Окольный путь

Глава 21

Гвалияр.

Осень 529 года н. э.

— Думаю, Венандакатра заслужил мои извинения, — сказал Велисарий.

Гармат нахмурился.

— Почему, черт побери, ты должен извиняться перед этой свиньей? — спросил он суровым тоном.

— О, я не собираюсь произносить слова извинения. Просто это груз, давящий мне на плечи. Не тяжелый груз. Но тем не менее Венандакатра заслужил извинений.

Велисарий кивнул вперед, на огромную процессию, которая вытянулась змеей по правому берегу Нармады.

Небольшая группа римлян и аксумитов располагалась в конце каравана, далеко от передних рядов. Полководец с Гарматом ехали бок о бок, на лошадях. Сразу же за ними следовали Валентин с Анастасией и раб-писарь, также на лошадях. Остальные члены их группы сидели на двух слонах, выделенных им малва. Эзана и Вахси выступали в роли махаутов — погонщиков огромных животных. Эон вместе с женщинами-маратхами ехал в паланкине на спине одного слона. Кушанки с Менандром — на спине другого. Молодой катафракт возражал против подобного размещения и убеждал старших в своей способности удержаться в седле. Но Велисарий настоял на своем, да и сказать по правде, юноша возражал больше из приличия. Может, он еще и не был готов ехать в седле, но в целом его здоровье значительно улучшилось. По крайней мере, судя по веселому и довольному выражению лица в тех редких случаях, когда занавески паланкина приоткрывались.

Как и всегда, Усанас шел пешком. И не проявлял признаков усталости. Караван двигался медленно, у Усанаса даже не сбилось дыхание. Слоны шагали плавно, словно иноходью.

Велисарий улыбнулся.

— Если ты помнишь, я обвинил Венандакатру в том, что он устраивает это грандиозное представление, руководствуясь только эгоистическими мотивами.

— И что? Он в самом деле эгоист. С неуемной манией величия.

Велисарий усмехнулся.

— Да. Ты прав. Но он — умный человек с манией величия. У этого зрелища есть другая цель, кроме удовлетворения болезненного тщеславия Венандакатры. Ты знаешь, что обычно на Индо-Гангскую равнину из Бхаруча следуют другим путем?

— Правда?

Велисарий кивнул.

— Да. Мы идем южнее Сахьядри, — он показал на горную цепь, растянувшуюся слева от них. Горы были невысокими — не более нескольких тысяч футов — но густо покрытыми лесом, и казались довольно скалистыми. — Где-то нам придется перебираться через этот хребет, что, несомненно, окажется делом нелегким. В особенности для каравана, подобного нашему.

— Это не караван, — проворчал Гармат. — Это небольшая армия!

— Вот именно. И в этом-то все и дело. Если бы мы следовали обычным путем — судя по тому, что мне сообщили мои катафракты, в свою очередь выудив информацию у кушанок, — то мы двигались бы севернее горного хребта. Там полупустынная местность, но по ней многие путешествуют, и без особых сложностей. Однако тот путь, как ты знаешь, пролегает по территории малва.

— Так и этот тоже.

— Сегодня — да. Но это недавно завоеванная местность, Гармат. Год назад все это, — он обвел рукой окружающую их местность, — было частью империи Андхры.

Гармат понял, что хотел сказать Велисарий.

— А, — медленно произнес он. — Значит, цель этой процессии — еще сильнее припугнуть новых подданных. Напомнить им об их новом статусе.

Он осмотрел пейзаж. Огромный лесной массив можно было сравнить с ковром, покрывавшим далекие от границ районы Индии. В некоторых местах леса были вырублены, но поля оказались необработанными, а глинобитные крестьянские хижины, попадавшиеся тут и там, выглядели заброшенными. Территория казалось практически незаселенной, несмотря на явную плодородность почвы. Поскольку Гармат в молодые годы неоднократно участвовал в сражениях, он без труда узнал местность, в которой бушевала война.

Затем аксумский советник посмотрел вперед, на растянувшуюся процессию. «Караван» был огромным. Гармат даже не увидел первые ряды, но представление о масштабности складывалось сразу же.

Во главе шел слон, сразу же за ним следовали топографы. Топографы измеряли дорогу при помощи длинных кусков веревки. Один уходил вперед на длину веревки и останавливался на мгновение, к нему подскакивал второй со своим концом веревки и произносил вслух число — какой это по счету отрезок. Третий записывал. Потом первый снова шел вперед.

В первый день пути Гармат с Велисарием терялись в догадках — зачем это делается. Потом они пришли к выводу, который ложился в схему всего уже виденного ими в Бхаруче. Малва захватили власть. Они основали огромную, расширяющуюся империю, включающую в себя множество различных народов и обычаев. Становилось ясно, что малва намеревались превратить все завоеванные территории в централизованное, объединенное под одним началом государство.

Как они поняли, явление было новым для Индии. Да, в этом регионе и раньше существовали огромные империи. Империя Гуптов, непосредственных предшественников малва, и империя Маурьев в Древнем мире, которая включала в себя большую часть Индии.39 Но эти империи, несмотря на свой размер и богатство, не грабили огромное население Индии. Императоры Гуптов и Маурьев не предпринимали попыток вмешиваться в каждодневную жизнь своих подданных, не отнимали власть и привилегии провинциальных сатрапов 40 и местных начальников. Их удовлетворяла дань, уважение, подчинение. Кроме этого, они занимались пирами, гаремами, охотой и грандиозными архитектурными проектами. Даже величайший из этих древних правителей, легендарный Ашока 41, никогда не пытался вмешиваться в индийские обычаи и традиции, кроме покровительства и поддержки новой буддийской веры. Но, конечно, ни империя Гуптов, ни империя Маурьев никогда не имели амбиций малва. Империи прошлого были вполне довольны, управляя Индией и даже только Северной Индией. Они не претендовали на покорение мира.

