Он + она = катастрофа

ГЛАВА 20

Три с половиной месяца спустя.

В распахнутое окно офиса врывался хлопотливый птичий гомон, звук апрельской капели и приглушенный гул невидимых автомобилей. Аня прилежно изучала документы в компьютере, тётя Валя дремала, сидя на своём любимом месте, рядом с огнетушителем. Сонная атмосфера была нарушена явлением бодрого Игоря Геннадьевича.

— Уважаемые сотрудники! Сейчас мы проведём собрание, посвящённое…, а где Инна? Инна!

Вылетевшая из подсобки девица, являла образец срочной эвакуации. Одной рукой она успела влезть в пальто, и этой же дланью придерживала шарф, шапку и клавиатуру. Другой рукой Инна трогательно прижимала к груди новенький монитор, который ей подарили благодарные клиенты за то, что она вышла замуж и оставила в покое холостых бодигардов. Художественный облик беглянки завершала изящный шопер, килограммов двадцать весом, эффектно зажатый между зубами. Она выплюнула сумку на монитор и тревожно завертела головой.

— Замыкание? Пожар! Что брать? — кинула шапку с шарфом на сумку, и свободной рукой сгребла с Аниного стола высокую стопу папок.

— Инна, оставь в покое документы, — потребовал начальник.

— Потоп? — она вопросительно уставилась на сверкающий паркет.

— Два месяца исполнилось со дня последнего потопа, — припомнила тётя Валя. — Тогда все арендаторы съехали, остались лишь мы — самые живучие и стойкие.

Инна недоверчиво помотала головой и подозрительно уставилась на стену, белеющую свежей штукатуркой.

— Нас не таранит экскаватор с пьяным водителем. Забудь этот кошмар, — Игорёк тронул несчастную за руку.

— Зачем тогда кричали?

— Звал на собрание. Итак, дорогие коллеги, пришло время делать ремонт!

— Не пришло то время, — Инна замялась, бросив взгляд на безмятежную Аню. — Ты с Дмитрием Александровичем поссорилась?

— Нет, — виновница мировых катаклизмов энергично мотнула головой.

— Между прочим, целый месяц живём без неприятностей, — вмешалась тётя Валя.

— Юбилей, — согласился Игорёк.

Все сразу вспомнили, как месяц назад, как раз второго марта, в эту комнату ворвался безумец, размахивающий гранатой. Но, то ли механизм заел, то ли день был с магнитными бурями, но граната отказалась взрываться. Взбешённая Инна выкинула террориста из окна вместе с бракованной штамповкой. Мужик стукнулся головой об асфальт, у него повторно съехала крыша. Теперь сумасшедший лечится в тюремной психушке. Зря он сюда приходил.

— Зловещее спокойствие, — не унималась бдительная Инна. — Как бы чего не вышло.

Начальник только отмахнулся.

— У меня хорошие предчувствия, потому с понедельника агентство уходит в отпуск.

Придуманный начальником ремонт грозился вылиться во всенародное бедствие. Во-первых, много посторонних людей просачивалось в офис, несмотря на табличку «закрыто», и во-вторых, поведение Инны напоминало пробег стенобитного орудия, сорвавшегося с горы.

Исторический понедельник начинался просто идеально. С раннего утра Аня и тётя Валя подготавливали помещение к ремонту. В то же самое время деятельный начальник в паре с неутомимой Инной съездили в ближайший «Стройсалон» и купили четыре вида красок, лак, растворитель, валики, ванночки, кисти и многое другое, что необходимо для качественного ремонта.

Руководил работами находящийся в отпуске майор Воронцов. Супруг Инны оказался опытным специалистом в области ремонта. Он загодя составил список покупок, распределил работу, организовал вывоз мусора. Исполнители боготворили выдвиженца и с воодушевлением трудились во благо любимой фирмы.

Данила очень толково распоряжался подвернувшимся коллективом. Тогда и возникли первые трудности в лице его ненаглядной жёнушки. Стоило майору раскрыть рот для очередного указания, его преданная супруга бросала работу и бежала смотреть на мужа. Как позднее выяснилось, Инна не могла «сдержать гордости за Данилушку». В момент спонтанного бега, богатырь-девица сшибала на своём пути любые препятствия. После трёх неудачных попыток остановить разгулявшуюся сотрудницу, Инну отправили в подсобку обдирать обои, двери плотно прикрыли, а майор заговорил шёпотом. Спустя час, замучавшись шипеть, он начал писать указания на листочках.

В полдень явилась Лена, решившая принять посильное участие в ремонте. Изучив письменную инструкцию от Данилы, она взялась за работу. После обеда, по очереди, стали являться тёщи, — наступил час дневных визитов. Каждая гостья заходила «на минуточку», давала умные советы, оценивала проделанную работу, доводя майора до белого каления. Главный специалист по ремонту срывался в крик. На звук его голоса, как собака Павлова, выбегала запрограммированная жена, в пути сбивая вёдра, стулья и людей. Данила замолкал, визитёры откатывались к двери и задом покидали стены турагентства.

Худо-бедно, но ремонт продолжался. Девицы занимались старыми обоями: Аня шпателем поддевали их сверху, а Лена тянула вниз. Тётя Валя зависла в окне: правая нога — на табурете, левая — на подоконнике. Поднявшись на цыпочки, она снимала заслуженный карниз. Игорёк поставил стремянку в центре офиса и, забравшись на предпоследнюю ступеньку, разбирался с люстрой.

Лена не умела работать молча. Соскабливая шпателей намертво приклеенный кусок бумаги, она делилась с коллективом любовными неудачами.

— Только познакомились и, буквально на следующий день, у него наступил критический момент!

Игорь Геннадьевич фыркнул, стремянка опасно закачалась.

— Трудный период в его жизни, — поправилась рассказчица. — Мне пришлось утешать, советовать, поддерживать морально и материально.

— Если желаешь разорить врага — познакомь его с нашей Леночкой, — согласилась тётя Валя.

— …хочу простого женского счастья, — разорялась «наша». — Пускай он не будет зеленоглазым красавцем, как у некоторых, — она покосилась на умиротворённую Аню, — но мой избранник должен быть сильным, надёжным, и в моменты слабости я, а не он, могла бы поплакать на крепкой груди.

— Тебе не мужчина нужен, а диван. Он крепкий, надёжный и у него нет проблем, — философски подытожил Игорёк.

В комнату ввалился нагруженный Данила. Он пыхтел, втаскивая из коридора мешок цемента. Не глядя под ноги, слегка споткнулся о порожек и с коротким вскриком уронил мешок на пол.

— Тв-вою дивизию! Никого не прибил? — громко спросил он.

Дверь подсобки с грохотом распахнулась. Жена майора начинала контрольный пробег. В течение трёх секунд офис накрыл ураган с женским именем Инна.

Первой пострадала Лена. Она выносила ведро с мусором, когда её отбросило в подсобку на старый заслуженный диван. Уткнувшись носом в линялую обивку, невеста оценивала привалившее счастье. Диван был потрёпанным, но крепким.

