Неизвестно, чем мог закончиться этот поцелуй. Сам остановиться Валерка бы точно не смог. И так-то был не слишком адекватен, а уж когда Алиса прижалась всем телом — тёплая, мягкая, родная и любимая, последние тормоза куда-то исчезли. Там, собственно, вообще вся соображалка отключилась — Птицын в тот момент вообще ни о чём не думал. Ирину Степановну, бесцеремонно ворвавшуюся в комнату в столь интимный момент, парень даже не услышал. А вот организм на неё отреагировал самым возмутительным образом — в животе вдруг забурчало. Видно, уже рефлекс успел сформироваться. Валерка и на такие мелочи внимания бы не обратил, а вот Алиса — очень даже. Ловко выскользнув из объятий Птицына, пунцовая от смущения девушка громко объявила:
— Теперь ты точно голодный! Я слышу, не обманешь!
— Вот и поднимайся тогда, а то вздумал тут изображать! — добавила Ирина Степановна. — И никаких каш, как для болящего. Я там картошечки нажарила со свининой, так что давай-давай, поднимайся.
При мысли о картошке со свининой живот скрутило ещё сильнее, и Валерка почти против воли начал вставать. Куда только делись слабость, вялость и тошнота при мысли о еде! И всё-таки было немного обидно, что поцелуй так прервали. Ровно до тех пор, пока Валерка не взглянул в зеркало, проходя мимо. Оттуда, из зазеркалья, на него взглянула такая жуткая страхолюдина, что Птицын тут же попытался её ударить или убежать. Ни того, ни другого сделать не получилось — Алиса остановила. Зато, сообразив, что видит не что иное, как собственное изображение, Валерка девушке искренне посочувствовал. Целоваться вот с этим… хорошо, что дальше не зашло!
— Кошмар какой!
— Да, ты немного похож на жердяя, — смущённо кивнула девушка. — Ничего, сейчас поешь, и всё пройдёт!
Жердяя Валерка видел пока только на картинках — не встречалась ещё такая нечисть. Однако сходство действительно было поразительное. Мышц как будто вообще не осталось — высохло тело. Валерка стал настолько худым, что суставы на локтях и коленях выделялись, не то, что рёбра! Кожа обтянула череп, глаза ввалились. Жуткая страхолюдина.
— Это как я не помер-то? — пробормотал парень, и поспешил всё-таки в столовую. Помирать не хотелось совершенно, а глядя на отражение, возникали мысли именно о смерти. — Выгляжу, будто неделю как помер.
— Вот именно! Знаешь, как я напугалась! Да мы все напугались! Андрей Иванович — без челюсти, Демьян пополам разорванный, а от тебя треть осталась, и ты ещё и есть отказываешься!
Ответить Птицын не смог, потому что учуял прекрасный аромат обещанной картошки, и мозг опять отключился. Как будто пропустил несколько кадров. В следующий раз Валерка осознал себя над тарелкой с картошкой — горячей, исходящей паром, с румяными кусочками свинины, а сверху эта красота была посыпана мелко порубленным укропом. Рядом — большущая кружка молока, и пара кусков чёрного ноздреватого хлеба. Немыслимое счастье!
Блюдо исчезло мгновенно, но просить добавки не пришлось — предусмотрительная Ирина Степановна тут же подставила вторую тарелку, заменила опустевшую кружку молока. Хлеб тоже, как по волшебству, появился.
— Спасибо! — смог выдавить из себя Птицын — на длинные славословия не было времени. Нужно было есть. Точнее — жрать!
— Лопай, лопай, голодающий Поволжья, — довольно ответила женщина. — Вон, на глазах цвет на лицо возвращается. Я много нажарила, а если не хватит — ещё всякое готовое есть.
«Она нам, между прочим, кухаркой не нанималась», — мелькнула мысль. — «Нехорошо, что мы её заставляем. Надо бы повара нанять».
Птицын ел, ел, и не мог остановиться. Чувства переполнения желудка не возникало, так что парень не сильно переживал — было ведь такое совсем недавно. Однако прерваться всё-таки пришлось.
