Огонь в его ярости

«Ты можешь так говорить, но я в это не верю, — говорит он мне с весельем. — Я никогда не поверю, что кто-то, от кого пахнет так, словно он вывалился в собственном навозе, умен».

Я легонько шлепаю его по груди, потому что знаю, что он дразнит меня, а затем кладу голову ему на плечо. До главных ворот еще довольно далеко, и я устала.

— Мне жаль, что мой план не очень.

«Твой план прекрасен».

«Думаю, это было бы так, если бы я могла нормально ходить.

«С тобой все в порядке, — Раст посылает мне еще один из тех яростных ментальных взрывов, от которых у меня всегда стучат зубы. — У нас разные сильные стороны, вот и все».

«Я не уверена, что у меня есть какие-то сильные стороны».

«У тебя сердце добрее, чем у кого-либо, кого я когда-либо встречал», — сразу же говорит он мне.

Я польщена… пока я не вспоминаю, что он мало что помнит из прошлой жизни.

— Хммм.

«Может, я и не помню, но я знаю, что это правда. Ты добра до глубины души. Ты хочешь видеть только лучшее в тех, кто тебя окружает».

Я играю с его косой, очарованная тем, какая она толстая — больше моего запястья и такая же золотая, как кольца из ювелирного, с которыми я играла вчера.

— Может быть, потому, что меня окружают самые лучшие люди? Моя сестра замечательная, а ты самый заботливый, самый милый мужчина…

«Нет, — резко говорит он мне. — Я не принадлежу к числу хороших людей. Просто потому, что я хорошо отношусь к тебе, это не значит, что мое прошлое стерто, моя Эми».

В его голосе звучит такая уверенность, что я удивляюсь горячности его гнева. Он искренне считает себя плохим человеком. «Если бы ты был недобрым, стал бы ты таскать меня на руках несколько кварталов только потому, что у меня больная нога?»

«Если бы ты была моей парой? Да. Потому что твое влагалище сжимает мой член лучше, чем любая рука».

Я фыркаю.

— Лжец. Ты пытаешься казаться крутым, но мои… женские части тела не имеют ничего общего с тем, что ты гладил меня по голове, когда у меня болела голова.

Раст только хмыкает.

— Тебе меня не убедить, — весело говорю я ему. — Ты самый лучший. Не отрицай этого.

«Эми, мой огонь, у тебя короткая память. Ты забываешь, что я уничтожил другого дракона, который пытался заявить на тебя права? Украл тебя у твоих друзей и семьи?»

Я прижимаюсь к его груди, закрыв глаза.

— Да, но я хотела, чтобы меня украли. И он пытался встать между нашей любовью. Это все разные вещи.

«Я продал себя врагу в моем мире».

— Это была необходимость. Здесь люди тоже так делают. Ты не хотел, чтобы твоя семья голодала.

Он спокоен. Я могу сказать, что он мне не верит, но все в порядке. Такие вещи требуют времени. Может быть, когда-нибудь он увидит себя таким же удивительным, каким вижу его я.

А до тех пор я просто буду продолжать убеждать его в обратном.

Глава 23

Эми

В Форт-Шривпорте есть что-то такое, что кажется… необычным.

Мы приближаемся, и я не могу избавиться от чувства неловкости. На улицах, ведущих к форту, никого нет, и мне приходится напоминать себе, что они находятся в осаде дракона. Просто потому, что Форт Даллас кишел людьми через несколько минут после того, как был дан сигнал «все чисто», это не значит, что Форт-Шривпорт такой же. Но все же, там должны быть мусорщики или охотники, которые хотят вернуть добычу в город. Хоть кто-то.

Вместо этого здесь просто ужасно тихо.

Я прошу Раста опустить меня на землю, и мы, взявшись за руки, направляемся к железным воротам. Я могу сказать, что одежда натирает его всеми возможными способами, но он отказывается дергать за материал, полный решимости не выдать нас. Я также знаю, что он сам подбирает темп, чтобы его шаги соответствовали моим гораздо более медленным, и я ценю это. Это создает впечатление, что мы направляемся в их город, полные уверенности, настолько беззаботные, что неторопливо подходим к их двери.

Сами ворота не такие уж большие — около шести футов в высоту, из кованого железа, с надписью «Томпсоны», выгравированной на металле. Очевидно, это стояло перед чьей-то подъездной дорожкой, и их украли. Вместо автомобильной баррикады, которая была в Форт-Далласе, эта больше похожа на тюрьму. По периметру фасада здания проходит восьмифутовый забор из сетки-рабицы, вбитый в землю с помощью столбов и украшенный сверху колючей проволокой. Сама школа выглядит так, словно ее покрыли всевозможной металлической черепицей со всех мыслимых мест. Это лоскутное покрытие, кое-где усиленное случайными полурасплавленными стопками шин в стратегически важных углах здания.

Сквозь щели в заборе я могу заглянуть внутрь, и пока я наблюдаю, люди выходят из-под укрытия здания и направляются к выходу, волоча за собой фургоны и тележки на колесах. Почти весь огороженный двор покрыт металлическими навесами, и под ними все выглядит как ряды растений. Очаровательно. Пока я наблюдаю, долговязый мальчик пробегает вдоль одного ряда овощей и дергает за цепь, закрепляя ее. Когда он это делает, навесы поднимаются, чтобы растения могли ловить солнечный свет.

Противоогневые барьеры для их посевов. Вау. Это так умно. Я наблюдаю, как тележки выстраиваются аккуратными рядами, и вижу, что это растения, похожие на помидоры в горшках.

— Это место уже произвело на меня впечатление, — бормочу я Расту.

Он только хмыкает. «Оно пахнет не так плохо, как некоторые человеческие ульи. Я не думаю, что их здесь много».

Я смотрю на грядки с овощами. Я думаю, он прав. Когда нужно кормить тысячи людей, как это происходит в Форт-Далласе, фермерских хозяйств совершенно не хватит, чтобы накормить все рты, и из-за того небольшого участка земли возникают споры, потому что кто-то хочет поставить там свою лачугу. Если бы мне пришлось искать форт для жилья, я бы выбрала этот, просто потому, что он выглядит чище и более открытым.

К тому же, я не вижу патрулирования полиции или местных дружин. Это большой плюс по моему мнению.

Однако я не могу не заметить, что все присутствующие выглядят немного встревоженными. По мере того как мы приближаемся, моя нервозность возрастает. Могут ли они понять, что Раст — дракон? Неужели это настолько очевидно? Я подумала, что его маскировка была довольно хороша. Я крепче сжимаю его руку, и двое охранников у ворот выходят вперед. Они одеты в огнеупорные каски и плащи, что было бы забавно, если бы это не было такой хорошей идеей.

Я также замечаю, что двое у ворот — женщины, что тоже впервые для меня. Я привыкла к ополчению, которое представляет собой не что иное, как кучку парней, делающих все, что в их силах. Однако эти женщины не выглядят так, будто с ними стоит связываться. У каждой из них есть дробовик, и, похоже, они умеют с ним обращаться.

Одна приподнимает подбородок и поднимает оружие, держа палец на спусковом крючке.

— Изложите свое дело.

— Мы путешественники, остановились здесь, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно дружелюбнее. — Видели знаки на дороге, которые говорили, что это дружелюбное и гостеприимное место.

— В какой-то степени, — говорит женщина. Однако она не убирается с моего пути. — Сейчас неподходящее время для визитов.

— Из-за дракона? — Я лезу в карман своей юбки и достаю записку, которую сохранила. — Я нашла это на голубе. Это написала Джоанна. Могу я с ней поговорить? Я хочу помочь.

Две женщины обмениваются взглядами.

— Джоанна? — спрашивает другая.

— Верно.

Женщины вскидывают ружья на плечо, и одна из них направляется к воротам.

— Я приведу вас встретиться с Гвен. У вас есть с собой оружие? Нам нужно будет вас обыскать.

— Никакого оружия, — говорю я, но мой голос напряженный, взволнованный. Если они обыщут Раста, будет ли испорчена его маскировка?

«Могу ли я кусать их за руки?» — Мой дракон рычит у меня в голове.

«Нет, пожалуйста. Мы хотим попасть внутрь этого места, помнишь?»

Он снова рычит. «Тогда они могут наложить на меня свои вонючие лапы, но ненадолго».

«Это ненадолго, я обещаю». — Я одариваю женщин лучезарной улыбкой.

— Пожалуйста, можете нас обыскать.

Одна из них подается вперед и быстро проводит руками по моим ногам и талии.

— Меня зовут Андреа. Это Касс. А вы?

— Я Эми. Моего парня зовут, э-э, Сэм. — Когда он снова рычит у меня в голове, я шикаю на него. «Тебе нужно человеческое имя».

«Неужели это обязательно должно быть то самое имя?»

— Приятно познакомиться с вами обоими. Откуда вы родом? — Андреа подходит к Расту и так же бегло ощупывает его, и я с облегчением вижу, что она не приближается к его рукам, где его шипы были бы заметны, если бы она потерла не в ту сторону.

— Форт-Даллас, — говорю я, и когда они издают удивленные возгласы, продолжаю. — Я знаю. Далеко, не так ли? Мы направлялись в Форт-Орлеан, посмотреть, нет ли там более гостеприимного места. Мы понятия не имели, что вы, ребята, здесь, пока не получили сообщение от Джоанны.

Женщины еще раз переглянулись, а затем Касс одарила меня вежливой улыбкой.

— Форт-Орлеан большой. Шумный. Там много голодных людей. Нам здесь больше нравится.

— Здесь хорошо, — признаю я. Структурированно. Тихо. Чисто. Все эти вещи так редки в мире После.

«Мне не нравится, насколько они молчаливы, — говорит мне Раст. — Они что-то скрывают».

У меня тоже возникает такое чувство.

— А дракон? В записке говорилось, что вы были в осаде.

— Драконы есть драконы, — говорит Андреа, махая рукой. — Нет смысла суетиться из-за этого.

— Нет смысла суетиться… — эхом отзываюсь я, удивленная ее ответом. Это то самое место, откуда была отправлена записка с мольбой о помощи от атакующего дракона? — У нас есть некоторый опыт общения с драконами, — говорю я ей. — Если у вас есть дракон, который парит над вашим городом, возможно, мы сможем помочь.

— В этом нет необходимости. Теперь он ушел, не так ли? — Она лучезарно улыбается мне — немного чересчур лучезарно. — Пойдемте. Я покажу вам комнаты для гостей. Вы можете подождать там, пока Гвен не встретится с вами за ужином.

— А Джоанна? — я спрашиваю.

— И Джоанна, — соглашается она.

РАСТ

В этом улье, как и в любом другом месте, где обитают люди, чувствуется знакомый запах человеческого навоза и грязи. Всякий раз, когда их становится больше горстки, появляется зловоние. Для меня это неудивительно.

Что удивительно, так это то, что я улавливаю совсем другой запах, когда мы входим в «форт», и всматриваюсь в лица вокруг нас в поисках ответа. Несмотря на темные «очки», которые я надел на глаза, я все еще могу различать лица и тела. Здесь, может быть, двадцать или тридцать человек, в основном женщины и с маленькими детьми. Я вижу самок с детенышами, прижатыми к груди, некоторые держат за руки тех, кто постарше, которые наблюдают за нами любопытными глазами. Они не выглядят голодными, и это радует мое сердце.

Не думаю, что смог бы вынести, если бы увидел молодых голодными. Это слишком сильно напоминает мне мою собственную юность. Я до сих пор помню осунувшееся лицо моей матери, то, как она держала мою сестру и дрожала от разочарования и гнева, когда поняла, что Тамарит больше не проснется. Именно в то время, когда я изучаю детей, я вижу его.

Другой мужчина. Он покрыт с головы до ног, почти как я, и когда я смотрю в его сторону, он проскальзывает позади остальных, исчезая в небольшой толпе, но не раньше, чем я успеваю заметить золотистую кожу, плотную одежду и шляпу, которая скрыла бы его рога. Любопытно. Значит, спаренный самец? Я посылаю мысленное приветствие, но ничего не получаю в ответ.

Если он дракони, то его разум был опустошен. Нет никакой психической связи, никакого прикосновения к его разуму, вообще никакого присутствия. Странно.

Я хочу броситься за ним, догнать его, но Эми так крепко сжимает мою руку, что я не осмеливаюсь отойти от нее. Она слушает, как одна из самок продолжает болтать с ней, рассказывая о выращивании продуктов питания, о том, насколько они безопасны и как все счастливы. Это не лица счастливых людей. Они смотрят на нас так, как будто мы навлекли на них беду, вместо того чтобы пытаться ее решить.

Моя пара что-то бормочет в ответ, пока я еще раз осматриваю группу. Никаких признаков человека-дракона… если он вообще существовал. Теперь я сомневаюсь в своих собственных способностях и глубоко вдыхаю, пытаясь уловить его запах. Все, что я получаю, — это еще больше человеческой вони, и я чуть не задыхаюсь. Я мысленно посылаю еще один сигнал, но ответа нет.

Возможно, это еще один фрагмент моего разбитого разума.

«Ты его видела? — спрашиваю я Эми. — Мужчина с золотистой кожей? Стоял в задних рядах толпы?»

Она оглядывается по сторонам, а затем переводит взгляд на меня. «Нет. Ты хочешь, чтобы я спросила о нем?»

«Нет. Давай не будем привлекать внимания к моей внешности. — Я сжимаю ее руку. — Дракони чаще всего используют два чувства — свою ментальную связь с другими представителями своего вида и свое обоняние. Ни то, ни другое не говорит мне о том, что здесь был кто-то другой. Должно быть, мне что-то мерещится. — На мгновение я впадаю в уныние. — Я думал, что у меня все получается лучше. Я думал, что мой разум исцелился еще больше».

«Ты отлично справляешься, — посылает мне Эми, слегка пожимая руку в ответ. — Может быть, мы узнаем больше».

Может быть. Если нет, то так тому и быть. Салорианец дал бы знать о своем присутствии в тот момент, когда я попытался прикоснуться к его разуму, так что это не один из них. Если это кто-то другой, кто нашел способ оставаться в безопасности и здравомыслии в этом странном мире, я не буду тем, кто выдаст его присутствие. «Это не имеет значения, — говорю я своей Эми. — Давай найдем эту Джоанну и отправимся в путь».

— Где мы можем найти Джоанну? — спрашивает моя пара. — Из ее сообщения следовало, что дела были очень срочными. Я должна поговорить с ней.

Женщина бросает взгляд на мою пару и качает головой.

