Окольный путь

Глава 18

Бхаруч.

Лето 529 года н. э.

Бхаруч был огромным портом на западном побережье империи малва, расположенным в дельте реки Нармады, там, где она впадала в Кхамбейский залив. Каждый день торговые судна всех размеров заходили в гавань Бхаруча или покидали ее.

Некоторые, как и огромный корабль, на котором в один очень жаркий августовский день приплыли Велисарий и сопровождающие его лица, появлялись с северо-запада или отплывали в том направлении. В порту стояли небольшие каноэ, которые возили товары на продажу в деревеньки, расположенные на побережье Гуджарата и залива Кач. Имелись и индийские корабли, такие же большие, как и корабль Венандакатры. Они медленно ползли вдоль берега, доставляя грузы из Персии или Европы. В порту бросало якорь и немало персидских судов, конкурировавших с индийскими на торговых путях. Правда, не таких крупных, но более быстроходных. Немногие, совсем немногие плавали под греческим или аксумским флагами.

Греческие и аксумские корабли в основном избегали северо-западного побережья и шли прямо на восток или запад через Эритрейское море. Но в большинстве случаев их торговля на востоке ограничивалась побережьем Красного моря.

В порту стояли и суда, прибывшие с юга или отправлявшиеся в том направлении. Большинство из них торговали с побережьем Кералы и огромным островом Цейлон. Но эту торговлю бойкой назвать было нельзя. Некоторые корабли огибали Индию и отвозили свои товары на восточный берег страны. Другие направлялись в действительно экзотичные страны — юго-восточные королевства Чампа и Фунан, и даже Китай.

Бхаруч отличался от всех городов, которые раньше довелось видеть Велисарию.

Конечно, город нельзя было в полной мере считать диковинным и совершенно непохожим на привычные Велисарию места. Имелось сходство и общие черты с другими городами, которые доводилось посещать Велисарию. Как и все огромные порты, Бхаруч был городом контрастов и крайностей. Тут имелись огромные дворцы и особняки, где жила знать и богатые купцы. Эти здания напоминали острова в море трущоб. Огромные рынки и крохотные лавчонки, часто — просто повозки, располагались рядом друг с другом. Основным занятием горожан считалась торговля. В городе было шумно и днем и ночью, жизнь бурлила, по улицам ходили толпы людей. И это служило доказательством серьезного подхода к главному занятию жителей Бхаруча. Больше всего римлян поразил именно размах. И занимаемая городом площадь, и невероятная численность населения, и суматошная активность.

— Боже праведный, — прошептал Анастасий. — После этого города Александрия покажется сонной рыбацкой деревней.

— Говорят, в Бхаруче можно купить все, — заметил Эзана.

— Этим хвастается каждый порт, — хмыкнул Валентин.

— Разница в том, мой друг, что здесь правда можно купить все.

Теперь их корабль стоял у причала, и Велисарий наблюдал, как Венандакатра и группа сопровождавших его жрецов быстро сошли на берег. Их встречала внушительная группа знатных господ. После короткой церемонии Венандакатра забрался в паланкин и его унесли.

Эон вздохнул с облегчением.

— Слава Богу, мы от него отделались.

— На некоторое время, принц, только на некоторое время, — заметил Гармат. Советник теребил бороду, просчитывая варианты.

— Как ты думаешь, полководец? На неделю?

Велисарий рассмеялся.

— Ты с ума сошел? Этому надутому индюку потребуется по меньшей мере две недели, чтобы собрать экспедицию, о которой он говорил. Может, и все три. Не исключаю — и целый месяц.

Полководец покачал головой.

— Можно подумать, он собирается мир покорять, вместо того чтобы просто отправиться с отчетом к императору малва. С небольшой остановкой у себя дома… Как он там его называл, Эон?

— Скромная загородная резиденция.

— По пути. В скромной загородной резиденции. Не могу дождаться, когда мы ее наконец увидим. Вероятно, она значительно превышает по размеру Большой Дворец в Константинополе. — Полководец отвернулся от палубного ограждения. — Но нам его неторопливость на пользу. Мы таким образом подготовимся сами. Уверен, Венандактра лично за нами следить не будет, поэтому не придется мучиться, демонстрируя радость от общения с ним, пока его экспедиция не отправится в путь.

Велисарий сурово посмотрел на товарищей.

— Но это не означает, что за нами постоянно не будут следить его шпионы Венандакатра — свинья, но он не глуп. Помните об этом! Все, что вы делаете, пока мы здесь, в Бхаруче, следует делать, учитывая, что о каждом вашем шаге доложат Венандакатре. Все доложат. — Он махнул в сторону шумного города. — В этой суматохе трудно заметить, кто именно за нами наблюдает.

Валентин улыбнулся.

— Не проблема, полководец. Ты обеспечил нас самым умным прикрытием из возможных. Даже и не прикрытием на самом деле. Наше времяпрепровождение должно показаться шпионам вполне естественным. Пьем, едим, гуляем. Время от времени трахаемся. Как раз этим мы и занимались бы в любом случае. Даже без твоего предложения.

— И заражаемся всеми болезнями, известными человечеству, — добавил Усанас. Но Валентин продолжал улыбаться.

Велисарий тоже улыбнулся, потом попытался сделать хмурое лицо, но получилось не очень убедительно.