— Валера, там этот вчерашний гость пришёл. Болеслав Вадимович, который. Волк — оборотень. Говорит, ты его приглашал.
— Я не пойму, он на запах, что ли приходит? — пробурчал Птицын. — Не то чтобы мне жалко… хотя да, жалко!
Неловко получилось — в первую встречу Птицын от еды оторваться не мог, и во время нового визита встречал Болеслава в том же состоянии. «Этак он решит, что проводники — это дикие обжоры, которым лишь бы пожрать, и больше ничего не надо!» — подумал Птицын, но от еды оторваться не смог. Впрочем, кажется, волкодлак был совсем не против. Нос гостя смешно шевелился, улавливая запахи стряпни Ирины Степановны. Валерка своим так двигать не мог.
— Здравствуйте, Болеслав. Опять я вас встречаю за едой — прошу прощения. Нужно восстанавливать силы после вчерашнего, — для того, чтобы произнести такую длинную фразу, пришлось набираться духу. Это ж на несколько секунд от еды оторваться надо!
— Ничего-ничего, я даже рад! — с предвкушением улыбнулся волкодлак. — Ох, как же привлекательно пахнет!
Птицын только кивнул головой — не нашёл в себе силы соблюсти вежливость.
— И снова вы меня кормите удивительными яствами, князь! — радовался гость. Оборотень как будто задался целью не отстать от радушного хозяина в поглощении обеда — настолько ему понравилось. — У нас так не готовят. Удивительное блюдо! Такой изысканный вкус! Ваш повар непременно должен принять в ученики моего!
Картошка со свининой имела прямо-таки оглушительный успех. Валерка давно заметил, что на тёмной стороне этот корнеплод не настолько популярен, как в верхнем мире. Готовят, конечно, но в основном — толчёную, а вот других вариантов отчего-то не знают.
Впрочем, как бы сильно ни нравилось Болеславу угощение, пришёл он не ради него. Волкодлака интересовали квадроциклы, речь о которых зашла накануне. Впрочем, не только они. Болеслав хотел любые «новинки» из верхнего мира, и выбрать желал самостоятельно. То есть — посетить верхний мир.
— Вы ведь проводник, посредник, — вкрадчиво, насколько это возможно с его басовитым голосом, увещевал оборотень. — Вот я и обращаюсь к вам, как к проводнику. Не могли бы вы перевести меня в верхний мир, дабы я мог лично увидеть его чудеса, оценить, что может оказаться полезным для моего клана, а так же понять, чем мой клан может отплатить за эти чудеса верхнему миру?
В первый момент Валерка хотел отказать. Ну, в самом деле, не до того сейчас. Самому в зеркало смотреться страшно, Демьян едва живой, Андрей Иванович — тоже. Убийца опять же не допрошенный где-то у Игоря Деяновича в застенках. Какие прогулки по верхнему миру? До того ли сейчас? Болеслав, в целом, довольно приятный товарищ, но Птицыну было совершенно не до него. Он уже хотел сказать, что к этому вопросу можно вернуться позже — скажем, через пару месяцев, но осёкся. В голову пришла здравая мысль: несмотря на кучу проблем, которые у него намечаются, возможностей тоже будет масса. Прежде всего — наладить, наконец, отношения с сообществом кланов тёмной стоны. Жить во враждебном окружении вовсе не весело, и ладно самому Валерке, который может в любой момент сбежать в верхний мир. Но вот Андрей Иванович с вурдалаками живёт именно здесь, на тёмной стороне, и возвращаться в верхний мир не собирается. Если только погостить. «В общем, как ни крути, у меня тоже есть клан, и ребятам явно уже поднадоело быть париями, которые толком выйти за пределы водокачки не могут, — подумал Валерка. — Да мне и самому это не нравится. А значит, надо соглашаться. Вот только чую, будут с этим сложности!»
— Болеслав, я не против. Только вас ведь не экскурсия интересует, если я правильно понимаю. Вы собираетесь там жить, как минимум какое-то время. И не только жить, но ещё и чем-то заниматься. К сожалению, моих связей пока недостаточно, чтобы обеспечить вас документами, а без документов там будет… ну, я вот слабо пока представляю, что там можно сделать.
