Охотничья луна

Глава 11

Ну хорошо, может, и не совсем оборотень. Существо на рисунке являло собой нечто среднее между человеком и волком и было очень-очень худым. Наверное, так и должен выглядеть тот, кого великая тайна обрекла на вечный голод.

Я вернула рисунок Уиллу.

— И какой нам от этого прок?

— Это легенда о человеке, который, поедая людей, превращается в зверя. А у нас есть оборотень, который, поедая себе подобных, превращается в человека. Совпадение?

— Не думаю, — хором ответили мы с Джесси.

Уилл посмотрел на нас, переводя взгляд с одной на другую.

— Я тоже.

— Так какой нам от этого прок? — повторила я свой вопрос.

— Я должен еще немного подумать.

Уилл взял блокнот, потянулся к уху за карандашом и нахмурился, нащупав лишь собственные волосы. Джесси подняла карандаш с пола и, не промолвив ни слова, протянула Кадотту.

Я сочла бы эту парочку милой, если бы мне было до этого дело.

Уилл принялся размышлять вслух, одновременно делая пометки.

— В прошлый раз им потребовалась армия оборотней, созданная между двумя лунами месяца голубой луны.

Мне известны лунные поверья. Невозможно быть охотником на оборотней и не знать подобных тонкостей. Если в одном месяце случаются два полнолуния, то второе из них называется голубой луной. Многие приписывают этому редкому явлению магическую силу.

— Ночь голубой луны, — продолжил Уилл, — тотем мачи-овишук, волчий клан, кровь любящего тебя человека.

— Очаровательно, — заметила я.

— Как сказать, — не согласилась Джесси. — Они охотились за моей кровью.

— А как насчет волчьего клана?

Она указала пальцем на Уилла. Тот ничего не заметил, продолжая что-то чиркать в блокноте.

— Когда-нибудь тебе придется поведать мне все, — сказала я.

— Когда-нибудь, — откликнулась Джесси, но в ее интонации явно слышалось: «Ага, бегу и падаю». В общем-то, я не винила ее за подобный ответ. Я и сама не рассказывала никому, даже Эдварду, всю правду о своей первой встрече с оборотнем.

— На этот раз у нас есть оборотень, пожирающий себе подобных, и... — Уилл нахмурился, уставившись в пространство. — Какой сейчас месяц, Джесс?

Какой сейчас месяц? С ума сойти! За красивые глазки можно простить далеко не все причуды.

— Начало октября, — ответила Джесси.

— А луна?

— Полнолуние наступит через восемь дней.

— Значит, что бы здесь ни происходило, события начали развиваться примерно в урожайную луну. А развязка придется на охотничью, если все пойдет по стандартному плану.

— На кровавую луну, — пробормотала я.

Уилл моргнул, нахмурился и пристально посмотрел на меня.

— Да.

— Ох, не нравится мне, как это звучит, — покачала головой Джесси.

— Еще бы!

Моя семья погибла в ночь кровавой луны. Охотничьей луны. Следовало бы навестить могилы родных, помянуть их и положить цветы. Но чует мое сердце, вместо этого я буду где-то за тридевять земель сражаться с оборотнями. Вечно одно и то же!

Уилл так и не сводил с меня глаз. Я ответила вежливым взглядом.

Я не собиралась рассказывать ему, откуда знаю о кровавой луне. И вообще никому не хотела рассказывать, почему октябрьское полнолуние хуже всего на свете — по крайней мере, для меня.

— Постойте, — воскликнула я, кое-что вспомнив. — Волки были убиты, да, но ведь никто не говорил, что их съели.

— Правильно, — пробормотала Джесси. — Но и того, что не съели, тоже никто не говорил.

Она подошла к столу и выудила из вороха бумаг папку.

В комнате царила тишина, пока Джесси перечитывала рапорт. Она покачала головой и сказала:

— Из некоторых тел были вырваны куски мяса, но ничего похожего на то, что мы видели прошлой ночью.

— Откуда известно, что этих волков убили другие волки?

— Манденауэр сопоставил радиусы укусов.

Охотно верю, что Эдвард все предусмотрел.