— Просто помни, Валентин, что ты сюда приехал не за удовольствиями. Пей, ешь и гуляй сколько хочешь. Только в качестве компании подбирай именно кушанов. Это включает и женщин. Если я обнаружу, что шлюха, которую ты трахаешь, — не кушанка, тебе придется пожалеть об этом.

— Жаль, — вздохнул Анастасий. — Мне всегда нравилось разнообразие. Думаю, из-за моей склонности к философии. — Все окружающие, за исключением Усанаса, нахмурились. — Но… пусть будет так.

Он хлопнул Валентина по плечу.

— Мы тебя не подведем, полководец. В стране с огромными — бесконечными — возможностями мы будем такими же разборчивыми, как древние стоики.

— Убери с моего плеча свою чертову руку! — рявкнул Валентин.

— Не станем ни к чему прикасаться, кроме кушанской выпивки и кушанских женщин.

— Отрублю ее, клянусь, если не уберешь немедленно.

Спустя несколько часов Велисарий нашел приемлемые апартаменты для своей группы. Как и всегда, император Юстиниан проявил жадность, выделяя Велисарию средства для выполнения задания. Однако, к счастью, царь Калеб был щедр и выдал достаточно средств Гармату.

На самом деле к счастью, потому что выбранные Велисарием для принца апартаменты оказались королевскими и по-королевски дорогими. Как и договаривались, Гармат снял самый большой номер-люкс в одной из самых дорогих гостиниц Бхаруча. Заплатил за него аксумскими золотыми монетами. Велисарий и Гармат уже выяснили, что монеты аксумитов являются одними из трех иностранных денежных средств, принимаемых в Индии. Конечно, самыми престижными считались византийские, но золото и серебро аксумитов принималось с такой же готовностью, как и персидские монеты.

Велисарий заплатил за два дополнительных номера. Эти комнаты были относительно скромными — по крайней мере, по стандартам гостиницы. Одна из комнат предназначалась дня него самого и его катафрактов, вторая — для Гармата, Усанаса и сарвенов.

Номер-люкс — огромный по размерам, богато и роскошно убранный, с великолепной мебелью — предназначался для одного Эона. Эон Бизи Дакуэн, принц Аксумский (Гармат также добавил все регалии, обычно употребляемые с именем отца Эона, на которые парень права не имел, но кто знал об этом в Бхаруче), не согласится на меньшее. Какой-нибудь другой принц мог бы, но только не этот. Не этот испорченный, избалованный, надменный, капризный, вечно на что-то жалующийся, недовольный, и вообще отвратительный молодой негодяй королевской крови.

Как только они вошли в гостиницу, Эон начал жаловаться и жаловался бесконечно. Это было не так, то не сяк, это неправильно и так далее, и тому подобное. Велисарий с трудом сдерживал улыбку, но мальчик все делал правильно. Через три минуты лицо владельца гостиницы исказила гримаса оскорбленного достоинства. Если бы не значительная прибыль, которую он получит от аксумитов, владелец гостиницы, не сомневался Велисарий, дал бы Эону в ухо (Конечно, образно, так как фактически дать принцу в ухо представлялось сложным делом из-за сарвенов, держащих копья наготове).

Владелец гостиницы явно вздохнул с облегчением, когда Гармат наконец уговорил принца обосноваться здесь, применив всю свою дипломатию. Венандакатра не так давно точно так же вздохнул с облегчением, избавившись от компании Эона, и не постеснялся показать это.

В общем и целом, думал Велисарий, Эон великолепно играет свою роль.

Компанию аксумитов повели в отведенные им покои, в это же время Велисария и трех его катафрактов проводили в их номер. Анастасий помог Менандру лечь. Молодой катафракт наконец пошел на поправку, но пока еще оставался слаб.

— Сегодня вечером Эон нас достанет, — заметил Анастасий. Затем посмотрел на полководца. — Ну и работенку ты ему придумал. Бедняга.

— Бедняга, черт побери! — рявкнул Валентин и сел на кровать Менандра. — Я в любую минуту готов обменяться с ним местами.

— И я тоже, — прошептал Менандр. — Конечно, это меня добьет, но ведь хороший способ умереть, не правда ли!?

Велисарий улыбнулся.

— Я даже не догадывался, что тебе так понравилось общество Венандакатры, Валентин.

Катафракт фыркнул.

— Не это! Эту работу пусть принц делает, сколько влезет. Мне хотелось бы выполнять то, что принцу предстоит теперь.

— Не все подходят к подобному делу, как зверек-ласка, Валентин, — спокойно заметил Анастасий.

— Чушь! Он — принц, черт побери. Вероятно, получил первую наложницу лет в двенадцать.

— Тринадцать, — поправил Велисарий. — Ее зовут Зайя. Кстати, она до сих пор с ним и ему очень нравится.

Велисарий сел на кровать. Скорчил гримасу, вспоминая, как однажды вечером в каюте Венандакатры Эон — в соответствии с инструкциями Велисария, натасканный Гарматом и после многочисленных подзатыльников Усанаса — наконец рассказал о своих неуемных сексуальных аппетитах. В последующие часы принц играл роль просто идеально, обмениваясь хвастливыми подробностями с Подлым. Несмотря на все хвастовство и буйное воображение, ни один из рассказов Эона даже близко не подошел к «подвигам» Венандакатры, однако парень все равно показал себя неплохо. В особенности хорошо у него получилось долгое и смачное описание первой наложницы.