— Все дороги ведут в Рим, — пробормотал Велисарий. — Вот так легионеры покорили Средиземноморье и правили им. Похоже, малва собрались нас скопировать.

Да, объяснение подходило. Оно подходило, например, к новой бюрократии, появление которой Велисарий с Гарматом отметили в Бхаруче. Население выражало большое недовольство и неприязненно относилось к бюрократии. Это было невозможно не заметить, даже только по разговорам на улице. (Через несколько лет, соглашались Велисарий с Гарматом, говорить будут менее открыто — шпионы малва и провокаторы уже выполняют свою работу.)

Странная новая бюрократия — если судить по традиционным индийским стандартам. Назначенная по результатам ежегодных экзаменов, а не в соответствии с полученным образованием и происхождением. Да, большинство успешно прошедших кандидатов происходили из брахманов или кшатриев, являлись потомками представителей одного или другого сословия из четырех уважаемых. Но среди бюрократов встречались также и вайшьи и даже — ходили слухи — шудры 42!

Однако вневарновых среди бюрократов не встречалось. Режим малва оказался еще более суровым для неприкасаемых, чем того требовала традиция. Но этот небольшой поклон в сторону принятых устоев не приносил особого успокоения варнам. Малва также ломали четыре уважаемых варны среди всех народностей за исключением самих малва и их привилегированных вассалов-раджпутов. (И, конечно, йетайцев. Но у варваров вообще не было правильных варн. Ведь это же грубые язычники, дикари.)

Теперь все больше и больше представителей шудры обнаруживали, что их считают неприкасаемыми. А тут и там даже и некоторые вайшьи. Пока благородные варны — кшатрии и брахманы — казались нетронутыми. Но кто знает, что может принести будущее?

Ненавистная новая бюрократия. Ее ненавидят, но боятся, поскольку эти новые чиновники облечены властью и имеют полное право пренебрегать классовыми и кастовыми традициями. Амбициозные, вмешивающиеся не в свое дело, быстро использующие свою власть против традиционных сатрапов и давно установленных местных порядков.

Огромную власть, устанавливаемую благодаря оружию и огромной армии малва, привилегированным вассалам-раджпутам и еще более привилегированным йетайцам. Устанавливаемую также благодаря орде их шпионов и информаторов и — хуже всего — новыми религиозными кастами жрецами Махаведы и их палачами-махамимамсами.

Однако, несмотря на всю власть новой династии, Велисарию и Гармату стало ясно: для преобразования Индии малва выбрали неполную схему. Неполную и противоречивую. Как подозревали иностранцы, большая реальная власть до сих пор находилась в руках традиционных правителей. Которые плевать хотели на новых владык.

Они редко восставали, но опасность постоянно присутствовала. На самом деле даже в эти минуты в северной провинции со столицей в Ранапуре бушевало восстание. Кстати, их экспедиция должна туда прибыть. Император лично наблюдал за осадой Ранапура, что в свою очередь служило для Велисария и Гармата хорошим показателем того, как серьезно малва к нему относятся.

Вслед за топографами и их слоном, примерно в четверти мили позади, двигалась группа конных раджпутов. Примерно двести человек, элитная конница. За ними следовали несколько слонов, на них сидели мужчины с огромными литаврами. Затем группа пеших воинов несла знамена.

Затем — и эти путешественники также не были видны Велисарию и Гармату из места в хвосте — двигался еще один конный отряд раджпутов. Человек сто. За ними ехала большая по численности группа конных йетайцев.

Следующих участников путешествия уже было видно и не заметить невозможно. Двадцать военных слонов. Их огромные головы и тела защищала кожаная броня с железными вставками. Каждым слоном управлял махаут, за его спиной был установлен паланкин, в котором сидели четверо кшатриев из малва. Конечно, солдаты малва не везли ракеты. Оружие бы повергло в панику огромных толстокожих животных. Вместо ракет они были вооружены луками и странными небольшими фляжками, которые, как знал Велисарий, называются гранатами . Меньшие по размеру предметы, подобные гранатам, привязывали к стрелам. Гранаты большего размера, как объяснил Велисарий, следовало бросать рукой.

За отрядом военных слонов ехал сам Венандакатра и его окружение из жрецов и махамимамсов. Жрецы Махаведы и палачи сидели на слонах, по четыре в паланкине. Время от времени Венандакатра присоединялся к той или иной группе. Однако большую часть времени великий господин путешествовал в специальном паланкине — огромном роскошном сооружении, которое несли восемь крупных рабов. Паланкин окружала небольшая толпа пеших слуг. Часть слуг несла кувшины с водой и вином, другие — тарелки с едой, третьи специальными метелочками отгоняли постоянно присутствующих мух. Венандакатра не отказывал себе в комфорте.

Чтобы скрасить ночи господина, на двух слонах, следовавших за паланкином Венандактры, также в паланкинах путешествовали восемь его наложниц. Караван каждый раз останавливался перед заходом солнца и разбивал лагерь. Шатер Венандакатры — если такой скромный термин можно использовать для описания целого набора павильонов — всегда устанавливался до его прибытия. У господина было слишком много «шатров». Не используемый посылали вперед, под охраной еще одного отряда конницы раджпутов, чтобы заранее подготовить место для ночлега на следующий день.

За Венандакатрой и его окружением следовала пехота малва. Не менее тысячи воинов. Видимо, большим количеством предполагалось компенсировать среднее качество. Это не были элитные войска, просто заурядный отряд из большой армии малва. Сами войска в основном состояли не из малва, являясь набором людей из разных подчиненных народов. Офицеров же назначали преимущественно из малва, но не сословия кшатриев.

Велисария гораздо больше интересовала пехота, чем элитная конница. Он понял йетайцев, а после некоторого периода наблюдения и раджпутов. Несомненно, они впечатляли. Но Велисарий был римлянином, а у римлян имелся многовековой опыт общения с персидской конницей.

