Оптимизация

12

Полковник Стержин пребывал в благодушном настроении. Еще бы. Такая гора с плеч свалилась. Тесляков передал — набивший оскомину объект уничтожен. Причем так, что от него и следа не осталось. Будто его и не было. Вместе с ним исчезли и аномалии, которые уже вторую неделю не давали покоя.

Стержин был один в командном отсеке. Здесь под землей царили тишина, покой и порядок. Экраны мониторов уже два часа мирно сочились нейтральным светом. В такт им теплыми тонами перемигивались спектрорецепторы, датчики, сигнализаторы.

«Все нормально, — с удовлетворением подумал он. — Ситуация под контролем. После такой передряги самое время… — Поддавшись порыву, полковник покосился в сторону сейфа, но потом передумал. — Нет, не время расслабляться. Если эту ситуацию грамотно разыграть, то и отпуск будет, и к выслуге добавится, и награда не обойдет».

Он уже было собрался приступить к составлению рапорта, когда у входа раздался срывающийся голос начальника дежурной смены:

— Т-товарищ п-полковник, разрешите обратиться?

— Чего надо? — нахмурился Стержин.

— Товарищ полковник, случилось такое, во что невозможно поверить, — скорей проблеял, чем проговорил дежурный.

— Какого черта?! — раздраженно бросил Стержин. Ему казалось, что наконец-то пришло время подумать о приятном. А тут…

— Я говорю, случилось такое, что невозможно представить, — повторил офицер.

— Отставить эмоции. Докладывайте, как положено.

— Ракеты п-пропали!

— Не понял! — на лоб Стержина взвилась бровь, лицо отразило недоумение. — Ты что, обкурился или антифриза нанюхался?

— Никак нет! Все что есть, так и есть… то есть оно есть, как есть… — дежурный, путаясь в формулировках попытался конкретизировать сообщение.

— Что за чушь! — взорвался Стержин. — Ты хоть понимаешь, что несешь?

— П-пропали ракеты! — еще раз вымолвил наблюдатель и застыл в позе соляного столба.

Одновременно зазвонили все три занимающие господствующее положение во главе стола телефоны.

Полковник несколько секунд смотрел на заливающиеся трелями коммуникаторы, после чего снял трубку аппарата правительственной связи.

— Что у вас происходит? — встревоженный голос секретаря национальной безопасности не предвещал ничего хорошего.

— Разбираемся, — Стержин проглотил комок в горле и наконец-то понял, что здесь, в его хозяйстве, а главное без его ведома, действительно случилось что-то из ряда вон выходящее.

Остальные абоненты и вовсе не отличались избирательностью в выражениях. В министерстве и штабе ПВО метали молнии, требовали определенности.

После объяснения с начальством Стержин, который никак не мог взять в толк, чего от него хотят, попытался сконцентрироваться на происходящем.

— Говори, — обратился он к продолжающему пребывать в состоянии ступора офицеру. — Только внятно и по существу.

— На пульт поступили сообщения уровня «альфа-прим». Потом отключился космонавигатор, чего раньше не было. На постах подтвердили чрезвычайную ситуацию. Это даже не самоликвидация. Ракеты просто исчезли.

— Сколько?

— Все.

Лицо Стержина застыло. Теперь он больше напоминал не уверенного в своей значимости командира стратегического подразделения, а быка на бойне, получившего сокрушительный удар молотом по голове.

Это надо же! Пять кассетных боеголовок. Каждая способна покрыть площадь в полмиллиона квадратных километров. А это десятки сметенных с лица земли мегаполисов. И вот, их нет… они исчезли… В такое невозможно поверить!..

Опомнившись, Стержин оттолкнул начальника смены от двери и они оба, рискуя переломать друг другу ноги, кинулись наверх.

На поверхности творилось что-то невообразимое. Наверное, именно так выглядел бы «Зефир» в первые минуты после объявления войны. Стремясь занять предписанные боевым расписанием места, под жуткий вой сирены, солдаты и офицеры разбегались кто куда, сталкивались, спотыкались. Из ствола ближней шахты навстречу Стержину выпорхнула стайка обслуживающих установку ремонтников и контролеров. У многих одежда была разорвана, лица и руки обожжены. Оттуда же валил то ли дым, то ли пар, то ли вообще непонятно что.

Пытаясь хоть как-то определиться в обстановке, он перегородил дорогу улепетывающему от неведомой опасности первогодку. Тот попытался увернуться, но поскользнулся и упал, оставив в руках полковника кусок изъеденного окислителем комбинезона. В голове мелькнула непрошенная мысль: «Черт! О чем только там думают?! Совет второй год пробивает твердотопливные системы. И никакого толку…»

Рывком поставив солдата на ноги, он развернул его лицом к себе и заорал во весь голос:

— Говори, мать твою!.. Что там!..

— Спасаться надо, товарищ командир, — вытаращив глаза и разбрызгивая слюну, прохрипел тот. — Беда! Считайте, вся смена гробанулась. Сейчас рванет!..

Он хотел еще что-то добавить, но не успел. Из-под земли вырвался столб огня. И тут же неподалеку взметнулся второй, за ним третий. Свет померк, а уши заложило так, будто их закупорили обжигающим воском.

«Топливо!.. — рассудок Стержина окончательно помутился — Но кто? Как? Почему?..»

С последним вопросом угасло сознание. Набирающий силу огненный вал стремительно растекался по долине. Как спички ломались и вспыхивали деревья, пороховыми зарядами взрывалась щетинистая поросль, будто праздничные шары лопались ангары, навесы, палатки. Река вскипела. Небо смешалось с землей. И в тот же миг, когда, минуя континуальные запреты, от солнца оторвался гигантский протуберанец, а на Сириусе сменилась полярность, казалось бы неуязвимый «Зефир», казематы которого способны были выдержать мегатонный удар, как жалкий парусник, застигнутый внезапно налетевшим штормом, стал погружаться в пучину трансцендентности…