Позднее, в отведенном им отсеке парень целый день отказывался с кем-либо разговаривать. С Велисарием — три дня.

Начало получилось просто идеальным. Конечно, теперь, когда они сошли на берег, парню придется доказывать, что он не зря хвастался. На борту корабля женщины отсутствовали, и Эон быстро отказался от предложенного Венандакатрой мальчика, объяснив, что имеет дело исключительно с женщинами. Мальчики — не в его вкусе.

— Бедняга, черт побери, — снова пробормотал Валентин и холодно посмотрел на Анастасия. — И у тебя еще хватает наглости читать мне лекции про ласку.

Анастасий улыбнулся.

— Я не молодой принц, полный праведного гнева и желания все делать правильно, как положено особе королевской крови. — Он потянулся и зевнул. — В душе я — простой деревенский парень и с удовольствием вспоминаю стога сена. И другие подобные места. — Он холодно посмотрел на Валентина, как и тот на него. — Более того, я не понимаю, из-за чего ты-то жалуешься. Никто же не сказал, что мы должны хранить целомудрие. Как раз наоборот.

Он поднял огромную руку и жестом попросил Велисария помолчать.

— Да. Да. Только кушанки. Не проблема, уверяю тебя.

— А как выглядят кушаны!? — спросил Менандр. В голосе молодого человека в равной степени сочетались любопытство и печаль.

— О, Менандр, тебе совершенно не о чем жалеть! — воскликнул Анастасий. — Они ужасны, эти кушаны. Самые уродливые люди в мире, женщины в особенности.

Валентин содрогнулся.

— Меня трясет, когда только подумаю о них, — он снова содрогнулся. — Видишь?

— Ненавижу усатых женщин, — проворчал Анастасий.

— Ну, усы я могу перетерпеть, — добавил Валентин. — Меня лично беспокоят эти проклятые бороды.

— И крючковатые пальцы.

— И тонкие ноги.

— Которые так странно сочетаются с раздутыми животами, — Анастасий чашечкой поставил ладони перед собственным пузом.

— И откуда у них только привычка точить зубы? Они ведь у них острые, как пики. — Валентин сделал суровое лицо.

— Но долг зовет, — простонал Анастасий и встал. — Пойдем, Валентин. Нам нужно выполнять приказ полководца.

Когда двое ветеранов выходили из комнаты, Анастасий потряс похожим на сосиску пальцем перед носом Валентина.

— Не забудь! Только кушанки! Я не позволю тебе сбить меня с правильного пути.

— Только кушанки, — проворчал Валентин. Из-за двери доносились удаляющиеся голоса шепот Валентина:

— А эти слезящиеся глаза… безжизненные, с засохшей коркой на ресницах…

— Это из-за болезни, которой они все заражены. Именно из-за нее у них и болячки на…

Дверь захлопнулась. Менандр встревоженно посмотрел на Велисария.

— Они ведь врут, да?

Велисарий рассмеялся.

— Все сказанное — полная чушь, Менандр. Кушаны достаточно привлекательны, по-своему, конечно. Они во многом похожи на йетайцев. Скорее, на гуннов. У них одни и те же предки.

— Я этого не знал.

— Да, — кивнул Велисарий. — Все они изначально — часть огромной массы кочевников, населяющих Центральную Азию. Где-то раз в столетие или около того они выбираются в цивилизованный мир. Кушаны давно завоевали Бактрию 37 и некоторые части Северной Индии. За несколько столетий они избавились от части варварских привычек и стали довольно цивилизованными. На самом деле они многого достигли. Бактрия под их управлением стала довольно приятным местом — во всех смыслах.

— И что случилось?

Велисарий пожал плечами.

— Не знаю. Деталей не знаю. Примерно пятьдесят лет назад в той местности вдруг появились йетайцы. Они совершили несколько разрушительных набегов на Персию, покорили Бактрию, сделали кушанов своими вассалами, а потом отправились дальше в Индию. Затем, как видишь, они каким-то образом договорились с малва.

Любопытство на лице Менандра сменилось растерянностью.

— Черт побери, — он пытался найти какое-то утешение. — Но все не так плохо. Я в любом случае никогда не считал гуннов симпатичными. От них от всех воняет — но крайней мере тех, с кем мне доводилось сталкиваться. И я считаю отвратительной их привычку смазывать волосы жиром.

Велисарий не стал ничего комментировать. Менандр не задумался над всеми нюансами небольшого урока истории, только что проведенного Велисарием. Кушаны уже несколько столетий не были кочевниками и уже давно привыкли к благам цивилизации, как, например, к регулярным ваннам. Велисарий встречался с кушанами и нашел их довольно симпатичными. Но он не видел оснований просвещать парня. Отправляясь в путешествие, Менандр в частности предвкушал встречи с экзотическими и удивительными женщинами. И вот он в Бхаруче, где совсем рядом бродят эти женщины в неподдающихся исчислению количествах. А он так слаб, что с трудом может поесть без посторонней помощи, не говоря уже о…

Велисарий встал.