— Джоанны сейчас нет дома, но она вернется к ужину. Вы приглашены на ужин к мэру города Гвен.

— Я понимаю, — отвечает Эми. Я могу сказать, что ей не по себе.

«Не бойся, моя пара. Мы не будем делать никаких глупостей. Если они предадут твое доверие, я сверну им шеи».

«Пока не сворачивай шеи, — посылает она мне с намеком на веселье. — Наверное, мне следовало бы испугаться, ведь ясно, что они нам лгут, но больше всего меня раздражает эта уловка. Но когда ты рядом со мной, все становится хорошо».

Я сдерживаю драконий рокот в своей груди от ее приятных слов. «Спроси, когда будет ужин. Лучше всего покончить с этим поскорее».

Моя Эми улыбается этой женщине.

— Во сколько будет подан ужин?

— На закате, — отвечает женщина. — Пойдемте, я покажу, где вы можете остановиться. У нас есть зона, отведенная для гостей города. Если вы захотите остаться, вам выделят постоянную комнату, но до тех пор вам придется довольствоваться этим.

— Конечно, — говорит Эми сладким голосом. — Мы действительно ценим, насколько вы гостеприимны, ребята. Я знаю, что новичкам трудно доверять, но мы так рады найти другое поселение, которое предлагает безопасность и комфорт. И у нас есть кое-какие товары, которыми мы можем обменяться, если кому-нибудь интересно.

Глаза женщины блестят от возбуждения, а затем она опускает взгляд.

— Мы поговорим об этом после того, как Гвен даст добро.

— Хорошо.

«Ха, — говорит мне Эми мысленно. — У большинства людей, приходящих с Земель Мусорщиков, спросили бы, что у них есть. Я знаю, что всегда было волнительно, когда путешественники проезжали через Форт-Даллас. Она даже не спросила, кочевники ли мы. И ясно, что она хочет поменяться, но она… не будет? Нет, если Гвен не даст добро? Здесь что-то странное».

«Мы будем готовы, если они что-нибудь предпримут, — говорю я ей. — Не волнуйся».

«Не волнуюсь. Я знаю, ты защитишь меня». — Ее доверие сквозит в ее мыслях и наполняет меня гордостью.

Женщина ведет нас по длинному коридору, и когда мы проходим мимо дверей — классных комнат, Эми поправляет меня, — мы видим, что они оборудованы как дома. Семьи свили гнезда и украсили каждое из них, и все больше людей выглядывают поглазеть на нас, когда мы проходим мимо. Женщина указывает на дверь в конце коридора и говорит, что именно здесь мы остановимся. Она говорит Эми, что если бы к ним пришли другие гости, мы бы делили с ними комнату, но мы — единственные посетители, которые были у них за последнее время.

— Это прекрасно, — говорит моя Эми, и ее тон такой же нежный, как и ее прелестное личико. — Мы немного отдохнем, а потом пойдем на ужин?

Женщина улыбается и закрывает за Эми дверь. Мы снова одни. В комнате на долгое мгновение воцаряется странная тишина, а затем мои уши снова привыкают к тихому гулу людей вдалеке. Эми оглядывается по сторонам, делая шаг вперед.

— Ну, это лучше, чем там, где я жила в Форт-Далласе, это точно.

Я оглядываю комнату. Снаружи нет окна, а стена закрыта длинной черной плитой с надписью на ней. Есть три кровати для гнездышек, с полками в изножье каждой. Сильно пахнет соломой, и когда Эми подходит к одной кровати и садится на край, я слышу хруст соломы.

— По крайней мере, одеяла хорошие, — говорит мне Эми, проводя рукой по стеганой поверхности одного из них. — Похоже, для ловушки потребовалось ужасно много усилий.

Ее мысли подтверждают мои собственные. «И все же ты чувствуешь, что это ловушка? Давай поговорим молча, моя пара».

Она кивает. «Они задавали неправильные вопросы. Казалось, их ничего не интересовало, кроме как отослать нас прочь, пока мы не упомянули Джоанну. Тогда они поспешили поприветствовать нас, но у меня все еще нет ощущения радушия».

«Им было неинтересно говорить о драконе».

«Нет. — Она задумчива. — Для них это было почти как запоздалая мысль. Или что-то такое, о чем они специально не хотели говорить. Так странно».

Я сажусь рядом с ней на кровать и дотрагиваюсь до шляпы у себя на голове. «Могу я уже снять это? Эта шляпа врезается мне в лоб».

«Возможно, еще нет, — говорит она мне с легкой гримасой. — Мы не знаем, наблюдают ли они за нами. Мы должны быть осторожны еще немного… и нам, наверное, стоит поесть, прежде чем идти ужинать».

Приходит осознание. «Ты думаешь, они травят своих врагов?»

«Я не знаю, но я также не хочу выяснять это на собственном горьком опыте. — Она берет меня за руку. — Это кажется какой-то загадкой, не так ли?»

Мне не нравится, насколько возбуждены ее мысли. Она не солгала — она действительно не боится. Вместо этого ей не терпится узнать больше об этих странных людях.

«Пока тебе не причинят вреда, я не вижу проблем в том, чтобы подыгрывать, — строго говорю я ей. — Но в тот момент, когда ты окажешься в опасности…»

«Я знаю. — Она слегка улыбается мне и делает когтистую лапу одной рукой, притворяясь, что чешется. — Выйдет дракон».

Глава 24

Эми

Я нервничаю, пока мы ждем ужина.

Раст остается в своей одежде, хотя я знаю, что он ненавидит каждое мгновение этого. Я чувствую, как его охватывает раздражение, как будто он покрыт крапивой вместо хлопка и нейлона. Он ложится на спину на кровать, прижимая меня к себе, и играет с моими волосами.

Мы оба молчим, погруженные в свои мысли. Я продолжаю прокручивать в голове слишком короткий разговор с Андреа, снова и снова. Я знаю, что эти люди другие, что они никогда не жили в таком месте, как Форт-Даллас, но я пытаюсь представить, как бы я поприветствовала двух незнакомцев, которые появились на моем пороге и спрашивали о ком-то.

Я бы им не доверяла.

Незнакомцы всегда опасны. Люди больше не путешествуют просто так. Если вы оставили свой форт позади, это потому, что вас выгнали или случилось что-то еще ужасное, например, болезнь, голод или драконы сравняли все это с землей. Они даже не спросили, почему мы покинули Форт-Даллас, просто улыбнулись и пригласили нас войти после беглого осмотра. Одно дело, если бы они подумали, что мы странствующие мусорщики, желающие продать свой товар, но, похоже, они даже не особо интересовались торговлей.

Похоже, они ничего не хотят делать, пока мы не поужинаем с Гвен… и Джоанной, которая кажется этим людям чем-то второстепенным.

История с драконом тоже странная. Если бы мой народ был в осаде у дракона, я бы испугалась еще больше. Тот, кто заявляет, что может решить проблему, был бы немедленно поощрен к этому, потому что даже «небольшое» нападение дракона может стоить ценного урожая или жизней. Они боятся дракона меньше, чем… чем чего?

Что-то не сходится.

Вот почему мы идем на ужин подготовленными. У меня есть маленький нож, который лежал в моем рюкзаке, и я ношу его пристегнутым к внутренней стороне бедра. Раст более чем готов сразиться с любым, кто попытается причинить нам вред. Мы входим, исходя из предположения, что это ловушка. Однако, так или иначе, мы получим ответы. Мы поговорим с Джоанной и посмотрим, что происходит на самом деле.

Ваан, дракон, возвращается. Он чувствует запах своей пары. В мыслях Раста есть нотка предупреждения. Его становится все труднее и труднее убеждать.

«Скажи ему, что еще слишком рано. — Я сжимаю руку Раста, ту, что обвилась вокруг моих плеч, прижимая меня к нему. — Скажи ему, чтобы он потерпел еще один день, иначе мы не сможем уговорить ее выйти и поговорить с ним. Скажи ему… Я не знаю, что ты можешь ему сказать».

«Я заверяю его, что мы выслеживаем для него его пару и выгоним ее из улья. — Наступает долгая пауза. — Он говорит, что подождет еще один день. Его мысли становятся напряженными. Я должен постоянно заверять его, что мы ему помогаем. Он ничего не держит в своем уме. Это все равно что пытаться поймать ветер».

«Его паре лучше быть здесь, иначе это может обернуться несчастьем для всех остальных здесь присутствующих», — говорю я.

«Согласен».

И это позор, потому что они кажутся достаточно милыми людьми. Здесь чисто, и много детей, что уже отличает его от Форт-Далласа. Дальше по коридору я слышу детский смех и гул людей, болтающих в нескольких комнатах от меня, их голоса слишком тихие, чтобы их можно было разобрать. Кажется, никто не беспокоится.

Похоже, никто ни в малейшей степени не интересуется посетителями, что является еще одним тревожным сигналом.

У меня урчит в животе, напоминая, что нам нужно поесть перед ужином. Я надеюсь, мы не пропустим какой-нибудь роскошный, декадентский пир из-за того, что боимся есть. «Как думаешь, что они подадут на ужин?»

Раст весело урчит. «Джоанну?»

«Это не смешно», — говорю я ему.

* * *

Я съедаю немного картофельных чипсов и черствое печенье, а потом мы ждем, когда кто-нибудь появится.

Для меня неудивительно, что именно Андреа подходит к двери. Она стучит, а затем просовывает голову внутрь, сама жизнерадостность.

— Готовы к еде? В вашу честь у нас приготовлено особое рагу.

Держу пари, думаю я, но улыбаюсь ей.

— Более чем готовы. Большое вам спасибо за то, что пригласили нас.

— С удовольствием, — радостно говорит она. — Следуйте за мной, и я отведу вас в покои Гвен. — Она поднимает голову, глядя на Раста, и между ее бровями появляется небольшая морщинка удивления, когда она замечает его бейсболку и солнцезащитные очки, находясь в помещении. — Болит голова?

— Он чувствителен к свету, — говорю я ей с легкой гримасой. — Его глаза были повреждены во время Разлома.

— О, мне так жаль. — Выражение ее лица на самом деле сочувственное, и это еще больше сбивает с толку.

Мы идем в ногу за ней, и я замечаю, что, в отличие от предыдущего раза, в залах царит полная тишина. Никто не прячется в своих комнатах и не болтает поблизости. Никто не пришел поглазеть на новоприбывших.

— Ребята, у вас есть общая кухня? — спрашиваю я с любопытством. Ответ может быть таким же простым, как этот.

Андреа выглядит удивленной моим вопросом и дарит мне еще одну чересчур яркую улыбку.

— Вроде того! Гвен тебе все объяснит. Ну же. Мы не хотим заставлять ее ждать.

— Определенно нет, — соглашаюсь я. Ладно, раньше я не нервничала, но из-за всех этих пустых, тихих комнат поблизости я не могу не чувствовать себя немного на взводе. Раст, должно быть, почувствовал это по моим мыслям, потому что он протягивает руку и берет меня за руку, успокаивающе сжимая ее.

Я так сильно его люблю.

«Я здесь. Никто не причинит тебе вреда».

Мне достаточно только этого нежного заверения. Я становлюсь немного прямее и решаю немного позабавиться этим. Мы можем подыграть.

В самом конце коридора Андреа останавливается перед парой двойных дверей.

— Гвен ждет вас внутри. Развлекайтесь и добро пожаловать в Форт-Шривпорт.

Я одариваю ее своей самой любезной улыбкой.

— Большое тебе спасибо, Андреа. Ты была таким замечательным и гостеприимным человеком. — Когда ее улыбка слегка увядает, я решаю продолжить. — Знаешь, мы с Сэмом не очень-то много едим. Я уверена, что еды хватит еще на одного. Почему бы тебе тоже не прийти на ужин? Это заставит нас чувствовать себя как дома.

Ее глаза расширяются от удивления.

— О, я не мог…

Да, я просто готова поспорить, что она не может.

— Пожалуйста, соглашайся. — Я кладу руку ей на плечо и одариваю ее своим самым убедительным взглядом.

Она прикусывает губу.

— Я не могу. Мой… мой младший брат ждет меня. Хотя я бы с удовольствием сделала это в другой раз.

— В другой раз, — соглашаюсь я с притворной сладостью. Я наблюдаю, как она с облегчением смотрит на меня, а затем открывает нам дверь.

Мой дракон указывает, что они ужасны в своей изворотливости.

Это действительно так.

Мы заходим внутрь, и в тот момент, когда мы это делаем, Андреа закрывает за нами дверь, и раздается щелчок, как будто ее запирают. Я бы нервничала из-за этого, если бы мой Раст не был здесь, со мной.

Он не допустит, чтобы что-то случилось.

Комната, в которой мы находимся, настолько элегантна, насколько это возможно в нынешних условиях. Длинные полосы шелковистой ткани покрывают мягкие стены, а в центре комнаты стоит большой деревянный стол с подсвечниками. На столе уже накрыто несколько приборов, и откуда-то доносится слабый аромат тушеного мяса — главного блюда апокалипсиса. Я оглядываюсь по сторонам в поисках огня, и, конечно же, у кого-то хватило ума установить в углу дровяную печь, а в потолке проделано отверстие, позволяющее трубе отводить дым. На плите кипит кастрюля. В центре комнаты темноволосая женщина с широкими скулами наливает несколько стаканов свежей воды и жестом указывает на освещенный свечами стол.

— Присаживайтесь, прошу. Я Гвен.

«Должны ли мы поблагодарить за те усилия, которые она прилагает?» — спрашивает Раст с откровенным скептицизмом.

«Думаю, да». Я подхожу ближе и сажусь на один из стульев, сдерживая вздох облегчения из-за боли в ноге. Даже эта небольшая прогулка по коридору заставляет ее отчаянно пульсировать. «Сядешь рядом со мной?» — спрашиваю я Раста.

«Нет».

Прежде чем я успеваю задать вопрос, он заходит за мой стул и кладет обе руки мне на плечи, молчаливо заявляя о себе и защищая одновременно. Мне это чертовски нравится.

Женщина по имени Гвен выглядит удивленной позицией Раста, но затем пододвигает свой стакан с водой рядом с моим.

— Расслабьтесь. Никто не желает вам зла. — Даже то, как она это произносит, звучит натянуто, как будто она сама в это не совсем верит.

— Вы здешний мэр? — я спрашиваю.

— Да. — Выражение ее лица не гордое, а смиренное. Это взгляд человека, который взялся за неприятную задачу просто потому, что больше некому ее выполнить. На мгновение ее лицо выглядит напряженным, и мне действительно становится жаль ее.