Но Велисарий считал, что будущее войны за пехотой, поэтому самым внимательным образом изучал пехоту малва. Ему не потребовалось много времени, чтобы составить общее мнение.

Гармат высказал свои чувства вслух.

— Самая жалкая группа солдат, которую мне когда-либо доводилось видеть, — презрительно хмыкнул аксумит. — Ты только взгляни на них!

Велисарий улыбнулся, склонился к Гармату и прошептал:

— А почему ты так решил? Увидел ржавчину на наконечниках копий? Или ржавчину на доспехах?

— Эта дрянь — доспехи?! — воскликнул Гармат. — Да у меня на пряжке ремня больше металла.

— Или опущенные плечи? Выражение лица побитой собаки? Волочащиеся ноги?

— Моя дочь ходила увереннее в два года, — хмыкнул аксумит. — Саравит бы позавтракал этими клоунами.

Велисарий выпрямился в седле. Улыбка сошла у него с лица.

— Да. Как и любой хороший отряд римской пехоты. Но давай не будем задирать нос, Гармат. Несмотря на все мои речи о том, что дело в качестве и качество всегда побеждает, численность тоже имеет значение. Здесь целая орда этих пехотинцев. Если малва смогут решить вопрос с материально-техническим обеспечением, то заполонят Запад. И нельзя сбрасывать со счетов их оружие, йетайцев и раджпутов. Причем большое количество йетайцев и раджпутов, судя по тому, что я уже видел.

Гармат скорчил гримасу, но ничего не сказал.

Велисарий повернул голову и посмотрел в конец каравана. Римляне с аксумитами стояли сразу за пехотой. Они находились в самом конце военной части процессии. Но за ними еще следовал огромный хвост.

— А им потребуется немало времени, чтобы правильно решить вопрос материально-технического обеспечения, — пробормотал он. — Если вообще есть с чего начинать.

Гармат проследил за направлением его взгляда.

— Это неправильно? — спросил он.

— Нет, Гармат, это неправильно. Даже в самой плохой римской армии никогда не бывает такого отряда обеспечения. Это абсурд!

Гармату пришлось приложить усилия, чтобы не расхохотаться. В эту минуту лицо полководца, обычно не выражавшее ничего, было искажено определенно гомерической гримасой.

— Да, нет ничего страшнее гнева оскорбленного ремесленника, — пробормотал он.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, Велисарий, ничего. Однако хочу обратить твое внимание, что большая часть создаваемого за нашей спиной хаоса — вина гражданских лиц, следующих за военными.

Велисарий не успокоился.

— Ну и что? Любой армии приходится сталкиваться с этой проблемой. Ты думаешь, к марширующей римской армии не присоединяются гражданские лица? Они всегда там: купцы, торгующие едой и выпивкой, сутенеры и проститутки, работорговцы, скупщики трофеев и масса других. И это если не упоминать огромное количество людей, которые просто хотят пойти той же дорогой и воспользоваться защитой, которую может предоставить армия.

— И как ты решаешь вопрос с ними со всеми? Прогоняешь прочь?

— Ха! — Велисарий аж подпрыгнул в седле. — Это невозможно. Те, кто следует за армией, подобны мухам. — Он отмахнулся от мухи, жужжащей у его лица. — Нет, Гармат, в этом нет смысла. Вместо этого нужно сделать прямо противоположное. Просто включить их в армию. Заставить подчиниться дисциплине. Обучить их!

Глаза Гармата округлились.

— Ты обучаешь купцов и работорговцев? Сутенеров и проституток?

Велисарий улыбнулся.

— Это нетрудно, Гармат. По крайней мере, после того как прошел критический период. Это сделка, понимаешь? Взамен выполнения приказов и следования установленным правилам гражданские лица становятся признанными членами армии, со своим местом в ней. И конкуренция прекращается.

Полководец почесал подбородок.

— Однако мне кажется, что этот полнейший беспорядок может послужить нашей цели. В нашем плане есть одна маленькая проблема, которая давно меня беспокоит.

Он посмотрел вниз на Усанаса, двигающегося рядом.

— Ты — несчастный раб, не так ли?

Давазз показательно опустил плечи, затем голову, таким образом показывая свое ничтожество. Поза плохо вязалась с огромным копьем у него в руке.

— Я поражен, — проворчал Велисарий. — Абсолютно поражен, глядя, как ты беззаботно болтаешься где хочешь. В моей стране несчастные рабы всегда заняты делом.

Усанас вопросительно посмотрел вверх. Поза изменилась.

— О да, — продолжал Велисарий. — Очень заняты. Бегают по округе — закупают провизию, ругаются насчет цен на припасы, все в таком роде. — Он нахмурился. — Конечно, притворяются. Эти лентяи просто стараются не попадаться на глаза хозяину и напоказ развивают бурную деятельность. Фактически пытаются никому не попадаться на глаза. Никто никогда не находит раба там, где он должен находиться. К этому привыкаешь.

Усанас оглянулся на огромную орду гражданских лиц, следовавших за военными.

— А, понимаю, — сказал он. — Иногда великий полководец — только иногда — нисходит до того, чтобы сказать прямо. Ты хочешь, чтобы я затерялся в толпе? Чтобы, когда придет время мне совсем исчезнуть, никто из шпионов не заметил моего отсутствия.

Велисарий улыбнулся.

— Ты уловил суть.

Мгновение спустя Усанас уже двигался в хвост каравана, всем своим видом изображая несчастного раба, относящегося вяло и равнодушно к окружающему его миру. Наблюдавшего за ним Велисария поразила непривычная манера передвижения. Усанас был единственным известным Велисарию человеком, который мог неслышно идти шаркающей походкой.

Внезапно внимание Велисария привлек радостный женский крик. Велисарий с Гарматом посмотрели на паланкин на слоне, идущем перед ними. Из-за занавесок было невозможно рассмотреть, что делается внутри.