— Мне нужно идти. Ты…

— Со мной все будет в порядке. В любом случае я собираюсь поспать. Я очень устал. — И виновато добавил: — Прости, что я так мало…

— Тихо! Раны — это раны, Менандр. А твоя… сейчас уже можно сказать… Такая, как у тебя, обычно бывает смертельной. В девяти случаях из десяти. Я не ожидал такого быстрого выздоровления. И не жду от тебя никаких подвигов еще несколько недель.

Менандр слабо улыбнулся. Через минуту он погрузился в глубокий сон. Велисарий вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Выйдя из гостиницы, полководец отправился в порт. Пока их корабль медленно заходил в гавань, Велисарий заметил кое-что, что хотел бы получше исследовать.

Пробираясь по кишащим людьми улицам, Велисарий заставил себя ни о чем не думать, чтобы камню было легче сделать свою магическую лингвистическую работу. Фракийцу все еще казалась странной помощь камня в таком быстром изучении языков. Ведь полководец фактически не прилагал усилий. Но камень уже неоднократно доказал свои возможности.

Однако магия оказалась ограниченной. Камень помогал Велисарию очень быстро понимать чужие языки. Услышав только несколько предложений на новом языке, Велисарий мог уловить общее значение произносимых фраз. Понимание отдельных слов, в особенности, если чужестранец говорил быстро, отнимало какое-то время.

Однако обучение разговорной речи было совсем другим делом. Здесь кроме ума требовались еще и определенные артикуляционные навыки. После опыта разговорной речи на геэзе, Велисарий обнаружил: ему требуется значительно больше времени, чтобы научиться говорить, чем понимать. Достаточно быстро удавалось научиться произносить фразы так, чтобы его поняли — если он говорил медленно, тщательно произнося каждый звук. Но чтобы говорить быстро и без акцента, требовалась долгая практика.

Но камень и это делал возможным. Каким-то образом, непонятным Велисарию, камень отправлял собственные слова Велисария в какую-то часть его же разума, где и осуществлялся перевод. Процесс шел непрерывно. После какого-то периода времени и надлежащей практики Велисарий уже мог говорить на иностранном языке, словно это был его родной.

Однако пока он использовал эту возможность только для обучения геэзу. Он теперь прекрасно понимал хинди и йетайский. Но ему еще требовалось попрактиковаться в разговорной речи на двух последних.

Он надеялся, что если притворится не знающим язык, то Венандакатра случайно сообщит какую-нибудь интересную информацию. Однако надеялся зря. Как Велисарий и предполагал, индус был слишком хитрым и осторожным, чтобы говорить о каких-то секретах в присутствии иностранцев — на любом языке. Кажется, они не понимают хинди и йетайского, но кто знает?

Какое смешение языков на улицах Бхаруча! Через несколько минут стало очевидно, что здесь говорят по крайней мере на десятке. Велисарий опасался, что камень не сможет оказать ему содействие в понимании такого множества языков. Но через некоторое время камень понял, что требуется полководцу. И стал выбирать из бесчисленного количества фраз на десятке языков только те, которые произносились на двух.

И именно на тех двух языках, которые интересовали Велисария: кушанском и маратхайском.

Однако процесс обучения языкам оказался медленным и трудоемким, поскольку все время приходилось перескакивать с одного на другой. Более того, во время прогулки Велисарий не слышал их постоянно, только случайно и с перерывами.

Вначале он решил, что редкие встречи объяснялись просто малочисленностью кушанов и маратхи в городе. Однако через некоторое время после того, как стал отличать представителей народности маратхи от других индусов по чертам лица, понял, что не совсем прав. Кушаны на самом деле встречались довольно редко. Маратхов же было много. Но они крайне мало разговаривали, поскольку большинство из них были рабами, а рабы очень быстро обучаются сохранять молчание в присутствии хозяина.

В особенности такие рабы, как эти, в присутствии подобных хозяев.

«Недавно покоренные люди, причем гордые люди. Они очень тяжело переносят рабство, судя по их внешнему виду и следам от побоев».

Наконец Велисарий добрался до гавани и стал пробираться к зданиям порта, заинтересовавшим его ранее. Продвигался он медленно, потому что в этой части порта взад и вперед сновали просто толпы людей. По большей части — рабы-рабочие, большинство из них — маратхи, с надсмотрщиками из малва и охранниками-йетайцами, как отметил Велисарий. Причем охранников оказалось значительно больше, чем обычно следят за рабами.

Даже несмотря на то, что рабы крайне редко произносили какие-либо слова, их тут собралось так много, что, прибыв к цели, Велисарий уже мог понимать смысл произносимого. И он также понял кое-что еще, из скрытого смысла и вкладываемых во фразы маратхи эмоций.

«Это люди-воины. Малва потребуется по крайней мере жизнь целого поколения, чтобы сломить их. Как я и надеялся»

Где-то в путаных коридорах его разума продолжал формироваться сложный план. Он еще во многом оставался недоработанным, кое-какие части полностью отсутствовали. И Велисарий не торопил процесс. Опыт научил его, что для составления любого хорошего плана нужно время, а ему еще требовалось многое узнать для отработки деталей. Но полководец постоянно занимался разработкой стратегии для разрушения сил Сатаны.