Тренированная Аня ловко перепрыгнула через ведро улетевшей подруги, но затем ей под ноги свалилась табуретка тёти Вали. Супруга полицейского успешно выбила подставку из-под ног зазевавшейся женщины. Последняя исполняла акробатический трюк: одна нога по-прежнему стояла на узком подоконнике, а другая болталась в воздухе. Обеими руками тётя Валя вцепилась в хлипкий карниз. Ради сохранения интриги старичок надрывно поскрипел, и эти двое с треском свалилась вниз. Аня успела прижаться к стене, а тётя Валя получила карнизом по касательной.

В то же самое время Инна с упорством дурной козы таранила стремянку Игорька. Не пройдя габаритами, девица преодолела последний метр с лестницей на голове, чуть выше сидел обмерший начальник, судорожно прижимающий к груди оторванную люстру. Широким взмахом руки Инна отбросила всё лишнее в правый угол и оказалась лицом к лицу с Данилой.

— Инночка, я же тебя просил! — супруг в отчаянии всплеснул руками и пошёл доставать Игорька из-под обломков стремянки. Аня растирала ногу тёте Вале, когда из подсобки выскочила разъярённая Лена.

— Мне не нужен линялый хрыч! Я ищу молодого, обеспеченного и перспективного мужа!

Расстроенный начальник потирал шишку на лбу. Он присел на табурет и положил на колени остов бывшей люстры.

— Где добыть для тебя принца, понятия не имею, — грустил он. — Одно знаю точно: если Инна не перестанет крушить мебель, я из перспективного молодого бизнесмена превращусь в опасного психа с критическими днями, и тогда, Леночка, мне понадобится твоя грудь, чтобы выплакаться.

Ремонт длился шесть дней. За это время старые травмы залечили, их заменили новые синяки. Однако работники агентства отличались приобретённой стойкостью к неприятностям, поэтому ушибы и мелкие ссадины не оказывали существенного влияния на темп работ. Наступило воскресение: выходной день для всего мирового сообщества и рабочий для сотрудников «Романтик-тур».

Сегодня коллеги занимались расстановкой офисной мебели. Тётя Валя, по привычке взобравшись на подоконник, поправляла жалюзи. Инна сновала из подсобки в офис, перенося особо громоздкие предметы. В данный момент она тащила стол, на котором громоздились буклеты и папки. Рядом с богатырь-девицей подпрыгивал переживающий Игорёк.

— Правее! Давай здесь. Стоять, глухая тетеря! Не бросай, там ножка подламывается. Осторожнее-е. Аа-а!

Инна, не обращавшая на его вопли ни малейшего внимания, с облегчением грохнула стол на пол. Вышеупомянутая ножка подломилась, образовался крен и всё, что лежало на столешнице, с шелестом посыпалось вниз.

— Что тебе дома не сиделось, солнце ты наше? — начальник скакал рядом с Инной и красноречиво жестикулировал. — Вытащи затычки из ушей! Уж и не знаю, когда от тебя ущерба меньше: без затычек — бедствие, глухая — тоже не помощница.

Инна с интересом следила за его гримасами. Подумав, вытащила одну затычку и уставилась на Игорька.

— С вещами надо обращаться бережно. Посмотри, ты бросила стол, и он развалился. Как Данила тебя терпит? Загадка.

Супруга майора встрепенулась.

— Где Данилка? — она расцвела и попыталась сорваться с места, но Игорь камнем завис на вытянутой руке.

— Сядь! — рявкнул он. — Сядь на обломки стола! Нет Данилы. Поехал твой муж новую люстру покупать. Заодно мог бы и новый стол купить.

На шумок забрела Элла Юрьевна. Она принесла в подарок нечто объёмистое, трогательно завёрнутое в шелестящую бумагу и украшенную зелёной розочкой.

— Я вам картину принесла. Работа известного художника, оригинал.

— Если там окажется её портрет, найду железный крюк и удавлюсь, — еле слышно прошептал Игорёк.

Тёща торжественно развернула шедевр.

— Всего лишь немного геометрии, — оживилась Лена. — Треугольники, квадраты, овалы. Как называется картина?

— Портрет любимой женщины с котом на фоне Эйфелевой башни. Полотно художника Гремелова, — фамилию Эллочка произнесла уважительно и с придыханием.

— Я, как только увидел, сразу понял — портрет! — Игорёк с подозрением уставился в нагромождение фигур.

— Типичный авангардист, — со знанием дела кивнула Лена. — Спорим, тот серенький треугольник — Эйфелева башня.

— Угу. И стоит она на голове любимой женщины, — согласилась тётя Валя.

— А почему у неё ноги квадратные и синие? — возмущался Игорь. — Вдруг ещё и волосатые? Такое изобилие оранжевой краски, мне орать хочется.

— Если бы тебе на голову поставили Эйфелеву башню, то и у тебя бы физиономия стала синей и квадратной.

— Кружки оранжевого цвета. Это кот! — догадалась Леночка. — Здоровый такой котяра.

— Кота зовут Пантелеймон, — вставила Элла Юрьевна. — Чистокровный перс.

— Я бы в такую бабу не влюбился, — упорствовал Игорёк.

— Почему три глаза? — удивлялась Инна. — Один — у квадратной бабы, другой — кота, а третий примостился в углу и смотрит оттуда …нехорошо.

— Дремучая ты, необразованная, — оскорбилась Эллочка. — Это всевидящее око художника, он за нами наблюдает, — мадам показала на небо.

— Умер, значит, — обрадовался Игорёк. — Так ему и надо, хватит народ пугать!

— Не радуйся. Он живее всех живых.

В офис заглянула Аня.

— Что за шум? Здравствуйте, Элла Юрьевна. О-о, картиночка! Котик-то подрос. Привет, Пантик! — Она постучала котяре по глазу и оглядела притихших коллег.

— Видите, девушка разбирается в искусстве, — восхитилась тёща.

— Я разбираюсь? — удивилась Аня. — Не-ет! Просто этот тщедушный Гремелов на днях пробрался в офис Димы и попытался вручить ему одно из своих творений. Я присутствовала при вторжении. Гений великодушно разъяснил нам, что есть кто, на его картинах. На всех полотнах, что мы имели честь видеть, были запечатлены рыжий кот Пантелеймон и любимая женщина художника. Позже, после трёх стопок коньяка, он признался, что смертельно ненавидит кота. Гремелов — мнительный эстет, любит носить белоснежную сорочку и чёрные брюки. Он является к даме сердца расфранчённый, а уходит из квартиры в густой рыжей шерсти. На следующее утро эстет отдирает пух от любимых штанов и желает мохнатой твари скорейшей кончины. Но котяра не спешит помирать, и мастер изливает накопившееся отчаяние в геометрической мазне. Размер Пантелеймона увеличивается, а цвет меняется от светло-желтого к ядовито-рыжему.

— Хорошо, что из картины шерсть не лезет, — заметила тётя Валя, — и мне жалко больного художника.

