Охотник на творцов

Глава 8. Или о том, почему опасно ходить в гости незваным?

Автомобиль резко затормозил у подъезда девятиэтажки по улице Веселовского. Несколько бабушек на лавочках с неодобрением смотрели, как мы с Надей выбрались из машины и решительно направились к входу в парадное.

— Спешат оглашенные, — донеслось с лавочек. — Наверняка некроманты или сатанисты!

Все разрешающие бумаги на обыск нам пришли ещё в пути, участковый уже едет, проблем не намечается.

— Может, стоило поехать на завод? — когда мы были уже в лифте, неуверенно уточнила Надя. — Всё-таки Максим исчез недалеко от него. А тут мы уже были…

— Не уподобляйся тем, кто не любит использовать в своих историях дважды одни и те же локации. Лучше подумай логически, что нам делать на заводе? Опрашивать сослуживцев? Но там и так уже есть психик. А я и без того знаю их слова: «Максим был нелюдимым, малообщительным и непонятным типом. Но работящий». Или хочешь обыскать его рабочее место и ящик с вещами? Так если он наруч оставил на работе, то явно зачистил все следы, какие мог. Повезёт, если специалисты сумеют что-нибудь вытащить из наруча, но и то сомнительно.

— А в квартире могли остаться улики. Он вышел буквально через пару минут после нас, когда мы выезжали. Мог не зачистить следы, — поддержал меня Брут. — Если он что-то и замыслил, то продумывал это дома. В спокойствии и уюте.

Девушка не стала спорить, но по задумчивому выражению лица я понял: она не до конца убеждена. Мы добрались до квартиры. Заперто. Если повезло, то Максим не возвращался… по крайней мере, дроны его не видели. С замком я разделался одним выстрелом из револьвера. Даже не представляю, как буду отчитываться за патроны в конце недели.

Дверь недовольно лязгнула осколками замка, пропуская нас внутрь. Мы, не сговариваясь, отважно ринулись внутрь. Ещё один выстрел, и слетел навесной замок на бывшей комнате Маши. Туда сразу же направилась Надя — девушке будет проще разобраться в вещах другой девушки. Брут убежал в жилую комнату Максима. Мне же осталась комната, заваленная электроникой и оборудованием.

Первое, что бросилось в глаза, так это её скромный размер — словно каморка, обшитая металлической сеткой: полное экранирование. Книги по микроэлектронике на полках в несколько рядов. Аккуратные металлические столы, обшитые пластиком для изоляции. Паяльники, вольт- и амперметры и другое оборудование аккуратно разложено и подписано.

Коробочки с различными резисторами. Транзисторы. Конденсаторы. Магниты. Мотки проволоки различных сечений. Переходников без счёта. Чистые платы, подготовленные для сборки. И другие расходники — всё разложено по коробочкам и аккуратно стоит на множестве полочек, только руку протяни.

Несколько ванн для химического травления — в отдельной нише. И даже небольшой 3D-принтер… настоящая мини-лаборатория.

Опасаясь лишний раз прикоснуться ко всему этому инструментарию, я прошёл к столу — рабочему месту, где лежало несколько разрозненных бумажек. Быстро просмотрев, понял: здесь творили дичь на порядок более сложную, нежели ту, что нам некогда преподавали в университете. Однако помимо бумажек с непонятными обозначениями у меня под рукой наруч с интернетом и какое-никакое образование. Кроме того, обнаружился ещё и мусор с нерабочими схемами… среди которых я узнал несколько фрагментов от наручей.

Через десять минут битья головой о стол, я уже примерно представлял, что здесь пытались сотворить: излучатель, способный перехватывать сигнал, вероятно, наручей, и перенаправлять его на другое внешнее устройство. Это если ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ примерно, ибо как я не бился, большую часть связей понять так и не смог. Но при этом я вспомнил ту вундервафлю, которую использовал Артефактор, когда он пришёл на бандитскую сходку, да и при нападении на Храм, и почему-то уверовал — это связано.

— Нашёл! — раздался радостный писк Брута из соседней комнаты. — Кажется, я нашёл!

Я чуть ли не с облегчением покинул мастерскую, которая заставила меня усомниться в собственном интеллекте. В комнате Максима с момента нашего посещения ничего не изменилось, только Брут нетерпеливо прыгал на столе. Надя появилась следом и выглянула из-за плеча.