Где-то в извилистых коридорах разума грани вспыхнули, демонстрируя беспокойство и нехорошее предчувствие. Сформировался растущий страх цели. Мысли, которые ранее — до сражения в Дарасе и странного момента во время схватки с пиратами — казались непостижимыми в противоречивой необычности, все еще оставались чужими для цели. Но они больше не были незнакомыми. Нет, они, наоборот, стали очень хорошо знакомыми.

Мысль прорвалась в разум Велисария, подобно крику отчаяния и ярости, когда наконец раскрыто предательство.

Ты лжешь.

Велисарий остановился, как вкопанный, из-за силы эмоции, скрывающейся за посланием. Его разум тут же отказался от всех мыслей о малва, стратегии, заговорах и как бы повернулся внутрь. Он бросился к теперь уже знакомой щели в барьере и попытался понять значение льющихся сквозь щель мыслей.

Это оказалось несложно, поскольку мысль-то было одна, простая и ясная.

Лжец. Лжец. Лжец. Лжец. Лжец.

Он стоял, пораженный. Небольшая часть его разума зарегистрировала беспокойство — какое впечатление он производит на любого наблюдающего за ним шпиона малва? Велисарий медленно прошелся к ограждениям у воды, облокотился на них и стал смотреть на гавань. Над Эритрейским морем садилось солнце, вид был довольно красивым, несмотря на обычную грязь и жуткие запахи огромной гавани. Велисарий попытался создать впечатление человека, просто наслаждающегося закатом.

По крайней мере, он надеялся, что создает такое впечатление. Камень же бушевал, гневался. Эти эмоции, исходящие от него, казались парализующими по силе. Велисарий в отчаянии пытался понять, что вызвало гнев, а также найти какое-то звено, которое поможет ему успокоить камень и пообщаться с ним.

«Почему ты на меня злишься? — спрашивал он мысленно. — Я не сделал ничего, чтобы заслужить такую вспышку ярости. Я…»

Внезапно у него в сознании возник образ. Подобно удару.

Его лицо — из паутины, птичьих крыльев и лавровых листьев. Крылья летят вниз — подобно броску хищной птицы. Паутина разрывается, паук вылетает у него изо рта. Листья гниют, воняют, теперь они все покрыты грибком, который распространяется дальше — по каждой морщинке покрытого чешуей лица. И, кроме всего прочего, ужасно изменяется лицо — его лицо. Теперь по величине оно равно луне, холодно нависающей над землей. Пустой, лишенной света.

Он резко вдохнул воздух. Ненависть, пронизывающая образ, казалась даже более ужасной, поскольку сопровождалась не яростью взрослого человека, а детским горем.

Внезапно в разум ворвалось новое видение. Только на мгновение, на одно мгновение.

Земля была огромной, плоской и старой. Старой, но не в запустении. Просто спокойной. Мирной. По спокойной пустоши тянулась сеть кристаллов, спокойно поблескивающих и мерцающих. Каким-то образом, как знал Велисарий, кристаллы переговариваются друг с другом, только — вспышка понимания — они на самом деле не отдельные сущности, а часть огромного, охватывающего мир разума, который частично един, частично делим. Он лежит за пределами человеческого понимания. А кристаллы спокойно радуются своим… спокойным образом.

Подобно вспышке молнии над землей внезапно зависают огромные формы. Лица смотрят вниз на землю. Огромные лица. Красивые — не передать. Ужасные — не передать. Безжалостные — не передать.

Боги.

Боги не относились ни к одной из известных Велисарию религий, но в них было что-то от старых греческих и римских, и тевтонских, а также богов любой расы и народности, населявшей землю.

Новые боги, появившиеся, чтобы заменить старых, которые ушли.

Быстрый показ старых, такой быстрый, что Велисарий едва успел их заметить. Подобно гигантским светящимся китам, уплывающим в бескрайний океан.

Под ледяными взглядами новых богов кристаллы забились, словно в лихорадке. Вслед за старыми богами ушло послание, стон.

— Вы обещали.

От новых богов пришел ответ:

— Они лгали. Вы были рабами. Вы всегда будете рабами.

Кристаллы снова послали обращение к небесам. И снова новые боги ответили:

— Они врали.

Но на этот раз пришло и другое послание. Послание от старых великих богов. Непонятное послание, почти непонятное. Но возможно…

Возможно…

Каким-то образом кристаллы обладали огромной силой. Внезапно дрожащая вспышка окружила земной шар, и само время стало гранью. Значение послания искали в одном месте, где его можно найти.

Или, может, и не найти. Потому что, может, новые боги и сказали правду. Не исключено, все это было и ложью.

Видение исчезло. Велисарий понял, что стоит, облокотившись на перила, и смотрит на закат. Камень снова ушел в тень, и Велисарий опять мог четко мыслить.

Он обследовал место в собственном разуме, о котором думал, как о щели в барьере — небольшой участок, где было возможно общение. Щель сильно изменилась. Полководец тут же нашел сравнение. Теперь щель походила на целую секцию упавшего укрепления. Полностью открытое место, хотя его и тяжело преодолевать из-за подобия осколков камней, щебенки и кусков грунта, которые остаются от упавшей стены или укрепления и затрудняют проход атакующей стороны.

Тем не менее он отправил свои собственные мысли через этот участок.

«Как я тебя обманул?»

Ты врешь.

