Глава 4

— О, наконец-то ты объявилась. — Байрон Смит-Джонс, секретарь «Синерджи инкорпорейтед» и гуру авангардной моды по совместительству, впился в Орхидею взглядом поверх очков с фиолетовыми стеклами. — Босс бьется в истерике.

Орхидея удивленно подняла брови при виде последнего пополнения в гардеробе Байрона — облегающего костюма лилового цвета с большими накладными плечами и широкими манжетами.

— Как ты это определил? — мрачно поинтересовалась она.

— Очень смешно. — Байрон достал из коробки стопку блокнотов и положил на полку в шкафу. — И к делу не относится. На сей раз все серьезно.

— Это всегда серьезно. — Орхидея посмотрела на блокноты. На каждом имелся аккуратно отпечатанный логотип «Синерджи инкорпорейтед», а наверху каждой страницы — слова «Эксклюзивное мыщление». — Так что случилось?

Байрон оглянулся через плечо. Орхидея проследила за его взглядом до огромного плаката с фотографией невероятно гигантского образца чрезвычайно редкого огненного кристалла. Плакат также был украшен логотипом и частично загораживал закрытую дверь в кабинет Клементины.

— Пришел ее новый экзот, собирается подписать еще один договор. — Байрон понизил голос до шипящего шепота. — Он настаивает на твоих услугах.

— Новый экзот? — Орхидея невольно ощутила, как ее охватывает мелкая дрожь предвкушения. — Ты хочешь сказать, Раф Стоунбрейкер снова желает меня нанять?

— Точно. Он уже полчаса находится здесь и подписал все бумаги. Клементина пыталась связаться с тобой, чтобы согласовать задание, но когда она так и не смогла до тебя дозвониться, то взяла на себя решение и все равно составила новый договор.

Чувство паники немедленно вытеснило едва зародившееся волнение Орхидеи. Вчера ночью в эйфории, наступившей, когда они с Рафом вырвались из галереи, она подумала о том, как захватывающе будет снова с ним работать. Теперь, в свете дня, ей уже так не казалось.

— Я подумывала поговорить с Клементиной о том, чтобы в следующий раз, когда придет Стоунбрейкер, она назначила кого-нибудь еще. Это если он придет.

— Вот он и пришел, — сказал Байрон.

— Интересно почему. У меня было такое чувство, что он не особо доволен моими услугами.

— С чего вы взяли? — растягивая слова, негромко спросил Раф.

Орхидея развернулась и увидела, что он стоит в дверном проеме. На нем был черный пиджак поверх черной рубашки и черные брюки. В левой руке он держал пластиковый стаканчик с коф-ти.

Она сузила глаза.

— Вы всегда так подкрадываетесь к людям?

Он усмехнулся.

— Извините. — Он приподнял стаканчик. — Я только вышел в коридор за коф-ти. А когда вернулся, вы уже были здесь.

С необычным для нее чувством отчаяния, Орхидея посмотрела на закрытую дверь Клементины.

— Я… м-м-м… думала, что вы в кабинете моей начальницы.

— Мы с мисс Мэлоун закончили наши дела несколько минут назад. Она сказала, что вы после обеда должны зайти в офис, поэтому я решил подождать.

— Ясно. — Орхидея постаралась подавить поднимающийся изнутри жар, грозивший залить румянцем щеки. Она искренне надеялась, что он не услышал слова «экзот», но что-то ей подсказывало, что услышал. У Рафа был очень острый слух. Она выдавила из себя прохладную профессиональную улыбку.

— Я польщена, что вы так скоро вновь обратились за моими услугами, мистер Стоунбрейкер. Однако, когда мы расставались прошлой ночью, вы не упоминали, что есть еще работа.

— Тогда у меня еще не появился новый клиент. — Он пристально изучал ее. В его взгляде не было ничего угрожающего или запугивающего, он просто на нее смотрел.