— По крайней мере, принц прекратил жаловаться, — проворчал Велисарий.

Гармат покачал головой.

— Ты несправедлив, полководец. Он ведь не неразборчивый по натуре. По крайней мере, по стандартам особ королевской крови. — Советник пожал плечами. — Да, он принц, и сам по себе очаровательный парень. У него никогда не было сложностей с женщинами, и определенно ему это занятие нравилось. Но он любит женщин, ему нравится их общество, нравится с ними общаться. Однако он предпочитает несколько другое положение дел. И более или менее постоянные отношения.

Мгновение спустя Велисарий уныло улыбнулся.

— Я не могу его осуждать. Кстати, я сам такой. — Он кивнул на паланкин. — Кажется, он там неплохо устроился.

Гармат кивнул.

— Похоже, они с Тарабай понравились друг другу. Я обратил внимание, что в последнее время другие девушки-маратхи перестали делить с ним его шатер по ночам, кроме…

Он замолчал, быстро оглядевшись но сторонам. В пределах слышимости шпионов не наблюдалось.

— Как она? — спросил Велисарий. — Ты в курсе? По очевидным причинам, я стараюсь держаться подальше от паланкина.

— Я сам не заглядывал внутрь. Как говорит Эон, она привыкла к его присутствию, но он не уверен, как она отреагирует на другого мужчину. Она больше не шарахается от него, но все еще не разговаривает, даже с Тарабай. Наконец стала хорошо есть. Физические раны все зажили. Эон говорит, что все время старается держаться подальше от нее, как можно дальше — на столько, на сколько позволяет ограниченное пространство паланкина. Как он думает, девушка больше не считает, что от него исходит угроза. Хотя бы потому…

Из паланкина послышался еще один крик радости. Радости от наслаждения.

— …что Тарабай держит под контролем все его эротические импульсы, — усмехнулся Велисарий.

Полководец показал пальцем на погонщика, управляющего слоном.

— Надеюсь, Эзана не выражает недовольства? Или Вахси? Или Усанас?

Гармат рассмеялся.

— А с чего бы вдруг? Да, они больше не наслаждаются компанией Тарабай, но есть еще две женщины-маратхи. И кушанки не прочь продемонстрировать свои симпатии, когда твои катафракты слишком устают, чтобы уделить им внимание. Кроме всего прочего, все они — солдаты. Самые лучшие из солдат. Они не склонны к глупой ревности, а также в курсе, что мы действуем по военному плану.

Еще один женский крик радости. За ним — тихий стон мужчины. Стон удовольствия.

— В некотором роде.

Велисарий улыбнулся.

— Ну, Эон определенно выполнил роль, отведенную ему планом, — сказал Велисарий. — Просто идеально, с первого дня путешествия.

— Великолепно сыграл, — согласился Гармат. — Во время последнего представления я думал, что Венандакатру удар хватит, прямо на месте.

Советник с любовью похлопал лошадь по спине.

— Бедный Венандакатра! Он дарит нам лучших лошадей, а принц тут же начинает жаловаться и требовать паланкин. Стонет, что для его монаршей задницы нужны подушечки!

— И очень большой слон, — добавил Велисарий, посмеиваясь. — Достаточно сильный, чтобы нести и принца, и его женщин.

Теперь и Гармат хохотал.

— А затем… Ты видел лицо Венандакатры после того, как…

— Его хитрый замысел обернулся против него? — Велисарий чуть не свалился с лошади от хохота. — Здорово получилось! Какой идиот! Он дает самого большого и самого трудноуправляемого слона…

— …африканцам!

Велисарий с Гарматом замолчали, с удовольствием предаваясь воспоминаниям.

— И это ваш самый большой слон? — спросил Эзана. — Этот карлик?

— Вы только взгляните на эти маленькие ушки! — застонал Вахси. — Может, он еще слоненок?

— А может, и вообще не слон, — добавил Усанас. — Может, просто крупная антилопа гну.

Венандакатра уставился на них в ярости и неверии. Потом осталась одна ярость. Неверие прошло после того, как Эзана с Вахси быстро продемонстрировали свое умение в управлении слонами. После того как сарвены вспомнили несколько аксумских военных кампаний, в которых участвовали африканские слоны и хорошо показали себя. После того как Усанас перечислил добродетели африканских слонов, не забыв при этом упомянуть их отличия от индийских. Так называемых слонов. Но возможно, и не слонов. Может, просто крупных тапиров 43, претендующих на большее.

После того как они прекратили смеяться, Гармат заметил:

— Не исключено, мы на самом деле перестарались. Как я заметил, Венандакатра не приглашал нас на ужин с начала путешествия.

— Еще пригласит, — уверенно ответил Велисарий. — Мы выехали из Бхаруча только две недели назад. Судя по скорости передвижения ну просто матроны на прогулке — нам потребуется месяца два, чтобы добраться до его «скромной загородной резиденции». — Он фыркнул. — Если бы я был одним из его подчиненных, то уже умер бы от скуки. Сомневаюсь, что мы преодолеваем больше десяти миль в день. В лучшем случае.

— Ты уверен, друг мой? Пригласит ли вообще?

— Подозреваю, примерно недели через две или около того. Сред нему человеку, страдающему манией величия, нужна только неделя, чтобы проглотить недовольство. Но даже Венандакатре не потребуется больше месяца. Что бы о нем ни говорили, он не дурак, и я сделал уже немало намеков. К этому времени он уже разработал свой план, который еще не начал претворять в жизнь. Не может он определиться окончательно, пока с нами не поговорит. Со мной. Так что — да, две недели.

И на самом деле через тринадцать дней из шатра Венандакатры, вскоре после того как караван остановился на ночлег, прибежал курьер. Он принес послание от хозяина, написанное на прекрасном греческом. Венандакатра вежливо приглашал Велисария составить ему компанию на «скромном ужине».