— Коллеги, куда мы повесим страдания художника? — беспокоился Игорёк. — Неплохая стена возле Аниного стола. Ты не против шедевра?

— Пусть висит. У клиентов буду интересоваться, что они видят на картине. Маленький психологический тест.

— Лично меня сильно обеспокоил глаз на лбу циклопки. Взгляд его любимой бабы лезет глубоко в душу и выворачивает, — тёща была откровенна.

— А-а! Так вы с похмелья купили это художество, — докопался до сути Игорёк.

Тёща, нахмурившись, уставилась на картину.

— Вешайте на стену! — приказала она. — Придёт день, и люди оценят шедевры авангардизма.

— Нам столько не жить, — пробурчал начальник.

— Мог бы и обычный натюрморт нарисовать, — Аня присела на стул. — Стеклянную вазочку с фруктами, корзинку с грибами …солёными, можно копчёную рыбку на газете. Воробьи под нашим окном постоянно что-то клюют. Скоро обед?

Инна искоса глянула на мобильник.

— Через два часа.

— Я не выдержу, умру от голода.

— Коллеги, никто не встречал банку с оливками? — спросила тётя Валя. — Я точно помню, что покупала в среду, а куда положила — не помню. С нашим ремонтом…

При слове «оливки» Аня встрепенулась.

— Где оливки? Дайте оливки!

— Аня, ты же ненавидишь оливки. Ты их съела?

— Да, хочу ещё.

— У меня нет, — Валентина растерянно присела на кривой стол и уставилась на прожорливую племянницу. — Купила одну.

— Банка красной икры подойдёт? — Элла Юрьевна внимательно разглядывала Аню.

— Подойдёт, — обрадовалась та. — Хочу красную икру. Игорь, дай ложку. Не чайную, доставай столовую.

Вернулся нагруженный коробками Данила, следом за ним в туристическое агентство заглянул Андрис. Мужчины разговаривали между собой, но при виде Ани, которая ела красную икру большой ложкой и без хлеба, замолчали.

— Что с ней? — тихо спросил Карлеонис у присутствующих.

Лена скорбно вздохнула, подошла к Ане и погладила подружку по голове.

— Валентина, вы же ближайшая родственница, а она …красную икру ест и оливки банками, — не выдержала Инна.

— Ничего не понял, — помотал головой Игорёк.

— Будет мальчик! — торжественно объявил Андрис.

— Анечка, мы с тобой идём к врачу, — пришла в себя ближайшая родственница.

— Зачем мне врач? — взъерепенилась любительница чужих деликатесов.

— Зачем? Затем, чтобы роды принять! — громыхал Карлеонис. — Димон знает?

— Откуда? Если она сама об этом не догадывается, — резонно заметила Лена.

— Анька, слушай новость дня: скоро ты станешь мамашей, — взялся за дело Андрис. — Дуй с тёткой на приём к врачу, а потом бегом к Димону, чтобы этот джедай не отвертелся.

Будущая мать выронила ложку, схватившись одной рукой за лоб, а другой за живот.

Джип мчался по кольцевой, со свистом разрезая прохладный, упругий воздух. Давненько Андрис не испытывал такого удовольствия. На его улице случился праздник! Сейчас он притормозит у обочины, наберёт номерок Димона и поздравит родственника с предстоящим отцовством. Нет! Он лично поедет к этому надменному засранцу и насладится его растерянностью. Анька беременна от Димки — лучшее событие месяца!

Бурлящий эмоциями Карлеонис лихо подрулил к офису будущего папаши, бодренько выпрыгнул из машины и, сияя точно натёртая бляха, вбежал в здание. Перепрыгивая через ступеньку, взлетел на этаж и уже спокойнее, изображая лёгкую скуку, вплыл в приёмную. Там, игнорируя вопль новой секретарши, протопал в кабинет. Хозяин кабина стоял возле окна и любовался городским ландшафтом, покрытым зелёной дымкой. При появлении Андриса и вредной секретарши, даже не развернулся на шум.

— Привет. Сильно торопился? Присядь, отдохни.

— Анька твоя беременна! — выдал залп Карлеонис и недовольно скривился.

Всем новостям новость, а он не смог преподнести её с помпой.

— Слышал. Уже звонила парочка доброжелателей, ты — третий.

У Андриса даже скулы свело от огорчения. Не сразу получилось заговорить, из груди рвался подозрительный хрип.

— Она поглощает тоннами всё солёное: оливки, икру. Просила меня купить маринованных грибов, представляешь?

— Отказал?

— Не гони беса. Купил, конечно. Правда, хорошая новость? Или ты не рад?

Дима развернулся и с насмешкой взглянул на заполошенного Карлеониса.

— Замечательная новость. Вот только схожу и поругаюсь с любимой на предмет сокрытия информации, а потом буду радоваться.

— С беременными лучше не ругаться. Их можно кормить, утешать, ещё жениться на них надо.

— У тебя солидный опыт, — покосился на мудреца Дима. — Как поживает моя драгоценная сестричка?

— Токсикоз прошёл, капризы остались. Кушает за двоих в любое время суток. Хотел спросить, ты тогда шутил насчет тройни?

— Отец рассказывал о прабабке, родившей сразу четверых. Сходите на УЗИ.

— Славик сопротивляется.

Они вышли на улицу. Дима сел в автомобиль и уехал.

— Хоть бы не четверых! — взвыл будущий папаша Карлеонис. — Ты всё видишь, сделай так, чтобы деток было трое!

Дима, не торопясь, покинул салон автомобиля и взбежал по ступенькам в здание агентства.

— Привет. Ты один? — спросил он у Игоря.

— Все ушли.

Игорь Геннадьевич выглядел усталым и обеспокоенным. Поздний гость походил по чистому офису, покосился на стол, заваленный продуктами.

— Столько еды. Озолотили ближайший супермаркет? Маслины чёрные, оливки зелёные, перец болгарский, во-от они, рыжики маринованные.

— Каждый благодарный клиент почитает святой обязанностью подкормить беременную женщину, — Игорь неожиданно испугался. — Ты ведь знаешь?

— Знаю. Слухи быстро распространяются. Коробка есть? Отвезу к ней домой.

Они сложили банки в коробку. Сверху Игорь положил красивый пакет.

— Ползунки, чепчики, кофточки. Приданое для малыша. Дим, ты на неё не ругайся, ладно. Женщины — существа странные. Логика у них начисто отсутствуют, сплошные чувства, и верят они в хорошее. Девочки повели Аню к врачу.

— Зачем? — дёрнулся жених.

— Чтобы поставить перед фактом, а то она упирается, как ишак, и бормочет что-то о гормональном нарушении.

Поздним вечером за гостями благополучно закрылась дверь и слегка оглушённая пара будущих родителей, наконец, осталась сама.

— Когда ты сделаешь меня счастливым отцом?

— Через семь месяцев. Ты рад?

— Какой официальный тон.

— Дима, этот ребёнок — мой, и мы тебе не навязываемся.

— Не делай из меня подлеца.