Из ниоткуда на Орхидею нахлынуло знакомое чувство преследования, так же, как это было вчера в галерее Эльвиры Терлок. Она с негодованием посмотрела на Рафа. Тот отступил и слегка нахмурился. Чувство преследования исчезло. Если бы не стоявшие дыбом волосы на затылке, она, возможно, списала бы этот инцидент на свое воображение.

— Я сейчас немного занята, — сказала она, когда дверь кабинета с грохотом распахнулась.

— Нет, не занята, — возразила Клементина. — Я отменила все твои остальные задания. Ты свободна для работы с мистером Стоунбрейкером в течение следующего месяца.

— Целый месяц? — Орхидея развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на начальницу.

— Ага. — Одетая в расписанную черную кожу с блестящими серебряными клепками, широкоплечая Клементина напоминала свой любимый вид транспорта — ледоцикл. Белоснежные волосы, постриженные «ежиком», подчеркивали стальные кольца в ушах. — Стоунбрейкер говорит, что новое дело может занять немного больше времени, чем остальные.

Орхидея так и видела, как в расчетливых глазах Клементины замелькали долларовые знаки.

— Но я не могу тратить целый месяц. — Орхидея чувствовала, что на нее давят. Она решила на досуге подумать над этим. — У меня есть обязательства.

— Ничего такого, что нельзя перенести на другое число, — возразила Клементина. — Я проверяла.

— Я говорю о личных делах, а не о работе на «Синерджи инкорпорейтед». — Орхидея прекрасно понимала, что Раф с интересом следит за их перепалкой. — Я собираюсь на свадьбу кузины.

— Ты отпрашивалась на неделю и говорила, что вообще будешь отсутствовать не больше суток, — парировала Клементина.

Орхидея схватилась за другую отговорку.

— Скоро День Основателей. Всего через пять дней.

— Ну и что? — Клементина повела мощным плечом. — Выпей пивка, оторвись по полной на площади Основателей, спой гимн. Делов-то. Все равно останется достаточно времени для работы со Стоунбрейкером.

— Но ты же знаешь, у меня есть еще и другая работа.

— Ты только на днях сказала мне, что с книгой у тебя все идет по плану.

— Дело не в этом.

Клементина уперла руки в боки.

— А в чем же тогда?

— Да, — Раф с любопытством посмотрел на нее. — В чем?

Дальнейшее сопротивление было бесполезно, и Орхидея это знала. У нее не было достойного предлога, чтобы уклониться от этого задания по фокусированию. Она даже не была уверена, что хочет уклоняться. Ей начинали нравиться расследования с Рафом, но она не любила, когда ее загоняют в угол.

Она вновь посмотрела на Рафа.

— Когда вы хотите начать?

— Сегодня вечером.

— Это невозможно. — Ее охватило нелепое чувство триумфа. — У меня встреча.

— Так отмени, — распорядилась Клементина.

— Не могу. — Орхидея окинула присутствующих мрачным взглядом. — Я кое с кем встречаюсь в клубе «Вулкан». Мы собираемся немного помянуть нашего общего друга, он недавно умер.

— А-а, точно. — Байрон вытащил очередную стопку блокнотов. — Я вспомнил. Вы с Морганом Ламбертом собираетесь пропустить по рюмочке за того бедного ледяного концентратора, с которым вместе работали. Ты как-то сказала, что он был немного не в себе…

— Да, — сказала Орхидея, вызывающе и холодно посмотрев на Рафа. — Пару дней назад умер наш знакомый. Вы знаете, как это бывает.

— Конечно, — согласился Раф. — Знаю. Я пойду с вами в «Вулкан». Мы можем обсудить новое дело после окончания мини-поминок вашего друга.

— Э-э… — Мгновение Орхидея соображала.

— Заеду за вами в восемь, — бросил Раф и выскользнул в коридор.

Он ушел быстрее, чем Орхидея смогла придумать очередное возражение.