И тут я вспоминаю, что она, вероятно, собирается нас отравить.

— Меня зовут Эми, — говорю я ей и указываю на человека-дракона, нависшего надо мной. — Это Сэм. Мы направлялись к Форту-Орлеан, когда я получила сообщение Джоанны о том, что ваш форт находится в осаде. Если вы не возражаете, я спрошу, где Джоанна? Я бы хотела встретиться с ней и поговорить.

Гвен поджимает губы и наливает себе стакан воды, затем садится прямо напротив меня.

— Она не смогла прийти сегодня вечером. Занята.

— Но она наверняка здесь, в форте? — я спрашиваю. — Что за драконья осада и все такое?

— Конечно. Но она спит. Мне бы не хотелось ее беспокоить.

Я медленно киваю, как будто понимаю. О, я все хорошо понимаю. Я понимаю, что Гвен лжет сквозь зубы. Я устала играть в эти глупые игры. Я знаю, что мы заперты внутри. Я знаю, что с тушеным мясом что-то не так. Я знаю, что происходит что-то странное. Нет смысла притворяться, что я ничего не понимаю.

«Мне принять боевую форму и защищать тебя?» — рука Раста крепче сжимает мое плечо.

«Нет», — говорю я ему, и это странно, но я чувствую себя… сильной. Решительной. Может, я и слаба физически, но у нас есть эта цыпочка Гвен как раз там, где она нам нужна. Мы в курсе ее игр. Она понятия не имеет, с кем связалась.

Так что пришло время ответить тем же.

Я одариваю ее своей самой милой улыбкой.

— Если Джоанна спит, кто-нибудь должен ее разбудить. Ее сообщение звучало действительно срочным, и этот дракон может вернуться раньше, чем мы надеемся.

На мгновение осторожное выражение лица Гвен исчезает, и ее выразительные глаза выглядят такими печальными на ее лице. Я понимаю, что она хорошенькая… или была бы такой, если бы не казалась такой измученной миром и уставшей от всего на свете. Как будто жизнь выбила из нее всю искру. Но затем она поджимает губы и качает головой, берет свой стакан с водой и делает глоток.

— Она присоединится к нам позже.

— Я понимаю. — Я наклоняю голову. — До или после отравленного рагу?

Гвен захлебывается водой, кашляя.

— Ч-что?

— Разве это не то, что ты задумала? — я спрашиваю. — Или это что-то другое? Какая-то другая ловушка? Это не может быть вода. — Я указываю на стакан в ее руке. — Или ты собираешься поступить по-старинке и просто держать нас под прицелом? Мне любопытно.

Она смотрит на меня своими большими глазами.

— Почему ты думаешь, что с тобой что-то случится?

— О, да ладно, — говорю я с легким смешком. — Я родом из форта. Я знаю, как все это работает. Вы, ребята, слишком гостеприимны. Частный ужин только потому, что пришли незнакомцы? Да брось. Если ты хочешь усыпить мою бдительность, тебе надо обращаться со мной намного хуже. Вот как в фортах относятся к посетителям. Мы обе с тобой знаем, что никто не забредает сюда с улицы просто так, ради забавы. И вы, ребята, не задали ни единого вопроса, просто поприветствовали нас и пригласили на ужин с мэром. Как будто это не кричит о «ловушке»? И почему никто не беспокоится об этом чертовом драконе? — Я скрещиваю руки на груди. — А Джоанна вообще существует? Мне любопытно.

Гвен просто смотрит на меня долгое-долгое время. У меня наступает неловкий момент, когда я думаю, что, возможно, я судила о ней неправильно, но затем ее лицо морщится, губы дрожат, и она опускает голову на руки, плечи трясутся от слез.

Ну… это не совсем действия кровожадного убийцы. Больше похоже на женщину, попавшую в ловушку без выбора. Мое сердце сжимается от сочувствия, и я тянусь через стол, чтобы погладить ее по руке.

— Ты не хочешь рассказать нам, что здесь происходит на самом деле? Я не шутила, когда сказала, что мы можем помочь.

Она делает глубокий вдох и поднимает голову, смахивая слезы с глаз. Ее руки дрожат, и на мгновение она выглядит гораздо более нежной и хрупкой, чем я думала.

— Мы бы не стали тебя травить, — глухо говорит она. — Ты нужна нам живой.

— Живой? Зачем?

Выражение ее лица становится все печальнее и печальнее.

— Потому что таково соглашение, которое у нас есть с «Братьями Ясеня».

Я никогда не слышала об этих «Братьях Ясеня», но могу догадаться, кто они такие.

— Кочевники? — Когда она смущенно кивает, я чувствую, как все сочувствие к ней покидает мое тело.

— Вы заключили сделку с кочевниками, чтобы продавать им людей?

— У меня нет выбора. — Она прижимает руки к вискам. — Вы видели, какие люди у нас здесь живут. В Форте-Шривпорт нет полиции. У нас очень мало людей. Примерно год назад мы даже не были фортом, просто группой женщин и детей, которые покинули Форт-Талсу, когда новый мэр пришел к власти и решил, что любой, у кого есть вагина, является частью его личного гарема. — Она вздрагивает. — Ты не понимаешь, какой выбор нам пришлось сделать.

Это не первый раз, когда я слышу плохие вещи о Форте-Талса. Эмма говорила об этом с ненавистью.

«Это имеет значение? — спрашивает Раст. — Я чувствую, что ты разрываешься между жалостью к ней и злостью. Не забывай, что она пыталась отравить тебя, чтобы отдать кочевникам. — Его руки крепко сжимают мои плечи. — Ты слишком умна для ее планов, и это не значит, что ее следует прощать».

«Я знаю. — Я протягиваю руку и касаюсь одной из его рук, поглаживая костяшки пальцев. Я чувствую ярость, кипящую в его мыслях. Ему очень, очень не нравится, что Гвен желала нам зла, и от этого я чувствую себя еще в большей безопасности. — У меня самый большой и крутой защитник в округе. Я не боюсь ни ее, ни того, что она пыталась сделать. Все будет хорошо, — обещаю я ему. — Я хочу узнать, что происходит. Позволь мне поговорить с ней, прежде чем мы сожжем это место дотла».

«Я не знаю, дразнишься ли ты, — бормочет он мне. — Я бы с радостью снес это место с лица земли. Я могу позвать Ваана в любое время».

«Нет, детка. Я обещаю, что мы разберемся с этим до того, как решим, каков наш план действий. Мы можем быть доброжелательными задирами до тех пор, пока это нас устраивает».

Он громко хмыкает, и Гвен переводит взгляд на него.

Я протягиваю руку вперед и похлопываю ее по руке свободной рукой, чтобы привлечь ее внимание.

— Ты думаешь, я не понимаю, что такое неправильный выбор? Я выросла в форте. Я знаю, какие они ужасные.

Она выглядит совершенно несчастной.

— У нас здесь только женщины и дети. И пожилые люди. Есть несколько мужчин, которые просто проходили мимо. Некоторые остались, потому что привязались к девушкам, но по большей части мы уязвимы. Я никогда не осознавала, насколько уязвима, пока несколько месяцев назад не пришли они. Братья Эш проезжали мимо, и мы приветствовали их, точно так же, как мы приветствуем всех, кому нужно место для ночлега и перекусить, — она с трудом сглатывает. — Это было… неудачное решение. Они ограбили нас и причинили вред некоторым женщинам. Они пробыли у нас несколько дней, а затем уехали, но не раньше, чем сказали нам, что вернутся через несколько недель и теперь мы «под их защитой». Они сказали, что теперь мы должны платить им десятину.

Это звучит как типичные законы кочевников. Они бандиты и ужасные люди. И Гвен права — похоже, здесь действительно в основном женщины и дети. Я могу только представить, что она чувствовала, зная, что невольно впустила врага.

— Итак, вы решили предложить им незнакомцев.

— Нет, — хрипло произносит она. — Мы решили усилить нашу охрану и попытаться отбиться от них. Мы не лишены гордости. Мы спрятали всю нашу еду, вооружили наших людей, укрепили наши заборы… и это не принесло никакой пользы. Когда они вернулись, то потребовали свою десятину. Конечно, мы не могли заплатить. Мы не собирались им платить. Мы просто хотели, чтобы нас оставили в покое. — Ее глаза наполняются слезами, и она снова вытирает их, отводя взгляд. — Итак, они устроили ловушку и украли мою сестру, когда она отправилась на охоту. Они сказали нам, что если мы когда-нибудь захотим увидеть ее снова, нам нужно удвоить десятину. Люди лучше всего подходят, поскольку они находятся на рынке для того, чтобы торговать мясом. Это было несколько недель назад. Они сказали нам, что если мы не отдадим им десятину, они продадут ее на черном рынке тому, кто больше заплатит. — В ее глазах мольба. — Я знаю, это не оправдание, но она моя сестра. Семья — это все.

Ее слова словно легкий укол в мое сердце. Семья — это все. Не так ли? Но я бросила свою сестру, чтобы быть с Растом. Я знаю, что она ужасно волнуется, сходит с ума из-за своей пропавшей хрупкой младшей сестры, а я не отправила ей ни слова. Я чувствую себя такой виноватой. Руки Раста крепко сжимаются на моих плечах, и я знаю, что он, должно быть, читает мои мысли.

— Я не хотела соглашаться с тем, что предлагают «Братья Ясеня», но моя сестра… — она с трудом сглатывает. — Я не могу бросить ее на произвол судьбы. Поэтому мы разослали птиц-посыльных с записками. Вы правы в том, что никакой Джоанны нет. Это кодовое слово, которое мы решили использовать. Мы решили, что любого, кто придет и спросит о Джоанне, могут накачать наркотиками, ограбить, а затем отправить восвояси. Это нечестно, но это наш единственный выход. — Она снова потирает лоб. — Я не горжусь этим. Я знаю, что это неправильно. Я просто не знаю, что еще делать.

— Попросить о помощи? — я предлагаю.

— Кого? — Она горько смеется. — Форт-Орлеан? Форт-Талса? Ты сказала, что вы пришли из форта. Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что просить их о помощи — это вообще не помощь. Чего бы они ни захотели, цена будет слишком высока.

Я могу только представить, чего бы они хотели от лагеря, полного женщин. Я ненавижу, что в ее словах так много смысла. Я хочу разозлиться, но я понимаю, о чем она думает. Разве Клаудия не сделала бы то же самое, если бы я попала в беду? Она практически уничтожила весь Форт-Даллас, просто пытаясь спасти меня, когда ополченцы держали меня в плену. Я даже не сержусь. Когда я вижу Гвен, я не вижу коварную женщину, пытающуюся напасть на незнакомцев.

Я вижу отчаявшуюся женщину, которая хочет вернуть свою сестру, но у нее не осталось выбора. Она бессильна.

К счастью для нее, я — нет. На моей стороне Раст. «Детка?»

«Если ты хочешь помочь им, мы это сделаем. Я понимаю, что значит желание помочь семье».

Я посылаю ему волну любви и привязанности. Мой чудесный, чудеснейший дракон. Он думает, что он такой ужасный, но он понимает меня, как никто другой.

— Мы можем помочь, — тихо говорю я Гвен.

Выражение ее лица явно недоверчивое. Она выпрямляется, на ее лице появляется горькая усмешка.

— Знаешь, что на самом деле печально? Когда я разослала почтовых голубей с записками об осаде дракона, никто не пришел к нам на помощь. Это похоже на то, как будто судьба смеется надо мной, потому что всю последнюю неделю у нас был дракон, который не хотел уходить. — Она качает головой. — Какая-то ужасная удача. Вам лучше просто оставить это место позади. Я не буду вас останавливать. Черт, я, наверное, пошлю с вами своих людей. — Ее глаза снова наполняются слезами, и она выглядит несчастной. — Я не смогу защитить их, если они останутся здесь.

— Я серьезно, — снова говорю я Гвен. — Мы можем помочь. Мы можем помочь и с кочевниками, и с драконом. Но ты должна пообещать, что никогда не причинишь вреда другому человеку. То, что ты пыталась сделать сегодня вечером, неправильно.

Она качает головой, глядя на меня.

— Я ценю ваше предложение, правда ценю. Но если вы не богаты, я не уверена, что кочевников заинтересует то, что вы можете предложить в обмен на мою сестру. Даниэла действительно хорошенькая. — Ее голос срывается, и она прочищает горло. — И она девственница. Думаю, они оставят ее у себя и продадут, несмотря ни на что. Вам понадобится чертовски много товаров для торговли.

— О, мы не собираемся с ними торговать, — успокаиваю я ее.

Гвен наклоняет голову.

— Нет? Тогда как…

— Раст? — спрашиваю я, похлопывая свою пару по руке. Я поднимаю на него взгляд. — Не окажешь ли мне честь?

Он обнажает зубы, демонстрируя острые клыки.

Гвен ахает и откидывается назад на своем стуле, чуть не падая.

— Какого хрена…

— Мы можем помочь тебе с драконом, потому что он у нас есть, — самодовольно говорю я ей. — И у нас гораздо больше мускулов, чем было бы у любого количества кочевников. Сядь поудобнее и слушай внимательно, потому что я хочу рассказать тебе очень интересную историю.

Глава 25

РАСТ

Человеческая женщина, известная как Гвен, сначала не верит моей Эми. Для нее драконы огромные и чешуйчатые, а я не соответствую ее представлению о таких вещах. Она никогда не слышала о драконе, принимающем человеческий облик. Я думаю о мужчине, которого видел в ее форте, и задаюсь вопросом, действительно ли она такая невежественная или это притворство. Но когда я наклоняюсь над столом и выдыхаю огонь, она выглядит достаточно напуганной, чтобы поверить.

После этого она зовет человеческую женщину, которая была нашим гидом, — Андреа. Они вдвоем сидят с Эми и обсуждают, как они будут защищать остальных в Форт-Шривпорте. Ясно, что с людьми-кочевниками нужно будет разобраться, сестру Гвен нужно будет спасти, а дракону понадобится его пара.

Для такого небольшого населения у них, безусловно, много проблем.

Однако это интересно, потому что моя Эми в своей стихии. Ее глаза сияют, когда она рассказывает свою историю Гвен и Андреа. Она говорит с таким авторитетом, что другие женщины слушают ее без возражений, и когда она дает им идеи о том, как заманить кочевников, они быстро соглашаются. Я горжусь своей парой. Кто бы мог подумать, что у моей нежной Эми такая сильная лидерская жилка? Но я знаю ее лучше всех, и для меня это имеет смысл. У нее жестокое сердце, несмотря на ее хрупкую внешность, и она глубоко заботится обо всех, с кем встречается. Она действительно хочет лучшего для Гвен и ее людей и даже не возражает против того, что они пытались обмануть нас. Она понимает это, и каждый раз, когда у Гвен из глаз текут слезы и она упоминает о своей сестре, я чувствую печаль Эми из-за того, что она скучает по своей.

