Охота аристократов (на клонов и не только)

Глава 26

— Сюда иди! — такое впечатление, что эти ребята ничего не боятся.

Последствий не боятся, точнее: ладно, я. Но нотариус, эта парочка женящихся — они ж не второсортные.

Если пошли гвоздить по своим, значит, два варианта. Либо уверены в безнаказанности, либо привлечены снаружи, потом вернутся к себе. В этой юрисдикции временно и преследования не опасаются.

, — сообщает железяка, с половины пинка уловившая мои внутренние колебания.

— Руки за голову, ко мне спиной. — У меня в руке появляется новый пистолет.

Не хотелось бы открывать пальбу, но сражаться с этими в рукопашную — авантюра.

Чистокровные озадаченно переглядываются между собой, пятиранговый сбивается с потока.

Шестёрка делает ему знак, потом стремительно ловит мой взгляд:

— Опускаешь руку. Закрываешь глаза. Ты спокоен, ты абсолютно спокоен. Сейчас ты забудешь всё, что здесь происходило.

— Мужик, мне сегодня такие, как ты, даже с концентраторами пытались что-то объяснить. — Изображаю иронию на лице.

Параллельно делаю два шага назад, аккуратно переступая через лежащие на полу тела: дистанцию на всякий случай лучше держать подальше, больше времени для реакции.

— И чем дело закончилось? — нейтральным тоном интересуется старший пары.

Не двигаясь с места и продолжая бомбардировать напарника распальцовкой в попытках организовать взаимодействие.

— Не нужно синхронизироваться, — очень коротко качаю головой, чтобы не выпустить их из виду.

Ствол лежит в руке хорошо и в их сторону смотрит правильно.

Активность в ментале приостанавливается.

— Не успеете, — отвечаю на незаданный вслух вопрос. — Утром дело закончилось плохо, для ваших. Посмотрите в полицейской сводке, именно ЭТА инфа висит в этом доступе.

На пару секунд их взгляды расфокусируются, после чего в неуловимо виснет растерянность.

— А вам не довели, да? — продолжаю уже от двери. — Ай, какая досада. Впрочем, утренние были местными плюс государевыми людьми. А вы — так, разовые кадры из другого региона. По разряду презервативов.

— Ты о чём? — пятёрка нарочито спокоен.

— Единожды использовать и выбросить, — поясняю. — Нет смысла рассчитывать на длительное сотрудничество. Одноразовый инструмент. В этой связи у меня для вас плохие новости...

— ПОГОДИ. Мы всё равно не дадим тебе уйти, ты же слабее по всем показателям. — Старший не успокоился и явно пытается зайти на второй заход.

— Мужик, ты что, думаешь, моя резистентность — переменная величина? — фыркаю пренебрежительно. — А знаешь что.

В следующую секунду пистолет в моей руке негромко хлопает, колено шестёрки подламывается, перебитое выстрелом. Он шумно, но без слов валится на пол, обрывая едва начатое движение.

Я видел, что он дёрнется, но надеялся обойтись без стрельбы.

— Лёг рядом с ним, — предлагаю второму, перенося прицел.

Но он размазывается в воздухе стремительной кляксой. Ещё один хлопок.

— Минус один, — подхожу ближе к старшему. — Ты пока жив. Я тебя убедил в своей серьёзности?

— Откуда ты знаешь, что нам не довели обстановку? Есть кто-то в Медикоре? Стоишь на связи со здешней управой? — оказывается, они отлично умеют купировать собственные болевые ощущения.

Не автоматически, не от природы, но с их мозгами навык тренируем до заоблачных величин. Судя по тому, что я сейчас наблюдаю своими глазами — он просто источник естественного обезбола.

— Давай сыграем в игру, — присаживаюсь на стол над ним. — Ты мне рассказываешь, какая была задача и кто ставил. А я за это не превращаю тебя в овощ.

— Дикий? — его правая бровь удивлённо прыгает вверх.