— Легенда гласит, что чем больше вендиго ест, тем больше он вырастает, — продолжил Уилл. — И чем крупнее становится, тем больше пищи ему требуется, чтобы насытиться.

— Значит, мы ищем великана? — спросила я.

— Не думаю. Рост в данном случае понятие скорее условное, а вот голод — реальное.

— Получается, этот вендиго начал с закусок, а теперь ему все меню подавай?

— По сути, так и есть. — Уилл вернулся к своим заметкам. — Нужно проверить, не существует ли каких-нибудь обрядов, проводимых под охотничьей луной.

— Обрядов оджибве? — спросила Джесси и, подойдя к Уиллу, положила ладонь ему на плечо.

Уилл потянулся к руке Джесси, и их пальцы тут же переплелись. Эти двое то и дело прикасались друг к другу — вроде бы невзначай, но с явным подтекстом. Их откровенное притяжение воскресило во мне тоску по чему-то давным-давно забытому.

К Дэмьену я испытывала нечто совсем иное. Меня привлекала лишь его сексуальность, помноженная на мое возбуждение. А такие слова, как «привязанность», «любовь» и «вечность», я навсегда вычеркнула из своего лексикона.

— Разных обрядов, — ответил Уилл. — Но, пожалуй, начну я с оджибве — ведь именно в их легендах мы в прошлый раз отыскали подсказки. К тому же само понятие вендиго уходит корнями к этому народу, и вдобавок это существо обосновалось здесь, в самом сердце земель оджибве.

Уилл повернулся к компьютеру.

— Что я должна делать? — спросила я.

— Для начала прекратить их отстреливать, — заявила Джесси.

— Почему?

— А ты как думаешь? Что-то я сомневаюсь, что наш друг вендиго способен убить девять оборотней в одиночку. Ты помогаешь ему добиться... уж не знаю, чего он там хочет.

Черт! Джесси снова права. Тем не менее я не была уверена, что смогу прекратить охоту, даже если это необходимо.

— Я буду их тотчас сжигать. Каюсь, ошиблась.

Джесси обреченно вздохнула, словно имела дело с упрямым своевольным ребенком.

— Не приходи ко мне плакаться, если они завоюют мир.

— Не переживай, не приду.

Пропустив мимо ушей нашу перепалку, Уилл ответил на мой вопрос:

— Вам с Джесси нужно проверить всех новых людей в городе.

— Насколько новых? — спросила я, подумав о Дэмьене.

— Приехавших за последние несколько месяцев.

— А вдруг этот вендиго давно здесь живет?

Кадотт обдумал мои слова.

— Полагаю, такой вариант возможен. Я считал, что этот оборотень явился сюда, гонимый охотничьей луной, но вполне может статься, что он — или она — просто здесь живет. Тут главное время, а не место.

— Кровавая луна — явление ежегодное, — напомнила я.

Уилл глянул на меня, потом на Джесси.

— Нужно проверить, не случалось ли где-нибудь похожих событий в это время года.

Джесси кивнула и потянулась к телефону.

— Манденауэр?

Я подалась вперед в надежде услышать голос Эдварда. Глупо, конечно, но я по нему скучала.

Когда-то давно, мучимая суеверным страхом за его жизнь, я не позволила Эдварду сблизиться со мной. Но за прошедшие годы он не раз подвергался опасностям, о которых я даже не подозревала, и все еще был жив и здоров. И я наконец сдалась и разрешила себе проявлять к старику симпатию.

Джесси рассказала Эдварду о находках Уилла.

— Нет ли каких-нибудь упоминаний о случаях каннибализма среди оборотней? — Джесси выслушала ответ. — Хорошо, спасибо.

— Что там? — спросила я.

— Ничего. Оборотней иногда убивают, хотя и довольно редко, но никогда не едят. Манденауэр беспокоится. Странное поведение — это всегда тревожный сигнал.

— Я поговорю кое с кем из старейшин, — решил Уилл. — Посмотрим, известно ли им что-нибудь о вендиго. Может быть, я пойму, где начинать искать то… не знаю что.