— Понимаю, что будут сложности, — кивнул волкодлак. — Для этого и хочу туда отправиться. Просто оглядеться, понять, что нужно для того, чтобы принести пользу клану, и чем я за это могу отплатить. Возможно, начать какое-то дело. Ваши услуги, безусловно, будут оплачены даже в том случае, если мы не сможем ничего полезного получить. Впрочем, в последнем я сильно сомневаюсь. Даже обычная торговля с вашим посредничеством, очевидно, будет фантастически выгодна.
С последним спорить было глупо. Валерка вспомнил бочки икры, которые на тёмной стороне, не стоят практически ничего, и за которые в верхнем мире он получил какую-то космическую сумму.
— Хорошо. Я всё подготовлю, и, скажем, послезавтра мы вас переведём. Поживёте пока у меня, а там будет видно.
— Превосходно! — обрадовался Болеслав. — Думаю, мой князь будет просто счастлив, услышав эти новости. К слову, через месяц у нас большой приём в честь именин его младшей дочери — вы окажете большую честь клану, если посетите его!
От приёма Птицын тоже отказываться не стал, хотя и переживал немного по поводу такого долгого срока. Тут непонятно, что будет завтра, а они — через месяц! Болеслав, довольный переговорами, откланялся. Валерка, печально взглянув на опустевшую в очередной раз тарелку, решил, что пора заканчивать. И так слопал то, что приготовлено на целую ораву вурдалаков. Даже стыдно. Понятно, что у такой прожорливости есть причины, но Ирина Степановна ведь не железная. И так ей теперь снова готовить.
— Алис, как думаешь, я не поторопился соглашаться? — спросил парень.
— Нет, — покачала головой яломиште. — Всё правильно. Нам сейчас совсем не до того, но так всегда будет. Связи налаживать нужно, пока ещё что-нибудь не случилось. Хотя я не представляю, как мы станем его там легализовать.
— Я пока тоже, — согласился Птицын. — С другой стороны, проблемы надо решать по мере их поступления. Я, кажется, уже в состоянии двигаться. Пойдём, посмотрим, как там Демьян и Андрей Иваныч?
— Может, тебе лучше в кровать вернуться? — обеспокоенно спросила девушка. Она подошла к парню, и принялась нежно гладить его по волосам. — Тебе и так досталось, а тут этот Болеслав ещё. Уж могли бы подождать хоть несколько дней, когда ты в себя придёшь.
— Да я, вроде, уже ничего, — смущённо ответил Птицын. Не удержался — прижался щекой к Алисиной ладошке. — Полегчало маленько. Некогда болеть, надо ещё с Игорем Деяновичем связаться. Мы же хотели Арчера допросить.
— Он присылал посыльного, — сказала девушка. — Просил поторопиться, но мы сказали, что ты болен.
Идти никуда не хотелось, а хотелось сидеть вот так, и чтобы Алиса гладила по голове. А ещё лучше — обнять девчонку и прижать к себе покрепче. И вообще никогда не отпускать. И даже мысли о том, что ей всего семнадцать уже не казались важными. «Надо сказать ей, как сильно я её люблю. Вот только не лезть же с объяснениями сейчас, в таком состоянии, да ещё и так, между делом, когда нужно проверять больных, идти к берендеям на допрос, да ещё готовиться переводить на ту сторону волкодлака. Такие вещи нужно в подходящей обстановке сообщать!» — подумал Птицын, и промолчал.
Демьян уже очнулся, и даже находился не в кровавом бешенстве. Их с Андреем Иванычем определили в одну комнату, которую Ирина Степановна обозвала холерным бараком. Хотя на взгляд Валерки, ничего общего с оным не было. Чисто, светло, красиво. Всего две кровати, и на них укутанные по грудь больные на койках. Андрей Иванович ещё и с замотанным лицом — видно, чтобы не пугать окружающих оторванной челюстью.
— Ого! Князь, да ты любому жердяю фору дашь! — поприветствовал Валерку упырь. Был он весел, и выглядел, если уж совсем честно, гораздо лучше Птицына. Вот только двигать мог только верхней частью тела — нервы ещё не срослись, так что всё, что ниже пояса, пока лежало неподвижно.
