — слегка поклонился ему Армандо, — я, Армандо Бастиан, маг широкого профиля и мастер иллюзий, готов сделать все вышеперечисленное. Если вы дадите мне амулеты, я их тут же заряжу. Не все сразу, разумеется, но дня за два наполню магией под завязку. Затем можете проводить меня в трюм, осмотрю и поправлю ваши охранки. А насчет пиратов… Как мастер иллюзий могу предложить просто отвести им глаза. Они будут видеть ваш корабль не там, где он будет находиться. Пойдет?

— Хорошее предложение, — почесал в затылке капитан, а затем обратился к Лирану:

— Ты уж извини, приятель, но палубу выпало драить тебе. Ты у меня уже сутки на корабле подвизаешься, а до сих пор ни одного амулета не зарядил. Но если твой товарищ заплатит за твое питание…

Я заплачу! — вскинулся Лапунда, — Еще не хватало, чтобы маг палубным матросом работал. Он мне самому нужен.

Довольный капитан потянулся, как ленивый кот, и сказал:

— Вот и отлично. Внесите деньги в кассу и можете считать своего друга таким же пассажиром, как все. А тебя, — повернулся он к Армандо, — сейчас мой матрос проводит и покажет, где ты будешь жить.

Место для высланного мага нашлось, как водится, в трюме. Крошечная клетушка, в которой помещались два предмета корабельного обихода: рундук и гамак над ним. Если принять во внимание, что до Кармеллы всего около декады плавания, неплохо. А самое замечательное что, когда он откинул крышку рундука, то нашел там все свои вещи. Видно, Клеон с Регисом позаботились переправить их в порт, а честный чиновник не поленился доставить на борт "Филомены".

Армандо достал из сумки рубашку Дины, прижал к лицу и втянул носом родной запах. Он был уже слабый, но еще сохранялся. Эх, сейчас бы завалиться в гамак, положить вместо подушки Динину рубашку и заснуть этак часов на двадцать…

Но никак не получается. Сам пообещал амулеты заряжать.

Действительно, получаса не прошло, как прибежал юнга и велел идти к капитану, он ждет. Заодно сообщил, что "Филомена" снимается с якоря. А чего ждать? Трюмы полны товара, пассажиры на месте, команда в сборе…

Пришлось идти к капитану. Тот сразу сообщил, что для начала следует не амулеты заряжать, а заняться безопасностью товара. Чтобы, значит, крысы не ели, жучок не портил и лихие люди добраться не могли.

Проводил в трюм, но не ушел, а остался стоять и наблюдать. Решил проверить работу мага, а то вдруг кандидатурой ошибся.

Армандо осмотрел то, что было сделано до него. Добротно, грамотно, достойно. Сейчас только подпитать, да пару линий поправить… Но капитан явно ждет от него чего‑то еще. Новенького.

— Хотите, привяжу систему от воров вот к этому перстню? — спросил он, указывая на тяжелую серебряную печатку на среднем пальце капитана, — Если кто полезет в трюм без спроса, он нагреется.

— А если мне послать кого туда придется?

— Будете посылать, укажете на него пальцем и вслух произнесете: Такой‑то, разрешаю тебе войти в трюм и взять то‑то. Тогда он войдет без помех, но действовать при этом сможет только так, как указано. Ничего другого не возьмет.

Глаза капитана Плойса азартно блеснули:

А давай! Мне твоя идея нравится!

Армандо закончил сначала восстановление охранной сети, а затем протянул руку:

— Перстень давайте, зачарую.

— А крови моей не надо? — вдруг опасливо спросил Никандр.

— Обойдемся. Я не некромант и не маг крови, работаю чисто.

Взяв в руки печатку, он аккуратно сплел ниточку силы в колечко, причаровал к серебру и привязал кончик к специально оставленному для этого хвостику охранного заклинания. Затем сделал пасс, вся конструкция полыхнула золотым светом, подтверждая, что все получилось, и погасла.

— Вот и все, — констатировал Армандо и вернул Плойсу кольцо.

Тот был в восторге.

— Вот что значит маг‑то настоящий! Сразу работу видно! Здорово! — похвалил он.

Армандо поклонился как актер на сцене после удачного спектакля. Это, в сущности, и был спектакль. Золотой свет, вспыхнувший в конце, на самом деле простому человеку видеть было не дано. Но не зря же Армандо — мастер иллюзий! Сделать невидимое видимым и эффектным — это как раз его профессия.

— Давайте мне все, что надо зарядить, — попросил он, — Только поделите на три кучки: что срочно, что не очень, а что вообще не к спеху. Срочное получите уже к ужину. Только обед пусть принесут прямо в каюту. Не хочу от дела отрываться.