— Не делай из меня интриганку. Убегай, я отпускаю. Никто не держит.

Аня забралась с ногами на диван. Он подошел к ней с пледом, заботливо нарыл ноги, подоткнул со всех сторон и ласково обнял.

— Почему мне так тошно? — спросила она.

— Депрессия, токсикоз. Мне Карлеонис объяснял. Беременным женщинам необходимо правильно питаться, заниматься специальной гимнастикой и больше гулять. Ещё жениться на них надо.

— Не надо быть Андрисом. Представляешь, он сегодня грозился приобрести памперсы. Большую оптовую партию. Трогательная забота о детях, которые появятся не раньше, чем через полгода. Давай ты тоже сбегаешь в магазин и купишь нашему первенцу портфель и букварь.

— Как скажешь. Пусть будет букварь. Но хочу предупредить, что одной книжки будет мало. У тебя может родиться двойня.

— Шутишь?

— Или тройня. Наш род славен двойняшками и тройняшками.

— Нет! Вот почему я съедаю по две банки солений за раз, — будущая мамаша ударилась в панику. — С двойней будет тяжело.

— Не переживай, мы справимся и с двумя, и с тремя младенцами.

— Я хочу есть!

— У нас будет много детей, — торжествовал Дмитрий.

Аня ухватила подушку с дивана и швырнула её в резвого жениха, потом заплакала.

— Ты не рада?

— Рада-а-а!

Запиликал мобильный телефон. Глянув на экран, Дмитрий хмыкнул и принял звонок.

— Как она перенесла новости? — подал голос прибалтийский родственник.

— Рыдает от счастья, — покосился на виновницу переполоха Дмитрий.

Четыре с половиной месяца спустя.

Праздник первого сентября вызвал у сотрудников агентства вполне оправданное желание отдохнуть на природе.

— Вот и лето прошло, как его не бывало…, — волнующим контральто напевала Инна, вынося на улицу объёмистые сумки. — Тёть Валь, вы куда спрятали котелок? — оборвала она песнь.

— В подсобке стоит, за тумбочкой, — ответила Валентина, вынося на порог ещё одну сумку.

Из-за угла выехал зелёный джип. Он затормозил перед главным входом, приветственно посигналил, после чего оттуда вышел хозяин, открыл багажник, чтобы…

— …загрузиться по самую ось. Еды приготовили на неделю? — спросил Дмитрий.

— Нас много, съедим, — отмахнулась Инна.

В офис вбежал взбудораженный Игорёк.

— Ань, Ромео твой приехал, вылезай! Помочь? — обеспокоился он, глядя с каким усилием она вытаскивает себя из-за стола.

— Не надо. Какая же я большая.

— Почти семь месяцев. Твои младенцы сегодня дрались?

— Утром боролись, о-ой, — она погладила поясницу, — сейчас притихли. У нас пикник или рыбалка?

— И то, и то, но вообще, торжественный обед на природе. Коллектив провожает тебя в декретный отпуск, поэтому с завтрашнего дня больше спи, отдыхай, гуляй. Ты классическую музыку слушаешь?

Аня затрясла головой.

— Слушаю я, слушаю. Какую книгу ты прячешь на столе? Покажи.

— Никакую.

— Сейчас рассержусь. А ты знаешь, что мне нельзя волноваться.

Игорёк поспешно сунул в руки капризной беременной зарытый в бумагах фолиант.

— Триста шестьдесят пять советов на первый год жизни вашего ребенка. — Она с удивлением уставилась на смущённого начальника. — Дети будут у меня, а книгу читаешь ты.

— Беспокоюсь очень, я должен во всём разбираться. Тебя в лодке не укачает?

— Нет. Я сильная и здоровая девушка.

Ровно в три часа дня компания выгрузилась в речном порту у причала под суровым номером тринадцать. Там их ожидали два катера. Среди нетерпеливых встречающих обнаружились майор Воронцов, Леночка и бесхозный Жорик. Навстречу прибывшим с белоснежного катера сошёл высокий, широкоплечий и очень загорелый плейбой.

— Валентин, друг Дмитрия, — отрекомендовался загорелый.

— Импозантный парниша, — шептала Лена на ухо подруге. — Русоволос, сероглаз и фигура — мечта незамужней девушки.

— Он — владелец ночного клуба. Как раз в твоём вкусе, но лучше не замахивайся.

— Ты права. Загар у него ненатуральный.

Меж двух пологих, заросших старыми ивами, берегов неторопливо несла сине-зелёные воды широкая река. Два мощных катера, белый и серебристый, красиво разрезали загадочную водную рябь. Встречные теплоходы громко гудели вслед шустрым катерам.

Спустя полчаса шумная компания высадилась на большом острове, густо поросшем толстыми берёзами, густым кустарником и островерхим коричневым камышом.

— Освобождаем плавсредство! — скомандовал Валентин. — Разгружаем катер и приступаем к настоящему делу.

— Обожаю ловить рыбу, — Лена взяла плейбоя на абордаж. — Утренний лов, вечерний лов, ночной лов! Сколько романтики в…

— Ловить рыбу — мужское занятие, — сварливо реагировал Валентин. — Варить уху — из того же разряда. Женщинам я доверяю накрыть стол и порезать хлеб. Хочешь, помой посуду после еды.

— Размечтался, — фыркнула женщина.

— Валентин, похоже, мечтает о скромной забитой домохозяйке. Ты ему не подходишь, — поддала жару Аня.

— К вечеру плейбой будет есть с руки, — Лена прищурилась и оценила шансы на строптивца.

Тем временем гости острова занялись увлекательным делом: они дружно стали пугать рыбу. При второй попытке забросить крючок подальше, Жорик съехал по глине на спине и грохнулся вслед за удочкой в речку. Игорёк по-компанейски плавал рядом, старательно распутывая леску, зацепившуюся за приблудные коряги. Дима вместо рыбной ловли, ухаживал за невестой, за что получил разнос от Валентина. Тётя Валя беспорядочно шлёпала по воде удилищем, но больше всех усердствовала Инна. От её громоподобных ругательств по воде расходились круги, а рыба сбивалась в сверкающие косяки и жалась к противоположному берегу.

Два часа продолжалась рыбацкая катавасия, однако улов, к величайшему удивлению главнокомандующего, оказался солидным. Самой удачливой рыбачкой оказалась невысокая и раздражающе рыжая девица. Самому Валентину откровенно не везло: то наживку с крючка потеряет, то мелкая рыбёшка прицепится. Плейбой с трудом сдерживал рвущиеся из глубины души нехорошие слова, а ухмыляющаяся рыжая весело таскала из реки окунька за окуньком.

— Я налима поймала! — звонко отрапортовала она.

Валентин посерел от зависти и, махнув рукой на неправильных рыбаков, пошёл варить уху. По всем правилам он развёл костёр, подвесил на железной палочке котелок с водой и обнаружил хохочущую толпу, которая потянулась за ним следом. Народ суетился рядом, не хватало лишь Игорька, который всерьёз увлёкся рыбалкой и не желал прерывать интереснейшее занятие.