— Ни меня, ни Эона не пригласили, — заметил Гармат. Старый советник посмотрел на Велисария, затем поклонился.

— Я восхищен, Велисарий. Ты на самом деле великий стратег. Признаюсь: до этой минуты я скептически относился к твоему плану. Не думал, что он сработает.

Велисарий пожал плечами.

— Давай не будем ничего предполагать. Как обычно напоминает мне мой старый учитель Маврикий: никогда не рассчитывай на то, что враг поведет себя так, как ты ожидаешь.

Гармат кивнул.

— Прекрасный совет. Но он не включает всю военную мудрость. Время от времени, знаешь ли, враг все-таки делает то, на что ты рассчитываешь. В таком случае ты должен быть готов нанести безжалостный удар.

— Именно это я и говорю Маврикию! — весело воскликнул Велисарий. Он бросил послание в костер, который только что развел Усанас.

Давазз выпрямился и повернулся.

— Час пробил? — спросил он. Губы расплылись в улыбке.

Велисарий снова пожал плечами.

— Какое-то время мы не будем знать. Но думаю: да. Ты готов?

Улыбка его напоминала Александрийский маяк.

Через три часа после появления в шатре Венандакатры Велисарий уверился, что все идет как надо. С минуту он раздумывал, не подать ли сигнал Усанасу, затем отказался от этой идеи. Бесполезное беспокойство. Зачем подавать сигнал о приближении добычи приготовившемуся к броску льву?

На самом деле полководец обрел уверенность уже час назад. После обычных ничего не значащих приветствий и обмена любезностями подали еду и разлили вино. Венандакатра сразу же принялся обсуждать любовные дела. «Пытается выведать секреты», — подумал Велисарий. Но вскоре стало очевидно: нет секретов, которые бы не знал Венандакатра. Кроме одного, который он знал, но неправильно интерпретировал. Именно так, как думал Велисарий.

Как говорил Усанас в свое время, дичь следует ловить, поняв ее душу.

— Теперь мне все ясно, — сказал Венандакатра и захихикал. — А то я думал: почему он выбирает только сук из маратхи для путешествия? После того как он попробовал все национальности, которые только есть в Индии, в Бхаруче. — Венандакатра опять засмеялся.

Велисарий не мог ответить таким же похотливым смехом, но решил: его грубый хохот для этого случая сойдет.

— Это правда. Он любит покоренных женщин. Чем меньше времени прошло после покорения, тем лучше. Они самые покорные. Такие как раз в его вкусе. — Еще один грубый смешок. Велисарий специально пустил струйку вина вниз по подбородку. — Его солдаты рассказывали мне, как они ходили в Гумхурию.44 Аксумиты покорили ее, а парень — ему тогда было только семнадцать — перетрахал весь…

Велисарий поведал почти невероятную историю — но только не для Венандакатры. Хотя почему бы и не поверить в способности Эона? После того, что он вытворял в Бхаруче? А об этом Венандакатра явно знал в подробностях. Как и предполагал Велисарий, шпионы высокопоставленного представителя малва допрашивали женщин, которые делили постель с принцем. Конечно, всех, кроме маратхи.

Тем не менее Венандакатра почувствовал фальшь. Почти почувствовал. Ведь Велисарий рассказал не только о сексуальных возможностях принца, но и о его жестокости.

— Странно, но у меня сложилось впечатление… — осторожно заметил Подлый после того, как отсмеялся над рассказом. — Ты понимаешь, сам я ничего не знаю, но ведь слухи об иностранцах всегда распространяются… Так вот, говорят, ни одну из женщин, прошедших через постель Эона, не избили. Ну если только его членом!

Венандакатра опять захихикал, Велисарий ответил грубым смехом. Потом пожал плечами.

— Как я понял из слов советника, парень себя сдерживает. Он все-таки находится в чужой стране. — Полководец легко махнул рукой. — Ведь есть же законы.

Он отхлебнул еще вина. Рыгнул.

— Поэтому в конце концов парень пришел в отчаяние. Ну не может он все время сдерживаться! Эон велел своим людям найти рабынь. — Велисарий рыгнул еще раз. — С рабами можно обращаться так, как захочет хозяин. В любой стране.

(Велисарий врал. Дела обстояли совсем не так в большинстве цивилизованных стран, где доводилось бывать Велисарию, по край ней мере в современном мире. Определенно не так по римскому праву. Но он считал, что Венандакатра этого не знает. Рабы и их права считались ниже даже презрения великого Венандакатры. В любой стране и, конечно, его собственной.)

— Да, да. — Взгляд Подлого опять стал похотливым. — На самом деле ходит слух, что одна из рабынь-маратхи не поладила со своим новым хозяином.

Велисарий сдержался от резкого ответа, и выражение его лица осталось тем же. Ему было нетрудно контролировать отвращение или презрение. У него имелось достаточно опыта после стольких недель — даже месяцев! — в компании Венандакатры. Но не показать, что ему стыдно, оказалось труднее.

Секунду его взгляд бесцельно блуждал по комнате, осматривая богатые гобелены, покрывающие шелковые стены шатра. Глаза остановились на подсвечнике, стоявшем в центре стола. Несмотря на блеск золота, прекрасный дизайн и работу, подсвечник казался гротескным. Сделан он был в форме пляшущего божка с мерзкой ухмылкой, с эрегированным членом, в четырех руках божество держало серебряные черепа, в которые и вставлялись свечи.

Велисарий оторвал взгляд от подсвечника и снова посмотрел на Венандакатру. И даже смог изобразить на лице похотливое выражение.

Он отправил владельца гостиницы в комнату несчастной под каким-то дурацким предлогом и дал определенные указания девушке, ухаживающей за ней. Сиделка должна позволить владельцу гостиницы войти в комнату (что она с неудовольствием сделала — в конце концов она ведь рабыня). Но Велисарий не стал заранее предупреждать принца, поскольку знал: Эон загородит вход своим телом.