— Спасибо, я уже и сам заметил, — кисло улыбнулся проводник. — Ты как, надолго в таком состоянии?
— Думаю, уже через неделю буду бодр и весел, — улыбнулся Демьян. — И спасибо, что вытащил. Очень, кстати, интересно, каким образом. Слуа должен был уничтожить нас обоих, причём надёжно и с гарантией.
— Эльвиру призвал, — объяснил Валерка. — Ну, навью. Она его за Смородину проводила.
— Чудно! Что ж, при случае — передавай ей поклон и сердечную благодарность. Ну и сам тоже прими. Я-то уже думал, что всё, покойник с гарантией. В прежние-то времена, на войне, чтобы слуа упокоить, порой и целой роты мало было. Очень уж зловредная нечисть. Ну да ладно. Убийца, надо полагать, мёртв?
— Живой. Его Игорь Деянович забрал. И даже обещал, что я смогу поучаствовать в допросе. Очень мне интересно, кто его на нас натравил.
— В таком случае, что ты здесь делаешь? Я бы на твоём месте поторопился — мало ли что. Такие вещи нужно узнавать сразу, пока с убийцей ничего не случилось. А то потом поздно будет.
Валерка в тайне надеялся, что и Демьян станет его отговаривать. Скажет, что торопиться некуда, что князю, в таком состоянии и в таком виде являться пред светлые очи главы клана берендеев — не комильфо, и лучше подождать хотя бы несколько дней, хотя бы пока одежда не перестанет так вызывающе болтаться на костлявых плечах. Тогда бы Птицын точно плюнул на всё, схватил Алису в охапку и убрался бы в верхний мир, подальше от всякой внимательной нечисти. От домового, конечно, не скроешься — но тоже плевать. Однако раз уж Демьян так серьёзен, откладывать дело парень не решился.
Встречали их приветливо. Правда, на Валерку косились настороженно, как будто ждали чего-то плохого, и это здорово портило настроение. Птицын преисполнился дурных предчувствий — если косятся, значит, знают что-то плохое.
— Ох ты ж, мать честная! — поприветствовал парня Игорь Деянович. Медведь вскочил со стула, человеческие руки обернулись лапами с блестящими, будто металлическими когтями. — Жердяй!
Валерка дёрнулся было убежать. В последнее время интуиция обострилась, и сейчас парень чувствовал — опасность нешуточная. Потом сообразил, что всё равно не успеет, и спокойным, уверенным тоном сказал:
— Не стыдно вам, Игорь Деянович, так шутить? Я, можно сказать едва не помер от утомления, а вы обзываетесь. Вы сговорились, что ли, все⁈
Оборотень на секунду замер, потом руки его опять стали человеческими, и сам он ощутимо расслабился.
— Ба! Эк тебя поуродовало, парень! Ну, извини, не со зла. Да и не шутил я — ты и правда нынче на человека не похож, а похож на нежить. А я-то старый стал, нюх уже не тот, вот и не узнал сразу.
Берендей вышел из-за стола, обхватил Птицына за плечи, покрутил туда-сюда бесцеремонно.
— Да, хорош. Видать, не так просто тебе твои подвиги даются. Я-то думаю — вчера ещё супостата допрашивать рвался, копытом бил, а сегодня — больным сказался. Ишь, думаю, фря какая. Теперь понимаю, что неправ был. Мой тебе совет — тебе сейчас бы в баню, а потом — еда, да сон. И чай на травках. Через пару дней будешь как огурец.
— Зелёный и в пупырышках? — Машинально хмыкнул Валерка, отчего берендей оглушительно захохотал — на тёмной стороне эту шутку ещё не знали.
— А хоть бы и так, всё лучше, чем сейчас. Эй, это чей там любопытный нос? Проходи, барышня, не стесняйся. И лучше б ты первая зашла, а то я, грешным делом, твоего князя чуть не прикончил. Больно уж он сегодня страшен.
— И вовсе он не страшный, Игорь Деянович, — рискнула возразить Алиса. Девчонка здоровенного берендея побаивалась, но за Валерку явно обиделась.