Я понимаю, что совершил ошибку, скрывая свою пару от ее семьи. Я думаю, Эми предпочла бы быть со мной, но нет никаких причин, почему нужно выбирать между семьей и мной. Конечно, она может видеться со своей сестрой и все еще оставаться моей парой. Что касается этих людей… хотя я ими недоволен, по отдельности они чище, чем в группе. В небольших дозах они переносимы. И когда они рассказывают моей Эми свои печальные истории, я вижу между ними общность. Забота. Семья.

Это напоминает мне о моем собственном народе. Дракони свирепы, но сплочены. И это заставляет меня страдать от тоски по дому.

Самки разговаривают, пока я нависаю над своей парой. Я не участвую в разговоре, если только моя пара не задаст мне вопрос напрямую, и я никогда не обращаюсь к другим женщинам. Мне не нравится человеческий разговорный язык. Эми может достаточно легко донести до них мои мысли, а у меня нет никакого желания разговаривать с остальными. Я позволяю своей паре взять инициативу в свои руки и просто поддерживаю ее.

Однако Эми не такая уж милая и понимающая. Она предъявляет требования к группе. Если мы хотим остаться и помочь им, у нас должно быть доверие. У нас должны быть припасы, и они должны прислушиваться к тому, что говорит Эми. У нас должно быть помещение, достаточно просторное, чтобы вместить дракона, и поэтому женщины отводят нас в огромную комнату, называемую «гимнастическим залом», в которой они хранят вещи. Гвен спрашивает, подойдет ли комната.

Я решаю показать им. Я немедленно перекидываюсь, моя зудящая человеческая одежда разлетается в клочья у моих ног, когда мои крылья раскрываются наружу, и я взмахиваю хвостом. Я потягиваюсь, потому что аххх, как приятно вернуться в свою боевую форму после целого дня игры в человека.

Как только я это делаю, Гвен отшатывается назад. Другая падает в шоке, и ее приходится приводить в чувство. А моя Эми? Моя Эми просто стоит там гордо, сильная и бесстрашная.

У меня есть пара, которой любой воин-дракони был бы безумно горд.

Самки разбегаются, и Гвен обещает отправить кочевникам сообщения через своих птиц. Эми хочет отправить одно из них своей сестре, но в последний момент передумывает. «Я даже не знаю, увидит ли она это», — говорит мне Эми, и в ее мыслях снова появляется печаль. Она скучает по Клаудии и хотела бы поговорить с ней.

Я чувствую свою вину, как камень на шее. Это продолжается даже после того, как люди приносят Эми настоящую еду и одеяла, а для нее ставят кровать у моих ног. Моя подруга любезно благодарит их, и меня забавляет, как они бегают наперегонки, чтобы доставить ей удовольствие.

Можно было бы подумать, что эта крепость принадлежит ей, а не Гвен.

Они суетятся вокруг Эми и убеждаются, что ей удобно, а затем все три женщины поворачиваются ко мне.

— У тебя есть какие-нибудь вопросы, прежде чем они отправятся спать, Раст?

Я наклоняюсь и подталкиваю локтем свою милую пару. «Спроси их о мужчине, который прятался здесь. Тот, кто исчез».

Эми поворачивается к ним и говорит. Она описывает его, и женщины обмениваются взглядами.

Гвен говорит, что его зовут Лиам, и это не драконье имя. С другой стороны, Сэм тоже не такое имя. Но я замечаю, что Гвен выглядит смущенной. Она снова заговаривает, рассказывая моей паре, что самец был с ними несколько месяцев, но она не видела его сегодня.

«Разве они не знали, что он дракон? — спрашиваю я Эми. — Никто не видел его глаз? Его зубы?»

Они еще немного поговорили, а потом Эми рассказала мне, что они подумали, что он заболел. Состояние кожи. Он всегда был плотно прикрыт и мало разговаривал. Однако Гвен что-то скрывает. Она знает больше, чем говорит. «Посмотри, как она взволнована».

«Я предполагаю, что, может быть, она его пара. И он притворяется человеком, чтобы защитить ее».

«Но это не объясняет, почему она была так удивлена, когда ты перекинулся. Такое не подделаешь».

«Загадка, согласен. Решим ее в другой раз. — Я обнюхиваю носом ее волосы. — Ты устала».

Как будто мои слова подсказывают это, моя пара зевает. «Да. Но мне нужно подробнее расспросить о том, кто пара другого дракона. Нам нужно выяснить, что это за девушка. Ваан не может снова напасть на город. Нам нужно вывести ее из города и заставить поговорить с ним».

Он захочет большего, чем просто поговорить со своей парой. Он захочет той связи, которая есть у меня с моей Эми, успокаивающего наслоения ее мыслей на мои собственные, ее духа, переплетенного с моим. Однако я не уверен, что эти самки согласятся, и поэтому я снова осторожно обнюхиваю свою пару. «Это может подождать до утра. Сегодня он несколько раз касался моих мыслей, но довольствуется ожиданием».

«О, хорошо. Черт, это место — просто куча проблем». — Но она звучит счастливой, довольной. Это похоже на то, как если бы она процветала, будучи такой полезной другим. Я думал, что буду ревновать к такому, но… Мне нравится видеть, насколько счастлива моя пара. Сколько радости это ей приносит. Возможно, я был эгоистом, желая оставить ее всю при себе. Я думал о том, чего хотел я, а не о том, чего хотела она. Теперь я начинаю понимать, что мы оба можем быть счастливы в такой обстановке, если она правильная.

Пока она рядом со мной, мне все равно, сколько людей нас окружает.

Двери закрываются, и мы остаемся одни в гулкой комнате. Моя пара вздыхает и ложится на одеяла, глядя на меня снизу вверх.

— Наконец-то я одна, — бормочет она и одаривает меня сонной улыбкой. — Это был интересный день.

«Думаю, самое интересное — это то, как ты взяла верх, — говорю я ей с весельем. — Мой свирепый маленький командир-помощник».

Эми только хихикает, закрывает глаза и переворачивается на кровати, которую они ей постелили, пока не сможет дотянуться до моих когтей. Она кладет руку на один из них и поглаживает его, как будто ей нужно прикоснуться ко мне, чтобы расслабиться. Мне это нравится.

— Я думаю, Гвен никогда не хотела быть лидером. Мне кажется, у нее просто не было никого другого, кто мог бы взяться за эту работу. И я думаю, что если бы у нас был выбор, она бы пожертвовала собой, чтобы спасти свою сестру Даниэлу, но держу пари, она чувствует, что не может, потому что она главная. Это щекотливая ситуация.

«Я предлагаю, мы можем уйти. Давай улетим отсюда и оставим их наедине с их проблемами. Это было бы то, чего они заслуживают».

— Нет, я хочу остаться и помочь, — говорит она мне, рассеянно поглаживая мои чешуйки. — Это забавно, потому что когда-то давным-давно я, возможно, кричала бы о том, какими неправильными и злыми они были за то, что пытались продать нас, но «После» все меняет. Теперь я просто вижу в них людей, попавших в беду, пытающихся принять наилучшие решения, на которые они способны. Я бы, наверное, сделала то же самое, если бы Клаудия была в опасности.

Ее мысли возвращаются к сестре. Ей интересно, как поживает Клаудия, малыш в ее утробе… И она беспокоится, что ее сестра расстроена.

Я наклоняюсь и провожу своим дыханием по ее волосам, взбивая их просто так, чтобы почувствовать своим носом. Ее запах успокаивает меня, даже когда я чувствую, как огонь пожирает мой разум, как это происходит сейчас при мысли о том, что Эми покидает меня. «Ты скучаешь по своей семье».

— Я ничего не могу с собой поделать, — бормочет она. — Так долго мы были вдвоем с Клаудией, и она так хорошо заботилась обо мне. Она была мамой, когда у нас больше никого не было. Я чувствую, что понемногу предаю ее каждый день, когда не говорю ей, что со мной все в порядке. Я не могу себе представить, как она волнуется. — Она прикусывает губу и с несчастным видом смотрит на меня. — Мне жаль, что я поднимаю этот вопрос. Я стараюсь не думать об этом. Я знаю, это стресс для тебя.

«Еще больший стресс вызывает то, что моя пара расстроена», — говорю я ей.

— Ты можешь передвинуться, чтобы обнять меня? — спрашивает она, пристально глядя на меня снизу вверх. — Мне бы этого очень хотелось.

Ей не нужно было спрашивать снова. Я немедленно меняю форму и ложусь на кровать рядом с ней, притягивая ее мягкое тело к себе. Мои чувства наполняются ее ароматом, и я глажу ее по волосам, даже когда она прижимается щекой к моей груди, а ее руки обнимают меня.

— Намного лучше, — говорит она с легким вздохом удовлетворения. — Я не думаю, что мы здесь в опасности, и мне нравится прикасаться к тебе вот так. — Она находит это успокаивающим, а ей нужно утешение.

Я чувствую укол вины. Я скрывал ее от ее семьи. Я тот, кто причиняет ей несчастье.

— Все в порядке, — шепчет она, и я понимаю, что она прочитала мои мысли. Должно быть, я транслировал их слишком громко. Она гладит ладонью вверх и вниз по моей руке. — Я знаю, что твоему мозгу требуется время, чтобы снова почувствовать себя твоим. Мы что-нибудь придумаем.

«Признаю, я эгоист. Во мне есть жестокая, собственническая часть, которая хочет улететь далеко-далеко от всех людей и спрятать тебя где-нибудь в горах. Найти гнездо высоко-высоко, где никто никогда не сможет тебя найти, и просто держать себя в безопасности и секрете от всего мира».

Она хихикает, ее дыхание овевает мою кожу.

— Не самая плохая идея. Но я не могу просто исчезнуть и ничего не сказать своей сестре. Я бы скучала по ней, и это несправедливо.

«Я знаю, что я несправедлив. — Я провожу своими затупленными когтями по ее волосам. — Теперь я это понимаю. Я держал тебя при себе, потому что это делало меня счастливым, но это не делает счастливой тебя. Тебе нравится быть рядом с другими людьми, с семьей».

— Когда они достаточно приличные? Да. Мне нравится. Я встречала действительно ужасных людей там, в Форт-Далласе. Гвен и остальные… Я действительно думаю, что они очень похожи на меня. Они делают все, что в их силах, чтобы выжить. Это вызывает у меня желание помочь.

«Это потому, что у тебя доброе сердце».

— Ммм, может быть. Просто у меня есть знания, которыми, как мне кажется, я могу поделиться. Приятно быть активной частью сообщества, которое работает сообща. По возвращении в Форт-Даллас, было так много дней, когда я просто сидела без дела, ничего не делая, потому что физически не могла многого сделать. Клаудия ходила собирать мусор, Саша торговалась, а я… ну, я сидела дома и ждала, когда они вернутся. Я смирилась с этим, потому что именно так обстояли дела, но теперь, когда я вижу, что могу иметь больше, я хочу делать больше. Мне нравится быть полезной. Мне нравится, что мы можем что-то вернуть миру. Если мы сможем сделать счастливой хотя бы одну маленькую частичку человечества, значит, мы сделали доброе дело, понимаешь? Важно, чтобы в мире были безопасные места, особенно для женщин и детей. Я думаю, Форт-Даллас зашел слишком далеко. Ополченцы держат всех мертвой хваткой. А Форт-Талса… там происходит что-то ужасное. Но, может быть, этот маленький форт может стать чем-то лучшим.

Ее несчастье вспыхивает снова, и я просматриваю ее мысли. Она беспокоится, что сейчас ей приходится выбирать между тремя вещами — этим фортом, которому она хочет помочь, мной, которого она любит, и своей сестрой.

«Ты можешь получить все это, — мягко говорю я ей. — Мы поможем этим людям. Я буду с тобой. И после того, как мы здесь закончим, мы пойдем и найдем твою сестру».

Она садится на кровати, ее глаза расширяются от надежды, когда она смотрит на меня.

«Правда?»

«Да. — Я глажу ее по щеке. — Просто поклянись, что не оставишь меня».

— Оставить тебя? — выражение ее лица смягчается. — О, Раст, я бы никогда не оставила тебя. Я люблю тебя. Теперь мы две половинки одного целого. Одна команда. Бонни и Клайд. Горошек и морковь. Чудо-женщина и… тот, с кем встречалась Чудо-женщина.

«Я не понимаю ничего из того, что ты только что сказала, но я рад. Какая-то часть меня всегда будет беспокоиться, что я прогоню тебя своим эгоизмом. Я не очень хороший мужчина».

Я удивляюсь, когда она закатывает глаза.

— Ты всегда так говоришь, но ты всегда добр ко мне. Ты как Гвен, детка. Ты сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить. Это не было похоже на то, что ты проснулся и решил, что хочешь обслуживать салорианцев, потому что это звучало забавно. Ты сделал это, чтобы накормить свою семью и потому что был голоден. С чего бы мне судить тебя за это?

Я думаю о Хитааре и о том, как в последний раз видел его живым. «Мой дух скорбит. Я беспокоюсь о семье, потому что… моя предала меня. Мой брат пытался убить меня, — признаюсь я ей, беру ее маленькую ручку и прижимаю к своему горлу, где вдоль моей шеи танцуют белые шрамы. — Ты спрашивала об этих отметинах. Он оставил их мне. Он пытался покончить с моей жизнью».

Ее глаза расширяются от шока.

— Что случилось?

«То, что всегда случается с салорианцами. Они прокрались в мой разум и завладели им, пока от меня не осталась лишь оболочка. Я понимал, что делаю, даже если мне это не нравилось. Я не мог опротестовать их приказы. Они владели мной до глубины души. — Мои мысли наполняются горечью. — Я никогда не позволял себе возвращаться в свое семейное гнездо. Я не хотел, чтобы они видели, во что я превратился. Несмотря на то, что я был великим генералом в салорианской армии… для них я был монстром. Мой брат увидел меня, когда я навещал соседнее гнездо. Я уничтожил их во имя салорианцев, потому что они удерживали десятину, обещанную повелителям. — Я закрываю глаза от этого воспоминания. — Хитаар был кротким духом, как и ты. Они были его друзьями. Он не мог поверить в то, что я делал. Я видел по его глазам, что он ненавидит меня. Я вернулся к своей двуногой форме, чтобы показать ему, что я все еще его брат, и протянул ему руку. Он отвернулся. Когда я повернулся к нему спиной, он напал на меня. Пытался убить меня своими когтями. — Кривая улыбка тронула мои губы. — Даже в своей ярости он был ужасным бойцом. Он вцепился мне в горло, но не настолько, чтобы убить меня».