Конечно, задумка сработала. Владелец гостиницы увидел девушку и, судя по презрению у него на лице, все понял. Или думал, что понял. А Венандакатра определенно интерпретировал увиденное владельцем гостиницы так, как надеялся Велисарий, — после того как допросил владельца гостиницы. Полководцу было даже стыдно вспоминать о случившемся.

Велисарий считал, что принц набросится на него — позднее, когда Эон узнал о случившемся. И набросился бы, если бы его не сдержали Эзана с Вахси.

«Боже, а я ведь полюбил этого парня, — думал Велисарий. — Эона нисколько не волновало, что о нем подумает владелец гостиницы.

Только то, что из-за меня девушка подверглась новым страданиям. Пусть мой сын Фотий вырастет таким же, как он»

Но Велисарий был полководцем, великим полководцем, а этой породе людей никак не обойтись без безжалостности. Поэтому ему и удалось удержать на лице похотливую ухмылку. И пустить еще одну струйку вина по подбородку.

Венандакатра лично наполнил ему кубок. В отличие от всех предыдущих совместных ужинов, на этот раз Венандакатра выгнал из шатра всех слуг после того, как они с Велисарием закончили трапезу.

— Как я заметил, принц спокойно делится своими женщинами с солдатами, — сказал Венандакатра. — Обычно особы королевской крови этого не делают.

Велисарий рыгнул.

— А почему бы и нет!? Это же не жены и даже не наложницы. Они же просто шлюхи и рабыни. — Он снова рыгнул. — Я сам делюсь кушанскими шлюхами со своими солдатами. И много раз так делал во время кампаний.

Велисарий многозначительно посмотрел на Венандакатру и подмигнул — как один бывалый опытный солдат другому (хотя, конечно, высокопоставленный представитель малва не мог считаться не только опытным солдатом, но и солдатом вообще, хотя и мнил себя неизвестно кем).

— Знаешь, это помогает поддерживать популярность в войсках. Такая мелочь, а простые люди это любят. И ведь шлюх всегда хватает. В особенности после того, как возьмешь город. — Полководец изобразил похотливую улыбку. — Боже, как я люблю брать города! Осада — полная дрянь, но потом. О, да!

Венандакатра захихикал.

— И я! — закричал он.

«А ведь на самом деле Подлый. Сомневаюсь, что он хоть раз в жизни подходил к осажденному городу ближе, чем на дальность полета стрелы. Но уверен после захвата врывался первым, выбирая трофеи и женщин».

Велисарий снова боролся с собой, чтобы не показать отвращение: он ненавидел разграбление покоренных городов. Делал все от него зависящее, чтобы избежать этого, конечно, кроме проигрыша кампании. Практически невозможно держать войска под контролем в захваченном городе после долгой осады, за исключением элитных подразделений, как его катафракты. Нет ничего ужаснее, чем город, подвергающийся разграблению. Это ад на земле. Царство Сатаны. Тогда совершаются самые жестокие и зверские преступления, на которые только способны люди. Причем совершаются с радостью и дикостью, которая бы опозорила даже демонов ада.

Но Велисарий сдерживал ярость. Он — полководец, и великий полководец, чья жестокость всегда имеет цель. Придет время сражаться — и он будет жестоко сражаться. Но жестокости нет места в мирное время.

— А ты сам, кажется, предпочитаешь кушанок, — с беззаботным видом заметил Венандакатра. — И, как я слышал, и твои катафракты.

«Пришло время нанести удар».

— О, да! — воскликнул Велисарий. — Когда я узнал, что в Бхаруче есть кушанские шлюхи, тут же отправил Валентина с Анастасией, чтобы разыскали нескольких. — Хохот. Хохот. Хохот. — И парни полетели, как ветер, хочу тебе сказать — а это нечто: с весом Анастасия!

Хихиканье.

— Представляю! Это тот, самый большой из ваших? — Хихиканье.

Велисарий ждал. Самое важное при установке капкана — правильно рассчитать время. Поймать момент.

Он подождал, пока Подлый не нахмурил лоб. Затем осторожно заговорил:

— Кушанки — самые сладострастные женщины в мире. И все кушаны — самые сладострастные люди. Мужчины даже больше, чем женщины. — Он закашлялся, словно подавился вином. — Только пойми меня правильно! — воскликнул он, руками отмахиваясь от возможной интерпретации его слов. — Меня мужчины в этом смысле не интересуют. Но это так, поверь мне. Именно поэтому я избавился от всех наемников-кушанов в своей армии. Нет вопроса — они способные воины. Но с ними слишком много беспокойства. Не могут оставить в покое ни одну женщину в пределах досягаемости. Даже стали косо поглядывать на мою жену!

Подлый нахмурился еще сильнее. Глубоко посаженные глаза окружила паутина морщинок.

— В самом деле? — переспросил он. — Я не знал, что ты имел дело с кушанами.

— Кушанами? Конечно. Их можно встретить в любой части римской империи. В основном солдаты и шлюхи. Два ремесла, в которых они преуспели. Сражаться и трахаться. В особенности трахаться.

Венандакатра в задумчивости потягивал вино.

— Как только ты их упомянул, я вспомнил: ты ведь говоришь на прекрасном кушанском, — Венандакатра пожал плечами. — Конечно, я считал это ложным слухом. Мне казалось, у тебя не было возможности…

Венандакатра не закончил предложение. Хотя он и выпил немного вина, но ни в коей мере не был пьян (в отличие от римского пьяницы). Но представитель малва понял, что чуть не раскрыл слишком многое из раздобытого его шпионами.

«Ты, тщеславный идиот, — думал Велисарий, правильно истолковав внезапное молчание. — Я всегда предполагал, что ты все знаешь, и исходя из этого и строил свои планы».