— А мы займемся проверкой, — сказала Джесси.

— Мы? — уточнила я.

— Да, мы. Побеседуй с посетителями бара. Будь паинькой. Прояви дружелюбие. — Джесси нахмурилась. — Хотя, наверное, лучше мне самой этим заняться.

— Брось, Джесс, — рассмеялся Уилл. — Ты плохо ладишь с людьми.

В этом мы с Джесси тоже похожи.

— Да если нужно, я могу стать образцом прекрасных манер! — заявила она.

Мы с Уиллом дружно фыркнули.

— Ладно, проехали, — отмахнулась Джесси. — Выясни, кто там новенький, а кто — нет. Узнай, не случалось ли в последнее время чего-нибудь странного.

— Например?

— Например, необъяснимых исчезновений.

— Разве ты не проверяла заявления о пропавших без вести людях? — спросила я.

— Нет таких заявлений.

— Но… это невозможно! — удивилась я.

— Город полон мигрантов, — пожала она плечами. — Никто не заявляет в полицию об их исчезновении.

Так и есть. Но все же…

— Я отвезу тебя обратно в бар, — подвела итог Джесси. — Разведай там обстановку. А я возьму на себя городские магазины.

— Почему мне достался бар? Я ведь почти не пью.

— Тем лучше. Алкоголь убивает мозговые клетки, а у тебя их и так по пальцам пересчитать.

— О да! — прищурилась я. — А ты, значит, задумала сразить всех искрометным юмором и добродушным нравом. Так и вижу эту картину.

Джесси хотела было рассмеяться, но вовремя спохватилась.

— Давай покончим с этим делом.

Спустя полчаса я стояла у бара и смотрела, как огни патрульного автомобиля Джесси удаляются по Гуд-роуд. На стоянке были машины, но не слишком много.

Я глянула на часы: почти четыре пополудни. Не самая бойкая пора в любом питейном заведении. Я решила подняться наверх, принять пропущенный утром душ, проверить почту и заполнить кое-какие бумаги.

Чтобы выяснить что-нибудь интересное, лучше дождаться, когда посетители бара изрядно напьются. Кроме того, мне хотелось поработать с кучей людей в переполненном зале, а не с парочкой клиентов, сиротливо занимающих единственный столик. Чем больше людей я опрошу за раз, тем лучше.

Я перешагнула порог и сразу почуяла, что в моем жилище кто-то побывал. Дэмьен? Или кто-то другой?

Все вещи лежали на своих местах. Хотя не совсем — я готова была поклясться, что до моего ухода ноутбук на кухонном столе стоял немного наискосок, а не идеально вровень с углом. Но, одержимая стремлением к порядку, я могла передвинуть компьютер, сама того не заметив. Тем не менее я достала пистолет и проверила каждый закуток в квартире. Кем бы ни был незваный гость, приходивший в мое отсутствие, он уже ушел.

Я осмотрела ноутбук. Даже если кто-то его открывал, включал и рылся в моих папках, найти там информацию у него бы не вышло.

Я умела защищать свои файлы. Умела еще до того, как прошла компьютерную подготовку у ягер-зухеров.

Но все равно включила компьютер и быстро проверила данные. Все было в порядке, и никаких следов проникновения в папки с секретной информацией не обнаружилось.

Я отодвинула ноутбук. Работа не ждет, но сейчас я ужасно проголодалась. Когда я в последний раз ела?

Вчера. Кажется.

Выпитый кофе плескался в желудке, словно кислота. Скорее по привычке, чем на что-то надеясь, я открыла крошечный холодильник. Помнится, утром я уже заглядывала в него, и он был так же пуст, как мой график личных встреч.

Так каким же образом он вдруг наполнился?

Я удивленно разглядывала продукты: фрукты, овощи, молоко, колбаса, сок. Затем заглянула в шкафчик над раковиной.

— Хвала небесам, кофе! — воскликнула я.

А еще хлопья, хлеб и печенье. Здесь определенно кто-то побывал. Какая-то добрая продуктовая фея.

— Я люблю тебя, продуктовая фея! — пропела я, с треском разрывая пакет с печеньем.