— Да не страшный, не страшный, — махнул рукой оборотень. — Ладно. Вижу, вам сегодня действительно не до светской болтовни, так что время тянуть не станем. Я тебя, князь, не дождался, уж прости. Подготовку пленного начал. Видишь в чём дело, как оно повернётся с указаниями из столицы — неизвестно, потому время тянуть нам не стоит, вот я и решил без тебя начать. Однако успел ты вовремя. Сейчас, как раз, должен уже дойти голубь наш иноземный. Вот и пойдём, поспрашиваем. А ты, девочка, лучше здесь оставайся. Вон, с внучками моими поболтай, сладостями угостись — они рады будут, да и тебе интересно. А на те дела тебе лучше не смотреть, не женское это. А то детки потом не уродятся.
Алиса спорить не стала, послушно отправилась вслед за знакомой уже Милкой на женскую половину. Помощница Игоря Деяновича чуть ли руки не потирала от удовольствия — видно, так была рада интересной собеседнице. Валерке же предстояло дело неприятное. Парень представлял себе мрачное подземелье, в котором пахнет дерьмом, кровью и горелым мясом, жаровню, с раскалёнными докрасна пыточными инструментами, ну и, конечно, несчастного пленника, прикованного к стене кандалами.
Реальность оказалась не то чтобы сильно лучше, но другой. Комната, в которой находился Арчер, оказалась достаточно чистой. Вот только эльфа Валерка не увидал, зато чуть не уткнулся в саркофаг — большой, и очень прочный.
— Это чего? — не понял Птицын.
— Это, князь, последние достижения в области дознания. Такая вот, понимаешь, необычная пытка. В этой ванной обвиняемый отрешается от мира. Он ничего не видит, не слышит. Температура воды там такая же, как и у тела, так что бедолага ещё и не чувствует ничего. Запахи, сам понимаешь, тоже отсутствуют. Полная тишина — пленник не видит мира, а мир не видит пленника. Жуткая штука, уж поверь, и особенно мощно она действует на эльфов. У них связь с природой и миром сильная, так что когда её блокируют, им совсем паршиво становится. Помоги-ка… а хотя стой себе, нечего напрягаться.
Игорь Деянович, кряхтя, поднял крышку саркофага, под которой и обнаружился пленник. Вид у Арчера действительно был нездоровый, особенно заметно это стало, когда он открыл глаза. Освещение в камере приглушённое, но эльф зажмурился, попытался нырнуть, хлебнул воды, закашлялся. В голосе слышалось рыдание.
«Ого! — удивился Валерка. — Действительно, прогрессивно. Лучше, по крайней мере, чем-то, что я себе представлял». Между тем, пока Птицын рассматривал обстановку, берендей приступил к допросу:
— Кто заказал тебе убийство Валерия Птицына! — голос Игорь Деянович понизил почти до шёпота, но пленник ощутимо вздрогнул, как будто над ухом закричали.
— Я не знаю! Я не знаю заказчика! Они все одинаковые, все на одно лицо! — Эльф по-прежнему лежал зажмурившись. Шёпот его был похож на бормотание пациента психиатрической клиники. Похоже, убийца не совсем понимал, где находится. — Грязные, тупые варвары. Мне не говорили имён, лишь передали, как связаться с человеком заказчика.
— И кто же этот представитель? — уточнил берендей. — Имя?
— Мне не говорили имени!
— Опиши внешность.
Внешность, судя по описанию, у представителя заказчика была более чем обычная. Он, вообще-то, скрывался, но убийца всё равно его разглядел, и описал достаточно точно. Даже с приметами. Однако ни Валерка, ни Игорь Деянович, никого с такими приметами не знали, так что толку от этого описания пока никакого не было. А потом допрос и вовсе закончился, причём не по воле берендея, и уж тем более не по просьбе Валерки. В дверь постучали, и когда Птицын открыл, в комнату вошёл крайне взмыленный парнишка.
— Князь, пришло срочное сообщение из столицы. Требуют пленника содержать строго, допросов не проводить, никаких действий с ним не совершать, ждать, когда за ним прибудут.