Следующую половину секунды он пытается меня читать.

— Да нет, бред. Ты второсторный, — делает он неуверенное заключение. — У меня есть другое предложени...

— У тебя финансовые трудности: твоя нынешняя девчонка намного моложе тебя и старшая в вашей паре по иерархии. Видимо, из крутой семьи, а ты — дворняга. Ты её обеспечиваешь и учишь в университете. — Отодвигаюсь чуть дальше, чтоб видеть его целиком. — Также, ты не порвал и с предыдущей. Получается, двойные расходы, причём детей ты планируешь и там, и там. Типа, две жены, но ты честно пытаешься тянуть материально.

По мере моих слов лицо собеседника вытягивается. Видимо, единомоментно он может что-то одно: или терпеть раненое колено, или контролировать мимику и собственные мозги.

Шестиранговый плюёт на условности, его взгляд опять расфокусируется, ныряя в мессенджер:

— Тебе нас сдали заранее?! Получается... его ты наглухо, я свидетель... Ты меня не отпустишь. — Заключает он с бесстрастным лицом.

— Ошибка. Ты не свидетель, ты соучастник уголовного преступления и криминального производства — будущего. — Подвешиваю в воздухе голограмму мгновенного вызова полиции. — То, что здесь между сразу тремя управлениями уже много часов идёт серьёзная борьба под надзором прокуратуры, ты в курсе? ЭТО вам сказали? Ты же не местный.

— Не сказали, но есть в сводке. Нам видно, у нас свои источники. Что дальше?

— Я сейчас вызову ментов. Тебя примут по всем правилам: накануне имело место покушение на их сотрудницу, они сейчас очень добросовестно отрабатывают все сигналы. Если у тебя в ЗДЕШНЕЙ полиции свои концы, нам договариваться не о чем. В этом случае мы с тобой прощаемся.

— НЕТ. В полиции ни с кем не общаемся, мы по другой линии, — он твёрдо выдерживает взгляд в глаза.

Впрочем, для чистокровных это вроде бы и не проблема.

— Тогда есть вариант, но сперва небольшая демонстрация.

— У тебя сейчас пульс до пары сотен вырастет, потом вернётся. М-м-м, скажем, до сотни или до девяноста, — сообщаю, удерживая его взгляд. — Можешь взять себя пальцами за шею. — Активирую голограмму секундомера. — Пятнадцать секунд, потом умножишь на четыре.

— Почему шея?

— Потому что сонная артерия. ТЫ пульс поймаешь лучше всего там.

Через четверть минуты обнуляю висящий в воздухе таймер:

— Следующие пятнадцать. Сейчас пульс будет девяносто.

— К чему это всё? Зачем все эти демонстрации?

— Это физиология ЦНС, она хуже корректируется снаружи, — любезно отвечаю без задержки.

— Хуже, чем что?

— Чем память, хоть и самые глубокие её слои. Ты заметил, что даже среди вас стереть мозги кому угодно может почти кто угодно, вопрос лишь точности?

— И что?

— А в самой обычной кардиологии вынуждены работать чуть ли не внеранговые?

— Не задумывался. Да. И что?

— Как ты думаешь, человек, который рулит твоим сердцем, с твоим менталом справится?

— Не исключено, наверняка не знаю. Чего ты хочешь?

— Не хочу лишнего греха на душу. Я могу из тебя вытащить всё, что мне нужно. Просто после этого ты будешь слюнявым дебилом.

— Ты дикий?!

Последний вопрос игнорирую, скромно прикрывая глаза и давая ему в полной мере насладиться полётом собственной фантазии.

Как показывает практика, самые большие страхи — не индуктивные, а именно что эндогенные. Правда, последние можно провоцировать.

_______

Там же, через полминуты

— Что вы искали у нотариуса?

— Всё, связанное с Барласовым. Это ты?

На самом деле он уже знает ответ: опознал меня при появлении.