Велисарий заполнил паузу целой серией веселых рассказов. Заканчивал один и тут же начинал другой. Именно таким образом старый развратник обычно развлекает другого. Другой человек мог бы задуматься, почему все рассказы касаются только кушанов. И мог бы задуматься, почему в этих рассказах говорится о сексуальных подвигах лишь кушанских мужчин.

— О, какие подвиги они совершают! Просто неудержимая похоть! Какие странные способы совращения! Просто мистическая способность раздвинуть женские ноги, в особенности молодых женщин. И девственниц! Неважно, кто эти женщины, где они, что происходит вокруг. Если девушка — девственница, ни один кушан не может устоять. Он обязательно примет вызов. О, да! Ни один мужчина на земле не имеет такого опыта в дефлорации, как кушаны. В особенности среднего возраста, ветераны. Мистика, абсолютная мистика.

На протяжении всех рассказов Венандакатра не произнес ни слова. Но не казался усталым или скучающим. Нет, совсем нет. На самом деле он слушал очень внимательно.

«У каждого хорошего меча две заточенные стороны. Пора нанести еще один удар».

— Ну, достаточно! — воскликнул полководец. И протянул кубок. — Не изволишь?..

Венандакатра наполнил кубок Велисария. Велисарий снова поднял его.

— Но я — плохой гость. А ты — слишком скромный хозяин. До меня самого время от времени доходят слухи. И как я слышал, ты заполучил один очень аппетитный экземплярчик, — Велисарий дико расхохотался. — Великий экземплярчик, если простишь мне такое выражение. Королевский!

Он выпил вино одним глотком.

— Мои поздравления!

Венандакатра с трудом сохранял спокойствие. В нем боролись негодование из-за наглой фамильярности грубого иностранца и гордость новым приобретением.

Конечно, выиграло желание похвастаться. Капкан для дичи нужно выставлять, поняв ее душу. Прав был Усанас.

— Да! — воскликнул он. — Принцесса Шакунтала. Самой благородной крови и очень красивая. Ее называют черноглазой жемчужиной Сатаваханы.

— А ты сам ее не видел?

Венандакатра покачал головой.

— Нет. Но мне ее описывали. Она великолепна!

И Венандакатра пустился в пространное описание отличных качеств принцессы Шакунталы. Как он их сам представлял.

Велисарий внимательно слушал. Во-первых, преследуя свои цели. Но также и потому, что переживал самый странный опыт. Подобно ментальному — если так можно сказать — двойному видению. Полководец никогда в жизни не встречался с девушкой в реальности. Но один раз смотрел на нее в видении, глазами другого человека. Человека, отличного от Венандакатры так, как день отличается от ночи, а пантера от кобры.

После того как Венандакатра закончил говорить, Велисарий вновь поднял кубок, как бы приветствуя им гостя, выпил до дна и снова наполнил. Как он заметил, Венандакатра прекратил пить какое-то время тому назад.

Полководцу было трудно не рассмеяться. Затем, подумав, он все-таки засмеялся — как смеются пьяные. Бессмысленно. Он выпил кубок, налил себе еще один. Уголком глаза заметил легкую улыбку, играющую на губах Подлого.

«Ты, козел, я ведь из Фракии. В душе я — простой деревенский парень. Я вырос в сельской местности, где нет развлечений, кроме пьянки. Я смог бы тебя перепить и в возрасте десяти лет».

— Значит, ты вскоре ее увидишь, — воскликнул Велисарий — Счастливчик!

Он сделал попытку встать, потом неуклюже плюхнулся назад, схватившись за край стола, чтобы не упасть. Половина вина выплеснулась из кубка на великолепный ковер, покрывающий землю. Подсвечник в центре стола закачался. Венандакатра быстро поправил его, но не успел удержать одну из свечей. Она упала.

— Прости, — пробормотал Велисарий.

На какое-то мгновение на лице Венандакатры промелькнула ярость. Но он ничего не сказал. Он просто поставил упавшую свечу на место и легко махнул рукой, словно отмахиваясь от незначительного инцидента.

Велисарий выпил остававшееся в кубке вино. Венандакатра тут же добавил ему еще.

Полководец пьяно улыбнулся представителю малва. Затем похотливо сказал:

— Конечно, она — девственница. Должна быть. Ведь принцесса же! — Хохот. Хохот. — Боже, никто не может сравниться с девственницей! Обожаю, как они визжат, когда ты им вжахаешь!

Затем он словно бы с трудом придал лицу серьезное выражение и потряс указательным пальцем перед лицом Венандакатры, как бы предупреждая его. Выглядело это так, словно один педофил дает советы другому.

— Но ты должен ее хорошо охранять! Такой подарок! Ха! Я бы, например, окружил ее евнухами или священниками, давшими обет безбрачия. А еще лучше — священниками-евнухами. — Хохот. Хохот — А потом бы сам запустил руку им под рясу. Сам бы проверил, что у них там!

Он подавился следующим глотком вина, откашлялся и добавил:

— У нас в Риме есть одна поговорка. Quis custodiet ipsos custodes?

Венандакатра нахмурился.

— Боюсь, я не знаю латыни.

— А. Я предполагал… Прости. Греческий-то у тебя идеален. — Он рыгнул. — Ну, перевести можно примерно так: а кто будет охранять охранников? Это означает, как…

— Я прекрасно понимаю, что это означает! — рявкнул Венандакатра.

«О, Боже! Какой он вспыльчивый! Пора вынимать клинок. И нанести еще один удар. В другое место. Пока он не понял, что истекает кровью и дело может закончиться смертью».

— Но достаточно о женщинах! — пророкотал Велисарий. — Все они — ничтожные шлюхи. Недостойны нашего внимания. Только когда мы впадаем в настроение потрахаться. Мы — деловые люди, ты и я. Важные люди.

Он протянул руку за графином с вином, не удержался на стуле и рухнул на пол.