— Я сварю тройную уху! — торжественно заявил крутой мужик и помахал дубовой разделочной доской.

— Престижно иметь дубовую доску? — удивилась Лена.

— Что ты понимаешь? — снизошёл Валентин. — Разделывать свежую рыбу необходимо только на дубовой доске.

Он небрежно подхватил нож и виртуозно покрутил его между пальцами руки.

— Супер! — восхитилась Лена.

— Как всегда: сначала бурный восторг, затем сумасшедшая влюблённость и в конце истории — глубокое разочарование, — вполголоса припомнила ей Аня.

— Мудрой я стану в пятьдесят лет, — парировала легкомысленная подружка.

— Валик в ударе. Рисуется, — усмехнулся Дима.

Гордый Валик колдовал над котелком, временами отгоняя от костра любопытствующих. Потом услужливая Инна предложила почистить картошечки для ухи, чем морально убила шеф-повара.

— Супчик будет вкуснее, — добила она разъярённого мэтра котелка и полвника.

— Я варю уху, а не рыбный суп! — возмущению не было предела. — Для приготовления настоящей ухи необходима рыба, луковица и соль. Иногда добавляют специи и зелень. Картошечка здесь не в тему. Ох, эти женщины!

— Темнота! — изрёк Данила и получил дубовой доской по спине. — Ой!

Уха соблазнительно пахла, сгоняя рыбаков в голодную стаю. Народ предусмотрительно вооружился ложками.

— Скоро, очень скоро! — заклинал голодающих повар.

Его какое-то время слушали, потом с отчаяния выпили, закусили, чем бог послал, и разлили по второй стопке. Дмитрий из солидарности с Аней отказался промочить горло, а вредному повару никто и не предлагал. За накрытой поляной велись соответствующие разговоры.

— Когда отец служил в Казахстане, у нас на Балхаше водились во-от такие судаки! — Лена раскинула руки в стороны и удивилась собственному размаху.

— Полтора метра? — не поверил Данила. — Быть не может.

— Раньше водились! — не сдавалась рыжая лгунья, разыскивая глазами разделочную доску.

— Когда мне было пятнадцать, я охотилась за угрями в Днепровском лимане, — тётя Валя припомнила факт рыбной ловли в далёкой юности. — Летом подруга Юлька пригласила меня пожить на родительской даче. Однажды утром мы сбежали из-под надзора её папы-прокурора и отправились рыбачить с двумя местными кавалерами шестнадцати и семнадцати лет. Ребята посадили нас в катер и отвезли туда, где водились чёрные рыбины, смахивающие на огромных змей. Угри называются. Представляете, эти здоровые дурынды плавали рядом с бортом. Мы с Юлькой визжали. Один из кавалеров поднял весло и ударил угря по голове. Оглушил и втащил её в лодку. Мы рыбачили несколько часов, поймали пять угрей, и я флиртовала, — она многозначительно хихикнула. — Правда, потом отец Юльки встретил нас на берегу, наорал от души, да и выслал меня назад к родителям.

Откровения старшего поколения были выслушаны под третью стопку с должным вниманием, а потом рыбаки заговорили одновременно.

— Помню свою последнюю рыбалку…, — начал Жорик.

— …у меня дома лежало вот такое удилище! — не хуже Лены, размахивал руками воодушевлённый майор.

Подошёл шеф-повар, растерянно оглядел разгромленный стол, балаган и сообщил:

— Уха готова. Кому налить?

Восемь железных мисок с лязгом столкнулись чуть ниже его талии. Ошеломлённый повар едва успел отпрыгнуть в сторону.

— Не делайте из меня инвалида! — выкрикнул он обиженно. — Пить надо меньше.

Он забрал у Димы посуду.

— По справедливости, беременным в первую очередь.

— Димон, ты, что ль рожать собираешься? — пьяно захихикал Жорик.

— Мне силы нужны, чтобы в момент икс не растеряться и не сбежать, — ухмыльнулся будущий папаша.

— Налейте ухи-и, — выпрашивала Лена, протягивая миску.

— Сейчас. Все рыжие такие наглые.

— Поговори мне и схлопочешь, — пригрозила рыжая, а плейбой нахмурился.

Народ пробовал янтарную уху и хвалил повара. Валика распирало от гордости: он даже Леночке выдал добавку. Поздний обед закончился танцами поддатых рыбаков. Инна плюс Данила под любую музыку танцевали рок-н-ролл. Круглый Жорик старательно изображал рэп. А безалаберной Леночке всякий танец казался белым. Помня о пари, девица настырно приставала к плейбою, а последний отказывался танцевать у костра. Строптивец блаженно улыбался, поглощал уху и с нежностью поглаживал дубовую доску.

Дима обстоятельно усадил Аню, и сам прилег рядом с любимой. Парочка тихо разговаривала. Тётя Валя прислушивалась, но из-за песен и звонких воплей Инны так ничего и не разобрала. Опустились ранние осенние сумерки, быстро потемнело. Дима без особой надежды предложил шумному коллективу вернуться домой. Аня, Игорь и тётя Валя согласились покинуть гостеприимный остров, но остальные рыбаки столь разгулялись, что не помогали никакие уговоры. Четвёрка буйных отдыхающих желала продолжить банкет.

— Валик, ты остаешься за старшего, вся надежда на тебя. Присматривай хорошенько за ними, — напутствовал плейбоя Дмитрий.

— Не вопрос, дружище, я не пьянею. Присмотрю. Ещё часок и развезу их по домам.

— Вернешься, позвони, — беспокоилась за подругу Аня.

Отъезжающих шумно проводили и продолжили фестивалить. Кучка взрослых балбесов с воплями моталась вдоль берега, играя в догонялки. Когда все окончательно перепачкались, чудесная игра переросла в жмурки у костра, которые, плавно вылились в «бутылочку». После того, как Валик ласково поцеловал Данилу, решили отвлечься и пострелять. У плейбоя на катере имелась ракетница, и у хулиганистого Жорика в рюкзаке нашлась ещё одна.

В чёрное небо над хохочущим островом со свистом взвивались зелёные, красные и жёлтые ракеты. Грохот стоял неописуемый, но даже он перекрывался восторженным визгом Леночки и гомерическим хохотом Жорика. Инна вела себя достойней: она всего лишь волнующе стонала, когда стреляла от бедра двумя ракетницами одновременно.

Ответственный Валик напился до свинячьего визга и в пьяном угаре признался обществу, что всегда любил приударить за рыжими чертовками. Гнусный порок тщательно скрывался им в трезвом состоянии.

— Козлище, ты, бородатый! — фыркнула чертовка.

Валик прислонил предмет тайной страсти к дереву и полез целоваться. Со второго раза чмокнул девицу в бровь, а в третий раз страстно приложился к берёзе. Лена выскользнула из слабых объятий «козлищи бородатого» и вернулась к тлеющему костру, где восседала задумчивая Инна. Бравый майор уснул, примостив головушку на колени терпеливой супруги.