— Это так ужасно, — шепчет Эми, и я чувствую, как ей больно, как она переживает за меня.

«Да. Я помню ощущение полного предательства. От пустого гнева, когда я понял, что натворил мой брат. В тот момент я был по-настоящему потерян, весь в своей собственной крови и крови соседнего гнезда. Семьи, которую я знал, когда был молод и чистокровен. Я убил их, не задумываясь, и все потому, что так приказали мои салорианские повелители».

«Что ты сделал потом?» — спрашивает она, ее разум мягко проникает в мой.

«Моим хозяевам, конечно, не понравилось то, что произошло. Нападение на генерала противоречит салорианским законам. Несмотря на то, что у меня текла кровь из ран, и даже несмотря на то, что мое сердце разрывалось на части, они заставили меня подчинить Хитаара и вернуть его обратно в салорианские земли. Его призвали в армию и заставили служить в армии, как и меня, его разум раскололся под воздействием их грязной магии. — Я думаю о моем нежном брате, и моя душа болит так сильно, что я не могу этого вынести. — Втягивать его было хуже, чем любая рана на моем горле».

«Это из-за меня он умер. Я всегда буду помнить об этом».

— Это была не твоя вина, — говорит мне моя Эми сладким голосом. Она ласкает мое лицо, ее прикосновение успокаивает меня, загоняя огонь отчаяния на задворки моего сознания. — Он сделал свой выбор, точно так же, как и ты. Он знал, что поступает неправильно.

«Или он просто чувствовал, что у него нет другого выбора, как и у здешних людей. — Я беру ее руку в свою и прижимаюсь губами к ее ладони. — Вот почему я не доверяю. Вот почему я боюсь, что потеряю тебя, если твоя семья найдет тебя».

«Ты никогда не потеряешь меня», — яростно посылает она.

Ее мысли так полны любви и понимания, что мне больно от осознания того, что я должен ей сказать. «Даже если я тот, кто разлучил тебя с твоей сестрой? Я знаю, что они искали тебя. Я чувствовал это».

Эми все еще лежит рядом со мной.

Я чувствую ее боль, ее замешательство, и собственническое, яростное пламя разгорается в моем сознании. Ярость грозит выплеснуться наружу.

«Что ты имеешь в виду?» — спрашивает она, ее мысли слабеют, в то время как мои собственные грозят сойти с ума.

«Я почувствовал прикосновение разума спаривавшегося самца там, в нашем старом гнезде. Я знал, что это, должно быть, пара твоей сестры, и отослал его прочь. — Я показываю ей сигнал, который я послал, бессловесное предупреждение о территории спаривающегося самца и о том, чтобы он уходил. — Я знал, что это неправильно, и все равно сделал это, потому что хотел сохранить тебя при себе».

Она молчит. Я боюсь проникнуть в ее разум, почувствовать ее смятение и ее предательство. Я не хочу чувствовать, как угасает ее любовь ко мне. Это полностью сломает меня, а я и так слаб.

Мгновения скользят мимо в щемящей тишине. Все это время ярость накапливается в моих мыслях, ожидая, когда она захлестнет меня. Ожидая, когда моя пара отвергнет меня, чтобы я мог снова отдаться безумию. Я позволю этому вернуться. Я не хочу знать, кто я и что я такое, если она меня ненавидит.

— О, Раст, — тихо произносит Эми. Она подается вперед и прижимается своими губами к моим. — Я никогда, ни за что не смогла бы возненавидеть тебя. Никогда так не думай. Да, мне больно, но я понимаю, что ты сделал. Я люблю тебя. Однако в будущем нам нужно будет обсудить эти вещи. Как я уже сказала, мы — команда. Я бы никогда не бросила тебя, чтобы остаться с своей сестрой. Ты — моя душа, а я — твоя. — Ее улыбка до боли прекрасна, когда она смотрит на меня с доверием и любовью.

Я недостоин такой преданности. Я прижимаю ее к себе, но не целую, просто прижимаюсь своим лицом к ее. Огонь угасает, успокоенный любовью Эми. Был ли когда-нибудь самец дракони таким удачливым? Никогда. У них никогда не было моей идеальной, чудесной, прекрасной Эми.

«Куда бы ты ни захотела пойти, я последую за тобой, — клянусь я ей. — Если ты хочешь вернуться к своей сестре, я отвезу тебя туда. Если ты захочешь сбежать из этого места, я буду твоими крыльями. Если ты захочешь остаться, я буду рядом с тобой. Ты — мое все. Нет ни мыслей, ни слов, которые могли бы выразить то, кем ты являешься для меня».

«Может быть, мы сможем показать это прикосновениями вместо слов, — говорит она мне и снова нежно касается моих губ своими. Ее рука скользит ниже по моему животу, и она ласкает мой член. — Позволь мне любить тебя так, как я всегда хотела».

Я все еще лежу под ней. «Ты имеешь в виду…»

«Да. Я хочу этого. — Ее мысли ярки, сияют преданностью. — Между нами нет ничего уродливого, Раст. Спаривание — любое спаривание — не может быть ничем иным, как прекрасным. Я выбираю тебя каждый день. Я выбираю тебя на все времена. И я выбираю, чтобы ты был в моем теле, так почему бы не в моем рту? Он любит тебя так же сильно, как и все остальное во мне».

Я тихо рычу, потому что в ее устах это звучит так соблазнительно, и все же это кажется запретным. «Это не в стиле дракони».

«Я не дракони, — напоминает она мне и начинает покрывать легкими, дразнящими поцелуями мою грудь. — Тебя это огорчает?»

«Это не так. — Я бы ничего не стал в ней менять. Я запускаю когти в ее мягкие волосы и прижимаю ее к себе, даже когда она позволяет своим губам скользить по моей коже. — Ты знаешь, что это не так».

«Тогда позволь мне любить тебя так, как любил бы человек. Откинься на спину и позволь мне доставить тебе удовольствие». — Ее глаза сияют энтузиазмом, и я не могу отказать ей в этом. Я ни в чем не могу ей отказать.

С хитрой ухмылкой моя пара опускается ниже, целуя и облизывая мой живот. Все мое тело напрягается в ответ, когда ее язык касается моего пупка, потому что я знаю, куда она направляется. Это кажется самой неправильной и декадентской вещью на свете… и я не могу отрицать, что хочу почувствовать ее рот там.

«Это потому, что это будет потрясающее ощущение, — говорит она мне. — Тебе нравится спариваться лицом к лицу, не так ли?»

«Да». Мне нравится иметь возможность смотреть в глаза моей Эми, когда я погружаюсь в нее и погружаю свой член в ее тугое влагалище. Мне нравится видеть выражение ее лица. Мне нравится иметь возможность целовать ее, когда я вхожу в нее. Оба способа одинаково хороши для спаривания, но в ее способе есть интимность, которая обладает особой привлекательностью.

«Это будет очень похоже, — обещает она, даже когда протягивает руку, чтобы обхватить мой зад. — Это будет по-другому, но так хорошо. Тебе нравится прикасаться ко мне своим ртом. Конечно, мне понравится то же самое».

«Откуда ты знаешь? Ты никогда этого не делала». — Мои мысли напряжены, потому что все, о чем я могу думать, — это ощущение ее руки на моем мешочке, ласкающей его.

Она хихикает и слегка поглаживает мою чувствительную плоть. «Потому что это ты. Я люблю целовать тебя. Мне нравится твой запах. Я люблю в тебе все. Почему бы мне это не полюбить?»

Действительно, почему? У меня нет ответа. Я не могу думать ни о чем, кроме губ моей милой Эми, когда она целует ниже. Часть меня хочет вскочить с кровати, перевернуть ее на четвереньки и заявить на нее права. Боль в моем члене говорит мне, что это было бы хорошо, так хорошо. Но более любопытная часть меня хочет испытать это на себе. Разве я не меняюсь, чтобы удовлетворить ее потребности, рассуждаю я. Я откусил свои когти, чего не сделал бы ни один дракони. Я спаривался с ней лицом к лицу. Я могу попробовать и это.

Ее пальцы обхватывают мой член, и она слегка сжимает его.

— Ты такой твердый здесь, но твоя кожа такая нежная. Это потрясающе. Я так давно хотела прикоснуться к тебе вот так. — Ее легкий вздох обдает дыханием всю мою длину, и я понимаю, насколько она близка к тому, чтобы взять меня в рот. Она всего на расстоянии вытянутого пальца, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не схватить ее и не прижать ее прелестный ротик к своему члену.

— Сначала я собираюсь исследовать тебя, — шепчет она, касаясь моей кожи, и ее пальцы скользят по всей длине, изучая мой член так, как она хотела уже много дней подряд. Я нахожусь в ее мыслях, когда она ласкает меня, и я чувствую ее удивление и удовольствие от того, как это ощущается, как она реагирует на мои реакции, на мои резкие вдохи. Это делает ощущения намного более интенсивными, и я не осознаю, что рычу от удовольствия, пока она не хихикает. — Мне остановиться?

«Нет». Я этого не хочу. Больше нет.

Эми проводит кончиками пальцев по головке моего члена. Она обводит его округлую головку, затем проводит кончиком пальца по выступу более толстой кожи вдоль верхней части моего члена.

— Это почти как если бы ты был покрыт чешуей, но по-другому, чем когда ты дракон. Как будто чешуя так плотно накладывается друг на друга, что это похоже на кожу, но когда я вижу это, это выглядит как чешуя. Это завораживает.

Мой член дергается в ответ на ее прикосновение, и она издает тихий довольный вздох, когда капельки моей спермы стекают вниз. Она проводит пальцем по влажной коже и обводит им головку моего члена, дразня меня каждым мгновением, когда она не берет меня в рот, как обещала. Я никогда не думал, что буду чего-то так сильно хотеть. Я хочу смотреть, как она берет меня на язык, я хочу видеть выражение ее лица, чувствовать ее мысли, когда она пробует мой вкус… а потом я громко стону, когда чувствую возбуждение в ее голове при мысли о том, чтобы сделать это.

Прямо сейчас она чувствует себя сильной. Сексуальной и властной. Аромат ее возбуждения наполняет воздух, делая мой член еще тверже для нее. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы оставаться лежать на кровати рядом с ней, потому что во мне сильно желание спаривания. Но как я могу получить такое удовольствие от своей пары? Как я сам могу отказаться от такого удовольствия?

— Сейчас я прижмусь к тебе губами, — бормочет Эми.

«Почему ты говоришь мне об этом до того, как сделаешь это?» — Мои мысли напряжены от усилий оставаться неподвижным, чтобы она могла прикасаться ко мне так, как ей нравится.

Она снова хихикает.

— Потому что я не хочу, чтобы ты отшатнулся и сбил меня с ног? — Она наклоняется, и ее дыхание овевает низ моего живота, мой член. — И потому что дразнить тебя забавно.

Моя пара, моя милая, прелестная Эми… поддразнивает и наслаждается собой. Это заставляет меня хотеть ее еще больше. «Делай со мной все, что тебе заблагорассудится, мой огонь. Я твой».

— Я знаю, — говорит она своим застенчивым, кокетливым голоском, и, услышав это, у меня на члене появляется еще больше капель предварительной спермы. Мне нравится видеть ее такой уверенной в себе, такой игривой.

Моя идеальная, прекрасная пара.

Длинные светлые волосы Эми спадают на плечо, когда она садится и обхватывает мой член, оборачивая пальцы вокруг моей длины. Она еще раз легонько ласкает меня, а затем наклоняется, высовывая кончик языка между губами в предвкушении попробовать меня на вкус.

Прежде чем я успеваю сделать еще один вдох, ее рот оказывается на мне. Горячий. Влажный. Неописуемо. Она издает негромкий звук от моего вкуса, и я чувствую, как удовольствие закручивается спиралью в ее сознании. Ей нравится мой вкус. Ей нравится ощущать мой член на своем языке. Она проводит кончиком по моему члену, а затем ведет по нему языком, исследуя его так же, как она делала это пальцами. Я стону и запускаю руку в ее мягкие волосы. Это все, что я могу сделать, чтобы оставаться неподвижным. Я не хочу ее беспокоить, потому что она может остановиться.

Я хочу, чего угодно, только не этого.

Это… одна из самых невероятных вещей, которые я когда-либо испытывал. Это почти, как если бы мой член снова оказался в ее влагалище, такая она горячая и влажная. Но вместо неумолимого тугого сжатия ее влагалища я чувствую скользкое скольжение ее языка по нижней части моего члена, щекотание ее губ на моей коже, всасывание ее рта, когда она пытается взять меня глубоко. Это совсем другое, и это чрезвычайно приятно.

Нет, нечто большее. Это интенсивно и может разрушить самоконтроль мужчины за считанные вдохи, особенно когда она издает эти тихие звуки, когда сосет меня. Эми показывает, что для нее нет большего удовольствия, чем взять меня в рот, и это только делает мой член тверже. Я хочу погрузиться в сладкое тепло ее рта, трахнуть его так, как я трахаю ее влагалище, но я не осмеливаюсь. Я принадлежу ей, чтобы заявлять на меня такие права.

Эми стонет и поднимает на меня взгляд, одновременно засасывая меня глубже в свой рот, ее рука обхватывает корень моего члена. Видеть ее в таком состоянии почти невыносимо. Мое дыхание с шипением вырывается из моего тела, и мой мешочек сжимается, как будто я вот-вот изольюсь, и я быстро снимаю ее со своего члена. Это слишком быстро, слишком скоро.

Она бросает на меня обиженный взгляд, когда я оттаскиваю ее. «Я сделала что-то не так?»

Я качаю головой и тяжело дышу. «Это невероятно. Это уже слишком. Я изольюсь тебе в рот, если потеряю контроль».

«Хорошо. Это то, чего я хочу». — Она снова опускает голову.

«Нет, мой огонь, подожди».

«Нет, — упрямо говорит она мне. — Позволь мне любить тебя вот так. — Ее рот снова опускается на мой член, а рука сжимает мой ствол. Она снова сосет меня, дразня своим языком, а затем берет меня глубоко, так глубоко, что я чувствую, как задняя стенка ее горла прижимается к головке моего члена. — Почувствуй, как мне приятно вот так прикасаться к тебе».