— Вскройте шкафчик, он заперт. Там бумаги, — затараторил бестелесный питомец.

Сказано — сделано. В этот раз даже не потребовался револьвер. Хороший удар, и маленький замочек не выдержал. Внутри оказались сваленные в кучу документы: начиная от расчёток и счетов на квартиру, заканчивая документами собственности на квартиру и данными из банка о счетах. Подобная безалаберность радикально диссонировала с продуманным убранством мастерской.

Мы с Надей в четыре руки начали разбираться в этих завалах, пока Брут нетерпеливо прыгал рядом. А когда добрались до письма в конверте, какие ещё изредка присылают либо из государственных, либо из очень пафосных учреждений, Брут попытался его выцепить, обращая наше внимание.

Это оказалось извещение из «3-ей Городской больницы». Там в официальных тонах сообщалось, что следующий платёж для аренды отдельной палаты и оборудования необходимо произвести не позднее 25 числа сего месяца, иначе пациент будет отключён от аппаратов жизнеобеспечения. Я дважды перечитал письмо, но имени пациента не обнаружил.

— Нехорошо копаться в чужих вещах, — меланхолично раздалось за нашими спинами.

Подпрыгнул и развернулся я так быстро, что аж воздух в ушах свистнул. Но Максима, чей голос я и слышал, в комнате не обнаружилось. Зато ожил ноутбук, так и валявшийся на кровати хозяина квартиры, которым я хотел заняться следующим пунктом. Там во весь экран улыбалось лицо Максима.

— У нас есть постановление, — на всякий случай отметил я. — И мы волновались после вашего исчезновения.

— Ничуть не сомневаюсь, — Максим хохотнул. А меня передёрнуло: так неестественно это звучало. — Вы подготовились. Но от этого ваш поступок не становится лучше. Если бы я хотел, чтобы меня нашли, то не терялся бы.

— Логично, — не мог не согласиться я. — Вот только непонятно, зачем вам теряться?

— Что бы найтись! — вновь логично ответствовал Максим, но понятнее от этого не стало.

— И как же поступим? — вклинился Брут в этот «высокоинтеллектуальный» диалог.

— Полагаю, вы продолжите мои поиски, — даже не удивившись из вежливости, ответил Максим. — Я же постараюсь, чтобы вы меня не нашли… по крайне мере, быстро. А для этого мне нужно замести следы. Я взорву свою квартиру через три минуты…

Глаза Нади при этих словах расширились, и она словно маленький метеор рванула на выход. И буквально пять секунд спустя раздался её близкий к истерике крик:

— Здесь металлическая решётка! Я не знаю, откуда она взялась, но тут решётка! — приглушённые звуки возни сопровождали речь и новый уровень истерики: — Она не поддаётся!

— Извините, но вас мне тоже придётся взорвать, — чуть виновато пожал плечами Максим с экрана.

— Вы не особо активно нас убивайте, — меланхолично отметил я. — Три минуты это много. Лишь немногим меньше времени необходимого, дабы отследить ваш вызов.

Через окно нам тоже не уйти: 7 этаж — это далеко лететь. Перебраться к соседям? Могу не успеть, а при взрыве меня стряхнёт со стены. Да и если я каким-нибудь чудом переберусь, то вот Надя точно не успеет. Прыгать с парашютом из простыней? Не… тут таких хороших не найдётся, да и времени шить нет.

— Я, честно говоря, вас не хочу убивать. Я не убийца. Но обстоятельства, поймите… Однако вы можете спастись! — словно случайно вспомнив про такой нюанс, обрадовался с экрана Максим. — Вставьте в слот ноутбука флешку, которую вы забрали в библиотеке, и я открою запоры! А иначе вас просто разорвёт. По заряду в каждой комнате. В общей сложности тротила хватит, чтобы вашу пыль разнесло по округе.

Я задумчиво покивал. Времени осталось две минуты. Искать и пытаться обезвредить взрывчатку? Если мы при обыске не заметили ничего, значит, спрятано неплохо, и за оставшееся время найти не успеем… по крайне мере, всю.

— Брут, быстро в туалет, найди там заряд взрывчатки! Следом ищешь в коридоре! — обозначил я для обысков два самых маленьких по площади помещения.

