Ониксовый шторм

Пролог

Куда, во имя Малека, он собрался?

Я спешила по туннелям под квадрантом, стараясь не отставать, однако ночь – она ведь, по сути своей, главная тень, а Ксейден умеет растворяться в тенях. Мне и в голову бы не пришло, что он скрытно идет передо мной, если бы не связь с нашими драконами, которая хоть как-то вела меня в нужном направлении, и не угасавшие по ходу движения магические огни.

Страх сжимал мое сердце в ледяном кулаке, шаги становились все неуверенней. Сегодня вечером, пока мы ждали вестей о Сойере после битвы, едва не стоившей нам Басгиата, Ксейден сидел рядом с Боди и Гарриком, молчал и не поднимал головы… Что он задумал теперь – одним богам известно. Если кто-то заметит тонкие красные, как клубника, кружки вокруг его радужек, его арестуют – и, скорее всего, казнят. Судя по тому, что я читала, через некоторое время кружки пропадут, но что же было настолько важным, если он пошел на риск и показался на людях, не дождавшись, пока глаза придут в норму?

При мысли о единственном логичном ответе по спине пробежал холодок, вызванный явно не каменными плитами коридора, леденящими ноги. Щелчок закрывающейся двери вырвал меня из беспокойного сна, и я не успела надеть ни сапоги, ни даже броню.

«Никто не отвечает, – сказала Андарна, и я распахнула дверь в переход между башнями как раз в тот момент, когда точно такая же на противоположной стороне тихо закрылась. Это он? – Сгаэль все еще… злится, а от Тэйрна пахнет гневом и печалью».

Что ж, это было вполне понятно. Понятно по причинам, о которых мне сейчас нельзя долго раздумывать, и все-таки ужасно не вовремя.

«Мне позвать Квера или Кодага?» – спросила Андарна.

«Нет. Всем нужно спать».

Я не сомневалась, что наутро мы отправимся в патрули на поиски уцелевших вэйнителей. Пересекла ледяной переход неуверенными шагами и вздрогнула при виде из окна. Еще накануне днем было слишком тепло для снега, но теперь он густо валил, скрывая ров, отделяющий квадрант от основного здания Басгиата. У меня сперло дыхание, и опухшие глаза кольнуло от приближения новой волны слез. Бесконечных слез.

«Снег пошел только час назад», – тихо сказала Андарна.

Температура неуклонно падала все время начиная с…

«Не напоминай».

Я порывисто вздохнула, мысленно упихала все, с чем сейчас не могла справиться, в огнеупорную коробку и спрятала где-то глубоко-глубоко внутри себя.

Спасать маму уже поздно, но будь я проклята, если позволю погибнуть и Ксейдену.

«Скорбь иногда нужна», – напомнила мне Андарна, когда я открыла дверь в квадрант целителей и вошла в многолюдный зал. Раненые в форме всех цветов лежали вдоль обеих сторон помещения, а в дверях и проходах между койками сновали целители.

«Если я буду рыдать над каждой утратой, у меня больше ни на что не останется времени».

Это я уже успела усвоить за последние полтора года. Миновав несколько явно пьяных кадетов из пехоты, я пересекла импровизированную палату в поисках пятна тьмы. Эту часть квадранта атака обошла стороной, но и здесь воняло серой и гарью.

– Да запомнят твою мать! За генерала Сорренгейл, пламя Басгиата! – крикнул один из третьекурсников, и узел у меня в животе стянулся еще сильней. Поэтому я шла молча, стискивая зубы и не отвечая.

Свернув за угол, я заметила быстрое движение: темная клякса перетекла вдоль правой стены. Мое сердце екнуло – и затем тени ускользнули вниз по лестнице в допросную, вход в которую стерегли два хмельных охранника.

Проклятье. Обычно я любила оказываться правой, но сейчас надеялась ошибиться. Я мысленно потянулась к Ксейдену, однако наткнулась на глухую стену ледяного оникса.

Нужно пройти мимо охраны. Как бы поступила Мира?

«Она бы ни секунды не сомневалась и уже прикончила бы твоего лейтенанта, – ответила Андарна. – Твоя сестра сначала действует, а потом задает вопросы».

«Ты сейчас совсем не помогаешь. Скорее наоборот».

За ужином я съела немного, но сейчас даже эта малость грозила отправиться обратно. Андарна права. Мира убьет Ксейдена, если узнает, что он изменился, – убьет, не слушая никаких объяснений. Но вот уверенность, которой всегда славилась сестра, мне не помешает. Я собрала всю свою наглость в кулак, расправила плечи, вскинула подбородок и направилась к часовым. Про себя я молилась, чтобы выглядеть максимально властной и жесткой.