«Я не могу». Если я прикоснусь к ее мыслям подобным образом, я взорвусь.

«Тебе не нравится? — она уговаривает. — Вид того, как я беру тебя в рот? Ощущение моего языка? Мои руки? То…»

Я рычу и снова запускаю руку в ее волосы, мои бедра непроизвольно подаются вперед, как будто у моего тела есть собственный разум. Я чувствую, как она ахает от удивления, когда я с силой вонзаюсь в ее рот, но затем она стонет на моей длине, и ее возбуждение наполняет воздух сладостью. «О, — она стонет, как про себя, так и вслух. — Сделай это еще раз, Раст. Мне это нравится».

Я ни в чем не могу отказать своей паре. Со стоном я отодвигаюсь назад, а затем снова толкаюсь в ее рот, осторожно, чтобы не навредить ей своей силой. Ее глаза закрываются от блаженства, и она крепче обхватывает меня губами. Ей это нравится так же сильно, как и мне. Я стискиваю зубы, полный решимости не выплеснуться слишком быстро, и начинаю трахать ее рот своим членом, используя бедра, пока я держу ее голову ровно, чтобы она приняла меня. С такого ракурса — я лежу на спине, а она надо мной — я могу наблюдать за каждым выражением ее лица, и это только добавляет мне удовольствия.

Возможно, даже слишком много. Я чувствую, как мое тело снова напрягается, мой мешочек подтягивается. Я пытаюсь оттянуть ее назад, чтобы продлить удовольствие, но она обхватывает рукой основание моего члена и сжимает, даже когда сжимает рот и сильно сосет, не желая отпускать меня. Мысленно выкрикнув ее имя, я кончаю, изливаясь в ее мягкий, восхитительный рот. Затем она отпускает меня, и когда я выхожу, мое семя стекает по ее губам и языку и вниз по ее хорошенькому подбородку. Это самая дикая и непристойная вещь, которую я когда-либо видел, и я заворожен этим зрелищем, даже когда от моего освобождения у меня перехватывает дыхание. Я лежу, тяжело дыша, в постели, изо всех сил пытаясь прийти в себя от того, как сильно я кончил, даже когда она слизывает каждую частичку моего семени со своего лица.

А потом она одаривает меня самой красивой улыбкой, которую я когда-либо видел. «Теперь я повсюду ощущаю твой запах».

Она — самое совершенное создание на свете. Никогда еще я не чувствовал себя таким довольным, таким умиротворенным. Не имеет значения, полностью ли я дракони или нет. Все, что имеет значение, — это сделать мою Эми счастливой. Низко зарычав, я хватаю ее за талию и переворачиваю на спину на кровати, задирая ее юбки.

«Теперь твоя очередь».

Единственное, что лучше ее вздоха счастья, — это другие вздохи, которые я вырываю у нее мгновениями позже.

Глава 26

Эми

Следующие несколько дней мы проводим каждое мгновение, готовясь к неизбежной конфронтации. Я работаю бок о бок с Гвен, делая все возможное, чтобы успокоить страхи других, когда они поймут, что нет, мы не собираемся уступать тому, чего хотят кочевники. Мы дадим отпор, и для этого мы собираемся использовать дракона. Там много истерии, особенно когда люди видят, как Раст перекидывается в свою боевую форму. Людям требуется время, чтобы понять, что он не собирается хватать их и съедать, независимо от того, сколько раз я успокаиваю их и глажу морду моего дракона, чтобы они знали, что он на нашей стороне.

Это немного раздражает Раста, но он бесконечно терпелив, особенно когда дело касается детей. Как будто он инстинктивно хочет защитить их, и это заставляет мое сердце радостно сжиматься.

Пока мы с Гвен строим планы, Раст выслеживает нескольких коров и приводит их обратно в форт. Его доводы сводятся к тому, что сытые люди сильнее и менее напуганы, и к концу первого дня я вижу, как дети подходят к нему, чтобы попытаться погладить его. Раст слегка взмахивает хвостом, но в остальном не возражает, даже когда маленькие липкие ручки шлепают по его чешуе. Мой милый, терпеливый дракон. Как раньше я думала, что он не мой рыцарь в сияющих доспехах? Как же я была неправа.

Моя роль намного проще, чем у Раста — мы встречаемся с каждой семьей и назначаем им места для укрытия за пределами форта. Если все пойдет плохо, я хочу, чтобы у них была возможность сбежать. Сделаны сумки с припасами, распределено оружие, и мы осматриваем близлежащие улицы пригорода, которые окружают школу, и убеждаемся, что у каждого есть где спрятаться, когда прибудут кочевники.

Все проходит гладко, и я нахожу, что эти люди хорошо работают вместе. Более того, они слушают меня так, словно я — голос мудрости. Мне это вроде как нравится. Странно думать, что я для разнообразия являюсь экспертом в чем-то, а не обузой. Но после последних нескольких месяцев? Я много знаю о драконах.

И после того, как Эмма столкнулась с кочевниками, я знаю, что с ними нельзя шутить. Ты не можешь жить по их правилам. Ты должен действовать быстро и жестко, и ты должен показать им, что настроен серьезно. Я планирую стереть их в порошок и заставить умолять о том, чтобы они никогда не связывались с Гвен и ее крепостью.

Я просто надеюсь, что сестра Гвен все еще жива. Но если это не так, мы можем спасти остальную часть форта.

Теоретически.

Ваан — это еще одна проблема. Хотя дикий дракон слушает Раста, когда тот уверяет его, что мы пытаемся найти его пару, он быстро теряет терпение из-за идеи держаться подальше от Форт-Шривпорта. Я знаю, ему тяжело, потому что у него помутился рассудок, но то, что он появляется посреди собрания кочевников, — это последнее, что нам нужно. Достучаться до него становится все труднее и труднее, и довольно скоро нам придется выяснить, кто его женщина, и посмотреть, как она хочет справиться со всем этим, потому что у Ваана есть только одна цель — его пара, и он не собирается отказываться от нее. Но в самом форте царит такое безумие, что у меня не так много времени, чтобы выяснить, кто она такая.

Если это Даниэла, то у нас будут проблемы, если она не вернется. Но если это Даниэла, то почему он все еще в форте, а не ищет ее у кочевников? Если только он полностью не потерял ее запах и просто продолжает возвращаться к тому месту, где в последний раз чувствовал ее.

Все, что я знаю, это то, что мы можем справиться только с одной проблемой за раз, и прямо сейчас Ваан — проблема номер два. Все еще большая проблема, но не такая насущная. А пока ему придется подождать.

Он может сорваться, но, надеюсь, не раньше, чем мы сможем решить проблему с кочевниками.

Глава 27

Эми

ДВА ДНЯ СПУСТЯ

«Они идут, — говорит мне Раст, пока я запихиваю припасы в сумку рядом с Гвен в спортзале. Раст снаружи, во внутреннем дворе, следит за тем, чтобы Ваан оставался на безопасном расстоянии. В последнее время дикому дракону стало все труднее ждать. Он подкрадывается все ближе и ближе к форту, но, по крайней мере, ничего не поджигает. Это ужасный компромисс, но это все, что у нас есть на данный момент. — Я слышу урчание их машин».

Я поднимаю голову от своего занятия, вся внимание. Это тот момент, которого мы так долго ждали.

— Ты уверен?

«Да. Может, мне слетать и посмотреть, насколько они близко?»

Гвен пристально смотрит на меня. Я игнорирую ее, сосредоточившись на Расте.

— Ты можешь сделать это, не предупредив их?

«Я буду лететь низко. — Он посылает волну нежности в мои мысли. — И я не уйду далеко. Ты будешь в безопасности, не бойся».

«Я не боюсь», — говорю я ему и киваю Гвен.

— Они приближаются. Раст проведет для нас разведку. Пора всех собрать.

Гвен вскакивает на ноги и мечется по комнате. Она хватает рожок — тот, что мы приберегли для такого случая, — и трубит в него. Я вздрагиваю, потирая уши. Люди вливаются внутрь, ведя за собой детей и любимых, в то время как Гвен, Андреа и я раздаем пакеты. Они знают, что им нужно рассеяться на всякий случай.

Я надеюсь, что нам никогда не понадобится этот сценарий «на всякий случай», но я научилась не переоценивать, как низко опустится человечество.

Мы выводим людей из города и следим за тем, чтобы улицы были очищены, в то время как Раст наблюдает за происходящим с крыши школы. Время от времени он направляет мне мысли, показывающие, насколько близко подходят кочевники. Его глазами я вижу вдалеке колонну мотоциклов и насчитываю шестерых мужчин. Шестеро против целого форта. Это меня так расстраивает. Они нападают на форт Гвен просто потому, что были достаточно глупы, чтобы быть добрыми к незнакомцам. Конечно, в этом мире все еще есть место доброте по отношению к другим.

«Так и есть», — мой дракон успокаивает меня. Его мысли расплывчаты, рассеянны.

«Ты в порядке, Раст?» — спрашиваю я, прихрамывая к своему месту в спортзале, пока Гвен и Андреа провожают последних людей в укрытие.

«Ваан взволнован, — говорит он мне. — Он ждет неподалеку. Говорит, что запах его пары становится все сильнее».

«Потому что мы отправляем остальных в заброшенные дома? Или потому, что кочевники возвращают Даниэлу?»

«Я не знаю. Пытаться расшифровать его мысли — все равно что пытаться заглянуть сквозь дым».

«Ты можешь его задержать?» — спрашиваю я, усаживаясь на складной стул. Это может быть плохо, если мой дракон — наша сила устрашения кочевников — не сможет присутствовать на нашей встрече, потому что ему приходится держать другого дракона на расстоянии.

«Могу. Дай мне минутку». — Он посылает мысленную ласку, а затем его разум отделяется от моего, и я знаю, что ему нужно все, что у него есть, чтобы сосредоточиться. Я слышу отдаленный гул несогласия, как будто Ваану не нравится то, что ему говорят. Дерьмо.

— С кем ты разговариваешь? — с любопытством спрашивает Андреа.

— С моим драконом. — Я потираю лоб. — Другой дракон капризничает. Расту приходится сильно давить на него, чтобы попытаться удержать.

Гвен, бледная, подходит ко мне. У нее на поясе пистолет, а на бедре нож. У Андреа через плечо перекинут ее любимый дробовик, хотя сегодня она сменила свое огнеупорное снаряжение на джинсы и простую футболку. Без него она выглядит красивее, почти как модель. Определенно, слишком девчачья, чтобы быть крутым парнем с оружием в руках. Андреа хмуро смотрит на меня, перекидывая косу через плечо.

— Что значит — капризничает? Я думала, твой дракон его отпугнул?

— Это означает, что он кого-то ищет, и сейчас он более чем когда-либо убежден, что человек, который ему нужен, находится здесь, в городе. И он хочет с ней познакомиться.

Глаза Андреа расширяются.

— Встретиться… с ней?

Гвен выглядит бледной.

— Он хочет подружку?

— Да, — я киваю. — Он учуял кого-то, кого считает своей парой, и он не остановится ни перед чем, чтобы добраться до нее. Пара — единственное, что может вернуть ему рассудок, и поэтому он будет изо всех сил настаивать, чтобы прийти за кем бы то ни было. Нам нужно получить данные обо всех, кто недавно покидал форт и мог уйти достаточно далеко, чтобы дракон мог учуять ее запах.

Гвен и Андреа обмениваются взглядами. Никто ничего не говорит.

Я сдерживаю вздох раздражения.

— Мы можем разобраться с этим после «кочевников», но это не та проблема, которая исчезнет сама собой. Сокрытие ничего не изменит. Мы поговорим об этом позже. А пока давайте сосредоточимся на том, чтобы вернуть Даниэлу. Как только Раст возьмет Ваана под контроль, он присоединится к нам.

Выражение лица Андреа смягчается.

— Его зовут Ваан? Другого дракона?

Ммм, интересно. Я киваю и похлопываю по плоской поверхности перед собой.

— Давайте пока отложим это на потом. У кого есть список требований? Андреа, дай мне блокнот. Гвен, пойди найди окно и дай мне знать, когда они придут, так как Раст занят.

Женщины убегают, а я готовлю складной столик, который мы установили. На нем красочная скатерть и расставлены стаканы со свежей водой. Их шестеро, поэтому я расставляю шесть металлических стульев для них и три для нас (поскольку Раст предпочитает стоять позади меня), затем расставляю места за столом. Кажется немного нелепым устраивать что-то вроде «пикника», как назвала это Андреа, но есть много причин сделать что-то подобное. Это покажет им, что мы ничего не боимся. Это покажет им, что мы точно знаем, сколько их вокруг. Это придает вещам цивилизованный вид — и дает нам немного рычагов воздействия. Труднее схватить женщину, когда она сидит напротив тебя.

И действительно, сервировка стола и приглашение моих врагов поужинать напоминает мне о том, что сделала бы королева старой школы. К тому же, это выведет их из себя. Они подумают, что мы что-то замышляем. И мы действительно замышляем… просто не то, что они думают. Они будут ожидать отравления ядом, а не дракона.

Я почти в восторге от этой конфронтации.

«Я возвращаюсь, — Раст говорит мне. — Они почти здесь».

«Я в спортзале, — говорю я ему. — Перекинься и оденься. У меня есть одежда для тебя. — Я практически чувствую его стон отчаяния и сдерживаю свой нервный смех. — Это необходимо, обещаю. Они действительно будут в шоке, если ты будешь ходить голышом. Это раскроет наши карты быстрее, чем мы хотели бы».

«Не такая уж плохая идея», — ворчит он.

«Как там Ваан?»

«Готов расправиться с кочевниками в любой момент. С каждым часом его становится все труднее урезонивать. Я надеюсь, что скоро у нас будет ответ от его пары». — Его тон указывает на то, что он считает, что здешние женщины ведут себя глупо, не высказываясь вслух.

«Может быть, в его глазах так оно и есть, но я это понимаю. Дракон может быть грозным и пугающим. Большинство людей по-прежнему считают их кровожадными монстрами. Кому-то потребуется некоторое время, чтобы свыкнуться с мыслью, что в него издалека влюблен дракон».

«Пусть женщина свыкается столько времени, сколько она захочет, до тех пор, пока она делает это в его объятиях. — В голосе Раста звучит нетерпение. — Но пусть пока все будет по-твоему».

«Спасибо тебе, детка».

Мгновение спустя двери спортзала открываются, и Гвен врывается внутрь, выглядя смущенной. У нее в руке бинокль, и она бежит вперед.

— Они идут, и, э-э, твой парень-дракон тоже.