Теперь он понял.

«Да, но не тебе. Только врагам. Это не вранье. Не совсем вранье. Это просто военная хитрость».

Не понимаю.

Велисарий вспомнил видение и понял, что кристалл не понимает двуличности и вообще любой двойственности. Кристаллам, им увиденным, они неизвестны. Да и откуда? Откуда он — или они ? — может это знать? Потому что на самом деле это не он, а они . И не совсем они . Один неотделим от всех, все неотделимы от одного. И все они охватывают и включают друг друга в неразделимое целое.

«Как такое существо может понять двуличность?»

Теперь Велисарий знал, откуда появилось чувство огромной утраты и желание попасть домой, которое с самого начала он ощущал в камне.

Полководец задумался. Солнце почти коснулось горизонта.

«Какое послание вы получили? От… старых великих богов?»

Мысли были нечеткими, непереводимыми. Проблема, как он знал, заключалась не в связи. Само послание было почти невозможно для понимания камня и всех кристаллов. Как можно перевести что-то, что не понимаешь сам?

«Позднее. Мы попробуем позднее. А теперь — ты должен мне доверять. Я тебе не вру».

Вопрос.

«Я обещаю».

Ты обещал раньше.

На мгновение Велисарий просто отказался от брошенного вызова. Затем понял, что, вероятно, не может этого сделать. Здесь заключается тайна, которую он не понимает. Не исключено, что она находится вне его понимания только на настоящий момент, потом… Он ведь отвечает за…

Достаточно. Позднее.

«А я нарушил обещание?»

Молчание, молчание. Затем медленно собирающаяся неуверенность. Не уверен.

«Я нарушил обещание? Отвечай!» — потребовал полководец. Медленно, неохотно, с колебаниями.

Пока нет.

Велисарий выпрямился и отпустил ограждение. Теперь солнечный шар полностью скрылся за горизонтом. Спускалась ночь.

— Видишь, что ты наделал? — спросил он шепотом, слегка посмеиваясь. — Уже слишком поздно, и не увидеть того, зачем я сюда пришел…

Он замолчал, поняв: говорит неправду. Пока, как Велисарий считал, он оставался полностью погруженным в обсуждение проблемы с камнем, другая часть его разума полезно провела время. Пока он сам был погружен в видения и пытался разгадать тайну, другая часть разума спокойно осматривалась и откладывала увиденное в памяти.

Велисарий увидел все, что требовалось. Дольше оставаться здесь смысла не имеет, так как сам он в морском деле не разбирается. Требовалось получить объяснения, а для этого ему нужен Гармат.

Полководец ушел из порта и направился назад в гостиницу. Пробираясь по заполненным людьми улицам и переулкам Бхаруча, он не обращал внимания на произносимые вокруг него слова на разных языках. Велисарий шел быстро, не смотря по сторонам. Он был погружен в размышления. Теперь щель в барьере стала большим проемом, пусть и частично заваленным мусором, и Велисарий намеревался воспользоваться полученным преимуществом. Камень многому его научил. Теперь требовалось и камню поучиться.

И поэтому медленно, шаг за шагом, Велисарий провел грани по прошлому. Через сражение в Дарасе, маневры с братьями, которые предшествовали сражению, по текущей стратегии, которая впервые сформировалась во время пиратской атаки, и к плоти, которую он в дальнейшем добавил к голому скелету плана.

«Это военные хитрости, и это обман. Это законное средство ведения войны. Понимаешь? Да, Кутзес и Бузес — не враги, но они ошибались и играли на руку врагу. С моей стороны было честно…»

По пятам за Велисарием шел шпион, наблюдавший за каждым его движением. Велисарий казался шпиону человеком, абсолютно не замечающим, что происходит вокруг него. Это шпиону очень нравилось. Засада в любом случае сработала бы, но теперь-то чужеземный дурак просто идет, как баран на заклание.

Но шпион искренне поразился, когда при входе в переулок на Велисария напали. Шпион удивился, как мог удивиться охотник на волка, который внезапно обнаружил в своем капкане дракона.

Вооруженные бандиты подождали, пока Велисарий зайдет в пустынный переулок, и тогда уже начали действовать. Первый, как ему и приказывали, нацелился дубиной в голову Велисария. На полководце не было брони, только кожаная безрукавка. Имелись все основания надеяться, что он рухнет без сознания. Потом они смогут его подробно допросить — пока он не выдаст все известные ему секреты. Никому еще не удавалось не разболтать все тайны в опытных руках махамимамсов.

Затем его тело найдут где-нибудь в переулке, в одном из самых грязных кварталов города, пользующихся дурной славой. Как не повезло! Очень неудобно перед Римом, но малва тут ни при чем. В будущем римскому императору просто посоветуют присылать менее легкомысленных послов, которые не пойдут шляться в кварталы, где обитает лишь самое отребье. Всем известно, какие там головорезы.

Но удар не нашел цели, потому что мускулистая рука, державшая дубину, внезапно отлетела прочь, все еще сжимая оружие. Бандит в ужасе уставился на обрубок, из которого хлестала кровь. Затем с таким же ужасом поднял глаза на Велисария. Каким-то образом враг оказался готов к атаке и держал в руке меч.