Брут бросился выполнять. Хотя бы в этот раз не артачится, и то хлеб. Я же набрал на наруче команду и начал быстро собирать в комнате все одеяла, подушки и прочее тряпьё. При этом развлекая террориста:

— Извините, но, пожалуй, откажусь. И с истошными криками бегать по квартире тоже не стану. Но если позволите, то попытаюсь выжить. Вы наверняка наставили камер, можете полюбоваться моими усилиями. Полторы минуты не так много…

— Прошу, попытайтесь, — закивал с экрана собеседник. — Повторюсь, я бы не хотел вас убивать. Хотя вы не выглядите слишком обеспокоенно.

— За сегодня меня пытаются убить уже в… — я отвлёкся, прикидывая на пальцах. — Больше раз, чем следовало! Прожарка электричеством. Попытка заклевать птицами. Стрельба уфолога. Дважды Артефактор пытался меня сбросить с высоты и прибить другими нехорошими способами. Теперь Вы. И это я ещё не считаю разговоры с начальством, а мне после вас придётся отчитываться!

Тем временем баул с тряпками был собран, и я потащил его в ванную комнату. По пути пришлось задержаться в прихожей, где Надя, рыдая, пыталась трясти решётку, перегородившую выход. Качественная! Пруты выходили с одной стороны усиленного короба и входили в пазы с другой стороны, а возможно, и в стену. Выстрелами из револьвера петли и замок не собьёшь — их нет. Максим знал, на кого охотится.

Можно, конечно, найти заряд и установить его между дверью и решёткой, а потом выстрелом подорвать… но велик шанс, что нам и одного заряда хватит, дабы помереть. Да и могут другие заряды от взрыва сдетонировать.

— Стажёр, не паникуй, — я влепил зарёванной и чуть ли не грызущей пруты девушке подзатыльник. — Мы ещё не померли, так что помогай. Уложи тряпки в ванной, той, эмалированной, по всей площади. Быстро. Равномерно.

— Но заче…

— БЫСТРО! — взревел я на дурацкие вопросы.

Девушка подчинилась. Тем временем из ванной комнаты выбежал Брут и поманил меня за собой. Проследовав за товарищем, я пришёл к взрывчатке: бруску тротила грамм на двести под смывным бачком. К счастью, закреплённый лишь на изоленту. Электронный блок с таймером, отсчитывающим время. Никаких гироскопов или других наворотов. Обезвреживать я и не думал: даже Информаторий мне не поможет в столь сжатые сроки разобраться со схемой. Однако таймер давал надежду, что каждый заряд автономен и лишь активируется по общему сигналу — это позволило бы обойти глушилки дронов.

Оттого я без опаски оторвал подарок и поспешил на кухню, где у окна уже жужжал вызванный минутой ранее через наруч дрон. Прилепив к днищу взрывчатку, я отправил летуна подальше и повыше — нужно уменьшать силу взрыва.

А внутренний таймер начал отсчитывать последнюю минуту. Я рванул к холодильнику. Старому. Советскому. Чуть проржавевшему. Но металлическому: не новый пластиковый ширпотреб. Я в несколько движений выгреб всё содержимое и полки из нутра холодного друга, чуть не плача над колбасой, из которой ещё днём ел бутерброды, и, уцепившись, попёр его в ванную. Сказать, что он тяжёлый, значит, ничего не сказать. Но и я не зря улучшал тело с помощью Веры, поэтому кряхтел, матерился, но уверенно пёр.

— Я заканчиваю, — раздалось из ванной на сорок третьей секунде.

— Возьми несколько тряпок и намочи, а затем ложись в ванну.

Уважаемый читатель наверно уже догадался, какова наша цель? Что убивает во время взрыва? Правильно, в первую очередь осколки. Во вторую — перепады давления и температуры. Чем дальше от эпицентра, тем безопаснее.

Мы пытались избавиться от взрывчатки в непосредственной близости от нас — ванная и прихожая. Брут уже во всю сигнализировал хвостом об обнаружении следующего заряда. Вот только я пытался пропихнуть холодильник в двери ванной комнаты. То ещё извращение, когда помнишь, до неминуемой смерти осталась двадцать одна секунда, а тут ещё мешается порожек.

Притащенные тряпки должны хотя бы отчасти скомпенсировать перепад давления и температуры. А металлические ванная и холодильник, который я поставил рядом, должны защитить нас от осколков и частично взрывной волны.

План шикарный! Стопроцентно рабочий! Из разряда: жить захочешь и не так раскорячишься.