Дэмьен принес мне еду. Кто еще кроме него знал, что я здесь? Кому еще есть до меня дело?

Меня вполне устраивала собственная жизнь. У меня нет дома. Я существую в одиночестве. Никто не будет скучать, если однажды ночью я не вернусь из леса. Ну, разве что Эдвард, хотя он и раньше терял агентов. Как-нибудь справится.

Я пережила сокрушительную потерю. И не желаю, чтобы кто-то проходил через подобное по моей вине. А так как род занятий я менять не собиралась, мой удел — одиночество.

Но, повстречав Джесси с Уиллом, увидев их вместе, я вдруг ужасно затосковала по Джимми. Я всем своим юным глупым сердцем любила его и так и не смирилась с его потерей. И, вероятно, никогда не смирюсь. Жизнь, которую мы с Джимми хотели прожить вместе, порой являлась мне во сне. Когда меня не терзали кошмары.

В той утраченной мечте мне так нравилось быть с Джимми, целовать и касаться его. Я скучала по нашей с ним близости.

Неожиданно в голове пронеслось воспоминание о том, как Дэмьен поддерживал меня под локоть, стоя на крыльце. После смерти Джимми я ни разу не занималась сексом. Очевидно, плохое решение, учитывая мою озабоченность в последнее время, но сама мысль об интимной близости казалась мне отвратительной.

До встречи с Дэмьеном Фицджеральдом.

Набив печеньем полный рот, я постаралась заглушить одну потребность, удовлетворяя другую. Не вышло. Но голод я, по крайней мере, утолила. В том, что касалось еды.

Повинуясь ворчливому внутреннему голосу, я съела яблоко и выпила стакан молока. И хотя по большому счету мне было безразлично, буду я жить или умру, работа обязывала следить за здоровьем. Мое тело — машина для убийства, и я старалась поддерживать ее механизм в наилучшей форме. Помимо бега трусцой, я при каждом удобном случае приседала, подтягивалась и отжималась. Физическая сила требует тренировок.

Около девяти вечера, покончив с зарядкой и бумагами, которые давно дожидались своего часа, я проверила электронную почту. Все сообщения касались работы.

Я приняла душ и переоделась, выбрав узкие джинсы и ярко-розовый топ с глубоким вырезом. И даже уложила с помощью геля волосы и накрасила губы. Ради информации наверняка придется прибегнуть к женским уловкам. Если в моем арсенале таковые еще сохранились.

Жаль, что я ношу лишь ботинки и кеды. Парни любят девушек на высоких каблуках, поэтому, выписавшись из психиатрической клиники, я тут же избавилась от всех своих шпилек.

Я думала, что праздную освобождение. Но на самом деле лишь бежала от правды. Пусть врачи и признали меня вменяемой, в глубине души, куда никому не было хода, я так и осталась надломленной.

— Неплохо, — сказала я своему отражению в зеркале.

В комплект к ярко-розовому обтягивающему топу просилось какое-нибудь украшение на шею, но все мои драгоценности отправились в помойное ведро вслед за туфлями.

Я запихнула деньги и спички в карман. От сумочек я тоже давно отказалась. Джинсы оказались слишком узкими, чтобы спрятать под ними пистолет. Черт.

Сняла кеды и надела ботинки, в голенище одного спрятав нож. Идти куда-то без оружия — нет уж, увольте.

— Представление начинается! — возвестила я.

Смешно, но и голос, и внешность выдавали охватившее меня волнение.

Вышла на крыльцо. Кто-то снова включил джаз. Я понятия не имела, современная ли это была композиция или старая; не знала ни имени исполнителя, ни названия песни. Неужели в этом музыкальном автомате нет никаких других мелодий, кроме джазовых?

Прошлым вечером я сочла эту музыку неуместной, но сейчас рыдания духовых инструментов прекрасно сочетались с прохладой ночи, лунными бликами и аурой предвкушения, окутывающей лес.

Восемь дней. Так сказал Уилл. Я задрожала под неярким серебристым свечением.

Не думаю, что этого времени нам хватит.