В офисе повисла тишина. Ее нарушила Клементина, с торжествующим удовлетворением потирая руки. Ничто так ее не возбуждало, как недавно подписанный договор на фокус-услуги.

— Может, он и не из «Стоунбрейкер шипинг», но он точно Стоунбрейкер, — заявила Клементина. — Удовольствуюсь этим.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Орхидея.

Клементина пожала плечами.

— Грейс поведала мне конфиденциальную информацию о нем. Кажется, когда-то наш клиент являлся прямым наследником «Стоунбрейкер шипинг».

Орхидея нахмурилась. Грейс Прауд была постоянной партнершей Клементины. Несколько лет назад их свело в пару брачное агентство. Рано или поздно, независимо от половой ориентации, каждый на Сент-Хеленс создавал семью. Союз Мэлоун-Прауд во всех отношениях процветал.

«С первого взгляда более непохожих женщин и не встретишь», — подумала Орхидея. Грейс была миниатюрной и элегантной, следила за последней модой и водила дружбу с сильными мира сего. Она владела и управляла «Прауд фокус», одним из главных конкурентов «Синерджи инкорпорейтед», и была неизменным надежным источником сплетен и разнообразной информации.

— Ого! — Глаза Байрона за фиолетовыми стеклами очков стали огромными. — Я правильно понял, мы говорим о тех самых Стоунбрейкерах?

— Да. — Клементина скривилась. — Однако наш, пожалуй, не слишком умный клиент несколько лет назад поссорился с дедом, старым Альфредом Джи Стоунбрейкером. Юный Раф в спешке подался на Западные острова, чтобы, как поговаривают, разобраться в себе. Дед так и не простил и полностью вычеркнул его из своей жизни, не дав ни цента. Грейс говорит, что больше было похоже на то, что это сам Раф вычеркнул его из своей жизни. Очевидно, он отказался иметь какое-либо отношение к семейному богатству и компании.

— И все же он вернулся в Нью-Сиэтл, — возразил Байрон. — Возможно, они с дедом помирились.

— Вряд ли, — засомневалась Клементина. — Грейс знала бы об этом. Она говорит, каждый, кто вращается в тех же кругах, что и Стоунбрейкеры, знает, что Раф не интересуется семейным бизнесом. Похоже, планируется, что через несколько месяцев бразды управления компанией примет кузен Рафа.

— Как грустно, — сказала Орхидея.

— А то, — пробормотал Байрон. — Взять и сбежать от всех денег и высшего общества! Клементина права. Наш клиент точно полоумный.

Орхидея с укором уставилась на него.

— Я говорила про семейную ссору. Мне всегда грустно, когда в семье разлад.

— Ну да, конечно. — Байрон перегнулся через полупустую коробку с блокнотами и завороженно посмотрел на Орхидею. — Так скажи мне, правду ли говорят о сталкерах? Они действительно чувствуют, когда им лгут?

— Это всего лишь старый миф, — решительно сказала Орхидея. — Все это знают.

— Хорошо, а как на счет другой байки?

— Какой?

— Они на самом деле, ну ты знаешь, дикари?

Орхидея взяла пачку блокнотов «Эксклюзивное мышление» и с размаху опустила их на голову Байрона.

* * *

В девять часов того же вечера клуб «Вулкан» был заполнен только наполовину. Орхидея, сидевшая за маленьким столиком с Морганом Ламбертом и Рафом, изучала темное помещение. Это заведение представляло собой нечто среднее между ночным клубом и кафе и обслуживало богемную толпу поэтов, художников и всякого рода амбициозных выскочек.

Молодой человек на сцене вцепился в микрофон и рычал слова поэмы собственного сочинения:

В «студне» горящие образы

В «студне» навеки замерзли.

В «студне» мерцают мечты

О синергии и оргазме

В «студне».