— Наша канонада могла привлечь внимание речной полиции. Твой супруг вряд ли сейчас в состоянии объясняться с коллегами, — вслух размышляла Лена.

— Собираемся и уходим, — кивнула умная жена.

Они с двух сторон подхватили спящего Данилу и отнесли его на катер. Пока Лена убирала посуду, Инна разыскала Жорика и привела его на борт, аккуратно положив рядом с мирно почивающим супругом.

— Ты найдёшь Валика во-он под той берёзкой, — посоветовала ей Лена, распихивая по сумкам кухонную утварь.

Когда она перетаскивала багаж на плавсредство, явилась рассерженная Инна, толкающая впереди себя невменяемого плейбоя.

— Девчонки, я домой хочу, — проблеял овощ и лёг на землю.

— Что с ним делать?

Лена сунула Инне котелок.

— Набери воду, будем приводить козлище в чувство.

— Давай, я его, по-простому, подниму и суну башкой в реку. Хмель уплывёт.

— Не надо. Утопишь или шарахнешь пьяной головой о камень.

Инна крепко держала горе-моториста, а Лена удачно вылила ему на голову порцию холодной воды.

— Ох-хо-хошеньки! Девчонки, нормалёк! — плейбой по-лошадиному фыркнул и полез в катер.

Девушки залили водой тлеющий костёр, собрали мусор и, оттолкнув катер от берега, запрыгнули на борт. Валик, держась за гудящую голову, возился с мотором. Катер медленно дрейфовал по течению.

— Справится? — сомневалась Инна, работая веслом.

Лена перегнулась через борт и пропустила через пальцы тёмную воду.

— Водка — яд, — озвучила она накопленный опыт. — По мозгам бьёт, человек глупеет. У нашего лоцмана прослеживаются явные признаки алкоголического склероза. Не помнит, бедняга, как завести собственный катер.

В тот же момент мотор два раза чихнул и неспешно заработал. Обе девицы мысленно перекрестились, одновременно откинулись на спинку кресел и закрыли глаза.

На следующий день Лена дремала за столом в офисе, изображая вдумчивую работу на компьютере. Она честно пыталась смотреть на экран монитора, но глаза слипались, плечи расслаблялись, и она стукалась лбом о клавиатуру. Двадцать первое героическое усилие закончилось тоскливым разглядыванием кактуса, отошедшего ей в наследство от предыдущего верстальщика сайтов. Неожиданно кактус потерял колючки, став круглым зелёным яблоком.

— Рекламная пауза? — бормотала она, просыпаясь. На столе в беззвучном режиме вибрировал мобильный телефон. — Слушаю.

— Привет, ночная гуляка, — ответила Аня. — Как работается?

— Не работается.

— Во сколько вернулась?

— Вернулась? — начала заводиться Леночка. — Врагу не пожелаю такого возвращения! Три часа катались по реке. Чуть до Астрахани не доплыли!

— Хватила. Где мы, и где Астрахань. От острова до портового причала полчаса езды, на вёслах — максимум час. Плыть по течению.

— Угу. Друг твоего Димы — чёртовый потомок Сусанина, только он, гад, скрывал родство.

— Надо было помочь ему. Действия нетрезвого мужика надо контролировать.

— Не заметила, как уснула.

Она проснулась от сильного толчка. Как из лодки не выпала? Испугалась страшно. Вокруг кромешная ночь, и вода бурлит. Спустя минуту сообразила, что их транспорт стоит на месте, мотор работает, но как-то странно воет. Присмотрелась, а из-под лопастей мотора песок вылетает. Лоцман крепко спит, а его катер успешно завяз на песчаной косе.

— Разбудила Инку, вместе с ней растолкали козлище. По ходу дела включила навигатор, чтобы определить, где находимся. Валик по дороге снова отключился, и мы красиво въехали в новую песчаную отмель. Мотор плевался песком, мы ругались и поливали спящую пьянь водой.

— Ясно. Живы остались, и то хорошо.

— Угу. Напоследок, с треском врезались в камыши, где спали дикие утки. На Жорика свалилась крякающая тварь, он от страха креститься научился. Отрезвел вмиг, помог нам лоцмана привести в чувство. Ругался почти интеллигентно. Цитирую дословно: «Пацан, ты совсем охренел? Надумал охотиться? Поехали уже домой». В общем, еле добрались, — Лена протяжно зевнула в трубку.

— Разочаровалась в плейбое?

— Не сильно и очаровывалась. Странный он.

— Женатый, а не странный.

— Это объясняет его поведение. Скажет комплимент и оглядывается. Вдруг из-за берёзки выглянет супруга со скалкой. Почему он гулял без второй половины?

— Играл в холостяка. Мужчин иногда отпускают в свободное плавание.

— Давай не будем. Наплавалась!

Два месяца спустя.

Аня открыла глаза и уставилась на электронный будильник. Два часа ночи. Сколько она проспала? Минут двадцать-тридцать, не больше. Надо встать, но при этом не потревожить спящего жениха. Ближе к её родам лёгкая обеспокоенность Дмитрия переросла в плохо-скрываемый испуг, грозящий за одну минуту превратиться в панику. Теперь он умудрялся просыпаться от каждого её движения. Подобное состояние совсем недавно наблюдалось у Андриса. К счастью, Ярослава легко родила двух мальчиков, и счастливый папаша успокоился, даже расцвёл, гордясь крепким и звонким потомством.

Она всё-таки сумела подняться с постели, не разбудив при этом Диму. На кухне подняла чайник, как всегда пустой. Неужели и воду отключили? Отключили!

За прошедший год не изменилось ничего, кроме неё самой. Сейчас она просто необъятная, даже не видит собственных ног. Внизу живота появилась тупая боль, но через пять минут всё прошло. Чисто механически Аня отметила, что приступы боли становятся длиннее, а перерывы между ними короче.

— Есть водичка в графине! — обрадовалась она вслух и замерла, прислушиваясь, не бежит ли сонный избранник.

Когда закипел чайник, боль вернулась. Она закрыла глаза, оперлась на подоконник и переждала приступ. В следующий раз она возьмется за батарею, так будет удобнее. Положила в чашку заварку, соль, добавила кипятка, попробовала и задумалась, чего она туда намешала. Боль вернулась. Встала, подёргала батарею. Крепко держится, зараза! А, если её сильнее дёрнуть? Аня стиснула зубы. Фу! Отпустило. Вытерла пот со лба и хлебнула солёного чая.

После она меряла шагами кухню, ворчала, тихо стонала, батарею трясла не на шутку.

Явился сонный Дима.

— Аня, что? Началось? Аня!

— Редкие схватки.

— Едем!

— Конечно. Через полчаса. Ты собирайся.

Сходила в комнату, принесла книгу и косметичку. Позади растерянно плёлся будущий папаша. Дрожащими руками он застёгивал рубаху, на ноге болтался один носок, второй благополучно исчез.

— Может, покричишь? — предложил он, схватил её чашку, глотнул чаю и выпучил глаза.

— Ночью? Пусть весь мир узнает… вкусно?