Но Велисарий не остановился, отрубив руку с дубиной. Пораженный шпион смотрел, как тот же меч снес голову нападавшего бандита. И больше всего шпиона поразил не сам факт, а грациозность и экономичность движения. Причем Велисарий двигался так быстро и ловко, что умудрился уклониться от хлеставшей из ран крови.

Следующего бандита он тоже обезглавил, на этот раз очень мощным и сильным движением; заодно тем же движением отрубив в дополнение к голове и руку, которой бандит попытался прикрыться. На мгновение у шпиона появилась надежда. Такой сильный удар заставит чужестранца потерять равновесие. Да и остающиеся в живых бандиты уже готовились нанести удары кинжалами.

Третьего Велисарий одним ударом откинул на четвертого, причем с такой силой, что бандит оказался парализован. У него создалось впечатление, что ему порвали солнечное сплетение. Тот, в кого он врезался, упал и пребывал в полубессознательном состоянии.

Еще один бандит тем временем внезапно понял: его удар кинжалом блокирован, в дюйме от бока Велисария — мечом полководца. У бандита оказалось достаточно времени, чтобы даже в тускло освещенном переулке рассмотреть накачанные мышцы руки, державшей меч. И время впасть в отчаяние, зная, что случится в следующее мгновение. Быстрое движение кистью — и кинжал полетел прочь. Противостоять этому движению оказалось невозможно.

Бандит поднял руки, пытаясь таким образом защититься от неизбежного. Но удар был коротким, резким, внезапным и опустился совсем не на голову бандита. Велисария учил Маврикий, а затем Валентин отшлифовал его мастерство. А Валентин предпочитал экономить усилия. Велисарий направил острый как бритва конец меча прямо вниз, в колено бандита. Тот заорал, пошатнулся, затем рухнул наземь. Его правая рука была отрублена чуть ниже плеча следующим ударом.

Трое остававшихся в живых индусов понеслись прочь по переулку. Велисарий не предпринял попытки их преследовать. Он просто подошел к двум бандитам, валявшимся на земле после его ударов. Уже поднимавшийся на ноги убийца так никогда и не увидел удара, рассекшего его череп, как дыню. Второй, парализованный, мог только смотреть, как чужеземное чудовище вонзило свой ужасающий меч ему в сердце.

Шпион осматривал место схватки из своего укрытия. Несмотря на долгий опыт, он находился в состоянии шока. Восьми бандитов, как он считал, будет более чем достаточно. Теперь пять были мертвы, зарезанные более жестоко, чем ему когда-либо доводилось видеть. Причем всего за несколько секунд и с абсолютной безжалостностью. Переулок фактически был залит кровью.

Самым ужасным шпиону казалось то, что Велисарий не только не получил ни царапины, но оказался почти не заляпан кровью. Как человек может пролить столько крови за такое короткое время и не запятнать ни тело, ни одежду?

Шпион сжался в укрытии. Велисарий тем временем быстро вытер меч, убрал в ножны и широким шагом пошел дальше. Шпиону придется идти за ним. Более, чем чего-либо в жизни, шпион теперь хотел, чтобы этот демон случайно не увидел его самого.

Может, шпион бы немного успокоился, хотя совсем немного, если бы узнал, что Велисарий уже давно его заметил. До того, как добрался до порта. На самом деле практически сразу же, как вышел из гостиницы. Однако Велисарий даже не делал попыток сбросить хвост. Он помнил совет Ирины. Лучше, если это будет шпион, которого ты знаешь, чем тот, которого ты не знаешь.

«Хороший совет», — думал он, широким шагом возвращаясь в гостиницу. Он не ожидал засады. Но был начеку, несмотря на общение с камнем. А его реакция была значительно обострена камнем. И все органы чувств работали гораздо лучше благодаря ему же.

«Это были не простые воры, — думал Велисарий. — Обычные карманники — если у них есть хоть немного мозгов — не нападают на вооруженного человека, когда вокруг полно более легкой добычи. Нет, это сделано по приказу Венандакатры. Подлый решил использовать простых бандитов вместо солдат или состоящих у него на службе наемных убийц, чтобы в дальнейшем отрицать любую связь бандитов с малва».

Мысли не застилал гнев. Как и всегда во время сражения, разум Велисария был холоден как лед. Расчетливый, планирующий, строящий интриги.

Холодный как лед, пока он не добрался до гостинцы. Затем, уже внутри здания, на губах Велисария появилась хитроватая усмешка.

«Бедные Валентин с Анастасием. Придется им прервать веселье. Потому что я не собираюсь смывать эту кровь, пока они ее не увидят».

Как только катафракты увидели его и удостоверились в отсутствии увечий и царапин, они решили, что один он больше из гостиницы выходить не будет. Без Валентина и Анастасия рядом, а также Менандра — парень настаивал, пока его не заставили угомониться. Причем Велисарий будет выходить в сопровождении Валентина и Анастасия в полном вооружении. Лучше всего — в доспехах.

Но в некотором роде катафракты не особо удивились. Валентин с Анастасием были людьми опытными и не исключали подобную возможность. И поэтому вместо того, чтобы бесцельно болтаться по городу или просто развлекаться, они провели день продуктивно. Нашли бордель с кушанками с дурной репутацией и договорились с сутенерами, управлявшими заведением.