Может, это и не было бессмертным произведением в прозе, но оно превосходило все, что было написано в метадзен-синергетических философских стихах, подумала Орхидея.

На столиках мерцали крошечные «студневые» свечи. Маленькие огоньки освещали лица, большинство выражений которых разделялось на две категории: пресыщенную скуку и пылкую восторженность. Многие клиенты были одеты в серое — модный цвет среди людей искусства.

Морган Ламберт хорошо вписывался в контингент «Вулкана». Это был худощавый, впечатлительный мужчина с резкими, аскетическими чертами лица и длинными, чувствительными пальцами художника. Он посмотрел на Рафа.

— Вы знали Тео Уиллиса?

— Нет.

— Он был немного чудаковатым, но в остальном вполне нормальным. — Морган перевел взгляд на Орхидею. — Больше о бедном старине Тео и сказать-то нечего, правда?

— Похоже на то. — Орхидея откинулась на стуле и засунула руки в карманы джинсов. — И все-таки никогда не поверю, что он совершил самоубийство. Он бы не смог.

— Говорят, трудно сделать какие-то выводы. — Морган потягивал слабое зеленое вино. — В последние месяцы он посещал психотерапевта.

Орхидея удивленно подняла брови.

— Не знала.

— Я знаю только потому, что Тео забегал ко мне за пару дней до того, как улететь в тот овраг на машине. Мы пропустили несколько стаканчиков. Он сказал, что хочет поговорить, но в конце концов сообщил только то, что ходит к синергетическому психотерапевту.

— Он сказал тебе почему? — спросила Орхидея.

— Нет. Мне показалось, что новая работа в университетской лаборатории сильно на него давит.

— Тео всегда плохо справлялся со стрессом. — Орхидея поджала губы. — Однако не думаю, что из-за этого он решился бы на самоубийство. Вероятнее всего, если бы работа так его достала, он бы просто уволился. Он всегда так делал.

— Тео сказал, что ему нужны деньги. Он вскользь упомянул какие-то невероятные планы открыть собственное агентство, предоставляющее услуги по фокусированию, которое специализировалось бы на ледяных концентраторах. Он пытался получить финансирование под этот проект, но потерпел неудачу.

Орхидея вздохнула.

— Представить не могу, чтобы банк выдал Тео кучу наличных. Он не был похож на надежного заемщика.

— Это точно, — согласился Морган.

Раф рассматривал Моргана со странно задумчивым выражением на лице.

— Уиллис не упоминал, что именно давило на него?

Морган покачал головой.

— Нет. Но он всегда был чем-то угнетен. У него было что-то вроде паранойи.

— Как вы трое познакомились? — спросил Раф.

Орхидее стало любопытно, почему Раф так интересуется Тео Уиллисом.

— Три года назад нас взяли в лабораторию по исследованию ледяных кристаллов. Ученые в «Парасинергетике» хотели узнать, можно ли использовать концентраторов нашего типа при лечении душевнобольных. Они хотели проверить сумасшедшую теорию, придуманную заведующим лабораторией доктором Брейсуэллом.

— Что за теория?

— Брейсуэлл полагал, что, если душевнобольных должным образом сфокусировать, то психотерапевты-синергетики смогут перенастроить синергетические силы в их парапсихологических портретах.

— Обычные концентраторы не могут работать с действительно чокнутыми талантами, — объяснил Морган. — Не получается хорошего контакта. Более того, это вредит концентратору. Как правило, результат — временное перегорание.

— Тем лучше, — вставила Орхидея. — Еще одна небольшая уловка природы, чтобы не дать опасным талантам стать слишком хищными. Синергия в действии.

По глазам Рафа ничего нельзя было прочесть.

— Что стало с исследованием?

Морган усмехнулся.

— Они совсем не поддавались обучению. Орхидея подняла восстание прямо посреди проекта, разозлилась, когда они попытались заставить нас фокусировать для совсем сдвинутых талантов. Она провела один сеанс с парнем по имени Кэлвин Хайд. На этом все и закончилось. Орхидея ушла, мы с Тео последовали за ней.