На самом деле Армандо просто не хотел ни с кем общаться, Ему требовалось поразмыслить, как быть с Лапундой и его новым магическим дружком, прикинуть, какие неприятности ему сулит их присутствие на борту и как он сможет от них отделаться. Но капитану Плойсу его поведение казалось образцом ответственного отношения к работе, он опять высказал свое одобрение, затем заметил:

— Ну что ж, сам не буду тебя отвлекать и другим не дам. Работай без помех.

То, что помешать магу заряжать амулеты практически невозможно, для этого он должен дать начальный импульс а затем просто держать их в руках, капитану было невдомек.

Вскоре Армандо принесли обед, а вместе с ним ящик с тремя отделениями. В каждом, кроме амулетов, лежала бумажка, на которой рукой Плойса было начертано "срочно", "2 очередь", "не к спеху".

Такой подход ему понравился. Сделано ровно так, как он просил. Толковый мужик этот капитан Плойс. Надо порасспросить его про пиратов и, возможно, придумать защитный амулет. Не оружие, а такой, чтобы корабль невозможно было увидеть невооруженным глазом, а активировать его мог любой человек, не маг. Подобные амулеты будут нарасхват у всех капитанов.

Он, Армандо, человек мирный и приемы его тоже мирные.

Но это дело будущего. Сейчас надо срочно разгадать, какие меры может принять против него и Дины Лапунда на пару со своим новым дружком. Лиран не способен влезть Армандо в голову. По большому счету тот и сам хоть плохонький, но маг разума, и защита от несанкционированного проникновения у него неплохая.

А вот канал связи с Диной ничем не защищен. На грани сна даже амулеты не спасут. Если Эспоз захочет понять, где Дина, он это увидит. Конечно, для этого он должен застигнуть Армандо как раз в момент связи, а для этого постоянно караулить… Но кто сказал, что он так не сделает? Все равно ему заняться нечем.

Находиться рядом для этого необязательно, то, что они на одном корабле, уже достаточно. В большом городе такую связь не засечешь, слишком много разных эманаций, а здесь, в изолированном пространстве, отсечь те, что не интересны, и усилить те, что представляют ценность, для опытного мага разума не составит труда.

В том, что Эспоз Лиран опытен, у Армандо сомнений не было.

Выход один: прекратить на время общение с Диной. Конечно, хорошо бы ее предупредить, но слишком опасно.

Ничего, дайте только до Кармеллы добраться. Дома он разберется со всем: и с Лапундой, и с Эспозом, и с элидианским запретом… Свяжется с Диной, извинится, опишет ситуацию… Она поймет, она умная.

После того, как за ужином он сдал заряженным все содержимое первого отделения ящика, капитан Плойс уже готов был у него с руки есть. Лапунда и Эмпоз ходили по палубе сердитые и все время шептались по углам.

А вот фиг вам! Не даст он им ни малейшего шанса! Пусть и не надеются разведать, где скрылась Армандина! Он сам откроет хоту на этого нечистого на руку мага! Почему нечистого на руку? А какой же другой с Лапундой свяжется? Лезть в мысли и сны своего коллеги — это совсем совести не иметь.

На отставного капитана Армандо зла, как ни странно, не держал. Тот действовал так, как все ему подобные. Сердиться на волка за то, что он ест мясо как‑то глупо.

Эспоз же вызывал сильнейшее неприятие. Дар мага разума не должен доставаться недостойным, тем, кто готов его применить против людей, лишь бы деньги платили. А он из таких. За хорошую сумму в золоте готов служить кому угодно, хоть преступникам.

Обычно маги разума работали на государство. Даже в вольной Кармелле, где их, кстати, жило немного, их старались привлечь или к расследованию преступлений, или к дипломатической работе. В обычной жизни их деятельность была ограничена массой запретов. Пуще пожара и наводнения люди боялись, что кто‑то может проникнуть в их мысли, и не напрасно.

Поэтому таким, как Эспоз Лиран, желающим сохранить независимость от власти, не так просто было заработать себе на хлеб. Если, конечно, вместо властей не начать обслуживать преступные элементы.

А что он, кстати, делал в Элидиане? Тоже вопрос, и не такой уж праздный.

Три дня плавание проходило просто великолепно. Ветер дул в нужном направлении, не слабый и не сильный, такой, как надо. Вахты были легкими и все на корабле находились в отличном настроении. На четвертый день погода испортилась. Задул крайне неприятный ветер, который, дай ему волю, загнал бы "Филомену" на рифы. Плавание вдоль берега стало опасным и капитан взял курс в открытое море. А там их уже поджидали.