– Мне нужно поговорить с пленником.

Охранники переглянулись, потом высокий слева кашлянул.

– Генерал Мельгрен приказал никого не допускать.

– Скажите… – Я склонила голову набок и сложила руки на груди с таким уверенным видом, будто явилась сюда при всем своем вооружении или хотя бы в обуви. – Если бы человек, виновный в гибели вашей матери, находился в одном лестничном пролете от вас, что бы вы сделали?

Второй часовой опустил глаза и чуть повернул голову. Возле уха у него красовался сильный порез.

– Приказ… – начал высокий, бросив взгляд на мою растрепавшуюся со сна косу.

– Он заперт, – перебила я. – Я же прошу у вас не ключ, а всего лишь буквально пять минут смотреть сквозь пальцы на данное вам распоряжение. – Я многозначительно взглянула на связку на поясе охранника, заляпанном кровью. – Если бы это была ваша мать, если бы она отдала свою жизнь в защиту всего королевства, даю слово: я бы пошла вам навстречу.

Высокий побледнел.

– Говерсон, – прошептал низкий. – Это она владеет молнией.

Говерсон буркнул что-то, сжал и разжал кулаки.

– Десять минут, – произнес он. – Пять – за твою мать и пять – за тебя. Мы знаем, кто нас сегодня спас.

Он кивнул на лестницу.

Но он не знал. Никто понятия не имел, на какую жертву пошел Ксейден, чтобы прикончить Мудреца… их генерала.

– Благодарю.

Я на ватных ногах двинулась по винтовой лестнице к камерам, стараясь не обращать внимания на запах сырой земли, атаковавший мою выдержку.

«Поверить не могу, что он сюда пошел».

«Наверняка хочет расспросить… опытного перебежчика, – отметила Андарна. – Не могу винить его за желание узнать, чем он стал». Печаль в ее голосе испугала меня сразу по множеству причин.

«Он не бездушный вэйнитель. Он все еще Ксейден. Мой Ксейден!» – рявкнула я мысленно на ходу, цепляясь за то единственное, в чем еще была уверена.

«Ты же знаешь, что бывает, если транслировать магию напрямую», – предостерегла она.

Знала ли я? Да. Принимала? Ни в коем случае.

«Если бы он утратил себя полностью, то уже тысячу раз высушил бы меня сегодня, особенно во сне. Но он был уверен в себе, он рискнул… и сидел рядом со мной несколько часов подряд. Он транслировал силу из земли всего раз. Наверняка можно исправить… трещины на его душе. – Ничего серьезнее я была не готова признать. – Я уже знаю, что думает Тэйрн, и у меня от одной мысли о ссоре с вами руки опускаются, поэтому очень прошу, заклинаю тебя любовью Амари – будь на моей стороне».

Связь между нами заколебалась.

«Хорошо».

«Правда?»

Я замерла на ступеньке, опершись рукой на стену, чтобы сохранить равновесие.

«Я такая же непознаваемая, неведомая, как и он, а ты мне все равно веришь, – ответила Андарна. – Я не хочу становиться очередной твоей битвой».

Ну, слава всем богам. Ее слова сбросили огромный камень с моего сердца, и я с облегчением выдохнула. Я и не знала, как мне нужно было это услышать, пока не услышала.

«Спасибо. И ты в полном праве знать, откуда ты родом, но кто ты по сути своей – в этом я нисколько не сомневаюсь. – Дальше я спускалась уже уверенно. – Только ты можешь принять решение о поиске своей семьи – и, боюсь, Мельгрен…»

«Я сожгла вэйнителя», – быстро перебила меня Андарна.

«Это… так».

Я наморщила лоб. Меня слишком потрясло появление Андарны, то, как менялась ее чешуя, чтобы помнить еще и о горящем темном колдуне. Но… Насколько я знала, нам еще не удавалось поджечь ни одного вэйнителя. И ведь Тэйрн тоже ничего не сказал об этом.

«Я об этом думала всю ночь. Когда я меняю цвет, магия чувствуется иначе. Может, моя сила в тот момент изменила вэйнителя, ослабила так, что он смог сгореть». – Теперь Андарна говорила чуть медленнее и отчетливее.

«Это может изменить… все. – Снизу раздались приглушенные голоса, и я ускорилась. – Это обязательно нужно изучить, но потом».