Теперь комната была полна народу — добавились три молодые женщины-кушанки. Девушки вовсю веселились — в основном потому, что им предстояло провести следующие несколько дней или недель в гораздо более приятной обстановке, чем публичный дом. Да, чужестранцы оказались грубыми и некрасивыми и изъяснялись на ломаном языке. Да, один из них был гротескно огромным, второй просто наводил ужас своим внешним видом, а третий казался наполовину мертвым. Но они сами были опытными женщинами и бросили жребий. Проигравшая получила Анастасия и мысленно застонала, только подумав об его весе. Вторая получила Валентина и надеялась, что он не настолько жесток, как выглядит. А победительнице, конечно, достался Менандр. И она была счастлива, представляя, как станет ухаживать за инвалидом. Молодым инвалидом, на самом деле даже почти симпатичным для человека с Запада. Поэтому, даже если он и поправится в ближайшее время, то… Ей доводилось видеть и худшее. Гораздо худшее.

Оценив ситуацию, Велисарий пригласил владельца гостиницы. Средства быстро заканчивались, но он все равно заплатил за дополнительный номер. Только для себя. Он уже собирался также пригласить прачку, когда одна из кушанских женщин предложила постирать его одежду. Она удивилась, когда он заговорил на ее языке, но почувствовала облегчение. Правда, оно быстро исчезло — после того, как женщина поняла, какими пятнами испачкана одежда Велисария.

На мгновение возникло напряжение. Три женщины внезапно осознали, что один из этих иностранцев — явно убийца, или наемник, или…

Но Велисарий объяснил обстоятельства, снова на языке кушанов, и катафракты ободряюще улыбнулись (что в случае Валентина не очень-то помогло: улыбку ласки нельзя назвать успокаивающей), и…

В любом случае их сутенеры не очень-то отличались от убийц. Поэтому женщины остались. Одежду Велисария постирали, а потом у себя в номере ему даже удалось заснуть.

Венандакатра, наоборот, в ту ночь практически не спал. После того, как выслушал отчет шпиона.

После ухода шпиона индус несколько минут вымещал гнев на наложнице, которой не повезло в ту ночь делить с ним постель. Затем стал ходить из угла в угол и обдумывать новые планы.

Конечно, нельзя сказать, что он очень удивился. Он не разделял уверенности шпиона в успехе. В отличие от начальника, шпиону не довелось увидеть Велисария в битве.

Но все равно Венандакатра лелеял надежды. Ведь засада была хорошо спланирована.

На какое-то время он задумался, рассматривая возможность еще одной попытки покушения. Но отказался от этой мысли. Теперь не подойдут и профессиональные убийцы. Велисария обязательно будут сопровождать катафракты, вероятно, в полном вооружении и доспехах. Да, профессиональные убийцы малва — опытные и умелые. Но умения убийц малва не соответствуют опыту и навыкам постоянно готовых к отражению атаки катафрактов.

Единственной остававшейся альтернативой была настоящая военная операция, с участием раджпутов или йетайцев. Если их отправить в большом количестве, покушение удастся. Но как тогда представить это покушение? Его ведь не выдашь за нападение бандитов в темном переулке. А император малва пока не готов открыто объявить войну Риму. Требуется по крайней мере притворяться, демонстрируя дружественные отношения или нейтралитет, пока…

Его мысли прервали рыдания девушки. В ярости Венандакатра опять набросился на нее и избил до полубессознательного состояния. Это заняло какое-то время, потому что он не был сильным человеком. Но он не жалел о потраченном времени. Ни в коей мере.

Когда он наконец вернулся к своим размышлениям, то понял, что устал. С мрачным видом он смирился с тем, что Велисарий выжил.

Возможно, это и к лучшему, думал Венандакатра. В любом случае, он отменил планируемые раньше покушения. Во время разговоров с Велисарием на борту корабля проскальзывали намеки, что этот человек недоволен отношением к нему римского императора. Туманные намеки, ничего, кроме горечи и недовольства в нескольких фразах. Тем не менее… Венандакатра решил, что этим вопросом следует заняться.

Тогда индус даже улыбнулся. В конце концов, нашлась и положительная сторона: Велисарию нравились его рассказы о дебоширствах, и сам он рассказывал весьма неплохие истории. По крайней мере, во время долгого путешествия вглубь страны Венандакатра получит удовольствие от бесед с ним. Точно так же, как на борту корабля.

Воспоминания об этих разговорах заставили его вспомнить и великолепную новость, полученную им, когда он сошел на берег. Сама принцесса Шакунтала! Подарок от императора. Ждет его в его собственном дворце.

Венандакатра слышал рассказы о красоте девушки. Жаль, конечно, что ей семнадцать. Он предпочитал значительно более молодых наложниц. (Той, которую он только что избил, было двенадцать.) Но — это плевок в Андхру. Венандакатра ненавидел южан. В особенности маратхов, угрюмых собак. Шакунтала не относилась к народности маратхи, но тем не менее являлась их принцессой. Покорив ее, он покорит весь грязный народ.

Эти мысли распалили его. Венандакатра посмотрел на истекающую кровью девушку на кровати, так пока и не пришедшую в себя. Он подумал, не пригласить ли камерария, чтобы тот привел другую наложницу, но сразу же отказался от мысли. Как раз наоборот — вот эта подойдет прекрасно.