— Да, это моя фамилия. Как звучала команда?

— Изъять всё, что есть на бумажных носителях. Рабочий терминал не трогать: после ревизии забрать документы и доложить.

— Почему именно такой порядок?

— Я не знаю.

— Предположения?

— Мне кажется, задействована артиллерия с самого верха. В электронке потрут снаружи. Барласов, мне плохо, кровь течёт.

— У нас минимум семь минут, не парься. Вчера утром при мне спасли девчонку, которой сердце отстрелили, а у тебя всего лишь коленка. Жгут сам наложу, как закончим.

— Спрашивай быстрее, мне плохо!

— Это банальная истерика. Ты просто никогда не проигрывал, особенно второсортным, поэтому сейчас чувствуешь себя униженным.

— Кровь...!

— НЕТ. Психосоматика. — Вздохнув, поясняю. — Если я даже твоим пульсом управляю, как ты думаешь, за остальными витальными показателями слежу?

— Возможно, тебе лучше, чтобы я умер, — он твёрдо смотрит в глаза. — А меня это не устраивает, я буду торговаться.

— Ты не здешний, — вздыхаю ещё раз, усаживаясь на стол полностью. — Вызван за большие деньги по второстепенного каналу. Согласился лишь потому, что с одной стороны заказчик солидный — Медикор, а с другой стороны ты решил рискнуть совестью за солидный куш. Зачем мне твоя смерть? Если сдам врачам, они тебя автоматически передают ментам. С вашей стороны возникает переполох, грызня. Вместо борьбы со мной и с полицией вы очень долго будете воевать друг с другом. Ты же и сам из безопасности, просто регион другой. Сообрази головой, а не жопой.

— ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?

— ...А сюда ты попал по рекомендации друзей. Наверняка кто-то из знакомых тех пятерых, которых в Вавилоне оформили. Ты ещё подумал, что дело пахнет дурно, но в итоге соблазнился деньгами.

— Надо было забрать твои бумаги: доверенности, выписки, этот журнал регистрации. Пришёл сигнал, что в производстве твои документы.

— Если бы я был здесь?

— Изъять тебя. Передать в условленном месте, всё: в этом случае двойная премия.

— Как планировали подчистить следы? Уличные системы наблюдения сейчас независимы, полиция через минуту села бы на хвост. Иммунитет смежной управы не работает.

Шестиранговый опускает взгляд.

— Понятно всё с тобой, — спрыгиваю со стола. — Даже своих не жалеете.

Моя бумажная доверенность (точнее, Тимохина) обнаруживается во втором ящике стола сверху: эта женщина всегда кладёт готовые документы именно туда.

Просто надо быть её клиентом не первый раз, чтобы знать эту привычку.

Уведомление о выпуске доверенности мы с ней получили ещё когда общались с родителями Фроловой. Но сейчас оказывается, что кто-то настроен более чем серьёзно и планирует редактировать чуть ли не государственную базу.

— Эй, ты куда, ты жгут обещал!

— У тебя очень хорошая свёртываемость — уже тромб образовался. Кровь больше не течёт. Скорая будет через семьдесят секунд, я вызвал через интерфейс.

— Эй, Барласов! — оклик с пола застает меня практически на выходе, под колокольчиком.

— Что?

— А почему ты этого наглухо, а меня нет? Для тебя же опасно оставлять меня?

— Вы с ним не очень любили друг друга, только работали вместе. Ты понапрасну людей не кладёшь. — киваю на два тела новобрачных под ногами. — Они скоро отойдут и будут как новенькие. А он изначально получал удовольствие от чужой беспомощности. Нотариуса овощем сделал не ты, ты работаешь гораздо более щадяще.

На самом деле, и нотариуса можно реабилитировать (судя по тому, что вижу я), другое дело, что заниматься этим придётся не в пример более серьёзно.

*****

Я решил, что 3× 10 000 за двое суток лучше, чем 2× 15 000