— Кэлвин Хайд? — переспросил Раф. — Он был одним из психически больных талантов?

— Брейсуэлл говорил, что он здоров. — Орхидея вздрогнула, вспомнив хищный голод, который она ощутила в Кэлвине Хайде. — Он утверждал, что Хайд под контролем, так что, думаю, верил в это. Тот мог быть очень убедительным. Но как только я увидела волны энергии его таланта, то поняла, что он очень опасен и склонен к насилию. Мне совершенно не хотелось фокусировать для него.

Раф пристально смотрел на нее.

— И что вы сделали?

Она пожала плечами.

— Притворилась, что не могу добиться четкости фокуса. Сказала Брейсуэллу, что Хайд для меня слишком мощный и что это выше моих возможностей. Думаю, Хайду понравилась идея, что он настолько силен, что я не смогла с ним работать. Он был невероятно высокомерен. Всегда должен был быть первым… э-э… — Она замолкла прежде, чем произнесла слово «хищник».

— Какой талант был у Хайда? — спросил Раф.

Орхидея колебалась, так что на вопрос ответил Морган:

— Кэлвин Хайд был экзотом, экстраординарным сталкером. Ну, вы знаете, одним из пресловутых охотников. Очень редкий тип.

Орхидея не смотрела на Рафа, но чувствовала, что он за ней наблюдает.

— Насколько сильным он был? — тихо спросил он.

Она не могла тактично ответить на этот вопрос, поэтому промолчала.

— Она так и не узнала, каков его настоящий уровень, — вновь ответил вместо нее Морган. — Так ведь, Орхидея?

— Угу. — Орхидея сосредоточенно складывала маленькую салфетку. Это был невесть какой отвлекающий маневр, но он дал ей возможность не встречаться с Рафом глазами. — Я не так долго пробыла с ним, чтобы понять. Может быть, класса седьмого.

— Понятно, — пробормотал Раф.

— Брейсуэлл всегда проводил эксперименты с ледяными концентраторами и необычными талантами, — пояснил Морган. — Орхидея говорила, это потому, что он им завидовал.

— Этим талантам? — Раф посмотрел на Орхидею.

— Да. Сам он был всего лишь гипноталантом второго класса.

Морган захихикал.

— Люди в лаборатории обычно за глаза называли его Двухваттный Брейсуэлл.

Стремясь поменять тему, Орхидея посмотрела на Моргана.

— Кстати о «Парасинергетике». Ты случайно недавно не получал из лаборатории письма с просьбой вернуться для дальнейшего исследования?

— Нет. — Морган выглядел удивленным. — А ты?

— Да. Я проигнорировала его.

— Если мне придет такое же, так и поступлю. — Морган развалился на стуле и поднял свой бокал. — Ну, за Тео. За собрата — ледяного концентратора. Пусть покоится с миром по другую сторону Перехода.

Орхидея тоже подняла свой бокал.

— За Тео.

Раф ничего не сказал, а только глотнул коф-ти, когда Орхидея с Морганом пригубили вино.

Морган поставил бокал и посмотрел на Орхидею.

— Давайте о чем-нибудь более веселом поговорим. Что-нибудь слышно от твоего брачного агентства?

— По-твоему, это весело? — Краем глаза Орхидея заметила, как Раф моргнул. У кого-то другого это могло быть свидетельством крайнего удивления. Она решила не обращать внимания. Раф весь вечер вел себя более чем странно.

— Хорошо, назовем это более интересной темой, — проговорил Морган.

Орхидея поморщилась.

— Забавно, что ты спросил. Я сегодня обедала с моей кузиной Вероникой, и она задала мне тот же самый вопрос. Ответ — нет. Я все еще без пары.

Морган присвистнул.