— Суки все они! — пробормотал, с трудом поднимаясь на ноги. — Предательницы. — С трудом снова занял свое место. — С ними хорошо потрахаться. И все, — проворчал полководец, гневно глядя в стол.

Венандакатра налил ему еще вина. Уголком глаза Велисарий снова уловил выражение лица Венандакатры. Презрение, наложенное на беспокойство.

«А теперь мне нужно, чтобы беспокойство поселилось у него в сердце, надежно там устроилось, и он ни в коем случае не заподозрил меня. Он должен подозревать других…»

— Да, деловые люди, — повторил он, по-пьяному растягивая слова. — Важные люди. — Он сжал зубы. — Важные.

Венандакатра ответил:

— Да, мой друг. Только, — немного колебаний, небольшая пауза. — Возможно, нас не всегда ценят.

Велисарий еще крепче сжал челюсти.

— Черт побери, это правда! Разве это справедливо? Я сам…

«Осторожно! Он не дурак».

Велисарий махнул рукой.

— Неважно, — пробормотал он.

Подлый глотнул из своего кубка. Как заметил Велисарий — впервые за час разговоров. («Никогда нельзя недооценивать противника. Кто знает, может, римлянин и не так пьян, как прикидывается?»)

— Мне в этом плане повезло, — небрежно заметил Венандакатра. — Император Шандагупта всегда оценивает мои усилия во имя него. Всегда справедлив в своей критике. Только мягкой критике, конечно, никогда ничего серьезного. И он мне полностью доверяет.

Велисарий подозрительно посмотрел на него. Но было очевидно: подозрение нацелено на утверждение, а не на говорившего.

— О, это правда, уверяю тебя.

— С трудом верится, — с негодованием пробормотал Велисарий. — Мой опыт…

Он снова замолчал.

— А, какой смысл? — проворчал он. — Императоры — это императоры, и этим все сказано. — Казалось, он погрузился в собственные мысли. Мрачные, горькие мысли. Черные мысли пьяного человека.

«Время. Как говорит Валентин, усилия нужно расходовать экономно».

Он поднялся на ноги, уперся ладонями о стол, пытаясь стоять прямо.

— Мне пора, — объявил он и рыгнул. — Извини. Боюсь, я выпил лишку. Ты меня простишь?

Венандакатра благородно кивнул.

— Со мной тоже это случалось, друг мой. — Потом его посетила счастливая мысль: — Мы же деловые люди. Сам знаешь. Столько всего на нас висит. Со столькими вопросами приходится разбираться. Нам нужно напиваться время от времени.

— Да, ты прав! — Велисарий улыбнулся Подлому. Никогда в истории пьяный не одаривал товарища такой веселой улыбкой. — Очень приятно с тобой общаться, Венандакатра, — произнес он, стараясь тщательно артикулировать слова. Сильно пьяный человек, старающийся показать свою искренность. — Очень приятно. Жаль, мы начали не совсем удачно, тогда… — полководец неопределенно махнул рукой в направлении, где по его прикидкам находилось море. Рыгнул. — Тогда, в начале. На корабле.

— Забудь об этом! Я уже давно забыл, уверяю тебя. — Венандакатра встал. — Мне позвать слуг? Чтобы тебе помогли добраться…

Велисарий отмахнулся от предложения.

— Не нужно! — рявкнул он. — Я сам… без проблем. Дойду. Без проблем.

Он поклонился Венандакатре, утрированно, осторожно, напряженно. И направился к выходу из шатра. Там отвел в сторону украшенную вышивкой портьеру, закрывающую вход. Наблюдая за осторожностью его движений, можно было решить: он пытается не порвать драгоценную ткань. Перед тем как выйти в ночь, Велисарий остановился, ухватившись за один из шестов, удерживающих шатер, чтобы самому удержаться на ногах. Потом повернулся к Венандакатре.

Несколько секунд Венандакатра и Велисарий смотрели друг на друга. Выражение лица представителя малва изображало радушие, правда, несколько туманно. Широта души отсутствовала. На лице римского полководца выражалась старая скорбь, которая вылезла наружу после нескольких часов пьянства.

Мрачные, горькие мысли. Черные мысли. Пьяные мысли.

Велисарий отвернулся, покачал головой и шатаясь вышел в ночь.

Ему не требовалось оглядываться. Он знал, что увидит на лице Подлого. Расчет, наложившийся на презрение. Презрение, наложившееся на беспокойство. Беспокойство, червем пролезающее в червивую душу.

Велисарий с трудом сдерживал улыбку, пока шел в свой шатер. Кругом шпионы. Он удержался и даже не смотрел на лес, окружающий караван. Шпионы везде. И в любом случае смотреть было бессмысленно, поскольку он все равно ничего бы не увидел. В этой темноте не увидишь ничего, кроме белозубой улыбки. А охотник никогда не улыбается, когда идет за дичью.

Добравшись до шатра, Велисарий шатаясь зашел внутрь и уже там выпрямился. Шатер был сделан из хорошей римской кожи. Сквозь нее ничего не видно.

— Ну? — спросил Гармат.

О своих словах Велисарий жалел несколько лет, поскольку сам ненавидел хвастовство. Но не особо жалел. Он не смог удержаться.

— Смертельны удары Велисария, — сказал полководец.

С утра пораньше на следующий день — даже до восхода солнца — от каравана отделилась группа жрецов Махаведы и «очистителей» махамимамсов. Они поехали на лошадях, сопровождаемые отрядом раджпутов. Их отправили впереди каравана, во дворец, со специальным заданием господина Венандакатры.

Им не пришло в голову проверять, не следует ли кто-то за ними, — ведь они находились в сердце империи малва. Но если бы они и посмотрели назад, это бы не сыграло роли. Того, кто шел за ними по следу, обучали львицы и пигмеи, самые лучшие и великие охотники в мире.