Я не собиралась рисковать Андарной, объявляя во всеуслышание, что она может оказаться нашим новым оружием, – особенно когда уже пошли слухи о возможном союзе с Поромиэлем. Что может быть хуже, чем угроза Андарне от властей? Только угроза от властей всего Континента сразу.

– Сопротивляйся сколько хочешь, но сила, которая струится в ее венах… – хихикая, говорил Джек, и его слова слышались все отчетливее по мере того, как я приближалась к его камере. – Верхушка хочет ее неспроста. Хочешь, дам совет по-братски? Подчинись и поищи для траханья кого-нибудь другого. Если этот твой знаменитый контроль хотя бы дрогнет…

– Никогда, – отрезал Ксейден, и его голос был пронизан смертельным холодом.

Мое сердце забилось чаще, и я остановилась перед последним поворотом, чтобы они меня не увидели. Ведь… Джек говорил обо мне.

– Даже великий ты не можешь решать, чего мы лишаемся первым, Риорсон, – рассмеялся Джек. – Но, по личному опыту, контроль исчезает быстро. Да посмотри на себя: только что насытился из источника – и уже здесь, отчаянно ищешь лекарство. Ты не выдержишь, а уж потом… Ну, скажем так: те серебряные волосы, которые тебя так покорили, станут серыми, как и вся она, а эти слабые колечки у тебя в глазах продержатся не пару дней, нет, они останутся навсегда.

– Этого не будет. – Ксейден тяжело ронял каждое слово.

– Ты можешь доставить ее вэйнителям сам. – Звон цепей. – Или просто выпустить меня – и мы сделаем это вместе. Кто знает, вдруг они даже оставят ее в живых, чтобы держать тебя на поводке, пока ты не станешь асимом и сам о ней не забудешь.

– Пошел ты.

Мои руки сжались в кулаки. Джек знал, что Ксейден транслировал магию напрямую. Если он хоть кому-то скажет, Ксейдена арестуют. В моей голове бушевала буря, а в нескольких шагах от меня спорили эти двое, и их слова терялись в шуме ветра моих мыслей. Боги, я могу потерять Ксейдена, прямо как…

Не могу. Не потеряю. Я отказывалась его терять – и отказывалась, чтобы он терял себя.

Во мне то и дело поднимался страх, но я гасила его, лишала воздуха, чтобы он не мог разгореться. Единственное, что было сильнее рыщущей во мне силы, – эта решимость, расправившая мои плечи.

Ксейден – мой. Мое сердце, моя душа, мое все. Он вытягивал силу из земли, чтобы спасти меня, и я не оставлю от мира камня на камне, пока не найду способ его вернуть. Даже если придется торговаться с Текарусом за каждую книгу на Континенте или ловить темных колдунов по одному для допроса – я найду лекарство.

«Мы найдем, – пообещала Андарна. – Сначала мы испробуем все доступные возможности, но если я права и я действительно ненароком повлияла на вэйнителя, когда меняла цвет чешуи, то и остальные из моего рода должны знать этот способ. Как изменить его. Исцелить его».

У меня перехватило дыхание – от мысли о самой возможности, о ее цене.

«Даже если ты права, я не позволю тебе…»

«Я сама хочу найти свою семью. Мы обе знаем, что поиск моего рода неизбежен – теперь, когда твои начальники знают, кто я такая. Так сделаем это на наших условиях и ради нашей цели. – Ее голос зазвучал резче. – Перепробуем все возможные методы на пути к поиску лекарства».

Она была права.

«Все возможные методы могут потребовать нарушить законы».

«Человеческие законы не касаются драконов, – возразила она тоном, напомнившим мне о Тэйрне. – И тебя, как мою всадницу и всадницу Тэйрна, они тоже больше не касаются».

«Подростковый бунт», – пробормотала я, перебирая в мыслях полдесятка планов, половина из которых могла бы сработать. Но даже для всадника есть законы, за нарушение которых последует казнь… не только моя, но и всех, кого я втяну в это дело. Я кивнула, принимая риск – по крайней мере, для себя.

«Тебе снова придется хранить секреты», – предупредила Андарна.

«Только те, которые защитят Ксейдена». – И сейчас это значило, что я должна как-то заткнуть Джека, но при этом не убивать, ведь розыска, который неизбежно последует за смертью нашего единственного военнопленного, мы не избежим.

«Мне точно не спрашивать Квера или Шрадха?..»

«Нет. – Я снова двинулась по лестнице. Существовал только один человек, кроме Боди и Гаррика, кому я могла доверить жизнь Ксейдена, единственный человек, который мог знать всю правду. – Скажи Глэйн, что мне нужна Имоджен».