Долю секунды спустя входит Раст, голый и золотистый, расхаживая вперед с таким видом, словно это место принадлежит ему. Гвен очень пристально смотрит на лежащий передо мной список требований, и я практически чувствую, насколько она взволнована. Я думаю, она не привыкла к драконьей наготе, как я. Я поднимаюсь, чтобы поприветствовать своего дракона, и он подходит ко мне и прижимает к себе, одаривая яростным поцелуем, от которого у меня перехватывает дыхание. Я удивлена — но и довольна — этой демонстрацией.

«Проведя столько времени в мыслях Ваана, я благодарен за то, что у меня есть ты, моя Эми. А теперь покажи мне эту ужасную одежду, чтобы я мог поиздеваться над собой».

Я не могу удержаться от хихиканья.

Несколько минут спустя Гвен и Андреа сидят рядом со мной за столом, стараясь выглядеть спокойными. Раст одет в новый комплект человеческой одежды, на этот раз в спортивные штаны и футболку с логотипом. Он надел кепку и солнцезащитные очки, чтобы снова скрыть свое лицо, и остается позади меня, положив одну руку мне на плечо. Когда прибудут кочевники, все будет выглядеть так, будто я здесь главная, и это хорошо. Мы хотим представить им нейтральную сторону. Того, кто не имеет личных связей с Даниэлой или самим городом, и которым нельзя манипулировать.

«К тому же, именно ты спариваешься с драконом. Это дает тебе всю власть», — напоминает мне Раст.

Он не ошибается. Если бы мы вернулись в Форт-Даллас, я бы дрожала от страха при мысли о встрече с кочевниками. Теперь я взволнована, потому что мне не терпится поставить их на место.

Двери открываются. Андреа поднимается на ноги, держа дробовик на плече. Гвен остается сидеть рядом со мной, но она напряжена. Я изо всех сил стараюсь казаться как можно более спокойной, и Раст слегка сжимает мою ключицу, напоминая о своем присутствии. Касс выходит вперед, одетая в свою огнеупорную форму, с собственным пистолетом на боку. Она смотрит на нас, и я могу сказать, что она нервничает.

— Пришли гости.

Кочевники неторопливо подходят к ней сзади, и один шлепает ее по заднице. Я практически вижу, как Касс стискивает зубы, но она ничего не говорит, просто отступает в сторону и позволяет им приблизиться.

«Братья Ясеня» — выглядят именно так, как я и ожидала, когда услышала, что в этом районе есть кочевники. Это шестеро мужчин, все в кожаных жилетах и новой одежде. У предводителя борода цвета соли с перцем и небольшое брюшко, что говорит мне о том, что они упитанные кочевники. Держу пари, что Форт-Шривпорт — не единственный форт, над которым они издеваются. За ним стоят еще несколько мужчин разного роста и комплекции. Один высокий и худой, другой низенький и толстый. У одного ужасные зубы. Один из них покрыт шрамами и отвратителен. Один смотрит на меня так, словно видит голой. Все они выглядят зловеще и носят оружие на поясе — пистолеты и ножи. Я не сомневаюсь, что у них было больше практики обращения с ними, чем, вероятно, у Андреа со своим дробовиком.

Однако я не вижу никаких признаков Даниэлы. Конечно, они могли оставить ее на улице со своими мотоциклами, но я сомневаюсь в этом. Они не привезли ее с собой. Я чувствую, как Гвен напрягается рядом со мной.

— Мне тут нашептали, что мы не получим свою десятину, — говорит мне бородатый вождь. — Если только вы не заплатите нам киской, я нигде здесь этого не вижу.

Мужчины позади него смеются.

Гвен практически ощетинивается от злости. Пора действовать, прежде чем Гвен или Андреа смогут сказать что-то, что противоречит нашей цели. Я указываю на места напротив нас.

— Садитесь.

Бородач выгибает одну кустистую бровь, глядя на меня.

— Кто ты, черт возьми, такая?

Теперь я чувствую, как Раст ощетинивается. Напряжение в комнате, кажется, вот-вот зашкалит. Однако я сохраняю спокойствие. Я улыбаюсь им и указываю на места напротив себя.

— Я здесь главная. Садитесь.

— У нас будет чаепитие, принцесса? — Он оглядывает меня с ног до головы и слишком долго пялится на мою грудь, прежде чем сесть напротив меня. Однако никто из остальных не садится. Они остаются позади своего лидера, выглядя самоуверенными и самодовольными. Бородач наклоняет голову и изучает меня. — Я не в настроении пить чай, куколка. Я здесь за своей десятиной. Мне есть куда пойти, есть люди, которых нужно убить. — Он широко улыбается, обнажая прореху в зубах.

Очаровательно.

— У нас нет никакой десятины. Форт-Шривпорт перешел под новое управление, и мы не собираемся подыгрывать вашим играм с шантажом. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы вернуть нам Даниэлу — целой и невредимой — и вернуть все украденные вещи жителей этого форта по этому списку. — Я беру блокнот и протягиваю ему.

Он смотрит на меня, потом на Раста. Ясно, что он думает, что Раст — это просто еще одна сила форта, потому что он едва смотрит на него, прежде чем закрыть блокнот, даже не взглянув на аккуратно составленный список предметов, которые мы запросили. Я знаю, что мы ничего из этого не вернем, но это дает нам силы сильно надавить на них. Это заставляет нас выглядеть бесстрашными и контролирующими ситуацию.

Или так и будет, как только они поймут, с кем имеют дело.

Бородач издает лающий смешок и пихает мне блокнот обратно.

— Ты не получишь этого дерьма, милая.

— Меня зовут Эми. Не милая. И не куколка. И, конечно, не принцесса. Эми, — спокойно говорю я ему. — И мы разберёмся с «этим дерьмом». Мы также возвращаем Даниэлу. Это не подлежит обсуждению.

Его губы подергиваются, и он ухмыляется мне.

— Или что?

— Или я натравлю на тебя дракона. — Я кладу руки на стол и сохраняю чрезвычайно спокойное выражение лица. Безмятежное.

Бородач пристально смотрит на меня, затем потирает пальцем ухо, покручивая его взад-вперед.

— Я не совсем расслышал это, малышка. Что ты сказала?

— Эми, — напоминаю я ему. — Я не буду повторять тебе снова. И ты меня услышал. Я натравлю на тебя дракона и уничтожу твоих людей. Их разорвут на части, и некоторые из них, вероятно, в конечном итоге пойдут на корм дракону, так как он, скорее всего, будет голоден. Он не делает различий, когда дело доходит до мяса. — Я продолжаю холодно смотреть на него. — Потом я отправлю его в ваш лагерь, чтобы он уничтожил всех остальных и забрал обратно то, что мы великодушно предложили вам принести нам. Видишь ли, мы добьемся этого в любом случае. Вопрос в том, хочешь ли ты жить или нет.

Он пристально смотрит на меня. Выслушивает мою спокойно-грозную угрозу с недоверчивым выражением на лице. Когда я заканчиваю, на долгое мгновение воцаряется тишина. Никто ничего не говорит.

Затем один из его людей хихикает.

Бородач разражается хохотом. Внезапно все мужчины начинают смеяться, как будто я сказала самую смешную вещь на свете.

Я просто терпеливо жду. Когда их хихиканье утихает, я снова указываю на список.

— Таковы наши требования. Как я уже сказала, у вас есть двадцать четыре часа, чтобы собрать все это и вернуть Даниэлу сюда целой и невредимой.

— Это шутка? — Бородач хрипит, вытирая глаза. — Потому что я уже чертовски давно не слышал ничего более смешного. Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, малышка.

— Я предупреждала тебя, — говорю я ему в последний раз. — Меня зовут Эми.

— Милая… — начинает он, протягивая руку через стол, чтобы схватить меня за запястье.

Прежде чем он успевает прикоснуться ко мне, рука Раста выбрасывается вперед, и он с рычанием хватает мужчину. Бородатый не прикоснется ко мне. Раст ему этого не позволит.

Остальные кочевники напрягаются, хватаясь за оружие. Я чувствую, как Андреа рядом со мной переминается с ноги на ногу, готовая снять с плеча дробовик и начать стрелять. Гвен дотрагивается до ножа у себя на поясе.

«Могу ли я убить его?» — спрашивает Раст.

«Ещё нет».

Ноздри бородача раздуваются, и он свирепо смотрит на Раста, потом на меня.

— Возможно, тебе стоит отозвать своего сторожевого пса, прежде чем я сделаю что-то, о чем ты пожалеешь, малышка.

— Если ты назовешь меня так еще раз, то потеряешь руку, — спокойно говорю я.

— Да ты…

«Меняйся сейчас же, Раст, — говорю я своему дракону. — Напугай его до чертиков».

«Готово, — говорит мой дракон, и я качаюсь вперед на своем сиденье, когда Раст оборачивается в свою боевую форму. Бородатый кочевник в шоке падает навзничь со стула, когда дракон нависает над нами, и я вижу, как Гвен и Андреа дрожат, как будто собираются убежать, поэтому я кладу руку на ногу каждой из них, чтобы дать им понять, что все в порядке. Другие кочевники пошатываются и падают назад в шоке.

Раст открывает рот, и на одно ужасное мгновение мне кажется, что он собирается поджечь их всех. Но он лишь издает оглушительный рев, от которого сотрясаются стены спортзала. Вот почему я хотела провести нашу встречу здесь. Я хотела, чтобы они увидели абсолютную мощь моего дракона. Я хотела шокировать их и напугать до полусмерти.

Кажется, это работает. Выражение ужаса на их лицах просто смехотворно. Слабый запах мочи проникает в комнату, и я морщу нос. Я медленно поднимаюсь на ноги, не обращая внимания на боль в ноге. Я не двигаюсь вперед, просто кладу руки на стол.

— Встань с пола, — говорю я Бородачу. — Сейчас же.

Он, шатаясь, поднимается на ноги, его лицо бледнеет. Позади него другие кочевники поднимают свои ружья, направляя их на Раста, но мы все знаем, что они бесполезны против драконов.

Я беру блокнот и протягиваю ему.

— Твой список. Итак, где Даниэла?

Губы Бородача шевелятся, но ничего не выходит. Через мгновение он шепчет:

— В лагере. Мы должны вернуться в лагерь. — Его глаза расширены от страха и мечутся туда-сюда между мной и моим драконом.

— Она в твоем лагере. Как далеко это отсюда?

— Несколько… несколько часов, — заикаясь, бормочет он, медленно поднимаясь на ноги. Раст рычит, и мужик осторожно отодвигается еще на фут назад.

— Ну что ж, тогда, — твердо говорю я, — у вас есть наш список. У вас есть ваши мотоциклы. Мы ожидаем, что она вернется сегодня вечером.

Гвен хватает меня за руку, наклоняясь ко мне.

— Эми, подожди. Откуда нам знать, что они вернут ее?

— Потому что они действительно, действительно не хотят, чтобы мы пришли за ними. — Я скрещиваю руки на груди. — Дракон может учуять конкретного человека и идти по его следу многие мили. Мы найдем тебя и сравняем твой лагерь с землей, и уничтожим всех внутри, если ты не вернешь ее целой и невредимой. Сегодня вечером.

Пока я говорю, глаза бородатого вождя сужаются. Он смотрит на меня, а затем мгновение наблюдает за Растом.

— Если ты отпустишь нас, мы, конечно, сможем вернуть ее обратно.

Похоже, чем дольше он стоит на ногах, тем больше к нему возвращается уверенность. Он делает еще один шаг назад, и выражение его глаз становится менее испуганным и более хитрым. Мне нужно вернуть себе преимущество.

— Более того, с этого момента ты оставишь Форт-Шривпорт в покое. Он защищен драконами, и мы без колебаний позволим им съесть любого, кто переступит наш порог.

Губы Бородача изгибаются.

— Потому что теперь здесь заправляет драконья киска? — Его люди отступают еще на шаг, поглядывая на своего командира со смесью страха и бравады.

Раст рычит, опуская голову. Я оглядываюсь и вижу, что его глаза отливают опасной чернотой. «Позволь мне уничтожить его».

Я кладу руку на его нос. «Пока нет, любимый».

— Не зли моего дракона. Ему не нравится, когда ты меня обзываешь.

Бородач оглядывается на своих людей. Он хмурится, поглядывая на меня и Раста. Как будто он пытается решить, стоит ли сохранять лицо.

— Выдрессировала его, как собаку, не так ли? — он насмехается надо мной. — Ты…

Раст наклоняется над столом и одним небрежным движением заглатывает мужчину. Хрустят кости, на пол брызжет кровь, и одна отрубленная рука падает на пол. О, фу.

«Я не позволю ему оскорблять тебя. Или меня. — Мысли Раста черны. — Должен ли я съесть их всех?»

«Нет, подожди, Раст. Не надо. Позволь мне разобраться с этим. Отступи».

Неохотно Раст отступает назад, изо рта у него все еще капает кровь. В спортзале воцарилась полная тишина. Оставшиеся кочевники выглядят потрясенными, их лица побелели. Теперь они не выглядят такими высокомерными.

Я сжимаю свои руки.

— Хорошо. Один из вас вернет Даниэлу сегодня вечером. Кто вернет вещи по списку?

На этот раз ни одна душа не возражает. Один из мужчин бросается вперед и поднимает блокнот с того места, где он лежит в крови.

— Сегодня вечером, — говорит он мне дрожащим голосом. — Посмотрим, что мы сможем сделать.

— Сделай это. — И я делаю прогоняющее движение рукой. — И вам лучше приступить к работе.

Они, спотыкаясь, выходят из спортзала и выбегают, не оглядываясь. Раст снова рычит, встряхивая крыльями на всякий случай, если им понадобится больше вдохновения, чтобы убраться к чертовой матери. Я должна признать, что он звучит довольно устрашающе.

Двери спортзала закрываются, и я снова сажусь. У меня дрожат ноги и руки. Я бросаю взгляд на Гвен, и она совершенно бледна. Глаза Андреа пустые и широко раскрытые, и она сжимает свой пистолет крепче, чем я когда-либо видела, чтобы кто-то держал оружие. Я чувствую себя… опустошенной.

Мы противостояли им.

— Готово, — тихо говорю я. — Теперь мы должны подождать.

— Ты… ты думаешь, они вернут ее обратно? — спрашивает Гвен, глядя на меня. — Почему мы их не убили?

— Потому что, если бы мы убили их всех, остальная часть их банды вернулась бы в поисках драки. И они, вероятно, убили бы Даниэлу назло. — Я качаю головой. — А так они вернуться и скажут своим приятелям избегать этот форт. Слухи распространяются, и ни один кочевник не посмеет соваться в это место. Просто дай этому время.