— Ничего себе! Сколько уже прошло? Год с тех пор, как агентство предоставляло тебе последнюю кандидатуру?

— Год и три дня, — уточнила Орхидея. — Но кто считает?

— Твои родственники, полагаю, — сухо сказал Морган.

— Не напоминай. Ненавижу чувствовать себя виноватой.

Раф крепче обхватил руками чашку коф-ти.

— Орхидея, вы никогда не говорили, что зарегистрированы в брачном агентстве.

Губы Моргана чуть изогнулись.

— Она откладывала это столько, сколько могла, но чуть больше года назад семья достаточно сильно надавила на нее и заставила зарегистрироваться. Однако Орхидее подобрали только одного кандидата.

— И тот не считается, — сказала Орхидея.

Морган вздохнул.

— Все знают, что ледяным концентраторам крайне сложно подобрать соответствие.

— Скорее, невозможно, — поправила Орхидея.

— И все равно, я предполагал, что агентство к данному времени подберет больше одного потенциального кандидата. — Глаза Моргана расширились. — Слушай, а может, в «Идеальных партнерах» потеряли твои регистрационные документы?

— Вряд ли, — сказала Орхидея.

— Никогда не знаешь точно. Возможно, тебе следует позвонить своему консультанту, — убежденно сказал Морган. — Возможно, вышла какая-то ошибка.

— Сомневаюсь. Это очень уважаемое агентство.

— Такое может случиться в любом офисе.

Орхидея усмехнулась.

— Это ты мне говоришь? Я работаю в «Синерджи инкорпорейтед», забыл?

Колыхающееся пламя «студневой» свечи освещало угрюмое лицо Рафа.

— Почему вы не позвонили в агентство, чтобы узнать, что происходит?

Как будто это его касается. Орхидея решила, что легче будет покончить с этой темой маленькой, безобидной ложью.

— Ладно, ладно, я позвоню на этой неделе.

В ответ Раф приподнял брови, но промолчал. Тем не менее, понимание, мелькнувшее в его глазах, взволновало Орхидею. Она явно почувствовала, что он ей не поверил.

Орхидея вспомнила вопрос Байрона: «Правду ли говорят о сталкерах? Они действительно чувствуют, когда им лгут?»

«Это миф, — еще раз сказала она себе. — Сплошные слухи, сплетни и устаревшие теории, основанные на скороспелых, ошибочных результатах синергетическо-психометрических тестов». Сталкеры не были живыми детекторами лжи. Таковых вообще не было в природе.

Предположительно лгать сталкеру было не сложнее, чем кому бы то ни было еще. Но некоторые люди, независимо от их парапсихических способностей, умели интуитивно различить правду. Раф мог быть одним из них. «А я не самая опытная лгунья в мире», — напомнила она себе.

Какая разница, поверил ей Раф сегодня вечером или нет? В конце концов, ее личная жизнь или отсутствие таковой не его ума дело.

Орхидея решительно улыбнулась обоим мужчинам.

— Я предлагаю закончить болтовню о моих перспективах на брак, пока мы не сдохли от скуки.

— Я вовсе не нахожу эту тему скучной, — вкрадчиво сказал Раф.

Орхидея впилась в него взглядом и решила побить противника его же оружием.

— А вы зарегистрированы?

— Да. В «Синергетических связях».

По некоторым причинам информация поразила ее так же, как поразила бы стена твердого «студня». Раф активно искал жену и делал это в надлежащем порядке, одобренном обществом. Кто бы мог подумать? Она удивилась, почему эта новость оказалась такой ошеломляющей.

— Хорошее агентство, — произнесла Орхидея, как она надеялась, беззаботным тоном.

— Так мне говорили. Но я еще не был представлен ни одной потенциальной кандидатке.

Морган с сочувствием посмотрел на него.

— Кажется, у вас с Орхидеей есть нечто общее. Вы оба без пары.

Загрузка...