За семь секунд до детонации я вновь выбежал в прихожую. Схватил предмет, указанный Брутом как взрывчатка, и со всего размаха попытался запустить через ряд открытых дверей в жилую комнату Максима. В последний проём не попал, и взрывчатка упала у порога.

Но я уже запрыгивал в ванну к Наде, одновременно накрывая нас морозным нутром холодильника, лишь в последний момент проложенным одиноким одеялом. Я ещё успел отметить, что получилось вполне уютно, даже интимно, когда грохнуло!

Уважаемый читатель, вас когда-нибудь били по голове колоколом? Меня тоже нет, но теперь я примерно представляю, каково это. Голова гудела, а тело болело так, словно на него сверзилась гора. Я испугался возможности обрушения верхних этажей, или того, что нас могло придавить слишком большим фрагментом стены… тогда нам конец.

Я напрягся и скинул с себя холодильник. Жар и пыль мгновенно окутали нас. Видны были лишь обломки стен да стремительно распространяющееся пламя. Схватив мокрые тряпки и приложив их к лицу, я чуть ли не за шкирку вытащил Надю из ванной и потащил следом за Брутом.

И тут нам наконец повезло — входную дверь выбило, решетку покорёжило и обрушения минимальные: имелась возможность пройти. Максим оказался цивилизованным террористом: не захотел беспокоить соседей лишними разрушениями. Дом не обрушил — уже спасибо.

Мы вывались в тамбур в клубах дыма и пыли, кашляя и отплёвываясь, едва стоя на ногах. Но при этом одежда даже не пострадала! Ура! Перед нами стоял седеющий на глазах участковый и, парадируя рыб немотой, а мимов — жестами, тихо оседал по стенке.

— Мы закончили с обыском, — похлопал я по плечу стража закона, спускаясь по лестнице. А за нашей спиной пламя сжирало все следы. — Направляемся в больницу, — отбивая на наруче сообщения для начальства и экстренных служб, бросил я уже своим. — Надя, тебе удалось что-нибудь узнать?

— В вещах Маши недавно рылись, — быстро ответила девушка. — Думаю, не больше пары дней прошло. Но, на первый взгляд, ничего не пропало… ну, или забрали что-то незначительное.

Девушка отвечала уверенно, хотя голос всё ещё дрожал от пережитого. Но я успел за несколько месяцев узнать своего стажёра и понимал, за бравурным тоном она пытается что-то скрыть:

— Что-то ещё? Это может быть важно!

— Максим нам соврал. Компьютер девушки работал, — на одном дыхании выпалила Надя. — Я успела полазить по её файлам и почте. Там данные ещё до университета, ничего о соавторе не было, но…

— Но… — подбодрил я девушку, когда она умолкла.

— Она мне показалась хорошей, — совершенно смутившись, призналась девушка. — Изучая её файлы, я вспомнила себя в её возрасте, и почему-то подумалось, что мы могли бы стать подругами. Мы чем-то похожи… жаль её больше нет.

На этой ноте мы уселись обратно в машину, а вокруг уже звучали сирены подъезжающих огнеборцев.

«3-я Городская больница» являлась самой новой в городе: ей всего пара лет. Комплекс почти из десятка строений высотой в пять-шесть этажей с жизнеутверждающими рисунками на фасаде и внутри, а также вертолётной площадкой и парком техники. Здесь, под присмотром профессионального персонала, могли лечиться более тысячи человек одновременно. Построена больница на самой окраине города, у лесополосы и поля, где порой паслись коровы и лошади. Благодать!

С приходом Веры медицина достигла новых высот! Многие болезни просто исчезли… нет, в них не перестали верить, но люди Верой подняли свои физические параметры, интеллект и дух. Это позволило иммунитету побеждать всякую мелочь. Ранее тяжёлые болезни стало проще лечить, и появилась возможность продлить свою жизнь… Но нельзя усиливаться до бесконечности. У всего есть предел. Чем больше вкладываешь Веры, чем больше изменяешь себя и реальность, тем меньше эффективность изменений.

Для поднятия интеллекта на пару процентов нужно всего несколько единиц Бытовой Веры. Для увеличения процентов на 15–20 — не меньше пяти единиц Истинной Веры. Для увеличения на 40–50 процентов необходимо просто заоблачное количество Веры. А ведь всё считается от уровня, который имелся у тебя изначально.