— Полчетвёртого утра. Когда началось?

— Где-то в полночь. Хорошее время.

В четыре тридцать он подогнал машину к подъезду, а в пять Аня сидела в отдельной палате родильного дома.

— Иди спать. Иди, сказала! — выпроводила она паникующего жениха. — Как все случится, позвоню.

Дмитрий доехал до ближайшего кофейного автомата и вернулся. Его слегка потряхивало, а в голове стоял колокольный звон от двух стаканчиков залпом выпитого кофе. Он стоически сидел в автомобиле, с тоской поглядывая на горящие окна неприютного заведения. Промаявшись в одиночестве целый час, позвонил Лене.

— Отвёз Аню в роддом, началось.

В мобильник выдали серию неразборчивых, взволнованных комментариев, и Диме стало сразу легче дышать. После серии «Ой! Ай!» в телефоне что-то треснуло и загромыхало.

— Лена? — обеспокоился звонивший. — Что случилось? Мобилу уронила?

— Уронила. Сам попробуй надеть юбку с прижатым к уху телефоном.

— Даже пытаться не буду. Перезвоню.

Еще пару минут помаявшись в автомобиле, набрал номер Игорька.

— Доброе утро!

— Какое же оно доброе? — возмутился собеседник. — Звонишь в такую рань.

— У Ани схватки.

— Где?

— В смысле …где?

— Где вы находитесь?

— Я сижу в машине около роддома. Аня в палате. Меня выгнала.

— Раньше позвонить не мог? — из телефона послышался знакомый треск и грохот.

— Юбку надеваешь? — подозрительно спросил Дима.

— Почему сразу юбку? Штаны… на голову.

Дима решил, что третий стакан кофе ему не помешает, потому что то ли кажется, то ли слышится. На всякий случай переспросил:

— Зачем …на голову?

— Перепутал от волнения. Давай адрес роддома и номер палаты.

— Роддом ты знаешь, рядом с ним чуть Андрис не спился; палата девятая.

Потом он ещё четверть часа разглядывал светящиеся окна приемного отделения. В это же самое время Игорёк звонил Лене.

— Спишь?

— Придумал. Оделась уже.

— Заехать за тобой?

— Конечно. От Димы толку мало. Он в своём страшном мире.

«Москвич» лихо подрулил к подъезду, где жила Лена. Девица нервно ходила возле скамейки, старательно утаптывая тонкую пелену свежевыпавшего снега.

— Залезай. Почему дрожишь? Испугалась?

— Замёрзла. Только не спрашивай, почему замёрзла.

— Лен, цветы будем покупать? Конфеты, шампанское?

— Конфеты? Интересно, что у мужчин в голове вместо мозгов? Не иначе, опилки. Игорь, даже, если она успела родить за последние полчаса, её прямо сейчас не выпихнут из роддома с детьми, хоть это бы и доставило вам с Димой удовольствие. Подожди дней пять.

— Я уже купил.

— Цветы?

— Конфеты, шампанское, коня на колёсиках.

Лена подумала, что сегодня ей предстоит тяжёлое утро. Начало — трэш! Она, два невменяемых мужика и конь на колёсиках.

Дима в это время названивал любимой сестрице. Набирал раза три и с удовольствием слушал долгие гудки.

— Урою гада! — рявкнула трубка голосом осипшего Андриса.

— Я отвёз жену в роддом, — невозмутимо поделился счастьем Дмитрий.

— Бр-рр! Я что-то проспал? Какую жену?

— Невесту, — скромно поправился жених.

— Да, родственник, любят они рожать ночью. Вот и кончилась твоя спокойная жизнь. Скоро ты узнаешь, что такое кормление младенцев по часам, купание по вечерам, надрывные вопли по ночам, и придурки, которые звонят рано утром после двухчасового сна.

— Мои дети будут спокойные. Малыши очень забавно агукают.

— Конечно, только у меня они пинаются, орут и плюются молоком. Куда отвёз Аню?

— Туда, где лежала Ярослава, палата номер девять. Вон, даже Игорь с Леной приехали.

— Как я сразу не догадался! Зачем одному мучиться? Всех её друзей обзвонил? Теперь тебе не страшно.

Дверь джипа резко распахнулась и на сидение плюхнулась взволнованная девица, чтобы сообщить про Игорька, который побежал в приёмное отделение вызнать последние новости. Леночка покосилась на осунувшегося киногероя и насмешливо фыркнула.

— Сижу один, — высказался будущий отец. — Андриса только что взбесил. Лена, как долго это будет продолжаться?

— Неделю или две.

Дима перестал сверлить глазами окна роддома и уставился на шутницу.

— Давай имена твоим детям придумывать, — сжалилась над ним Лена. — У вас должны родиться девочка и мальчик. Твои варианты?

— Какие варианты? — он в отчаянье махнул рукой. — Позвони ей, узнай. Она уже рычит на меня.

— Игорь возвращается. Сейчас он расскажет нам всё.

— Не родила, готовится! — выкрикнул на бегу общий друг.

— Предлагаю следующее сочетание: Ромео и Джульетта, — перекрыла мужской стон Лена.

— Тоже когда-то читал Шекспира, — осторожно вставил Игорёк.

— Имена, — развернулась к нему девица. — Придумываем имена новорождённым.

— Ясно, — располагаясь на заднем кресле, включился в игру Игорёк. — Из классики. Тристан и Изольда. Как вам?

— Своих детей так называйте, — рассердился Дима.

— Зита и Гита, — метнулась в индийский кинематограф бестолковая Леночка.

— Чук и Гек, — поддержал начинание Игорёк.

— Мальчик и девочка! — возмущенно выкрикнул будущий папаша.

— Кай и Герда, — не унималась девица.

— Пьеро и Мальвина.

— Сестрица Алёнушка и братец Иванушка!

— Ы-ыи! — всхлипнул Дима. — Уже имеется в наличии одна непутёвая Алёнушка. Рядом сидит, жить не даёт. Зачем нам ещё одна? Мы столько счастья не выдержим.

— Орфей и Эвридика.

— Зигфрид и Гертруда!

— Немцы сюда какого бока? Да, позвоните вы ей!

Ожидаемое событие произошло в десять часов утра. Подгоняя друг друга, близнецы появились на свет с интервалом в четыре минуты. Первым родился мальчик. Эти долгие три часа Дмитрий и сопровождающие его лица совершали коротки пробежки до дверей приёмного отделения и назад, надоедая персоналу вопросами.

— Странная компания, — дежурная медсестра делилась впечатлением с акушеркой. — Красавчик, вроде, как отец детей нашей роженицы, с ним рядом трётся недокормленный интеллигент с хвостиком, похоже, чей-то приятель, и к этим двоим прилагается вёрткая девица, лучшая подруга нашей пациентки.

— Красивая?

— Не сказала бы. Худенькая, рыжая, грива почти до пояса.

— А говоришь, что некрасивая.

— Знаю я таких подруг! Эта рыжая выдра отобьёт богатого красавчика у роженицы.