— Это было потрясающе, — говорит Андреа. — Ты была так спокойна и уверена в себе.

Я смеюсь, и мой смех звучит немного истерично. Неужели они думают, что я не испугалась? Меня все еще трясет.

— У меня был дракон, который поддерживал меня.

Раст немедленно обнюхивает меня. «Мне жаль, что я не смог дождаться. Нет, подожди. Не так. Мне жаль, что ты расстроилась. Я не жалею, что съел его».

Я морщусь, когда его липкая морда касается моих волос. «Отвратительно, детка. Ты весь в… байкере».

«Мне нужно принять ванну, — соглашается он. — Ты можешь вымыть меня».

«И тебе нужна зубная паста, — добавляю я. — Много зубной пасты».

— Ребята, с вами все в порядке?

— Это было потрясающе, — говорит Андреа, и ее глаза сияют. Она нервно поглядывает на Раста, но с энтузиазмом поднимает вверх большой палец. — С вами, ребята, возглавляющими это место, мы станем самым безопасным фортом в округе.

— Возглавлять? — протестую я, качая головой. — О нет, Гвен…

— …не хочет этого делать, — вставляет Гвен. — Никогда не хотела. Я чуть не завела нас на действительно темную тропу. У меня нет того, что нужно, чтобы быть справедливым, объективным лидером. И я не хочу быть лидером. За один день ты уже все перевернула с ног на голову. И у тебя есть дракон. — Ее голос полон благоговения. — Ты можешь быть тем защитником, который нам здесь нужен. Теперь этот форт твой, если ты останешься.

О, вау. Я не знаю, что и думать. В этом есть что-то привлекательное, но в то же время я должна думать о Расте.

«Если ты здесь счастлива, то и я тоже». — Его когти обвиваются вокруг меня, и он притягивает меня назад, к своей груди. Другие девушки выглядят встревоженными, но я просто глажу чешую своего дракона, зная, что прямо сейчас ему нужны мои прикосновения. В его мыслях все еще есть немного дикости, как будто ему требуется все, что у него есть, чтобы не броситься вслед за кочевниками, не разжевать их всех и не выплюнуть.

«Ты бы остался?» — Я удивлена.

«Это место такое же хорошее гнездо, как и любое другое. И общение с этими людьми приносит тебе удовольствие. Тебе нравится помогать им. Что плохого в том, чтобы остаться на некоторое время? — Его когти обвиваются вокруг меня почти в объятии, как будто в таком виде он может крепко прижать меня к своей груди. — Тебе нравится эта идея. Я это чувствую. И здесь они пахнут не так плохо, как в других гнездах».

Я хихикаю. Такая слабая похвала, но… он не ошибается. Мне действительно нравится идея остаться здесь и помогать. Защищать. Делать это место безопасным для всех.

Но я не могу забыть о своей сестре.

— Я не могу остаться. Пока нет. Мне нужно навестить свою сестру в Форт-Далласе, сообщить ей, что со мной все в порядке.

— Мы пошлем ей птицу с запиской, — с энтузиазмом говорит Гвен. — У меня есть несколько обученных. Проблема решена.

Я качаю головой.

— Не думаю, что птица сделает это. И она заслуживает большего, чем просто записка. — К тому же, я действительно хочу ее увидеть.

Гвен это не устраивает.

— Тогда навести ее и возвращайся. Ты нужна здесь, и я была бы рада, если бы ты осталась. Пожалуйста? — Она складывает руки перед собой. Впервые с тех пор, как я встретила ее, в ее глазах появляется надежда, и мне интересно, насколько сильно она ненавидит быть лидером, но чувствует себя в ловушке этого положения.

Мне… Мне вроде как нравится быть лидером, особенно когда Раст на моей стороне. Мы можем сделать так много хорошего вместе.

— Я навещу сестру, — обещаю я. — Но я думаю, мы вернемся.

«Я тоже так думаю, — говорит мне Раст. — Поблизости пасется много стад. Там хорошая еда. А моей паре нужны люди, за которыми нужно присматривать. Если это сделает тебя счастливой, я научусь находиться рядом с ними».

Как забавно, что я собираюсь взять на себя руководящую роль. Я. Это так странно и в то же время кажется таким правильным.

— Ты пока не можешь уйти, — обеспокоенно говорит Андреа. — А что насчет Даниэлы?

— Мы не уйдем, пока ее не вернут, — обещаю я. Нет ничего плохого в том, чтобы остаться еще на день-другой. Мы можем отдохнуть, пополнить запасы… и смыть запах бородатого байкера изо рта Раста. Тьфу. Я не думаю, что у нас будут дальнейшие неприятности со стороны «Братьев Ясеня». Никто не захочет оказаться на «прицеле» у дракона. — Мы задержимся здесь на несколько дней, просто на всякий случай.

— А что насчет другого дракона? — спрашивает Гвен. Она бросает взгляд на Андреа. — Он ведь не ушел, не так ли?

«Он не уйдет, пока не найдет свою пару. Я его не виню. Она — его свобода. Она нужна ему, как воздух», — говорит мне Раст.

Эти двое знают что-то, чего не знаю я. Наблюдая, как они смотрят друг на друга, я понимаю, что они что-то знают о том, кто привел за собой сюда этого дракона, и не хотят говорить.

— Значит, вы действительно хотите защитить это место? По-настоящему? Потому что Ваан может помочь с этим. Он перестанет нападать, как только мы найдем его пару. Если мы не приведем ее к нему в ближайшее время, он может сравнять это место с землей, и даже мы с Растом не сможем остановить его.

«И мы этого не захотим», — добавляет мой дракон.

Женщины обмениваются еще одним взглядом.

— Просто скажи мне, кто это, — терпеливо говорю я. — Мы сможем разобраться с этим, если будем работать все вместе.

Одна из женщин вздыхает — тяжелый, усталый звук.

— Возможно это…

Эпилог

Эми

Неделю спустя

«Я чувствую запах другого дракона на ветру. Мы близко».

Трепет возбуждения зарождается у меня в животе, и я ерзаю под простыней, прижимающей меня к его спине.

«Должно быть, это Клаудия и Кэйл. Это они? Ты можешь сказать?»

«Ему не нравится, что я нахожусь на его территории, — через мгновение говорит Раст. — Его мысли чрезвычайно защитные».

«Его пара беременна. Возможно, он немного слишком бдителен».

Я чувствую, как мой дракон мысленно фыркает. «Немного? Он посылает мне очень сердитые предупреждения».

«Спроси, не Кэйл ли это. Скажи ему, что ты привез меня навестить мою сестру. — Я взволнованно похлопываю рукой по золотистой чешуе Раста. — О боже, я не знаю, сойдет с ума она или обрадуется, когда увидит меня».

«Сойдет с ума?»

«Разозлится, что я сбежала! Ну, вроде того. Больше похоже на то, что я упала, а ты поймал меня. Особо без разницы. — Я сжимаю его своими бедрами. — Я так рада, что мы делаем это, Раст».

«Я не могу разлучать тебя с твоей семьей, — говорит он мне с нежностью. — Это несправедливо. Теперь я это знаю. — В его мыслях появляется нотка веселья. — И после того, как я увидел тебя в человеческом улье на этой неделе, я не думаю, что кто-то сможет помешать тебе в том, чего ты хочешь».

Я радостно хихикаю. «Я знаю, я была немного тираном. Правда, совсем маленьким. Им просто нужна твердая рука, а Гвен — не такая. Но посмотри, как она счастлива переложить свои обязанности на кого-то другого!»

«Это хорошо, — соглашается Раст. — И им нужен тиран».

В каком-то смысле, это действительно так. Очевидно, что Гвен была очень мягким лидером… до такой степени, что некоторые люди злоупотребляли ее добротой. Запасы провизии в Форт-Шривпорте были в плачевном состоянии для такого процветающего маленького местечка, и все хотели получить обратно то, что вернули нам кочевники. Несмотря на то, что это небольшая группа, им не хватало чувства общности, и потребовалось несколько встреч, чтобы люди поняли, что для всех будет лучше, если у всех нас будет достаточно еды, а не только у некоторых. Я перестраивала комнаты, перестраивала, где и как люди спят, потому что некоторые пожилые люди застряли в самых душных помещениях, и это казалось мне несправедливым. Мы установили дежурства, задания для всех, а не только для тех, кто хочет работать, и мы улучшаем ограждения и совершаем набеги на близлежащие районы в поисках припасов. Раст принес столько свежего мяса, что нам пришлось научиться строить коптильню, чтобы мы могли его запекать.

Это было так весело.

Есть несколько придирчивых людей, которым не нравятся мои изменения, но именно они отталкивают остальную часть трудолюбивой группы. В конце концов, все устроятся, и я с нетерпением жду, как пойдут дела, когда мы с Растом вернемся.

«Это Кэйл, — говорит мне моя пара. — Он говорит, что его пара вне себя от радости и что я должен привести тебя в их гнездо «немедленно», чтобы твоя сестра могла обнять тебя, а затем убить».

Я громко смеюсь. «На самом деле она не собирается меня убивать».

«Я знаю, иначе мы бы не приземлялись. — Его мысли полны веселья. — Ты готова?»

«Да».

Мы начинаем снижаться, крылья Раста расправляются по мере того, как мы опускаемся все ниже, направляясь к скоплению разрушенных зданий, составляющих территорию мусорщиков за пределами Форт-Далласа. Я знаю, какой из них дом Клаудии — хотя это нетрудно определить, учитывая, что вокруг него медленно кружит большой золотой дракон. Я странно нервничаю, когда мы подлетаем ближе, наполовину беспокоясь, что Кэйл по какой-то причине нападет на Раста. Я знаю, что он друг моей сестры, но он всегда был только ее другом. На самом деле мы даже не друзья. Мы сосуществовали из-за взаимной любви к моей сестре, но теперь, зная моего дракона, я понимаю, что он не может заводить дружбу с другими женщинами. Его мозг просто так не работает. Даже в Форт-Шривпорте Раст склонен относиться к другим женщинам как к слегка надоедливым букашкам.

«Придется ли мне здесь носить брюки? — Раст с отвращением смакует эту мысль. — Твоя сестра заставляет свою пару носить брюки?»

«Нет, она не заставляет. В этом ты в безопасности». — Я похлопываю его по шее.

«Хорошо. Штаны — худшая часть жизни в форте».

«Я благодарна, что ты страдаешь из-за меня», — поддразниваю я его.

Кэйл подлетает к нам, приближаясь совсем близко, и я вижу, как зрачки его глаз меняются, черные с золотом. К счастью, они скорее золотистые, чем черные, так что я еще немного расслабляюсь. Затем мы приземляемся, и я вижу, как моя сестра ждет внизу в своей квартире под открытым небом, с надеждой глядя вверх, рыжие волосы струятся по ее лицу.

Мы мягко приземляемся, а затем Раст осторожно хватает простыню и помогает мне соскользнуть с его спины. У меня это получается все лучше, хотя всадником я никогда не стану. Над нами Кэйл устраивается на своем любимом насесте на одном из сломанных выступов, наблюдая сверху.

Едва я оказываюсь на земле, как Клаудия бросается ко мне, заключая в объятия.

— Я так зла на тебя, — всхлипывает она, крепко сжимая меня.

— Мне жаль, — говорю я ей, а потом тоже начинаю плакать.

Раст взъерошивает свои крылья, и затем я чувствую, как он встревоженно обдувает теплым дыханием мои волосы. «Моя пара?»

— Слезы счастья, — говорю я ему, хихикая и отстраняясь от Клаудии. — Я обещаю, что это слезы счастья.

— Я так волновалась за тебя, — говорит Клаудия, сжимая мои руки. — Я не могу решить, хочу ли я трясти тебя весь следующий час или просто хочу продолжать обнимать тебя. — Ее глаза расширяются, и она хлопает себя по лбу. — О боже, я совсем забыла о твоей ноге. Давай сядем.

— Я в порядке. Я могу ходить. — Забавно, но с тех пор, как я стала проводить время с Растом, я гораздо больше времени провожу на ногах, и даже больше в Форт-Шривпорте. Я думаю, это тоже помогает, потому что моя нога болит уже не так сильно, как раньше. Я думаю, чем больше я тренирую ногу, тем мне легче. Или, может быть, я просто отказываюсь позволять этому и дальше меня тормозить.

— О. Ладно. — Она садится за стол и ждет меня, положив руку на живот.

Раст обнюхивает мои волосы. «Я буду ждать наверху».

«Собираешься поболтать с Кэйлом?» — я спрашиваю.

«Я не знаю. Его мысли кажутся сдержанными. Если он вспомнит, кто я такой, он возненавидит меня».

«Он этого не сделает. Это в прошлом. — Я поворачиваюсь и запечатлеваю поцелуй на его морде. — Теперь ты мой, и я никому не позволю быть с тобой жестоким».

«Моя свирепая маленькая пара», — с любовью передает он. Он еще раз обнюхивает меня, а затем расправляет крылья, запрыгивая на более высокий насест напротив Кэйла.

Я поворачиваюсь к сестре и слегка улыбаюсь ей, затем подхожу к столу.

— Эмма и Саша где-то поблизости?

Она качает головой.

— Саша и Дах все еще на пляже. Эмма отправилась в Форт-Орлеан посмотреть, есть ли там спарившиеся драконы.

Я хмурюсь, садясь напротив нее.

— Форт-Орлеан? Я слышала, что там немного диковато. Почему туда?

Клаудия поджимает губы.

— В Форт-Далласе происходит что-то подозрительное. Он окружен драконами. Драконы, которые не реагируют нормально, когда мы пытаемся связаться с ними.

«Салорианцы», — говорит мне Раст, и его разум наполняется тревогой.

— Эмма полетела в Форт-Орлеан посмотреть, происходит ли там то же самое. — Она тянется вперед и сжимает мою руку. — Но не беспокойся об этом. Расскажи мне, что случилось. Что с тобой произошло?

— Я так и сделаю, но если в Форт-Далласе возникнут проблемы, возможно, мы сможем помочь. У Раста много своих воспоминаний. Он многое помнит о салорианцах и службе под их началом…

Кэйл низко рычит, и от этого звука у меня по спине пробегает дрожь. Клаудия выглядит удивленной, переводя взгляд на своего дракона, а затем снова на меня.

— Это пробудило в Кэйле воспоминание. Не очень хорошее, но воспоминание. — Ее пальцы сжимают мои. — Твой дракон помнит? Из того, что было раньше?