Если хочешь достичь чего-то воистину великого, то развивайся в первую очередь сам. Чем более ты развит, тем эффективнее Вера.

Но именно оттого Верой, как бы много её ни было, нельзя никого воскресить — нет точки фокусировки. А я уже почти уверился, что Максим и связанный с ним Артефактор-соавтор хотят вернуть к жизни Марию Козлову. Просто так или ради таланта джинна — вопрос второй.

Я уже давно понял: нельзя отбрасывать даже самые сумасшедшие идеи, которые за эти годы ещё не подтвердились. Возможно повторюсь, но мы всего восемь лет используем Веру, и, хотя основные аспекты давно известны, новые возможности открываются именно в деталях, причём в самый неподходящий момент.

Вера в мире давно, и идея воскресить человека возникала не раз. У Редакторов даже были лекции на тему, по какой причине это невозможно. Для воскрешения однозначно понадобится просто прорва Веры. Для этого нужна либо огромная известность и резонанс дела — например, освещение по всем федеральным каналам, — либо кто-то вроде Артефактора, который и соберёт необходимое количество энергии.

Затем нужна точка фокусировки Веры — тело. Живое тело. С учётом того, что даже с Верой клонировать людей ещё не начали, значит, его нужно как-то создать. Либо изначальное тело девушки… не труп, а живое.

Я отложил мысли, переступая порог корпуса больницы, где на верхнем этаже находились люди в коме и близким к ней состояниях. Согласно данным из сети, там поддерживали в них жизнь и за ними ухаживали на самом высоком уровне. Но при этом и за немалые деньги. И судя по утащенному письму, нам требовалось именно туда.

— Какая палата? — с улыбкой бульдога поинтересовался я у медсестры в регистратуре, положив перед ней письмо и раскрытые документы Редактора Веры.

Медсестра — матёрая бабища, которая жрала пациентов без бахил на завтрак, а без талончика на обед — глянула на меня, оценивая на вкус. Но, похоже, поняла, что на сей раз может подавиться, и решила без скандала выдать информацию:

— Шестой этаж, палата 645, — прочитала она с экрана сводку. — Пискунова Наталья Владимировна. Двадцать четыре года.

Нам даже продемонстрировали фото. И нет, это оказалась не Мария Козлова, как я подспудно ожидал, а другая девушка, хотя и отдалённо похожая на неё по росту и комплекции.

— Проводите нас, — безапелляционно заявил я.

— Никак нельзя! — всё же решила огрызнуться медсестра. — Часы приёма заканчиваются! И вы без записи…

— Мы по делу, — припечатал я.

Не слушая возражений, я пошёл к лифту. Мои компаньоны не отставали, а когда дверь начала закрываться, то внутрь влетела и медсестра, заняв почти всё пространство, где должна располагаться каталка с пациентом.

— Рассказывайте всё, что знаете про пациентку.

— А чё там рассказывать? Автомобильная катастрофа полтора месяца назад. Повреждения тела минимальные, но сильный удар головой. Последние полторы недели не фиксируется активность мозга. Но её жених не позволяет отключить её от системы жизнеобеспечения.

— Жених? — заинтересовался я.

— Максим Козлов, — нехотя добавила бабища. — Родителей у девушки нет. А он приходил через день, оплачивал все счета. Сейчас у неё, пришёл полтора часа назад. Минут двадцать назад подошёл друг семьи.

Вот это нам везёт. Похоже, нас ждёт богатый улов. Даже не верится, что сегодняшний день закончится такой удачей!

— А что за друг семьи? — уточнила на всякий случай Надя.

— Имени не знаю, он появлялся всего пару раз. Мужчина лет тридцати с короткими волосами и ухоженными руками, — отвечала женщина, а её глаза всё сильнее разгорались интересом. — А что происходит?

Двери лифта открылись, и мы скорым шагом направились к нужной палате по пугающе тихому коридору, где от запаха лекарств становилось не по себе. Медсестру на посту наша сопровождающая заткнула буквально одним взглядом. А дверь открыла чуть ли не силой мысли. И застыла на входе.

Мне пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуть её в сторону. А затем я понял её реакцию: в палате было пусто. Абсолютно. Не только посетители отсутствовали, но и кровать пациентки пуста, а приборы жизнеобеспечения выключены. И как насмешка — открытое окно.

Я было рванулся к окну, но там был лишь ветер и быстро сгущающиеся сумерки.