— Она же, бедная, только что близнецов родила. Силы небесные!

Прода от 12.07.2019, 11:35

В полдень Аня выглянула из окна, ориентируясь на вопли и стенания брошенного жениха. Внизу она обнаружила романтическую картину: на слегка припорошенном снегом газоне, красными розами было выложено гигантское сердца. В центре цветочной композиции подпрыгивал счастливый Дима, потрясая огромным букетом, вобравшим в себя все цветовые оттенки. Временами он застывал на месте и скандировал:

— Я люблю вас! Я вас люблю!

Рядом с сердцем беспорядочно вояжировали Леночка с Игорьком, подозрительно неустойчивые и розовые. Растрёпанная подруга нежно обнимала бутылку из-под шампанского.

— Напились с радости, — ухмыльнулась Аня и позвонила жениху на мобильник.

— Вижу ваши старания. Дима, домой. Домой! Приходите в пять.

— Солнце, как себя чувствуют мои Зигфрид и Гертруда? — радостно вопил невменяемый отец.

— Кто это такие? — удивилась солнце.

— Где мои маленькие детки? — всхлипнул Дмитрий. — Наследники-ии!

— А-а, Пашка и Машка! — догадалась мать наследников. — С ними всё в порядке, — она пыталась знаками убедить друзей покинуть территорию больницы. — Домой! — крикнула она на всю палату и вытянула руку, указывая на распахнутые ворота.

— Смотри, прямо не наша Анечка, а символ Америки, — умилился Игорёк.

— Статуя свободы! — восхитился Дима.

— И правда, в этом белом халате наша мать… нет, вашу мать, — Лена на мгновенье озадачилась и выкрикнула. — Корову ей на голову! Ой! Корону ей на голову!

— Ко-ро-ву! Ко-ро-ву! — дружно скандировали мужчины.

— Домой! — в десятый раз рявкнула Аня.

— Без детей не уйду, — по-ослиному упёрся молодой папаша.

Супружеская чета Карлеонисов въехала во двор как нельзя вовремя. Пока Ярослава, отобрав у Димы мобильник, поздравляла смеющуюся подругу, Андрис настойчиво рассовывал пьяную троицу по машинам.

— Я отвезу Димона домой на его машине, — сказал он подошедшей Ярославе, — а ты раскидай по квартирам двух оставшихся зюзиков. Позже я пришлю человека, чтобы он отогнал «Москвичонок» на стоянку. Как Аня себя чувствует? Как дети?

— Молодцом, и с детьми — всё хорошо.

— Родни у нас прибавилось, факт. Езжай потихоньку, Ленку не потеряй. Смотри, головой в стекло упёрлась и спит. Всё утро гуляла.

— Февраль — суровый месяц. Слишком холодный, чересчур снежный, — бубнила Лена, забравшись с ногами в кресло. — Представляешь, там горы, ёлки и ледяные ветры. Кошмар! Мне сегодня снилась лавина.

— Не ной. Всё равно поедешь, — категорично высказалась подруга.

Они разговаривали в Диминой квартире, куда Аня переехала вместе с детьми. Девушки удобно расположились в зале. Перед широким диваном, на стеклянном журнальном столике теснились чашки с чаем, лежали конфеты, и стояла вазочка с орехами.

— Там климат мягче, никаких ледяных ветров.

— Ехать одной — жуткая тоска! — упиралась Лена.

— Не кричи, Машку разбудишь. Будешь дитя укачивать?

— Буду. Я всегда её укачиваю. Ты пила чай с молоком?

— С молоком? — поморщилась Аня.

— С молоком. Полезно, между прочим. Где халва? И ешь грецкие орехи.

— Я сегодня уже ела орехи, — отбивалась кормящая мамаша.

— Не ори, Машку разбудишь. Повысишь тон — сразу голосит.

— Зато Паша спокойный, вылитый отец. Поесть, правда, любит.

Лена вспомнила о своем отце и снова закручинилась. Её глаза влажно заблестели.

— Отправляете меня. Умру там от горя, пожалеете.

— Отправляю не я, а твой папа. Сама во всём виновата. Зачем уволилась с работы? Почему днями-ночами просиживаешь перед компом? Ты же из дома не выходишь, тупо играешь.

— Нет у меня никакой компьютерной зависимости!

— Все больные так говорят.

Аня утешительно похлопала подругу по спине и встала с дивана.

— Игорёк поедет со мной?

— Он работает в агентстве за двоих, а я могу ехать только в сопровождении жениха и двух младенцев. Звони мне оттуда. Телефон не потеряй.

— Я никогда ничего не теряю, в отличие от некоторых личностей.

— Молодец. Не обижай местных мачо. Помнится, некоторые остаются буквально раздетыми после знакомства с тобой.

— Зато живые и без увечий.

— Спаси-ибо. Представляю, как через три недели группа отдыхающих, в нижнем белье и без багажа, трусцой покинет курортный городок, унося в воспоминаниях разорившую их рыжую красавицу.

Лена хохотнула и сдалась.

— Еду! Даже мне интересно стало.

Аня за руку подняла подружку и подтолкнула в сторону кухни.

— Пошли готовить молочную смесь для Пашки, раз он требует дополнительного питания.

— Настоящий мужик. Всегда голодный!

Аня едва успела перемешать смесь в бутылочку, как раздался горький плач пробудившейся Маши.

— Зарыдала красавица.

Через мгновенье из солидарности к красавице присоединился Паша. Девушки возились с детьми, когда замигали лампочки в люстре.

— Твой любимый подъезжает, — усмехнулась Лена.

Аня мазнула взглядом по мигающим огонькам, равнодушно пожала плечами.

— Просто напряжение балуется.

— Дима где-то рядом. Пойду я домой, — мудро заметила подруга. — Надо вещи собрать и вырулить навстречу обещанному счастью. Мой поезд — утром.

— Счастливого пути, но ты же обещаешь возвратиться к апрелю месяцу? Помни, что ты свидетельница на моей свадьбе.

— Шутишь, я уезжаю всего на три недели или на две.

— Все так говорят. А потом раздумаешь возвращаться.

Загремели замки, и на пороге объявился улыбающийся папаша близнецов.

Младенцы лежали на специальном столике для пеленания и тихо гукали, таращась тёмно-серыми глазами в потолок. Аня обернулась к жениху, вся засияла и рванулась к нему навстречу. Дима крепко обнял невесту, подхватил на руки и закружил по коридору. Бутылочка со смесью, которую Аня неосмотрительно бросила на столике, покачнулась, упала на бок и покатилась по наклонной плоскости. Лампочки трещали и мигали, бутылка тарахтела, а влюблённые обнимались. Лена метнулась было к столику, но в то же мгновенье Пашка раскинул ручонки в стороны и сумел ухватить пальчиками соску на бутылке. Маша же уставилась на безобразничающую люстру, и та перестала мигать. Близняшка счастливо агукнула, а Паша закряхтел, подтягивая бутылочку к лицу. Возле двери беззаботно целовались их счастливые родители.

КОНЕЦ